Нетопыриная история. Воля тёмного зонта

Хочешь поплакать перед сном?.. Что ж, попробую огорчить этой маленькой историей. Одной маленькой историей про одну маленькую девочку… Насколько маленькую — точно не скажу, но в школу она уже ходила, да и ладно. Учиться в школе малышка не то чтобы любила, но не избегала, а вот дома по вечерам, после выполнения всех домашек, обыкновенно от скуки едва не умирала. Мультики ей казались глупыми, игры на телефоне — бессмысленными. Более всего ей хотелось выбраться из дома и пройтись по городу без взрослых… Причём, чтобы именно после захода солнца, побродить по опустевшим улицам одной. Ещё лучше — под дождём, когда с зонта капельки воды стекают, а на дорогах блестят разноцветные разводы от светофоров и уличных фонарей. Да, это было бы, конечно, жутко, но и жутко интересно... Только кто же её отпустит гулять поздним вечером без никого?

“От любопытства кошка умерла, — отказала мама, когда дочка всё-таки отважилась на просьбу. — Даже не мечтай, ночью по улицам ходят бандиты и маньяки. Заметить не успеешь, как отправят тебя на небеса, или даже что-нибудь ещё хуже будет. Если не хочешь смотреть мультики, тогда хоть уроки ещё раз повтори”.

Девочка была послушной, поэтому на улицу она не вышла своевольно. Весь оставшийся вечер она повторяла и повторяла школьные уроки. Потом, поужинав и почистив зубы, разделась и спать легла.

А когда проснулась утром — увидела, что её мама почему-то плачет.

“Почему ты плачешь, мам?” — спросила дочка.

Но мама ничего ей не ответила, только покачала головой. Похоже, она хотела, чтобы прямо сейчас её оставили в покое. На кухне стояла тарелка с уже приготовленной овсянкой и чашка чая. Девочка позавтракала, умылась, оделась, и, взяв всё что положено, в школу на занятия пошла.

На лестничной площадке она встретила соседку, тётю Свету, лицо которой выглядело заплаканным и печальным.

“Что случилось, тёть Свет?.. У вас что, вместе с мамой какое-нибудь горе?” — разволновалась кроха.

Тётя Света молча отвернулась, зашла в свою квартиру и на замок защёлкнула дверь за собой.

Малышка спустилась на второй этаж. Дверь квартиры справа распахнулась, оттуда выскочил её знакомый мальчик Борька с рюкзачком за спиной. Борька шмыгал носом и вытирал лицо рукавом. Ничего не говоря, он побежал вниз по лестнице. Вряд ли стоило его останавливать. Борькина мама, тяжело вздохнув, закрыла дверь.

На первом этаже стояли несколько старушек, их девочка не очень хорошо знала. Одна из них вытирала глаза платочком, другая пыталась выглядеть спокойной, но крепко сжимала губы, третья крестилась и тихо бормотала:

“Ведь ангел… просто ангел… Царствие Небесное, Господи, спаси…”

Девочка вышла на улицу. Возле подъезда стояла какая-то машина, с папой и двумя незнакомыми дядями внутри. На щеках у всех блестели влажные следы.

“Да что, в конце концов, такое происходит? — спросила девочка у мамы, вынесшей из подъезда две табуретки. — Тут кроме меня все плачут! И почему — никто не объяснит!”

Мама расположила табуретки позади машины, дяди подошли к её задним дверям и открыли их. Из машины они вытянули небольшой гроб в красно-чёрную полоску, поставили его на табуретки, сняли крышку, и…

Заглянув в гроб, девочка увидела внутри него саму себя, лежащую среди кружевов и белых лилий... Но точно ли — саму себя? Разве она могла одновременно и лежать в гробу, и наблюдать со стороны за собой, в гробу лежащей?

“Я умерла?” — спросила крошка у незнакомых дядей.

Конечно, если это так, никто с ней больше не сможет говорить. Но как это могло случиться? Из дома ночью она не выходила, бандиты и маньяки её не могли убить. Могут ли люди умереть без всякой видимой причины?.. Девочка не знала. И ещё она не понимала, по какой причине осталась здесь, а не вознеслась на небеса.

Родственники, знакомые и незнакомые долго стояли возле гроба, потом чужие дяди накрыли его крышкой и снова засунули в машину. Двери захлопнулись, завёлся мотор. Кроме трёх старушек, бросавших вслед автомобилю белые лепестки цветов, все уехали. Ещё немного постояв и попричитав вполголоса, старушки зашли в подъезд.

Малышка осталась одна среди разбросанных по асфальту цветочных лепестков.

“Почему я не на небе?” — спрашивала она саму себя.

Но потом вспомнила, что говорила мама: это могло быть только в лучшем случае. Дальше будет ещё хуже, скорей всего. Вот и погода уже испортилась, заморосил холодный дождь. Не понимая, ни куда теперь идти, ни что теперь делать, девочка села на скамейку и сама, наконец, заплакала.

И тогда с небес спустился ангел. Без крыльев, но с пепельно-серым зонтом, с которого стекали капельки воды.

— Почему ты без зонтика в такую погоду? — спросил он. — Скоро стемнеет, на дорогах будут блестеть разноцветные разводы от светофоров и уличных фонарей… Но если этого уже не надо, я могу отправить тебя на небеса.

Девочка не знала, что ответить, и молчала.

— Да, уже как-то и не надо, — после некоторых размышлений сказала она. — Но на небеса я тоже не хочу, мне кажется, что для меня теперь ни здесь, ни там нет места. Если даже вы не знаете, что надо мне, то просто можете со мною вместе посидеть — может быть, это меня чуть-чуть утешит.

Вздохнув, ангел сел на скамейку рядом с девочкой, укрыв и её, и себя зонтом.

— Нет, не утешит, — сказал он. — Но мне не сложно немного посидеть с тобой.

Дождь усилился, проезжающие мимо машины с шумом расплёскивали лужи. Когда город покрыли сумерки и включились фонари, ангел встал и сложил зонт.

— Теперь я твою душу перемещу туда, где ныне ей существовать уместно, — объявил он. — Согласно чему — не спрашивай, уместно — не более, не менее того. Там то, что ты сейчас считаешь своей памятью, тебе покажется просто историей про кого-нибудь ещё — грустной историей, но утешать тебя не буду. Я ведь спрашивал: хочешь поплакать перед сном?.. Ты до сих пор внемлешь — значит, от меня тебе нужна не жалость, а именно печаль. Так что просто вытри слёзки и спать ложись давай.

И да, имей в виду: мой зонтик тёмный, но не чёрный.