Умели снимать стресс самураи

ЭТО.  Автор: Онотон Ватан Ас.Переводчик: Ээту Аалтио.В Хельсинки,
Yrj; Weilin & Th. Limited компания 1911.
***
Фукуисы умели снимать стресс. Дни напролёт они только и говорили об одном и том же. Все, пугающе высокие бамбуковые деревянные верхушки в спиралях, личинки, мальки,катулоилля, бродячие нищие, Фукуи, низшие и высшие
граждане, говорили на языке О-Тодзин-сан (уважаемый господин чужестранец).

Наконец, провинциальный даймё согласился на то, чтобы студенты университета
подали заявку и kiihkoihin, и kutsuttanut, большие расходы
и неприятности из-за лжесвидетельства, профессор-иностранец.
Мы везде подготовили для вас всё необходимое. Номера были чистыми, горячими
в спешке. Профессионал скажет вам, что в то время я нашёл газету
вместо этого соберите своих богатых профессионалов. Некоторые возвели
прилавки на улице и рассказывали удивительные истории об Америке и её народе.
 Тодзин-сан в доме и в хозяйстве уже был избран даймё
и эсиупусерин, а также четыре самурая-телохранителя, чьей задачей
было защищать его от уже-и-та (ксенофобов), всегда служивших ему.
Двести семь лет назад плюш исторического широ(особняка) был приписан к её квартире, и там вплоть до чудесных исправлений и изменений. Главная комната в обшитом деревом старом. На полу висели тяжёлые портьеры с цветочным узором и шерстяные ковры. Странная мебель, тяжёлая и громоздкая, заполняла большую
комнату; работой руководил молодой, лихой, румяный самурай,
который должен был стать переводчиком Тодзина. Его звали Гэндзи Негат, и он уже встречался с иностранцами в Токио и Йокогаме.
Он довольно хорошо говорил по-английски, и белокожие чувствовали себя
в его обществе прекрасно.
Когда он составлял правила расстановки мебели, его
румяные красные губы улыбались, а под ними виднелись небольшие усики.
Он призывал к себе слуг одного за другим, давая каждому
обязательства в соответствии с инструкциями. Кстати, он научил их
обращаться с белым человеком и удовлетворять его потребности: нужно было добывать пищу для шести других смертных в достаточном
количестве. В основном сырое мясо и дичь из леса, немного
поджаренное на огне. Всегда должно быть много мяса,
американец говорит: «Будь водой», всегда доступной, налогами на еду
днём и ночью. Жажда белого человека была такой же. Ответ
должен быть готов к тому, чтобы вычистить ботинки профессора,
он тоже не заходил в комнату. И максимум удовольствия
получил от её глаз, таких милых и прекрасных, от её нежности и услужливости. В этом направлении было много дел.
Скажем, студенты университета, куда Тоджин-сан приехал преподавать,
были в восторге от этого предстоящего события, так что не делайте этого ради
радости, присоединитесь хотя бы к прислуге. Страх смешался с ожиданием, когда они встретились. Неподвижные, бесстрастные телохранители тихо переговариваются друг с другом о презрении, которое они испытывали в эти дни разврата Возможно, это был тот самый день. Они были просто чужаками в личной гвардии! Но так приказал даймё провинции Этидзэн, а самурай — его правая рука. Он тоже должен подчиняться причудам кэйдзи, и если задача
стоит того, чтобы её выполнить, то слава за победу, даже если впереди всего два пути: подчиниться или покончить с собой.
Дом, в котором жили слуги, не пострадал, по крайней мере, я не видел
ничего зловещего в их разговорах. Слухи о богатстве и щедрости незнакомца
распространились по их кругу. Так ли это было на самом деле,
но он быстро стал производителем, и в воздухе запахло керосином.
лемахиваты шире, толкая тёплые большие камариен,
и пусть живые хиоринаан многочисленные крысы и йолепакот,
которые много лет назад селились в старых, заброшенных, необитаемых
сууркартанон норах и лимипаиккоихин. В тот год в доме никто не жил.

Всё было в порядке; вот когда жена повара няня — Широсса, конечно, жила, чтобы вся семья исчезла в толпе риса. Он повернулся, чтобы посмотреть на заботливого молодого господина,и это была — как он мне сказал — «белая рука», которая появилась и приготовил еду для остальных. Он поспешил к своей госпоже, а та, в свою очередь, бросилась к своему мужу и господину, p;;keitt;j;n, pakinoille. Она сорвала с себя фартук и пошла сообщить об этом Генджи Негату, чтобы тот созвал военный совет. Теперь весь персонал был уверен, что телохранители найдут способ справиться с неприятностями в случае чего. Были приняты некоторые меры, это было единогласно решено.
Будет ли их рухтинаалленса тоже позором, если проклятая
чужеземная лапа мускусная должна будет стать ужасной колдуньей Атаго
жертвой, несомненно, стали беспокойные духи этой горы,
снова впутавшиеся в злодеяния юониани. Так что Тоджин-сан был
высоким, и это ещё одна причина, по которой долг самурая Эчизена —
ни при каких обстоятельствах не щадить ведьм, если они встретятся
с принцем гостей и протеже в этом районе.
 Йодуин должен помнить о том, что ведьмы работают на колдунью. А
Цуруга, ребёнок, следовал за колдуньей по горам, держась за эти волосы
и протягивая маленькие ручки навстречу солнечным лучам.
Рекомендую родителям каждый день пищевые ресурсы горы и таким образом, по крайней мере на какое-то время,утоляли голод колдуньи; ребёнок, однако, так и не оправился от этого. Он кряхтел и постоянно плакал, тоскуя по «дню девы».
Когда у ребёнка всё ещё было капризное настроение, родители
сходили с ума, когда заканчивали вечернюю передачу и таким образом осмеливались вызвать гнев и месть ведьмы.
С тех пор он был вынужден искать средства к существованию то там, то здесь.
Однажды он потерял письмо торговца с замком на танке. Во второй раз
они снова нашли его на склоне горы в мешке с рисом, который, конечно, украл вор, я ускользнул от того, что когда-то было слишком тяжёлым.

Итак, и я не знаю, пострадает ли теперь самый ценный гость, которого Фукуи видел много лет назад, от этого заговора колдуньи?

Самурай Ирок считал, что ведьму нужно казнить, как только он её встретит.
Его меч не был тем, что я хотел сделать, так как он был не женат,
и никто из наследников не мог молиться за его душу, если бы ему пришлось
совершать паломничество.

Самурай Асадо боялся, что его жена и семья окажутся в опасности, если он
славный меч, пятно на крови девушки-ведьмы. Однажды, а именно, тот самый горный волшебник, который отрубил спящим детям головы и руки в отместку за то, что самурайский меч оставил на нём лишь небольшую царапину.

 Самурай Хирата предложил передать дело в руки даймё, но все остальные были против этого предложения, потому что это была колдунья, которая оставила чёрное пятно на их фамильном щите, который когда-то принадлежал ему — к сожалению, — по крови.

В конце концов самураи, да, они, старый, седой, недалёкий солдат,
объяснили, что вещь принадлежит исключительно тодзину, и им пришлось ждать. Поэтому было решено, что варрота Доход Тодзин-сан. Его знаменитая западная мудрость могла бы изобрести я уверен, что есть решение.
Итак, Тодзин-сан прибывает в Фукуи — «благословение источника» — в самый холодный период, когда снежинки кружились над провинцией и дули озорные ветры, гордая принцесса несла на себе прямые сосновые ветви, святое озеро Бива и заснеженные горы.

2.

