Рождественская сказка. Из книги Brezelfest

Анатолий Анри Шварц



Лунный камень
Рождественская сказка.
Из книги „Brezelfest“
Авторский перевод с немецкого


     В одном из старинных немецких городов среди современных зданий из стекла и бетона сохранилась старая улочка с мостовой, вымощенной в те далекие времена, когда дороги мостили вручную, подбирая камни так, чтобы они буквально прилипали друг к другу. Конечно же время не сохранило их всех в здравии и согласии, но тем не менее некоторые остались с тех далеких времен, когда руки камнетеса укладывали их один к одному, скрепляя неведомым доселе раствором, замешанным теплотой его рук.
     Как давно это было, а кажется, что вчера.
 
   Время ремонтировало работу старых мастеров и  новые булыжники ложились возле старой кладки и по началу чувствовали себя возле них не совсем удобно. Старики ворчали, отмечая каждый промах новоприбывших  коллег.
     - Ну, вот посмотрите, - жаловался один ветеран булыжник  другому. - Не успел занять почетное место среди нас, а уже сжался в плечах, как ветхий старец. Расправь плечи, юноша! Ведь ты булыжник, в твоих руках основы всех путей и напровлений, к тому же ты лежишь не где попало, а на центральной улице, на  самой Максимильян-Штрассе, Центральная улица городка называлась именно так и ее мостили еще древние римляне и именно  по этой улице   в город въезжап сам император Священной римской империи.
     - Подумаешь, императоры их топтали ногами! - огрызался юный булыжник. - А кони императорские что творили? Что, а? Целовали их что ли А они о чистоте своих кровей рассуждают!
     - Откуда такое неуважение к истории, к годам и событиям! - возмущался видавший века булыжники. -Ну и молодежь пошла Ведут себя как кирпичи с селикатного заводаи ,  рассуждают рассждают и хамят        Навезли из всяких карьеров кого попало, а теперь нам мучайся.
     - Неотесанная молодежь пошла, знает лишь компьютеры да макдональдсы, а при первом же натиске крошатся, как молочные зубы, - смеялись другие ветераны.
     - Не трогайте их! Оставьте! -успокаивал их ночной фанарь скрепящий от порывов ветра. - Пустое это, пустое! Старость всегда поучает юность, забывая о том, что у юности свои взгляды и свои дороги, что ей все равно, кого ты вывел когда-то на правильный путь, а кто на тебя плевал. Юность смотрит только вперед, для нее весь мир открыт. А для вас, для антиквариата  -  открыты лишь комиссионки.
     - Да пустое это все! Все от фонаря, - не соглашался с ним старый булыжник,  обращаясь к вновь прибывшему. – Знаете, молодой человек, сколько всего прошло по нам, сколько пролилось дождей и крови? Да, да, кровь впитывали в себя наши стыки, превращая ее в цепкий раствор. Что только не происходило на нашей улице!
     - Вот, вот, сейчас скажет..., - шептал юному булыжнику, склоняясь от нового порывов ветра, фонарь. - А знаете ли вы...
     - А знаете ли вы, мой юный друг, - продолжал свою мысль видавший виды рассказчик, - что есть плевки, за которые можно умереть? Да, да, отдать свою жизнь и ни чуточки не пожалеть об этом.
     - Наверное, на него плюнул император, - не унимался ночной фонарь.
     - Да, - произнес старый булыжнник, обращаясь к юному. - И император при этом произнес. Представляете?! - и его голос заглушила проезжающая невесть откуда взявшаяся на пешеходной улице машина. загллушая голос расказчика – Представляете,продолжал он незаметя паузы в его истории Это он сказал обычному едва отесанному булыжнику? – Ну как вам.
     - Но, но! - усмехнуля фонарь, поправляя его. – Не камню, а куску земной тверди!
     - Тверди, значит, тверди, - согласился с ним старый булыжник.гордо зашуршав своей вросшей в него вековой пылью покоющейся на его вековых стыках и повтарил - Ну представляете?
     - Юноша ничего и не представлял. Что он мог знать о Земле? Что мог знать о Земле обычный лунный камень? Частичка, оторвавшаяся от курносого Месяца?
