Раз, два, три, четыре, пять... Ты иди меня искать

Часть 1
Марго
Яркий белый свет вспыхивает над моей головой, где-то очень высоко, у самого потолка. Этот свет слепит меня – настолько он ярок, кажется даже, что может довести до безумия. Светит прямо в глаза, хотя потолок высоко, и он по всем законам жанра должен просто мягко литься сверху, словно водопад.
Но вместо этого он причиняет невыразимую боль, которая заставляет крепче сжимать веки – лишь бы этот палящий поток не проник в мозг и не сжег его...
Корчась на ледяном полу, я слышу, как скрипит в дверях ключ – этот скрежет тоже рвет на куски мое сознание. А может быть, чувствительность всех моих органов возросла в разы, и потому у меня такая реакция на вполне себе естественные звуки и свет? Кто знает? В сознании все путается, огромным усилием воли я пытаюсь встать, но у меня не получается, и я снова падаю на холодные бетонные плиты.
Что у меня на руках и ногах? Я не могу понять, что это за посторонние предметы... Но вот дверь открывается и в мою сторону движется темный силуэт, невообразимо высокий. Или опять же – мне всего лишь кажется? Где же реальность, а где всего лишь сон?
Днем ранее
Я вышла из декрета тогда, когда Сонечке исполнилось три года. Руслан, который видел мое нетерпение, с которым я ждала эту дату, только похихикивал и старался как-то поддержать меня, чтобы я не поскакала из декрета семимильными скачками, крича от радости.
Мне действительно не хватало моей работы. Да, я очень люблю свою семью и детей, но работа тоже играет не последнюю роль в моей жизни. Я не могу жить без расследований, интриг, преступлений, хотя... Наверное, плохо так говорить, ведь было бы лучше, если бы преступлений вообще не было на свете. Никто бы не совершал убийств и насилия, никто не похищал людей, а мы... занимались бы чем-нибудь другим. Но к сожалению, наш мир жесток и преступления будут совершаться, как не крути. Это раньше было наивное ощущение того, что я пришла в этот мир искоренять зло, и пока не искореню его – не уйду из этого мира. Всю мою наивность как рукой сняло после того, как я приступила к работе. Зло неискоренимо – оно будет среди людей, и от этого никуда не деться. Моя задача – быстро и грамотно поймать преступника.
За это время мой муж Руслан получил статус адвоката – дел у него стало на порядок больше, но как ни странно, он все успевает. Сын Юрчик заканчивает школу – он перешел в выпускной класс и как всегда, как это бывает летом, уехал сначала с друзьями в спортивный лагерь, а после поедет на море со школьной группой. Да, у моих детей разница в тринадцать лет, но мы с Русланом не видим в этом ничего страшного.
Как всегда, мы стараемся в свободное время побыть все вместе, особенно в выходные, ну, и как следует отдохнуть с детьми во время отпуска. А потом с новыми силами приступаем к работе. Так уж сложилось, что и я, и Руслан любим то, чем занимаемся, и пока бросать свои любимые профессии не собираемся.
В связи с этим на общем семейном совете мы решили нанять помощницу по хозяйству, а заодно и с Сонечкой, молодую и расторопную. Выбирали долго и тщательно, предварительно проверив по своим каналам надежность этого лица, и остановили свой выбор на Галине – девушка-сирота уже успела наработать немаленький опыт за свои годы и как-то сразу вошла в нашу семью, став почти ее членом. Она с нами уже три года, мы хорошо платим ей за ее труд и доверяем ей целиком и полностью. Наши дети тоже очень любят ее и привязались к ней по-настоящему.
Она миловидна, расторопна, умна и быстра, и делает все, что мы ей говорим. В общем-то, по сравнению с прошлыми годами мало что изменилось в нашей жизни, но самое грандиозное событие – это рождение Сонечки. А поскольку Руслан давно просил дочку, то Сонечка безусловно папина дочь. Она обожает его и очень привязана к своему отцу, даже, наверное, больше, чем ко мне.
Утро нового дня началось самым обычным образом (хотя я до сих пор не могу забыть то самое, когда мне на капот машины с шестнадцатого этажа упало тело бывшей балерины) – я оставила Соню Галине, которая должна была отвести ее в детский сад, и уехала на работу. Загнала машину во двор Следственного Комитета, пробежала по ступенькам, поздоровалась с дежурным и прошла к себе в кабинет.
Клим махнул мне рукой и склонился над отчетом, а я подумала, что день начинается слишком скучно и обыденно. Хотелось уже чего-то необычного и неправильного, нарушающего распорядок дня.
Через несколько минут открылась дверь, и вошел шеф в своей обычной манере – руки за спиной, чуть ссутулившись... Он еще не может привыкнуть к моему возвращению, а потому делает довольную, как у сытого кота, физиономию, улыбается и говорит:
– Марго, милая Марго! Я верю, что с твоим возвращением нас ждут интересные и удачные дела. Ведь пока тебя не было, наш СК чуть не закис... А ты притягиваешь к себе такие вещи...
– Шеф, вы что? – спрашиваю я – вы понимаете, о чем сейчас говорите? Вы обвиняете меня в том, что я притягиваю к себе маньяков, убийц и педофилов!
– Марго – морщится он – ну, ты же прекрасно понимаешь, что я вовсе не это имел ввиду... Просто... я хотел сказать, что с твоим приходом здесь все оживает...
– Во отмазался! – бубнит Клим – нашел, что сказать... Старый хитрюга!
– Клим! – шеф тут же переключает внимание на него – как отчет?
– Почти готов! – Клим яростно стучит по клавишам.
– Замечательно! Тогда жду!
Он уходит, намурлыкивая что-то себе под нос, а я смотрю на Клима, и мы улыбаемся друг другу. Ближе к обеду я понимаю, что видимо, ничего меня сегодня уже не ждет интересного, и с головой погружаюсь в цифры отчетов и в статистику. Да уж, тяжела работа следователя... Честное слово, я предпочту изучать какие-нибудь улики, чем заниматься бумагомарательством.
– Маргарита Николаевна! – звонит снизу дежурный оперативник – тут вам посылку принесли доставкой. Мы проверили с помощью считывателя – никаких следов взрывчатки или еще чего-то подобного. Нести?
– Ну, конечно! – говорю я – а что, смотреть на нее будете, что ли?
Через несколько минут Семен, молодой парнишка, которого взяли на службу недавно, приносит небольшой ящичек, обитый сверху тканью. Там же приклеена бумажка с напечатанными моими данными и адресом следственного комитета.
– У меня дежавю – говорю я Климу – как будто нечто подобное уже когда-то случалось..
Коробку вскрывают довольно быстро, и мы с недоумением заглядываем внутрь. Внутри лежит коробка.
– Это что, по типу матрешки? – спрашивает Клим – коробка в коробке... Сейчас, наверное, будет еще одна коробка. Марго, послушай, там ничего не тикает?
– Дурак, что ли? – беззлобно спрашиваю я – ее же проверяли на предмет взрывчатки.
– Ладно, давайте уже откроем, а то не терпится увидеть, что там.
Клим оказывается прав – в этой коробке находится еще одна, чуть поменьше. Не сказать, что маленькая, но и не огромная. Посылка среднего размера, в таких обычно присылают что-то вроде нескольких пачек хорошего кофе, или... Неважно... Хороший чай, набор специй...
– Слушайте – говорит Семен, который тоже остался полюбопытничать – давайте угадаем, что там. Вот я, например, ставлю на то, что там отрезанный палец, возможно, с кольцом.
– Ну ты точно ку-ку – говорит Клим – в такую коробку не палец – рука влезет. Ставлю на то, что там сердце.
– Извращенцы и маньяки – я открываю коробку.
Мы в недоумении всматриваемся в ее содержимое.
