Между пуговицами

ПЕРВЫЙ ЭПИЗОД
 
Я сидел в кафе будапештского отеля и пил кофе.
День был осенний, ветреный, я долго бродил по улицам, продрог, и теперь с удовольствием сидел в тепле и  смаковал горячий крепкий кофе из крошечной чашечки. Днем кафе было почти пустым,  играла медленная тягучая музыка. Я закрыл глаза и наслаждался покоем, уютом и звуками, уносившими меня куда-то в заоблачные дали. 
– Не возражаете, если я сяду за ваш столик?! – с вопросительно-утвердительной интонацией услышал я приятный женский голос.
Вопрос был задан на английском языке, и весь дальнейший разговор был на английском. Венгерский язык, относящийся к финно-угорским, язык сложный, сорок букв в алфавите, более двадцати падежей, а при образования словосочетания к основной форме прибавляется несколько приставок и суффиксов. В результате исходное слово становится практически неузнаваемым и сложным для восприятия и перевода. Как хорошо, что венгерский, как и китайский языки не стали международными. Лучше пользоваться английским, в котором в равных пропорциях намешаны французские, немецкие и латинские слова. По крайней мере. тогда легче выучить, как немеций, так и французские языки.
Я открыл глаза. Передо мной стояло, как в таких случаях  говорят, к сожалению, банально и штампом, очаровательное молодое создание, девушка лет двадцати, высокая, тоненькая, с распущенными по моде темными волосами, в серой короткой курточке, из которой выглядывал красный, крупной вязки свитер, укороченные голубые  джинсы с прорехой на левой коленке, красных гольфах и желтых ботинках. На плече – в тон куртке - сумочка серого цвета.
Я оглянулся – зал  почти пустой, мола бы занять любой столик, но если хочет за этот столик – может она любит сидеть именно здесь – пожал плечами, садись, не возражаю.
Девушка, не успев сесть, тут же сказала тем же тоном, не терпящим возражений, сказала:
- Закажи мне чай.
Я удивился, но поддался очарованию незнакомки, почему не угостить её горячим чаем в ветреный день, подозвал официанта и заказал чай, а потом, подумав. что чай приятно пить со вкусными пирожными, заказал сначала два, нет, три пирожных, из расчета два пирожных незнакомке, а мне одно, отдав на откуп выбор  пирожных девушке.
- Та не стала ломаться, что ей надо следить за фигурой или что она просила заказать только чай, деловито уточнила у официанта, какие пирожные имеются, и сделала заказ.
Пока нам несли чай и пирожные, я внимательно изучил лицо девушки: высокий лоб, тщательно прорисованные скобки бровок, карие глаза, вздернутый носик, тонкие губы, увеличенные при помощи красной помады, уголки губ приподняты, на губах легкая полуулыбка, очаровательная именно из-за этих приподнятых уголков губ. В изящных ушках качаются  серьги кольца голубого цвета.
На проститутку, пардон, чтобы не обидеть, эскортницу, не  похожа, слишком чистая кожа, под глазами нет мешков, минимум косметики, но в юном возрасте её много не требуется, главное, не злоупотреблять косметикой. Потом, у путанок-эскортниц на лице лежит печать едва заметной вульгарности - распущенности, это заметно даже у самых дорогих шлюшек.  Приходилось пользоваться их услугами, а поэтому их сразу узнавал.  Незнакомка никак не отреагировала на мой внимательный взгляд, продолжала также улыбаться, только улыбка казалось приклеенной к её губам, словно замороженной, и мне почему-то стало зябко. Я передернул плечами. прогоняя холод, и потом, стало интересно, что девица отчебучит дальше. Не скрою, девица сумела заинтересовать собой. Классика жанра, как говорят в таких случаях.
Принесли заказ, и незнакомка стала пить чай и вкушать пирожные. Ела она аккуратно, крошки не прилипали к её губам и делала мелкие глотки чая. Я обратил внимание. что у незнакомки длинные разноцветные ногти. Я посмотрел на свои короткие ногти и в который раз подумал, на какие только жертвы не идут женщины, чтобы выглядеть красиво. Мужчинам во все времена сложно понимать женщин, которые предпринимают поистине героические усилия, чтобы завлечь глупых самцов. Раз, и попался в сачок, а потом, как не трепещи крылышками, насадят тебя на иголку, и пиши пропало.