Комната была такой большой, что даже если бы семь «андони» и три
старомодных «такахирона» в зависимости от политики освещали её,
Однако там царила темнота. Стены были увешаны на одинаковом
расстоянии друг от друга большими, тяжёлыми, чёрными
изделиями из орехового дерева, которые придавали
изюминку в остальном совершенно пустым комнатам. Воздух был холодным, но
комната в центре «котацу» была наполнена каменными углями; в ней
стоял письменный стол, за которым сидел Тодзин-сан. Он сидел на полу, у очага,просто подтянув колени к груди и обхватив их руками.
Тоджин-сан наконец-то вернулся домой после долгого и трудного путешествия.
путешествовал по землям и водам — на лодке, на лошади, на «куруммалле»
и часто пешком — бесконечное, извилистое и холодное путешествие!
Так что это был Фукуи, где он обещал провести семь лет
своей жизни: это большое, пустынное и мрачное здание теперь было его домом.
Он отправился в путешествие бодрым и отдохнувшим, страстно желая
служить, возвышать и любить его, гостей страны,
которой он себя посвятил. Небольшое удовольствие было получено
в Токио и Киото; — в те дни это было в новинку для каждого из них и стало явлением очаровательный. Затем он покинул пляж, страны остались позади и уехал Эчизен в составе конвоя принца, вовлеченного в it-пространство, неизвестность сельская местность, туда, где до него было всего полдюжины незнакомцев его не стало.
Поездка длилась много недель. Путешествие по воде на маленьких лодках
которые махали, ходили и пошатывались даже при малейшей ряби на воде
он придумал японскую пословицу: "Путешествие по воде - часть ада".
Дни, когда она и её свита оставались в одиночестве
среди заснеженных гор, вдали от малейших признаков деревни или города,
и когда они уже были готовы двинуться вперёд, появились новые опасности.
Свирепый Тоджин-сан, крадущийся по лесу, находился неподалёку; прищурив свой злой глаз, он высматривал свою добычу. Многие белокожие до него были из других японских провинций, которые отправились в это путешествие и попали в такую же обычную ситуацию: — удар в спину или всё вперемешку в темноте! И
чужаки, добившиеся успеха с помощью штрафов, убытков и унижений, только добавили _Джо-и'н_ — ксенофоб — жажду крови и вражды.
Принц Этидзэн был очень осведомлённым человеком. Его округа были под контролем, и учитель не должен был страдать ни от малейшего оскорбления. Его указы распространялись так далеко, что Тодзин-сан, скажем, и не подозревал, что это было совершенно безопасно. Его путешествие было похоже
на праздник. Независимо от того, что люди чувствовали внутри,
они улыбались и приветствовали его. В каждом маленьком городке
и в каждом сельском комитете был высокопоставленный представитель
власти. Там и здесь праздновали и веселились. Повсюду он видел одно и то же смуглое лицо, одни и те же взгляды и хитрые улыбки.
Даймион, последний слуга, последний официальный представитель,
должен был спеть приветственную песню; Тодзин-сан был один!
Его собственные слуги были отозваны из каждой части. Один за другим
они вошли в торжественную процессию духа-хранителя,сопровождаемого; они бросились на землю, выбили воздух из его лёгких и выдохнули его, шипя, сквозь зубы через щели. Повар, его жена, его семья и помощник, чтобы сформировать его линию. Один за другим они следовали друг за другом, и они так забавно
кланялись и двигались, что Тоджин-сан не мог не улыбнуться, особенно когда молодые люди среди них, двухлетний мой ребёнок, так странно кланялись, так усердно склоняя голову к полу, что сделали сальто, и предки проявили любезность, повторяя их движения.
Усталые, полузакрытые глаза Тодзина-сана увидят перед собой другое
лицо, мысль о странствиях в других краях, далёких
от меня местах. Он увидел широкую зелёную равнину, которую обрамляли высокие вязы в окружении. Светлоглазые, светлокожие мальчики весело пели,
размахивая руками, и командовали на поле, раскинувшемся за большими каменными зданиями, которые, казалось,
улыбались по-матерински покровительственно. Тоджин-сан сидела за столом,
наблюдая за тем, как перед ней сверкают широко раскрытые мальчишеские глаза. Удивительно, как они могли быть такими отталкивающими; он должен был быть для них горьким,почти ненавистным! А теперь! Теперь он думал об этих мальчиках с большей нежностью.Затем он направил свои вялые мысли в другое русло,
в прошлое, чьи далёкие воспоминания всплыли в памяти женщины
холодный и насмешливый взгляд.
"Ваша жена! воскликнула она, и даже врождённая вежливость не смогла
преодолеть страх, отразившийся в её глазах. "О-о-о!" — воскликнула она, прикрывая глаза, чтобы скрыть радость, — "если бы вы только видели себя!"
 Тоджин-сан действительно видел себя в ту ночь. Лодгуттомина
смотрела на его неприятное лицо в зеркале. Он был знаменит своей формой бесплодия, но не пришёл, чтобы стать идеальным.
 Было время, когда Тоджин-сан, как и другие мужчины, был красивым, голубоглазым, привлекательным молодым человеком. Но  в отдалённом горном городке он был молодым, энергичным врачом, слишком беспечным в своей доблести. Вместе с парой других храбрых людей он боролся с чумой, свирепствовавшей в Исоароккоа. Эта война вернула Тоджин-сана к «помеченным». Молодой мужчина, которого он любил, была в отчаянии, когда он пришёл к ней.
Японская пословица гласит: «Язык длиной в три дюйма может убить
человека ростом в шесть футов». Тоджин-сан, подумайте об этом. Женский язык,
это слово, полное жалости, произвело на него сильное впечатление.
жизнь. С того момента, пока он не стал бояться свою женщину больше, чем
чуму. Он жил уединённой жизнью, книгами и науками, завёл лишь нескольких друзей, избегая остальных, в муках родственников под иллюзией, что всё окружение его даже сторонится. Таким образом, её уже молодой человек под сорок лет — в университете его называли «старым книжным червём».
Внезапно в нём родилось непреодолимое, страстное желание
вырваться из безнадёжного рабства, в котором он, казалось,находился.
«Старый книжный червь!» Его шея была готова сломаться от чрезмерной нагрузки,
хотя в крови молодого человека по-прежнему бурлила жизнь. За границей, в новом мире, она может провести время, освежившись и наслаждаясь жизнью! Это относится ко мне, любителю приключений, и к тем, кто устал от сонной монотонности,с надеждой на новый рассвет, постепенно начинающей вытеснять
воспоминания. Тодзин-сан хотел перевести дух. Он хотел
почувствовать дикую природу, вдохнуть её живительный воздух и
чтобы снова почувствовать себя _живым_! Он дал себе надежду
на женщину, которую едва ли по-настоящему любил.Абсурд!
Бунтарь по своей судьбе, которая была её ***скутеллой, как
вода на пляже, Тоджин-сан наконец-то разорвал их цепи.
Он был странным, эта идея их кайхоама в деревне. Гости, потому что вы создали
её периферийное зрение; странные боги смотрели на него сфинкс-и-камень
во всех храмах. Он наклонился, чтобы коснуться краёв земли,
в целом, история раннего «ясики» была унылой и безлюдной
как в могиле; и сильный человек почувствовал, как слабость закрадывается в его сердце хе кайхоси, скучай по мне, скучай, чтобы увидеть хоть кого-то
знакомые черты лица белых людей.
Было так тихо, что вы могли слышать гаки-н (духовных существ)
перекатывающийся заснеженный таннертен. Сказочно веет ветерок ваписутти
на лавровом дереве покрываются инеем стеклянные листья, ломаются ветви и падают, царапая обледенелую землю.Что-то выползло из горы корней в лесу гетто, прыгнуло, как олень, в сторону гробницы, охраняемой стражниками, и короткими шагами направилось к отелю Мацухай ракартаноа. Стая воронов, живших в древности в сокровищнице была в здании на чердаке, внезапно начал моргать
крыльями, крича и подпрыгивая. Крыса сбежала из кладовой во внутренней части здания в дальнем конце камбуза по пути, и Тоджин-сан прислушался к новому звуку. Я чувствую, что очень тихо постучал или поскрёб "амадо'а
(зимнюю стену). Он не двигался, только смотрел на то место, откуда доносился звук. Затем он перешёл ко второму направлению, постучал слабо и робко, как ребёнок.  Тоджин-сан вскочил, стоя под. Он раздвинул занавески между вторым
поочередно поворачивался в одну сторону, выглядывал наружу, но ничего не было видно. Ничего, кроме белого снега, на котором поблескивали лунные лучи
серебристый вялькелля. Он обвел глазами выступающие части стены, проверил
их руками, хотя странное чувство подсказало ему, что стук был рукотворным. Верккаан отодвинулся от ее спины на месте, и в то же время он услышал звук, похожий на стон зовущий его снаружи:"То-о—джин-сан! То—о—о—джин-сан! То—о—о—джин-сан! То—о—о—!" Тоджин-сан! Это имя он слышал повсюду. Они были для него
дано. Кто-то звал его, возможно, он был нужен!
 Во дворе была только одна лестница. В один шаг он оказался там,
сбежал по ступенькам и бросился в конец парка.
Он следовал за звуком, который все еще очищал его от худахтели, попеременно
руко-левин и резвящаяся публика, похожие на кеситтемяста и илккуена
смущенный дух, который пытался сорваться, за спиной смеялся в голос.
Внезапно он остановился и побледнел. Шаг в сторону от ширины полузамерзших стен защита беженцев. Шаг только для того, чтобы он погрузился туда. Дрожь ужаса vapisutti его член, и, испугавшись, она оставила его
стоять на месте, а предательский голос всё ещё звучал у неё в ушах. Он принадлежит ещё большему расстоянию, ослабевшему и потерявшему в конце концов горы тёмного салуна.

3.

