Бесконечная история или велосипед радости

Многие истории имеют обыкновение повторяться. Отличаются детали, оттенки, даже авторские сноски и выводы, лишь канва остаётся неизменной.
Если взять пример художественной вышивки, то материал и размер квадратиков всё те же, однако сам жизненный рисунок предстоит творить  в моменте.

Улей было уже вскрыто достаточно много, чтобы она стала осознавать ещё  одну мерность. Поэтому застывая с иглой над полотном, девочка закрывала глаза и какое-то  время наблюдала за борьбой. Ей, конечно же, было страшно.
Она боялась неизвестности. Боялась боли, если вдруг случайно поранится иглой. Боялась ответственности.
Ведь душа знала, у любого  выбора есть цена, и стоит распоряжаться своей волею мудро.
Но работа продолжала терпеливо ждать её инициативы. Поэтому решительно вздохнув, девушка вытащила наугад первую бусину. Бусина оказалась красивого малинового цвета. Крупная и граненая, она сверкала на солнце, предзнаменуя удачу. Этот рисунок , казалось, должен был даться ей приятно и легко.

Да так сначала и было. Бусины сами шли в руку, повторяющиеся и уникальные, но игла каждый раз легко справлялась со своей задачей. Так что рисунок, что проступал сквозь материю, выходил просто  удивительным. Словно бы сама природа творчески направляла сюжет, пробуждая спящие стихии и гармонизируя неравновесное.
 Но пока это был лишь её душевный слой, воспоминание обо всех  опытах, радостных и печальных, игла особо того не разбирала. Просто сплетала в одно серые и цветные шарики, все более щедро перемежая их сиренево- золотистыми звёздами.
Женщина творила по памяти, порой забываясь в творческих объятьях, а порой застывая с иглой на отлете в мучительных сомнениях.

«Что же теперь дальше? Куда направить свою сказку?»

В такие мгновения она снова превращалась в девочку, ощущая беспомощность и боль от того, что неведомая сила выкинула её в этот чужеродный мир. Уля теряла смысловую нить своего узора и всякое желание творить.
И прошло немало времени прежде чем ей стала открываться причина этих повторяющихся состояний.

 Просто её полотно раз от раза становилось шире. Теперь оно включало в себя не только опыт собственной души, но и весь ценностный спектр родовой системы.
За плечами стояли родные. Далекие и близкие. Со знакомыми ей переживаниями, и с совершенно неизвестным доселе опытом.
И чем дальше они от неё  были, тем ткань становилась грубее и жёстче, тем сложнее давался ей собственный узор. Из многих квадратиков уже торчали полуистлевшие нити, другие же были настолько растянуты, что попросту не могли удержать нестандартные бусины.
Где-то Уле приходилось подстраиваться под материю, а где-то быть почти первопроходцем, пробивая ткань на особо жёстких участках.
 И порой на это уходили все её силы, не оставляя зазора для удовольствия от творчества. Это сильно огорчало девушку,  но каждый раз она находила или волю, или мотивацию продолжать свой узор.
И для этого отложив на время иглу, Уля шла вспоминать, как же это кататься на велосипеде радости.

***
У них был один велосипед на двоих. Молодые люди сложили две своих первых зарплаты, и после покупки продовольствия, самых необходимых в быту вещей и арендной платы, им как раз достало на него денег.
Велосипед стоял в коридорчике крошечной квартиры и величественно сверкал светоотражающими боками. Вечером это фиолетовое свечение  смотрелось особенно красиво.
Редкие для того времени наклейки достал где-то Олег. Девушка всегда восхищалась его смекалкой и умением сотворять из посредственного нечто красивое. Следуя интуиции, он просто сплетал узор, а как результат за цветным фантиком вдруг обнаруживалась и весьма вкусная конфетка. Уля за глаза прозвала своего друга Магом
Оба много учились и допоздна работали. И во всю, эту пока  довольно узкую канву, им приходилось встраивать ещё и отношения.

