Зачем становиться такой, как все

С апломбом провозгласила коллега (в сети ВК) в ответ на мою заметку «Все не такие» http://proza.ru/2024/11/25/1780

Когда такое провозглашает психолог, значит, действительно пришли такие времена, когда многие потеряли не только ощущение своей включённости в общество, но и понимание того, зачем это нужно.

Нарциссическая погоня за исключительностью превращается уже не в демонстративность, а в злокачественный индивидуализм. Но что при этом происходит?

«Человек сделан из людей, людьми и для людей».
Всё, что в нас есть человеческого, мы обретаем в контакте с другими – такими же как мы – людьми. Собственно, коммуникация, общение и составляют ядро нашей человеческой жизни и её смысл.
И только у таких же, как мы, мы можем чему-то учиться, можем узнавать через них себя.
Без других нас нет.

Если мы не такие, как другие люди – мы или изгои, или отщепенцы.
Люди потому и люди, что как все люди. (А не инопланетяне, не тараканы, не кошки-собаки, что бы по этому поводу не думали квадроберы).
Если не, как все люди, значит, и не люди вовсе. У некоторых народов, кстати, их нравственный закон позволяет с «не своими» делать, что угодно, потому, что, если «на наш», то и вовсе не человек.

Если мы кого-то воспринимаем чуждым нам (или себя чуждым кому-то), мы у него ничему не учимся, ничего не берём и не можем взять, ничего не даём и не можем дать, потому что он не такой, как мы, мы – не такие, как он.
Но если мы находим нечто общее («Мы с тобой одной крови!» - говорил Маугли), тогда мы можем и воспринять, и поделиться, и что-то вместе сделать.

Зачем становиться такой, как все?
Чтобы мочь быть вместе, с людьми. Чтобы любить и быть любимой. Чтобы учиться. Чтобы мочь жить.

И процитирую небольшой текст из моей книжки. Я его не так давно приводил уже, но здесь он будет очень к месту.

<…> «Не менее, а порой гораздо более важным открытием является открытие не только своей и чужой уникальности, но и своей похожести – того, что я такой же, как и другие, а другие – такие же, как и я.
Если я воспринимаю себя (другого) не как исключительную исключительность, не как уникальную уникальность, а как человека, который точно такой же человек, как и все и каждый в отдельности, тогда я снимаю часто непреодолимую дистанцию между собой и другим человеком – всё, что касается меня, касается и его; всё, что касается его, касается и меня.
Тогда мы обретаем возможность увидеть друг друга: высветить другого из тьмы его отделённости, встретиться и почувствовать другого – только, если мы в этом другом увидели нечто близкое, нужное, важное для себя. Тогда мы получаем возможность быть вместе.

Одним из самых распространённых проявлений нашей «выключенности» из общества людей является вынашивание идей собственной исключительности, «не таковости» («Я не такой, как все», «Меня никто не понимает»), вне зависимости от того, какой знак эта исключительность носит: «+» или «;».
Желание быть особенным, исключительным, не таким, как другие, является проявлением нашей отгороженности и, как это ни парадоксально, отгороженности не только от других, но и от себя. Это всегда приводит к страданию.

Стремиться к уникальности бессмысленно: каждый из нас уникален, единичен по факту своей выделенности («Я есть»), и переживание этой уникальности является важным событием внутренней жизни для каждого из нас.
Нет нужды прилагать усилия к тому, чтобы отделяться больше того, что задано условиями нашего существования. Напротив, важно познавать границы и пределы своей отделённости с тем, чтобы понимать, каким образом мы можем быть вместе с другими.

Стремление к утверждению своей уникальности означает, что мы её не знаем, не понимаем, не переживаем – тогда мы пытаемся искусственно отделить себя от таких же, как мы, людей, выдумывая несуществующую «уникальность».

И чем в большей мере мы направлены на отделение от других, на замыкание в себе, на свою или других людей «не таковость», тем в большей мере в нас нарастает страдание от своей отделённости и психологическая проблематика. Вплоть до клинических случаев». <…>

<…> «Основатель ленинградской школы психотерапии В.Н. Мясищев отмечал, что нарушение отношений играет патогенетическую роль при каждом психогенном заболевании, указывая при этом, что эгоцентризм, замкнутость, скрытность, недостаточная критичность к себе и самолюбование являются источником психической травматизации и причиной неэффективного приспособления («патологически односторонней переработки жизненных трудностей»).

Г.М. Назлоян, описывая причины психопатологии, также утверждает, что признаки отчуждения присутствуют при каждом психическом и психосоматическом расстройстве. По этой причине он не без оснований считает социальное отчуждение общим психопатологическим феноменом: всякое психогенное расстройство начинается и развивается на фоне отстранения от близости в каких-либо значимых отношениях, ухода от совместности, замыкания в себе. (Смыслом этого отстранения является избегание переживания боли, связанной с характером существующих взаимоотношений).

Поскольку мы можем сохранять свою целостность только в совместности (отношения со средой являются частью нас самих), то, отстраняясь от среды, в которой мы живём, мы одновременно отстраняемся и от самих себя – впадаем в самоотступничество, которое и становится краеугольным камнем развивающегося психогенного расстройства.

Отказавшийся от себя (от своего переживания, то есть от своей настоящей, непридуманной жизни), человек, прикладывает усилия в двух возможных направлениях: либо на исправление/уничтожение себя, либо на исправление/уничтожение других. Это является формами самоотвержения и отвержения мира»

Из кн. Ляшенко В. В. Терапия творческим присутствием: Теория и практика