«Ваше превосходительство, скажите, что он проживёт миллион славных лет,
вы не знаете, как глубоко унижает душевная боль, которую испытывает
маленький принц, познавший меня в дешёвой и скромной плоти».
Так говорил даймё, переводчик Гэндзи Негатои. Америка, когда тутисевия протягивает руки к столу, начинает Илливиркамы, которых срочно вызвали военные, объяснили ему, что колдунья в беде.
Колдунья (женщина-лиса = женщина-лисица), торжественно сказала ему,
что это было существо женского пола, в теле которого жил дух лисицы.
Японская тарутосса была лисой, и «женщина-лиса» была очень страшной. Его лицо и кожа были, по словам японцев, удивительно белыми, а их красота
была настолько ослепительной, что смертным приходилось закрывать
глаза, чтобы не ослепнуть. Волосы напоминали лучи солнца, такие яркие и блестящие Он был цвета и флуоресцентный. Он был прекрасен, но без души,
и это была единственная страсть, которая у него была. Днём и ночью он бродил по отелю на горе Сол, по каллиоиттенским тропам и в ущельях, привлекая мужчин —и даже женщин и детей — к гибели.
 Полуулыбка недоверия на лице Тоджин-сан, в остальном таком серьёзном,
остановила поток его речи. Он был удивлён и почувствовал невыносимую боль. Мистер незнакомец в беде вероятно, это его объяснение к детской сказке о.
"Ваше превосходительство, конечно, не верит в мою историю о волшебнице?"
вежливо спросил он.«Легенды, — ответил Тоджин-сан, — относятся к литературе;
это истории, которые развлекают и очаровывают взрослых и обманывают детей. В западных странах нам уже всё равно. Мы называем их суевериями, и из-за этого мы сжигаем себя, как древние, сжигая самих себя». Японец сидел неподвижно и обмахивался веером в прохладной комнате.
«Значит, вы в западных странах верите в существование духов?»
«По крайней мере, мы создаём их в своём сознании и в своих мыслях», — серьёзно сказал Америка.Чиновник горячо ответил:«Они, должно быть, действительно существуют в Японии, уважаемый господин. Хотя
вам нет дела ни до кого из них, они будут навязываться — как
сегодня вечером, ваше высочество!»
 Тодзин-сан немного встревожился. Затем он задумчиво выбил трубку
из старой прогнившей трубки, «хиба-ло».
 «Вы хотите, чтобы я усомнился в том, что у сегодняшних гостей действительно
был — дух?» «Хуже, чем дух, — ответили чиновники, — ведь у него, по крайней мере, есть человеческая фигура».
 «Откуда вы знаете, что он был человеком?» Теперь японский диалог
был удивлён. Его узкие глаза напряглись. Звук изменился тяжело. Он говорил так, словно неизбежно решил защищать высказанные обвинения.
"Во всех случаях он отличается от нас, высокородный господин. Ни
один человек не может сравниться с ним в красоте.Он делает всё это как "гаки" и даже сильнее. Он злобный, хитрый, дисциплинированный и привыкший к пыткам и
страху как богатых, так и бедных, как детей, так и их родителей.
Птицы в небе прилетают по его приглашению и следуют за ним, куда бы он ни
пошёл. Ушли дикие собаки и коты-метсистинен, горы и ущелья
звери — его духи-хранители, которые отомстят ему за совершённые
нарушения. Его дом — Шо Кон Шан, гробница дома и храма
Токива, который люди покинули, а боги прокляли."
 Тодзин-сан зашевелилась, услышав столь интересное сообщение."Ужасная "лисица", живущая в храме!" — воскликнула она, развлечение было отменено.
— Так и есть, ваше превосходительство, — печально признал японец.
 — Его мать была Ниино Ама (второсортной, благородной монахиней), родственницей высокого князя. Он нарушил клятву Будде, которой я поклялся
и осквернение храма. Боги мстят ей за её плод, давая ему тело, но не душу — единственную лисью душу. Он нечист и не может смотреть на такое чистое существо, как она, и не может прикасаться к ней». Тоджин-сан выпрямился, погрузившись в свои мысли, и поджал нижнюю губу большим и
указательным пальцами.
 «Колдунья, ты, должно быть, несчастное создание, которому приходится жить
в одиночестве, в своей собственной странной жизни?»
«Он жил в десятом веке, пока его родители не умерли
пока странствующая группа людей не потеряла храм огня
и меч. «Лисица-женщина» и её родители получили то, что заслужили, — смерть;
они были разорваны на части самым большим шака-алтарём».
 Даймион молчал, и его чёрные глаза горели страстным огнём. Затем он продолжил более оживлённо:  «Будда на дороге, ты удивителен. Куинкапу были убиты людьми,которые могли предвидеть, что шака обратит их к мести,
потому что они осквернили её алтарь, запятнав его кровью». Это
h;v;isyn после того, как история нашего города была запятнана кровью и нищетой. Некоторые считают, что провинция обречена. Другие, кто смотрит на вещи более трезво, объясняют, что это всего лишь болезненные роды и что их развитие будет ещё более великолепным».
Тоджин-сан задумался о том, как клубы дыма поднимаются из
трубы, и замолчал. Затем он спокойно спросил: «Вам нравится, что эта «женщина-лиса» влияет на страну так же, как и на своё имя?»
«Конечно!» — почти радостно ответил я. «Рука судьбы
была более сурова к нам, чем после убийства. Мы до сих пор не
восстановили статус скидки, которую — так — нам предоставляют западные страны
возможно. Западные федеральные штаты разбомбили Каго-шимаа сразу же.
после того, как он столкнулся с насильственной смертью—
Он внезапно остановился и рыкаси сяйкяхтынина, гарантируют фанаты huiskuvan.
Ему чуть было не сказали что-то недозволенное.
Тоджин-сан выглядел удивленным и озадаченным.
"Я не придаю значения последовательности", - сказал он.
— В конце концов, это так, — неопределённо сказал японец,
посмотрев на самурая, который отвёл взгляд в сторону.
Американцы возмущённо воскликнули: «Непостижимо, что в наше время, когда вы так открыто Я надеюсь, что вы, цивилизованные народы, в конце концов избавитесь от суеверных предрассудков, которые годятся только для детских
сказок. Что касается меня, то я полностью покидаю этот дом, чтобы избавиться от каких-то невозможных предрассудков, которые, кажется, проникли в дом
вместе с печью. Японец торжественно ответил:  «Жизнь покажет множество фактов, которые невозможно осуществить, Слава Господу. Мы можем бросать камни в солнце, но не развеем туман viuhkalla. Мост, который мы не можем построить, взмывает ввысь. Я не могу передать тебе бушующие океаны. Западная глубокая мудрость впереди, где Ваше Превосходительство прибыло в Америку, чтобы преподавать химию и физику. Мы склоним головы, но смиренно извинимся, однако,
мы заверяем вас, что, пока вы не познаете их в полной мере, вы не сможете понять нашу веру и наши убеждения. Он сделал небольшой знак своему помощнику, и они помогли ему подняться на ноги. Америка слегка приподнялась. Он улыбнулся.— Пока снег не растаял, — сказал он, — я собираюсь попросить вас,
проводников, помочь святым отправиться в горы, чтобы убить ужасную колдунью в храме.  Лицо Даймиона заметно побледнело. Его напряжённая поза
Черты лица, двигавшиеся внутри, выражали беспокойство и боль.
"Что будет делать ваше высочество? — новый человек, у которого нет души?"
"Я просто хочу его увидеть. Должно быть, он был интересным явлением —добрым."
"Образ бога-создателя не может быть душой достижения", — серьёзно сказал японец. «Слава господину, у которого тоже есть змея, — это её чары и
хурмавоиманса, а вампир — это змея из семейства. В Японии мы считаем, что
«женщина-лиса» — это вампирская версия этой формы. Она придёт, добрый сэр,
на карту, и будь осторожен».
 Тодзин-сан шутливо усмехнулся. Он был очень крупным мужчиной, и
когда он, гигант, стоял на маленьком, рядом с ним были гости со светящимися глазами, и тогда он казался ему удивительно сильным, бесстрашным и
неизбежным; в нём было что-то восточное, непостижимое.
Внезапно вспомнив о рухтинаанса, ясных учениях японцев,я с почтением ложусь на страницы, два меча на боку.  «Мой долг, во славу Господа, — сказал он, стараясь говорить вежливо, — указать и предупредить об опасностях, которые вы, если сдадитесь, подвергнете себя. Позвольте добродушному слуге снова
сесть».— С превеликим удовольствием, — любезно ответил американец,
и они оба сели на циновку, набивая трубки табаком-хибати.

IV.
 «Вы, уважаемый господин, говорили, что колдунья Аято —
это всего лишь дитя, поверите ли, суеверие, и вы смеялись над собой, мистер
Мистер, над возможностью того, что это изолированное существо близко
к производству. Точно так же они разговаривали и смеялись друг с другом, Кукуи до Вас. Эчизен, пожалуйста, не забывайте всегда помнить о постоянной судьбе Гихена Мацуямы.  «Кем же был Гихен Мацуяма и какова была его судьба, позвольте — Хорошо? — добродушно спросил Тоджин-сан.
В глазах японца вспыхнул огонь.
К Тоджин-сану приблизилось бледное, жёлтое лицо, на которое он
уставился почти враждебным взглядом.  Однако речь его была спокойной, и
Америка слушала с всё возрастающим интересом.
 — Я отправил семерых молодых людей из западных университетов.  Их
выбрали из самых знатных и богатых семей. Гиэн Мацуяма
был одним из них, и мы создали его, чтобы вдохновить самых старших, потому что он был из Кукуи, но. После возвращения он провёл два года в Европе, путешествуя Вернёмся в Дай Ниппон. Он получил ценное место, и мы вложили в него несколько известных ясики неподалёку от Атаго-Яма.
"В юном возрасте — ещё ребёнком — он узнал историю жизни колдуньи.
Его достопочтенный господин и несколько родственников мужского пола
участвовали в убийстве родителей женщины. На западе, благодаря
мудрости, которая была у него, благодаря новому слою
блеска, который он нанёс поверх уже имевшегося, Гиен
смеялся и насмехался над речами колдуньи,
зловещей духовной наследницы, и гордился тем, что может рассеять их,
как туман перед солнцем. Он сделал огромную ставку на ведьм
раб, и отправь это. Несмотря на то, что в окрестностях
храмы живых жрецов, за советом которых он следовал,
колдунья прослеживает путь по реке, лесам и горам, кладбищам,
пересекая их снова и снова, пока не достигает этого последнего убежища, токива,храма, в который не ступала нога ни одного человека, и глаза бога
наблюдают за происходящим после кровопролития."
Деймион, склонившись, усердно рылся в полу, остановившись,
сказал, не сводя с меня сияющих глаз:  «Он остановился, засомневавшись, и лучше бы ему было обратиться ко мне» назад или всё глубже и глубже в тайны. Затем
женщины выходят из храмовых дверей и танцуют, как древние богини, перед ним, хапсет сайхкьен, чем солнце, и голодные, дрожащие, улыбающиеся губы ярко-красного цвета, как роковая уникукка. Когда юноша поднял взгляд на его лицо,
то понял, что остальной мир больше не имеет значения. Страстный
и взбешённый, он пытался дотронуться до девушки, чтобы существо догнало его,
но оно быстро бежало впереди него, иккуэн, и смех серебрился
он блистал, как морская сирена, и прятал лицо в локонах,покрытых мерцающей вуалью.  Так они мчались вперёд, девушка наверху, волосы развевались на ветру, как золотое облако.  Легко они бежали, как дух скалы, по камням,
перепрыгивая через ручьи и речушки, взбирались по склону оврага,
спускались по долине и привлекали меня, изменившегося юношу,по-прежнему.
«Наконец-то эта, которая не могла смотреть, как её девушка раздевается,
собиралась поймать ajettavansa и протянула руку. Девушка прыгнула
на него, как лесная нимфа, перепрыгнувшая через горное ущелье. Водитель
тщетно протянув руку, не заметил ущелья, споткнулся и с головой погрузился в тёмную бездну». Даймион, чиновник, похожий на маску, дрожал. Дрожащей рукой он подхватил её. Затем, изменив свой голос на японский, он прямо добавил:
«Это, сэр, отчёт Гихена Мацуямана и Атаго Годы, колдунья». Это не детские сказки, как Вы думаете, но это правдивая и достоверная история, которую каждый человек может по-настоящему убедительно рассказать».
Tojin-Сан молчал. Он слушал японский отчета большой интерес. Ни слова он не сказал, что японский обороны Lorclein. Серьезное, вдумчивое его голос:"Что сделала девочка — мальчик?"
"Это разные истории, боже милостивый. Другие говорят, что он
ушел, не остановив поток. Другие знают, что он приходил
по вечерам, возвращался, спускался в ущелье, прикрывал рукой
губы и кричал на свою жертву, как будто у него была сила
очаровать молодого человека, живущего там. Нет ничего более определённого, чем это. Однако трагедия будущего неизвестна. Дело во всей своей полноте
и четыре раза подряд рассказывается Гихену Мацуяману
асепалвелиджату, который преданно следовал за своим господином в этом
головокружительном преследовании того периода».
 Даймион илливиркамиес встал и несколько раз низко поклонился Тодзину-сан. На его лице снова была неизведанная меланхолия. Японец отступил к двери, вежливо поклонился, а затем Тоджин-сан внезапно назвал его имя. Она сделала шаг вперёд и протянула руку:— Простите, вы упомянули, что молодой человек был очень близок и дорог Вам, или как?
Верккан поднял свою официальную голову. Его лицо окаменело,
и он не моргал. Глядя прямо в глаза Тоджину, он ответил:
"Он был моим сыном!"

