Остров сокровищ...

снег подтаял, морозец утренний прихватил волглый воздух,
дышится легко, по-весеннему,
пахнет прелой землёй, листвой опавшей и талым снегом –
весна!
какая же весна, когда на календаре – ноябрь;
всё врут календари;
на склонах – большие проталины, по дорогам ручьи побежали,
на газонах трава просыпается – весна…
впереди зима, долгая, с короткими днями и длинными ночами,
а пока, пусть обманчиво, обмануться рады – весеннее…
хрустит лёд, сверкают в снегу льдинки-снежинки и голубой небосвод тоже сверкает;  а чем солнышко выше, тем более небо набирает теплоты, светлеет;
к полудню солнечный свет – ласковый, мягкий, нежит, лелеет душу и тело…
пусть зима приходит, сейчас весной надышимся…

ещё вчера Липовая темнела в своей угрюмости и замкнутости,
а сегодня вся гора засеребрилась в куржаке,
светится узорчатым голубоватым серебром;
солнце взошло, заиграло; засветилась, зацвела гора;
ветку кленовую тронуть – звенит…

зимний точильненский сад в больших снегах,
глубоких, обильных, раскидистых и пышных;
меховистые звери собрались друг к дружке, угрелись и задремали;
хочется гладить рукой белую мягкую пушнину;
забор чуть виден, прожилины засыпаны, только самый верх досок немного заметен – роскошные снежные лисьи хвосты вальяжно и томно  расположились  на  заборе, греются;
снег с крыши сбросить, дорожку к дровнику расчистить;
по саду не пройти: зачем рушить снежную тишину, рушить снежный покой;
зимний сад…
разве была когда-то весна, разве было лето, и вчера - осень…
спи, Дрёма, спи…
солнце поднялось, полыхают снега, блещут горы;
просторно, легко и радостно делать снежную работу – вольная воля всюду;

в феврале, когда день уже на чуток прибавляется, солнышко поторапливать:
скорее, скорее поднимайся выше,
скорее, скорее ночь укорачивай,
скорее, скорее шли к нам тепло,
а вам, снега-снежинки, снеговухи и снежимочки, сугробы и сугробищи,
белые леса, белые горы, пора и честь знать,
пора и просыпаться…
задуют ветра, закружит, завертит февральская  карусель и выше крыш
наметёт снега, а март ещё подбавит:
не ленись, поворачивайся!

на Аджигардаке всё следует своим давно заведённым порядком:
хлопья снега облепят берёзки и рябины со всех сторон, много облепят;
облепят так, что деревья втрое  гнутся под снежной тяжестью, ломаются; играется с ними, корёжит их, выворачивает, свивает, переплетает ветви снежный ветер;
примется дуть с южной стороны, обдует ветви, заострит, превратит в нечто фантастическое белые шубы, выстроит,  выдует  нечто такое хитроумнейшее и замысловатые, что ни в сказке сказать, ни пером описать…
а далее пойти по плато к Миньяру –
белая пустыня, белое безмолвие, белая вечность…

напариться в баньке до помрачения рассудка и – дверь настежь – в снег;
несколько мгновений обморочного состояния и окончательного помрачения, а потом – жарко в снегу, быстрее нахолодиться, наморозиться и опять – в баню, и снова париться…
в доме печка топится, дрова потрескивают, Мурлыка мурлычет,
на кухоньке – маленькой, в самый раз для маленькой уютной кампании,
на столе пироги с малиновым вареньем и чай с калиной, а в окошке –
ничего не видать за окошком, а в окошке, на стекле – ледяной лес…

из окна вид: Липовая в тени, купол храма в последних светах солнца;
заря вечерняя пастельных переливчатых нежнейших сочетаний,
и не разгадать, а может и не надо совсем разгадывать, что это:
письмо печальное любви письмо прощальное письмо обещание…

в зимнем хожении подниматься на Аджигардак – самое впечатлительное;
вниз – летишь; хотя и не мгновение, но всё же –
лишь мгновение ты наверху и стремительно катишься вниз..
поднимаешься – всматриваешься, каждую чудинку примечаешь;
в обычном необычное настолько удивительное, что осознать и восприять в полном объёме увиденное, услышанное, осязаемое ты не в состоянии;
это музыка: мелодия звучит – всё понимаешь,
вселенную насквозь проницаешь,
а начнёшь раздумывать и опять ничего понять не можешь…
может быть цветом – белое на белом…