После того, как чай был выпит, пирожные съедены, незнакомка тем же тоном сказала:
- Я хочу пойти в ваш номер.
От досады я выругался про себя, не угадал, все-таки путанка-эскортница, молоденькая и явно недавно начавшая карьеру в этом бизнесе. а поэтому на её лице время еще не успело поставило печать вульгарности. Девица мне  сразу перестала нравится, но если  она хочет заработать, кто я такой,  чтобы отказываться от юного тела? Семьей по молодости не успел обзавестись, а потом как-то было не этого, надо было зарабатывать деньги. Женщины были и уходили, почему-то не задерживались со мной. Я не грустил по этому поводу, новая женщина – новые ощущения.
Но решил прикинуться простачком и уточнил:
- Что мы будем делать в номере?
- Как что, – неподдельно удивилась незнакомка, – играть в шахматы.
Для убедительности она достала из сумки миниатюрную шахматную доску и помахала ею в воздухе.
Признаюсь, сильный ход. Я бы до такого не додумался. таким изящным финтом завлечь меня в постель. В шахматы я умел играть, научился играл в молодости, а потом  было не до шахмат. Другие проблемы приходилось решать, чтобы не расстаться с головой и бренным телом. Я решил разыгрывать из себя простачка:
- Извините, но в шахматы играть не умею.
- Это так легко! – воскликнула незнакомка. – Я вас быстро научу
- Сколько это будет стоить?
- Простите, не поняла, – призналась незнакомка.
- Всякий труд должен быть оплачен. Я имею в виду ваши уроки.
- Поверьте, сущие гроши, – по лицу незнакомки пробежала гримаска неудовольствия. Пойдемте скорее.
Но я продолжил ломать комедию, разыгрывая из себя дурачка, поняв, что незнакомка заинтересована в содержимом моего кошелька и, забросив удочку, сама попалась на крючок.
- Почему бы вам не начать учить меня играть в шахматы именно здесь, в кафе? Тут никого нет. Я с удовольствием щедро оплачу ваши уроки игры в шахматы.
- Нет, здесь не получится, слишком шумно, – покачала головой незнакомка. - Только в номере, там тихо и можно сосредоточится на игре, а не отвлекаться по пустякам.
В номере, так в номере. Я пожал плечами. Понятно, заниматься своим древним ремеслом публично неудобно. Возможно будет не согласен клиент. Приличия, мать их.  Поэтому согласился, и решил узнать имя незнакомки. Все-таки потом, вспоминая Будапешт и приятное время, проведенное с незнакомкой, хочется знать её имя. Я не Пушкин, но свой донжуанский список вел, чтобы в старости было что вспоминать и не путаться в девицах и их именах.
Я представился:
- Меня зовут Алекс. Позвольте узнать ваше имя.
- Лиззи.
Когда мы встали из-за стола, Лиззи подхватила меня за руку. В зеркале отразилась пара: высокий худой мужчина с седой головой, лет около пятидесяти, большие очки в тонкой оправе, неуловимо похожий на дорогого еврейского адвоката, возможно, из-за большого носа и крупных губ, коричневая кожаная куртка, серый пуловер. черные джинсы, на ногах – темно-коричневые ботинки. Или я похож на жирного плешивого толстячка лет шестидесяти, дорого, но безвкусно одетого, в туфлях на высокой платформе, чтобы казаться выше, но еле достающего до плеча Лиззи. Лицо закрыто огромными очками с толстыми стеклами, чтобы казаться интеллигентнее, глазки подслеповатые, ему что юная незнакомка-ангелочек, что потрепанная уличная проститутка, страшная, словно только вынули из гроба, все равно, толком не разглядит. Все достоинства – солидные счета в банках, при этом – сильнейшая одышка, пара инфарктов, врачи сказали, что третий инфаркт не переживет, и если раньше смыслом жизни было зарабатывание денег,  после второго инфаркта, поняв, что жить осталось недолго, пустился во все тяжкие, подспудно мечтая,  умереть, как Феликс Фор, в объятиях женщины. Черт его знает, не мне решать. а что до зеркала, то ведь оно зеркало смутной Гекаты и само решает, что ему показывать. Красавца или урода.