5

В первую ночь Фукуисса настроение Тодзина-сана было несколько мрачным
и подавленным; однако это чувство было мимолетным. На следующее
утро он проснулся бодрым и отдохнувшим. Солнце освещало комнату,
ласково заглядывая в каждый уголок. Он вскочил с кровати,
Он надел тёплую банную пелёнку и надел носки на ноги.
Сделав несколько шагов, он поспешил через комнату и открыл
перекрывающие друг друга створки двери.

Был ясный холодный день, но снег, покрывавший деревья и землю,
отражал тепло, как солнце. Стая воронов алакартанон на крыше
дерутся и дерутся, как сороки, и играют на лавровом дереве
одной ногой в обезьяну и трясут её, радуясь, кулаком в чьё-то лицо
дисциплинируют в кривом.

Узкая речная дорога, своего рода пояс, протекала в долине, я слышал
беззаботное пение, это схождение; певец поднимался по склону, не обращая внимания Сад Тоджин-сан, иккунайн, простирается далеко за пределы двора и
исчезает из виду со стороны задней кухни. Это была большая, толстая девушка,
с округлыми формами, сильными руками, несущая два чрезвычайно
больших ведра, по одному с каждой стороны. Тоджин-сан думает,
что это колышущееся существо с большими круглыми грудями и толстыми бёдрами
при каждом шаге вздрагивает, словно мешок, полный ягодного желе. Толстая задница девушки, два маленьких контейнера
позиция ваапертели серьёзный повар, маленький наследник.

Это первым заметил Тоджин-сан, открывший дверь и тут же опустивший
свои сосуды на пятки служанки; девушка попятилась назад, глаза
её расширились от холодной воды, брызнувшей на голые ноги и тонкие
юбки. Он, несомненно, отчитал бы маленькую помощницу, если бы
не заметил Тоджин-сана. Толстые красные губы
остались приоткрытыми. Он посмотрел на притихших гостей. Колени его задрожали
и согнулись. Каждая кукистукселла только что расплескала воду из
бутылок по груди. Тоджин-сан расхохоталась от души,
в этот момент девушка и цыпочки радостно согласились. Затем
они ускользают, как перепуганные крысы; блестящие, мокрые
на пятках только блеснул солнечный свет.

Этот тривиальный kotitapa мая Tojin-Сан-немедленно идеально для
настроение. Когда он посмотрел, в каком направлении простирается местность,
великолепный пейзаж, в котором на переднем плане тоже был зимний костюм, так что сад сома, поэтому она удивилась тоскливому ощущению предыдущей ночи.
Взгляд блуждал по голубому небу и остановился на Атаго и
Хакусан на заснеженных скалах. Тогда он вспомнил о колдунье.
Холод, тревога и серьёзность, казалось, отражались в этих больших, красивых,
покрытых снегом горах, которые сверкали в солнечных лучах. Он
отказывался видеть людей, прокрадывающихся туда с мрачным видом,
замерзшими ногами внизу. Прошлой ночью смутное уныние снова окутало разум. Цвет закрытых решётчатых дверей и вернулся в комнату.
Америка вроде бы учитель, но у него была собственная лошадь, на которой он
бегал ради забавы по улицам Фукуина, а принц сам
сопровождал команду. Все под дружелюбным и любопытным
Горожане спешили посмотреть на белых учителей; повсюду были улыбки и поклоны. Иногда на него бросали горький и
угрожающий взгляд какого-нибудь бродяги, самурая, и переводчик объяснял новым
правителям, что система вышла из его кабинета, и у него был
деревенский способ выкрутиться. Смена правительства привела к тому,
что многие из тех, кто в былые времена служил в армии, получили
в качестве служебного жилья роскошную официальную резиденцию в
потере дамского общества и чести вашей чувствительной профессии — y.m. работы.
и таким образом были вынуждены вращаться вокруг земли по провинциям. Они были
недовольны существующими условиями, втирал в них раздор вяхиммастекин
рассуждал и предсказывал ужасные вещи, пока стране оставалось только быть
западная международная опека и власть над нами. Бродяги все ненавидели иностранцев; другие люди нет, Тодзин-сану не нужно было этого бояться- нет. К счастью, принц поручил надёжному вартиджастону охранять его, и не только студенты, которые сами были самураями или сыновьями самураев, поклялись защищать Тодзин-санию от любой угрожающей опасности.
Наконец его проводили к новому профессору в огромное величественное здание, которое раньше было крепостью, и здесь девятьсот студентов торжественно встретили его. Стоя перед ними и обводя взглядом яркие, очевидные, как линии, пришедшие на ум Америке, и однако же эрикальту, обучающую молодёжь. Молодые глаза согревали его сердце. Нетерпеливые, занятые своими делами мальчики проверяют новое руководство для отстающих и её школьного психолога. С первого взгляда они были на его стороне, его верные друзья и союзники. Тоджин-сан чувствовал себя смелым, живым и энергичным. Ему ни в малейшей степени не хотелось возвращаться в деревню, которую он только что покинул.

6.
В отсутствие Тоджина-сана в его доме произошло несколько неприятных инцидентов.Повар, маленькие дети, маленький Таро сидели перед дверью
нипистелен, солнечный день, «уккоскаккуа», эклеры — саммари сембеи—. Внезапно появилась злая ведьма, схватила ребёнка,схватила бублик и убежала, прежде чем напуганный ребёнок издал звук, чтобы встать.
Няня — пухленькая темнокожая девочка Лилликкя
— которая обожает лечиться и уже однажды пострадала
от рук горного волшебника, бросилась кричать, чтобы её услышали. Разозлившись, он не помнил страха, но собирался проучить её, чтобы гарантировать. Так он встретил торжествующего, сидящего на верхушке бамбукового дерева;с большим аппетитом он ест рисовые лепёшки. Спускаясь со своего насеста, он бросает белые булыжники, которые, казалось, были наполнены
безумным Обуном. Он ругался, сквернословил и звал на помощь
В соответствии, чертов принц. Волшебница спустилась в то же время, слово
virkkamatta быстро бамбуковой раме вниз, и внезапно появились
перепуганные служанки в передней части. Яростно волшебник схватил девушку
руки, пальцы в толстые, мягкие мясо, разрезанное вдоль руки до самой шеи, щипало за грудь, шею,щёки, круглые ноги и, наконец, сильно щипало за нос.
В то же время худшее было внезапно устранено.Кухонная прислуга была на взводе: жена повара была в истерике,а Обун был так напуган, что не мог сдвинуться с места,куда он забился, как побитая собака.
Тоджин-сан, хозяин дома, попросил о помощи и совете. Он позвал Обуна к себе.
 Через некоторое время я услышал в коридоре шум и возню.
За занавеской показалось потное лицо повара. Он толкнул отель вперед, к большому мягкому дивану, молясь и прося, чтобы тот встал на ноги и двинулся вперед. Помощник повара дал знак, чтобы тот помог ему, и так нехотя Огун наконец-то уступил страшному хозяину переднего края. Жертва упала лицом в землю."И не сейчас!" — сказал Тоджин-сан, смеясь. — Подними меня,
моя девочка! — Ты, мерзкий червяк! Роза для страждущих, грязный коивиль!
Переводчик заговорил очень официально и резко:
— Как вы смеете, вы можете почувствовать горечь,
Гуай-коку-дзин — гости королевства, человек из дома, который является его
императорским высочеством и эчизэнской провинцией ужасного принца
в качестве гостя!Обун тут же вскочил на ноги, дрожа с головы до ног и
уставившись в ужасе на Тодзин-сана. Постепенно он смягчился,
и на лице гигантского пришельца появилось спокойное выражение.
Гость, глядя в его смелые серые глаза, почувствовал себя в своей тарелке.
— Поняла. Девушка начала плакать, как ребёнок, который этого не заслуживает!
переводится как.
«У тебя тяжёлый день, девочка, — глубоким,
мягким голосом сказал Тоджин-сан. — Расскажи мне, что тебя беспокоит».
И переводчик перевёл так:
«Расскажи Тотисель и трудно справиться со всем, что произошло этим утром.
Расскажи Тотисель и трудно справиться со всем, что произошло этим утром.
Расскажи Тотисель и трудно справиться со всем, что произошло этим утром.

Девушка приоткрыла губы в поощрительной улыбке, чтобы снова их закрыть,
и обнажила сначала безмолвную руку, затем шею и, наконец, пышную грудь.

