Всё началось с велосипеда

  Персонажи этой, моей истории стремительно неслись навстречу друг с другом по тропинке, которая прорезала в самом узком месте небольшую берёзовую рощу.

 Первый персонаж… назовём его, ну, скажем, Виктором – мужчина «в самом расцвете сил», был одет в джинсы и клетчатую рубашку. Виктор накручивал педали старого велосипеда «Минск». Прекрасный летний день, солнышко, берёзки и настроение у Виктора, тоже, было прекрасное… пока он не увидел вдали её.

 Она – это персонаж номер два. Ей, тоже, требуется какое-нибудь имя. Пусть она будет зваться Надеждой… вы, ведь, не возражаете? Итак, Надежда. Женщина в том возрасте, когда незнакомые, да и многие из знакомых, всё ещё, иногда, произносят в её адрес слово «девушка»; одета в ярко-зелёный спортивный костюм; гордо восседает на новеньком, блестящем, навороченном горном велосипеде красного цвета. Мир вокруг неё сияет всеми красками лета. Велосипед удобен и хорош. Жизнь, тоже, хороша!

 Вдруг, видит наша Надя, что ей навстречу, на каком-то раритете, едет мужчина с выпученными от ужаса глазами, и, к тому же, панически ищет руками что-то на руле. Изо рта мужчины с нарастающей громкостью вырывается звук: «…Э-Э-Э-Э-Э!...»

 Надежда отчаянно стала крутить педали в обратную сторону, и поддержала «песню» Виктора истерическим визгом.

  По всем законам физики, эти два тела просто обязаны были сойтись в одной точке пространства. Прямого контакта избежать удалось. Надежде повезло больше. Она каким-то чудом проскочив между двумя молодыми берёзками, вместе с велосипедом упала на относительно пустое место. Виктор не был так удачлив. С его стороны росли густые кусты. Уже в падении, Виктор ухитрился вывернуться, как кошка, и влететь в кусты спиной. На несколько секунд всё замерло. Надежда, не вставая с земли, прислушалась и громко спросила:

 - Эй! Вы, там, живы?
 - Пока не понял, - отозвался Виктор.
 - Что же вы так… гоните?
 - Да вот ! Представляете – забыл, что тормоза не на руле!
 - Хм… А я, как раз, забыла, что они на руле! Первый день на этом велике. У меня всегда был похожий на ваш!
 - А у меня – на ваш!

 Оставим на время наших героев. Пусть они, потихоньку, встанут на ноги и приведут себя в порядок. А мы с вами пока, уделим внимание тем обстоятельствам, которые свели их на узенькой тропинке в этот день.

 Посёлок, где жили Виктор и Надежда имел форму подковы. В середине была небольшая берёзовая рощица, а тропинка, как раз, соединяла концы.

 Одна половинка подковы называлась «улица Красная». Название своё улица не оправдывала. Это была «историческая» часть посёлка: старые, одноэтажные избушки; асфальт весь в ямах и заплатках. Единственным плюсом проживания на Красной было наличие магазина «Минимаркет» (бывшее «Сельпо»). Именно сюда и гнал на своём раритете Виктор.

 Другая часть подковы называлась «улица Садовая». Дома там были сплошь новые и дорогие. Асфальт – ровный да гладкий. Без единой ямочки. Именно сюда ехала Надежда, чтобы обновить свой велосипед.

 Тем временем, похоже, эти двое уже выбрались на тропинку и вытащили туда же свой транспорт.

