Волков и Красная Шапочка

Падал прошлогодний снег... Сергей смотрел в заиндевелое окно больничной палаты, прислушиваясь к новогоднему поздравлению президента из небольшого телевизора за спиной. Фонарь на столбе освещал больничный двор, но сильный снегопад не давал рассмотреть почти ничего, кроме темных силуэтов кирпичного гаража и хозяйственного блока. Ему стало смешно, что он, пожилой человек, занимается такой ерундой в новогоднюю ночь: смотрит и ждёт, когда падающие с неба пушистые большие снежинки в уходящем году, упадут на землю уже в новом, наступившем. А все нормальные люди сидят в это время за накрытыми столами, поздравляют друг друга, пьют шампанское и веселятся. Когда стали бить куранты, он поднял глаза повыше и зафиксировав их на рое снежинок, стал внимательно следить за ними. Куранты ударили последний раз, заиграл гимн, обозначив наступление Нового года, и он увидел как эти снежинки, покружившись ещё немного, мягко упали на заметенную снегом дорогу.
- Есть - заулыбался он - бывает всё-таки прошлогодний снег, бывает!

В палате он был один и подняв с подоконника зеленую эмалированную кружку с крепким, горячим чаем, чокнулся со своим отражением в окне, и сказав: – с Новым годом тебя, Серый! снова год пережил, старый ты волчара - глотнул ароматный  напиток. Встав со скрипучего стула, сильно прихрамывая, он подошел к своей металлической кровати в углу палаты и присев на зелёное казенное одеяло, взял с тумбочки приготовленный заранее бутерброд со шпротами. Телевизор уже гремел салютом, какими-то песнями и поздравлениями. Ещё сегодня утром в палате их было четверо, но одного выписали, двое отпросились у лечащего врача встречать новый год с семьёй, клятвенно пообещав не нарушать режим и не употреблять ничего крепче  шампанского - и он остался один. Слышно было как в обеденном зале играет музыка и такие же бедолаги, как и он, которым не позволяло здоровье или некуда было идти, собрались там и, в меру своих возможностей, отмечают праздник, поздравляя друг друга за столом и родственников по телефону. Его, конечно, тоже звали туда, но желания не было, да и боль в забинтованных ногах и левой руке, когда он двигался, не давала расслабиться. Со спиртным он завязал уже семь лет как, после второго инфаркта, когда похоронил мать, и его друг детства и одноклассник - московский, уже давно, врач Сашка Ефремов, гостивший тогда у сестры и буквально вытащивший его с «того света», сказал: - смотри Серый, или ты завязываешь с выпивкой и «чифиром», лекарства пьёшь регулярно, стрессов избегаешь, и тогда ещё может поживёшь годков сколько - то, или....сам понимаешь! Твоё счастье, что не курил ты никогда, и характер твой упертый помог тебе  выкарабкаться, но если себя и дальше так гробить будешь - ничего уже, и никто, не спасёт. И Сергей решил его послушать и пожить ещё, так как вольная жизнь была интересной и нравилась ему всё больше. 

Допив свой новогодний чай, перекусив бутербродами и шоколадкой, он пощёлкал    каналами на телевизоре и не найдя ничего для себя интересного, улегся под одеяло, кое-как выбрав позу, чтобы не тревожить швы на ранах. Но начиная засыпать, он  вдруг опять увидел тот страшный  взгляд вожака стаи, когда перед схваткой они на долю секунды заглянули в глаза друг другу. Сон прошел мгновенно, и сразу вспомнился тот день, когда загремел он в эту больницу.

Утро было самое обычное и Сергей, проснувшись с хорошим настроением, даже слегка размялся гантелями, с аппетитом позавтракал и вдруг вспомнил старое и избитое выражение: если ты на пенсии проснулся  утром, и у тебя ничего не болит - значит ты умер! Криво улыбнувшись, он занялся хозяйственными делами, потом  прошелся по магазинам, транжиря полученную на днях свою невеликую пенсию, и решил по пути  завернуть в гаражи, чтобы взять у Петровича хитрый съёмник для ремонта своей «ласточки» – старенького Рено Логана, которого он холил и лелеял, понимая, что поменять автомобиль на более новый у него, в этой жизни, вряд ли получится. Свернув на тропинку к гаражам он шел по ней вспоминая, как бегали они здесь с ребятами в детстве, срезая путь от своих деревянных маленьких домиков на окраине к новому району кирпичных многоэтажек, построенному для работников завода, уже дымившего трубами вдалеке. Как, позже, провожал после танцев первую красавицу их школы Наташку Ермилову, бравируя перед пацанами своей отутюженной курсантской формой Рязанского воздушно – десантного училища. Гаражей тогда ещё не было, но тропинку протоптали быстро, так как ходили по ней на вокзал и в школу, детские сады и магазины. Задумавшись, он не сразу понял, что к лаю собак за углом гаража, добавился громкий детский крик и плач, но услышав - сразу же бросился туда. Как назло вокруг не было ничего, что можно было бы использовать как оружие: ни палки, ни доски, ни камня на худой конец - всё под снегом, и даже нож, с которым он не расставался большую часть своей  жизни, остался в кармане старой куртки. Но всерьёз он эту ситуацию не воспринял: собак он никогда не боялся, скорее они, почему - то, всегда побаивались его. Даже в середине восьмидесятых, когда он совершил свой первый побег из мордовского лагеря, ни на что особо не надеясь, но решив, что чем гнить здесь оставшиеся долгие 14 лет, лучше получить свои девять грамм свинца на воле - собаки, гнавшие его по тайге трое суток, выскочив на поляну, почему-то не вцепились в горло, а застыв на месте под его взглядом, только рычали, капая на землю слюной и пеной. И солдаты, выскочившие из леса и сбившие его прикладами на землю, даже били не так люто, удивляясь необычному поведению своих овчарок.