Тоджин-сан был удивлён и, нахмурившись, стал осматривать раны девушки: как врач, он сразу понял их качество. Они были нанесены острыми, маленькими и острыми ногтями, которые, по-видимому, молниеносно скользили по телу бедной девушки, и, наконец, подлый убийца оставил небольшой след, который Огун
показал ему. Тоджин-сан присвистнул. Обун действительно был
довольно странным и яростным противником в качестве жертвы.Тоджин-сан, дайте краткий совет по лечению ран, а затем он серьёзно переводчик упрекнул своих слуг в бесполезном страхе и беспокойстве.
Несомненно, в битве с женщиной-лисой, как её звали,
Обуна было больше, но он, конечно, оставил бы свой след, если бы
не испытывал такого сильного страха. В глухих деревнях думали, что это был юоникко,который после нескольких дней, проведённых в пути, стал духом, призраком или ведьмой, как они считали. Таких людей нет ни в одном мире.
Переводчик повторил им эти слова и растянулся на полу.
фраза koristeillaan. Слуги из маленькой группы посмотрели на своего хозяина
с удивлением и растерянностью, отведя взгляд; у них перехватило дыхание;
а затем они раболепно поклонились и отошли в сторону кухни.
 Тоджин-сан на мгновение погрузился в раздумья. Затем он повернулся
к переводчице, которая округлила глаза от любопытства. Ни
один, даже самый незначительный, белый человек не упустил бы ни слова, ни интонации. Генджи — отрицательное значение, которое, по мнению хозяина, было очень любопытным провоцирующим существом. То, как он ел, спал, думал,
Говорил — всё это было так удивительно и привлекательно для молодого самурая,
что он был вполне удовлетворён своим положением.
"Гэндзи, — внезапно сказал Тодзин-сан, — ты повидал мир в достаточном
количестве. По крайней мере, ты жил в портовом городе, среди иностранцев. Ты хорошо говоришь по-английски и, конечно, читал всю эту литературу. Что ты думаешь об этой колдунье?" Гэндзи Негат был в восторге от этого. Он изящно пожал плечами по-французски. "Я был бы бесконечно рад, если бы мог разделить ваше мнение, ваше превосходительство, - неуверенно произнес он с извиняющейся улыбкой на губах.- Так, так, так, - сказал Тодзин-сан, - и вы тоже, Гэндзи! Итак, как вы объясните это?
Напряженное выражение лица переводчицы стало сосредоточенным. - Как признание, которое нужно сделать, - сказала она:"Я тоже испытал женщину-лису илвейту, мистер", и затем он покраснел, когда признался девушке в своих грехах. Тоджин-сан улыбнулся."Как же так? Когда?"
"В первую ночь вашего пребывания здесь, ваше превосходительство, — за месяц
до вашего приезда."  "В самом деле! Расскажите мне об этом поподробнее."
«Мы сменили караульного самурая Хиратана. Когда складские помещения
были забиты большим количеством продуктов, нужно было выставить охрану
Широ и во двор, и в разные стороны. Я прислонился головой к воротам и так и сидел, через некоторое время я заснул, мне стыдно в этом признаваться. К моей спине был прикреплён мешок, в котором были продукты на ночь. У меня есть привычка спать, господин президент, на животе,как и все спящие животные, — о каком королевстве я не заслуживаю слышать.
"Мне приснилось, что я приземлился на склоне горы на большой камень.
и грязь скатывалась по моей шее и придавливала меня к земле. Я пытаюсь взвалить ношу на свои плечи, я бросаюсь то туда, то сюда, и когда я пытаюсь протянуть руку, чтобы помочь, кто-то хватает её,
быстро и энергично вовлекая людей в работу. Я оглядываюсь, и тут, к своему изумлению, вижу перед собой женщину-лису. Он перерезал лямки вещмешка
и уже собирался вытащить его из-под меня, когда я в ярости схватил
ведьму за плечи и сам схватил его, как тисками. Кровь хлынула из его смертельной раны.
его лицо и странно выглядящие глаза уставились на меня, и в конце концов
мои собственные глаза загорелись, как огонь. Я почувствовала его дыхание,
сладкое, как весенний воздух, ближе к моему лицу. У меня возникло странное
ощущение, что я испытываю жгучее желание почувствовать его бесчеловечное
лицо рядом со своим. Постепенно мы прижались щека к щеке, а затем
— о боже — мои пальцы нежно коснулись её. Резкая боль пронзила мою щёку. И не успел я опомниться, как она исчезла." Он нервно попытался пошутить.
"На моем лице неделями оставались следы от его острых зубов, которые
это было похоже на укус белки».
«А что насчёт сумок?» — весело спросил американец с улыбкой.
«Они исчезли таким же образом», — ответил переводчик с несчастным видом.
Тоджин-сан усмехнулся.
«Разве она не странная и голодная лесная нимфа! Все его попытки
всегда означают только то, что он покупает продукты».
Гэндзи удивлённо раскрыл маленькие чёрные глаза.
«Значит, это естественно. Нужно накормить женщину-лису».
«Я тоже так подумал, потому что эта колдунья — человеческое тело,
или как вы думаете?» -«Так и есть».
«Ка, тогда почему бы не дать ему достаточно еды, чтобы он
спас тебя, и он организовал этот полёт вслепую?»
«Ваше превосходительство, вы забываете, что женщина-лиса —
злодейка. Ни один чистокровный японец не стал бы поддерживать
злого духа. Храмовые жрецы дали нам несколько советов по самообороне, по крайней мере, один из доступных способов. Следуйте им, и, согласно им, мы стараемся избегать женщины-лисы, если это возможно».

7 часть.

Тодзин-сан был в Токио, и ему сказали, что он был первым
белым человеком, который ступил ногой на территорию эцидзен.
В исторический период, когда иезуиты в XVI веке
почти заставили весь народ принять христианство,
 за этим последовало провозглашение, согласно которому все чужеземцы были изгнаны из страны,а изучение христианства было караемым преступлением, которое каралось сожжением, распятием и пытками. Это возымело очень существенный эффект.  Однако это произошло задолго до прихода Тодзин-сана. Япония уже преодолела отшельничество и страх и, как ни странно,
протянула подозрительные руки западным странам, которые кружили вокруг неё.
В прибрежных городах чужеземцы уже были привычным зрелищем, но
в глубине страны белых людей всё ещё можно было увидеть. Тодзин-сан был очень
удивлён, обнаружив после нескольких намёков, что перед ним был кукуи, представитель белой расы.   Это было в конце февраля, когда воздух был туманным, а серый дождь лил нескончаемым потоком. Чтобы хоть как-то оживить период уныния, он отправился в путешествие со своим любимым учеником.
Крыло летело над рекой, чтобы осмотреть некоторые горные туннели, где
В древние времена рассказывали об удивительных изображениях богов. Крестьяне думали, что это мать Будды, ребёнок, рука, и по всей стране
люди спешили совершить паломничество к изображению, исцеляющему болезни.
 Тодзин-сан исследовал пещеру, учёный и антиквар с нетерпением
ждал этого, и молодой человек объяснил ему все обстоятельства. Учёный буддийский священник из секты Ничирен заметил, что «преступная религия» в образе бога и вызвала его горячее недовольство, которое он выразил.
 В пещере над коридором была большая квартира с драгоценностями, письмом и
В цветах было написано то же послание, которое Тодзин-сан обнаружил повсюду — в каждом городе, деревне и доме, в каждой группе, в каждом храме и дворце на переднем плане, на перекрёстках и на перевалах. Он часто спрашивал о его значении, но таких вопросов всегда следует избегать; однажды ему лишь вкратце
ответили, что это старые японские законы, которые выходят из употребления. Теперь он непредсказуемо обратился к молодёжи студенческого союза, которую он обожал и к которой прислушивался в своих учениях о жгучей жажде, которая распространялась по всей огромной империи. Теперь, однако, они дают ему ясный
ответ. "Хиго, что это за послание? добро пожаловать и обрати меня!
мой друг!" Эти трое молодых людей довольно бегло говорили по-английски.
Хиго ответил ранее и смутился: "Это относится только к преступнику в боге, ваше превосходительство". "Преступник в боге? Это такой расплывчатый ответ".
— Прошу прощения, господин президент, сенсей, — сказал молодой человек по-японски.  — Сегодня мы уже готовы поверить в то, что, отказавшись от всех бесполезных нападок на религию, ваш народ возвысится.
«Итак, — сказал здравомыслящий Джунзо, — мы больше не хотим навязывать
какую-либо религию, не соответствующую вашим представлениям о Боге. Верховный император является примером божественного образа, торжественно открывая двери
всем религиозным сектам, даже тем, которые ненавидят друг друга».
 «Что касается меня, — сказал Нуну, колеблясь и подбирая слова, — я согласен со старой мудростью учёного, что догмы — это
отсеки, в которых может процветать лишь малая часть души».
«Догма, к которой у вас предубеждение, — добавил Дзюнзо, — а предубеждение порождает жизнь людей низменных страстей. Вы не согласны, господин
сэнсэй?» Но Тоджин-сан, угол, под которым вы рассматриваете предмет, взъерошен, изучая что-то на доске объявлений, на видимом лезвии, прорезанном следами. "Что…", — начинает он, но в тот же момент прерывает речь Хиго, который пожимает плечами в начале песни, и беспорядочный голос произносит уведомление на английском:"Вот так, мистер учитель: «Неверующим, которые, как говорят,являются отцами, строго запрещено. Вы подозреваете человека, которого
выдаете властям, и получаете вознаграждение за информацию, но не
беспокойтесь, — быстро добавил он, — так как это положение уже
устарел, и, скажем, это тоже заставило бы работать, так что это превосходство
однако для drive сделано исключение. "
"Я просто пытаюсь понять, что там написано
— по-английски!" - неторопливо сказал Тодзин-сан. Он поднял
увеличительное стекло и положил его на доску.
Студенты смотрели искоса друг на друга; но когда американские типы
стали живыми, над ними доминировали японские черты лица
такие же невыразительные, какими были их древние предки.
«Похоже, — подумал он, — кто-то вырезал слова на дереве, а потом захотел их стереть». невидимый. На этих всё ещё видно: «Это — Томас Мор — 18 —».
Ну, это произошло всего десять лет назад!»
Он оживился. В его лице было что-то такое, что вызывало у него всё больше любопытства и интереса. Но прежде чем он успел что-то спросить, заговорили о парковке: «Вы должны узнать всю правду, мистер учитель. A Гуай-коку-дзин - иностранец жил в кукуи до Тебя. - Эскеттайнке? - быстро спросил Тодзин-сан.
"Семь лет назад", - коротко ответил мальчик.
Тодзин-сан глубоко вздохнул. Его глаза сверкали. Он выглядел довольным.
Он спросил:  "Это из-за этого ты так хорошо владеешь английским?" "Нет, учитель. Многие из нас учились в Иокогаме. Большинство
из них — это единственная книга, которую можно изучать. После того, как
высокородный лорд Перри вошёл в дом, все японцы
считали своим долгом изучать английский и новую науку."
Хиго одобрительно кивнул, и нуну продолжил: «Не волнуйтесь, президент-сэнсэй, «баку» — дурак — судьба, которая постигла его здесь, была предрешена. Он был совсем другим человеком, милорд.  — Правда? А кем же он был?
 — Он был — дамурайсу, — ответил мальчик с усмешкой. Тодзин-сан расхохотался. Это было часто используемое в порту слово, которое означало иностранных моряков, независимо от их национальности. Это был японский вариант
моряки используют английское ругательство: «dainu your
eyes!» — будь прокляты твои глаза!
 Но вскоре он стал серьёзным, вспомнив, как сильно он пострадал
белые моряки вообще всегда были Национальной способов представлено. Пить, ругаться и кричать, появились они всегда порт мест, мир, тревожный и актантная структура. Как серьезно, как стоят студенты-учителя вокруг.
"Этот вопрос, - мягко сказал Дзюнзо, - обычно не радует дистрибутива"
разговоры, потому что дело в том, что даймион нашего вида очень плох. Он был
этот человек покровителем и хозяином, пока его не предал мистер зверь
наш господь. Не надо, уважай сенсея, это ещё не конец этой печальной истории." "Скажи хотя бы, каким человеком ты был тогда."
«Ваше превосходительство, ваши ноги, вероятно, уже промокли.
 Ваша светлость, конечно, в полном порядке. Еда в этом случае превосходна. Давайте начнём это представление!»
 Они подошли к ожидающим их машинам, на которых их должны были отвезти к реке. Там их ждал корабль, на котором они должны были спуститься на берег. Погода была по-настоящему холодной и влажной; с дождевиков и соломенных шляп капала вода. Тоджин-сан, идущий рука об руку с нежным Дзюнзо,взглянул на смутно виднеющиеся за ним горы; юноша указал на них, а затем сказал:
«Сегодня вечером колдунья Атаго должна была намочить дорогу Шо Кон Шан
в жилых районах. Реки и ручьи настолько разлились, что я сомневаюсь,
что хенгеткаан сможет перепрыгнуть через них».
«Не волнуйся!» — прямо сказал нуну, припарковавшись и оглянувшись через плечо.«Женщина-лиса, да, грязные ноги, подходящие крылья.
И проклинать дождь не нужно!» Голос мальчика был таким непреклонным, грубым и враждебным, что Тодзин-сан внезапно остановился. Он мягко и решительно положил обе руки молодому человеку на плечи. "Кто бы это ни был, кто сегодня днём говорил о предрассудках и отношения с догмами?"
Ни один из студентов ничего не ответил. Нуну наконец проворчал:
"Трудно идти против ветра. Факты не могут быть изменены."
"Вы имеете в виду колдунью — факты?"
"Его происхождение и учёный господин. Злой дух из группы
сикиёиттен должен быть нечистым, как гласит закон." Тодзин-сан, опираясь на убеждающее плечо молодого человека, диктует с серьёзным видом:
 «Я ничего не знаю о его происхождении. Виитаан, просто прекрасная
 японская пословица: «цветок лотоса вырастает из грязи».
Японцы молча и сосредоточенно размышляли.