 - По-моему, вам повезло: никаких видимых следов падения нет. – сказал Виктор осматривая Надежду и её велосипед.
 - А у вас, кажется, рубашка на спине порвана! Да тут кровь! Дайте-ка я платком вытру, а то мусор какой-то прилип и листья… Спина не болит?
 - Нет. Только чешется!
 - Пойдёмте, я вас домой провожу. Вам срочно нужно обработать рану. Перекисью промыть… Есть у вас дома перекись?
 - Не знаю.
 - А рану есть кому промыть? Не будете же вы сам себе спину мазать?
 - Я, пока, тут один живу. Третий день, только…
 - Ладно, я сама вам помогу. Вы где живёте-то?
 - Садовая четырнадцать. Ну... это дом у пруда, - сказал Виктор, понимая, что номер дома никакой полезной информации для неожиданной помощницы не несёт.
 - Знаю. Красивый дом! Только там не живёт никто. Вы сторожем, что ли будете?
 - Нет. Я хозяином буду… Был, есть и буду!
 - Да ладно… - Надежда недоверчиво покосилась на велосипед.
 Уловив её взгляд, Виктор пояснил:
 - Велик не мой. Он общественный. Остался от строителей. Они на нём в магазин ездили. Вот и я, тоже, хотел в магазин… по их примеру. Приехал три дня назад. Продукты кончаются.

 Так, мило беседуя, они вышли на дорогу. Триста метров до дома у пруда им удалось, даже, проехать на велосипедах, ежеминутно напоминая друг-другу где находятся тормоза.

 Сам дом произвёл на Надю двоякое впечатление. Он был большой, удобный, но абсолютно нежилой. Мебели почти не было и звук шагов гулким эхом отскакивал от стен. По дороге в ванную, Виктор снял с себя рубашку и швырнул её на пол.

 - На тряпки пойдёт.
 - Может, починить? Хорошая, ведь рубашка!
 - Старая. Да и тряпки всегда нужны.
 - Зачем вам столько?
 - Кисти вытирать.
 - Кисти?
 - Ну да! Кисти. Я же художник.
 - Ого! А где же ваши картины, художник?
 - Дома, в Москве, полно! А здесь, пока ни одной. Не успел ещё нарисовать. Я же говорю – третий день только…

 Надежда поливала спину Виктора из душа, потом рисовала на ней йодом коричневые кляксы и полосы. Он терпел. Лишь в особых случаях шумно втягивая в себя воздух.

 Когда экзекуция закончилась, Виктор предложил:
 - Давайте я вас, хоть, кофе угощу! Кофе у меня, по-моему, ещё есть. И очень неплохой.
 - Угощайте! – согласилась Надежда, - Если вы дорогими рубашками кисти вытираете, то раскрутить вас на кофе, просто, сам бог велел!
 - Я разбогател не так давно и буржуйских привычек у меня пока что маловато. Когда был бедным – сидел на пельменях и растворимой лапше. Так что в этом смысле я совершенно амбивалентный.
 - Какой?
 - Не важно. Слово такое… красивое. В общем – всеядный (Виктор любил вставлять в свою речь слова, значение которых он представлял себе не вполне). Теперь, вот, есть повод вспомнить молодость. Смотрите!

Виктор распахнул холодильник и Надежда увидела в нём горчицу, хрен, и почти пустую бутылку молока. В морозилке сиротливо приютился начатый пакет с пельменями.

 - Богатенький Буратино решил, от скуки, поиграть в дикаря?
 - Нет. Просто отвык мыслить на перспективу. В Москве не проблема где пообедать или поужинать. Да и позавтракать, если хочется, тоже можно. Зашёл в любую кафешку – и порядок. А тут приходится держать в голове : чем ты будешь завтракать, обедать и ужинать! И не только сегодня!

  Пока Виктор варил кофе, Надежда осматривалась.

 - А что вас сюда занесло?
 - Исписался. Срочно потребовалось что-то поменять: привычки, круг общения, пейзаж за окном… Мне требуются новые идеи, новые впечатления, новый жизненный опыт. В общем – я в кризисе… и тут вспоминаю, что у меня есть недостроенный дом. Бросил всё, собрался и сюда!
 - И как вам здесь… одному? Не страшно?
 - Нет! Даже интересно. В Москве у меня постоянно кто-нибудь торчал перед глазами. А тут – сидишь один в тишине, и мысли всякие в голову лезут. Вообще у меня предчувствие, что здесь я обязательно что-нибудь напишу.
 - Это если с голоду не умрёте!
 - Верно. Вы же, кстати, должны… тьфу ты… не могу я так… может… давай перестанем выкать и познакомимся, заодно. Я – Виктор.
 - Надежда, Надя.
 - Прекрасно! Надя, ты, скорее всего, должна знать где здесь магазин. Я вижу – знаешь. Может, покажешь дорогу?

