Курбан Бутви - участник антиперсидского восстания

Курбан Бутви — активный участник антиперсидского восстания на Восточном Кавказе в XVIII в.


Освобождение города Шемаха, столицы лезгинского Ширвана, ввергло в ужас вассальных правителей всех кавказских областей, находящихся в подчинении у шаха Ирана — Султан-Хусайна I [1169–1726]. Католикос Агванский [Албанский], историк Есаи Хасан-Джалалян [ум. 1728] в связи в этим писал:

«После взятия этого города [Шемаха] правители Гянджи и Еревана известили об этом шаха, заявив протест, а сами выступили со всем своим войском и пришли в агванский [албанский] город Партав [Барда’а] на берегу реки Куры. Там собрались Ереванский хан со всеми правителями районов, хан Гянджинский со всей знатью и остальные с множеством войска до 30 000 человек. Но от царя не было [войска] и никакой им помощи не пришло, ибо он был очень занят и озабочен войной в районах Кандагара. Он только словесно и письменно приказывал им сделать всё, что можно...».

По мнению историка М.Н. Меликмамедова [род. 1948] в освобождении города Барда’а [Барза’и] не принимали участие уцмий Ахмад-хан ал-Кайтаки и Сурхай-хан ал-Газигумуки:

«Как видно из обнаруженных в архивах Дагестана в последнее время некоторых документов, в освобождении Барда’а участвовали не они, а их отряды».

В одном из таких документов говорится [см. «Сражение уцмиев в Дагестане и история событий [сражений] с иранцами», автор и переписчик не указаны, дата переписки 1267/1850–51 г. Сочинение известно только в одном списке]:

«...Затем Ахмад-хан-усуми и Сурхай послали на Барда’а войско, во главе которого усуми назначил Бурджум-бека, а Сурхай — Курбана. Войска выступили и легко захватили Барда’а. После этого Сурхай возгордился, стал вести себя высокомерно, важничать, кичиться, сильно прославлять себя, предъявлять [чрезмерные] претензии на власть, проявлять тщеславие перестал следовать за Ахмад-ханом-усуми. Тогда Ахмад-хан-усуми отнял у него отданные ему [в своё время] сёла своих ра‘иййатов. Так начался раскол между ними».

Против 30-тысячной армии иранцев, занявших оборонительные позиции в г. Барда’а, в наступление перешли в наступление перешли 7-тысячная армия во главе с неким Курбаном [Бутви] и 8-тысячная армия во главе с Бурджум-беком. Двойное превосходство врага в живой силе вынудило Курбана нанести вне­запный ночной удар. Перейдя вначале реку, он захватил перед­ние посты врага, находящиеся на её берегу. После того, как Курбан со своим войском переправился через реку, войско Бурджум-бека также переправилось через неё. Затем, объединив­шись, они начали внезапный штурм. Результат внезапного нас­тупления лезгин Есаи Хасан-Джалалян описывает следующим образом:

«Искусные же, привыкшие к злодеяниям, страшные по наружности, звери-людоеды, от одного имени и голоса которых приходили в трепет всё, кто находился поблизости, в это время подобно опытным охотникам, пришли тихо и бесшумно, собрались на том берегу великой реки [речь идёт о реке Кура] и в одну ночь также бесшумно переправились на другой берег... Пока они [персы] медленно готовились, те [лезгины], ударив на них разбили их, бросившись за ними, погнали их до подножья Арцахских гор к реке Трду [Тертер-чай] и к долине реки Хачен [река в Карабахе]».
В конечном итоге Сурхай-хан приписал себе совершенные Курбаном с 7-тысячным войском подвиги и не пожелал соглашаться по некоторым вопросам с другими вождями восстания — Да’уд-хаджжи и уцмием Ахмад-ханом. Это закончилось тем что Ахмад-хан отнял когда-то подаренные ему сёла и поместья, а Курбан добровольно перешёл в подчинение Да’уд-хаджжи, вместе со своей 7-тысячной армией. Чтобы предотвратить раскол, Да’уд-хаджжи долго совещался с соратниками по оружию, пытался удержать Сурхая от ошибочных поступков, а Курбану с его отрядами посоветовал остаться в его войске. Однако Сурхай упорно стоял на своём. Увидев это, Курбан со своими отрядами отделился от Сурхая. Без прежней поддержки наёмников-лезгин Сурхай потерпел тяжелое поражение. Лезгины же продолжали одерживать всё новые и новые победы. Вот что говорится по этому поводу в упомянутом выше архивном документе:

«...Затем Сурхай пошел со своим войском, желая захватить город Канджа [Ганджа], но не сумел захватить его и вынужден был вернуться со слезами разочарования. [А] Ахмад-хан-усуми пошл с войском Хайдака, Сирхи, Акуши и Хаджи Дауда на Ардабил, [войска его] легко захватили город, уничтожили защитников, захватили их имущество. Окрестные [же] районы попросили пощады. Это случилось в пятницу, в четырнадцатый день месяца Ша’бан 1134 [30 мая 1722] года. Затем войска вер­нулись в свои края благополучно [и] с добычей».

Когда некоторые правители Дагестана стали переходить на сторону Петра I, Да’уд-хаджжи продолжал готовиться. В сложившейся обстановке, ставший самым верным и преданным соратником Да’уд-хаджжи по оружию уроженец лезгинского села Бут [лезг. Бутхюр] — Курбан, который собрав ещё несколько тысяч лезгин довел свою численность своего войска до 10 тысяч человек. С его помощью и помощью ‘Али-Султана численность воинов войсках Да’уд-хаджжи достигла 35 тысяч человек. До прихода русских Да’уд-хаджжи построил в ряде стратегических важных пунктов новые крепости, создал новые оборонительные рубежи и укрепления. Были восстановлены некоторые старые крепости. Он улучшил вооружение войск, даже организовал военные учения.

Согласно распределению Да’уд-хаджжи, оборону крепости Тенге [лезг. Сабрум] — возглавлял его сын Сулайман-бек, оборону Мушкура — брат ал-Хаджжи Ахмад-хан, а обороной Шабрана и других прилегающих земель с Ширваном руководил Курбан Бутви. Учитывая, что русские будут применять тяжелые пушки, Курбан создал несколько линий обороны, соорудил препятствия, которые должны были помещать наступлению кавалерии. Разгромив направляющиеся на помощь русским грузинские и армянские войска в окрестностях Шемахи, Да’уд-хаджжи должен был отправиться на помощь северным областям.

