Рассеянность

"Рассеянность".

Они встретились случайно, а шансов пересечься вновь было ничтожно мало – большой город растворял людей, словно мыльные пузыри, уносимые ветром.
Она оказала ему небольшую услугу; он, поблагодарив, поспешил удалиться по своим неотложным делам.
Человек он был добрый, а добрые люди частенько кажутся немного рассеянными.
Как писал французский философ Люк де Клапье Вовенарг: бывает рассеянность, весьма похожая на сонные грезы, когда наши мысли плывут, бессильно и бесцельно следуя друг за другом.
Вот и он пребывал в этом странном полусне.
В элегии раздумья...
Мысли текли лениво, без цели, по инерции, словно опавшие листья по воде.
Человек он был немного странный, с неизбывной грустью во взгляде.
Выцветшее твидовое пальто и фетровая шляпа с обвисшими от старости полями дополняли печальный образ немолодого мужчины, как рамка – увядающий портрет.
Она же была полной его противоположностью: молода, свежа, как весенняя трава, довольно привлекательна, со взором ясным и любопытным.
Взглядом, жадно впитывающим жизнь вокруг, с глазами пока не ведающими слез горя или потери.
Лишь слезы счастья касались влажной поволокой её серых глаз стального оттенка, а у уголков губ, когда она смеялась, расцветала легкая паутинка морщинок.
Меланхоличный облик состаривал его, хотя по паспорту вряд ли набиралось больше пятидесяти с небольшим.
Ей же было лет шестнадцать, от силы семнадцать.
Набоковскую Лолиту обогнала всего на пару лет.
В сущности, для него она была всего лишь девочкой.
Как объект для знакомства и уж тем более для дальнейших встреч, он её и в мыслях не держал.
Потом, когда они уже разошлись, он вдруг «опомнился» – и сквозь туман рассеянности стал вылавливать обрывки их десятиминутного диалога.
Бывают такие открытые, солнечные натуры, что за считанные минуты выплескивают себя целиком, будто боятся не успеть поделиться светом.
Вот и она, начав с невинного разговора о капризах погоды, легко перескочила на упражнения для спины и на то, как порой они могут быть коварны для здоровья.
Она ненавязчиво предостерегала его, делилась советами, и эта искренняя, естественная забота о совершенно незнакомом человеке была необыкновенно трогательна.
Барьер чопорных приличий, заставляющий подбирать слова, чтобы невзначай не задеть, растаял сам собой, незаметно.
Правда, осознал он это лишь постфактум – как же легко и тепло  было на душе от этого мимолетного общения!
От чувства внезапной, светлой находки и такой же мгновенной потери вдруг остро засосало под ложечкой.
Ну почему он такой рассеянный?
Уж номер телефона попросить можно было...