 Разумеется, Надежда согласилась. По дороге в магазин, Виктор, продолжая рассыпаться в благодарностях, как то неожиданно для самого себя, пригласил её на ужин. Осознав свой рискованный поступок, Виктор заткнулся и приготовился оправдываться. Он собирался сказать ей, что ляпнул неподумавши и это её ни к чему не обязывает. К его удивлению, Надежда ответила согласием, только весело уточнила:

 - На пельмени или на макароны с сосисками?
 - Честно говоря, готовлю я «не очень», но могу попробовать поискать в интернете какой-нибудь простенький рецепт.
 - Ладно уж! Так и быть! Сегодня вечером я побалую тебя настоящей, человеческой, домашней едой. Может быть мне зачтётся, что я спасла от преждевременной язвы желудка талантливого художника. Как ты относишься к сырникам со сметаной?
 - Сто лет не ел сырников!
 - Тогда – продукты твои, а работа моя. Кстати… Сковородка у тебя, хотя бы, есть?

 Надежда продиктовала список продуктов и они договорились встретиться вечером. Справедливости ради, я должен раскрыть читателю небольшой секрет: выбор нашей героини пал на сырники, отнюдь, не случайно. Кулинарные способности Надежды очень сильно зависели от её настроения. А сырники – это было то, единственное блюдо, которое ей удавалось всегда.

 Перед вечерним визитом к Виктору, Надежда призадумалась. С одной стороны – её пригласили на ужин. С другой стороны – готовить она будет сама. С третьей стороны – ехать на велосипеде легче и быстрее, чем идти пешком. Она решила не заморачиваться с платьем, а идти в том же спортивном костюме. В конце концов – это же не настоящее свидание. Убеждая себя в этом, Надя, всё же,  «сделала» себе лицо.

 Виктору было не легче. Он не мог понять: как так получилось, что он пригласил Надежду в гости в первый день знакомства. Это было совсем на него не похоже. Как он мог пригласить её, когда целью его побега из Москвы было именно желание побыть наедине с собой? И что он будет делать, когда она появится у него на пороге в вечернем платье? Виктор представил себе, как «нарядная» Надежда лепит у него на кухне сырники – вся по уши в муке, а рядом стоит он в смокинге и, тоже, в муке… Да! И кто только тянул его за язык!

 Когда наши герои встретились в назначенный час, то оба испытали облегчение, оттого что выглядели так же, как днём.

  Надежда сыпанула на стол горсть муки и слегка размазала её по поверхности ладошкой. Первый шарик в её руке уже готов был стать толстеньким, овальным сырником. Как, вдруг, Виктор крикнул: «Замри!»

 Надежда застыла в нелепой позе, а Виктор суетливо оббежал вокруг стола, схватил нож, внимательно оглядел его, и отбросил в сторону. Схватил ложку, повернул её, и рукояткой вниз и уверенно добавил несколько линий на рассыпанной муке. Затем, он достал телефон и несколько раз сфотографировал то, что получилось. Просмотрел результат, и скомандовал: «Можешь продолжать».

 Надежда так и не поняла, что это было.

 Вкушать основное блюдо ужина Виктор решил в парадном зале своего особняка. Надежда отметила, что он подготовился заранее. Так как днём в означенном помещении отсутствовали стол и ковёр.

 - Блин! Я же стулья забыл! – с этими словами Виктор хлопнул себя по лбу и умчался куда-то на второй этаж.

 Оставшись в одиночестве, наша героиня повела себя подозрительно. Её отчего-то заинтересовал камин. Она, воровато озираясь, внимательно осмотрела его снаружи, а потом, даже, попыталась заглянуть в дымоход. Появившийся со стульями Виктор оторвал её от этого занятия.