Рядом – тростинка, доверчиво прижавшаяся к нему, на правах дочки или внучки, с шаловливыми глазками и улыбкой, отчего на щечках образуются очаровательные ямочки. Дочка или внучка вьет веревки из любящего папаши или дедули. Главное надуть губки и сказать обиженным тоном: «ты совсем не любишь меня».  Дальше – кошелек в полном распоряжении юной хитрюшки.
Я открыл электронным ключом дверь в номер. У меня номер средней ценовой категории: зал  с телевизором и диваном, спальня с большой кроватью,  на которой может спокойно уместить отделение худых новобранцев-солдат, ванная и небольшое подобие кухоньки.
Лиззи сразу прошла в спальню, сняла курку, скинула ботинки и, сев на  белоснежную постель, начала раздеваться. Я пожал плечами, не возражал, если бы играли в шахматы на раздевание, хотя так обычно играют в карты, но если Лиззи в полуголом виде так удобнее меня учить... Ладно, посмотрим дальше. Девушка разоблачилась, и осталась в черных трусиках-слипах и маечке. Тонкие ручки, стройные ножки, под обтягивающей маечкой выступают острые грудки. Лиззи прикусила указательный палец и призывно на меня посмотрела. Мол, чего ждешь, давай сам раздевайся. Старый я пень, так легко меня развела, но надо отдать должное, не одна путанка-эскортница не использовала прием обучения игры в шахматы. У этой юной пигалицы айкью явно выше среднего. Достойна похвалы. Я снял куртку и шагнул в спальню, но не тут-то было. Лиззи со сноровкой фокусника выхватила из сумочки большой черный револьвер и навела на меня: Я успел поразиться, как такой пугач уместился в маленькой дамской сумочке
- Извини, но это ограбление.
Тут меня накрыл смех:
- Очень уж нелогично ты поступаешь. Зачем перед ограблением надо было раздеваться?
Девушка надула губки и обиженно сообщила:
- Девушка должна поступать нелогично, на то она и девушка. Потом – я хотела доставить тебе эстетическое наслаждение, ведь я красивая, не то что мымра, с которой ты недавно встречался.
Не знаю, о ком говорила, но надо признаться, Лиззи самая красивая, с кем мне пришлось встретиться в последние дни.. Ложкой дегтя можно считать, что она за мной следила, хотя я тщательно проверялся и вроде бы не замечал слежки. При наличии современной техники это несложно, но кому нужен одинокий турист, приехавший любоваться красотами Будапешта. Возможно и обманывает, чтобы я начал нервничать и терять контроль над ситуациях. не лучше бы ей в стиле наших девок подсыпать мне клофелинчику в кофей или чай? Или они принципиальные и не хотят причинять клиенту тяжелых последствий? Интересно, но сначала зададим пару вопросов:
- Скажи, зачем меня грабить, ведь могу пожаловаться  в полицию, тебя найдут и посадят.
- Пхе, – пока еще не состоявшаяся очаровательная грабительница презрительно сложила губки. – Кто поверит тебе? Потом, я – несовершеннолетняя, тебя могут привлечь к уголовной ответственности за связь с несовершеннолетней. Еще я могу заявить, что я – девушка, а ты, чтобы замять эту ситуации, пытался от меня откупиться.
Ах. ты, маленькая врушка. Так я и поверил в несовершеннолетний возраст и непорочность. однако какая изворотливость. так и бы взял в себе в напарницы, если бы занимался мошенническими операциями. Лиззи прекрасно подходит для медовой ловушки. Просто идеально. Беда в том, что я не играю в такие игры. Однако пора заканчивать эту криминальную комедию.
- Сколько ты хочешь с меня получить?
Лиззи назвала сумму. Признаться, я ожидал большей суммы. Чувствуется опытная рука хорошего криминального психолога. Клиента не надо грабить по полной. Ему домой  еще надо уехать и перед женой отчитаться, куда деньги потратил. Вряд ли любой жене понравится, что муж спустил все деньги на шлюшек. Если скажет, что ограбили,  почему не обращался в полицию. поэтому отщипываем ровно столько, чтобы не побежали в полицию, а если пожаловался, Лиззи уже продемонстрировала удачную линию защиты. Однако я не собирался платить никаких отступных. Поэтому поступим следующим образом.
= Как я должен тебе деньги передать? У меня наличных немного, остальные на счете. Могу или со счета перечислить, или взять кредит на свое имя.