– Ну, и что это такое, и зачем оно мне надо? – спрашиваю я, внимательно рассматривая какую-то внушительную кучу серой пыли в коробке.
Клим осторожно принюхивается.
– Марго, пахнет какой-то гарью, если я не ошибаюсь.
Я вздыхаю.
– И вот как к этому отнестись? Серьезно или не очень?
– Отнеси это Дане – советует Клим – пусть исследует и скажет, что это за фигня.
– Так и сделаю – я встаю и вместе с Семеном выхожу в коридор.
Там он направляет на меня указательный палец и весело заявляет:
– Маргарита Николаевна! Я бы тоже очень хотел знать, что в этой коробке!
– Заметано! – говорю я и иду к Дане.
Тот сидит и слушает музыку, дергаясь под нее, словно к нему подвели ток через наушники.
– Дань, для тебя есть работа!
– Работа, работа – перейди на Федота! – заявляет Даня, а затем добавляет – Марго, я так и знал, что когда ты выйдешь из декретного отпуска – никому не будет покоя!
– Двигаться надо, Данюш! И только вперед! А иначе вы тут совсем закиснете!
Даня берет у меня коробку, осторожно нюхает содержимое и говорит:
– Интересно, вот почему у меня сейчас плохое предчувствие?
– Дань, я пойду отчеты доделаю, а ты, как выяснишь, что это такое – сразу мне звони, ладно?!
– Конечно! Один вопрос – ты где это взяла?
Я пожимаю плечом:
– Курьер принес с доставкой минут тридцать-сорок назад.
Я ухожу и снова принимаюсь за работу, но таинственная коробка не дает мне покоя.
Даня звонит где-то минут через двадцать и говорит не своим голосом:
– Марго, быстро ко мне!
Мы с Климом переглядываемся и спешим в лабораторию. Уж если Даня так говорит, значит, в этой коробке что-то серьезное. Но что может быть серьезного в куче серой пыли?
– Ну? – спрашиваю я, когда мы с Климом чуть не на перегонки влетаем в двери – что ты выяснил, Даня?
– Это не пыль, как ты думала, Марго! Это пепел. И в нем человеческая ДНК.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день... – медленно говорит Клим – Марго, мне кажется, или у нас новое дело?
– Похоже, что так... Клим, выясни, откуда доставка и быстро дуй за курьером!
– Хорошо, Марго! – он потирает руки – Эх, началась движуха!
А я вдруг как-то быстро теряю весь свой запал и словно не знаю, что делать дальше.
– Даня, ты проверил, чья эта ДНК? Мужчина, женщина?
– Сейчас будет результат – говорит он и кивает на один из своих заумных инструментов, похожих на мультиварку – образцы вон стоят.
Через несколько минут, когда я уже теряю терпение, он говорит мне:
– Есть! Это женское ДНК.
– Тогда подними базы данных пропавших пока за последний месяц.
– Будет сделано!
Я ухожу в свой кабинет и опускаюсь там в кресло. Интересно, кому понадобилось отправлять образцы пепла в Следственный Комитет? Кому это надо? Преступник играет с нами в кошки-мышки и хочет, чтобы его поймали? Или тут что-то другое?
Клим приезжает довольно быстро.
– Не повез я его сюда, этого курьеришку – говорит он – там прямо допросил, и на всякий случай взял подписку о невыезде. Да он испугался, честно говоря, так, что чуть в штаны не навалил.
– Я представляю! – окидываю красноречивым взглядом двухметровую фигуру Клима – трудно было бы сдержаться, если бы я была худеньким пацаном-курьером, а на меня бы наехал такой громила.
– Да ничего я не наезжал – хмурится Клим – поговорили вполне себе миролюбиво.
– Так и что он сказал-то?
– Он просто объяснил, с какого адреса забирал посылку. Там частный сектор, опера поехали туда, чтобы задержать этого мужика, курьер довольно точно описал его, кроме того, заказ был зарегистрирован. Вот – Соловей Петр Олегович, сорок лет. Дом его, женат, двое детей.
– Я что-то не поняла... На кой этот Соловей послал с курьером эту посылку на мое имя? Он что, кого-то убил, а потом решил сдаться таким образом? Кстати, кстати... начинаю терять хватку...
Я звоню Робу.
– Роб, послушай, возьми у Дани образцы пепла, надо выяснить, каким образом тело довели до состояния пепла.
– Уже, Марго, не переживай! Все делаю!
– Вот и отлично! – я кладу трубку и бурчу про себя – подчиненные соображают быстрее меня. Это уже о чем-то, да говорит...
– Да ни о чем это не говорит – сердится Клим – ты же в декрете была! Не просто так втягиваться в работу после трехгодичного перерыва.
– Вот я и не могу сообразить, какого лешего этот Соловей решил вот так себя выдать?!
– Вот сейчас его привезут – ты и спросишь!
Соловья привозят минут через сорок. Это грозного вида мужчина с густой шевелюрой и каким-то овечьим выражением глаз. Он высок, здоров, с наметившимся брюшком и толстенькими, как у хомячка, щеками.
– Ну, присаживайтесь, Петр Олегович! – говорю я и ставлю перед ним ту коробку, на которой был адрес и мои данные – и объясните нам, что это за выкрутасы с коробками и содержимым одной из них.
Он сглатывает слюну, некоторое время молчит, потом достает из кармана футболки-поло большой носовой платок и тщательно вытирает им лоб.
– Видите ли – говорит наконец – мне вот это – кивает на коробку – вручили сегодня утром.
– Кто вручил, где вручил, когда вручил?
– Я не знаю, кто это был. Могу сказать только, что это мужчина, молодой, высокий, он был в свободных спортивных штанах и толстовке, все черного цвета, на голове капюшон и очки на поллица. Он подошел ко мне на улице, когда я выгнал машину и закрыл за собой ворота. В руках у него была эта коробка. Назвал меня по фамилии, имени, отчеству и сказал, что это мне.
– Описать его сможете? Какой у него был голос?
– Говорю же – лица я не видел, роста среднего, телосложение среднее, но видно, что такой... поджарый, что ли. Губы тонкие и голос какой-то... механический.
– Он только спросил у вас, вы ли это и вручил коробку?
– Да, именно так. Я сел в машину и вскрыл ее.
– Скажите, Соловей, ваш дом оснащен наружными камерами видеонаблюдения?
– Нет, равно, как и внутренними.
– А соседние дома?
– Ну, у нас там не такой контингент, чтобы оснащать камерами дворы. Все тихо и спокойно, живут одни старухи. Мне дом от родителей достался, нас он вполне устраивает, как и район, в котором мы проживаем. Бандитов нет, пьющих нет, магазины рядом, школа, детский сад и остановка недалеко. Ни к чему нам оснащать дворы камерами-то!
– Очень, очень плохо, Соловей! – говорю я – без камер-то вы автоматически становитесь подозреваемым! Вот почему я должна вам верить? Кто-нибудь еще видел этого незнакомца?
– Подозреваемым в чем? – пожимает он плечами.
– Соловей, вы из меня дуру-то не делайте – я не первый год сижу в этом кресле и таких, как вы, за версту чую. Вот почему-то же вы отправили эту посылку именно мне? Значит, подозревали, что там? Или я не права?
Он вздыхает и проводит ладошкой по лицу.
– Вы правы – говорит глухо – конечно, я открыл эту посылку...
– Вы догадались о содержимом?
– Видите ли... Я же химик... Работаю в лаборатории на пищевом производстве и на запахе органики уже собаку съел...
– Так вы еще и химик... – тяну я.
– Нет, ну подождите! – говорит он – я... не мог бы сделать ничего подобного... Да и вообще, не уверен был, что это именно то, о чем я думаю... А про вас и все ваши дела наслышан – вы настоящий профессионал своего дела.
