Татьяна. 11 глава

        Выяснилось, что ни о каких двух океанах  наука ничего не говорит. Но ведь, возможно, что они, эти два океана, были до всего того,  о чем смогли понять ученые, докопавшись до начальных, по их мнению, периодов развития Земли.
           Их встреча не состоялась и в ближайший месяц сентябрь не предвиделась, значит и отодвигалась до октября, а там, там также всё терялось в неясности, никто никогда не знает, что там впереди... Посему Татьяна мысленно предложила Владимиру  взять намочить тряпку, подойти к доске, где какой-то озорник нарисовал её абстрактный портрет (точка, точка, запятая, минус, рожица кривая, палка, палка, огуречик - появился человечек!) и стереть всё с доски. Так как он занимался проектами, связанными с чистотой, экологией и тому подобным, то она предложила ему убрать из его пректа эту деталь, как бесполезное излишество.
           В сущности, человек - это то, чем он занимается.
  
             Август подходил к концу. В последние дни лета установилась теплая, даже жаркая погода. Таня, бродя по городскому парку, представляла летнюю жизнь в усадьбе где-нибудь в первой трети девятнадцатого века. Июль. Весь день окна и двери открыты настежь. Занавески вздуваются от теплого ветерка, задевая непрерывно и пышно цветущие герани. Местные крестьянки, приходившие в барский дом на лето из деревни, умели разводить герань, сажая её в своем доме в небольшие чугунки, пузатые невысокие кастрюльки, а в господских комнатах в невысокие фаянсовые горшки. Чтобы герань цвела, её корням должно быть тесно. Но было и еще что-то известное только им, жительницам русской провинции, и во всех русских усадьбах герань была высокая, крепкая, прямая, ветвистая, с ровным средней величины зеленым листом и с чудными шапками алых соцветий. В окна с ближнего луга заносило запах свежескошенной травы и  сохнущего в стогах сена. Весь жаркий день молодых господ влекло то в поле с ромашками и колокольчиками, сладкой ароматной земляникой, которую легко было отыскать на солнечной стороне склонов и холмов,  то в лесные чащи, пронизанные рассеянным светом солнечных лучей, а то вдруг предпринималось путешествие через поля ржи, пшеницы, льна, гречихи по узким тропкам посреди колосящихся злаков. Потом выходили на пыльную дорогу на самый солнцепек и шли меж колеями. Девушки повязывали платки по-крестьянски, мужчины одевали на головы соломенные шляпы, перемещая их со спины, где они до того висели на шнурке. Сворачивали к реке, где устраивали шумное купание и пикник. Переходили реку вброд, на том берегу тревожили расположившееся на отдых стадо коров и овец. Здоровались с пастухами, коих обычно было по-двое, взрослый мужик и парнишка-подпасок. У первого был настоящий пастуший кнут - длинная веревка на палке и он ловко щелкал им при необходимости,  для убедительности яростно ругая мешкавшую Зорьку. У младшего была длинная ивовая хворостина. Иногда стадо заходило в ближайший лес - случайно по недосмотру или пастухи загоняли скотину туда специально, чтобы коровы могли пощипать листву с деревьев, разнообразив свой рацион. Было весело наблюдать, как пастухи выгоняют стадо из леса, выковыривая скотину из зарослей. Путники забирались в орешник и снимали в косынки  и шляпы мягкие нежно-зеленые орехи, обычно их было по три на одной ветке в обрамлении мягких пушистых листев. Орех, фундук, был еще так нежен,  скорлупа была мягкая, само ядро белое, молочное и тоже нежное с особым вкусом, который потом в затвердевшем орешке попросту исчезал. Праздные молодые господа сворачивали в деревню. Им кланялись жители, выходившие из своих дворов. Мужики снимали и мяли в руках свои шапки, бабы ласково улыбались, показывали своим  детям на них со словами:"Вот барин твой, а вот барыня". Далеко впереди по улице из ворот уже выходили новые взрослые и дети, причем последние выстраивались по росту. Когда господа проходили чьи-либо ворота, через миг-другой оборачивались - никого уже не было, крестьяне мгновенно исчезали во своих дворах. Любопытство - первый признак наивной простоты, не более того. По дворам расхаживали петухи, время от времени пытаясь кукарекать, у некоторых кукареку срывалось на полуслове, но иной гордый красавец, выставив пару раз свою шпору напоказ, выдавал такое ку-ка-ре-ку, что любо-дорого! Кудахтали куры, гоготали гуси, крякали утки, из хлева тянуло навозом. Посреди одного из дворов в пыли лежала свинья. И вовсе не от любви к грязи вывалялась она (в другом дворе порося улегся в грязную жижу), а просто животное так спасается от жары, добывая таким образом себе немного прохлады.