Лиззи на мгновение задумалась:
- Лучше переводом. Я  скажу номер и имя, на которой надо перечислить деньги.
- Хорошо, а что потом?
- Потом я уйду.
- А как же учеба игры в шахматы? Я тоже готов раздеться, чтобы научиться играть в шахматы, – я откровенно валял дурака, ожидая реакцию своей пока не состоявшейся грабительницы. Весьма привлекательной при этом, так и бы потискал в руках эту крошку. Обидно ведь, отдать такие большие деньги и не потискать её в руках!
- Реакция была предсказуемой:
- – А ты большой дурак.
- Я развел руками:
- – Что поделать, каким уродился, таким и остался. 
- – Бедненький, – издевательским тоном пожалела Лиззи. – Давай я тебя, малыш, по головке поглажу и сопли вытру.
- = С удовольствием, – я обозначил шаг вперед, и девица испуганно взвизгнула:
- – Не подходи!
Ствол револьвера дернулся вслед за моим движением, но я, споткнувшись, уже падал на спину, при этом, мгновенно вытянув вперед длинную ногу (зря что ли отращивал) зацепил под коленку свою грабительницу. Она вновь испуганно взвизгнула, и вслед за мной упала на спину. в замкнутом помещении громко бахнул выстрел. от которого мгновенно заложило уши, а с потолка посыпалось, что-то, похожее на осколки стекла.
Падать на спину не самое приятное удовольствие, я сначала с размаху приложился лопатками. а потом затылком. да так, что в шее что-то неприятно щелкнуло. Я полежал, пережидая, пока пройдет звон в ушах, а потом осторожно повернул голову влево и вправо. В шее опять что-то неприятно щелкнуло, пошевелил руками и ногами. Тело слушалось моих команд, а вот со стороны очаровательной шлюшки что-то было подозрительно тихо. Я с трудом поднялся, все-таки экстремальные падения на спину давно мне не возрасту, и посмотрел на мою грабительницу. она лежала. раскинув ноги и руки, длинные волосы накрыли лицо, и было непонятно, жива она или преставилась. Первым делом я подобрал револьвер, крутанул барабан, в каморах не хватало одного патрона,  и выбросил его в коридор. Оружие больше не было нужно. Ладонью я откинул волосы с лица девицы, которая застонала.
- Что у тебя болит?
Девица что неразборчиво произнесла, я – в ответ – ничего не понял, и она разразилась длинной тирадой на венгерском, по энергичности понял, что она ругается.
- Пожалуйста, говори по-английски, – попросил я. – К сожалению, не знаю венгерский.
Девица с шипением выругалась по английски, а потом не попросила, а потребовал:
- Помоги мне подняться.
Я  поднял легкую. как пушинку, свою несостоявшуюся грабительницу. Она обвисла на моих руках:
= Кажется. я сильно ударился головой. Посмотри, нет ли крови.
Придерживая одной рукой за талию Лиззи, другой рукой я взлохматил её длинные волосы на затылке. Ноздри моего носа хищно раздулись, вдыхая волнующий аромат её волос, пахнущих летними травами. Пальцы нащупали небольшую шишку. Девица вздрогнула и приникла ко мне:
- Ой, как больно.
- Там только небольшая шишка. Крови нет, – проинформировал я девицу, превратившуюся из хищной рыси в несчастную кошечку   после падения.
- Отведи меня в ванную, – попросила она, и когда я, поддерживая её за талию, повел туда. моя рука постоянно соскальзывала на аппетитную попку, она никак не реагировала. Только, увидев револьвер, она слабо ахнула и попросила вернуть ей револьвер.
Я отказался. заявив,что не намереваюсь  второй раз подвергать себя риску быть подстреленным, но она продолжала канючить, мол, револьвер не её, его надо вернуть, иначе ей будет большая взбучка за утерю оружия и выставят немалый счет за него.
- Что ж ты за такой незадачливая грабительница, – пожалел я, -  револьвер не твой, счет чужой, что ты получаешь после ограбления?
- Около двадцати - тридцати процентов, в зависимости от суммы.
- – Бедненькая, несчастненькая, придется, чтобы спасти тебя, отдать все. что есть в мои карманах.