– Понятно. Потому вы и решили отправить все это дело мне – я киваю на коробку – в надежде на то, что вы ошиблись...
– Я был уверен в этом... Но оказалось... нет...
– А теперь, Соловей, самый главный вопрос – вы знаете, чей это пепел?
– Я не знаю – он опускает голову – я подозреваю всего лишь...
– И?
– Несколько дней назад пропала моя любовница – Ватрушкина Вера Павловна. Я боюсь, что это именно ее останки.
– Вот как? Адрес знаете?
Он кивает.
– Клим, поезжай туда, произведите обыск, возьмите ДНК Ватрушкиной и в лабораторию. К Дане зайди, скажи, чтобы проверил, подавал ли кто-нибудь заявление о пропаже Ватрушкиной. Если вообще она пропадала, а то может жива-здорова.
Клим кивает и уходит, а я снова поворачиваюсь к Соловью.
– Петр Олегович, а как вы узнали, что ваша любовница пропала?
– Я с работы звонил к ней домой, на домашний телефон. Трубку взяла расстроенная мать и сказала, что Верки уже три дня нет дома.
– Она живет с родителями?
– Да, и с мужем.
– Вы ее мужа видели? Тот, кто к вам подошел, был на него похож?
– Нет, это точно не он. Ее муж – плотный увалень, а этот был спортивным накачанным парнем.
– Ну, а раньше такое случалось, что она уходила из дома?
– Да нет вроде, никогда, по крайней мере на три дня она точно не пропадала.
– А теперь, Соловей, хорошо подумайте и ответьте на такой вопрос – кто-то угрожал вашей любовнице? Может быть, вы что-то слышали от нее по этому поводу?
Руслан
Маргарита для меня – это вся моя жизнь, и наши много лет брака не погасили то чувство, которое я к ней питаю. Даже наоборот – это чувство всякий раз вспыхивает с новой силой, стоит мне только посмотреть на жену.
Она у меня настоящий боец – отличная мама и жена, классный сотрудник, уважаемый человек. Но даже если бы в ней не было всех этих качеств, я бы прощал ее за это и любил бы также сильно. Она одна такая на всем белом свете. Впрочем, для каждого любящего мужа его жена именно такая.
В то утро после того, как она, поцеловав Сонечку и передав ее с рук на руки Галине, уехала на работу, я вдруг, неизвестно по какой причине, захотел услышать ее голос. Решил позвонить ей на сотовый, она, конечно, за рулем, но говорить может без проблем для управления транспортом. Странно, вызов идет, а моя жена не отвечает. Обычно телефон всегда при ней, но почему-то не в этот раз.
На двадцатой попытке я теряю терпение и звоню на рабочий номер. В трубке слышу басистый голос Клима.
– Клим, привет! Это Руслан! Слушай, а моя жена там? Что-то я ей звоню, а она трубку не берет.
– Привет, Рус! Нет, Марго еще не приехала.
Бросаю взгляд на часы. Уже должна быть на месте.
– Странно... Она выехала довольно давно, уже должна быть в комитете.
– Да ты не переживай, может быть в магазин заскочила или еще куда, мало ли... Приедет – скажу ей, что ты звонил.
– Обязательно скажи, что-то я переживать начал!
Кладу трубку и задумываюсь. Нет, просто так Марго никогда не опаздывает. Заскочить в магазин – дело трех минут, она бы уже давно была на работе. Холодное, липкое предчувствие неотвратимой беды вдруг начинает заполонять все мое сознание. А самое печальное в подобных ситуациях – абсолютная беспомощность, с которой ты не можешь ничего поделать.
Марго
Нет, ну вот как я могу верить этому Соловью?! Поет он слаженно, как тот самый соловей! Но почему я должна верить в его басни, когда непонятно, правда ли то, что к нему просто так подошли и вручили эту коробку?! Если окажется, что в ней пепел именно Ватрушкиной – можно арестовывать Соловья до выяснения обстоятельств.
И потом, все складывается очень удобно – Соловей химик, работает в лаборатории, кстати, прекрасное место для того, чтобы с помощью разных кислот превратить тело человека в пепел, если, конечно, Роб выяснит, что это была кислота. Однако она все же не действует окончательно, так что это тоже бабушка надвое сказала...
Решая сократить путь, проезжаю через дворы. В это время здесь тихо и безлюдно. Сама не замечаю, как пробиваю колесо. Вот же незадача! Как можно быть такой невезучей?! Слава богу, всегда имеется запаска...
Выхожу из машины, снимаю китель, оставляя его на сиденье, беру домкрат. Занятая заменой колеса, не замечаю ничего вокруг, в том числе, не слышу звука подъехавшей машины. Настолько погружена в свои мысли, что вздрагиваю от вкрадчивого голоса:
– Вам помочь? Проблемы с машиной?
Не оборачиваясь, отвечаю:
– Нет, спасибо. Я уже закончила...
Кажется, за три года декрета я действительно потеряла сноровку и бдительность, да и предположить не могла, чем может закончиться моя безалаберность. Почему-то мне кажется, что в шею меня кусает комар. В желании прихлопнуть его, поднимаю руку и чувствую, как она тяжелеет, после чего странно тяжелеют все части тела. Изо всех сил стараясь прийти в норму и окончательно не потеряться, я в конце концов все же опускаюсь на пыльную дорогу... Не могу бороться со сном...
Часть 2
Руслан
Резкий визг шин по асфальту выводит меня из состояния ступора и страха. Никогда, никогда я не был так близок к панике и так далек от чувства спокойствия и умиротворения. За те годы, что Марго служит в органах, происходило всякое – ранение ножом, в нее стреляли, пытались убить, покушались на жизнь много раз, но я никогда не думал о том, что кто-то способен на то, чтобы похитить мою жену. За эти годы мы срослись с ней настолько сильно, что сейчас я кожей чувствую, что Маргарита в лапах того, кто желает нам зла.
Выпрыгиваю из машины, несусь по лестницам СК, влетаю в кабинет Маргариты, где уже Клим беспокойно ходит из стороны в сторону.
– Она не появлялась?
– Нет. Я уже сам начинаю переживать. И трубки не берет.
– Черт! Я чувствую, что все это не к добру, Клим...
В этот момент в кабинет входит Евгений Романович. Удивленно смотрит на меня, тянет руку, крепко жмет мою и спрашивает:
– А чем вы, собственно, так озабочены, господин Жданов? И позвольте поинтересоваться, почему ваша супруга не на рабочем месте?
– Я бы тоже хотел это знать – мрачно заявляю я и выхожу из кабинета. Клим идет за мной.
– Что все это значит? – громко спрашивает Евгений Романович и, перекатываясь, как колобок, мчится следом за нами.
Мы приходим в лабораторию к Дане.
– Дань, пробей телефон Маргариты на местоположение. Где он сейчас может быть?
Глядя на наши лица, Даня все понимает без слов. Пробормотав что-то вроде: «Этого не может быть!», он довольно быстро определяет геолокацию телефона моей жены.
– Что это за место? – спрашивает Клим.
– Частный сектор – мрачно отвечаю ему – довольно безлюдный и тихий. Она здесь дорогу на работу срезала. Триста раз просил ее не делать этого.
– Берем оперов – и туда!
– Ребята! – окликает нас шеф – может, вы поделитесь со мной, в конце концов, что здесь происходит?
– Мы сами пока не знаем – отвечаем ему и прыгаем в мою машину. Опера поедут следом за нами.
Довольно быстро мы добираемся до того места, где определяется геолокация телефона моей жены, и конечно практически сразу натыкаемся на ее машину. Все становится понятным. Марго пробила колесо, с целью его замены вынула из багажника запаску и домкрат, устроилась около пробитого заднего колеса, и в этот момент...