Пётр I прибыл на Кавказ с очень большой военной силой. Его сопровождала военная флотилия из 274 судов под «формальным» командованием генерал-адмирала Ф.М. Апраксина [1661–1728]. В исследовании И.В. Курукина проведён подробный разбор численности русских войск в Каспийском походе Петра I. По его сведениям, на 10 июля 1722 года в Астрахани пехота [с гвардейцами] насчитывала 21 069 человек, из которых часть находились «в отлучках», были больны или состояли при больных; высаженные на берег 31 июля части насчитывали 18 602 человека. На новую войну отправилась половина личного состава указанных выше двадцати полков и часть Ингерманландского полка; Астраханский полк [1 505 человек] двинулся в поход в полном составе. С Петром пошли на юг и гвардейцы — в Астрахани перед отплытием собрались два батальона [1 719 человек] преображенцев и батальон [847 человек] семеновцев. Командование сводными частями Пётр возложил на генерал-майоров М.А. Матюшкина, Г.Д. Юсупова, И.И. Дмитриева-Мамонова, Ю.Ю. Трубецкого и бригадиров В.Я. Левашова и И.Ф. Барятинского. Точное количество кавалерии назвать сложнее — она не была собрана в одном месте, и сводных данных о ее численности перед походом нам найти не удалось. Однако исходя из поступавших к царю донесений от командиров можно утверждать, что генерал-майор Гаврила Семенович Кропотов повел на юг четыре драгунских полка [Московский, Архангелогородский, Рязанский и Ростовский]; другой корпус под командованием бригадира Андрея Ветерани включал три полка — Новгородский, Астраханский и Казанский; с ним же двигались донцы и «чугуевские калмыки».

Согласно донесению генерал-адмирала Ф.М. Апраксина, в команде драгунских полков на 1 января 1723 года насчитывалось 7 656 человек. В период от середины июля 1722 года, когда начался поход, до 1 января 1723-го драгунские полки потеряли 944 человека. Кроме того, 186 человек были отставлены от службы и направлены в распоряжение Военной коллегии. Таким образом, к началу Каспийского похода численность драгунских полков составляла 8 786 человек. Принимая во внимание больных, можно полагать, что в Каспийском походе участвовало около восьми тысяч драгун. Подсчёты Н.Д. Чекулаева дают примерно ту же цифру — 8 720 человек. Какая-то часть драгун прибыла на судах в Аграханский залив уже во время возвращения царя из Дербента, и 8 сентября он приказал не высаживать их, а везти обратно в Астрахань. Что же касается иррегулярных войск, то С.М. Соловьев писал о «20 000 Козаков, столько же калмыков, 30 000 татар», что в итоге составило — вместе с «регулярными» солдатами и драгунами — более ста тысяч человек, что едва ли возможно; однако, по мнению И.В. Курукина, эта явно преувеличенная цифра до сих пор встречается не только в сочинениях XIX века, но и научных работах.

Впервые эти данные появились в труде И.И. Голикова, но сам автор указал, что взяты они из иностранных «известий» и за их достоверность «ручаться невозможно». П.Г. Бутков без указания на источник называл цифру в 64 тысячи человек, Л.Г. Бескровный насчитывал всего 25 тысяч драгун и иррегулярных войск и десять тысяч калмыцкой и горской конницы, а автор на сегодняшний день единственной монографии о походе В.П. Лысцов справедливо указывал, что в нём, помимо драгун, участвовали 12 тысяч украинских и 4 300 донских казаков и около четырёх тысяч калмыков, но при этом отмечал, что часть драгун и калмыки подошли позднее и в военных действиях не участвовали. Вместе с драгунами шла команда «чугуевских новокрещеных калмык» [поселенных на рубеже века в Слободской Украине под крепостью Чугуевым] с мурзой Данилой Бухаренином и ротмистром Андреем Бормотовым, участвовавшими в бою под Эндери; жалованье получили в августе 1722 года 104 человека.

Для действий против крепостей из Москвы были отправлены две пудовые гаубицы, одна пятипудовая и четыре двухпудовые мортиры, 12 шестифунтовых мортирок и 177 пушек разных калибров, не считая уже имеющихся в войсках. Для них предназначались 59 472 ядра, 2 874 бомбы разных калибров, 29 820 гранат, 10 080 картечных зарядов и 12 579 пудов пороха. Личный состав артиллерии насчитывал 369 человек во главе с майором Иваном [Иоганном Густавом] Гербером. Таким образом, общая численность войск, предназначенных Петром I для участия в Каспийском походе, по нашим данным, свыше 60 тысяч человек, однако непосредственно в марше от места высадки до Дербента, по мнению И.В. Курукина, участвовало несколько меньше — порядка 40 тысяч солдат, офицеров и иррегулярных войск [с учётом отставших и оставшихся в лагере]. Для перевозки армии, её снаряжения и провианта был построен целый флот — 47 парусных и 400 гребных судов, которые должны были обеспечить перевозку и высадку войск, и снабжение их всем необходимым на берегах Каспийского моря [прим.: в путевом журнале императора было записано: «В осьмом часу пополудни весь наш флот, во имя господне путь свой воспринял в море в 274 судах».].

Несмотря на обладание такой колоссальной военной силой, Пётр I не смог полностью осуществить свои намерения и планы. На то были особые причины. Одной из этих причин было то, что Да’уд-хаджжи хорошо подготовился к сопротивлению русским и сражения с его отрядами обходились захватчикам дорогой ценой. После ряда таких сражений с большим трудом и с большими потерями в живой силе, удалось захватить ряд сел областей Табасаран и Кюра, некоторые сёла и между реками Ялама и Вельвели. Но в боях, происходивших вдоль Каспийского побережья, дальше Низовой он пройти не смогли. За более чем месяц 40–60-тысячное [по другим данным: 106-тысячное] русское войско не смогло продвинуться от Дербента на юг даже на 200 километров. Встретив в Низовой особо упорное сопротивление, захватчики за несколько дней потеряли здесь убитыми тысячи своих солдат.

Продвигающимися в направлении Низовая русскими войсками командовал полковник Г. Наумов, который был одним из наиболее опытных и отважных командиров. Дважды одержавший победу в сражениях на территории Дагестана Наумов прославился своей жестокостью. После поражения вооруженных отрядов от горцев вблизи села Эндирей, Пётр I направил туда большое войско под командованием полковника Наумова. Одержав победу в бою и заняв село, эти войска сожгли его дотла. После этого его войска нанесли поражение 10-тысячному войску правителя Утамышской области Султан-Махмуда, сожгли его поместья и некоторые сёла.

Столкнувшись в Мушкуре с войском ал-Хаджжи Ахмад-хана [ал-Мушкури], русские встретили здесь совершенно другое сопротивление. В отличие от воинов Султан-Махмуда ал-Утамиши, лезгины воевали лучше и до самого конца, использовали другую тактику. Воины ал-Хаджжи Ахмад-хана вывели из строя одну пушку и истребили сотни русских солдат. В неравном двухдневном сражении с врагом понес немалые потери и Ахмад-хан [ал-Мушкури]. Видя напряженность обстановки, Курбан, оставив на линии обороны две тысячи воинов, с 8-ю тысячами воинов поспешил на помощь к Ахмад-хану [ал-Мушкури]. Захваченные врасплох его внезапной атакой русские растерялись. Прижав их к берегу, Курбан захватил некоторые позиции. Вскоре, полностью выведя из строя три батальона врага, он захватил и две его пушки. Предполагая, что в наступление перешли основные силы Да’уд-хаджжи и опасаясь, что могут попасть в окружение, русские отступили на несколько километров назад. Это обошлось им очень дорого. Спрятавшиеся в засаде отряды Курбана отделили вражеский авангард от его основных частей. Повстанцы не позволяли русским свободно отступать, вынуждая их отходить в такое место, где они не могли совершать необходимые маневры. Затрудняющийся установить направления атак основных сил Курбана полковник Наумов был лишен возможности применить необходимую тактику. Не сумев добиться успеха в четырёхдневном сражении, потеряв значительно количество живой силы, полковник Наумов отказался от тактики наступления и выбрал оборонительную позицию на захваченной территории. Однако, в результате внезапных ночных атак Курбана со стороны леса, русские потеряли большое количество солдат. Лезгины вывели из строя несколько повозок с продовольствием чем поставили русских в безвыходное положение. К тому же несколько русских кораблей, груженных провизией, затонули в море. Поэтому в захваченных сёлах они силой отбирали у местного населения все продукты стараясь тем самым хоть как-то снабдить армию продовольствием. В ряде сёл население прятало или уничтожало продукты чтобы они не попали в руки русских. А доставлять в Дербент провизию из других мест было невозможно и поэтому русскую армия ожидало испытание голодом.

