24. Новые будни

        Пошли обычные учебные дни. Нина сторонилась подруг. Только одна Наталья в подробностях знала, как Нина рассталась с Антоном. После 9-го мая Наталья с удивлением и беспокойством расспрашивала Нину о том, куда она исчезла, ведь родители сказали, что она уехала как бы вроде в их компанию. На это Нина сухо ответила, что родителям соврала, а ей нужно было просто побыть одной. С недоверием и тревогой тогда посмотрела Наталья на Нину, но дальше не стала расспрашивать, только вздохнула и сказала: «Как будет нужно, я всегда выслушаю тебя». 
        Закончилась очередная лекция. Нина оставалась сидеть неподвижно, не замечая ничего вокруг.
- Что случилось? Я же вижу, что ты совсем уж замкнулась, - Наталья слегка тронула Нину за плечо.
- Всё в порядке, мне надо просто побыть в уединении, - с грустной улыбкой ответила Нина, и выражением глаз как бы умоляла Наталью больше ни о чём не расспрашивать.
        Добрый выразительный взгляд подруги тронул Нину, она добавила:
- Наташенька, чуть позже я, конечно, расскажу.
- Ах, ты загадочная наша, - вздохнула Наталья.
        Подошёл Лёшка, парень Натальи, Нина увидела его и как будто что-то вспомнила, оживилась.
- Лёш, Наташ, а Антона сегодня не видели? – спросила Нина.
- Антона? - чуть подав голову назад от удивления, переспросила Наталья, а что?
- Да он же браслет мне на восьмое марта дарил, помните же. Так вот, честно же будет вернуть его ему.
        Наталья застыла, противоречивые переживания отражались у неё на лице, она как будто пыталась глубже понять смысл этих слов, лоб её нахмурился. Она спросила:
- Зачем? – и уже явное возмущение выдавало выражение её лица.
- Как зачем? Он же дарил мне его, думая, что я его девушка, а так получается, что я подарок приняла, а сама его кинула.
        Наталья повернулась к Алексею, ища у него поддержки, она чувствовала, что это, вроде логичное объяснение, вызывает у неё отторжение.
- Ты чего, дура?! – прямо глядя в глаза Нины, выпалил Алексей. Нина оторопела.
- Объясняю подробней, и не обижайся, пожалуйста, барышня наша благородная, - иронично и с добротой как к бестолковому ребёнку начал Алексей, - Он тебе дарил от всей души, так? Так. Я знаю его, он думал, выбирал этот подарок, искал его. Ты приняла, так? Так. Ты понимаешь, какой облом ты ему сделаешь? Ты понимаешь, что для него это будет удар в душу, в сердце? Он тебе какие-нибудь гадости делал? Нет. Видите ли, фи, - я поигралась, и не нужны мне больше ваши бирюльки, - так что ли? Нет, Нина, ты чего-то плохо подумала, не туда подумала. Так не делают. Наташ, а ты как думаешь?
- Да так всё, всё правильно, я тоже так думаю, не возвращай, это будет как насмешка, как плевок, - Наталья обняла Нину за плечи, - ну ты совсем дозамыкалась, подруга, хорошо, что спросила, ух.
- Да, да, - подтвердил Алексей, видя, что до Нины доходит, - хочешь, не носи в институт, хочешь, кому подари, но возвращать это…  нет, нельзя, - и он помотал головой.
- Ух, - расслабленно выдохнула Нина и прижалась к Наташе, - да, что-то я зависла. Спасибо.
- Да, барышня, отвисай, - с укоризной посмотрел на неё Алексей, - если будет нужен мужской совет, обращайся.
- Хорошо, спасибо, пойду я, - уже легче и мягче сказала Нина, но поспешила уйти, чтобы избежать других вопросов.