Да, местность здесь так себе – одни покосившиеся частные домишки, окна плотно затенены деревьями в палисадниках, старые ворота закрыты, вокруг все какое-то мрачное и убогое. Некоторые дома заколочены. Не удивлюсь, если никто ничего не видел.
Передняя дверь машины со стороны водителя открыта, на сиденье лежит небрежно брошенный китель, сверху – сотовый телефон Маргариты.
– Все здесь осмотреть! – распоряжается Клим – ищем хоть какие-то улики! Все в лабораторию! Телефон Маргариты тоже!
Он сочувственно смотрит на меня, хлопает по плечу и старается успокоить:
– Держись, приятель! Уверен, что с ней все будет в порядке! Похититель украл ее ради чего-то, а значит, рано или поздно выдвинет свои требования!
Помогаю Климу осмотреть машину, но ничего необычного мы не находим даже в «бардачке» – Марго была, как правило, педантична и аккуратна.
– Интересно, он просто подошел к ней, или она кого-то подсадила к себе, чтобы по пути довезти? – спрашивает Клим.
– Это же не трасса – пожимаю я плечом – в городе она обычно никого к себе не сажала. Она, скорее всего, меняла колесо, и в этот момент к ней кто-то подошел.
– Шеф – к нам подходит один из оперативников – смотрите...
В его руках очень тоненькая дощечка с набитым на ней частоколом мелких и острых шипов.
– И так по всей тропинке – заявляет он.
– Хорошо, что после Марго сюда никто не поехал. Он даже не удосужился это убрать, видимо, уехал в ту сторону – Клим показывает рукой в сторону дороги, на которую должна была выехать Марго – соберите это – обращается к оперу – пусть проверят на отпечатки пальцев. Ювелирная работа, наверняка не в перчатках делалась. Машину к нам в гараж отгоните – эксперты ее проверят.
Мы с Климом возвращаемся в Следственный Комитет. По дороге я спрашиваю у него:
– Слушай, у нее в последнее время было какое-то дело?
– Да, когда она вышла из декрета, дело сразу появилось. До этого мы как-то скучали, но Марго умеет привлекать к себе интересные дела. На этот раз – дело Соловья...
– Кого? – удивляюсь я – какого, нахрен, Соловья?
– Ну, как какого – усмехается Клим – того самого, голосистого.
– И что же этот Соловей?
Поняв, что я с него не слезу, Клим кратко вводит меня в курс дела.
– Как-то это подозрительно – говорю я – только начала расследование, и раз – ее похищают! Кому-то очень невыгодно, чтобы именно она бралась за это дело!
Он косо смотрит на меня.
– Может, дело вовсе не в деле Соловья, Руслан?
– А в чем? Все к этому сводится...
– Может, это отголоски ее предыдущих расследований? Но тогда это только из чувства мести – он замолкает, понимая, что следующая фраза будет резать меня ножом по сердцу, и все-таки добавляет – в этом случае они не будут выдвигать требования. Ладно, будем надеяться на лучшее.
В комитете нас сразу встречает шеф.
– Ну, что?
– Она похищена и в этом нет никаких сомнений – Клим кратко обрисовывает картину происшествия на дороге – все улики, найденные там, отправлены в лабораторию.
– Есть какие-то предположения относительно того, кто ее похитил?
– Думаем, что это связано с делом Ватрушкиной и Соловья, потому что она только приступила к расследованию – и ее сразу похитили.
– Понятно – шеф мрачнеет на глазах – не давайте информации просачиваться в прессу. Это раз. Второе. Клим, берись за расследование похищения Маргариты и параллельно за дело Ватрушкиной-Соловья, людей дам столько, сколько будет нужно. Рус – он поворачивается ко мне – тебе нужно... поехать отдохнуть. Мы будем держать тебя в курсе дел. У тебя, наверное, и своего хватает...
– Черта с два! – резко говорю я – она – моя жена! И я не стану сидеть на месте, зная, что она неизвестно где, неизвестно с кем и неизвестно, что терпит сейчас!
Марго
Огромная темная фигура движется прямо на меня, и мне становится по настоящему страшно, наверное, потому что на меня еще действует тот укол в шею, который я получила, меняя колесо машины. Я не понимаю, что это за фигура, не могу осознать – мужчина это или женщина. Она облачена в очень просторный балахон с капюшоном, закрывающим лицо, шаги большие, широкие... Странно, это похоже на старинных монахов какого-нибудь там ордена, которые собирались в темных казематах для проведения таинственных обрядов. Почему в моей голове крутятся образы из фильма «Багровые реки» с любимым актером Жаном Рено? Наверное, потому что приближающаяся ко мне фигура напоминает кого-то оттуда.
Когда она подходит совсем близко, я, не контролируя себя, очень громко кричу. Кричу, потому что вижу на лице маску белого цвета с большим улыбающимся ртом. Руки в складках балахона двигаются и вдруг я слышу над собой голос, автоматический, из какого-то устройства, очень похожий на мой собственный голос: «Раз, два, три, четыре, пять – ты иди меня искать!».
Что это? Я никогда не говорила подобного! Или говорила? Но не помню, когда...
Считалочка звучит несколько раз, а потом незнакомец выключает ее и уходит. Лежа на холодном полу, я заостряю взгляд на уходящих ногах. Какая высокая платформа... Неужели мужчины носят такую обувь. Наверное, да, чтобы добавить себе роста. И потом – фигура эта необычна сама по себе. Слишком мощная, высокая, здоровая, но словно бы... какая-то неестественная, надутая. Кто скрывается за этим черным балахоном?
Кажется, ко мне постепенно возвращается мое сознание, потому что я начинаю соображать, что нахожусь в заточении. Лежа на холодном полу, стараюсь лбом уткнуться в этот пол поплотнее, чтобы холод помог остудить мою пылающую голову. Что в меня воткнули? Какое средство? И сколько я пролежала здесь? День, два, месяц или несколько часов? Нет, месяц точно нет, я бы умерла от голода... А вот день-два вполне возможно, да и несколько часов тоже.
Я вдруг в ужасе вспоминаю, что дома у меня маленький ребенок. Моя Сонечка... Что она будет делать без меня?! Как она будет без мамы?!
При мысли о дочери я, кажется, теряю последние остатки сдержанности. Ползу к двери и начинаю судорожно долбиться в нее, кулаками, ногами...
– Отпустите меня! Отпустите, слышите! Пустите! Эй, там! Давай поговорим! Пустите меня, пустите!
Потом прислоняю ухо к тяжелой металлической двери. Снаружи ни звука. Никто не отзовется, не придет... Звать на помощь бесполезно, это такое место, где меня навряд ли услышит кто-то посторонний.
От бессилия плачу, уткнувшись лбом в пол, слезы капают на грязный серый бетон, прозрачными каплями, тут же превращаясь в черные кляксы, пальцы скребут по нему, словно в надежде выскрести себе свободу и выбраться наружу.
– Руслан! – шепчу я – Сонечка! Юрчик! Что же это такое?!
Где-то там, подсознательно, я знала, что что-то подобное может случиться когда-то... Слишком много у меня врагов, которые оказались за решеткой по моей вине. А еще есть их близкие, которые наверняка жаждут мести. Наша слава идет впереди нас и не всегда торит нам безоблачную тропинку, шагая по которой ты будешь осыпан лепестками роз...
За что? Нет, я сейчас не про свою карму... Очень хочется знать, за какое дело я нахожусь здесь. Кто осмелился покуситься на следователя и насколько же должны быть сильными мотивы у этого человека?! Какие у него планы на меня? Оставить в живых или уничтожить все следы моего пребывания на этой планете?!
Клим
– Даня, держи на контроле телефон Марго! Хотя... Вряд ли они позвонят на ее номер – машина осталась открытой, любой мог забраться и спереть вещи Маргариты. Скорее всего, позвонят на рабочий, поэтому нам нужно, когда это произойдет, быстро вычислить местонахождение преступника.