После побед, одержанных Курбаном и ал-Хаджжи Ахмад-ханом [ал-Мушкури], Вахтанг VI и армяне не посмели перейти в наступление на Шемаха, на Да’уд-хаджжи. Умело воспользовавшись сложившейся обстановкой, турецкий султан послал своих представителей к Петру I и уведомил его о том, что дальнейшее продвижение Русских войск на Кавказе послужит поводом для начала войны, и, если они не отступят, Турция объявит России войну. Однако, как писали русские историки, вести войну с Турцией в такой сложной обстановке России было не выгодно. Увидев столь неожиданный поворот событий, чтобы выйти из создавшегося положения Пётр I провёл совещание военного совета, на котором каждый член совета изложил свое мнение в письменной форме. После общего обсуждения было принято решение об отступлении. Таким образом, войскам было приказано прекратить бой и отступить. После этого приказа были вынуждены отойти от Низовая и войска под командованием полковника Наумова. Сохранившийся автограф поданного генерал-адмиралу Апраксину мнения Петра показывает, что царь 29 августа уже примирился с мыслью о «будущей кампании» на следующий год, но ещё надеялся дойти с армией до Низовой пристани и занять Баку, отправив туда десант на кораблях; таким образом, о Шемаха и даже устье Куры речь уже не шла. Совершая внезапные нападения войска Курбана Бутви и ал-Хаджжи Ахмад-хана гнали их вплоть до реки Самур. Отступающие русские войска несли огромные потери в живой силе. Как признавали позднее некоторые русские генералы, никогда не бежавшие от врага и воюющие до самого конца, лезгины в Мушкурских сражениях уничтожили несколько тысяч русских воинов. Пётр I, отплывший 29 сентября 1722 года с основной частью своих войск в Астрахань, и назначивший командующим гарнизонами, оставленными им на Кавказе, генерала М.А. Матюшкина, не смог претворить в жизнь свои планы, связанные с наказанием «бунтовщика» Да’уд-хаджжи, о котором он говорил в своём манифесте.

Отход стал сигналом для всех недовольных появлением русских и показал, как быстро может меняться ситуация на Кавказе, где только что горские предводители «все вели смирно» и демонстрировали «приятность». 20 сентября комендант Дербента Андрей Юнгер доложил, что воины Да’уд-хаджжи, уцмия, Казикумухского Сурхай-хана и Утамышского Султана захватили русский редут на реке Орта-Буган [в шестидесяти верстах от Дербента] «и люди караулные от неприятеля побиты». По сведениям дербентского наиба, трехдневный штурм обошелся нападавшим в 400 погибших, но из гарнизона в 128 солдат и шесть казаков спаслись в камышах лишь три человека.19 и 21 сентября горцы штурмовали «транжамент» у реки Рубаса; нападение было отбито, но в укреплении обвалилась стена, и гарнизон пришлось вывести в город. В октябре сам Да’уд-хаджжи подходил к стенам Дербента, под которыми несколько дней вел перестрелку, но штурмовать не решился и отступил.

Заключение 12 июня 1724 года в г. Константинополь мирного договора между Османской империей и Россией временно устранило противостояние двух больших держав. Согласно этому договору, Османская империя признала все Прикаспийские области, которые Иран добровольно уступил России, как находящиеся в подчинении России, Россия же признала, можно сказать, все остальные земли Закавказья как территории, перешедшие в подчинение Османской Империи. Особое место в договоре было отведено Ширванскому ханству. Была признана его автономия в качестве отдельного государства. Согласно договору, Порта не могла держать в Шемаха ни гарнизон, ни губернатора, ни коменданта ни гражданских, ни военных чиновников турецкого происхождения.

Когда ‘Али-Султан сообщил о том, что Порта хочет двинуть свои войска на Ширван, Да’уд-хаджжи не очень удивился. Он предвидел это ещё в то время, когда турецкое войско перешло в наступление чтобы захватить Гянджа. Но всё ещё не верил, что на наступление на Ширван начнется так скоро. Как только он узнал о том, ближайшее время небо над ханством затянет чёрными тучами, вместе со своим другом ‘Али-Султаном и ближайшим помощником Курбаном Бутви начал укреплять оборону Шемаха. Курбан предложил встретить войска Порты не в крепости, а в поле. С этим предложением согласились и ‘Али-Султан, и Да’уд-хаджжи. Они решили встретить турецкое войско, возведя оборонительные укрепления в открытом поле в нескольких километрах от Шемаха. На правом фланге должны были сражаться войска ‘Али-Султана. Остановить огромную турецкую армию всего с 35-тысячным войском было не легко. Поэтому состоящие каждый из 2-8 тысяч человек отборные отряды Курбана должны были совершать внезапные атаки на войско Сары Мустафы-паши в неожиданных местах, направляя тем самым основные силы паши туда, где на выгодных позициях расположились лезгины. Когда Да’уд-хаджжи вступит в сражение, справа Курбан, а слева ‘Али-Султан должны были зажать в «клещи» османское войско. На нескольких высотах были размещены пушки, захваченные у персов. Предполагалось подвергать армию Сары Мустафы-паши пушечному огню при прохождении через узкие ущелья, наносить внезапные удары по его живой силе. Вдохновленный успехами при взятии Гянджи и надеющийся на огромную армию Сары Мустафа-паша, не опасаясь ничего, решил прямо перейти в атаку, окружить Шемаха и разрушить крепостные стены при помощи пушек. Он предполагал, что Да’уд-хаджжи не станет вступать в открытый бой с огромной армией. Но, будучи хорошо осведомлен о воинственности лезгин, он разместил в авангарде отборные боевые части.