             И кого же мы видим в этой праздной компании? В усадьбу, где жила Татьяна, приезжала соседская молодежь. Именно её дом, её семья были настолько радушны, открыты и добры ко всем, что сюда, как к магнитному полюсу, тянулись молодые и немолодые соседи. Конечно, наезжали не с пустыми руками, обычно следовали по два экипажа одной семьи, во втором была уложена всякая снедь к столу. Гостили по долгу, места хватало всем. Жаркими днями все разбредались по обширным окрестностям, включавшим прекрасный парк, переходивший в лесные угодья, а вдоль леса шли поля да луга, деревеньки и села...
            Так вот ближайшим соседом Тани был Владимир, приезжавший в свою усадьбу на лето, и теперь вместе со своим товарищем он наведался в дом Татьяны. Друга звали Евгений, он был путешественник, исследователь жизни разных мест, член Санкт-Петербургского Географического общества, только что вернулся из Франции, где купил особняк в предместьях Парижа, и в ближайшее время намеревался отправиться на Кавказ. По их с Владимиром разговорам Таня поняла, что Евгений подбивает друга составить ему компанию в предстоящем путешествии по Кавказским горам. Таня в душе огорчалась. Совсем недавно она и Владимир открылись друг другу во взаимных чувствах. Они уже не стеснялись держаться за руки, гуляя по окрестностям, и обе их семьи не сомневались, что дело идет к помолвке.
Однако, молодая кровь Владимира, склонного к приключениям, будила в нем романтика, искателя, путешественника. Ну как тут устоять перед другом, который знал все тонкости походной жизни, исходил множество троп по горам и долинам, повидал разные страны, осмотрел все руины, все развалины мира, бороздил на кораблях моря и океаны! Евгений писал книги, статьи, выступал с научными докладами, читал популярные лекции, используя волшебный фонарь. Даже сегодня, в первый день приезда в Танин дом, он поразил и Владимира, и Татьяну, и её подругу Ольгу, также навестившую её, своим рассказом о загадочных явлениях-приключениях, случившихся с ним прошлым летом, начавшихся во Франции  и продолжившихся в России. Таня поняла, что длительного расставания с Владимиром ей не избежать. О том, чтобы принять участие в путешествии, она и не помышляла, считая, что подобное времяпрепровождение не ее конёк.
           Они еще не были помолвлены, Татьяна не могла повлиять на решение Владимира, да и зачем было уговаривать его не ехать? Если он хотел путешествовать, если это было в определенной степени частью его жизни, то он должен был делать то, что считал нужным для себя. Она останется ждать.

