Самое страшное женское оружие

Мила Талаева:

- Вопрос на засыпку: какое самое главное оружие женщины?

Нет, не утюг. И не фугасно-осколочный визг. И даже не беременность. Главное оружие дамы – это игнор. Умелый, профессиональный и беспощадный.

Этим средством я вооружена до зубов. Если захочу – так заигнорю, что из мужиков перхоть на ходу сыплется. В школе я игнорила одного парня, на два класса старше меня. И школу он окончил заигноренным по самые уши. И в большую жизнь вышел заигноренным. Теперь он шишка, его по телику показывают. Улыбается, болезный, и даже не подозревает, какой шлейф игнора всю жизнь за собой волочёт.

Искусство сложное, не для рядовых умов. Настоящий игнор – он… он… Ну вот так: плывёт женщина с холодным взглядом и у мужской половины человечества при виде неё челюсти отпадывают: бац да бац! У них челюсти падают, а женщина идёт и идёт. Лишь в конце небрежно говорит:

- Вроде бы где-то что-то упало! – и исчезает.

Работаю я в большом здании-муравейнике. Напротив по коридору обитает другая контора-клоподавка. С ними у нас общая курилка и общая кухонка. Там работает некий долговязый субъект Брусков. Глуповато смеётся, за всё задевает плечами, чихает на весь этаж… короче, человек-недоразумение.

Когда конторы расположены рядом, встречи между персоналом неизбежны. В частности, этот долговязый Брусков каждый день смотрит на меня не менее трёх раз. Пристально так, внимательно.

Зачем? И ежу понятно – зачем. Я насквозь вас вижу. А ху-ху не хо-хо? Брусков пока понятия не имеет, что живёт в огромном облаке моего игнора. Но скоро поймёт. Вот так-то.

Антон Брусков:

- Ха-ха. До чего потешная эта тётка из конторы напротив! Бродит с таким видом, будто её в самолёте укачало.

Мила Талаева:

- Я не имею в виду, что Брусков какой-то особенный. В нём нет ничего выдающегося, кроме долговязости и глупого смеха. Я вообще привыкла игнорить мужчин в радиусе пятидесяти метров вокруг себя. Но тебе, Брусков, досталась самая тяжёлая версия. В любом окружении найдётся человек, который заслуживает моего равнодушия. Ничего не попишешь, Брусков. Терпи, пока не повесишься.

Если вы не верите в мои способности к игнору, то вот пример. На прежней работе я тоже усиленно игнорировала одного товарища. Четыре года мы работали рядом – и за всё это время он не удостоился даже моего взгляда. Я даже внешности его не помню!

Где он теперь? Насколько знаю, он встретил женщину и счастливо женат. А если бы я четыре года не обдавала его игнором с ног до головы – он всё ещё был бы счастливо неженат. Делайте выводы.

Сегодня человек-недоразумение Брусков посмотрел на меня раз восемь. И один раз что-то пытался спросить. Что и требовалось доказать: его пугает моё отчуждение, его знобит лёд моего беспощадного игнора. И это только начало.

Кстати, он заигрывает на кухне с нашей Анькой Кривцовой. О, низменное создание! Даю слово: даже если Брускова в коридоре при мне поразит молния, я спокойно прошествую мимо и скажу:

- Вроде бы где-то что-то упало?

Антон Брусков:

- Аня Кривцова сказала, что загадочную тётку из их конторы зовут Мила. Что с ней, интересно? Мила вечно сонная и кислая, будто отрубей наелась. Может, её в детстве клещ укусил? Бедный клещ. До сих пор, наверно, плюётся.

Мила Талаева:

- Со мной шутки плохи. Если я игнорирую самца, его ничто на этом свете не спасёт. Остаётся ему две дороги: или в пивную или в монастырь. Или в монастырь через пивную. 

Как всякое оружие, игнор требует практики. Если долго им не пользоваться – он утрачивает смертоносные свойства. Приличная женщина регулярно подвергает кого-нибудь жёсткому презрению, дабы порох не отсырел. Ей нужен игнор-объект, тогда и жить становится легче.

Вы полагаете, я прячусь от долговязого Брускова по углам и намеренно избегаю встреч? Ничуть не бывало. Так поступают только зелёные дилетанты. Я не скрываюсь от объекта, который игнорирую. Я спокойно хожу мимо него. Смотрю сквозь него. Могу даже переброситься с ним фразой-другой, если без этого не обойтись. Но в целом я для него – параллельная Вселенная. Непостижимая и недоступная.

Шаги долговязого Брускова я различаю за версту. Когда он топает по коридору как слон, задевая стены плечами – мне нет нужды выглядывать за дверь. Господи, что Кривцова в нём нашла? Брусков топочет в свою половину офиса, а над ним кружится лёгкий невидимый иней: конденсат от моего ослепляющего холода.

Слушаю, куда повернёт Брусков. Если не на кухню – повезло. Значит, дорога к чайнику свободна и туда пойду я. Что-то в горле пересохло.

Антон Брусков:

- Чего этой Талаевой надо? Пялится на меня дикими шарами, словно я убил её бабушку зубочисткой. И по коридору ходит, словно лом проглотила. Как выйду из дверей – сразу начинает на стенки натыкаться.

То ли у бабы нарушение координации, то ли ущемление мозгов…

Мила Талаева:

- Я думала, между Брусковым и нашей Кривцовой что-то есть. Но похоже, ничего нет. По крайней мере, вдвоём я их ни разу не застала. Только иногда они всей компанией в перерыве пьют на кухне чай и анекдоты травят. Уши от их гогота закладывает!

А при чём тут вообще Кривцова? О чём это я? Ага, об игноре. Повторяю: игнор – самое страшное оружие дамы! Пусть Брусков не думает, что если пришёл сегодня в новой рубашке, то стал пупом земли. Он может надеть хоть охотничий тулуп наизнанку, но его неповоротливость и идиотский смех навсегда останутся при нём.

Кажется, на офисной кухне никого. Тишина. Пойду чаю налью.

Блин блинский! Едва размешала чай и хотела спокойно присесть – ввалилась целая толпа коллег. И Брусков в новой рубашке тут как тут. Опять гогот, толкотня, веселье… Брусков сунулся ко мне что-то спросить, но получил отпор.

- Извините, - холодно отрезала я. – Мне некогда, я к себе.

С горячей кружкой на весу гордо вышла с кухни, повернула направо… и тут меня ждала катастрофа.

А-а-а! Я же знала, что там ступенька! Отлично знала! Как неловко я запнулась! Как позорно шлёпнулась вдоль коридора, расплёскивая вокруг себя чай, очки и матюки!

Бум! Зубы лязгнули, коленки хрустнули, кружка вдребезги. И нога… моя нога… А-а-а! Мамочки, как больно!

От моего вопля на кухне замолкли, потом голос Брускова произнёс:

- Тихо! Вроде бы где-то что-то упало?

Глотая слёзы и держась за щиколотку, я услышала над собой слоновый топот. Почувствовала, как меня поднимают и несут, несут, прижимая к новой рубашке…

Человек-недоразумение Брусков, которого я так игнорировала, унёс меня в травмпункт на руках, не дожидаясь скорой помощи. За два квартала унёс! Слов нет на этого психа…

***

Врачи сказали: у меня вывих и растяжение. Жить буду.

Ой! Вроде бы где-то что-то упало?

Не обращайте внимания. Это я упала в постель с Брусковым. А вы не подглядывайте.