веточка в инее, на ней снежинки;
дышать нельзя – растают;
не дышу, замер, застыл…вглядываюсь…

жизнь, что про неё задумываться, проще простого она:
в самом суетном, повседневном, в самом обыденном –
возвышенное, философическое, «всехное»;
проще простого – остановиться, тогда увидишь, услышишь, почувствуешь, попробуешь, вот только понять всё равно не поймёшь;

снежный лес думу думает;
под елью так замереть-затаиться - пропасть, исчезнуть, стать со снежным лесом единым – услышишь снежные мысли, услышишь слова-вздохи,
да смысл затемнён, а слова невнятны;
в цельности переживаемого мгновения остаётся что-то такое, что не перейти;
лес знает то, что я постичь не в силах, не умею…
может научусь…

мои «владения» - до горизонта безграничны;
много всяких жизней не хватит, чтобы их обойти,
но близлежащие год за годом я проведываю
или пешком или на велосипеде:
окраины Аши и Миньяра, леса-горы, посёлки, бывшие лесные участки;
в самих названиях уже много вдохновения и поэзии:
ашинские посёлки-окраины Аминовка, Козинский, Цементовский, Старая горка, Новая горка, Дубовая, Шиганайка;
миньярские - Чёрная речка, Новостройка, Старый город, Тёплый дол, Завьяловка, Микишин загон, Максимовка, Захарычев бугор, Капани, Зелёная зона, Мордовский посёлок, Заводской, посёлок Волково;
горы-леса: Аджигардак, Снеговые, Воробьиные, гора Кленовая, Кварцевая, Баскак, в центре Аши – Липовая, в Симу – Жукова Шишка…
ожерелье Миньяра – Семигорье: Рудничная гора, Средняя гора, гора Шишка, Романова гора, Ягодная,  Вознесенская – Пионер-гора, Пожар-гора;
на выезде из Миньяра в сторону Аши справа –
«каменная крепость»-стена  - Пожарный гребень…
музыка, музыка воды в названиях рек, речушек, ручьёв, родников:
Симгаза, Кусь-елга, Мань-елга, Ардегель, Сим, Салдыбаш, Ук, Ашинка, Малояз, Курышка, речка Чёрная, Трамшак, Икень, Ералка, Атя...
Ерыклинский ключ, Аминовский родник…
особо – миньярские  родники – Серебряные ключи:
Синие, Ракитка, Беленький, Берёзовый, Завьяловский, Никольский, Заречный, Кащеев, Лабутин, самый-самый  родник – Журкин…
пещерные города, пещеры, из множества некоторые:
Никольская, Сухоатинская, Ериклинская, Шалашовская, Киселёвская, Ашинская Яма, Снежинка, Срытая, Совиная, Лунная…
лесные посёлки со своим лицом, со своим норовом:
Биянка, Сухая Атя, Усть-Курыжка, Колослейка, Караганка, Виляй, Точильный…
поселения от которых остались только названия:
Решетово, Бакланово, Покосный, Ивановка, Кострома, Мини, Чёрный плёс…

земля – остров, границ у острова нет;
над головою – звёздное небо, звёздный купол;
живо во мне детское наивное восприятие, которое сильно согревает душу:
земля плоская, а купол над головой – твердь небесная;
мерцают звёзды-огоньки;
звёзды тревожат
звёзды завораживают
звёзды манят
звёзды восхищают
звёзды зовут…

имена звёзд и созвездий как обещание тридевятого царства
Кассиопея, Цефей, Лебедь, Андромеда, Волосы Вероники, Гончие Псы,
и где-то в созвездии Ориона светит звезда Бетельгейзе, кто-то там живёт…
Большая Медведица своих мишек языком шершавым лижет…

в юности легко шагать от звезды к звезде;
писал я звёздные тропинки-дорожки, писал звёздные странствия;
а сейчас?
восторг и благоговение, созерцание и размышление –
звёздный купол надо мной;
звёздные тропинки – надо лишь сделать правильный шаг…
звёздные тропинки – ступи…
Млечный путь уходит за горизонт;
всего-то и надо – подняться в гору, а там ели лапами звёзд касаются,
там и тропинки, надо лишь сделать правильный шаг,  руками дотронуться…