- Ой, не говори, – пригорюнилась девица, – никому я не нужна, все так и мечтают или задрать мне юбку, чтобы трахнуть или  я отсосала. Один ты себя повел, как джентльмен, только не надо было меня ронять на пол.
- Ты ж могла меня застрелить, – посетовал я, – поэтому вынужден был принять экстренные меры.
- Да не собиралась я стрелять, только хотела попугать.
- Вот и попугала, я испугался. а у тебя теперь болит голова.
Я довел девицу до ванной и хотел выйти, но она энергично запротестовала: «вдруг я упаду и еще сильнее разобьюсь».
Пришлось мне остаться. Лиззи, не стесняясь меня, стянула с себя трусы и села на унитаз. резко запахло сладковатой женской мочой. Потом она, охая и постанывая, кое-как подмылась. Я отвернулся и мужественно вытерпел её манипуляции, ох уж этот женский западный феминизм, совсем стыд потеряли. Не так меня, к сожалению, воспитали.
- Здоров, Саныч, – из зеркала ванной  на меня смотрел с опухшей от пьянства физиономией мужичонка в мятой светлой рубашке, синих, с пузырями на коленях, трениках, и опорках на босу ногу.
- Привет, давненько не виделись, – нейтрально ответил я, пытаясь вспомнить, кто это такой, и никак не мог вспомнить.
- – Никак новой дворняжкой обзавелся? – мужичонка кивнул на Лиззи. – Уж больно тоща, кожа да кости, а на морду страшна, ночью приснится, со страху с кровати свалишься.
- – Да знаю я тебя, любителя свиноматок, – ответствовал я.
- – А что? – мужичонка подбоченился. – Возьмешь в руки, маешь вещь, и потом, как в анекдоте, у моей Машки одни глаза, а остальное жопа, а у этой, тьфу. и подержаться не за что, одни мослы. Я не собака, чтобы на кости бросаться.
- – Я значит, собака, – с угрозой произнес я, – а в глаз не хошь?
- – Да я ничего, это так, мысли вслух,– стушевался мужичонка, -  одни любят попа, другие попадью, у каждого каждого вкус...
- С кем это ты разговариваешь, – ревниво спросила Лиззи. – Мы кажется одни здесь, или ты меня записываешь и командуешь, что писать и что не писать?
- Ладно, Саныч. я пойду, – заторопился мужичонка. – Не люблю присутствовать при семейных сценах, а то еще под горячую руку и в глаз прилететь может.
- Да никто мне она, – в сердцах вырвалось у меня. – Говорю, приблудилась дворняжка, вот покормлю, завтра выставлю за дверь.
- Эх, Саныч. – пожалел меня мужичонка. – Это тебе так кажется, что выставишь. Черта с два, она тебя взвесила и признала годным, чтобы ты её тащил на горбу, а она будет ножками болтать и хохотать во все горло над тобой. дурачиной деревенской. Прощевай, пропащий, мне пора. но если надо, зови, всегда помогу твоему горю, особливо когда нальешь.
Мужичонка щелкнул себя по горлу и пропал из зеркала.
- Повторяю, с кем ты разговаривал? – девица гневно раздувала ноздри носа, руки уперты в боки, совсем как старая опостылевшая жена, с которой прожил больше двадцати лет и так и не набрался смелости сбежать.
И эта туда же, то меня пристрелить собиралась. то теперь сцены ревности устраивает, я разозлился и ляпнул:
- Все, больше помогать не буду. Я смотрю, ты уже совсем здорова, собирай вещички и выматывайся. На такси, так и быть, дам, но на ужин не рассчитывай, не заработала.
Моя гневная отповедь отрезвляющем образом подействовала на Лиззи. Из разъяренной постылой жены она тут же превратилась в ласковую кошечку, замурлыкала и потерлась мягкой шерсткой об меня и покаянно произнесла:
- Прости, голова ужасно болит и подташнивает.
Она явно рассчитывала. что я засуечусь рядом с ней. буду сюсюкать и жалеть, но я сухо спросил:
- Врача вызвать?
- Не надо, – испуганно возразила она, но не удержалась и тут же укусила. – Бревно ты бесчувственное, не можешь пожалеть бедную девочку.
Я сожалеюще развел руки:
- Извини, не могу.
- Тогда я пойду спать, – решительно заявила Лиззи.– Только у меня нет ночной рубашки. Одолжишь мне свою рубашку?