У них никак не выходило перейти на следующий уровень. Дружба двух душ была настолько древней и наполненной совершенно разными опытами, что в материи всё  проживалось уж слишком интенсивно. Между молодыми людьми то вспыхивали волшебные искры, а то случалось выгорание, когда они тратили душевный залп на что-то пустое.
Пока было тяжело плести общую канву. И на это была причина.
Древняя борьба и враждебность. Всё до ужаса банально и старо. Да разве способен хоть какой-нибудь след в материи переплюнуть дух бессмертного Шекспира?
Но след однако имелся. Пустые, рваные или истлевшие от времени, но так и не принявшие чудо творчества, матерчатые участки.
Одному с этим справится было бы не под силу, поэтому каждого из них и снабдили собственной палитрой даров. Чтобы усилить, дать возможность творческой энергии течь дальше. Стянуть место болезненного разрыва. Ну чем не драма?
Но драма, это лишь древо первоначальной истории, которая всегда нуждается в развитии.  Усилении ещё одним корнем «мело» или полном перевоплощении в комедию.

Жанр всегда выбирают авторы. В наше время, они уже не жертвы чужих историй или выборов, а самостоятельные главные герои, плетущие в моменте нить судьбы. Но легче сказать, чем сделать, сопротивление систем, как правило огромно. К тому же книга, будь она самой талантливой или даже гениальной, это ещё далеко не жизнь. А всего лишь канва.

 Уля лежала на кровати и с тоскою смотрела в окно. В эту минуту девушка жалела, что их квартирка находится так высоко, аж на двенадцатом этаже. Ведь был бы это первый, то её бы взору открылся чудесный садик, что располагался через дорогу. Оттуда часто выпархивали кроткие безмятежные голуби и вороны, известные своими импровизациями.
Уля очень любила птиц, любила она и разнаряженные в цветное деревья. Не нравилась девушке только сплошная  белая краска,  что вызывала  в ней приливы тоски и усталости.
 Она закрыла глаза и в очередной раз прочла мысленно лекцию «Все цвета хороши», а затем чуть вдохновившись, и « Все этапы хороши». Вдохновение тут же пошло на спад, и Уля со стоном отвернулась от окна. Сегодня мудрые увещевания не срабатывали.
Девушку одолевал воскресный сон, что вроде бы и был ей по праву, ведь в последнее время она усердно училась. Но нечто всё -таки не позволяло ей в разгаре дня соскользнуть в небытие. Уля стала перебирать причины:

 «Душевная усталость? Непринятие? Неверие в себя и чудеса мироздания?-

Она всё дальше заходила в дебри разума в надежде найти тот самый узелок.

-Натура у неё, конечно , не поспоришь, чувствительная, но не может же наступление зимы, в конце концов, вызвать в ней подобную снежную бурю»

Но как только на небесное чело набежала первая тень, девушка поднялась с кровати и отправилась гулять по квартире.
И первым, на чём остановился её блуждающий взгляд, явился велосипед. Уж очень он выделялся в этой тесной, сотворённой на скорую руку композиции, точно живой цветок, вплетенный в искусственные.
Видимо, квартира, в которую они недавно въехали, ещё сохраняла энергетику перевалочного пункта, вокзала, коридора между имитацией и спонтанностью жизни.
Поэтому всё  инородное смотрелось в ней так непривычно.

Уле вдруг до безумия захотелось
Бесконечная история или велосипед радости

Многие истории имеют обыкновение повторяться. Отличаются детали, оттенки, даже авторские сноски и выводы, лишь канва остаётся неизменной.
Если взять пример художественной вышивки, то материал и размер квадратиков всё те же, однако сам жизненный рисунок предстоит творить  в моменте.