вопрос, на который нет ответа:
зачем в лес идёшь?
всегда, когда встречные-поперечные спрашивают, надо что-то отвечать, приноравливаться к современному бытию, но каков бы ответ не был, он всегда неполон или обманчив;
ответ есть, пространный и аргументированный, но не выражает того, что есть внутри, потому что я и сам не могу сказать и не знаю, зачем иду в лес;
сам процесс хожения увлекает настолько, что остальное всё вытесняется;
конечно, если поход сугубо материальный, - за дровами, за корягами, за ягодой-малиной, за грибами – цель ясна, но даже и в этом случае, в прозаически-потребительском устремлении  есть иное;
коряг интересных не нашёл, грибы навстречу не выходили – неважно;
важно – в лесу был;
мысль имеется и в голове нервенной жилкой отзывается:
алчность не развивать и не давать ей распространяться,
глаза не выпучивать, сколько набрали, столько и ладно;
за всем этим что ещё… лес всегда чудо…

в лесных хожениях много чего наглядываюсь и потому всякую большую и малую травинку, дерево, букашку, всякое живое лесное существо, а в лесу всё – живое, всякое лесное житие хочется оберегать;
а что приходится употреблять в личных целях – попрошу прощения…

если не знать, не понимать, что муравейник – высокоорганизованный сложный организм, обладающий не подобным человеческому сознанием, то что тогда мельтешение муравьёв?
снуют без толку – вот и всё;
набраться терпения и вглядеться…
даже когда проходишь мимо – какие они загадочные жители, а какие сооружения воздвигают, есть по метру высотой и выше;
мы подобны муравьишкам-строителям и противоположны им:
больше губим, чем созидаем, и договориться между собой в терпимости и уважении не можем;

альбом для набросков у меня всегда с собой, и этюдник время от времени беру с собой, но более всего меня увлекает сам процесс хожения,
впечатления потом буду овеществлять;

лезу в горы, спускаюсь в долы, в ручейках пробую воду на вкус, примечаю лесные разности, трогаю дерева и камни, собираю травы; рябинка попадётся , обязательно ягоды попробую и яблоки-дички тоже;
на себя со стороны посмотреть –муравьишка;
что-то ищу, что?

мягко отзывается, пружинит листва под ногами, мелкая поросль норовит зацепить за одежду; забредёшь – в небо дыра и кажется – не выбраться,
но с горы на гору, и опять простор, и вновь хожение …
зачем я в лес хожу…

старое обжитое место, как старый товарищ, с которым давно не виделся:
и радость, и грусть от встречи:
сколько лет, сколько зим;
старые места – юные годы…

сколько лет не виделись;
где лесорубы набегом с пилами прошлись, теперь – Дикое поле;
где луг был, молодой лес поднялся;
где бурелом – ели, могучие, вповалку лежат;
где мелкой дичью затянуло, стена стеной, не  продерёшься …
родные места уже не узнать…
верховья Мань-елги, гора Кварцевая, Мокрый дол, Жёлтый ручей, Пятая ветка, Берда, Шалашово, склоны Пожар-горы, увалы за Точильным…
позарастали стёжки-дорожки…

капель… весенняя капель…
в ней привкус растаявшего льда, ржавчины  и всякого сора, который собрали ветер и снег на крышу;
тает снег, закапелело капелью;
привкус у капели не очень, а вкус – весенний, холодный и прозрачный;
пить и пить..
подставь ладонь под капли льдистых слёз, подставь губы…
капель, весенняя капель,
звончатая, мажорная,
мелодичная, хрустальная;
напоённая солнцем, сверкает и блещет, рассыпается в мелкие блёстки…
а по дорогам - бесчисленные ручьи, лужи-озёра, которые нужно обязательно измерить;
речки-речушки преобразились, могучесть теперь в них и свирепость;
буйная сила в них, которая не знает, куда себя деть;
была речушка покойна и тиха, а теперь вот-вот и сметёт всё на своём пути –
пропадай всё и вся, вольная воля и никакого удержу нет –
душа праздника просит…

верба цветёт…
зацветает рано, уже в начале марта;
серёжки – малые зверушки, как их не погладить;
но это только предверие цветения, а вот растают снега, апрельское тепло на ивы-вербы – дымчатое, мягкое золотистое свечение по закраинам леса,  по краю дороги – тихая радость-благоговение…

иной год подснежники словно снеги – коврами-полянками –
налюбоваться, надышаться…
да разве надышишься…