                 Таня проснулась. Было ещё раннее утро. В её петроградскую квартиру как всегда бывало летом, бесцеремонно врезалось солнце. Прошло много времени с того дня, когда она узнала, что Владимир в далеком походе, на пути к одной из самых высоких вершин мира. В это утро она почувствовала, что её тело, вопреки известному мнению, что дух может устремляться куда-то к своим далеким целям, пока человек спит или мирно просыпается в своей постели, потягиваясь, именно тело её, вся она со своей любовью и нежностью находится рядом с ним, обнимает его, как мать обнимает милое проснувшееся дитя, целует его в ямку на затылке. Она поняла, он здесь, он вернулся.  Вдруг он стал активничать,  он принялся ласкать её, довел до сладкого исступления... Странно, они вдали друг от друга, а занимаются любовью, как в реальности. Вот они вместе в душе. Ласки. Удовольствие. Счастье. И ведь это не было фантазией. Голова не напрягалась, ничего не придумывала, не воображала, полное погружение в реальную, теплую и мягкую, жгучую и сладострастную близость.
                Подходила к концу первая декада сентября, а лето не уходило, стояла ровная, очень теплая погода, к середине дня температура воздуха поднималась стабильно до 24 градусов, а иногда и выше. По этому поводу в голове Татьяны возникали смешные фразочки, типа "уж скоро новый год, а осени всё нет" или " когда же наступит бабья осень?". Некоторые люди одевали плащи, куртки, ветровки. Да, в жару. Оправдание им было - вечером резко холодало. В остальном их выбор оставался загадкой. Писали, что гуси двинулись на юг. Ладно. Так тому и быть. Вообще разговоры о погоде - явный признак отсутствия темы для общения. Так и у Татьяны - жизнь без событий, без приключений, скучна и бессодержательна. Всегда хорошо предвкушать какое-нибудь новое событие...
            Сегодня впервые она пошла в свой любимый парк утром.  Оказывается,  в эту пору здесь хозяйничают физкультурники. Тихо, свежо, влажная трава сверкает на утреннем солнце. Таня задумалась о том, что люди делятся на телесных и духовных. Телесные люди всегда чем-нибудь пахнут - табаком, духами, потом, едой, хорошо одеты-обуты, причесаны (стрижка, покраска, укладка), они много двигаются, занимаются физкультурой и спортом, бегают, танцуют, правда, в танце надо быть еще и одухотворенным, но многие любители культивируют и здесь исключительно формальное движение. Телесные люди говорливы, и говорят они громко, им всегда кто-то нужен, один хорошо,  а  много - лучше, им нужна компания, объединенная корпоративным душком. Духовные люди молчаливы, предпочитают одиночество, хотя не избегают общения. Им всё равно, как они одеты, когда тепло, они одеты тепло, когда холодно, одеты холодно. Им все равно, как они причесаны, они ничего себе не наращивают, тело - это футляр для их души. Футляр должен быть исправен, крепок, надежен, но без культа оного. Их удел размышлять, размышлять, размышлять, и чувствовать, чувствовать, чувствовать. Они созерцатели всего суть прекрасного.
Прописные истины? Да, но так обстоит дело,  и отрицать наличие двух основных групп людей бессмысленно.
         А вдруг Владимир внезапно женится? Эта мысль ошарашила Таню, как гром среди ясного неба. Замелькали составляющие - любовь, секс, любовь, секс...и все это с другой!
Нет! Позже пришла мысль о том, что ведь если так, то значит между ними нет любви, была и закончилась. И тогда о чем грустить? Нет несчастливой любви,  либо любовь, либо нет. Брак - апофеоз любви, это гласный союз, уже состоявшийся в тайне, это желание приобщить всех к своему личному счастью. Но прежде всего, это высшая точка союза....
             И так и не так. Возможно, что всё совсем не так. Любви не требуется оглашение, не требуется общественное признание.

             И всё-таки в середине сентября она и он встретились. Утром, собираясь на работу, она ни минуты не сомневалась, что пойдет вечером на встречу, отпросится с работы, уйдет на час  раньше, опоздает на час на посиделки, но оставшееся время будет созерцать своего любимого друга, будет общаться с ним, спросит о сложностях похода на Эльбрус, познакомится с новыми людьми, удивит их своим древним возрастом, ошибется в рассказах о походе своей молодости на Памир - ошибочно посчитает, что тому уже 38 лет, а на самом деле - 47... Ей самой удивительно и смешно оперировать такими цифрами перед молодыми сорокалетними людьми, которые не представляют себе такой возрастной вершины, на которую забралась Татьяна, и не думают даже, что это происходит со всеми...Пусть. Им действительно рано об этом думать. Они живут реальностью сегодняшнего дня в полноте своего прекрасно- зрелого возраста - поистине лучшей поре жизни. Ты в сорок молод и зрел, ты спелый плод древа жизни. Татьяна испытывала смешанные чувства, отражаясь в их любопытных глазах, которые видели пожилую женщину, старушку (он так и сказал, что там в горах с ними была шестидесятилетняя старушка), а чувствами распознавали свою ровесницу, так что приходилось либо не  доверять своим глазам, либо сомневаться в своих ощущениях.  У Тани было так в жизни - в двадцать пять лет она ходила в группу здоровья, где оказалась одна среди шестидесятилетних бабушек, а теперь она одна среди молодых людей (здесь были и совсем молодые - от двадцати, тридцати...). Все были знакомы между собой, все сбивались в уютную кучку, разбивались на парочки, опять сбивались в группку. Удивляло и то, что всё время появлялись новые люди и они оказвались знакомыми и ему и тем, кого Таня уже знала, кто ходил сюда на постоянной основе... Где был тот источник, где бурлила их общая жизнь и откуда притекала новыми лицами в этот уголок? Это было непостижимой тайной для Татьяны.

