Северные рассказы. Памятник

   К северо-востоку от острова Диксон разбросано множество больших и малых островов. Один из них малый и самый ближний к материку возвышается метра на три над уровнем моря. Всего-то груда камней непонятно какой силой и зачем выдавленная когда-то из глубины Карского моря. От материковой части он отделен узким глубоководным проливом с названием Превен, а от острова Диксон - широким, но мелководным. По Превену заходят в бухту с северо-восточного направления огромные ледоколы и груженые морские суда с их немалой осадкой. И островок этот против них, как спичечная головка против коробка спичек.
   На самой его вершине лежит между камней лодка «Казанка-М», а рядом в прозрачном, сделанном из оргстекла коробе, стоит гармошка.
                * * *
   В столовой Диксонской конторы Торгмортранс справляли чей-то день рождения. Народу гуляло немного. Еще не все вернулись из летних отпусков.
   Было начало сентября. Как раз то время, когда на этих широтах полярный день закончился и, как везде, день сменялся ночью. Подмораживало. Все чаще выпадал снежок. Но сезон малой навигации еще не закрыт.
   Гости, изрядно выпив и хорошо закусив, первый раз вышли из-за стола покурить, потанцевать, поразмять ноги и спины. Стол ломился от северных яств, поэтому первая доза алкоголя лишь разогнала кровь, а танцы утрамбовали в желудках закуску так, что еще можно пить и закусывать хоть до утра.
Кто первый заметил, что на столах нет ни свежего омуля, ни соленого и сказал об этом, никто уж не вспомнит. Все лишь поддержали замечание и высказали общее пожелание, что ушицей омулевой завтра с утречка поправиться, ох как, было бы хорошо.
   Я не помню имен гармониста и того парня, которые вызвались и свежачка на сегодняшний стол доставить, и ушицей завтра всех взбодрить. Их сети еще не сняты. Собирались на днях заняться, поэтому в балке* стоит лодка с подвешенным мотором и полным бензобаком.
   - Один секунд, и омуль на столе! - сложив пальцы «очком», заверил гостей гармонист и вышел вслед за товарищем на улицу.
   Кто-то пытался остановить опасную затею. Но, азарт уже кипел в крови, и заставить ребят вернуться не удалось.
   Они не вернулись к застолью. Вечером добровольцы, среди которых было немало изрядно «принявших на грудь», прошлись с фонарями по берегу бухты. Но, ни лодки, ни ребят не нашли. Больше провозились с «изрядно принявшими». Одного еле вытащили из накатившей волны.
   Не появились они и утром следующего дня.
   На рассвете море разыгралось, поэтому поиски велись лишь по береговой линии. К вечеру волны утихли, и в море вышли все лодки, какие не были еще поставлены на зимний отстой. Проверили место, где парни ставили сети. Ни сетей, ни следов на берегу. А на островке, что торчит среди пролива Превен, нашли наваленную на камни и совершенно пустую лодку. Даже мотора нет. Дно уже пробито, поэтому лодку затащили выше на камни и оставили.
   Быстро наступившая темнота заставила вернуться в поселок.
   На следующий день опять заштормило. Подняли вертолет. Ни парней, ни каких либо следов их пребывания на берегу не нашли.
   А в следующие выходные друзья и жены погибших подняли лодку на самую вершину островка, а рядом поставили в прозрачный короб оставленную на празднике гармошку. Помянули пропавших и вернулись в поселок. Душам ушедших безвременно мужиков оставили два полстакана водки.
    В первую годину поминки справили также. Так и сложилась традиция поминать пропавших, оставляя в стаканах немного водки.

   *Балок (ударение на «о») – деревянный сарай, гараж для лодки (обиход.).
    Охотничий домик в тундре (охотн.).

                Помянули
   В последнюю субботу августа Бог хорошую погоду послал - как раз время сети выбрать и, подсушив на ветерке, на долгую полярную зиму уложить. Андрей и Павел - двое молодых крепких мужичков, управились быстро, вернулись раньше всех и, подтянув лодку на берег, перетаскивали в балок мешки с рыбой и сети.