но весной милее мне всего хохлатки;
они – нежные и, как малые ребятки, нуждаются в ласке и внимании,
нуждаются в любви; может от того в них грусть и аромат – тонкий, еле уловимый намёк;
чудные, скромные милые создания - прекрасные и внешне и в самой своей вдохновенной затаённой грусти…

есть места, особо значимые, с которыми сжился, есть на «острове» и места,
которые для всех впечатлительны;
конечно, люди разные, кому – посмотреть-поглядеть, кому на природе шашлыки вкусить, а для иных – нечто духовное,
места созерцания-просветления;
яблони в цвету…остаться и никуда не уходить…

в весенние-осенние вечера чудится мне, знается –
есть рядом, близко, или где-то далеко янтарный край,
янтарная тёплая земля, где мы проживаем все праведно,
а здесь что? иной раз думаешь – существование, не более…

у Глеба Успенского есть замечательный рассказ «Выпрямила»:
созерцание прекрасного юношу спасло – «выпрямило»
а  в лесу я встречал таких путников, которых встреча с высоким не столько выпрямила, сколько ошеломила;
идут такие путники навстречу и немного или полностью  не в себе:
-откуда?
-от Красного камня;
и как там?
…
а ещё есть энтузиасты в походах за живой водой;
это прекрасно - движение к животворящему источнику;
приятственно это мне – глаза горят, душа нараспашку;
не я один на Острове обитаю, есть человеки, есть…
много доброго творится в мире, но ещё больше творится безумия,
потому так иной раз тоска норовит в объятьях задушить,
а вот встретишь «вручную» добрых людей – уже и легче,
и вера, и надежда вновь, а любовь всегда во мне…

на земле места есть гораздо «красивше»,
но в родимой стороне – самолучшие, без них и меня нет и не было бы:
улочки, на которых жил-был: Спартака, Невского, Толстого;
Речка Сим, Речка Ашинка, родники «нашенские, Скала – Красный камень в Миньяре, таинственный, загадочный Отводной камень, Красный камень в Широком долу, гора Липовая, Чёрная речка, Миньярский пруд, Точильный,
гора Кленовая, гора Кварцевая, Аджигардак, Снеговые горы,  окраины Аши и Миньяра…

миньярский пруд;
золотистый туман над зеркалом воды и в тумане и над туманом – Храм;
гора Ягодная выходит на пруд скалистыми  обрывами; со стороны Храма они небольшие, а если подойти – глыбы-великаны над тобой нависли, угрюмые, в больших и серьёзных думах;
у самого берега – лодки, далее – покойная гладь воды и на том берегу Романова гора, по склону которой  скальные выступы, более похожие на зубья дракона – бродили и здесь когда-то древние животные…
молитва моя – лесная, но в Храм я вхожу с благоговением…

за окнами нашего дома слева – сквер, ещё левее здания ремстройуправления;
по скверу пройти – выйдешь на берег, через речку – Липовая гора и Храм ашинский;
в морозный день сквозь кружево инеистых ветвей – золотые блики на куполах и колокольный звон…
храмы – Свечи Негасимые…

в конце мая расцветают ирисы;
вдыхаю аромат, возвращаюсь в Миньяр;
калитка в палисаднике, у одной штакетинки верхушка надломлена,  дождь моросливый, лужи мутные, глинистые, цвета какао,
в палисаднике ирисы цветут;
калитка внутрь открывается, запирается на верхний крючок и вертушку;
крючок откину, вертушку поверну, в палисадник войду –
в дождь моросливый любуюсь ирисами, вдыхаю аромат…

лето…книги читать сколько хочешь, а ещё речка, скалы, лес и маленькое сообщество товарищей; не надо нас никуда приобщать, сами с усами, сами всё придумаем и обыграем;
лето – большая жизнь,
больше, гораздо больше учебного года, только быстро заканчивается;
лето – «открытие» лесных царств-государств, путешествия вверх и вниз по реке, велосипедные тропы, бесчисленное количество игр, костры и скалы;
лето – пора лесных и речных приключений;
лето - открытие Золотого луга; дорога туда по густо заросшему долу кое-где была выложена плитняком и на обочине – каменное ограждение;
камни, кладка –старинные, вовсю покрытые мхом –  старая, старая дорога, которую сейчас и не найти;
лето это ещё и покос;
покос – роман-эпопея: косы, грабли, вилы, Орлик, телега, хомуты, дуги, пятилитровое ведёрко для чая из-под повидла, туманные сырые утренники, горячие полдники, уставшие, покойные вечера, дурманящие ароматы трав,
скошенные ряды, валки, копны, возы сена, душистый травяной чай,
обедные разговоры мужиков о том о сём, горячка – бегом и бегом при уборке
сена – стог  ставить, воз грузить;
вечером у двора Орлик, (не выпрягали, сейчас на хлебозавод отправится), ушами прядёт, всхрапывает, вспоминает, как днём злобная мухота и оводы донимали; угостить корочкой хлеба с солью, слушать, что он мыслит про жизнь и вдыхать запах дёгтя – «лошадиный» запах;