        Нина погрузилась в учёбу, силой воли увлекала себя читать учебники, выполнять задания. Это помогало отвлечься от переживаний, от размышлений, которые не приносили никакой пользы, не проясняли, не помогали понять, что же происходит, и что ждать дальше. Иногда она невольно впадала в меланхолию, застывала, смотрела пустыми глазами на то, что оказалось перед её взглядом, потом её отпускало, но также ничего не прояснялось.
        Профессор настроил себя терпеливо переждать, дать Нине прийти в себя. Он позвонил ей только на третий день. Она была рада, но не было того возбуждения, замирания в душе, просто приятно было поговорить как с давним знакомым. Она сказала, что ещё пребывает в непонятном состоянии, что встречаться ещё не готова. Он положил трубку и задумался, стиснул зубы, приходилось прикладывать усилия, чтобы не дать печали накрыть себя всей плотной тяжестью. Вспоминались, мелькали самые яркие мгновенья: они с Ниной в лесу – лёгкая радость и беззаботность, Нина мочит ноги в пруду, игриво поглядывая на него.
        Она сидела и смотрела на телефон. Жаль, что поговорили так мало, но и говорить больше пока не знала о чём. Вспомнилась первая встреча в кафе: робость, предчувствие, интерес; жара, по которой можно было плыть, когда они гуляли в лесу; как она специально сильно отклонилась, когда макала ноги в пруду.

          ***
В особом пространстве, как внутри кристалла, где всё чисто и на своих местах, в другом измерении, что недоступно для обычного сознания человека, там, где не нужно слов, там, где чистые лучи энергии несут прямые посылы, - две силы небесные, что стоят за судьбами людей посмотрели друг на друга, одна – Петра, другая - Нины.   
- Что ж, они прошли по высшей планке возможного, - сказал «Он».
- Да, я согласна, они справились, - сказала «Она».
- Красиво было, какой красивый ценный опыт, - сказал «Он».
- Да, много всего ценного, сколько чувств, какое богатство! У неё до сих пор ещё всё только укладывается, - сказала «Она».
«Он» послал импульс улыбки.
- Я получил импульс одобрения от Высших. А ты?
- Да, я тоже. Нашим – зачёт!
- Им ещё предстоит испытание, выдержали бы, - сказал «Он».
- Да, да, ещё не расходимся. Выдержат, - сказала «Она».

          ***
        В понедельник Нина как обычно пришла на занятия. По привычке повернула в гардероб, но опомнилась - эх, эта долгая зима – она посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы; бежевая плотная юбка ниже колен, светло-серая кофточка с воротником с округлыми краями, - всё красиво, но глаза ещё грустные. Она пошла по коридору к своей аудитории. Странное состояние она ощутила, захотелось оглянуться. Студенты шли также на свои занятия, как обычно звуки голосов сливались в привычный гул. Но вот – странный взгляд бросил на неё один студент, не очень знакомый студент. За три года многие знали друг друга на том уровне, что вот эта, например, девушка, этот молодой человек, - они просто есть, примелькались. Нина обернулась, и студент обернулся, как будто вглядывался в неё, будто увидел что-то новое, а губы его сложились в брезгливой улыбке. «Странно, - подумала Нина, - неприятно, но это ерунда какая-то. Кто его знает, что с ним».
 