8.

Фукуисса распространял слухи о том, что женщина-лиса поселилась в
Мацудайра-сууркартаноне. Площадь застройки составляла примерно
десять гектаров. Все постройки были небольшими,в них раньше жили даймё, бывшие солдаты,но теперь они уже много лет стояли заброшенными, разрушались,
гнили и были почти непригодны для жизни. Два из этих домов
были приведены в порядок; в них жили военные, ияккас
консьерж и семья переводчика Тоджин-сан; сам переводчик жил в Широсса.
Колдунье было легко найти для себя место, где бы она могла
в любое время покинуть опустевшее здание, чтобы передумать, в зависимости от
того, в каком здании она находилась, и очень трудно было вернуться в
лес и к скалам ущелья в горах, окружённым широким пространством, на две разные страницы. Несколько членов семьи уже видели и знали колдунью. Однажды ночью, когда луна медленно плыла по небу, Гэндзи
вдруг увидел, как самураи-охранники превратились в его бледную тень.
Бледная, мерцающая атмосфера, окружающая лица, мелькающие в бамбуковой роще,
согревает пряжку между двумя корпусами. Это было похоже на лунные лучи, освещающие мгновенное откровение, которое тут же погружает лес во тьму.
 Интересно, был ли это сон, о котором стражники спрашивали друг друга, или, по-вашему, Будда проявляет гнев из-за их грехов, из-за которых они оказались в другом состоянии? Подумаешь, горные волшебники начнут бродить и
мешать их покою? И на рассвете, когда солнце послало первые золотые
лучи на восточное небо, на пляж и в висящий в воздухе ночной туман,
служанка Обун снова встретилась с колдуньей лицом к лицу.
Обун, как обычно по утрам, спустилась вниз, чтобы набрать воды из
ручья. Из-за того, что она крепко спала, он сильно зевнул.
Когда он поднимал первый сосуд из воды, он услышал
с другой стороны какое-то движение. К их изумлению, девушка увидела там
волшебницу, сидящую у длинного солнечного стола, на котором
стояли сияющие цветы лотоса и кувшинки, как будто они были
посеяны в чистом океане. Сверкающий хиусверхон излучал видимый свет
лицо. Губы были приоткрыты, как будто он прислушивался, а
глаза беспокойно, испуганно смотрели. Казалось, что волшебник наблюдает
за перепуганной девушкой, и всё же я чувствую, что
это был не он. Спокойно и неторопливо волшебница встала, всё ещё в той странной, детективной, и послушай выражение твоего лица, уходи и исчезни, как великое явление в бамбуковом парке.
Как ни странно, Тоджин-сан заметил, что всегда и постоянно ждёт
появления колдуньи. Он ещё не видел её, хотя она уже была здесь
Илтаисилла уже слышала и чувствовала присутствие этого существа.
Эти женщины прокрались в Тоджин-сан, молча последовали за ним, как
лесные кошки, и сразу же скрылись снаружи, когда она повернулась к нему.
Теперь покиньте эту комнату, когда он почувствовал присутствие колдуньи. Время он был поражён тем, что кто-то почесал его щёки, и сразу же подумал,
что это боль от работы духа. Тоджин-сан бежит к соседнему
пруду, пробираясь сквозь кусты и деревья, ветви, и оказывается по колено в неглубоком фонтане, бьющем из-под земли, и покрытый мхом слой внизу. Он неосознанно провалился в него. Она услышала тихий, нежный, мелодичный
смех, который, однако, постоянно прерывался.   Он затаил дыхание и внимательно прислушался к звуку, который был таким
тихим и нежным, что он подумал, будто ему снится сон.
Я слышал, как он звал кого-то, когда ехал по сельской дороге.
Это был звук маленького куккулейна, а потом сверху донёсся голос:
— Кто-то оставил большое дерево, его пышные листья были прямыми.
Это было «низкоурожайное» — майское — время, когда в стране уже было
зеленый и теплый. Он с удовольствием послушал призывный звук, остановился, подождал и кончил  плохо, как всегда, когда голоса волшебника больше не слышно. Служат хухуиливают, а военные охранники перешептываются друг с другом. Они сказали: женщина-лиса получит голову своей ведьмы. Гэндзи негат верит в повторение куискутуксет своего хозяина, который на мгновение прислушивается к созданному им интерпретатору его взгляда хармистунин.
"Эти ловушки!" Учёные насмехаются над идеей куртки. Он начал составлять карту гор и гулять по лесу вдоль реки ;yr;it;, потому что здесь колдунья не могла не заметить его и не последовать за ним.
В конце мая, без каких-либо предупреждающих
природных предзнаменований, по всей провинции пронёсся вихрь; за ним
последовала сильная буря, которая застала старого Сиро
в углу. В ту ночь кто-то столкнулся с призраком женщины-лисы Мацухайран
в главном здании, в пустынных коридорах.
 В тишине по всему зданию внезапно разнёсся крик
«Хотогороси!» — убийца! и весь персонал
дома в разных частях толпится в большой кухне. Как
будто крысы пробираются туда в спешке.

Гэндзи негатой в пепельно-сером и коленях тутистен последовал за другим из
после этого очень малообещающего выхлопа в хижину. После того, как он
потяжелел, хотя меч был гораздо менее надёжным оружием, он
постепенно и, наконец, начал насмехаться над трусостью слуг. Каждый
по очереди он называет номер и клянется отправиться в комнаты Тодзина-сана. Было позорно, кипятить его, оставляя незнакомца наедине
с его неизвестной добычей, которая ему угрожала. Ибо
selv;;h;n было тем существом, которое раньше занималось самым худшим из видов умственной деятельности
Сюжет «Свободы в диком мире» в конце концов был решено изменить, и
разрушенный дворец переступил порог. Несомненно,
это был вихрь и яростная буря, которая разрушила половину
города, работа духа-ведьмы, потому что у него была дурная
сила. Вероятно, надвигалось что-то ужасное и отвратительное. Никто
не знал, что это будет, но персонажи были плохими, очень плохими!

Он действительно забыл о ценностях и положении этих кухонных работников
среди них и поверил их худшим страхам и подозрениям.

 Тоджин-сан спал в направлении с севера на юг, что подходит только для
мёртвое тело! Гэндзи Негат умолял её сменить позу, но незнакомка рассмеялась и объяснила, что с научной точки зрения правильное положение — это пупок, соответствующий потоку атмосферного электричества.
 Вечером перед этим инцидентом все четверо самураев-охранников
услышали вой собаки; на луне было изображено чёрное
лицо совы; бесхвостая кошка бежала за «Дедушкой» — горным троллем — внизу.
Самураи добросовестно доложили об этих событиях Тодзину-сану, и
теперь, когда на них напали, эти отважные гости столкнулись лицом к лицу с
вартиджастон, которого поставил принц, навеял беззаботные мечты
ясики на его ферме на окраине. Это дело рук богов!
 Гото, повар, тоже делится своими мыслями:
 «Только сегодня утром, — сказал он, — я трижды наступил на яичную скорлупу».
 «Я нервничал, чтобы не испачкать одежду», —  сказал другой.
— Да, и я кусаюсь, я проглатываю свой язык. Моя хозяйка сказала кому-то:
«Завидуй моей стряпне; кому ещё завидовать, как не этой проклятой
горе врагов!» как дикому зверю, после того как я широко распахнул дверь.
 В коридорах было темно. Я почти ничего не видел, потому что мои глаза
ослеплённый внезапной темнотой. Возможно, я ошибаюсь. И всё же —
однако — мне показалось, что её волосы были — _куллаа_!"


9.