Свернув за угол, он увидел, что стая бродячих собак, про которую уже давно говорили и писали в городе, но начальство и зоозащитники всё решали, что с ними делать - набросилась на девочку лет восьми, которую они уже сбили с ног, и та, сидя в снегу, громко плакала, но пыталась ещё отбиваться своей сумочкой. Сергей заорал, что есть мочи, и кинулся в эту свору, распинывая собак ногами, откидывая  руками в кожаных перчатках, стараясь не подставлять пальцы под острые зубы. Он уже было  посчитал, что взял верх над стаей этих бездомных, голодных тварей, но внезапно повернув голову вправо, на миг пересёкся взглядом с огромным серым псом с коричневыми подпалинами, который уже прыгнул на него, и Сергей лишь чудом успел подставить левую руку под его пасть, спасая своё горло. Когда зубы пса сомкнулись на подставленном предплечье, распарывая рукав куртки и мышцы на руке, от удара и тяжести зверя он стал падать, лишь в последний момент успев, изо всех сил, ударить его большим пальцем правой руки в глаз, заставив этим разжать челюсти и, как-то извернувшись, упал на пса всем своим весом сверху, сразу же, обеими руками, резко выкручивая переднюю лапу, слыша как хрустит ломаясь в суставе кость, и рычание зверя переходит в жалобный визг. Отпустив покалеченного противника, он попытался перекатиться к девочке, и только тогда почувствовал вцепившихся в обе ноги других собак. Кое-как стряхнув их, обхватил ребёнка руками, и прижав к себе, спросил: - Ну как ты, малышка? Держись, всё хорошо будет! – а увидев лежащую рядом с девочкой её шапочку красного цвета, даже улыбнулся через боль. Услышав крики бегущих к ним мужиков, он вытащил брючный ремень и стал перетягивать  бедро, пытаясь остановить кровь.   
 В больнице, уже зашитый, перебинтованный и слабый от потери крови, увидев медсестру со шприцем для укола, Сергей попросил пить и жадно сделав  несколько глотков, спросил главное:
– что с девочкой? Как она? - та улыбнулась и ответила:
- Нормально..Всё хорошо. Уколы только, как и вам,  придётся делать от бешенства! Через день пришел участковый, записал, как положено, показания, и от него Сергей узнал, что вожак этой стаи, который не смог убежать, и был добит мужиками, это гибрид волка с собакой, или как его назвал приехавший из областного центра специалист – волкособ, и этот матёрый зверюга нисколько не боялся ни людей, ни собак и мог бы натворить ещё очень много бед.

Было два часа ночи, но за окном в небе полыхал новогодний салют, гремели петарды и он не сразу услышал, как в  окно ударил брошенный снежок, а его смартфон, забытый  на подоконнике, играет марш ВДВ, на входящем вызове. Серый, поднявшись с кровати, прохромал к окну и, выглянув на улицу, где снегопад уже закончился, на чёрном небе светила луна и виднелись россыпи ярких звёзд, вдруг увидел три фигурки, смотревшие на его окно. Маленькую непоседу, стоявшую в центре и махавшую ему обеими руками в белых рукавичках, он узнал сразу и увидев - очень обрадовался, хотя  знал, что с девочкой всё в порядке. Справа от неё стоял мужчина с телефоном в руке, а слева женщина, при взгляде на которую у него почему-то ёкнуло сердце. Он не мог вспомнить где видел её раньше, но то что они уже встречались - понял сразу. Мужчина помахал телефоном, прижал его к уху, и смартфон лежащий на подоконнике снова заиграл. Сергей нажал на клавишу и услышал молодой мужской голос:
– Сергей Иванович, здравствуйте! С Новым годом Вас! Меня зовут Николай, я отец Машеньки, которую Вы спасли! Прилетел с командировки только сегодня, и хочу сказать Вам огромное спасибо от всей нашей семьи! Как Вы себя чувствуете? Какие лекарства нужны? Я оплачу все расходы и постараюсь найти все нужные лекарства! Санитарочка передаст Вам пакет с фруктами и продуктами, поправляйтесь! – Спасибо! - ответил Сергей - и вас всех с Новым годом! У меня всё нормально, всё есть, скоро выпишут! Не переживайте, и пусть Машенька больше не ходит там одна! Привет ей большой от меня! - Хорошо, всё ей передам ещё раз, объяснили уже ей это, от подружки она бежала, торопыга! – засмеялся Николай и вдруг передал телефон женщине.
– Здравствуй Серёжа! - зазвучал в трубке тихий, певучий голос: - Ты, наверное, не помнишь меня: я Валя, Валентина - там, где ты сейчас внучку спас - меня в молодости от хулиганов защищал! – она немного помолчала, и вдруг тихо добавила: - нашу с тобой  внучку! - В голове у Сергея как колокол прогремел.