- Выбирай любую, – я кивнул в сторону большого шкафа, и только потом сообразил, что девица из меня начинает веревки вить, а я так легко ведусь. 
Она выбрала мою самую любимую, из тонкой джинсовой ткани «Ли Купер», не стесняясь меня, скинула с себя нижнее белье, нарочито продемонстрировав мне свои прелести, до этого скрытые бельем: упругой попкой и острыми грудкой с торчащими сосками. накинула на себя рубашку, и тут же утонула в ней. превратившись в подростка, одевшего в огромный не по росту пиджак и превратившись в симпатичного гномика. Ох уж эти женщины. подумал я, они,  как животные, любят столбить территорию, надевая вещи своих любовников. Только мужики не обладают тонким обонянием, зато другие бабы приходят в неистовство, обнаружив запах другой женщины, на казалось бы давно прирученном самце.
Босые ноги прошлепали мимо меня. Лиззи улеглась в постель, закуталась в одеяло, но при том предупредила:
- Ко мне ночью не приставать. У меня болит голова, и хочу спать.
Черт. что она о себе возомнила? Сегодня только познакомились, а ведет себя как жена, которой я смертельно надоел. Эх, Саныч. точно ты бесхарактерынй, любая шлюшка о тебя может ноги вытереть. Завтра выставлю и забуду о ней, как о страшном сне.
Так, теперь спать. День был слишком насыщенный, я устал. Было два варианта, где мне расположится на ночлег. В зале, на диване, укрывшись пледом или в своей постели. Первый вариант я отмел напрочь. Диван узкий и короткий, у меня длинные ноги, и я не настолько джентльмен, как Грегори Пек в незабываемых Римских каникулах. Он-то знал, что у него ночует принцесса, поэтому дремал ночью в кресле а у меня кто  ночует? Несостоявшаяся грабительница, венгерская путанка-эскортница. Я не для этого я платил за номер, что мучиться ночью с поджатыми ногами на диване. Девица заняла самую малую часть кровати.  Я погасил свет, улегся в постель и стянул часть одеяла с девицы. Та что-то протестующе пискнула, но я не обратил внимания. Не нравится – пусть идет спать на диван.
Ночью кто-то целеустремленно пытался взобраться на меня и там угнездиться. Это кто-то было ужасно костляво, мосласто и обросшее длинной шерстью, которая то попадала в рот, то щекотало нос и мешало дышать. Я отплевывался, смахивал шерсть с носа, но это кто-то упорно добилось своего, удобно улеглось на мне и потом сопело мне в ухо до утра.
Утром, едва стало светать, я проснулся. На мне никого не было, зато девица закинула на меня ноги. Эх, Саныч, как бы сказал мужичонка (кстати, надо вспомнить его имя), как ты не трепыхайся, а уже стал законной добычей этой наглой малявки. Я осторожно убрал тонкие  ножки с себя. Некстати вспомнилась последняя подруга, дама со стройными ножками. Она тоже любила во сне забрасывать ноги на него, но её ноги были тяжелыми, словно бревна, а у этой легки, как тонкие ветки деревьев. Что поделать, женщины даже во сне пытаются утвердить свою собственность на мужиков. Я посмотрел на спящую девицу. Спокойно спит в чужой постели и ни о чем не беспокоится. Эх, молодость, почему так быстро проходишь? На этой ламентации я бодро вскочил с постели пошел в зал делать зарядку. После зарядки душ, а тут и наша красавица, век бы тебя не видать, проснулась и трет заспанные глазки.
- Как спалось?
Девица скривила гримаску: плохо.
Я не стал уточнять, почему, чтобы не нарваться на поток бесконечных женских жалоб и сухо спросил, будет ли она завтракать или уйдет, по-английски, без завтрака.
Девица возмутилась, как это без завтрака! У неё всегда по утрам хороший аппетит, если только вечером не переберет со спиртным.
- Кто будет платить за завтрак?
Указательный палец с острым синим ногтем, направленным на меня, просигнализировал, раз оставил у себя ночевать, будь добр заплати и за завтрак.
Я тяжело вздохнул и поднял трубку телефона. но Лиззи попросила  подождать и обсудить, что заказать на  завтрак.
Я не поддался на эту уловку, а то будет требовать заказать слишком много, чтобы набить желудок на целый день, и заказал сэндвичи со свежим хлебом, сырами, ветчиной и кофе.