   Вдруг, как черт из табакерки, из-за угла здания мастерской морского порта выскочил запыхавшийся Ефимыч и с ходу зачастил: «Мужики, мужики, помогите, мотор накрылся, сети пропадут, выручайте». Из сбивчивого рассказа поняли, что Ефимыч намерился снимать сети, но что-то случилось с мотором. Взревев при запуске, он вдруг заглох и не заводится.
   Ефимыча, бедолагу и поганенькой души человека, в Диксоне не любили. Вроде и руки у мужика растут откуда положено, но все, за что он ни брался, делал до того грубо и халтурно, что желающих брать его в напарники было мало. Да еще врать мастер, каких поищи. Но и без него - никак. Вот уж, воистину, место красит человека. 
   Надо сказать, что в Диксоне рыночных фондов бензина для свободной продажи населению не было. Все горюче-смазочные материалы завозились исключительно для нужд предприятий. Тем не менее, около полусотни личных моторных лодок каждое лето бороздили прибрежные воды Карского моря. История умалчивает, из каких резервуаров заливался бензин в их моторы... Этим и ценен был Ефимыч, что, работая начальником участка горюче-смазочных материалов морского порта, половиной поселкового бензина заведовал. И среди военных, к учету ГСМ так или иначе причастных, друзей имел немало. Как ни крути, а без милости Ефимыча лодочнику не обойтись. Плевались, но на поклон шли. Лишь в одном сочувствовали ему мужики - алименты платил Ефимыч по двум или трем исполнительным листам дамочкам, в разных местах огромного Союза проживающим. Длинный северный рубль да длительные отпуска на южных берегах страны с жаркими бабочками сказались, понимаешь ли.
   Друзьям, за спасение сетей Ефимыч пообещал, залить бензобак на предстоящую поездку и еще две канистры на следующее лето. Игра стоила свеч. Да и проситель - невысокий щупленький в старенькой телогрейке, резиновых сапогах и шапке-монтажке выглядел настолько жалко и так искренне убивался, что мужики согласились. Бензобак у них был почти полный, поэтому решили, что заполнит его Ефимыч по возвращении. В рюкзаке лежала бутылка водки, кое-какая провизия.
   - На обратном пути заскочим на остров, ребят помянем, - тряхнул Ефимыч висевшим за плечом жиденьким рюкзаком.
   Убрали в балок сети, рыбу и лишнее имущество. Помчались.
   До бухты Северной, где стояли сети Ефимыча, дошли без проблем. Выбрали рыбу. Собрали сети, наслушавшись при этом матюгов от их хозяина за каждую зацепленную ячейку. И легли на обратный курс с попутным ветерком. При входе в пролив Превен повернули к острову-памятнику. Пришвартовались и поднялись к "Казанке". Гармошка и два пустых стакана – все на месте.
   - Интересно, куда девается водка из стаканов? За месяц их пару раз все равно пополняют, - спросил Андрей, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Помянуть бы надо ребятушек, - засуетился Ефимыч.
   - Неси, помянем.
   Ефимыч сбегал к лодке и принес бутылку водки, банку тушенки, полбуханки хлеба и луковицу.
   Павел заметил, что продукты из их рюкзака. А водку он чью принес? Так, кто ж ее разберет, коли в одном магазине купленная. Налили положенное в поминальные стаканы, остальное разлили по кружкам. Помянули.
   Постояв молча у чужой беды, пошли к лодке. Ефимыч что-то замешкался и отстал. Оглянувшись, чтобы поторопить попутчика, Павел увидел, как он сливает водку из стаканов в свою кружку. Дернул Андрея за рукав:
   - Смотри, что делает гад.
   Не обращая на них внимания, Ефимыч, не спеша, поднес кружку ко рту, большими глотками выпил содержимое и, обстоятельно вытерев ладонью губы, закусил бутербродом с тушенкой и лежащими сверху колечками лука.
   - А ты спрашивал: "Куда?"
   - Уходить надо, Пашка, - заторопился вдруг Андрей. – Хреново это.
   И действительно, попутный ветерок, совсем недавно ласково сопровождавший рыбаков, вдруг превратился в крепкий ветер и погнал волну. Лодку начало бить о камни. Павел, встав на торчащий из воды камень, развернул ее носом в море, чтобы не захлестывало корму. Андрей запрыгнул в лодку, рванул пускатель. Еще не остывший мотор завелся сразу.