 - Да! У меня ещё и камин есть! С детства мечтал. Мне казалось, что это так круто – развести настоящий костёр прямо в центре дома! Хочешь разожгу? Будем есть сырники и смотреть на огонь!
 Не прошло и минуты, как Виктор появился уже с дровами. Камин разгорался плохо. Часть дыма не желала уходить в трубу, а поднималась к потолку комнаты.

 - Сейчас, - засуетился Виктор, - Мне мастер показал один приём…
 Он насадил на кочергу скомканную газету, поджёг её и сунул прямо в дымоход. Потихоньку ситуация поменялась – камин начал втягивать в себя воздух, как пылесос.

 Под треск камина, сырники пошли «на ура». Виктор не уставал нахваливать Надежду. Она воспринимала похвалу с достоинством. Когда лакомство закончилось, хозяин предложил:

 - Может, вина? Или чего-нибудь покрепче?
 - Вино после сырников! Оригинально!
 - Вообще-то у меня все бутылки только дорогие и качественные. Правда, я в них совсем не разбираюсь. Не люблю алкоголь.
 - А зачем же покупаешь?
 - Дарят! Постоянно дарят! А я не знаю куда девать. Вот и копятся. Даже здесь несколько штук есть. Среди моих знакомых быть трезвенником противоестественно. Вот и приходится притворяться пьющим. Хожу одним бокалом весь вечер. А, честно говоря, я совсем не понимаю, как можно получать удовольствие проглатывая невкусную жидкость, которую потом ещё и закусывать надо.
 - Первый раз вижу такого странного мужчину.

 Они помолчали. Виктор как-то мялся, явно готовился, и, наконец решившись задал вопрос:
 - Надежда, ты только не обижайся… и можешь не отвечать…Но я всё равно спрошу… Ты, ведь не здешняя?
 - Так заметно?
 - Почти нет…

 Дело было в том, что речь Надежды была чистая и правильная, но изредка в ней проскакивало лёгкое оканье. Впрочем оно совсем не портило нашу героиню, а только добавляло ей немного шарма.

 - Я из Вологды… и если ты сейчас скажешь что-нибудь про «резной палисад» то это будут последние слова в твоей жизни!
 - Спасибо, что предупредила. Тогда сменим тему: ты здесь в гостях?
 - Нет. По работе. Вернее, я каждое лето приезжаю сюда на заработки. А, как зима настанет, снова на родину поеду.
 - Кем же ты работаешь? Дай угадаю! Вкусно готовишь… Полное отсутствие маникюра (Надя спрятала руки под стол)… Ты – повариха! А что? Хорошая профессия! Я ничего против не имею. Всегда уважал тех, кто умеет делать что-нибудь лучше меня!

 Остаток вечера прошёл в тёплой, дружеской обстановке. Виктор пытался зазвать Надежду в гости назавтра, но получил отказ. И на послезавтра тоже… и на третий день… Он не успокоился, пока она не дала согласие на вечер ровно через неделю.

 Дни тянулись медленно. Новая знакомая не выходила у Виктора из головы. Надежду, так же, терзали сомнения. Но, на седьмой день, какая-то неведомая сила, всё же склонила чашу весов в правильную сторону. Она проехала на велосипеде мимо дома Виктора, так и не решившись остановиться и постучать в дверь. Через пару домов она развернулась и покатила обратно. Виктор выскочил на улицу со словами:

 - Ну наконец-то! Я, уже, думал, что ты не придёшь!

 Надежда поняла, что её ждали. Внутри было гораздо уютнее, чем в прошлый раз.

 На столе у Виктора лежали листы бумаги. Один лист был прикреплён к мольберту. Надежда взглянула – и не смогла оторваться. На листе углём была нарисована настоящая картина.

 Маленький Александр Сергеевич Пушкин в сюртуке и шляпе сидел на огромном кленовом листе. Его лицо было каким-то детским, с наивно распахнутыми глазами. Выражение лица было задумчивым и мечтательным. Кленовый лист, словно огромный плот плыл по волнам то ли речки, то ли ручья. И волны эти на дальнем плане незаметно становились облаками похожими на табун диких лошадей.

