Консультант

Посетитель подошёл к двери на которой висела табличка с надписью: «Воскресенский Эммануил Георгиевич. Консультант-координатор».
Постучал, заглянул, поинтересовался:
- Можно?
Это была секретарская. Слева располагалась ещё одна дверь, а справа – стол с компьютером, за которым сидел светловолосый голубоглазый мужчина лет эдак тридцати, весьма приятной наружности. Оторвав взгляд от монитора, он посмотрел на посетителя и с приветливой улыбкой, ответил:
- Да-да, входите. Вы вероятно на 18.00 записаны? Самолюбов Сергей Николаевич? Всё верно?
Посетитель кивнул:
- Да. Я немного раньше пришёл. Я подожду.
- Нет необходимости. Эммануил Георгиевич готов принять вас. Пожалуйста, проходите, Сергей Николаевич.
И указал в сторону двери кабинета своего шефа.
Самолюбов приблизился к двери и слегка оторопел, глядя на неё. Дверь была нещадно разрисована детскими рисунками. Секретарь, заметив реакцию посетителя, коротко хохотнул, пояснил:
- Дети разрисовали. Эммануил Георгиевич разрешает. У нас и маркеры специально для этого есть. Рядом, на столике лежат. Там даже есть портрет самого Эммануила Георгиевича. Во-он там, правее и чуть выше от дверной ручки. Очень похоже получилось. На стенах тоже можно. Но дети почему-то больше дверь предпочитают.
Посетитель обратил внимание, что, в самом деле, стены местами, так же как и дверь, несли на себе следы детского творчества. Ошарашено посмотрел на весёлого секретаря, ничего не сказал, открыл дверь и вошёл.
Кабинет консультанта, вслед за секретарской, тут же выдал новые сюрпризы. Первое, что бросилось в глаза, это огромное окно с правой стороны кабинета, точнее даже не окно, а от пола до потолка стена из стекла. Причём этаж был 88-й, и вид за стеклом, соответственно грандиозным. Сергей Николаевич замер, слегка напуганный неожиданно возникшим перед ним ничем не ограниченным пространством и высотой. Почти одновременно с этим, его охватил и восторг от представшего перед ним великолепия.
- Не волнуйтесь. Стекло о-очень прочное, даже если сильно разогнаться и попытаться его пробить, ничего не выйдет, – прозвучал красивый глубокий баритон. - Здравствуйте, Сергей Николаевич, очень рад вас видеть.
Посетитель оторвал взгляд от пейзажа за окном, и посмотрел налево, откуда прозвучал голос. Его владельцем оказался невысокий лысый мужчина, слегка полноватый, но с хорошо развитой мускулатурой, в футболке и джинсах. Пожалуй, он больше был похож на таксиста, чем на респектабельного специалиста, с солидной практикой и такой же солидной репутацией. Хозяин кабинета сидел в огромном белом кресле, рядом стоял журнальный столик, на нём - графин с водой, стаканы и ваза с фруктами, а так же ещё кресло и диван, тоже белые. Пол, стены и потолок были небесно-голубого цвета. В целом, всё это смахивало на… ну, вы поняли.
Увидев выражение лица посетителя, Эммануил Георгиевич весело рассмеялся, затем, сделав приглашающий жест в сторону другого кресла, сказал:
- Присаживайтесь, куда вам будет угодно: кресло, диван, стол, стул – всё в вашем распоряжении. Там на столе, кстати, конфеты есть, очень вкусные, можете угощаться. Фруктами разумеется тоже.
Сергей Николаевич, всё ещё пребывавший в крайнем изумлении, неуверенно пробормотал: «спасибо», присел в кресло, затем, спохватившись, вспомнил, что забыл поздороваться:
- Здравствуйте, Эммануил Георгиевич, простите, я несколько выбит из колеи… - он окинул взглядом кабинет. Заметил, что шкафы у стены тоже были белыми, и, кажется, как и дверь, разрисованы детскими каракулями, - Как у вас тут… необычно.