Первые внезапные удары по войскам Сары Мустафа-паши нанесли отряды Курбана за несколько километров до поля сражения. Первые пушечные выстрелы сбили с толку войско. Всего за несколько часов погибли тысячи солдат паши. Хоть и с трудом, ко отряду Курбана удалось направить авангард на основное поле боя. Кавалерийские части авангарда приблизились туда, преследуя лезгинских конников. Здесь, напоровшись на препятствия, они гибли, падая в окопы и рвы. Справа отряды Курбана, слева отряды ‘Али-Султана не давали возможность Сары Мустафа-паше развернуться, он вынужден был сражаться в соответствии с тактикой, избранной лезгинами. А это явно означало огромные потери в живой силе. Потеряв в первом же сражении тысячи солдат, паша вечером прекратил бой, решив рано утром перейти во внезапное наступление. Увидев это, в полночь Курбан с тремя тысячами воинов напал на лагерь турков. Предположив, что в наступление пошли основные силы Да’уд-хаджжи, паша дал приказ о начале сражения. Продвигаясь с боем вперед, его солдаты падал наталкивались на пушечный огонь. К рассвету на поле боя было бесчисленное количество убитых. Видя, что ряды турецкой армии сильно поредели, Курбан несколько уменьшил натиск своих отрядов, чтобы турки приблизились ко второму рубежу. Соединившись на втором рубеже, все силы лезгин вступили в решающий бой с турецким войском. Этот бой в корне отличался от сражений в окрестностях Гянджи. Сары Мустафа-паша и предположить не мог, что встретит столь упорное сопротивление. Полностью выведя авангард из строя в тяжелых боях, лезгины решили не окружать оставшиеся в живых части, а уничтожить их атаками с флангов. Сражающиеся на правом фланге отважные бойцы Курбана не давали воинам паши возможность отступить назад. Когда ‘Али-Султан объединился с центральными силами, разгромив левый фланг, Да’уд-хаджжи дал приказ о решающем наступлении. Увидев бросившихся на них как львы повстанцев, воины Сары Мустафы-паши «разбежались толпами». Поражение в окрестностях Шемаха сильно потрясло османского Султана Ахмада III.

Необходимо также отметить что отдельные источники описываемы события преподносят несколько иначе. Так, русские источники сообщают, что 5 мая 1725 года в г. Константинополь признали, что «леги, которые находятся в Шемаха, от послушания к Порте... отказываются и под командою шейха Да’уда быть не хотят». Спустя несколько дней великий визирь официально подтвердил, что турецкому командующему в Трапезунде Сары Мустафа-паше «поведено нынешнего лета итти с войском в Шемаха и тамо шейх Да’уда утвердить». Этот, весьма любопытный исторический эпизод в французском источнике [M;moires de l'acad;mie imp;riale des sciences de St.-Petersbourg. Tome V. 1845. P. 411–417.] описывается следующим образом:

«Когда в 1725 году Россия оставила Ширван [Schirwan] — Порте, Да’уд-хан [Daud Chan] также был утвержден в своей должности. Однако предводитель лезгин Сурхай [Surcha;] с самого начала был недоволен назначением Да’уд-бека [Daud-Begs]. Он сам желал стать ханом Ширвана и в конце концов добился своего. Поэтому, вероятно, именно по его наущению лезгины потревожили Ширван, напали на ал-Хаджжи Да’уда [Hadschi Daud] и добились победы над [его] партией в Ширване в 1725 году. А Сары Мустафа-паша [Saru Mustafa Pascha], отправившийся в Ширван, чтобы оттеснить лезгин [Lesgier], вынужден был уйти, так ничего и не добившись, особенно из-за плохой погоды».
Таким образом, мы имеем буквально два диаметрально противоположных описаний одних и тех же событий. В другом документе, касающимся 1726 года, ясно говорится о том, что такие походы и наступления претворялись в жизнь регулярно:

«…из Царьграда [Константинополя] велено одному туркскому паше в Персии с войсками идти на время в Ширван и в Шемаха для успокоения тамошних народов своевольств…. В силу заключенного между Россией и Портою о Персии трактата, как по оному туркам позволение дано в случае каких явившихся в Ширване противностей и бунтов от народа входить туда для успокоения оного на время, и потом таки оттуду выходят, не оставляя в войск своих никого».
Генерал В.Я. Левашов [1667–1751, в 1730–1735 гг. Командующий Низовым корпусом] под предлогом защиты населения Мушкура отправил сюда ещё 300 солдат и 140 казаков под командованием майора Гатмана. Численность кавалерии готовой к сражению в Низовой достигала 6 500 человек. В действительности же, здесь было сконцентрировано более 10 тысяч отлично вооруженных русских солдат. 5 тысяч солдат, находящихся в резерве в 4–5 километрах от Низовой, ждали приказа к началу сражения. Русские, обладающие тяжелыми пушками, готовились найти слабое звено в обороне Ширванского ханства, и перейти в наступление при первом же удобном для этого моменте. Предполагая, что Да’уд-хаджжи потерпит поражение в сражениях в окрестностях Шемаха, они были убеждены, что в этом случае наступление из Мушкура состоится. Шемахинские сражения завершились раньше, чем они предполагали, причем, завершились победой Да’уд-хаджжи. Почуяв приближение опасности с севера, полководец отправил Курбана с 10-тысячным войском на Мушкурскую границу ханства. Это происходило в то время, когда после ареста и ссылки шамхала в Прикаспийские области были введены новые русские войска и многие правители Северного Кавказа добровольно покорились.

Чеченские мурзы Казбулат и Метев, старшины области Акуша-Дарго, аварский правитель Умма и другие, приняли подданство России. Только Да’уд-хаджжи оставался препятствием на пути стремившегося захватить Кавказ русского царя. Поэтому русские скапливали у границ Ширванского ханства новые силы. Узнав о прибытие Курбана с большим войском в Мушкур, генерал В. Левашов занял выжидательную позицию. Он понял, что ему противостоит имеющее хороший боевой опыт войско под командованием отважного и храброго командира. Некоторые русские офицеры признавали, что войско Курбана находится в отличном боевом расположении духа. А ненавидевший лезгинских повстанцев майор И.Г. Гербер писал:

«...На место прежде бывших вежливых и пресвященных персиян ныне все грубые бунтовские мужики».
Осенью 1726 года возникла новая почва для захвата генералом В. Левашовым Мушкурской и Шабранской областей. В соответствии с категоричной позицией императрицы Екатерины I в Кавказской политике России и её желанием, закрепившись здесь, прибрать к рукам новые земли, русское командование направило в долины рек Аграхан и Сулак, а также в крепость Святого Креста новые войсковые части и соединения. Только в крепость были приведены батальон пехоты и семь драгунских полков. Здесь ждали боевого приказа 2 249 драгун и 1 860 пехотинцев. Главнокомандующий войсками России на Кавказе и в Прикаспийских областях генерал-аншеф В.В. Долгорукий, чтобы полностью захватить Кайтаг и Табасаран, разместил на границе с ними многотысячное войско. Испуганные этим правители этих областей через некоторое время, то есть через 10 месяцев после ареста шамхала, дав клятву верности России, перешли под её подданство. Видя столь легкое устранение ряда препятствий, главнокомандующий В.В. Долгорукий отправил в ноябре 1726 года на помощь генералу В. Левашову пять тысяч солдат под командованием считавшегося одним из храбрых командиров полковника фон Лукея.