 - А почему лошади? – спросила Надежда.
 Виктор неопределённо помахал рукой в воздухе.
 - Ну, это аллегория… символизирует мятущуюся душу поэта.
 - Я не очень разбираюсь в живописи. Вообще-то я всегда думала, что мне нравятся картины, похожие на жизнь.
 - Так ведь это проще всего! – вскинулся Виктор. Рисовать картины, похожие на жизнь очень легко. Труднее нарисовать картину, похожую на искусство!
 - Ну, вам, профессионалам виднее, - миролюбиво согласилась Надежда.
 - Отличные слова! И я надеюсь, что ты не забудешь их, когда увидишь, какой сюрприз я приготовил сам! Я для тебя запёк курицу в духовке!

 Надежда не удержалась и прыснула от смеха. В кухне, действительно пахло курицей.

 - Я посмотрел пошаговую инструкцию в интернете и понял, что здесь нет ничего сложного! – продолжал хвастаться Виктор.
 - Только давай съедим её на кухне.
 - Почему это? Я там уже всё приготовил. И дрова в камине лежат.
 - Нет! Только не это! Не надо разжигать камин!
 - Но почему?
 - Мне жалко твой ремонт. Ты быстро закоптишь себе и стены и потолок.

 Наши герои сели ужинать на кухне. Разговор не клеился. Курица оказалась недосолена. И это обстоятельство стало для них настоящим спасательным кругом. Все понимали, что впереди их ждёт какая-то главная тема. Наконец, Виктор решился и начал:

 - Надя, я хочу, чтобы ты работала у меня.
 - Не-ет, - нараспев ответила она.
 - Почему сразу «нет»? Я заплачу тебе больше, чем платят сейчас!
 - Откуда ты знаешь, сколько мне платят?
 - Скажи…
 - Ты не поверишь, но последний раз мне заплатили велосипедом. Хозяин, у которого я работала продаёт и ремонтирует велосипеды. Я сказала, что хочу хороший велосипед, вот он мне и привёз.
 - Кстати, у тебя дорогой велосипед. Хорошая фирма. Но ведь ты не собираешься и дальше брать плату велосипедами?
 - Дело не в плате, а в том, что я не могу подвести людей, которым обещала…
 - Вот это меня и напрягает! Ты работаешь там… у каких-то людей, а я тут сижу один… варю пельмени!
 - Значит, ты решил меня перекупить? Чтобы я бросила всех своих клиентов и торчала у тебя на кухне? Супчики тебе варила?
  - А что? По-моему это очень выгодное предложение! Я живу один, много не ем. Тебе и работать то почти не придётся!
 - Я смотрю, ты за меня всё решил. Только моим мнением забыл поинтересоваться. Богатенький Буратино решил пошуршать своими денежками! Небось представляешь себя Ричардом Гиром, облагодетельствовавшим проститутку!

 Слово за слово, и наши персонажи разругались в пух и прах.

 Надежда ехала домой. Слёзы так и текли из её глаз. Она их не вытирала. Противные солёные капельки каждый раз прокладывали себе новый путь по её щекам и щекотали кожу. Хуже всего было то, что она понимала, что плачет именно потому что уезжает. Где-то в дальнем уголке сознания мелькнула мысль о том, чтобы вернуться, но гордость проехала по ней дорожным катком расплющила, размазала не оставив и следа.

 Виктор сначала был зол. Просто зол и всё. Потом до него стало доходить, что Надежда не просто ушла. Может статься она ушла насовсем! И он её уже никогда не увидит! Он захотел её найти. Найти и извиниться!

 Кошмар на улице Красной начался в среду, в три часа дня. Прямо по проезжей части шёл абсолютно пьяный человек и дурным голосом орал:

 - Надежда! Надежда-а-а! Надя-я-я!

 Люди разбегались от него. Лишь двое молодых парней остались стоять на месте, сочувственно улыбаясь. Виктор заплетающимся языком поинтересовался:

 - Ребятки! Где живёт Надежда?
 - Какая Надежда? Как фамилия?
 - Не знаю! Она красивая такая… Мне срочно надо перед ней извиниться!
 - Ты её обидел?
 - Да! Только она сама виновата… она, тоже того…
 - Что, тоже обидела?
 - Нет! Не обидела! …Наоборот! …Спасла! Она вот…

 Виктор задрал футболку и показал им спину, на которой виднелись затянувшиеся царапины.