     - Посмотрите-ка, «лунный камень»! - смеялись над ним его сотоварищи когда он им представился, перпд тем как его вбивали намертво в мостовую между ними. - У парня мания величия, - крутили они пальцем у виска.- Чего только не выдумает обычный булыжник, чтобы выглядеть бриллянтом! -И остерегали его. - Остынь, братец! Не сочиняй сказки. А то раскрошишься раньше времени,   Мечтатель   !
     А он мечтал сонетами Петрарки и Шекспира и замирал от прикосновений тонких коблучков, стучащих по нему звонко, как хрустальные колокольчики. И кто бы мог подумать, что у обычного твердого как гранит булыжнника душа была мягкая и поддатливая, как комок глины в умелых руках гончара?
     Услышали бы вы историю Луного камня  Не поверили. А Николаус рождественский дел мороз поверил, ведь даже некоторыи ежели и врут то только от того что желают быть но хоть чуть чуть по лучше чем есть и эту беседу он у слышал накануне Рождества, когда   надежды улыбаются тебе и оживают. В ночь, когда его огромный мешок, забитый доверху игрушками и желаниями   отягощает  его натруженныи плечи.
     «Если бы я мог взлететь», - думал юный булыжник, - «И достичь Океана страстей, разве тогда  мог бы кто-либо потешаться надо мной? Если бы!»
     Николаус неплохо занимался в школе и географию знал назубок, но память его не могла отыскать на атласе Земли Океан страстей. Любой другой – пожалуйста! Но океан страстей? «Наверное, на Луне», - подумал он, задрав свою голову кверху. А если это так ТО
     И волшебство состоялось! Юный булыжник неожиданно  для всех присутствующих вдруг как бы расправив крылья, выросших ниоткуда, взлетел вверх, набирая высоту, словно птица, вырвавшаяся из клетки.
      Ну вот, можно идти дальше, - проинес Николаус ему в дагонку, подгоняя себя словами. - Надо спешить! Ведь желаний на много больше чем ждущих И он поспешил в напровлении ожидавшего его экипажа. Неожиданно его нога попала в углубление, где еще недавно красовался лунный камень. И который  Еще мгновение и Никалаус лежит  на земле Но радость баюкаит боль Он помог Значит не плохо выполнил свою работу
  Ничуть  не обидевшись, Николаус проговорил, - Что может быть лучше, чем исполнять мечты?
     А булыжник все летел, все рвался в высь и, достигнув плотных слоев атмосферы, рассыпался на маленькии блестящие пылинки, обозначив свой полет искорками, как бенгальскими огнями.
     Волшебство волшебством, но физика остается наукой фундаментальной и непоколебимой.
     - Смотри, смотри! - подозвала к себе Сандра Клауса. - С неба звездочка упала! - И пальцем, хоть это и не совсем прилично, показала на маленькую, падающую в ночном небе искорку. - Быстро загадывай желание! -приказала она ему и через некоторое время спросила. - Ну что, загадал?
     - Да, - ответил он.
     После этих слов она звонко чмокнула его в щеку.
     - Ты что делаешь? удивился Клаус.
     - Все взрослые так делают, чобы желания обязательно сбылись, - ответила Сандра.
     - А, - согласно кивнул он и произнес . – Давай еще !
    В ответ  Сандра подставила ему свою щеку. – Целуй!
     Он дотронулся губами до ее щеки. И переспросил ее  - Ты точно знаешь! 
     Точно!  Точно  и уточнила На день Никалауса, - Только на день Никалауса На большее не расчитывай и командным голосом приказала
Пошли!
     - Может, надо закрепить? – подстраиваясь под ее быстрые шаги, спросил Клаус.но в  ответ прозвучало молчание
     Дети спешили домой. Они и так уже прилично опаздывали и знали, что дома от ихних родителей им непременно попадет.Они свернули на Максимильян-Штрассе. 
     Сандра схватила Клауса за руку. Скажи, о чем ты загадал? Спросила она его
      - О самом лучшем, что может быть на свете! О супер велосипеде, на котором можно летать, как птица. А ты?
     Мама болеет, ответила она. - Я не хочу, чтобы она умерла. В этот момент нога ее попала в выемку, где еще совсем недавно лежал юный булыжник. Но она не упала, потому что ее вовремя поддержала, нет, нет, не рука Клауса, который ее не слышал, и не видел, он мечтал о серебристом и быстром как стрекоза велосипеде, а поддержало ее и не дало ей упасть ее желание, которое, как думаю я и вряд ли вы мне возразите, непременно сбудется.
Вот так!