Он вспомнил как в восемьдесят втором, приехал домой в отпуск по ранению, отвоевав полтора года в Афганистане: куда, после многочисленных рапортов, всё - таки попал после окончании военного училища. Узнав ещё в госпитале, что Наташка Ермилова уже замужем, за известным московским режиссёром - он круто загулял дома с друзьями: обмывая отпуск, полученный орден «Красной звезды», и пытаясь забыть свою первую любовь. Как-то раз, возвращаясь поздно вечером домой, по этой же тропинке, пьяный и злой, Сергей вдруг увидел, как несколько парней пристают к девушке и даже обрадовался, что есть отличный повод отвезти душу. Сергей бросился к шпане, без лишних слов вырубил двоих, а когда остальные трое, то ли узнав его, то ли просто испугавшись, быстро исчезли - подошел к девушке и предложил её проводить. Её звали Валя, она заканчивала медицинский институт, только что приехала на каникулы и шла с поезда домой, к родителям, по короткому пути. Так у них всё и закрутилось. Три недели пролетели как сон, и возвратившись «за речку», он писал ей нежные письма и мечтал о встрече. Но человек предполагает, а Бог располагает: письма с Афгана и так ходили плохо, а тут ещё и вертолёт с почтой сбили «духи», а его разведвзвод бросали в самые опасные места. Тогда и случилось то, что полностью изменило его судьбу и он - старший лейтенант, бравый десантник и орденоносец Сергей Волков, превратился в Серого Волка - особо опасного преступника и заключённого, отсидевшего в «местах не столь отдалённых» почти четверть века, имевшего три побега и красную полосу в личном деле.

В одном из кишлаков, куда ночью вошла с боем его группа, но не с той стороны, куда их вёл проводник из местных - надёжный и проверенный многими выходами, но в  этот раз погибший первым. А Сергей, каким-то звериным чутьём, учуял засаду, успел увести ребят, и ворвался с ними в селение с другой стороны, где их не ждали. Они прошлись там «огнём и мечом», зачищая всё и всех. А он сам, выбив дверь в один из дувалов, где находился штаб духов, вдруг увидел среди них, знакомого штабного майора, который уже наводил на него свой автомат и, на долю секунды опередив его, полоснул длинной очередью. Сержант, прикрывавший своего взводного, бросил внутрь гранату и выживших не осталось никого. Что там делал майор, он понял по разлетевшимся вокруг стодолларовым банкнотам, и большому количеству ящиков с советским оружием, лежащих на складе рядом, которое они заминировали и взорвали. После рапорта начальству, по прибытию на базу - его, вместо награды за боевой выход, ждал арест, обвинение в убийстве заслуженного боевого офицера (сына какого-то генерала), и этапирование в Союз, где военный трибунал приговорил к пятнадцати годам лишения свободы в лагере строгого режима. И стало не до писем, да и не хотел он, из за своей сломанной судьбы портить жизнь другим.

Сергей молча слушал знакомый голос и не верил своим ушам: - Валя, милая, я всё помню, и ничего не забыл. Скажи только одно - Николай мой сын? - и получив утвердительный ответ, вдруг почувствовал, что впервые за много - много лет по его небритой щеке  покатилась слеза и сразу перехватило горло.
– Валя - сказал он: - Машенька замёрзнет, на улице холодно, и уже очень поздно. Вы езжайте домой, я очень рад, ты даже не представляешь как. Я попробую всё осознать и  если ты захочешь, приходи ко мне послезавтра, мы с тобой обо всём поговорим! – и увидев, что Валя согласно кивает, помахал рукой, и молча смотрел как они идут к машине.

Утром дверь в палату распахнулась, и заспанная медсестра со шприцами и большим  пакетом в руках, который ночью передал для Сергея отец Машеньки - объявила утренние уколы. Сергей лежал на своей койке бледный, весь в поту, прижав к груди правую руку, а губы на его лице, перекошенном от боли, казались синими. Сестра, выронив пакет, из которого, по полу покатились мандарины и яблоки, подбежала к нему, подложила под голову подушку с соседней кровати, быстро распахнула окно и вытащив телефон набрала номер дежурного врача. Вскоре его уже погрузили на каталку, и быстро повезли по коридору к лифту. Сергею чудилось, что где-то недалеко кричит и ругается его друг детства - московский, уже давно, знаменитый врач Сашка Ефремов, поторапливая катящих его, в операционную, санитаров. А за окнами больницы снова падал снег, но уже не прошлогодний, а пушистый, новогодний и Сергею очень хотелось верить, что новогодние чудеса бывают не только в сказках...