– У меня программка специальная есть – говорит Даня – как только позвонят – сразу начнется поиск геолокации звонившего.
– Твою мать! – иногда мне кажется, что Руслан теряет чувство контроля – а если не позвонят? Где мы будем искать? Что я скажу детям?
– Рус, успокойся! – стараюсь привести его в чувство – Марго бы не стала впадать в панику. Давайте подумаем, как можно вычислить его. Там, где она остановилась, нет камер вообще, камеры есть только недалеко от выезда. Сам выезд с той дороги они не захватывают, то есть придется проверять все машины подряд, останавливаясь на самых подозрительных...
– Они могли засунуть ее в багажник...
– Слушайте, давайте определимся со временем ее исчезновения. Рус, во сколько она выехала из дома?
– В половину девятого, это точно.
– Так, минут пятнадцать занимает дорога, она остановилась для замены колеса... То есть между половиной девятого и без десяти ее похитили.
Рус грустно усмехается:
– А теперь представьте, сколько за эти минуты машин промчалось мимо по дороге. Она не такая уж малолюдная.
– Рус, не отчаивайся, все равно будем искать. Ребята сейчас опросят местных – может, кто-то что-то и видел, возможно, улики какие-то будут, сам преступник может выйти на связь, машины по камерам отсмотрим, в общем, возможностей масса. Да, кстати, тот, кто похитил, хорошо знает ее привычки, то есть у него было время изучить их, в частности, он знает то, что она вполне может поехать в объезд по той дороге. И сообщник у него был – Марго поехала в объезд, а этот успел позвонить сообщнику и сказать об этом, для того, чтобы он разложил дощечки с шипами. Посмотрим камеры у вашего дома – кто-то должен был наблюдать. Либо... преступник имеет доступ в ваш дом. Кстати, получается, что к делу Ватрушкиной-Соловья это похищение не имеет никакого отношения. Ведь дело пришло к нам в руки только вчера, а для того, чтобы изучить привычки Марго, нужно было время. Хотя тоже не факт..
– Не хочешь ли ты сказать, что подозреваешь нашу помощницу по хозяйству Галину? Она же невинна, как первый зимний снег!
– Откуда ты знаешь?! Да, вы проверяли ее подноготную, но ведь не настолько же?! И вообще, сейчас у меня все под подозрением, в том числе и ты, Рус!
– Что? – он подскакивает ко мне и хватает за грудки. Несмотря на то, что этот малый чуть меньше меня ростом, я прекрасно знаю, какими навыками он владеет. А сейчас, в гневе, он тем более способен снести мне башку – Ты в своем уме, придурок?! Какого лешего я буду похищать свою жену?
– Всякое может быть, Руслан! – говорю сдержанно, стараясь оторвать от себя его руки – мало ли жен надоедает своим мужьям со временем!
– Да у тебя крыша поехала, придурок! То есть по-твоему, я похитил мать своих детей?! – свирепеет он и начинает трясти меня.
Подскакивает Даня и пытается нас разнять, прыгая рядом, как попугай. Глаза у него огромные и испуганные, словно он боится, что мы действительно устроим драку.
У Руслана звонит телефон.
– Черт, клиентка! У меня встреча в бизнес-кафе недалеко от центра.
– Тебе нужно ехать. Ты не переживай так, если что-то станет известным, мы тебе сообщим.
Он показывает на меня пальцем и говорит с придыханием, так, словно пробежал большое расстояние.
– У вас нифига не выйдет оставить меня в стороне от расследования, понятно?! – и выходит.
Даня смотрит на меня, потом кидает в меня свои резиновые перчатки.
– Ты дебил совсем! Мужу говорить такое!
– А что я, не прав, что ли?! А ты давай, работай!
Наш диалог прерывает Роб. Он входит в кабинет растерянный и кажется, злой. На голове у него белая медицинская шапочка, из-за уха торчит карандаш, очки уныло свисают с носа.
– Друзья мои, тут такая дилемма – говорит он, не обращая внимания на переполох и тут же, поняв, что происходит что-то не то, спрашивает – а где Марго?
– А ты еще не в курсе? – я почему-то начинаю свирепеть – Марго похитили!
– Что? – он снимает очки – кто?
– Вот, пытаемся понять... У тебя что-то по делу Соловья и Ватрушкиной?
– Да. Ладно, коли Марго нет, доложу тебе. В общем, я не понимаю, зачем это нужно было делать, но такая многоходовка говорит о том, что у преступника не все в порядке с головой. Во-первых, это – останки Ватрушкиной, тут сомнений нет, я сравнил ДНК. Во-вторых, Ватрушкину сначала растворили в кислоте, потом сожгли то, что осталось, а потом все это пропустили через огромную производственную мельницу типа тех, что используют при производстве полуфабрикатов из мяса в больших объемах, ну, или там колбас, сосисок и так далее. Словно бы... измельчили, понимаете?!
– А где работает ее муж? – спрашиваю я у Дани.
– Он водитель-экспедитор на кондитерской фабрике. Часто ездит в командировки с продукцией, так как они и по районам работают. Сейчас он как раз в командировке.
Звоню операм и говорю им проехать на фабрику к этому мужу, чтобы проверить там все оборудование, возможно, там есть что-то такое, что могло превратить тело Ватрушкиной в пыль.
– А сама Ватрушкина где работала?
– В салоне красоты – она мастер маникюра. Кстати, Клим, с минуты на минуту должны прийти ее родители.
– Хорошо. Мне нужно поговорить с ними. Пока я это делаю, Даня – работай по Марго. Мы должны найти ее в ближайшее время. Иначе шеф оторвет нам всем не только головы. Да, кстати, что говорят соседи Соловья? Они видели мужика, который вручил ему коробку?
– Нет, никто не видел этой сцены. Камер там, как известно, нет.
– Подожди-ка... Соловей ведь работает на пищевом производстве... И все подходит, как нельзя лучше – пищевое производство, Соловей химик, кислоту раздобыть – раз плюнуть, мельницу наверное можно у них найти...
– Ну как бы я бы не был столь категоричен... Он работает на производстве энергетиков и безалкогольных напитков.
– Тьфу, отрава! Ладно, Соловей сказал, в какую сторону ушел этот незнакомец. Проверьте, где там камеры – и нужно просмотреть записи. Вдруг нам попадется этот любитель вручать коробки с человеческими останками.
Руслан
Мне очень сложно сейчас сосредоточиться на работе. Все мысли о моей Марго. Где она? Что с ней? Жива ли она? Это – самая страшная мысль, которая только могла возникнуть в моей голове. От бессилия я скриплю зубами и стучу ладонью по рулю, хотя он-то точно ни в чем не виноват.
Как и где ее искать, если похититель не выходит на связь и не предлагает никаких условий? И зачем, с какой целью была похищена моя жена тоже пока никому не известно. Если это сделано только ради мести, то... Нет, я даже думать не хочу...
Подъезжаю к бизнес-кафе, торможу на стоянке и иду внутрь. Моя клиентка – очень странная барышня. Я мало видел таких женщин, иногда мне с трудом верится, что она живет в городской среде. Ей бы подошел цветастый сарафан, румяна на щеках и высокий кокошник с сафьяновыми сапогами.
Высокая блондинка, довольно дородная, в спортивном черном костюме со стразами, который облегает ее, делая похожей на гусеницу. Ее светлые волосы собраны на макушке в высокую прическу, похожую на тот самый кокошник, складывается ощущение, что она с помощью этого «павлиньего хвоста» поддерживает связь с космосом. Вот сейчас от ее волос наверх пойдут сигналы, а в ответ спустятся с неизвестной планеты.
Она как-то уж слишком по-свойски машет мне пальчиками руки, сплошь усеянными золотыми кольцами, и улыбается. Улыбка у нее ничего так, окрашивает унылое лицо хоть немного. Впрочем, в ее ситуации легко быть унылой – ее мужу грозит довольно большой срок.
