Рассеянность

«Рассеянность»

Они встретились случайно, а шансов пересечься вновь было ничтожно мало – большой город растворял людей, словно мыльные пузыри, уносимые ветром. Она оказала ему небольшую услугу; он, поблагодарив, поспешил удалиться по своим неотложным делам.

Человек он был добрый, а добрые люди частенько кажутся немного рассеянными. Как писал французский философ Люк де Клапье Вовенарг: бывает рассеянность, весьма похожая на сонные грезы, когда наши мысли плывут, бессильно и бесцельно следуя друг за другом. Вот и он пребывал в этом странном полусне. В элегии раздумья... Мысли текли лениво, без цели, по инерции, словно опавшие листья по воде.

Человек он был немного странный, с неизбывной грустью во взгляде. Выцветшее твидовое пальто и фетровая шляпа с обвисшими от старости полями дополняли печальный образ немолодого мужчины, как рамка – увядающий портрет.

Она же была полной его противоположностью: молода, свежа, как весенняя трава, довольно привлекательна, со взором ясным и любопытным. Взглядом, жадно впитывающим жизнь вокруг, с глазами, пока не ведающими слез горя или потери. Лишь слезы счастья касались влажной поволокой её серых глаз стального оттенка, а у уголков губ, когда она смеялась, расцветала легкая паутинка морщинок.

Меланхоличный облик состаривал его, хотя по паспорту вряд ли набиралось больше пятидесяти с небольшим. Ей же было лет шестнадцать, от силы семнадцать. Набоковскую Лолиту обогнала всего на пару лет. В сущности, для него она была всего лишь девочкой. Как объект для знакомства и уж тем более для дальнейших встреч, он её и в мыслях не держал.

Потом, когда они уже разошлись, он вдруг «опомнился» – и сквозь туман рассеянности стал вылавливать обрывки их десятиминутного диалога. Бывают такие открытые, солнечные натуры, что за считанные минуты выплескивают себя целиком, будто боятся не успеть поделиться светом. Вот и она, начав с невинного разговора о капризах погоды, легко перескочила на упражнения для спины и на то, как порой они могут быть коварны для здоровья. Она ненавязчиво предостерегала его, делилась советами, и эта искренняя, естественная забота о совершенно незнакомом человеке была необыкновенно трогательна. Барьер чопорных приличий, заставляющий подбирать слова, чтобы невзначай не задеть, растаял сам собой, незаметно. Правда, осознал он это лишь постфактум – как же легко и тепло было на душе от этого мимолетного общения!

От чувства внезапной, светлой находки и такой же мгновенной потери вдруг остро засосало под ложечкой. «Ну почему я такой рассеянный? Уж номер телефона попросить можно было...» – мелькнуло в голове. Но тут же он попытался успокоить себя: «Хотя, нет. Просить номер телефона у молодой, едва знакомой девушки, да в моём-то возрасте... это был бы верх неприличия». Так и остался этот добрый человек, остро нуждавшийся в общении, наедине со своей рассеянностью.