 - Ты глянь, - сказал один парень другому, - всю спину мужику расцарапала! Я раньше такое только слышал, а видеть не приходилось! Наверное, та ещё штучка - эта Надежда!

 Тем временем Виктор устал, решил присесть на скамейку у забора, да так и уснул.

 - Эй! Ты живой?

 Жутко болела голова. Хмель ещё не совсем выветрился из неё. Виктор открыл глаза. Перед ним стояли две почти одинаковые старушки. Чтобы убедиться, что это не глюк, Виктор потрогал одну из них за руку.

 - Шевелится – значит живой!
 - Слышь-ка, мил-человек! Шёл бы ты домой! Вечер уже. А ты всё спишь на нашей лавке! Дом-то у тебя есть?
 Виктор задумался. Утвердительно кивнул головой, махнул рукой и чужим голосом произнёс:

 - Дом там!
 - Вот! Видишь! Дом там, а ты здесь! Иди-ка домой! Туда!
 - Я не могу! – вспомнил Виктор, - мне нужна Надежда!
 - Ой, Стеша, а ведь он…
 - Погоди! – перебила подружку Стеша, - Кого тебе надо?
 - Мне нужна девушка… она живёт где-то здесь… рядом с магазином… красивая… Надей зовут… поваром работает…
 - А ты ничего не путаешь?
 - Не знаю! Может и путаю! Даже, наверняка путаю! Как-то я совсем запутался!

 Стеша долго смотрела на него. Потом, словно решившись, махнула рукой, и наклонившись над ним, негромко сказала:

 - Ладно уж! Послезавтра приходи! С утра…

 В означенный день Виктор с рассвета сидел на лавке и ждал. Она вышла на улицу, скрипнув калиткой. Чтобы не спугнуть её чудесное появление, Виктор сидел прямо, боясь пошевелиться. Она подошла и присела рядышком. Вместе они сидели тихо и торжественно, не глядя друг на друга, с прямыми спинами, как жених и невеста на деревенской свадьбе.

 Виктор первым решился нарушить молчание:

 - Я тебя искал.
 - Я знаю. Мне Баба Стеша рассказала, как ты тут ходил и моё имя орал.
 - Да. Я первый раз в жизни выпил целую бутылку какого-то красного вина, и мне было так плохо… И я очень рад, что тебя нашёл. Но, всё равно, ты только не обижайся, меня просто бесит от одной мысли о том, что ты целую неделю работаешь у каких-то людей, чистишь им картошку, или ещё что-нибудь делаешь, словно служанка!
 - Я не чищу картошку, - тихонько сказала Надя.
 - Что?
 Виктор мгновенно заткнулся и удивлённо переспросил:
 - Что?

 Вопрос застрял у него в горле и прозвучал так, будто он крякнул.

 - Я не чищу картошку и не варю супы, - повторила Надежда. – Я вообще не повар. Я – печник!
 - То есть как? Печник?
 - Ну, да! Мой дед был печник, и отец тоже. А у отца, кроме меня, детей не было. Вот мне и пришлось мастерство наследовать. Мои печки и камины всем нравятся. На них у меня целая очередь, и всё растёт. Живу здесь, у Бабы Стеши. Я ей когда-то печку переложила. Теперь она меня пускает бесплатно. И, кстати… твой камин клал халтурщик! Там надо всё переделывать, включая дымоход.

 Они помолчали.

 - А я картину написал, - зачем-то сказал Виктор. – Помнишь, «Пушкина»… Ты видела эскиз. Это всё благодаря тебе!
 - ???
 - Да. Я увидел её в муке, когда ты сырники делала.

 В то лето Виктор написал ещё одну хорошую картину.

 Камин в его доме, с тех пор, быстро разгорался и никогда не коптил.