Ошибка Пиаже. Грань четвёртая

Эту грань мне пояснить сложнее. Надеюсь, что буду возвращаться и дополнять.

В фильме "Изгой" герой попадает на необитаемый остров, ранится, пачкает кровью мяч, в какой-то момент замечает, что кровавый след от ладони на мяче похож на лицо, и начинает разговаривать с мячом.

Ключевое - разговаривать. Напомню, что мы говорим о разговорах с собой, об эгоцентрической речи и её значении, и Выготский, в отличие от Пиаже, поставил акцент на значении такой речи для развития.

В фильме "Нежность" герой, которого играет Хабенский, говорит о важности искусства в жизни человека, и настаивает, что без искусства, не больше и не меньше, жизнь человека невозможна.

Суть искусства герой выразил в умении посмотреть на себя со стороны. Если я верно понял героя.

Что же такое разговор с мячом в фильме "Изгой"? Это взгляд на себя со стороны, в ролях. Если проанализировать диалоги, то выяснится, что мнение мяча имеет значение. С одной стороны, это комичная ситуация, ведь у мяча не может быть мнения. С другой стороны, содержание диалогов показывает наличие этого мнения именно у мяча.

Что же там на самом деле происходит? Говорящий приписывает мячу мнение о себе, разделяясь на роли "я" и "мяч". На самом деле "мяч" - содержимое ума говорящего, который моделирует происходящее.  Это искусство заложено в человеке и может проявляться и в подобных диалогах.

Я полагаю такие разговоры более сложным вариантом всё той же эгоцентрической речи, которая развилась до ролевых диалогов. Такая способность часто высмеивается как склонность к шизофрении, но я так не считаю. Это не навязчивые голоса, от которых человек не может избавиться. Это намеренное озвучивание внутренних моделей, ролей, а иногда и создание этих ролей по ходу моделирования. Своего рода театр внутри одного зрителя. Прототип искусства, данный человеку от рождения.

Такой разговор с собой даёт возможность смотреть с разных точек зрения, в том числе и на себя, на свои поступки, даёт возможность учиться, в том числе учиться самостоятельному мышлению.

//В частности, в парадигме Кастанеды, даёт возможность эффективно работать с чувством собственной важности (ЧСВ). Мне одному кажется, что между ЧСВ и гордыней (в контексте христианской философии) можно проводить параллели?//

Всмотримся в понятия гордыни, ЧСВ и работу с собой. Сама возможность работы с собой предполагает взгляд на себя со стороны, то есть, снова нужен некий "мяч", который смотрит на меня со стороны. И этот "мяч" по умолчанию - и друг, и критик. В более общем случае, "мяч" может быть кем угодно. Вспоминая, что "мяч" - это не внешний объект, а часть нашей личности, получаем неизбежное понимание о том, что личность наша тоже может быть кем угодно. Это хорошее понимание для того, чтобы умерить чувство собственной важности в том смысле, что именно тот я, которым я сейчас себе представляюсь, не важнее (но и не менее ценен), чем какие-то другие возможные "я".

При таком взгляде, так называемое "подлинное я" - не в том, каким "я" являешься или представляешься, а в самой способности быть каким угодно, по ситуации. Может быть, это одна из мыслей, которую Дон Хуан намеревался донести до Кастанеды, когда учил его тому, что он назвал безжалостностью? Речь о ситуации, когда Дон Хуан представился безумцем и поставил Кастанеду в опасную ситуацию, так что Карлос захотел избавиться от Хуана, и для этого ему потребовалось...упс...изменить себе! Себе привычному. Вот ведь как интересно получается, почти как к картиной, на которой, смотря на чём сфокусируешься, видишь то один профиль, то другой. Говорят, что нельзя изменять себе, предавать себя - но как это понять? Если ситуация требует нестандартного подхода, необычных решений, то действие по ситуации - предательство себя или нет? А как понять "найти себя", в каком контексте тут "себя"? Это "я", которое "ищут", как вообще понять такую фигуру мысли как "найти себя"? Или как понять "быть собой", что это значит? Разумеется, есть трактовки, например, у Фрица Пёрлза, который говорит о том, что происходит смешивание "личного", "своего", - и общественного. Но интересно в этой связи посмотреть и по-другому. Что думают люди, когда слышат "найти себя" и "быть собой"? Сомневаюсь, что они понимают это как Пёрлз. Тогда как же они это понимают, или, скорее, интуитивно ощущают? Вероятно, подобно Платону, который говорил о душе, попавшей из идеального мира в мир земной, замутнённый, и вот душа ищет себя, пытаясь вспомнить, какой она была в мире идеальной (у некоторых, предположу, мир идей также интуитивно ассоциируется с раем). Обратим внимание, что личность только кажется автономной. Личность появляется из взаимодействий с социумом. То есть, личность изначально формируется не только из "себя", но и, скорее, из социума. Разумеется, "таковость" пре-личности влияет на то, что именно будет формироваться при взаимодействии с социумом. Но какова эта "таковость" и такова ли она как нам представляется, есть ли в ней что-то общее с идеальной душой по Платону? Похоже, что общего мало, если смотреть на знания, сообщаемые современной наукой. Человек рождается со способностью учиться. Всё остальное он берёт из ситуаций. Это трудно принять. В каком-то смысле, это сродни предательству "себя", в том смысле, что изменить себя, если есть желание увидеть новую модель личности в свете современных знаний.