Под предлогом что Да’уд-хаджжи и его соратники оказали упорное сопротивление демаркации границ на Кавказе и в Прикаспийских областях, в связи со Константинопольским договором 1724 года, русские хотели решить не мирным путём, не совместно с Портой, а в одиночку и посредством насилия. Согласно этому договору к землям Российской империи должны были присоединить в Дагестане – Прикаспийские территории 100–119 верст, а в Ширване — территория шириной 43 версты. Таким образом, в подчинение русских должны были перейти десять обладающих большими полномочиями и авторитетом на территории ниже Кураха крупных лезгинских деревень общины Кюра, вдоль по течению реки Самур, а также имеющая в Кубинской области важное стратегическое значение крепость Тенге. Не соглашаясь с этим, лезгины взялись за оружие, оказывая сильное сопротивление русским захватчикам. Как указано в архивных материалах, установлению границ с наибольшей степени препятствовал Да’уд-хаджжи. Судя по записям некоторых авторов, он старался защитить и сохранить независимость своего государства, не только воюя против захватчиков, но и используя для этого богатство и деньги. По этой причине работа комиссии, начавшаяся 2 апреля 1726 г., очень затянулась. Русский резидент в Стамбуле И.И. Неплюев писал в связи с этим:

«Причиной задержки было то, что крепость Теньга доставалась в нашу сторону, но, дабы не случилось, Дауд-бек купил пашу, чтоб ныне границы не окончал, заплатив за это 12 тысяч туманов, что будет нашими деньгами 120 тысяч рублей».
Мотивируя свои действия всем этим и тем, что, Порта нарушила условия Константинопольского мирного договора, русские стали продвигаться в направлении внутренних территорий государства Да’уд-хаджжи, и начали неожиданные бои для захвата сначала всего Мушкура, а затем и области Шабран. Однако выдвинувшаяся из Низовой и продвинувшаяся на 5-6 километров русская армия столкнулась с упорным сопротивлением возглавляемое Курбаном 10-тысячного войска. Отбив первую атаку русских, лезгины приняли решение самим перейти в наступление. На пятый день боя, рано утром, ещё задолго до рассвета, три тысячи воинов Курбана внезапно атаковали со стороны моря, а две тысячи с левого фланга. Отрезав авангард русских от основных частей, лезгины разгромили его. Переход в фронтальное наступление остальных воинов Курбана поставили захватчиков в безвыходное положение. Боясь быть окруженными и видя, что Низовая будет потеряна генерал В. Левашов задумал пустить в ход дальнобойные пушки, но сделать это он не смог так как повстанцы покинули вероятную территорию обстрела, приблизились к Низовой и вступили в ближний бой. Потеряв много живой силы, русские, не выдержав натиска горцев, вернулись на прежние позиции и закрепившись, стали ждать подмогу. До прихода подмоги, генерал Левашов задумал пустить в ход находившиеся в резерве кавалерийские части. Здесь ещё с начальных чисел ноября находились в состоянии боевой готовности 6,5 тысяч кавалеристов. Но в длившихся несколько дней боях кавалерийские части также понесли огромные потери. Поэтому, отказавшись от идеи о наступлении, генерал предпочел перейти к обороне. Снова предполагая, что повстанцы рано утром пойдут в атаку, чтобы встретить войска Курбана огнём пушек, он привёл в состояние боевой готовности все артиллерийские батареи. Однако, не увидев на рассвете на поле боя никого, он очень удивился. Он предположил, что Курбан изменил свою тактику сражения. Поэтому, отправив разведывательные группы в сторону морского побережья, леса и гор, захотел изучить обстановку. Однако из высланных разведчиков никто не вернулся. Это ввергло генерала в ужас и страх. Уже каждый камень в этих горах, каждое дерево в этих лесах казались ему лезгинами. Понаслышке он знал о том, что лезгины — хорошие воины, но на поле сражения с ними не сталкивался. Разведчиков обезвредили и устранили воины Курбана, сидевшие в засаде. По указанию Да’уд-хаджжи, он вернул войско на прежнюю позицию. Не ведая ничего об этом, и не зная, что делать дальше, генералу Левашову чисто случайно удалось выйти из создавшегося положения. Полковник фон Лукей, спешащий на помощь с пятью тысячами солдат, опоздав на три дня, дошел до Низовой, но уже с числом солдат, чуть больше одной тысячи. Остальных его солдат уничтожили и истребили лезгины Самурской долины. Чудом оставшийся в живых, полковник оправдал себя тем, что получил новый приказ от главнокомандующего и пока необходимо приостановить сражения.

Воспользовавшись тем, что между русскими и местным населением разгораются сражения, Османская империя пришла к решению захватить побольше земель в Закавказье. В Закавказье были направлены новые части янычар. Однако в отдельных регионах турецкие войска столкнулись с упорным сопротивлением местных народов. В связи с этим одно из официальных лиц Турции дало И.И. Неплюеву следующую информацию:

«Путём применения силы и другими средствами турки утихомирили ширванцев. Но после этого идут земли Дагестана. Их невозможно измерить, а если быть точным, не дают измерить, оказывают вооружённое сопротивление».
Порта, для того, чтобы избавиться от Да’уд-хаджжи, выступающего против её новых захватнических попыток, и вытеснить русских с Кавказа, приняла решение установить близкие отношения с афганским правителем Ирана Мир Ашрафом. 15 октября 1727 года между этими сторонами был заключен Хамаданский договор. Согласно этому договору, Мир Ашраф признал Султана Ахмада III как халифа всех мусульманских суннитов и две пятых части иранских земель перешли в подчинение Порты. Турецкий султан же, в свою очередь, признал Мир Ашрафа как шаха Ирана и согласился с тем, что все области Восточного Ирана переходят в его подчинение. После этого, для того, чтобы избавиться от Да’уд-хаджжи, Султан Ахмад III начал перетягивать на свою сторону Чолак Сурхая. С другой стороны, он натравил Мир Ашрафа на сражения с Россией. Эту политику яростно защищали также представители Англии и Франции в Стамбуле. Но, несмотря на их поддержку, в сражениях с русским войсками Мир Ашраф не смог добиться успехов. В конце 1727 — в начале 1728 года войска генерала Левашова два рана подряд нанесли поражение иранскому войску во главу с Сандал-ханом и вынуди их оставить на полк 15 боевых знамён и бежать. После поражения Мир Ашрафа Порта вплотную занялась вторым вопросом — вопросом Да’уд-хаджжи, и в мае 1728 года пригласила его Гянджа под предлогом «встречи вежливости». Даже не думая о том, что на него будет совершено покушение, Да’уд-хаджжи отправился туда с надеждой на урегулирование отношении с Турцией. Однако приглашенный на Да’уд-хаджжи здесь был арестован, заключен в крепость Эрзурум, а затем оттуда был отправлен по этапу далее. Как указано в архивных документах, после этого «турки, недовольные дерзостью и непослушанием Да’уд-бека, отдали Шемахинское ханство Сурхай-хану». После того, как называющий себя «князем», в действительности предатель и изменник Чолак Сурхай стал ширванским ханом, Курбан Бутви отказался служить ему и вернулся в Южный Дагестан, в родную деревню Бутхюр. Более семи тысяч воинов в его отряде также отказались служить Сурхай-хану.