июльские ночи, ночи короткие, ночи тёплые, в сад выйдешь –
звёзды – рукой достать; Млечный путь – кто-то проехал, светлячки рассыпал;
пока звёзды между собой переговариваются, вот уже и первые петухи запели; 

аромат цветущей липы – чудо чудное, диво дивное;
и ещё сильнейшее впечатление – ночные фиалки;
аромат – по всему саду;
днём – так себе, какие-то оборвыши, а приходит ночь…
обманчив, часто обманчив внешний вид, внешняя обходительность и лёгкие словеса, ведь часто и так, что в невзрачном, скромном, робком, всегда в тени  – душа великая; как тут бабушку Нюру не помянуть…
жизнь простая очень даже не простая, бывает и так, потому и помнить надо, что и в тихом омуте черти водятся;
но забываю всё и вся, мысли тоже побоку –
аромат цветущей липы вдыхаю…

вечером в точильненском саду бродить, с родителями поговорить:
вот так тут мы трудимся, дорогие вы наши…
посидеть на скамеечке, добрым словом перемолвиться …

сад руками перенянчили, каждая малость садовая для нас значима;
сумерки, розовые отсветы скользят по листьям,
вечерняя мгла набирает в себя туманности,
которая скрадывают очертания, садовые формы;
загорается робко первая звездочка,
густеет мгла-туманность,
и сад-корабль плывёт в ночных звёздных волнах;

лето без речки – не лето;
будь благословенна вода!
лето без бани – не лето;
будь благословенна и здравствуй многая лета банька!
лето без самоварного чаепития – не лето;
слава тебе и низкий поклон  Самовар Самоварович!
всему летнему миру тресветлая слава и низкий поклон!

лук убрали, грядки из-под лука перекопал – осень на подходе,
и оглянуться не успели;
яблоки на землю посыпались,
отава поднялась, косить надо,
на берёзках жёлтые листья поодиночке просыпались,
поток созерцательности, умиротворённости, покойности истекает в сад;
хвоинки лиственниц наливаются золотисто-медным цветом;
светятся изнутри, мерцают-переливаются;
сыплются хвоинки на дорожки и камни;
толстый слой мягкой почвенной подстилки медного цвета –
царская дорожка, не идёшь – ступаешь…
лесные травы сохнут, клонят головушки вниз, уходят в сны…
лес обнажённый – идти легко и просторно,
дерева за деревами, кусты за кустами выглядывают друг из-под друга –
в даль заманивают…
пятнышки  манящие в просвет – кусты рябины и калины с гроздьями ягод;
как мимо пройти, надо попробовать…
в Широком долу на склонах гор – дички яблони;
яблоки средней величины и вполне съедобные –
– награда, приветствие, «посошок» на дорожку;

обозревая «владения»,  впитывая всю чудность бытия, принимая эту чудность, но так до конца и не осознавая её;
есть в душе, остаётся, зудит и сквозит  вопрос-недоумение:
а что же мы так несогласно живём?
что же мы договариваться не умеем? 
не хотим учиться жить в уважении друг к другу?
что же так?
почему так?
нам разум зачем дан?
а может и нет его у нас вовсе?