Хозяин кабинета. слегка сощурившись, с улыбкой поинтересовался:
- А обычно – это как?
- Ну-у… не знаю. Но точно не так, как здесь.
Воскресенский кивнул:
- Хорошо, давайте, сразу договоримся, если вам что-то не понравится, или возникнут какие-то сомнения, вы можете просто встать и уйти. Ничего не объясняя, не извиняясь, просто покинуть этот кабинет и не считать себя чем-то мне обязанным. Договорились?
Самолюбов кивнул, и облегчённо вздохнул. Реально стало как-то легче. Да и в лице консультанта было нечто такое... более весомое и значимое, чем это могло показаться на первый взгляд по его внешнему виду.
- Итак, Сергей Николаевич, я вас слушаю.
Посетитель, немного подумав, стал излагать проблему, с которой пришёл:
- Понимаете, Эммануил Георгиевич, я в последнее время стал замечать за собой странную вещь. С кем бы я ни общался, мне всё время кажется, что вокруг меня одни идиоты, - тут он смешался, спохватившись, решил уточнить, - только вы не подумайте, к вам это не имеет отношение.
Воскресенский лукаво улыбнулся:
- Ну, не торопитесь с выводами. Мы ещё с вами мало о чём успели поговорить. Может статься, я произведу на вас такое же впечатление, как и остальные, - он пожал плечами, - что ж тут поделаешь. Вы продолжайте, не стесняйтесь. Всё как на духу.
Посетитель смутился, помолчал, затем продолжил:
- Вот вчера, допустим, начальник даёт мне задание… Не буду вдаваться в подробности, какое, главное, я же понимаю, что это – полный бред, нельзя так делать, будут проблемы, которые мне же придётся разгребать. Я пытаюсь ему мягко намекнуть, а он давай орать, что я тут самый умный выискался, незаменимых у нас нет и так далее. Ну, я заткнулся, конечно, всё сделал, как было предписано. А дальше вышло так, как я и предполагал. Возникли проблемы, начальник опять наорал на меня, теперь уже за то, что я недостаточно креативен, должен был действовать по ситуации, а теперь, сам виноват – сам и исправляй! Нормально?!
- Простите, но это вопрос не ко мне. Понятие нормы – весьма расплывчато и неопределённо. Главное, что вы сами думаете на этот счёт?
- Что думаю я? – возмутился посетитель. - Я думаю… - он вдруг смешался, не зная как выразить свою мысль покорректнее, достаточно точно, но без нецензурных выражений. Это оказалось весьма затруднительно. Пока посетитель пытался сформулировать свои соображения по поводу происшедшего, консультант внимательно смотрел на него добрым, внимательным взглядом и терпеливо ждал, не торопил, не пытался задавать наводящих вопросов, просто ждал.
Наконец Сергей Николаевич потерял надежду найти подходящие слова, чтобы ответить на поставленный вопрос, вздохнув, покачал головой, резюмировал:
- Не знаю. Я уже сказал. Ощущение, что все вокруг идиоты. Но так ведь не бывает!
- Почему не бывает? – неожиданно выдал Воскресенский.
- Э-э.. – посетитель, кажется, на время потерял дар речи. Немного помолчал, соображая, как следует реагировать на такой вопрос, показавшийся ему довольно провокационным, затем неуверенно произнёс:
- Я думаю, что это маловероятно.
Консультант внимательно посмотрел на посетителя, сделал многозначительную паузу, затем выдал:
- И вы совершенно правы, это маловероятно, но вполне возможно.
Самолюбов совсем растерялся:
- И что же мне тогда делать? Может самому попробовать стать идиотом? Чтобы, так сказать, не выделяться и не нервировать остальных своей нормальностью.
- Интересная мысль. Думаю, можно попробовать, в качестве эксперимента, если будет желание. А вот без желания – ни в коем случае! Точнее, настоятельно не рекомендую.
