Удар молнии

      Когда Витёк кому-нибудь рассказывал, что в советские времена он сумел увеличить свою зарплату в два раза благодаря удару молнии, ему почему-то никто не верил. Но это была правда.
      Витёк работал ассистентом кафедры в питерском ВУЗе. Должность эта – теоретически перспективная, но мало оплачиваемая. Поэтому ни он сам, ни его молодая жена не были избалованы деньгами, и своё увлечение путешествиями вполне удовлетворяли летними велосипедными поездками по ближайшим областям. Особенно им нравилась Карелия, в которой в ту пору было мало людей и, главное, - очень мало машин. Поэтому можно было безо всяких неудобств ездить по дорогам и тропинкам, останавливаться около озёр, где не было ни души, ловить рыбу, собирать грибы и ягоды, и всё время наслаждаться чистейшим воздухом, водой, пением птиц и завораживающей красотой нетронутой природы.
      Витёк к своему старенькому велосипеду приладил детское седло, на которое сажал свою маленькую дочку. И они всей семьёй на двух велосипедах объездили немало красивых мест. Однажды, когда дочке было уже пять лет, и они проехали почти половину намеченного маршрута, в небе стали появляться дождевые тучи. Витёк поглядел по сторонам и почти сразу обнаружил подходящее место для установки палатки. Вблизи дороги была небольшая поляна, а за ней - маленькое озерцо. Они с женой как бывалые туристы установили свою польскую двухместную палатку за две минуты и были уже под крышей, когда начался дождь. 
      Витёк упирался плечом в алюминиевую опорную стойку, а ногами в велосипеды, которые лежали в тамбуре палатки. Рядом расположилась жена, а дочку уложили между родителями. Дождь оказался грозовым, но Витёк предусмотрел и это – палатка была поставлена почти посреди поляны, чуть поодаль от больших деревьев, куда могла ударить молния. Так он тогда думал, зная кое-что о высоковольтных электрических разрядах из курса физики и правил электробезопасности. Но случилась молния, которая ничего этого не знала и ударила в алюминиевую опорную стойку их палатки.
      Витёк увидел ослепительную белую вспышку, заполнившую всё пространство, и отключился.
      Он вдруг ощутил себя сидящим на краю высоченного обрыва; далеко внизу, под ногами была равнина с лесами и полями, а прямо перед ним, над далёким горизонтом висело красное заходящее солнце. Эту величественную картину дополняло удивительной красоты небо, цвета которого плавно переходили от нежно-розового у горизонта в сиреневый, потом фиолетовый и, наконец, над самой головой - в чёрный. Причём на этом чёрном фоне почему-то виднелись яркие звёзды. Стояла полнейшая тишина и эта прекрасная картина наполнила его божественным спокойствием. Мыслей никаких не было, он просто созерцал и чувствовал себя богом над все этим миром.
      Так продолжалось бесконечно долго, потому что время здесь не существовало. Но, наконец, что-то изменилось – он услышал тихий высокочастотный звук, напоминающий маленький серебряный колокольчик. Появилась первая мысль: «Что это?» Витёк прислушался – звук стал громче и грубее. Потом ещё громче и превратился в плач, в котором слышались какие-то очень знакомые тембры и нотки. И, наконец, он  понял, что рядом плачет его дочь. Он сразу всё вспомнил, попытался открыть глаза и, когда ему это с трудом удалось, он увидел только темноту. Сначала он испугался того, что ослеп от вспышки. Но потом, он ощутил материю палатки на своём лице, понял, что опорная стойка исчезла, и палатка просто сложилась.
      Дочка продолжала плакать навзрыд, надо было её успокоить, он попытался что-то сказать, но первая попытка не удалась – голос пропал. Тогда он попытался пошевелить рукой и дотронулся до дочки. Она почувствовала его движение, повернула к нему голову и сквозь всхлипывания спросила:
      - Пап! Папа, ты жив?
      Он сделал вторую попытку сказать, но получилось только сипящим шёпотом:
      - Да, Лиза, сейчас я немного очухаюсь, и всё будет хорошо! 
      Дочка обрадовалась и прижалась к нему – неизвестно, сколько времени родители не подавали признаков жизни, а что может быть страшнее для ребёнка?
      Витёк пытался сообразить, что делать. Он попробовал пошевелиться, но его с трудом слушались только руки, тело не двигалось, а ног он не чувствовал совсем. Прежде всего надо было выяснить, что с женой. Он подвигал рукой, нашёл на ощупь её шею и с трудом ощутил слабый пульс. Сразу отлегло от сердца – она была жива.