Я в который раз задаюсь вопросом – как мог столь щуплый мужчина, почти пацан, наделать таких делов, и ответа не нахожу. Да и вообще не верю, что это – ее муж. Слишком они разные, и кажется, она старше его.
Мужу вменяют обвинения в организации запрещенной деятельности, а именно – подпольное казино, торговля оружием и наркотиками... Но в этом деле не все так гладко, потому я и взялся за него. Тем более, клиентка хорошо платит.
– Руслан Богданович – говорит она – в деле появились новые факты... Вот, я принесла бумаги...
Она начинает что-то объяснять мне, перекладывая эти бумаги туда-сюда, я же слушаю ее невнимательно, через раз. Мое самое большое желание сейчас – это поехать неизвестно куда искать Марго.
– Руслан Богданович?! – клиентка смотрит на меня вопросительно, потом касается  своей рукой моей руки, задерживается на секунду и убирает руку – что-то случилось? Вы рассеяны сегодня...
– Да, простите – говорю я – давайте так, я посмотрю все это дома и сразу же позвоню вам.
Она отдает мне документы и отвечает:
– Я очень рассчитываю на то, что вы посмотрите их сегодня. И очень буду ждать вашего звонка.
Интересно, эта женщина на всех бросает такие откровенные взгляды? Или мне просто кажется? Кокетка, блин...
Я подъезжаю к дому, открываю автоматические ворота, и когда, загнав машину, вхожу в калитку, вдруг вижу на земле, недалеко от нее, какой-то непонятный предмет.
С опаской подхожу поближе, надеясь на то, что в ней нет ничего такого, что могло бы взорваться. Присаживаюсь на корточки и прислушиваюсь. Нет... не единого звука. Интересно, как эта коробка попала сюда? Впрочем, ничего странного – кто-то прошел мимо и просто перекинул ее через забор. А значит, коробка должна попасть в мои руки. Я больше, чем уверен, что там что-то от Марго...
Часть 3
Руслан
Я тут же звоню Климу:
– Ты еще в комитете? Я сейчас приеду – кое-что есть.
– Похититель вышел на связь?
– Нет, кое-что другое, полагаю, что очень интересное. Мне кажется, это от Маргариты.
– Тебе кажется или это так и есть?
– Слушай, хватит задавать тупые вопросы! У меня в ограде, за забором, лежит коробка, явно с какой-то целью переброшенная через забор. Полагаю, что кто-то что-то хочет донести до меня, понимаешь? Что-то важное и касающееся моей жены!
– Так – Клим задумывается – там точно не взрывчатка, так как она бы взорвалась от такого динамичного движения – если коробку действительно через забор кинули. Слушай, у тебя же стоит видеонаблюдение? Вези сразу записи.
– Да, сейчас перекину их на флешку и сразу приеду.
Я вхожу в дом и иду в то помещение, где у нас стоят мониторы, на которые выходит видеонаблюдение. Навстречу мне спешит Галина.
– Руслан Богданович...
– Галина, я занят пока, сейчас уеду и буду, скорее всего, поздно.
– Руслан Богданович, а Маргарита Николаевна...
Я застываю на месте.
– Почему ты спрашиваешь про Маргариту Николаевну?
– Просто... Просто Сонечка... Она сегодня капризничает с тех пор, как я ее из садика забрала. Просится к маме.
Черт! Только этого мне не хватало! Дочка словно чувствует свою мать, чувствует, что что-то случилось! Как же все это непросто!
– Галя... Постарайся успокоить ребенка, прошу тебя! Я пока не могу тебе ничего сказать про Маргариту Николаевну...
Она с удивлением вытягивает губы трубочкой.
– Что-то случилось, Руслан Богданович?
Вид у нее такой, словно она сейчас заплачет. Да, все, кто знает Марго, очень любят ее... В том числе и эта девочка успела привязаться к ней.
– Пока не знаю, Галя... Маргарите Николаевне пришлось... срочно уехать.
Я прохожу в комнату дочери. Сонечка сидит среди своих игрушек, задумчиво прижимая к себе щенка, пушистого и мягкого, которого совсем недавно ей подарила Маргарита. Увидев меня, она бросается ко мне и обнимает меня за ноги.
– Папочка! Папа! А мамочка? Где она?
Беру малышку на руки, крепко прижимаю к себе, с удовольствием вдыхая запах нежной детской кожи.
– Сонечка, маме пришлось ненадолго уехать по работе. Ты же знаешь, правда, какая у нее ответственная работа?
– Да! – дочка важно поджимает губки – мама плеступников ловит! Папа, а скоро она вернется?
– Как только поймает очередного плеступника!
Кажется, малышка временно приободряется, но тут же ее подбородок начинает дрожать снова.
– Папа, а Юлчик? Он скоро приедет?
– Крошка, ну, а разве с папой тебе плохо?
– Нет, но я люблю, когда все вместе – мама, ты, я и Юлчик! А тут только мы вдвоем остались!
– Малыш! – всеми силами стараюсь ее успокоить, убеждаю, что и мама, и Юрчик скоро вернутся. Надо только немного подождать, и мы будем снова вместе.
Передаю ее Галине, у той тоже слезы на глазах от нашей сцены. Грожу ей пальцем, тихонько прошу ее не показывать свои слезы перед Сонечкой. Она понимает меня и всеми старается взять себя в руки.
Быстро перекинув записи с камер на флешку и забрав коробку, подкинутую нам во двор, выхожу из дома.
В машине, немного подумав, набираю телефон сына.
– Алло, Юрчик, привет!
– Привет, пап! – голос довольный и счастливый – как дела? Как мама?
Словно тоже чувствует что-то.
– Юра, тебе нужно вернуться домой.
Интуиции сына я всегда удивлялся.
– Что-то случилось? Что-то с мамой?
– Да, но давай не будем об этом сейчас, когда приедешь – все расскажу. Ты нужен Сонечке, она скучает, но дело не только в этом. Боюсь, что не справлюсь один со всем этим, потому прошу тебя приехать.
– Я вылетаю завтра, пап! К вечеру буду дома!
Наш понимающий сын. Ему и объяснять ничего не надо, сам осознает, что что-то произошло. Эх, а верно ли я поступаю?! Может быть, в связи с похищением Марго, опасность грозит и детям? Может, это удар вовсе не по Маргарите, а по мне? Ведь в моей практике тоже было много тех, кто желал бы мне зла. А что худшего может быть для мужчины? Правильно – только если отнять у него жену и детей! Возможно, стоило отправить детей вместе с Галиной за границу? Но все равно не будет покоя. Лучше, когда все вместе, рядом... Тогда тяжелые времена переживаются легче. От того, что детей не будет рядом, мне точно лучше не станет. А вот об охране стоит подумать. Охрана дома и Галины с Соней – это важный фактор. Хотя бы на время до возвращения моей жены домой. А в том, что она вернется, я даже не сомневаюсь. Просто Галина, если вдруг что-то, точно не сможет защитить себя и дочку, так что и их вполне могут похитить.
Вот же засада – и ничего не известно! Пока никаких фактов о похищении моей жены!
Я подъезжаю к комитету, быстро прыгаю по ступенькам и скоро оказываюсь в кабинете Клима. Там уже сидит Даня. Оба смотрят на меня с сочувствием и вопросительно – что я принес?
– Вот эта коробка – кладу перед ними коробку с неизвестным содержимым.
Они переглядываются между собой.
– Что? – спрашиваю я.
– Просто дело Соловья тоже начиналось с коробки – осторожно замечает Клим.
– И что? Это повод задуматься, по-вашему?
– Наверное, да. Ладно, не будем терять время. Хорошо, что ты брал ее в перчатках, Даня потом проверит ее на отпечатки пальцев.