   - Давай на ту сторону! - крикнул и погнал лодку на другую, подветренную сторону островка.
   Павел подошел туда с Ефимычем. Резкая перемена погоды на Диксоне не редкость. Но, чтобы вот так, ни с того, ни с сего заштормило – явление редкое. Пришвартовав лодку в затишке, стали думать, что делать дальше.
   - Смотри, - подтолкнул Павел друга. – Стоячие волны.
   По проливу медленно перекатывались огромные водяные валы. Гидробазовские ребята рассказывали, что такое в Превене бывает. При каком-то определенном соотношении направления и силы ветра, морских течений и, Нептун его знает чего еще, в проливе создается эффект стоячих волн. Они неожиданно возникают и, погуляв по Превену туда-сюда, также неожиданно угасают. Павел с Андреем подошли к берегу. Всего в нескольких метрах в ту и другую сторону от них стояли два водяных вала, а между ними – яма, как пропасть. Каменный берег отвесной, скользкой и заиленной стеной обрывался у их ног в морскую непроглядную глубину.
   Жуткое зрелище.
   При таких волнах пересечь пролив втроем на лодке, да еще с мокрыми тяжелыми сетями и большим мешком рыбы, нечего и думать. Для хорошей погоды - перегруз допустим, а в штормящем море – верная смерть. Никому не хотелось, чтобы их «Обь-М» установили рядом с «Казанкой»…
   Можно проскочить одному с сетями и рыбой. Разгрузиться, вернуться за вторым человеком, потом за третьим. Но сделать три рейса до темноты не получится.
   Вернулись к лодке.
   - Что делать будем? – спросил Андрей.
   - Плыть! – икнув, бодро воскликнул захмелевший Ефимыч, которому сейчас любое море, даже Карское, было по колено.
   - Ефимыч, ты зачем поминальную водку выпил? – медленно выговаривая слова, прохрипел Андрей.
   - Я не всю. Я им чуток оставил. Им бестелесным и этого хватит, а мне – в самый раз, - уверенно заявил тот, еще не понимая в какую передрягу они попали.
   - Жадность фраера сгубила, - произнес Андрей общеизвестную фразу. – Утроба твоя подлая. Ты же гнев морской на нас накликал. Троим Превен не пересечь. Оставим тебя здесь ночевать. Будешь водку с бестелесными допивать. Утром заберем. Или катером тебя снимут.
   Остаться в Карском море на маленьком островке осенней ночью, без костра (дров взять негде) всего в полукилометре от ярко светящихся окон теплых диксонских квартир, да еще провинившись перед духами умерших – даже у Павла мурашки забегали по спине, и заныло «под ложечкой». Ефимыч моментально начал трезветь. Красное от выпивки и ветра лицо побледнело, приняв в итоге землистый оттенок.
   - Вы что, мужики! Смерти моей хотите, да? – взвизгнул он и в тот же миг бросился к лодке. Козликом перепрыгнул через борт, отодвинул сети и уселся на слани, мертвой хваткой ухватившись за леера. Андрей глянул вслед и философски заметил:
   - Всё. Кранты. Балласт на борту.
   Вдвоем обговорили еще вариант. Уходить не сразу на поселок, а сначала другим проливом, мелководным, но защищенным от ветра множеством мелких островков на остров Диксон, и затем по спокойной бухте - к причалу. Маршрут тоже опасный: и путь длиннее, и подводных камней на мелководье тьма. Даже сорвав шпонку винта, шансов на спасение будет мало. Маленькими штатными веслами не удержать тяжелогруженую лодку против течения и ветра. Пока ее меняешь, ветром снесет к острову и прибоем разобьет о крутой каменный берег. Но, если в Превене шансы выжить были один к ста, то здесь - пятьдесят на пятьдесят. На этом варианте друзья и остановились.
   - А вы, ребятушки, осторожнее. Мне-то, что бобылю одинокому. А вам - детушек малых кормить, да и жёнки у вас молодые. Вы уж поберегите себя, - причитал Ефимыч, бросая колючие взгляды на Андрея и испуганные - на почерневшую к вечеру воду осеннего Карского моря.
   - Конечно, коль себя спасать будем, то и тебя не бросим. У, жлоб! Вон, у нас в рюкзаке еще бутылка водки! Доберемся до места - хоть ужрись!