Для того, чтобы доказать свою враждебность по отношению к русским, Чолак Сурхай, надеющийся на поддержку Османской империи, отправляет своего дядю [по матери] Карат-бека совершать нападения на территории, захваченные царскими войсками в Дагестане. Во время этих атак с этих территорий он берет в плен три тысячи человек и призывает их служить Сурхаю. По поводу этих набегов И.И. Неплюев выражает свой протест Порте. Но этому протесту не придают значения. Наоборот, Османская империя, поощряя действия Сурхая, мобилизует 60-тысячное войско с целью оказания помощи Гянджинским и Тебризским сераскерам. После этого Сурхай в декабре 1729 года вовлекает своего сына Муртуз-‘Али и дядю Карат-бека в проведение рейда вплоть до Дербента. Встретившись с упорным сопротивлением русских, они отступают в лезгинскую область Кюра и просят помощи у местного населения. Но местное население не поддерживает людей Сурхая. Тогда они распространяют слухи о том, будто султан издал указ в связи с установлением новых границ, согласно которому области Табасаран, Куба, Мушкур и Шабран, находящиеся в подданстве русских, отбираются у них назад.

Здесь преследовалась цель превратить территории проживания, в основном. лезгин, в поле сражения, и, таким образом, принудить их сражаться против русских. Чтобы переполошить всех, Муртуз-‘Али и Карат-бек от имени Порты арестовывают несколько старшин Кюра, верных России, и призывают население Кюра к джихаду против гяуров. Несколько деревень поднимаются на ноги, и эта ситуация дает генералу А.В. Румянцеву, назначенному в 1728 году командующим русским войсками на Кавказе, повод для того, чтобы начать вести боевые действия в лезгинских областях. За время военных операций русские сожгли дотла Джаба, Испик, Сальян, Шандак и ряд других деревень. Это послужило причиной недовольства и протеста местного населения, и народ снова взялся за оружие. Борьбой местного населения против русских захватчиков руководил Курбан из деревни Бутхюр. За всё то время, в течение которого он руководил войсками, в сражениях русские потеряли тысячи солдат и поэтому генерал Румянцев получил особое указание из Петербурга о наказании лезгин. После этого командующий, известный своей непревзойденной жестокостью, переходит в наступление на Бутхюр, чтобы разгромить вооруженные отряды Курбана.

Генерал А.В. Румянцев развернул широкую подготовку к Бутхюрской операции, так как в декабре 1729 года русские войска, отбросившие назад отряды сына Чолак Сурхая — Муртуз-‘Али и его дяди Карат-бека, столкнулись в области Кюра с упорным сопротивлением населения, а в сражениях вокруг Бутхюра потеряли сотни солдат и поэтому вынуждены были прекратить сражаться. Поэтому по приказу генерала, русские боевые части были отозваны назад в Дербент. Подробно изучив и проанализировав события, произошедшие в окрестностях Бутхюра и получив согласие Петербурга генерал Румянцев привлек к новой операции пять тысяч отлично вооруженных солдат. В конце декабря 1729 года Муртуз-‘Али и Карат-бек во второй раз призвали население Кюра от имени Порты к джихаду против русских. Однако этот призыв не дал нужных результатов. Наоборот, некоторые старшины, симпатизирующие России, возразили против этого. Кубинский старшина Кафлан отправил один экземпляр обращения людей Чолак Сурхая — генералу А.В. Румянцеву. А он, в свою очередь, доставив это обращение официальным лицам Османской империи, поднял вопрос об отзыве назад из Кюра людей Чолак Сурхая. Однако Порта не придала этому необходимого значения. Оценив ситуацию, генерал потребовал от Карат-бека за короткое время выйти вместе с его отрядами из деревень Кюра и уйти прочь. Основываясь на отказе Карат-бека, генерал в январе 1730 года перешёл в наступление против вооруженных отрядов Сурхая в Кюра. Вынудив Карат-бека бежать, генерал сунулся в область Чолак Сурхая, увёл оттуда 60 тысяч овец. Это стало причиной долговременных споров между Петербургом и Портой. Разоренный Сурхай-хан пожаловался в Стамбул [г. Константинополь] по поводу грабежа, совершенного русскими войсками. В ответ на демарш Порты об отзыве назад генерала Румянцева, царское правительство выдвинуло требование о смене Сурхая. Взаимные требования хоть и остались безответными визирь Ибрахим-паша сделал серьезное предупреждение Сурхаю по поводу того, чтобы он не вмешивался в дела России.

Генерал Румянцев, изгнавший Карат-бека из области Кюра, повернул войско в сторону Бутхюра, мотивируя её тем, что там собираются отряды Муртуз-‘Али. Как видно из архивных материалов, Курбан не имел никакой связи с людьми Чолак Сурхая, и его вооруженные отряды были созданы не для того, чтобы помогать людям вероломного хана, а для того, чтобы защищать лезгинские деревни от нападений чужеземцев. Жестокий генерал, несколько месяцев назад сжегший дотла такие крупные пункты области Кюра, как Джаба, Испик, Сальян, Шандак и ряд других деревень, и в этот раз решил жестоко наказать население. Но, увидев пустыми несколько встретившихся деревень, он удивился. В действительности же, услышав о продвижении русских войск в глубины области Кюра, лезгины переселили стариков, женщин и детей подальше от основной дороги, в хижины. А все мужчины, умеющие держать в руках оружие, создав вдоль по линии ущелья оборонительный рубеж, приняли решение валить с гор на врага камни. На пути до Бутхюра подобные засады были устроены в нескольких местах. Они должны были рассеять русское войско, пока оно дойдет до поля сражения, и ослабить его. Курбан добился своего. Русские, на которых вдоль всего ущелья со скал сыпались камни и летели пули, потеряли более двух тысяч солдат.

Вначале генерал хотел отступить, но поняв, что делать это уже поздно, отдал приказ о наступлении. Воины Курбана, поджидавшие врага впереди в окопах, легко отразили первую атаку русских. Когда Румянцев пустил в дело пушки, его войско было атаковано с левого и правого флангов. Разъяренный генерал, для того, чтобы при помощи пушек прорвать переднюю оборонительную линию, отдал новый приказ об атаке. Но его солдаты и на этот раз не смогли дойти до окопов. Увидев, что лезгины хорошо обороняются, генерал понял, что проиграет это сражение и решил вовремя отступить. Когда атака русских немного ослабла, Курбан усилил наступление. В этот раз, нанеся врагу ещё больший урон, он отбросил его на несколько километров. Генерал Румянцев и представить себе не мог, что встретит такое упорное сопротивление. Он надеялся, что застанет Бутхюр врасплох. Однако чутье Курбана разрушило надежды командующего. Русские, понесшие за три дня сражения огромные потери, стали отступать с боем. Генерал Румянцев никак не мог смириться со своей неудачей, Он искал подходящий момент для того, чтобы отомстить отважным бутхюрцам и другим горцам. Поэтому, получив дополнительную помощь, Румянцев принял решение подготовить молниеносную атаку. Этой атакой он намеревался полностью вывести из Кюра остатки отрядов Сурхая.