– Интересно, что там? – Даня потирает руки – надеюсь, там не палец Марго!
Клим смотрит на него с презрением и дает подзатыльник.
– Че ты? – обиженно спрашивает тот.
– В смысле – че я? Это ты тут берега попутал! Ты о чем думаешь, придурок?! Еще при Руслане такое говорить!
– Да ладно, проехали! Я же не специально!
– Да открывайте вы уже! – сержусь я.
Клим медленно вскрывает коробку.
– Слава богу, нет еще одной внутри – бубнит он – как в деле Соловья.
Внутри лежит флешка.   
– А вот и требование похитителя! – резюмирует Клим и вставляет ее в компьютер.
Я начинаю сомневаться в его словах, когда вижу на ней всего лишь одну аудиозапись. Даже не видео!
«Раз, два, три, четыре, пять... Ты иди меня искать!» – это единственное, что слышно на аудиозаписи. Голос тяжелый и тягучий. Прослушиваем еще раз, потом еще и еще.
– Ну, и что все это значит? – Клим разводит руками – что это за народное творчество и что хочет нам сказать тот, кто это говорит?
– Это голос Марго – внезапно вставляет Даня.
– Да ну? – недоверчиво отзывается Клим – ты гонишь, что ли? И совсем голос не похож на голос Маргариты.
– Да погоди ты! – Даня забирает у него клавиатуру, стучит яростно по клавишам, открывает какие-то программки, потом заверяет нас – я говорю вам – это голос Марго, я сравнил. Просто он здесь растянут, словно она во сне это бормочет. Похоже, ее чем-то опоили...
– Черт! – я нервно хожу по кабинету – что все это значит? Что нам хотят сказать?
– Рус, не дергайся! – останавливает меня Клим – ты флешку принес с записями с камер? Давай посмотрим сегодняшний день, там явно будет что-то интересное – как-то же эта коробка попала за забор.
Мы внимательно смотрим на экран, Даня потихоньку отматывает записи.
– Стоп! Вот оно! – говорит Клим.
Мы видим, как к камере медленно, широкими шагами приближается фигура во всем черном. Словно в замедленной съемке, в один из моментов, фигура поднимает руку и что-то бросает через забор. Складки просторного одеяния колышутся по ветру, фигура все ближе и ближе к камере, голова ее опущена, вниз свисает капюшон, но при этом часть лица можно разглядеть. Мы переглядываемся, когда вдруг понимаем, что на лице у неизвестного маска белого цвета с жуткой улыбкой.
– Как в фильме «Крик» – тихо говорит Даня.
Фигура удаляется, а мы остаемся в полном недоумении.
– И что это за театр? – спрашивает Клим – Даня, отмотай назад, посмотрим еще раз, вдруг обнаружим что-то интересное.
Даня мотает запись на начало действа, и мы еще раз внимательно смотрим за фигурой.
– Он словно надутый – говорит Клим – такое ощущение, что человек хочет прибавить себе объема. Смотрите, у него худые руки, потому на самом деле это совсем не толстый человек. Черт! Следы не возьмешь – кругом тротуарная плитка... Потребуются записи с камер на других домах. Кстати, зря я сказал тогда, что дело Соловья и похищение Марго не могут быть связаны. Еще как могут. Если запланированы одним лицом.
Мы внимательно смотрим на поднимающуюся руку человека, видно только запястье, так как неизвестный в перчатках. Обычная рука с действительно худым запястьем. Маска эта нелепая... Наверняка он так не пешком шел всю дорогу. Либо где-то скинул это все и спокойно пошел дальше, либо сел в машину и уехал.
– Посмотрите на его обувь – говорит Даня – обувь на очень высокой платформе. Такую носят только женщины.
– Мужчины тоже могут, если пошить на заказ.
– Слушай, Даня, ты можешь по этой записи сконструировать модель обуви? Мы могли бы тогда хотя бы понять – приобрел он ее или сшил, и может быть, отследить как-то?
– Конечно, сделаю – отвечает Даня – ради Марго и не на такое пойдешь.
Мы на всякий случай еще раз просматриваем запись, но кажется, мы выжали из нее все, что могли.
– И не поймешь – баба или мужик – резюмирует Клим.
– Да, кстати – говорит эксперт – я проверил телефон Маргариты и не нашел там чего-то существенного, за что можно было бы зацепиться. Все звонки – по работе и близким. Но... Неделю назад она получила вот такое смс-сообщение.
Он показывает нам смс с телефона моей жены – в нем мы видим ту же самую считалочку, что слышали  несколько минут назад с флешки из коробки.
– Я сейчас пытаюсь вычислить номер, с которого пришло смс-сообщение. Видимо, она подумала, что кто-то ее разыгрывает, не придала этому сообщению значения и удалила его. А я восстановил. И еще – опера опросили всех жителей близлежащих домов – конечно, это в основном старики и старухи, которые живут там сто лет. Так вот – никто из них ничего не видел и не знает.
– Чего и следовало ожидать – говорю я грустно.
Даня хлопает меня по плечу:
– Не расстраивайся, Рус! Мы ее найдем.
– Самое главное, чтобы было не слишком поздно.
– Даня – Клим кидает на меня какой-то странный взгляд, словно подозревает в чем-то – у тебя еще что-то есть? Дощечки с шипами проверены?
– Да. Преступник, создавая сей «зубастый шедевр» работал в перчатках. Тонких латексных перчатках. На одном из шипов я обнаружил кусочек этого самого латекса и сейчас исследую его на предмет ДНК и отпечатков. Не знаю, смогу ли что-то выжать из всего этого, учитывая, что изнутри такие перчатки обрабатывают тальком.
– Рус, ехал бы ты домой – устало говорит Клим – у тебя там ребенок маленький. Поезжай. Мы еще останемся и поработаем. На мне ведь еще дело этой Ватрушкиной. Ох, что-то не дает мне покоя во всем этом... Подозреваю я, что Марго похитили именно в связи с этим делом.
Я киваю, прощаюсь с ними, оставляя им флешку с записями и коробку с содержимым, и выхожу за дверь.
Конечно, когда я отхожу от двери кабинета, я даже не подозреваю того, что Клим, глядя мне вслед, говорит Дане:
– Этот дружок, Даня, тоже у меня «на карандаше», ибо вполне может быть причастен к исчезновению Маргариты. А вот почему – я объясню тебе позже.
Марго
День сейчас или ночь? Впрочем, это абсолютно неважно. Мне кажется, под действием укола в шею я проспала несколько суток и теперь сна нет ни в одном глазу. Кажется, я окончательно пришла в себя, но что-то меня это совсем не радует, так как придя в себя, я начинаю вдруг осознавать масштабы катастрофы, которая со мной случилась.
Итак, меня похитили. Для чего? Уж явно не для того, чтобы убить, иначе давно бы уже сделали это. Шантаж? Вполне возможно. Тогда они выставят требования либо Русу, либо на работу, если дело касается работы. Может быть, надо кого-то освободить? Или уничтожить какие-то улики? И такое может быть... Да, вполне возможно, что похитили меня из чувства мести – тогда освобождения придется ждать очень долго, потому что похититель может продержать меня здесь неизвестное количество времени.
Осматриваю себя – грязные волосы, скорее всего, грязное лицо, белая рубашка, китель, насколько я помню, остался в машине, телефон, скорее всего, забрал похититель, хотя... зачем он ему нужен, по нему на раз-два наши эксперты вычислят его. Хорошо, что я в брюках, а вот туфлей нет – забрал преступник, оставив меня в тоненьких капроновых носочках. Что еще? Нет ремня на брюках. Остерегается, падла, что я смогу его как-то использовать в своих целях.
Да, кстати, я помню, что когда очнулась, на мне были... кандалы... Ну да, вон они, валяются вместе с цепями, прикованными намертво к полу. Видимо, похититель думает, что ему незачем меня остерегаться, потому освободил от пут.