А теперь зададимся вопросом: как были возможны аж 24 личности Билли Миллигана в одном и том же организме, порождённые одним и тем же мозгом? Оставим в покое лярв и подселенцев. Билли Миллиган - медицинский факт. Мозг способен производить личности.

*

Как мне кажется, должно быть нечто общее между умением посмотреть на себя со стороны и личностями Миллигана.

Что такое посмотреть на себя. В терминах того, что психика - это её интеллектуальные объекты и отношения между ними. Существует модель себя.

Забавно, модель себя в себе же, но это, похоже, именно так. Этакая матрёшка.

По аналогии с моделью себя могут возникать и другие модели. Прямо там, в каком-то рабочем пространстве мышления, может быть возможность посмотреть на себя, притом, с разных точек зрения. Если быть точным - со всех позиций, с которыми был опыт, а также со всех воображаемых позиций.

Притом, это может быть как в контексте нашего мира, так и в других контекстах, тому подтверждения разные фентези, фантастики, и вообще искусство. Мне кажется, что принцип конструирования ролей схож с принципом конструирования целых личностей.

В какой-то момент (на примере Миллигана) одна из личностей выходит на пятно, беря на себя контроль. Изюминка тут не то, что эта личность с новыми взглядами, иным мировоззрением, даже возрастом и полом, а то, что всё это становится реальным, например, физическая сила, способность решать вопросы. То есть, физическая сила зависит не столько от развития мускулатуры носителя, а куда больше - от его веры в то, каков он. Одна личность Миллигана слаба физически, другая очень сильна, и это в одном и том же теле.

Подбираемся к ЧСВ. Видим совпадение тематики веры в себя, ведь и ЧСВ, похоже, реализуется через веру? Учитывая, что сама личность производится главным образом для функционирования в социуме, то и качества личности логично заподозрить в связи с основной целью - приспособление к жизни в социуме. И ЧСВ как раз кажется что появляется в связи с этой интересной матрицей-схемой себя. То есть, в связи с матрицей о том, каков я, каковы мои параметры. Речь о самовосприятии и о социальном взаимодействии. К слову, само просится сюда и "Эго" от Ошо, много сходства.

Кастанеда разбросал свои описания ЧСВ по разным частям своего творчества. Кое-какие можно выудить через поиски. Например.

1 Сила, удерживающая точку сборки в ее нынешнем положении
Резонирует с фиксацией психики на некой "личности"

2 Препятствие для истинного восприятия мира

Тут сложнее, но можно увидеть связь, надо же помнить, каков ты, и уже через эту призму моделировать-картировать мир

Где-то здесь я отступлю и скажу, что встретил у психологов современную концепцию гордыни. Скажем, пси-гордыни, ибо нет уверенности в полной эквивалентности с христианской гордыни. Воспроизведу по памяти. Всякий человек в детстве проходит через уязвимость и так или иначе травмируется этим. В качестве компенсации возникает некий комплекс самовосприятия. Типизируется примерно следующим образом:
 меня обидели, ну ладно, я вам покажу. И человек начинает стремиться поставить себя в позицию, когда не ему что-то нужно от родителей (и социума вообще, ибо проецируется на всех), а чтобы им было нужно что-то от него. Для этого ему нужно стать очень особенным, этаким уникальным, успешным, и всё остальное из современного махрового цвета индивидуализма. Так и получается, что из травмы и сверх-заниженной самооценки получается стремление к сверх-завышенной самооценке для компенсации этой травмы. Социумные установки в каком-то смысле тоже родительского толка, они императивно требуют свысока, и всё тут, а ты как хочешь так и приспосабливайся.