- А что рекомендуете?
- Я? – удивился Воскресенский. Задумался. Почесал лысину. – Пожалуй, я вам кое-что скажу на этот счёт. Только это не совет и не рекомендация.
Воскресенский испытующе посмотрел на посетителя и полушёпотом заговорил:
- Вы только не волнуйтесь. Это информация не для всех, но вам, я думаю, стоит её знать, вы правильно сможете ею распорядиться. Дело в том, что это такая игра. Все люди вокруг вас специально ведут себя как идиоты, чтобы спровоцировать вас на определённую реакцию. Наподобие игры в прятки или в шпионов. Можете придумать название по своему вкусу. Дело не в названии, а в её сути и смысле. Суть в определении собственного интереса в этой игре. Он обязательно есть, но не для всех очевиден. Смысл игры – в накоплении сил для реализации этого интереса. Понимаете в чём дело, если вы внешне неадекватное поведение человека квалифицируете как идиотское, тем самым, вы как бы его «минусуете», пытаясь урвать у него часть силы в свою пользу – типа, вы нормальный, а он – нет. В этом случае, вы тут же автоматически потеряете часть своих сил, выданных вам при рождении для осуществления ваших полномочий в этой жизни. Силы, которые вы теряете, переходят в распоряжение системы, поддерживающей окружающую вас действительность, а система, в свою очередь премирует того, кто спровоцировал вас. Кстати, то же самое происходит, если вы «минусуете» себя, проявляя недовольство собой, принижая собственную ценность в этом мире. В этом случае система «обрадует» вас своим согласием с вами: выдаст официальное подтверждение, что «да, вы – чмо и неудачник». Если же вы присматриваетесь к человеку, начинаете за ним наблюдать, не вмешиваясь в его жизнь, не пытаясь его образумить, и, наконец, обнаруживаете, что он скрывает за своим притворным идиотизмом, делаете вывод, что со своей точки зрения, он вполне адекватен, разумен и, по-своему, прав – вы получаете порцию силы, а в дальнейшем и расширение полномочий.
Сергей Николаевич немного подумал, затем так же полушёпотом спросил:
- А вы откуда знаете про эту игру?
- Так я же её и придумал.
Самолюбов внимательно посмотрел на консультанта, затем хлопнул себя по коленям и рассмеялся. Закивал:
- Хорошая шутка.
Воскресенский широко улыбнулся:
- Ладно, вы меня раскусили. А теперь давайте разбираться серьёзно. Что собственно в этой ситуации вас не устраивает. То, что вы на фоне других единственный нормальный и здравомыслящий человек? И что в этом плохого.
Посетитель перестал смеяться, нахмурился:
- Не устраивает, что единственный. Хотелось бы в компанию ещё кого-нибудь.
- М-м! – консультант многозначительно закивал. – То есть вы хотите, чтобы рядом с вами оказались люди, думающие и мыслящие так же как вы, то есть ваши копии? Вообще-то в системе это не предусмотрено.
Сергей Николаевич уже начал злиться:
- Не копии, а просто нормальные и здравомыслящие.
- То есть в вашем понимании нормальные и здравомыслящие.
- Да почему только в моём?! А общепринятых норм здравомыслия что, уже не существует?
- Конечно нет! Их отменили, причём уже довольно давно. Вы не знали?! О-о, сочувствую! - покачал головой Воскресенский.
- Как это – отменили?
- Да вот так! Взяли и отменили. Давно уже вышло предписание об упразднении всех норм: морали, нравственности, здравомыслия. Всё это теперь носит рекомендательный характер.
- А почему отменили?
- В связи с участившимися случаями злоупотребления, - спокойно пояснил Воскресенский разведя руками и как бы показывая: «Вот, батенька, такие дела!». - И пик этих злоупотреблений пришёлся на средние века по официально принятой версии истории, во времена инквизиции. Совсем распоясались чудо-деятели, блюстители всех этих норм.