         Постепенно Таня стала понимать и смиряться с мыслью, что все эти люди, включая Владимира, были "физическими" людьми, не лишенными недюженных творческих способностей, они пели, танцевали, рисовали, как собственно и Таня, однако, в них доминировала мускульная эстетика, телесный интеллект, они были прекрасны, удивительно талантливы, непостижимые партнеры, она была умная последовательница, чуткая партнерша, за это ее ценили и любили, как он и сказал. Но она как- бы слегка отсутствовала, вернее присутствовала не вся (и не из-за возраста!), она никогда и нигде не могла быть адекватной частью какого-либо целого, любое здание существовало без нее, и не падало, если она исчезала. Может быть она была вишенкой на торте? Может быть ненужной лепной завитушкой на фасаде? Да, она была прихотью творца, созданной в минуты его веселого возбуждения в момент завершения проекта. Таким образом, ее надо было либо игнорировать (что некоторые разумные люди и делали) либо принять и если не любоваться ею, то отноститься как к чудачеству того, кто все это придумал. Тане стоило это понять, и она понимала, опять забывала, страдала, мучалась, опять вспоминала. Да в конце концов есть же люди с особенностями! Вот она одна из них. Все время об этом думать тоже не стоило.
         Приступы ярости, раздражения, неадекватной реакции на людей - с этим надо было кончать. Это в конце концов было опасно (писали, что человек умер через двенадцать дней после того, как его укусил незнакомец за средний палец, который тот неблагоразумно ему показал, рана не зажила, а еще в автобусе женщина изрезала ножницами руку девочке, женщине показалось, что школьница нарочно не то толкнула ее, не то держалась не так...). Сдержанность, автономность, уход из зоны конфликта - закон, который сегодня необходимо выполнять. Это новое правило выживания. Не вступать в препирательства и так далее. Не провоцировать и не поддаваться на провокации. Влюбленный человек особенно уязвим. А посему, а поэтому....
             Пройдет усталость. Отдых. Реабилитация. Если понадобиться - смена всех программ и настроек. Точка.
              Есть ведь душевные люди? А как их распознать?

              Татьяна попыталась поговорить с ним так, будто между ними всё решено. И эта попытка потерпела провал. Он выстроил  стену, прозрачную, но пуленепробиваемую. Ладно, пусть. Теперь его очередь стучаться в её дверь. Непроизвольно, подсознательно каждый будет защищать личное пространство. И это абсолютно правильно! И в чем тогда их задача, в чем смысл их отношений? В полной автономии каждого, при условии радостного созерцания друг друга.
         Солнце, Луна и Земля.... Солнце может обойтись без Луны и без Земли, Луна может обойтись без Солнца и без Земли, Земля не может обойтись и без Солнца и без Луны. Вот это дебри...Таня запуталась окончательно. В их ситуации только она может быть фактором их встречи. Если она не придет, вообще прекратит посещать их посиделки,  он никак не сможет повлиять на ситуацию... Вот и думай.

            Мы вновь в усадьбе  первой трети 19 века. Владимир уехал, Евгений все же увлек его перспективой сложного, но интересного путешествия по Кавказу. Усадьба опустела. Была середина сентября, но лето продолжалось, днем температура воздуха достигала двадцати шести градусов. В газетах писали, что в Петербурге заметили цветение сирени и каштана. Татьяна и ее соседка по имению Ольга не спешили возвращаться в город, тем более, что они задумали осуществить проект по созданию губернской деревенской школы. Ольга собиралась директорствовать, а Татьяне отводилась роль организатора учебного процесса и учителя истории и общественных наук. В проекте особое внимание предполагалось уделить начальному медицинскому образованию. Здесь требовалось создать крепкий круг профессионалов и одновременно энтузиастов, которые, не оставив своей основной практики, могли бы взяться за дело обучения детей основам медицины. От планов кружилась голова! Подобных школ нигде не существовало, ни в России, ни в Европе, ни где-либо ещё. С самых основ - обработка и перевязка разбитой коленки, ссадины на локте, пореза на пальце,  врачевание синяков, ожегов, борьба с простудой, и так далее и так далее... Преподавание остальных наук, включая гуманитарные, должно было сопровождаться сведениями о их пользе и значении для медицины, показывать их связь с медициной, историю развития оной. На примерах жизни реальных исторических персонажей, начиная с травмы Ахила, надо показать и болезни, и травмы, особенно это касалось военной истории. Источником разнообразных сведений о здоровье и нездоровье конечно станет литература, уж чего тут только не почерпнешь! Химия, биология, физика, математика - изучение все наук приобретет единственную и стойкую мотивацию, наполнится смыслом, что будет способствовать глубокому и прочному запоминанию.