Еще на холодном сером полу лежанка из матраца и грязного одеяла. Боже мой! На этом мне предстоит спать! Да, мы слишком привыкаем к комфорту, настолько, что потом боимся вот такого... В принципе, для любого человека это нормально, мы, люди, сами для себя создаем условия, в которых нам будет хорошо, а когда оказываемся в чем-то подобном – испытываем ужас...
Я внимательно осматриваю помещение. Лампочка под потолком, очень высоко, само помещение и стены добротные, сделаны на совесть. Интересно, что это такое, и где я вообще нахожусь? Судя по запаху сырости и плесени, где-то рядом вода или болото, или что-то вроде того... Лампочка совсем под потолком, а потолок довольно высокий, да и что будет, если я доберусь до нее? Что смогу сделать? Тем более, она старинная, овальной формы, с очень толстым стеклом и забрана в такую словно решетку, как защиту. Где-то я такие лампочки видела – у них словно нафонарник из плотных металлических прутьев. Но свет все равно бьет в глаза, нещадно и болезненно. Высоко под потолком окно, но оно снаружи забито досками. И еще один важный момент – в этом помещении нет камер наблюдения, что мне, в принципе, на руку: я могу быть спокойна за то, что никто круглосуточно не наблюдает за мной.
В дальнем углу отхожее место, именно в виде унитаза со смывом, и это хорошо, иначе здесь бы нещадно воняло. Унитаз плотно вмонтирован в бетон, опять же, с той целью, чтобы я не смогла его использовать каким-либо образом. Все... больше ничего.
Да, в другом углу несколько одноразовых тарелок и пластиковых бутылок. Еду мне подают через маленькое окошко в двери, почти на уровне пола. Оно закрывается на замок. Тот, кто приходит меня кормить, отмыкает его, приподнимает небольшую прямоугольную дверцу, просовывает в него одноразовую тарелку с едой и бутылку воды, и уходит.
Я решаю, что сейчас, когда я окончательно пришла в себя, я попытаюсь поговорить с этим незнакомцем – нужно хотя бы попробовать выяснить, зачем я здесь. Жить вот так, в неведении, да еще в таких условиях – это обрекать себя на дальнейшее постепенное сумасшествие.
Когда в маленькой дверце звенит ключ, я подхожу ближе к двери и говорю:
– Подожди! Не уходи! Послушай, поговори со мной! Для чего я здесь?
Надежда тает ровно тогда, когда ключ звенит в замке и маленькое окошечко закрывается. Я затихаю и прислушиваюсь внимательно. Шаги удаляются все дальше, и я понимаю, что они двигаются по какому-то коридору – узкому, но с высокими потолками, потому такое эхо.
Почему похититель не хочет говорить со мной? И неужели он сидит в этих «казематах» целый день? Или это лишь тот, кто охраняет меня, а не сам похититель? Тогда конечно, ему запрещено разговаривать со мной. Ох! Голову сломаешь от всех этих вопросов!
Я опускаюсь на грязную лежанку на полу и вспоминаю малышку Сонечку, Руслана и Юру. На глаза тут же наворачиваются слезы. Господи, ну почему все вот так? И за что мне все это? Мысль о близких сводит меня с ума – как они там? Моя дочь совсем еще малышка, как она будет без мамы?
Руслан наверняка мечется – хочет поскорее найти меня и делает все для этого, я даже не сомневаюсь. Мой Рус – он такой, он не оставит меня здесь навсегда, да и мои коллеги тоже. Земной шар перевернут, но найдут того, кто меня похитил.
А мне ни в коем случае нельзя расслабляться и впадать в отчаяние – мне обязательно нужно самой постараться выбраться отсюда, только вот как?!
Я встаю с лежанки и начинаю бездумно ходить по помещению. В голову вдруг приходят воспоминания о том деле, когда мы искали пропавших девушек. Выяснилось, что они просидели запертыми у похитителя больше десяти лет. При мысли о том, что со мной может быть то же самое, я покрываюсь холодным потом. Ничего не может быть страшнее этого... Мои дети совсем вырастут, Руслан, отчаявшись найти меня, женится еще раз, меня признают пропавшей без вести, Юрчик закончит «вышку» и тоже обзаведется семьей. Постепенно память обо мне сотрется с лица земли, и все забудут маленько следователя Марго Жданову, которая когда-то раскрывала самые тяжелые дела и прятала за решетку самых отъявленных маньяков, убийц и насильников.
Нет, нельзя этого допустить ни в коем случае! Нужно что-то делать! Нельзя вот так сидеть на месте!
Руслан
Я возвращаюсь домой разбитым и уставшим. Тяжелый день... Маргариту похитили утром, а такое ощущение, что ее нет со мной уже несколько месяцев.
Больно скорее даже не за себя – больно за детей. Сонечка совсем малышка, Юрчик – подросток. До этого у нас с ним не было проблем, он наоборот радовал нас своими успехами, но вдруг этот случай что-то сломает в нем. Молодежь – она сейчас такая, ранимая, переменчивая...
Я ужинаю в гостиной,  со мной устраивается Сонечка, и чтобы не было так одиноко я прошу Галину присоединиться к нам.
– Галя, завтра прилетает Юра – говорю ей – нужно будет подготовить его комнату, сделать там уборку.
– Простите, но мне кажется, он должен был вернуться позже?
– Да, ты права, но в связи с обстоятельствами мне пришлось вызвать его, оторвать от отдыха. Соне плохо без мамы, Юрчик станет ей поддержкой. Я постоянно на работе, тем более, сейчас забот прибавилось в связи с...
Я замолкаю. О том, что Марго пропала, надо молчать, тем более, здесь Соня. Да и Галине знать об этом совершенно необязательно, шеф намекнул, что информация о исчезновении Марго не должна просочиться в прессу. Еще бы – такая сенсация и пятно на репутации СК! Похищен следователь, который довольно известен в городе! Пресса из этого такое раздует!
– Я поняла – тихо говорит Галина, опуская взгляд в тарелку с супом – завтра, после того, как отведу Сонечку в детский сад, сразу займусь подготовкой комнаты.
– Ула! – дочурка хлопает в ладоши – мой Юлчик плиедет!
После ужина я отправляюсь в нашу с Марго комнату. Нужно отдохнуть, хотя находится здесь без жены мне сейчас очень больно. Не могу я, не имею права отдыхать тогда, когда она там... В голову начинают лезть ужасные мысли. Нет, только не все это! Моя Маргарита этого не заслужила! Только бы похититель не причинил ей вреда!
Я раздеваюсь и ложусь поверх покрывала немного отдохнуть. Сам не замечаю, как засыпаю, и вижу во сне свою жену. Сон тревожный и беспокойный, моя Марго уходит по длинному серому коридору от меня и хохочет, безумно и страшно. А я никак не могу ее догнать.
От этого ужасного сна я просыпаюсь. Лицо покрыто бисеринками пота, вокруг страшная ночь, за окном ветер – портится погода, деревья из окна кажутся какими-то чудовищно-устрашающими монстрами. Что за ребячье поведение? Откуда такие страхи? Конечно, это в  связи с похищением жены. Нужно бы встать и закрыть окна портьерами, но все мышцы скованы страхом.
В жуткой ночной тишине я вдруг слышу по коридору чьи-то очень тихие шаги... Медленные, словно тот, кто идет, останавливается и раздумывает, стоит ли ему идти дальше. Я кидаю косой взгляд на телефон – три часа ночи, кто может шариться по дому в это время? Тихо отодвигаю ящик стола и нащупываю травматический пистолет.
Успеваю подумать о том, что не нужно включать свет и слышу, как шаги останавливаются рядом с моей дверью.
Продолжение на канале Дзен