- Ну-у, а на чём тогда строятся сейчас базовые постулаты хотя бы в психологии и психиатрии? – растерянно поинтересовался Самолюбов.
- На представлении о них отдельных маститых учёных-деятелей в этой области, сумевших доказать обоснованность своих теорий всем остальным и тем самым завоевать популярность, славу и авторитет. Всего на всего! - развёл руками Воскресенский.
Посетитель смотрел на консультанта, уже совершенно отказываясь что-либо понимать, зато со стремительно нарастающим желанием улизнуть отсюда как можно скорее. Его ведь предупредили, что так можно. Но вместо этого Сергей Николаевич вдруг поднялся с кресла, подошёл к столу, уселся на него и взял конфету из вазочки. С решительным видом освободил от обёртки и засунул в рот.
Воскресенский с интересом наблюдал за поведением посетителя, никак не комментируя, но в глазах его явно читалось одобрение.
- А конфеты и правда вкусные! Как называются?
Посетитель стал рассматривать обёртку, но названия там не обнаружил.
- Любимые, - ответил хозяин кабинета.
- Хм… Так и называются?
- Понятия не имею как они называются. Периодически прошу секретаря купить мои любимые конфеты. Он покупает, каждый раз разные, но всегда очень вкусные. Поражаюсь, как он угадывает.
- А может вам любые нравятся?
Воскресенский усмехнулся:
- Смею вас заверить, любезный Сергей Николаевич, что в еде я достаточно привередлив, и что попало есть не буду, в том числе и сладкое. Мне, кстати, обеды сюда приносит моя домработница Изабелла. Я очень редко ем в ресторанах, только если это требует дело.
- Понятно… - задумчиво потянул Самолюбов, хотя, на самом деле ничего ему не было понятно и он мысленно вернулся к вопросу о всеобщем идиотизме, похоже и правда получившем тотальное распространение, не миновав и структуру, созданную вроде как для его же ликвидации. Решил задать уточняющий вопрос:
- Так значит, вы не сможете мне помочь?
- Ну, почему же?! Конечно смогу! Вы мне только скажите, что именно вы хотели бы иметь для дальнейших осуществлений своих полномочий в этой жизни, данных вам от рождения?
Сергей Николаевич в этот раз думал достаточно долго, затем, наконец, крайне аккуратно подбирая слова, сформулировал свои желания:
- Я. Хочу. Оставаясь самим собой. Научиться продуктивно и взаимовыгодно общаться с окружающими меня людьми. При этом не чувствовать себя умнее других.
- Отлично! – воскликнул Воскресенский и довольно потёр руки друг о друга. – Это совсем меняет дело. Для осуществления этого желания, вам стоит начать игру, правила которой я уже вам озвучил. Приступайте прямо сейчас и будет вам в жизни счастье!
- Но-о… - неуверенно протянул Самолюбов, - как же возможно играть одному? Все вроде как должны быть в курсе этих правил.
- Уверяю вас, подавляющее большинство уже в курсе! Вы что, думаете один приходите ко мне с такой проблемой? Ха! Да ваш начальник ещё месяц назад был у меня на приёме. Только он не сюда, а ко мне домой приходил, ушёл довольный, недавно звонил, благодарил за потрясающий эффект, стоило ему только включиться в игру. Я ему правда несколько иначе правила объяснил, в соответствии с его жизненными запросами. Но суть – та же. И смысл тот же – в накоплении сил.
- А вы и дома приём ведёте?
Эммануил Георгиевич хитро улыбнулся, пояснил:
- Понимаете, есть контингент людей, к которым требуется особый подход и атмосфера, обстановка должны быть соответствующими . Здесь видите, всё в таких светлых тонах, вроде как несерьёзно и я одет проще. Дома моя приёмная обставлена дорого и помпезно, в тёмных тонах, и сам я веду приём в костюме от Армани.
Сергей Николаевич поднялся, протянул руку для рукопожатия:
- Спасибо. Пожалуй, как говорится, эта игра стоит свеч, и я воспользуюсь вашим предложением.