Дальше всё сложно у меня. У Кастанеды во всём Хищник виноват. Я пробую идти дальше в дебри. Почему социумные установки часто полагают врагом, с которым нужно разобраться? Изначально это друг, который ведёт за руку и даёт возможность научиться ходить самому. Если же ты продолжаешь хотеть развиваться, то социум встаёт на твоём пути, низводя до своего усреднённого социального портрета в его локальном воплощении (прямое окружение). Но это уже совсем другой разговор и другие вопросы.

Что не так с социумом, что не так с образом жизни, с укладом жизни, со способами устройства общества, и тут снова вопрос а как это связано с особенностями работы мозга. Ведь ничего не просто так, и ошибочно взять и заявить социум врагом, не поняв, почему социум таков как есть.

Можно смотреть на взаимодействия детей и родителей, задаваясь вопросом, почему так мало того, что Берн и Фромм обозначили как ценности для растущего организма - достаточно положительного внимания, признания, так называемых поглаживаний, подлинной близости, подлинной любви, плодотворности и жизнеутверждающих позиций.

Можно посмотреть и на ключевые жизненные позиции Ялома. И в этом наивно искать формулу, которая сработает для единиц, но не сработает для всех... как мне кажется. Но поиски эти всё же важны.

Существует, похоже, несколько направлений поисков? Первый, как у Ошо, ищет самореализации и самоактуализации вне вопроса о том а как же остальные, как бы не замечая, что эти индивидуальные просветления всё же обязаны и социуму возможностью выживания без особых усилий, просто принадлежа к нему.

Второе направление по-своему трудное, там речь о формуле устройства сразу общества в целом. у Кастанеды, похоже, больше про первый путь. Тогда, разумеется, проще заявить социум врагом и сфокусироваться на себе.

Тут приходим к парадоксу, ибо ЧСВ заявлено как раз как чрезмерная фокусировка на себе.

Присматриваемся, вспоминаем, и видим, что у Кастанеды есть сталкинг и контролируемая глупость, а не только стирание личной истории. Получаем подход замены привычек взаимодействовать с социумом в контексте ЧСВ на новые привычки взаимодействовать с учётом новых концепций.

Тут в качестве подвоха всегда остаётся вопрос, а до какой степени этот новый подход не оставляет места для ЧСВ и не является ли это более изощрённым, но всё же ЧСВ-путём. Как мне кажется, существует только один способ добиться этой трансформации всерьёз - на самом деле поверить в истинность того, что транслирует Кастанеда. Тогда при практике стирании личной истории человек на самом деле её забудет, создав новые привычки, новую личность, веруя в неё, всё как у Миллигана. Это и будет прыжком в пропасть, потому что никто не знает, что станет с человеком, всерьёз решившим стирать личную историю, и личностью это воспринимается как смерть (на это указывает Ошо), и так оно и есть, если всерьёз стирать. Вот только такой подход не гарантирует многих вещей, например, что новая личность таки сможет видеть мир как есть. То есть, недостаточно может оказаться стирать личную историю и закладывать новые привычки. Вообще ничего не гарантируется, как мне кажется.

И эта сила намерения, эта вера, действительно способны преобразовать человека. Со множеством оговорок. Одна из оговорок - при возврате в привычное окружение может вернуться и привычная личность. Не просто же так личность, так обманчиво названную будто принадлежащей лишь себе, как выяснилось, формируется именно из взаимодействий с социумом. В этом есть что-то отрезвляющее: некто "я", осознающий себя вроде как отдельно, сфомирован из множества взаимодействий с другими.

Возвращаясь к смотрению на себя. Как раз все эти взаимодействия с социумом оставили свои следы, в том числе и оценочные, вот только, к сожалению, искажённые тем, как "я" их воспринял и запомнил на момент взаимодействия, и не только, память тоже живёт своей жизнью. И когда я хочу посмотреть на себя со стороны, скажем, соседа, я представляю, что бы сосед сказал в воображаемой ситуации. И так далее, можно перебрать многих, в том числе и не знакомых, а воображаемых.

Как мне кажется, такая практика может способствовать как раз оптимизации ЧСВ, со временем. Становятся понятными многие вещи, появляется собственная выверенная позиция, осмысленная, появляется поэтому устойчивость этой собственной позиции.

Таким же путём можно говорить и с собой подсознательным, это кажется сложнее, но должно быть возможным. Автор Васютин, например, оптимистично настроен в этом отношении, как и Ермошин.

Вот ведь сколько всего кажется возможным через правильный разговор с собой! В связи с понятием речь, вспоминается и "речь" в древней концепции "бон", где говорится про три составляющих человека "тело", "ум", "речь". Как много мыслей в связи с изначальной темой "мышление и речь" у Выготского!