   Андрей направил лодку на южный мыс острова Диксон. Шли малым ходом. Несколько раз шаркались днищем о камни, да пару раз стукнулись редуктором винта. При этом лицо Ефимыча моментально бледнело, и начинали дрожать губы:
   - Лопасть бы не обломить…
   - Каркни мне еще… - сунул ему кулаком в плечо Павел.
   Острова удалялись, затишье заканчивалось. Вдоль бортов вровень с лодкой начали прокатываться белые, безобидные на вид, кучерявые барашки волн. Попадешь в такую кучерявость, – смесь воды и воздуха, лодка как в яму проваливается. Правда, по всплескам волн легче заметить подводные валуны, но, скатившись с волны, можно крепко сесть на более приглубленный камень. Мелководье в сгущающихся сумерках и при волнении - то же самое минное поле.
   «Прости и помилуй…» - сам не поняв, к кому обратился, Андрей повернул чуть влево и вывел лодку на глубину. Взял курс на остров Конус*. Добавил оборотов.
   Лодка тяжело приподнялась на волне. Опасно… Но, по крайней мере, пошли быстрее, обгоняя нарастающие у бортов то тут, то там белые гребни. Через полчаса вошли в пролив между островами Диксон и Сахалин*. Повернули влево, прикрываясь Сахалином от ветра.
   Все! Впереди спокойная вода.
   Прямо по курсу светятся окна прибрежных домов. До чего же родными и теплыми кажутся они в такие минуты… В темноте обогнули причал и направились к пирсу. Ефимыч оживился и, сразу же возложив на себя обязанности капитана, заставил причалить к своему балку. Перетащили сети, рыбу. Павел принес опустевший бензобак.
   - Заливай, - поставил его перед Ефимычем, при свете фонарей деловито развешивающим сети. Тот, как не слышит.
   - Давай бензин, Ефимыч, - окликнул его Андрей.
   - Так нет его. В понедельник будет. Я же вам не обещал именно сегодня. - Как ни в чем не бывало, спокойно ответил «главный ГСМщик».
   - Нам еще до своего балка чапать.
   - Так, тут же рядом, на веслах дойдете.
   - Значит так, в понедельник вечером – две канистры и бак бензина. Иначе ты пожалеешь, что не остался на острове.
   В лодке Андрей тряхнул рюкзаком: в нем не брякнуло, не булькнуло.
   - Ефимыч, а где водка? – крикнул в сторону балка.
   Из-за створки ворот появилось блаженно улыбающееся лицо.
   - Так, вы же, ребята, ее на острове выпили.
   - А твоя-то где?
   - Какая моя? Вы что, мужики, я как вас из окна квартиры увидел, так, и чаю не попивши, побежал. Какой там магазин? Успеть бы к вам, пока лодку на берег не вытащили.
   - Ну, ты, молоде-ец, - помотал головой Андрюха, и друзья отплыли.
Бензина в баке чуть-чуть не хватило. Подгребали до места на веслах.
   - Врет, ведь, все падла, - подвел итог Андрей. – В мастерской он сидел, в окно смотрел и ждал, кто первым вернется. Мы ему и подвернулись. Ага, будет он тебе дома сидеть чаи гонять, когда у него сети пропадают. Ну, гад.
   - Как ты думаешь, обманет с бензином?
   - Пусть только попробует. Не однова живем. Диксон – поселок маленький, найдем способ поквитаться.
   В понедельник друзья бензин не получили. Вполне реальной была возможность не получить его и до лета.
   Помог случай. У Ефимыча действительно сломался мотор. Дело в том, что у некоторых модификаций «тридцатых» Вихрей с электронной системой зажигания на магнето сверху припаян черный, квадратной формы диод. Иногда, по какой-то неизвестной причине, его при запуске двигателя срывало. Определить неисправность, не зная про эту особенность, трудно. Но, еще труднее найти такой диод.
   В Диксоне, как в Греции, есть все. Но, не в магазине. И Ефимыч пришел за диодом к связистам, где работал Павел.
   Вот тут-то ему и пришлось залить своим спасителям не две, а четыре канистры бензина.

   *Конус, Сахалин – малые острова между островом Диксон и материком.