В это время Южном Дагестане сложилась напряженная обстановка. С одной стороны, начались распри между некоторыми лезгинскими правителями, с другой стороны среди населения распространялась чума. Правители Ахты, продолжая споры и раздоры, происходившие ещё в 1715 году, объявили войну населениям Мискинджа, Джаба и Докуз-пара. Здешние сражения сильно ослабили их силы, создав тем самым благоприятные условия для чужеземцев. Во время раздоров между лезгинскими правителями произошло неожиданное стихийное бедствие. Эпидемия чумы в селе Хурюк стала распространяться и на другие сёла. Несмотря на это, распри между местными правителями не затихали. Курбан дважды отправлял в Ахты своих людей, чтобы установить мир между сторонами, но это не принесло никаких положительных результатов. Оставшись без помощи Ахты и Докуз-пары, Курбан начал искать союзников в других областях. Население некоторых областей симпатизировало русским и потому они не пожелали воевать против них. Курбан попал в трудное положение. Он прекрасно знал, что для того, чтобы отомстить, генерал обязательно вновь перейдет в наступление и на этот раз камня на камне не оставит в Бутхюре и других сёлах. Поэтому он должен был найти себе союзников, увеличить, численность вооружённых отрядов, усилить, усилить и укрепить оборону. В такое трудное время прийти к Курбану на помощь пообещал отважный Газикумухскими бек — Кача, и раньше воевавших против русских. Приняв представителей бутхюрцев, он сообщил что готов к джихаду против неверных и его четырёхтысячный вооруженный отряд может прийти на помощь Бутхюру в любое время. Услышав об этом, один из старшин симпатизирующий русским, отправив своего человека в Дербент, сообщил Румянцеву о сложившейся там ситуации. Новое известие вынудило генерала несколько изменить свой план, и он, в первую очередь, предпочел отомстить кумухскому правителю. Для наступления на Кумух генерал Румянцев мобилизовал 10-тысячное хорошо обученное войско. Авангард войска составляли роты, набравшиеся опыта в сражениях в горной местности, Помимо этого, войско было оснащено легкими боевыми пушками, используемыми в условиях сложного рельефа.

Искать повод для начала военной операции не понадобилось. Чолак Сурхай набирал людей в свое войско из некоторых сел области Кюра и готовился вытеснить русских из Прикаспийских областей по поручению Порты. Это очень обозлило генерала Румянцева и он, с согласия Петербурга, приступил к осуществлению очередной военной операции в Южном Дагестане. Чтобы нейтрализовать отряды Курбана и Сурхая, лишить их возможности оказать помощь Кумуху, наряду с Дербентским гарнизоном, генерал Румянцев мобилизовал и войсковые части в Низовой. Таким образом, чтобы преградить путь Курбану было поднято на ноги более семи тысяч солдат. До того, как генерал разрушит и разгромит Кумух, эта сила должна была преградить путь бутхюрцам, а затем, соединившись с основными силами русских, одержавших победу в Кумухе, перейти в наступление на Курбана Бутви. Для сохранения секретности операции, войско Румянцева продвигалось вдоль побережья только по ночам. Позиции на Бутхюрском направлении также были заняты ночью. После этого, генерал под предлогом движения войска в сторону Низовой, попытался отвлечь внимание Кумухского правителя. Несмотря на это, получив известие о продвижении русских войск на юг вдоль побережья, Кача-бек подготовил оборону Кумуха. Набрав за три дня 5-тысячный отряд, он отправил гонца к Курбану.

Но его человек схвачен русскими. Зверски мучая и истязая его, русским удалось узнать от него некоторые сведения, связанные с Кумухом. Устрашив своим походом население ряда сёл, войско Румянцева нейтрализовало их. Когда войско достигло окрестностей Кумуха, Кача-бек был поражен. Он не ожидал, что русские придут с такой огромной силой. Как указано в составленных жившими в ту эпоху местными летописцами хронологиях, «русские войска, подобно муравьям, заполонили горы, ущелья». Несмотря на это, местное население не приняло предложения генерала Румянцева о сдаче, и, встретив врага с присущим горцам хладнокровием, ринулось в бой. Отряд Кача-бека сражался героически и храбро, что очень поразило генерала. Он полагал, что горцы испугаются и вскоре начнут сдаваться. Но он ошибался в своём предположении. Каждый из воинов Кача-бека, подобно скале, превратил свою грудь в щит против врага. Поэтому двухдневное сражение не дало генералу Румянцеву ожидаемого им результата. На третий день, пустив в ход все имеющиеся у него пушки, он подверг Кумух граду из пушечных снарядов. Вслед за этим в бой ринулись отборные роты. После продолжавшегося несколько часов сражения отряд Кача-бека был разбит и рассеян. Тяжело раненный Кача-бек попал в руки врага. Как указано в хронологии, он умер под пытками.

Постепенный рост могущества Надир-шаха и его требования к Порте об освобождении занятых ею областей Ирана, поставили Османскую империю в безвыходное положение. Поэтому весной 1730 года турецкие войска были вынуждены покинуть области Хамадан, Ардахан, Кирманшах и Тебриз. После этой неудачи Порта приняла решение укрепиться Северном Кавказе и в Грузии, подчинить себе народы этих мест, вытеснить русских из Прикаспийских областей. Через некоторое время царской России удалось в достаточной степени нейтрализовать политику Порты, направленную на дестабилизацию обстановки на Кавказе с севера при помощи крымского хана Каплан-Гирея, а с юга-при помощи Сурхай-хана. Направив на Кавказ новые войсковые части, Россия ещё больше укрепила здесь свои позиции. Поэтому, в условиях превосходства русских войск, генерал Румянцев решил продолжить отложенное в свое время сражение, чтобы свести счеты с лезгинами. Вначале он пригрозил населению ультиматумами, полагая, что два ультиматума, один резче другого, должны будут навести страх на население.

После усиления Дербентского гарнизона и прибытия сюда дополнительных сил, генерал Румянцев отправил своих людей к Курбану, призывая того прекратить сопротивление. Область Кюра находится в подчинении России и те, кто не принимает этого и выступает против воли императора, являются его врагами. Командование накажет их за неподчинение. Одновременно, генерал требовал прибытия в Дербент и добровольной сдачи главарей движения сопротивления. Восприняв требования Румянцева как оскорбление и отвергнув их, бутхюрец Курбан начал готовиться к сражениям. Набрав дополнительные силы в свое войско, Курбан принял решение сражаться до конца. Правители соседних областей один за другим стали принимать подданство России, что крайне осложнило его положение. Генерал Румянцев получил возможность остановить его в одиночестве. Поэтому он отправил второй ультиматум. В этот раз он потребовал от Курбана безоговорочно сдаться вместе со своими вооружёнными отрядами. На второй ультиматум ответил Курбан ответил коротко: «Если может, пусть заставит нас сдаться». Видя, что и второй его ультиматум не дал ожидаемого результата, главнокомандующий принял решение заставить замолчать бунтовщиков навсегда.

Военной операцией, которую предстояло провести в области Кюра, должен был командовать генерал Г.С. Кропотов. Это был самый беспощадный генерал, жестоко расправившийся с выступившими в 1725 году против России Таркинским шамхалом и превративший его владения в развалины. Однако общее командование взял на себя генерал Румянцев, который в свое время провёл военную операцию в Бутхюрском направлении, а также после тяжелых и кровопролитных сражений одержал победу над отважным беком Кумуха — Кача. Против 6-тысячного войска Курбана он двинул на Кюра 15-тысячное войско. Это была, как указывалось в источниках тех времен, одна из самых широкомасштабных военных операций, проведенных в Лезгистане. Угрожая горцам, генерал Румянцев сказал, что с этой силой сравняет с землей даже их скалы.