      Надо было как-то приводить в чувства жену и дочь, а для этого – выбраться из сложившейся палатки. Но с парализованными ногами выползти через вход и вытащить жену было нереально. Придётся резать палатку. Как бывалый турист он держал у изголовья самые нужны вещи: нож, фонарик и непромокаемый пакет с документами и деньгами. Пакет и фонарь он сунул за пазуху, а ножом стал резать палатку прямо над головой. Это ему удалось с трудом, но когда он проделал отверстие в двойной материи и вдохнул свежего влажного воздуха, дело пошло быстрее. Прорезав дыру не меньше метра, он скомандовал дочери:
      - Лиза, давай, выбирайся на улицу – дождь уже кончился!    
        Лиза, которая в отличие от него не пострадала, поскольку не прикасалась ни к опорной стойке, ни к велосипедам, без особого труда выбралась на улицу. Витёк откинул материю с лица жены и стал приводить её в чувства. Его собственное тело понемногу начинало слушаться, но ноги оставались парализованными. Через несколько минут жена открыла глаза. Оказалось, что она пострадала гораздо меньше, так как ногами не доставала до велосипедов. После серии ахов, охов и разминочных упражнений выяснилось, что она может двигаться совершенно нормально. Вдвоём с дочкой они помогли Витьку выбраться из палатки. И тут выяснилось, что его синтетические носки отчасти испарились, а какие-то их ошмётки впечатались в кожу.
      Решено было выбираться на дорогу, а все пожитки оставить. Единственное, что жена отыскала в упавшей палатке у входа – обувь всех троих, которую они сняли, прежде чем улечься. Дорога была близко, но Витьку пришлось ползти на одних руках – ноги всё ещё были парализованы. Машины здесь ездили редко, и им пришлось довольно долго ждать. Но первый же водитель, увидев голосующую женщину с девочкой на руках и мужика, сидящего в странной позе, остановился и даже помог погрузить Витька на заднее сиденье. Он довёз их до ближайшего фельдшерского пункта.
      По счастью, пожилая женщина-фельдшер оказалась на месте; она обработала ноги Витька какой-то мазью и сказала, что не надо пытаться отдирать остатки носков – сами отвалятся, когда раны заживут. А поскольку кости и нервы на ногах остались целы, то подвижность  восстановиться, но придётся заново учиться ходить...
      Остатка лета ему хватило на восстановление здоровья, и в конце августа Витёк пришёл на кафедру бодрым шагом. А когда через несколько месяцев за ужином он спросил своих женщин, что они думают насчет покупки новой палатки, они почти хором возразили:
      - Нет! Нет! Ни за что! Если путешествовать, то только каким-нибудь цивилизованным способом.   
      Витёк понял, что уговаривать бесполезно – их психотравма слишком сильна. А  цивилизованные способы путешествий требовали бОльших денег, и это заставило его призадуматься. Теоретически в следующем году он мог претендовать на аспирантуру, но, во-первых, место в аспирантуре для их кафедры давалось не каждый год, а во-вторых, это место легко мог занять какой-нибудь взятый со стороны ребёнок важного папы. А чтобы после защиты кандидатской занять высокооплачиваемую должность доцента, надо было дождаться, пока уйдёт на пенсию один из трёх существующих доцентов кафедры. И при этом, опять-таки, возможно появление блатного конкурента. В итоге перспектива повышения зарплаты на кафедре была далёкой и туманной.
      Витёк решил попробовать найти более быстрый вариант и стал обзванивать всех знакомых. Вскоре ему повезло – одноклассник вместо обычного ответа: “Ну, ты же понимаешь, какая зарплата у инженера (конструктора, технолога)”, вдруг сказал: ”Есть новая тема...” На большом заводе, где он работал, заказали линейный ускоритель электронов для радиационной дефектоскопии крупногабаритных изделий и контроля качества сварных швов. Специалистов для работы на этом уникальном оборудовании практически не было, хотя оклады предполагались большие, да ещё надбавка за вредность, да ещё квартальные премии за спецзаказы. Витёк сразу ухватился за этот шанс, быстро вошёл в контакт и с заводским начальством и с разработчиками оборудования. И после недолгого заочного обучения и сдачи квалификационного экзамена его приняли на новую работу.
      Когда он подписывал заявление об увольнении с кафедры, коллеги удивились:
      - Витёк, тебе же здесь светила должность доцента.
      - А зачем мне этот мутный свет в конце туннеля, если я прямо сейчас буду зарабатывать как доцент? – ответил Витёк.
      - Ну, тогда тебе просто повезло.
      - Нет, не просто – это всё из-за удара молнии... 
      “Нет, всё совсем не просто”, - думал Витёк. Его мучил вопрос – а что было бы, если бы тогда рядом не было дочки, которая своим плачем вернула его к жизни. Ответа на это у него не было. И никто не мог знать ответа. Оставалось только ждать, когда дочь повзрослеет, и передать этот вопрос ей. Может быть, он ей поможет, когда у неё будут свои дети.