мой Остров, малая моя родина, родимая моя сторона,
единая, единственная, неповторимая…
неповторимость каждого мгновения для меня не фраза и не фигура речи –
это переживаемое, острое чувствование, пронзительное;
физическое ощущение -  всё  преходяще;
и в этом преходящем и малое и великое – равнозначны,
поэтому через малое видится большее,
поэтому не там, за морями-океанами земли незнаемые,
а вот здесь –  и земли незнаемые, и земля обетованная;
поэтому я – возвращаюсь…

в Миньяр осенью приезжаю раза три-четыре, а раньше – гораздо чаще;
улицу Спартака сильно разворотили и теперь вся она на расшарагу;
когда-то её приведут в божеский вид, но когда?
пока – кто во что горазд…

то миньярское время, которое было, оно не кончилось, оно продолжается;
но продолжается, живёт  где-то в стороне и где-то рядом,
а я ищу и хочу найти туда тропинку…
построить мостик-мосток и там – быть…
быть там и тогда, когда за синими горами-лесами –
незнаемые царства-государства,
когда купол – небесная твердь,
когда солнце ходит по небу,
когда есть Дом, Речка, Скала…

на берегу стою; вот сейчас Саня выйдет, велосипед выкатит, поедем мы куда глаза глядят…

здесь, на Острове, и постижение сущностей, основ мира:
древо, воздух, камень, огонь, вода;

костерок – обязательно для размышления и созерцательности;
огонь – изменчивый и постоянный, какой он?
живой, открытый, настоящий, беспокойный, неведомый, загадочный, таинственный, танцующий, негасимый, глубинный, летучий, благодатный, ласковый, жгучий, завораживающий, потаённый…

в Мокром долу мама с папой когда-то сено косили, мы с папой ходили за черникой, а теперь моё хожение по Мокрому долу; 
ручей в Мокром долу по дороге течёт, замысловатый, изгибистый,
то норовит в сторонку уйти, в траву спрятаться, то на дорогу опять выскочит;
ручей говорливый, с ним не заскучаешь, всё время, пока идёшь, какую-нибудь чудинку да приоткроет: камешек интересный, лист в воде, веточка извилистая, травка-осока такая вся друг дружке под стать, ровно кто её здесь выращивает…
вода-водичка, сколько ни смотри, не насмотришься, не наслушаешься. а испить – обязательно;
вода здешняя  – живая, родниковая, проточная, талая, бурливая и покойная шумливая и тихая, вода вешняя, дождевая, колодезная, прозрачная, стоячая, текучая, ключевая, речная, свежая, прохладная или студёная, целительная. хрустальная, звенящая, сладкая, вода – живая…

мне и былинка мила;
мне былинка – душа человечья;
смотри как былинку вода трогает, омывает, теребит;
смотри, как под напором струи колеблется стебелек;
смотри какого он, стебелёк. изящного строения и теплого цвета;
смотри и слушай…

над водою, над былинкой и вкруг неё – ветерок- воздух;
 о чём он? о цветущем шиповнике, о цветущей липе, о многом…
воздух здешний - свежий, осенний, морозный, стылый, прохладный, влажный, ароматный, пахучий, прозрачный, тёплый, вешний, рассветный, смолистый, неподвижный, чистый, упоительный, пьянящий, апрельский,
вечерний, целебный, горный, ледяной, звенящий, хвойный, горьковатый.
восхитительный, благоуханный, целительный…

по горам миньярским одному бродить, но приятно встретить путника:
-что ты здесь?
-по родным местам;
и вдвойне приятно, если он не скажет совсем неуместное слово сейчас – ностальгия, а скажет:
-да, у нас хорошо;
а лучше, когда ничего не скажет. а только кивнёт головой в ответ;
потому что это не ностальгия, а нечто большее…
в любви душа моя, в любви…

иду, камешки под ногами, какой и подберу;
камни замшелые, древние, старинные, неотёсанные,  скользкие, стоячие, падающие, обветренные, приметные, похожие, стёртые, обвальные, увесистые, пористые, точильные, ноздреватые, мшистые, самоцветные, придорожные, шершавые, белесые, базальтовые, гранитные, тяжёлые, гранёные, вековые, священные, неровные, грубые, солнечные, речные, таинственные, загадочные, береговые, придорожные, молчаливые, влажные, прохладные, уральские, живые…

о Древе, о Мировом Древе – речь особенная, речь отдельная…

мосты…
миньярские, ашинские, точильненские и иные..
любой мостик, какой ни переходи, а обязательно надо остановиться;
ведь не просто с берега на берег, но и ещё и времена поменять,
и берега обратить, и утерянное вернуть, и прийти туда, куда прийти  невозможно;
мост, мостик. мосточек – граница перехода…

синички, божьи создания,  прилетают, в стёкла клювиками постукивают, в окна заглядывают:
-как вы здесь, наскучались без нас…

кто я на Острове сокровищ?
путник…

*на фото - работа автора