Улей было уже вскрыто достаточно много, чтобы она стала осознавать ещё  одну мерность. Поэтому застывая с иглой над полотном, девочка закрывала глаза и какое-то  время наблюдала за борьбой. Ей, конечно же, было страшно.
Она боялась неизвестности. Боялась боли, если вдруг случайно поранится иглой. Боялась ответственности.
Ведь душа знала, у любого  выбора есть цена, и стоит распоряжаться своей волею мудро.
Но работа продолжала терпеливо ждать её инициативы. Поэтому решительно вздохнув, девушка вытащила наугад первую бусину. Бусина оказалась красивого малинового цвета. Крупная и граненая, она сверкала на солнце, предзнаменуя удачу. Этот рисунок , казалось, должен был даться ей приятно и легко.

Да так сначала и было. Бусины сами шли в руку, повторяющиеся и уникальные, но игла каждый раз легко справлялась со своей задачей. Так что рисунок, что проступал сквозь материю, выходил просто  удивительным. Словно бы сама природа творчески направляла сюжет, пробуждая спящие стихии и гармонизируя неравновесное.
 Но пока это был лишь её душевный слой, воспоминание обо всех  опытах, радостных и печальных, игла особо того не разбирала. Просто сплетала в одно серые и цветные шарики, все более щедро перемежая их сиренево- золотистыми звёздами.
Женщина творила по памяти, порой забываясь в творческих объятьях, а порой застывая с иглой на отлете в мучительных сомнениях.

«Что же теперь дальше? Куда направить свою сказку?»

В такие мгновения она снова превращалась в девочку, ощущая беспомощность и боль от того, что неведомая сила выкинула её в этот чужеродный мир. Уля теряла смысловую нить своего узора и всякое желание творить.
И прошло немало времени прежде чем ей стала открываться причина этих повторяющихся состояний.

 Просто её полотно раз от раза становилось шире. Теперь оно включало в себя не только опыт собственной души, но и весь ценностный спектр родовой системы.
За плечами стояли родные. Далекие и близкие. Со знакомыми ей переживаниями, и с совершенно неизвестным доселе опытом.
И чем дальше они от неё  были, тем ткань становилась грубее и жёстче, тем сложнее давался ей собственный узор. Из многих квадратиков уже торчали полуистлевшие нити, другие же были настолько растянуты, что попросту не могли удержать нестандартные бусины.
Где-то Уле приходилось подстраиваться под материю, а где-то быть почти первопроходцем, пробивая ткань на особо жёстких участках.
 И порой на это уходили все её силы, не оставляя зазора для удовольствия от творчества. Это сильно огорчало девушку,  но каждый раз она находила или волю, или мотивацию продолжать свой узор.
И для этого отложив на время иглу, Уля шла вспоминать, как же это кататься на велосипеде радости.

***
У них был один велосипед на двоих. Молодые люди сложили две своих первых зарплаты, и после покупки продовольствия, самых необходимых в быту вещей и арендной платы, им как раз достало на него денег.
Велосипед стоял в коридорчике крошечной квартиры и величественно сверкал светоотражающими боками. Вечером это фиолетовое свечение  смотрелось особенно красиво.
Редкие для того времени наклейки достал где-то Олег. Девушка всегда восхищалась его смекалкой и умением сотворять из посредственного нечто красивое. Следуя интуиции, он просто сплетал узор, а как результат за цветным фантиком вдруг обнаруживалась и весьма вкусная конфетка. Уля за глаза прозвала своего друга Магом
Оба много учились и допоздна работали. И во всю, эту пока  довольно узкую канву, им приходилось встраивать ещё и отношения.

У них никак не выходило перейти на следующий уровень. Дружба двух душ была настолько древней и наполненной совершенно разными опытами, что в материи всё  проживалось уж слишком интенсивно. Между молодыми людьми то вспыхивали волшебные искры, а то случалось выгорание, когда они тратили душевный залп на что-то пустое.
Пока было тяжело плести общую канву. И на это была причина.
Древняя борьба и враждебность. Всё до ужаса банально и старо. Да разве способен хоть какой-нибудь след в материи переплюнуть дух бессмертного Шекспира?
Но след однако имелся. Пустые, рваные или истлевшие от времени, но так и не принявшие чудо творчества, матерчатые участки.
Одному с этим справится было бы не под силу, поэтому каждого из них и снабдили собственной палитрой даров. Чтобы усилить, дать возможность творческой энергии течь дальше. Стянуть место болезненного разрыва. Ну чем не драма?
Но драма, это лишь древо первоначальной истории, которая всегда нуждается в развитии.  Усилении ещё одним корнем «мело» или полном перевоплощении в комедию.