Девица тут же обвинила меня в сексизме, что она хотела заказать еще паштет kenоm;jas, салями и колбаски кабанос.
- Пожалуйста, заказывай за свой счет, – злорадно улыбаясь, протянул ей трубку.
В ответ мне прилетела подушка и энергичные выражения на венгерском языке, которые я не стал принимать на свой счет,  поскольку не знал языка.
- Быстро в душ, иначе, когда принесут, съем всё сам, – приказал я.
Девица беспрекословно послушалась, вспорхнула, как белая лебедица с постели и умелась в душ.
Едва в номер доставили завтрак, как из ванной выпорхнула Лиззи, сияя чистенькой мордашкой, распространяя вокруг запахи юного женского тела, шампуня и зубной пасты. При виде завтрака она радостно потерла ладошки и принялась энергично уничтожать пищу, одновременно намазывая на хлеб мягкий сыр, откусывая крепкими зубками кусочки ветчины и запивая кофе.
- Юным девушкам вредно много есть, можно потолстеть и испортить фигуру, – вместо пожелания приятного аппетита, подпустил я шпильку.
Лиззи презрительно хмыкает, расстегивая пуговицы рубашки и бесстыдно демонстрируя упругие грудки с розовыми сосками и плоский живот. Она гладит себя по животу и сообщает, что ей не грозит быть толстой, она вся в мать, у которой, несмотря на олдовские годы, отличная фигура.
Мне в пору задуматься, значит, и ваш покорный слуга выглядит в её глазах старпером. Мелкая сучка! Однако надо торопиться, иначе я останусь голодным, с тарелок с невероятной быстротой исчезает сыр и ветчина.  Меня такие завтраки раздражают, вроде бы и поел, но через полчаса опять хочется жрать. Жаль, что тут на завтрак не подают овсянку, сэр, с сообщениями, что собака Баскервилей  опять загрызла какого-то беднягу.
В тишине, без взаимной пикировки мы быстро приканчиваем завтрак. Лиззи опять залезла под одеяло, явно собираясь вздремнуть.
- Не понял, – жестко заявил я и попытался сорвать с девицы одеяло.
Не тут-то было. Девица вцепилась в одеяло, как черт в грешную душу и еще имела наглость заявить:
_- Не смей трогать одело. Я не выспалась и хочу спать. Сказала, не трогай одеяло! Сейчас буду кричать, что меня насилуют! Что будешь объяснять охране?
Я оставил в покое одеяло, и Лиззи тут же завернулась в него как кокон, оставив снаружи только вздернутый носик и испуганные глазки.
- Слушай, красавица, ты уже стала злоупотреблять моим гостеприимством. Тебе напомнить про вчерашнее ограбление и что я пожалел и не вызвал полицию?
- Ничего не было, – запротестовала Лиззи. – Не было никакого ограбления, просто я неудачно пошутила, признаю и каюсь.  Но я действительно хочу спать. Не выспавшаяся я становлюсь злой, невоспитанной, грязно ругаюсь и могу покусать. У меня ядовитые зубки.
Она продемонстрировал ровные белые зубки, розовый язычок провокативно облизал губки. В другой обстановке это могло служить сигналом приглашения к сексу, но меня уже надоела эта наглая девица.
- Сколько же ты думаешь оставаться у меня? – успокоившись, спросил я.
Девица сморщила лобик, демонстрируя напряженную работу мысли:
- Думаю, еще пару суток.
- Что?
- Нет, нет, я опять неудачно пошутила. Я готова сегодня оставить тебя, злой дядечка, но у меня нет чистого нижнего белья и косметики. Я не думала оставаться у тебя ночевать, но ты убедил меня остаться, и мне пришлось согласиться. Пойми, после того, как я помылась, надевать грязное белье выше моих сил. Еще без косметики я чувствую себя голой.
- Могла бы вечером постирать.
- Я побоялась, что ты не разрешишь пользовать стиральной машиной.
Черт возьми, мужчине поистине никогда не понять женщину. Я прикрыл глаза и с наслаждением представил себе, как беру в охапку девицу, выношу её в коридор, а затем выбрасываю туда  её вещи.
- Нет, не надо,– неожиданно испуганно воскликнула Лиззи.
Я очнулся и посмотрел на девицу.