Как и в Кумухских сражениях, генерал Румянцев составил авангард войска из рот, набравшихся большого опыта ведения в горных условиях. Войско было снабжено легкими боевыми пушками, оправдавшими себя в горных операциях. Убедившись в том, что Курбан одинок и не сможет получить помощь со стороны, генерал на этот раз, несколько изменив тактику сражения, разработал план более быстрой атаки. Чтобы устрашить население, заставить его отказаться от сопротивления, сёла на всём пути следования войска должны были быть сожжены. Сжегший во время прежних сражений дотла такие крупные деревни, как Джаба, Испик, Сальян, Шандак, генерал в этот раз намеревался наказать лезгин гораздо беспощаднее. Словом, он хотел отомстить за тысячи убитых ранее своих солдат во время сражений на Бутхюрском направлении и в Кумухе, вернув тем самым себе прежнее доверие Петербурга.

Первый удар по русским войскам нанесли отряды Курбана, набранные им из сел Шихидхюр [Шихидхуьр/Шихихюр], Пиперхюр, Хтун и Зехрабхюр [Зухрабхюр/Зухрабхуьр]. Когда русские, выйдя из леса, подошли к ущелью между покрытыми густым кустарником скалами, на них со всех сторон полетели камни. Первый же поток огромных камней лишил русских сотен солдат. Следовавший намного впереди авангард был отрезан от основных сил. Пока русские принимали решение о том, продвигаться ли вперед или отступить, лезгины молниеносно оттеснили авангард к большому обрыву. До двух тысяч не знакомых с местностью, стремившихся спасти свои жизни русских солдат навечно остались на дне обрыва, сорвавшись со скал. Курбан больше надеялся на первые атаки. Надо было нанести русскому войску как можно больше урона до того, как оно дойдет до благоприятной для маневрирования местности. Если бы они, совершив маневр, пустили в ход свои пушки, отрядам Курбана пришлось бы очень туго. Понимая это, царские генералы, отдали войску приказ отступить чтобы выбраться из капкана. Несмотря на это за несколько часов враг потерял более трех тысяч солдат. Генерал Румянцев поручил свои командирам изменить тактику боя. Специальные батальоны стали продвигаться по продвигаться по лесным в направлении покрытых кустарником косорогов, ликвидируя устроенные здесь засады. Узнав об этом, Курбан поспешил заменить недавно взявших в руки оружие крестьян опытным воинами, но немного замешкался. Почти половина засад уже была в руках врага. А захватить устроенные опытными воинами засады, оказалось не так уж легко. Русские потратили на это три дня. За это время Курбан подготовился к нанесению второго внезапного удара по русским войскам. Когда русские войска, выйдя из ущелья, попытались выбрать позицию, на них с обеих сторон вновь полетели камни. А спереди врага встретили беспрерывным ружейным огнём. Однако, несмотря на тяжелое положение, командиры Румянцева, пустив в ход несколько пушек, сумели несколько переломить ход боя. Видя изменение ситуации в пользу захватчиков, Курбан Бутви, укрепив на ныне называемой «Сенгерляр» местности третий — последний рубеж, сам с основными силами вступил в открытый бой.

По его заданию население сёл было переселено в горы, в окопах и траншеях находились только воины. Но, как стало известно позже, отказавшись прятаться в горах, большая часть женщин, стариков и детей предпочла в самый последний момент прийти на помощь своим землякам. В продолжавшихся несколько дней боях русские войска потеряли более четырёх тысяч солдат. Но сильно поредели и ряды лезгинских воинов. Когда Курбан, собрав оставшихся в живых воинов, перешёл в последнюю атаку на врага, русские подвергли село беспрерывному пушечному огню. В этих боях русские генералы не смогли взять в плен ни одного лезгинского воина. Курбан и его соратники по оружию геройски погибли, сражаясь до последнего вздоха и последней капли крови.

Автор: ‘Али Албанви

Примечание: Бутви [лезг.] — нисба указывающая на принадлежность её носителя к лезгинскому селу Бутъ/Бут [ныне сел. Буткент, С.-Стальского района современного Дагестана]. Село «Бут» [лезг. Бутхюр] примечательно тем, что в нём комендант Дербента бригадир фон Лукей получил смертельное ранение от «курелов» при грабеже «куралинской деревни Бут» [в оригинале «Бутъ»], и скончался 21 октября 1728 года по старому стилю, что соответствует дате «1 ноября 1728 года».


Литература

1. Архим. Григорий. Московский Златоустовский монастырь. (Надписи на каменных гробницах и надгробиях). // «Русския достопамятности». Том 3-й. — М.: Типография Т. Рис, 1880. С. 45. [4-я паг.].

2. Гетьманська Україна. — Розділ IІІ. — § 2. Останні «лицарі свободи» [Электронный ресурс] Режим доступа: https://exlibris.org.ua/hetman/r4-p2.html, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 17.11.2024). — Яз. укр.

3. Гизетти А.Л. Хроника Кавказских войск. В двух частях. — Тифлис, Издание Военно-исторического отдела при штабе Кав. воен. округа, 1896. С. 1 [41]. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://runivers.ru/lib/book7657/428463/, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 17.11.2024). — Яз. рус.

4. Гизбулаев М.А. Та’рих Халифы ибн Хаййата как источник по истории Дагестана VII–VIII вв. // Вестник СПбГУ. Сер. 13. Востоковедение. Африканистика. 2016. Вып. 4. С. 25. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://dspace.spbu.ru/bitstream/11701/5850/1/03-Gizbulaev.pdf, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.11.2024). — Яз. рус.

5. Даниялов Г.Д. Учёные записки. T. XI. Серия историческая. Махачкала: ИИЯЛ ДагФАН СССР, 1963. С. 180–181. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.11.2024). — Яз. рус.

6. Есаи Хасан-Джалалян. Краткая история страны Албанской (1702–1722 гг.) Баку: Элм. 1989. С. 16.

7. Казикумухские и кюринские ханы. ССКГ. Вып. II. СПб. 1868. С. 79.

8. Курукин И.В. Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722–1735) / И.В. Курукин. — М.: Квадрига; Объединенная редакция МВД России, 2010. С. 233. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/34jHxL, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 17.11.2024). — Яз. рус.

9. Курукин И.В. Управление «новоприсоединёнными провинциями» после Персидского похода 1722–1723 годов: Имперские надежды и восточные «обычаи» // Пётр I и Восток. Материалы XI Международного петровского конгресса. 1–2 июня 2018 года. — Санкт-Петербург — Издательство «Европейский Дом». 2019. С. 101; 528. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.11.2024). — Яз. рус.
10. Меликмамедов М.Н. Хаджи Давуд. — Махачкала: — ООО «Издательство «Лотос», 2016. С. 224–230; 234–250; 252–253.

11. Пиперхюр. Краеведческий очерк о селении на нагорье в Сулейман-Стальском районе [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.11.2024). — Яз. рус.

12. Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М.-Р. Дагестанские исторические сочинения. М.: Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1993. С. 190; 198. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.11.2024). — Яз. рус.

13. M;moires de l'acad;mie imp;riale des sciences de St.-Petersbourg. VIme Serie. Sciences politiques, histoire, philologie. Tome V. 1845. P. 411–417. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.11.2024). — Яз. фран.