        Прошла первая лекция, короткий перерыв, прошла вторая лекция, и на большом перерыве Нина поймала подобные странные взгляды других молодых людей. Один из них как-то пошловато подмигнул ей. Нина поговорила с Натальей, та удивилась, но ничего не могла объяснить. После обеда она больше не встречала странных взглядов. На следующий день тоже всё было спокойно. А в четверг опять она ловила пошлые подмигивания в свой адрес; два студента, увидев её, замолчали, один показал на неё пальцем и стал что-то нашёптывать своему приятелю. Пошлые хихиканья донеслись до неё. Нину охватило беспокойство; она только возвратилась к нормальному рабочему состоянию, как эти неприятные и непонятные взгляды, подмигивания вывели её из себя. Наталья сочувствовала, возмущалась, но не в силах была помочь. В расстроенных чувствах, она еле досидела очередную лекцию и поспешила на кафедру к Петру Алексеевичу. Шла она, оглядываясь, специально сделала ложный круг, чтоб никто не смог выследить, куда она идёт.
        Она тихо постучала в дверь кафедры, с усилием придала своему лицу нейтральное выражение, - а вдруг там много преподавателей, приоткрыла дверь со словами: «Можно?» Она сразу увидела Петра Алексеевича, оглянулась и убедилась, что на кафедре только он один. Сил держать маску спокойствия уже не осталось, она быстрыми шагами подошла к нему, лицо её исказила боль, она прижалась к нему и заревела.
- Что? Что, Нина? Что случилось?
- Я не знаю, мне надо рассказать. Это происходит уже целую неделю. Я вообще ничего не пойму.
- Что же именно, Нина? расскажи по порядку.
- На меня странно смотрят, - начала она и посмотрела на профессора, на сколько верно он понял её слова, - я не знаю, как это рассказать. Но, представь, идут и смотрят на меня странно, как будто во мне что-то неприличное видят, и пальцами показывают, шепчутся. Ты мне веришь?! Я не сошла с ума! Ты мне веришь?
- Да, да, Нина. Расскажи подробней, - профессор с беспокойством посмотрел на часы.
- Я понимаю, Пётр, сейчас не время подробно рассказывать, но мне нужна помощь.
- Да, так! Хорошо. Через полтора часа я буду свободен. Как ты?
- Да, у меня тоже всё закончится, - сказала Нина, вытирая слёзы.
- Тогда так. Встречаемся за углом, там, где мой автомобиль. Уедем подальше, и ты подробней всё расскажешь. Вот ты уже спокойней, хорошо, разберёмся, моя любимая, - и он поцеловал её в щёчку.

        Пётр Алексеевич вёл своё занятие, а мыслями время от времени отвлекался на ту ситуацию, что рассказала ему Нина, Он верил ей, он видел, что она в своём уме, но сильно потрясена. Он был возмущён. Он хотел быть уверен, что сможет помочь ей. Случай странный, похоже на какой-то наговор, - размышлял профессор, но он и рад был этому случаю, что выдался шанс помочь Нине и вновь сблизиться.
        Они отъехали подальше, встали в тихом переулке. Нина стала рассказывать. Было не до кафе. Она, уже более спокойная, рассказала всё с подробностями. Что это какой-то наговор – факт очевидный. Но кто это сделал? Каким образом? Как этот наговор распространялся? Что именно, какую клевету распространил злоумышленник? Через кого? Такие вопросы сформулировал профессор. Он сказал Нине, что спешкой и эмоциями здесь не поможешь, и попросил её наблюдать и все новые факты тут же рассказывать ему. «И кто в этом заинтересован?» - подумал про себя профессор. Когда всё обговорили, и Нина окончательно успокоилась, они выпили чаю с пирожными в ближайшем кафе.

        В пятницу утром Антон пришёл в институт, как это бывает, захотелось в туалет. Он стоял перед писсуаром, вдруг какая-то надпись на стене привлекла его внимание, крупными буквами сделана, вчера такой не было. Разные бывают надписи, кому только это в голову приходит разные пошлости писать, правда, иногда с юмором встречаются. Антон застегнулся и подошёл к надписи, она была полустёрта. Различимы были только отдельные буквы: «П...а..е.а в.. со..т». «Чушь какая-то», - подумал Антон, и хотел уходить, но пригляделся, - чернила были непривычные, как будто фломастером надпись сделана, а они были редкостью. Он ради любопытства намочил бумагу и попробовал стереть. Обычно такие надписи стираются очень быстро, а эту приходилось тереть очень долго, только тогда буквы бледнели. «Видимо, кто-то уже тоже заинтересовался. Ладно, чегой-то я», - подумал Антон и вышел из туалета.

продолжение http://proza.ru/2024/11/30/1808