Жанр всегда выбирают авторы. В наше время, они уже не жертвы чужих историй или выборов, а самостоятельные главные герои, плетущие в моменте нить судьбы. Но легче сказать, чем сделать, сопротивление систем, как правило огромно. К тому же книга, будь она самой талантливой или даже гениальной, это ещё далеко не жизнь. А всего лишь канва.

 Уля лежала на кровати и с тоскою смотрела в окно. В эту минуту девушка жалела, что их квартирка находится так высоко, аж на двенадцатом этаже. Ведь был бы это первый, то её бы взору открылся чудесный садик, что располагался через дорогу. Оттуда часто выпархивали кроткие безмятежные голуби и вороны, известные своими импровизациями.
Уля очень любила птиц, любила она и разнаряженные в цветное деревья. Не нравилась девушке только сплошная  белая краска,  что вызывала  в ней приливы тоски и усталости.
 Она закрыла глаза и в очередной раз прочла мысленно лекцию «Все цвета хороши», а затем чуть вдохновившись, и « Все этапы хороши». Вдохновение тут же пошло на спад, и Уля со стоном отвернулась от окна. Сегодня мудрые увещевания не срабатывали.
Девушку одолевал воскресный сон, что вроде бы и был ей по праву, ведь в последнее время она усердно училась. Но нечто всё -таки не позволяло ей в разгаре дня соскользнуть в небытие. Уля стала перебирать причины:

 «Душевная усталость? Непринятие? Неверие в себя и чудеса мироздания?-

Она всё дальше заходила в дебри разума в надежде найти тот самый узелок.

-Натура у неё, конечно , не поспоришь, чувствительная, но не могло же наступление зимы вызвать в ней подобную снежную бурю»

Но всё-таки как только на небесное чело набежала первая тень, девушка поднялась с кровати. Она отправилась гулять по квартире,  и первым, на чём остановился её блуждающий взгляд, был велосипед. Уж очень он выделялся в этой тесной, сотворённой на скорую руку композиции, точно живой цветок, вплетенный в искусственный букет.
Видимо, квартира, в которую они недавно въехали, ещё сохраняла энергетику перевалочного пункта, вокзала, коридора между имитацией и спонтанностью жизни.
Поэтому всё  инородное смотрелось в ней так непривычно.

Уле вдруг до безумия захотелось прокатиться. Невзирая на надвигающуюся ночную тучу и снежную крошку, что уже припорошила парковые дорожки. Пусть это будет просто ещё одним исключением из правил, детской прихотью, вызову её рассудительности.
Какая разница, что пробуждает в нас творческий импульс,  если он не нарушает чужих границ, и у нас есть смелость действовать спонтанно. Смелость принять ответственность  за выбор. Смелость остаться за скобками общепринятого и одобряемого, того что так хорошо  напитввает эго, но оставляет сердце на холоде.

Велосипед радости её ждал.
Поэтому Уля облачилась в подходящую для подобной прогулки одежду, и сняв чехлы с колёс, пустилась на первый этаж.
Через минуту она уже была в парке. Поначалу было сложно, колеса скользили на непредсказуемом полотне, и девушка то и дело  вцеплялась в руль. Но скоро интуитивно обнаружив свою колею, Уля обрела и равновесие.
Зная, что равновесие не продлиться вечно, она также верила и в то, что в любой ситуации сможет  вновь его отыскать.
Сейчас она просто ощущала малейшее движение своего тела и наслаждалась попутным ветром, что метельным конфетти летел следом.
И проживая ту самую чистую радость, от которой в детстве перехватывает дыхание, Уля сплетала новый сюжет.
 А с зимними колёсами Олег непременно что-нибудь придумает, ведь ему было под силу любое земное волшебство. Когда он верил.