"Я удовлетворю своё любопытство, как мы это называем, и
познакомлюсь с этой колдуньей", — говорит Тоджин-сан трём
своим ученикам, у которых постоянно были каникулы.
"Чем я могу помочь, и тем более военной страже. Гэндзи Негат — женщина крупнее курицы, и представитель даймё наотрез отказался дать мне путеводитель по храму Аяго-Ясу.
Он замолчал и взглянул на встревоженное лицо учителя. Он знал, что они
обожают его и готовы служить ему; но они тоже, новый, здоровый японский мальчик, боялись женщины-лисы. Он решил расположить их к себе.
 «Прямо сейчас мне нужна ваша помощь, ваша помощь, Дзюнзо, и вы, нуну, и Хиго. Вы, да, вы можете помочь, если только захотите:
— Каким образом? — с опаской спросил Нуну Паркинг.
 — Как угодно.  Найдите способ поймать эту горную русалку.
 — А мы можем поймать северный ветер, который дует через пустыни?  Мы можем поймать лови малейший ветерок, каждый день прочёсывай тропы,
а? — презрительно спросил Джунзо.
 — Да, но женщина-лиса — это не холодный северный ветер и не южный
резвый ветерок. У неё человеческое тело, это да,
ты должен признать. Лес, окутанный жизнью самых диких животных, может быть пойман,— и он добавил чуть тише, — и приручён.
Хиго был глубоко погружен в свои мысли, лицо молодого патриция было серьезным и выглядело суровым, но Дзюнзо испытывал мальчишескую жалость
и робко и нежно взял Тоджин-сан за руку. "О, мой дорогой сэнсэй, - сказал он, - Вы преследуете и мучаете эту грозную ведьму. Это злобные глаза, которыми Вы меня поразили"."Ерунда", - сказал учитель, почти разгоряченный, отдергивая руку. "Таким образом, Дзюнзо, я не получу никакой помощи".
"Ты, наверное, никогда не слышал отчет Чугуроста. Это случилось
Эдо ин много лет назад, ваше высочество. Он был Хатамото Судзуки
на службе и был таким же здоровым и энергичным, как и все остальные. Настало
время, когда товарищи не видели её по ночам, но
до тех пор, пока я не сказал: «Видишь ли, Чугурон, в комнату вошёл странный
выглядел бледным и уставшим. С каждым днём он слабел
и в конце концов не смог встать с постели; он только просил и молился, чтобы
его положение было таким, чтобы он мог дотянуться до уха, что было
не очень далеко. Товарищи, однако, не слушались его. Они позвали
китайского врача, который объяснил, что кровь высыхает в венах. Всё было объяснено женщине-лисе и китайскому
врачу, который объяснил, что обычная лягушка была солдатом в глазах
прекрасной женщины. Мальчик молчал и смотрел с беспокойством
учитель. «Вы, сэнсэй, говорите это только из-за тарукси, но, пожалуйста,
умоляю Вас, уважаемый сэр, следите за летающими карпастекинами,
пауками и ползучими тварями любого типа, которые могут найти путь
яшики. Нет, они не могут знать, в какой форме этот жуткий волшебник
пытается причинить Вам вред». Хиго нетерпеливо заметил:
«Если сенсей действительно самый худший из всех, то как насчёт того, чтобы мы напрасно не тратили слова, вспоминая о прошлом! Наш долг — придумать какое-нибудь эффективное средство, с помощью которого мы сможем помочь нашему учителю, попавшему в беду».
Он начал быстро и оживленно разговаривать со своими товарищами
на японском языке, и выражения их лиц постепенно менялись
узнаем почему. Молодой человек с нетерпением ждал, когда они обсудят предложение Хиго . У кого-то через некоторое время это вдруг получилось
Тоджин-сан наполовину. "Вы дадите нам бесплатный доступ в страну I day в течение месяца  в любое время?" "Даю, конечно. Я назвал это "вратами стражи".
— И мы можем пригласить военных, чтобы они помогли нам, если понадобится?
Тоджин-сан добродушно улыбнулся.— Ну, ты точно не собираешься принимать меры?
— Не знаю. Возможно, Вартиджастона недостаточно, но Шака с помощью
нас — да, мы преуспели! Тоджин-сан казался немного взволнованным.
 «Ты не можешь сделать ему ничего плохого. Вполне достаточно,
если ты сможешь удивить его, устроив тайный ночной лагерь
и подружиться с ним, но в то же время решительно сказать,
что пойдёшь с ним. Когда придёт её время, она сможет встретиться лицом к лицу
с другими людьми — в конце концов, он такой же, как мы, так что
да, я думаю, тогда я смогу втайне быть этой женщиной-лисой ylti;p;isyyden."
(перебор) «По правде говоря, трудно что-либо сказать», — говорю я Хиго, а не себе.-"Поэт сказал, что иммисело попеременно течёт то в одну, то в другую сторону, и пороги я увеличил. Если нам придётся разрушить эту задачу во время выполнения, то, в конце концов, бог силы. Всю судьбу ты заранее предопределил." -"Ты заслуживаешь, я полагаю, приключения, угрожающего игре?"
«Мы не будем брать или не брать», — заверил себя Нуну,отбросив мысли о рукояти меча; у всех молодых людей самураев был меч на поясе. Хиго был правителем при дворе, а сам он был правителем своих родственников.
Когда Америка взглянула на молодого человека, который мужественно пытался
поддержать друг друга в безрассудной и опасной для жизни
компании, то в то же время он показался ей хрупким и чувствительным
существом, которое убегало от неё по коридорам. На его губах появилась натянутая улыбка. Любой из этих молодых людей мог бы раздавить девушку одним прикосновением. И если бы опасность действительно была немыслимой, то он сам поселился бы рядом с ней. Но об этом не могло быть и речи.Важно было довести дело до конца и завершить работу, чтобы доказать, что суеверия и предрассудки глупца беспочвенны.  Мой любимый ученик, его уныние не пристало Тоджин-саниин, и это повлияло на её монотонное пение, которое они
напоминает о том, что Будда сказал: «Коротка радость, скоро придёт боль, и всё, что есть в жизни,скоро пройдёт».Юный, мужественный фаталист! Их преданность ему глубоко трогает.

10.

Они вырыли глубокую канаву, просто прикрыв могилу рядом. Это на них натягивают конопляные сети, которые
по краям немного провисали. Сеть покрывала всю канаву, но не
была слишком сильно натянута. Затем поверх сети насыпали
слой веток, листьев, корней растений, плесени и земли, и это было
снаряжение, готовое и ожидающее волшебницу Атаго.  Мацухайра-сиросса была напряжена и взволнована. Хотя выпускники старших классов работали молча, тайно и быстро, в ветреную и дождливую ночь, когда их добыча не могла
скрываться на улице, так что в конце концов весь персонал рыбачил.
осознавая, что мы вот-вот поймаем колдунью, я сдалась. Сладкая
дрожь удовольствия охватила всех участников, и в то же время меня преследовал
страх перед тем, что Гэндзи Негат пригрозил ужасными наказаниями, если малейшее шевеление с моей стороны приведёт к выходу Широ наружу.
 Тодзин-сан, которому также не сообщили о показателях качества, из-за чего колдунья, попавшая в плен, чувствовала себя неловко. Беспокойное волнение и страх, от которого не было спасения, могли вызвать у неё состояние, подобное l;ikehtiv;n, в котором пребывал весь персонал.
Весь день и вечер он ходил взад-вперёд по большим комнатам;
повсюду царила душная тишина. Одиночество и тоска по дому чувство, что иногда эти странные состояния от беспокойства до в настоящее время кажутся более глубокими и болезненными, чем раньше. Он действительно, последние несколько дней был мрачным и подавленным. Раухатонна, неудовлетворённый, нервный — без моего ведома, он прислушивался к звукам и ждал, что должно было произойти. Он пытался понять, что это за давление, которое мучило и
Теперь, в этот вышеупомянутый вечер, это кажется невыносимым.
На него повлиял тот факт, что один из этих студентов напомнил ему о
домашних делах, о старых знакомых или о том, что он на днях
вернулся домой, чтобы сдать письмо, смысл которого прояснялся в том, что
он провёл в далёкой стране больше времени, чем предполагал. Нет — это не могло так сильно повлиять на него. Этот фактор не смог бы вызвать такую боль.
Это была более глубокая причина, гораздо более красивая и загадочная.
Золотые локоны японской Лорклейн переплетались с его идеи вокруг! Он не думал об их ослепительном блеске, «солнечных лучах», как говорили люди, об их
неотразимом очаровании. Что это была за гора нарядов,
которую самые доброжелательные люди презирали и боялись? И что это были за
ноитапаулаты, к которым, как говорили, он цеплялся? Эта мысль застыла на губах и вызвала улыбку. Почему он должен играть в мяч, как заворожённая женщина — ведьма — японское горное существо, чьё лицо он до сих пор не мог разглядеть!  Глупая и нелепая идея! А потом —! С каждым днём он бледнел, губы его обескровели. Дни, недели, даже месяцы он не думал ни о чём другом. Светлыми ночами он не спал и ждал эту женщину — искал её, страстно и жадно, днём и ночью он ждал — ждал и прислушивался, не переставая прислушиваться к серебристому звуку, который торопливо и отчётливо звал его — его одного! Что же это за kuvittelulta,из воображений, которые, хитрые, как паутина, плели узор, в который он вкладывал свой ясный и здравый смысл? Земля и люди, как мне казалось! Он был богом и духом страны!Ночь была спокойной и влажной. Дождь прекратился, но его влажные прикосновения чувствовались в неподвижном воздухе и в паутине росы на траве и деревьях. Комната с занавесками на стенах была внутренним двором, садом, поднятым на место, так что он
жил почти как на открытой веранде или лестнице в сарае. Он увидел
луну, освещающую деревья, ветви которых были усеяны мириадами светлячков,
мерцавших в сиянии бесконечного небосвода.
Куст вишни с красивыми листьями, похожими на бумажные тарелочки
В день карнавала в саду выросла уломайсесса. Тогда в этом случае их резвящиеся хлопья танцевали в воздухе во всех комнатах и творили волшебство, почти как на празднике. В углу комнаты они навалили столько снега, что он стал похож на гору, а на столе, стульях и другой мебели остались следы их
белых прикосновений. Бамбуковая роща в сумерках, где птицы
перекликаются, а на крыше звякают колокольчики, и ты машешь
даже в тишине на ветру, и лесной замок отзывается.