Воскресенский тоже встал и с улыбкой пожал посетителю руку.
- Ну, что вы, рад был помочь.
- Сколько я вам должен?
- Абсолютно нисколько! Только если возникнут трудности в игре и потребуется наработка определённых навыков. Тогда приходите, я научу вас, как эти навыки приобрести. Цена будет вполне бюджетная. Видите ли, я имею выгоду от того, сколько людей сознательно участвуют в игре.
Самолюбов слегка удивился, но не стал ничего уточнять - постеснялся, ещё раз поблагодарил и вышел.
 Через минуту Эммануил Георгиевич, вызвал в кабинет своего секретаря:
- Ну, Серафим, что там у нас с домашними посетителями на завтра?
Молодой человек с готовностью доложил:
- Весь день заполнен до отказа с 10.00 до 19.00 с перерывом на обед
- Контингент обычный?
- Да, как всегда: три политика, четыре бизнесмена и один криминальный авторитет.
- А ты точно уверен, что все четыре бизнесмена для домашнего приёма?
- Обижаете, Эммануил Георгиевич! Гарантирую, что эти – точно! Кстати, пять минут назад звонил протоиерей просил записать на приём, я сказал, что перезвоню, после того, как с вами переговорю. Его куда записывать сюда или к вам домой?
- А как зовут и где сия личность обитает?
- Тихон из Ростова.
- А-а! Помню-помню. Этого ко мне домой, разумеется. Когда у меня там свободные окна? Вставь, куда пожелает.
- Будет сделано, Эммануил Георгиевич. Тут ещё вот какое дело: сегодня Изабелла, когда приносила вам обед, сообщила мне, что к её обязанностям домработницы, вы добавляете ещё кое-какие секретарские. Дали ей задание освоить необходимые для этого компьютерные программы, а за помощью в этом деле обратиться ко мне и полностью мною располагать. Это правда?
- Совершенно верно. Просто я не успел тебя предупредить.
Секретарь в ужасе взмолился:
- Эммануил Георгиевич, пощадите! Как вы себе представляете это обучение, если при каждом её появлении у меня просто мозги отключаются!?
Шеф укоризненно покачал головой:
- Эх, Серафим, бедовая головушка! Где же твой профессионализм? Давай-ка соберись и не отлынивай. Изабелла будет вносить данные о домашних клиентах под мою диктовку, а так же добавлять от себя. У неё великолепно получается давать точные и меткие характеристики: буквально в двух-трёх словах – вся суть человека. Насквозь людей видит, и природу их, и потенциал. Так что давай, не пасуй. За труды будет тебе солидная премия.
Серафим тяжко вздохнул:
- Ладно, - насупился, обиженно поинтересовался, - может вы вообще от меня избавиться надумали и посадить сюда Изабеллу?
Воскресенский засмеялся и, похлопав помощника по плечу, заверил его:
- Дорогой мой Серафим, куда ж я без тебя? Мне явление Изабеллы необходимо только для домашней клиентуры, народец этот специфичный, и воздействие на него должно быть соответствующее, а здесь это совершенно ни к чему. Да и не справится она с тем объёмом работы, которым занимаешься ты. У неё своих обязанностей по дому достаточно, и там она просто незаменима. Так что кончай паниковать, завтра приходи на обед ко мне домой, после обеда начнёшь её обучать между делом, пока я с клиентами общаться буду. А в другие дни будешь с ней заниматься здесь, когда она обеды сюда приносит. Ничего, привыкнешь, выработаешь иммунитет к несанкционированному воздействию на тебя женских прелестей.
Серафим вновь вздохнул:
- Слушаюсь. На сегодня я свободен?
- Да, конечно. Протоиерею только позвони, назначь время. Это большая удача, что он сам решил прийти, давно хотел с ним встретиться. Тот ещё фрукт!

Ноябрь 2024.