Та пояснила:
- Неужели у тебя нет сердца?  Не надо меня выбрасывать из номера. Я сама уйду.
- О как, – поразился я. – Ты еще и мысли умеешь читать. Так выметайся по-хорошему.
Однако девица еще плотнее завернулась в одеяло и безапелляционно заявила:
- Я сразу же уйду, если ты выполнишь одну мою просьбу.
Я уже разозлился, но пока контролировал себя. Если бы не контролировал, девица уже давно бы обреталась в коридоре. Конечно, не хотелось скандала и объяснений с администрацией отеля. Однако мне стало интересно, что еще хочет выторговать эта маленькая чертовка:
- Говори. – коротко бросил я, приготовившись к самому худшему.
Девица улыбнулась и сказала:
- Свою просьбу я могу сказать тебе только на ушко.
Я подумал, и не подозревая никакого подвоха и наклонился над ней. Руки девицы тут же взлетели из-под одеяла и обвили мою шею. Затем последовали беспорядочные поцелуи в щеки, нос, губы. при этом озвучила свою такую скромную просьбу: надо съездить к ней домой и привезти ей смену чистого белья и косметику.
Я мягко высвободился из её объятий. Вчера – до попытки ограбления я бы с удовольствием покувыркался бы с ней, но сегодня – она мне была безразлична, если не сказать больше – вызывала отторжение. Я никогда не любил лживых поцелуев.
- Не надо. Это надо было делать вчера.
Девица ударилась в слезы.
- Сейчас выброшу тебя в коридор.
Слезы моментально высохли. Лиззи вскочила на ноги, рубашка скользнула к её ногам, и вот она, нагая и бесстыдная. крутанулась вокруг своей оси:
- Посмотри, говнюк, какая красавица стоит перед тобой, и ты бесплатно можешь любоваться моей фигурой, моей грудью (она погладила себя по небольшим грудкам), какие у меня тонкие бедра, а какие стройные ножки.
Нет спору, Лиззи была красива той красотой девочки-подростка, с еще не оформившейся фигурой, похожей на подростка – юношу. Была в шестидесятые годы прошлого века такая манекенщица, Твигги, вот Лиззи и похожа на неё фигурой. Сейчас в моде бодипозитивные жирдяйки с окороками вместо рук и ног.
- И что? – иронически усмехнулся я. – Бесплатно налюбовавшись твоей красотой, я должен бесплатно выполнять все твои хотелки?
- Да, – Лиззи притопнула ножкой. – Настоящие джентльмены всегда выполняют  просьбы юных дев.
- Это ты сопливых сериалов насмотрелась, – сообщил я. – Только вот не вижу вокруг ни одного джентльмена. Сразу говорю я – не в счет,  нас, олдов, воспитывали по-другому.
- – Ну Алекс, -  захныкала девица, явно исчерпавшая все свои доводы, ну пожалуйста!
Неожиданно Лиззи передернула узкими плечиками и пробормотав, ух, как прохладно, опять юркнула под одеяло, не забыв накинуть на себя рубашку.
- Ты хочешь оставить эту рубашку себе? – поинтересовался я.
- А что, – Лиззи потеребила рукав. – Рубашка хорошая, хлопок мягкий, фасон и расцветка хорошенькие. Могу и оставить на память.
- Не выйдет, это моя любимая рубашка. Я за неё буду сражаться не на жизнь, а насмерть. Кстати, давай мне деньги на проезд. Мало того, что бесплатно живешь и столуешься у меня, так я еще и бесплатно должен ездить по твоим поручениям.
- Алекс, – девица томно прикрыла глаза, – не надо меня разочаровывать. Я хочу запомнить тебя как щедрого мужчину.
В зеркале прихожей появился мой опухший знакомец. Говорил тебе, Саныч, не связывайся с девицей, доведет тебя до цугундера.
- Ты еще с утра не опохмелился? – зло я спросил.
- Так грошей нэмае, – пожал плечами знакомец, – ежели дашь, так пойду поправлю здоровье.
Черт, да они явно сговорились между собой. Я ничего не ответил и вышел из номера. Лучше я спущусь в кафе, и там спокойно выпью чашечку кофе. Кофе здесь готовят отменный. И пусть только какая-нибудь девица попытается усесться ко мне за стол, клянусь, прибью на месте!




-
-