Когда еше писали письма...

 

                Воронеж
                10  августа 1968 года




      Милая моя, это маленький рассказ о тебе, про меня, про нас, в котором я смешал прошлое, настоящее и будущее. Прости мне эту вольность…

     Третий день беспрерывно идет дождь. Земля набухла, пропитавшись влагой.
Лужи со всех сторон подкрадываются к крыльцу и вдруг стремительно бегут, сливаясь одна в другую.

     Вот уже третий день мы живем, как на острове. Наш маленький  в немецком силе домик с черепичной островерхой крышей выглядит в такую погоду жалко и сиро.

     Запертые, отрезанные  стеной дождя от окружающего мира, мы не тяготимся вынужденным бездельем.

     Любимая, закутавшись в плед, забралась с ногами в кресло у камина, и уже в который раз перелистывает одну и ту же книгу. Читает ли она? Мне кажется, нет.

     Сухие дрова потрескивают в камине.  Она смотрит, как язычки яркого пламени прыгают, трутся друг о друга и замирают в своем таинственном танце.

     Я хожу по комнате, попыхиваю трубой и думаю, что напрасно  так боялся этого затерявшегося где-то у моря одинокого домика, отсутствия людской цивилизации и изысканного общения.

     Дождь все стучит по разбухшей земле, барабанит в окна. О, как я благодарен любимой, что она не захотела ехать ни в Вильнюс, ни в Ригу, ни в Таллинн, а затащила меня сюда, в одно богом забитое местечко.

     Сердце мое переполнено нежностью. Я время от времени подхожу и целую ее в волосы. Она вскидывает головку и с удивлением смотрит на меня: «Что?». Я улыбаюсь своим мыслям : «Ничего».

    Милая снова перелистывает страницу за страницей. Я останавливаюсь у окна. Серое море. Серое небо. Серый дождь. Иногда сквозь звуки журчания дождя слышится шуршание волн, набегающих на берег.

     С детства мне не «везло» в любви. Одноклассницам, в которых я «попеременно» влюблялся время от времени, со мной было не интересно.   Мои рассказы о героях из прочитанных книг занимали их воображение на совместную прогулку на одну, две, три…  А дальше – они выбирали  в друзья других «героев» из дворовых хулиганов и шпаны. Было очень обидно.
И вот теперь все по-другому. Пришло время любить по-настоящему, забыв детские обиды.

     Я подхожу к креслу, сажусь напротив любимой и смотрю на ее личико, обтекаемое золотистыми волосами. Мне хочется  еще раз поцеловать ее волосы, но она так внимательно рассматривает иллюстрации  в книге, что я не решаюсь.

    Поворошив шипящие угли, я кладу в камин несколько поленьев и ловлю благодарный взгляд любимой.

    Да, вот и пришло время любить самому. Все произошло быстро и просто. Никогда не было ни споров, ни ссор, ни недоразумений. Она, наверное, поняла меня, мою израненную душу.


   Я получил все, что хотел, о чем мечтал: я не только любил сам, я был любим, больше того – меня любили так, как я мечтал об этом. Я был счастлив, полон сил и дерзаний.

   Прошло столько лет. И вот мы живем в домике с красной черепичной крышей.

  Чувства пресыщения не наступило. Напротив, я был голоден, голоден, как никогда прежде. Со мной и во мне творилось что-то непонятное. Чего-то мне не хватало.

   Неудовлетворенность, зародившаяся где-то под сердцем маленьким зернышком, все росла, крепла и, наконец, своими пальцами схватила меня за глотку.
   Я пошатнулся,  недоуменно поглядел внутрь себя – и понял. Да, я понял, чего мне так не хватало: любить, любить милую еще больше и сильнее.

   И я любил отрешенно, сжигая и переплавляя внутри себя все что можно было в нежность, восхищение, восторг, безрассудство.

   Очень часто мне становилось вдруг горько и больно. Нет, никаких видимых причин для этого не было. Это  не было сиюминутным настроением, это была постоянная нота моего душевного оркестра. И я понял, во мне родилось эхо. Эхо большой настоящей любви…
   Трубка потухла. Спички лежат на подоконнике.  Я встаю из кресла и иду за ними. Меня поражает необыкновенная, звенящая тишина. Где-то, когда-то я ее уже слышал.

   Я подхожу к окну. Да, да, это было три дня назад перед дождем. Дождь кончился. Облака поредели, и солнце вот-вот готово выплеснуться в небо.

  Я поворачиваюсь и, захлестанный, перевозбужденный, захлебнувшийся от восторга, едва могу выговорить: « Любимая, бежим к морю!».

   И вот фонтаны брызг уже летят у нас из под ног, взявшись за руки мы бежим прямо по лужам…