Храмовые колокола куматели в горах возвещают о наступлении ночи.
Колдунья, дождавшись этого момента, прокралась в бамбуковую рощу, осторожно продвигаясь вперёд, и вышла на край могилы. Она осторожно шла вдоль края, пока не перепрыгнула через него. Лунный Саламык на Пасху в свете луны он действительно был похож на волшебника; костюм был белоснежным, а
волосы странно развевались вокруг него. Он шёл вперёд, по крайней мере, по знакомым тропинкам.
 Внезапно она закричала, я услышал душераздирающий крик ужаса, и
затем все стало тихо, как в могиле. Лунный свет затих.
Такое ощущение, что весь животный мир остановился, чтобы послушать это.
пелястиксен и ему нужно закричать.
Тишина! Никто не двигался. Никто даже не дышал.
Затем, как будто внезапно ее разум проснулся, Tojin-Сан-взыграла
на ногах, и разгорелись takahiron в свете его тело казалось
поднять гигантский опасный. Со всех сторон теперь движется
самурай-страж, обнажив меч в лунном свете и сверкая, как жемчужина,
стремительно бросился на звук. В лесу я услышал страстный шум,
мужские громкие крики, дикие звуки и вопли, и всё это время я был спокоен!
Вскоре они показались в кустах, неся на себе бремя — каждый
храбрый, бесстрашный солдат, хватающийся за всё подряд. Белые
вдоль тропинок, зелёные, травянистые, они командовали полем над
цветущим садом, пересекая его, они несли волшебницу Тоджин-сан,
украшавшую комнату. Они бросили его на пол, как дикое лесное животное,
закутали в сеть, которую специально приготовили для этой охоты.
Она лежала неподвижно, как безжизненное тело. Когда
Тоджин-сан, охваченный пламенным желанием, приблизился к ней,
мальчик Джунзо, которого учитель полюбил, внезапно оказался перед ним.
"Не трогай его, мой дорогой сэнсэй! Он проклят, он грязный!"
Он безжалостно оттолкнул мальчика в сторону и склонился над женщиной волшебника, чтобы посмотреть. Вскоре он перерезал верёвки и петли, но это не помогло. Варизевин руками осторожно и тихо подвинул сверкающее
лицо девушки на странице, а затем поднял задыхающуюся.Чувство благоговения подступило к горлу — перед ним предстало лицо кавказской женщины!
Такое совершенное, стройное и милое, такой сентиментальный взгляд!
Словно зачарованный, он смотрел на неё. Глаза были открыты,
большие и голубые; длинные ресницы, куллахтава, обрамляли их. Маленький, тонкий нос! Красные, как перед бутоном розы, губы манили. И это
круто, что круг может украсить ваши золотистые волосы.
В этой стране, где веками преобладали только смуглая кожа, угольно-чёрные волосы и тёмные глаза, мне казалось чудом, что это Жительница гор была такой же, как и весь остальной мир, — на самом деле она была из мира духов. Это преследуемое и страдающее создание, которое они привязали верёвкой, как охотник привязывает диких зверей,это крошечное, робкое, дрожащее дитя, его цвет кожи и раса, — теперь это была женщина-лиса!
 Девочка теперь не издавала ни звука, и Тоджин-сан не
видела её глаз. Их ледяной взгляд, странный, как туман за спиной зрителя,
заставил Тоджин-сан воскликнуть: Он наклонился ближе к девушке,
внимательно посмотрел на неё, словно сквозь прозрачную, неизбежную для глаз пелену, и поспешно сказал:— Боже мой, он слепой!
 Этот голос внезапно вдохнул жизнь в волшебника. Он двигался тихо и бесшумно,
как кошка. Внезапно он схватил Тоджин-сан за лицо. Она не двигалась, просто стояла, как стена, на которую колдунья не могла опереться.
Он тут же отпрянул от девушки, тяжело дыша и задыхаясь; он прижал руку к сердцу, словно пытаясь заглушить его биение. Его
губы так трогательно произносят слова, что это кажется почти нечеловеческим, и несчастная, страдающая, отчаявшаяся девочка
закрыла лицо нежными руками.

11 глава.

Он был «дамюраисун» (инопланетным моряком) и дочерью Со-уэл-аман
(благородной монахини). По крупицам он рассказал колдунье
историю жизни ученицы, которая провела с ним всю ночь.
 Они многого не знали, чтобы рассказать тебе что-то, кроме
судьбы его родителей. Её отец был предан своим другом и
защитником, эхидзеном, принцем доверия; мать нарушила
 Будда дал обет. А что насчёт этого их отродья! Теперь что
Тоджин-сан смог убедиться, что слухи о нём не берутся из ниоткуда.

Колдунье, возможно, придётся уйти, потому что все верёвки и петли
были перерезаны; он был свободен. Так что он мог бы стать чьим-то любимчиком,
если бы нашёл выход. Но он, похоже, никуда не собирался уходить. Он стоял,
прислонившись к дальней стене в углу, лицом к двери,
перебирая ногами, широко раскрыв глаза,
неподвижно. Не только выражение лица показывало, понимал он
их речь или нет; однако он был в замешательстве, прислушивался,
и это выглядело как странные, чужеродные голоса, и он задавался вопросом, почему он заблудился и потерялся.Рассвет прокрался в комнату, хемярня и солнце вернулись и встретились все они в том же положении, что и раньше, в той же комнате, в тех же размерах, что и у колдуньи и капитана стражи, которые держат в руках его, галлюциногенные наркотики и тревожно. Наконец Тоджин-сан приблизился к девушке. Она почувствовала чьё-то приближение и забилась в угол как можно дальше и прислонилась к стене. Тоджин-сан стоял прямо перед ней и долго смотрел на неё в утренней тишине.
Медленно, осторожно она поднялась с колен на ноги.
Лицом к лицу он стоит у стены, опираясь на неё. Маленькая, изящная рука
протянулась в воздухе и коснулась Тоджин-сан, быстро пробежавшись по
рукам, плечам, шее и остановившись на щеке,поцеловала в губы и, не поймав, скользнула лёгким перышком на секунду. Рука пахла чудесной цветочной свежестью. Тоджин-сан никогда не видела таких черт лица.
v;r;j;v;ss; жест, вид, слепой, быстрый, яркий, точный. Даже
маленькие пальчики, какими умными они были, и сколько в них было мысли и
электричества! Когда он положил свои большие руки на плечи девушки
Он положил руку ему на плечо, почувствовал, как тот вздрогнул, и начал беспокойно двигаться. Он как будто уходил, неуверенный,
едва сдерживающий свой охотничий азарт. Но незнакомец глубоко вздохнул, и
этот звук заставил его постепенно успокоиться и остаться на месте.
 «Возможно, ты не понимаешь моих слов, — сказал Тоджин-сан, — но ты должен видеть в них смысл. Я хочу помочь тебе. Я твой друг».
Цвет глаз волшебницы изменился со странного голубого на туманно-серый.
Взгляд казался немного светлее, чем глубина меха тень. На дрожащих губах появилась слабая улыбка. Он сделал шаг ближе к Тоджин-сан, которая смотрела на него с нежностью и любопытством, но в то же время ученики Джунзо перерезали тенхон. Он резко и поспешно вышел вперёд, жестикулируя:
"Сэнсэй — господин, учитель!"  Девушка быстро повернула голову на звук, а затем снова медленно Тоджин-саньин. Услышь тихий обвиняющий голос:
"То-о-джин-сан! И ты тоже!" - сказала волшебница.
12.


Дворец Мацухайран, в который был вложен вежливый принц этидзен
иностранным учителем были все остальные, кроме двух
обитатели скончались. Кухня, которая до недавнего времени была многочисленной.
Обслуживающая публика вокруг была веселой и шумной, теперь была просто
пустынной. Пустыми были большие коридоры и плохие спальные комнаты тоже.
Спасаясь от крысиного роя закона, они все ушли и остались
Тодзин-сан наедине с миром духов с волшебником, который попеременно раздражал его попеременно лепитти и глаза.Даже верная ученица, которую тоже
поймали, была остановлена от побега, тщетно пытаясь
Тоджин-сания отдать ей квартиру. Упрямая и непреклонная
Терпение, он неизбежно решил последовать за ал-Камаа в его направлении.

Повсюду в доме он чувствовал присутствие колдуньи. Это была
ночь, проведённая в комнате, и приготовления к трапезе, то тут, то там
простые блюда из фруктов, мёда и риса.
Он чувствовал близость девушки повсюду и мог бы
захотеть увидеть её, но он поступил гораздо мудрее, приручив
своего волшебника. Это должно было произойти по их собственному
желанию; тогда это была бы уверенность в своей силе и дружбе
его узнавали. Тоджин-сан часто разговаривал с ним, серьёзно,
доброжелательно и по-отечески, как говорят с детьми. Он проходил сквозь
стену, отделявшую его от других, пока не узнавал, что за стеной
прячется колдунья; впрочем, он никогда не пытался заставить её выйти.
 Девушка не отвечала ни слова. Затем, когда Тоджин-сан
сел очень далеко от лимуверхоста, он повторил, иногда те же самые
слова, что и раньше, жалуясь и удивляясь:«Тоджин-сан! Ты тоже! Ты тоже!»
Он не стал искать другие слова на своём родном языке осааванкан.
Америка вроде как размышляет и взвешивает их важность. Где же это
существо, которое его обвиняет и упрекает? Syyttik;h;n это её пленение
ep;hienoudesta, и я задаюсь вопросом, не является ли девушка её главной виновницей? Он неторопливо, простыми словами, сказал девушке, что не знал
ни об одной из этих мер, и мучительно ждал, что это
выражение каким-то образом должно было понять его речь и
цель. Девушка просто рассмеялась, мягким, беззаботным смехом, в котором
чувствовалась нотка грусти. Лето в жаркие и влажные дни пролетело, как мгновение. Колледж закрытые каникулы, и иностранцы-сэнсэи в его голове, в соответствии с остальным временем его путешествия. Самурай-вартиястон с радостью ушёл бы с ней, получив удовольствие любой ценой, если бы
они просто могли уйти подальше от Широ. Гэндзи
Нега был готов всегда находиться за пределами особняка. Каждый
трусливый, раболепный слуга бедняков, который до сих пор получает жалованье
от даимонского ylivirkamiehelt;, был бы рад, если бы вы были готовы
служить незнакомцам. Они проводили собрания и отправляли посольства, которые
страх закрался в соседнее здание и бросил бумажный шарик в
выдавливание желаемого письменного запроса на их летние занавески незнакомцу в комнате.И Тоджин-сан ни разу не осмелился их показать.
Он сам установил каждую дверь и каждый лимерик.
Он не осмеливался выйти во двор, не то что за дверь. И странные,
беспокойные слухи начали распространяться по городу, рассказывая о злом духе,
который поселился в Тоджин-сане.Но внутри здания Тоджин-сан одержал
победу в схватке. Больной, как лесная птица, то приближался, то удалялся,
попеременно убегала, я была колдуньей, день приближался. Наконец
настал день, когда он вышел. Тоджин-сан был не первым
её поклонником, но страх и девочка вскоре снова спрятались.
В нескольких шагах от них стояла девочка, которая больше не боялась.

Его звали _Тама_ (драгоценный камень). Об этом он объявил, как только
по собственной воле, не спрашивая, протянул руку. Это сообщение произвело
на Тоджин-саниин огромное впечатление, так как оно было произнесено по-английски, на его родном языке. Неуверенно и с ошибками, как у ребёнка, который первый раз увидев более унифицированный представление о перспективе, компании волшебница, чтобы облечь в слова свои мысли.
"Я - это", - тихо сказал он, взволнованный этим.
я действительно мог бы сказать, что разговариваю с кем-то, чтобы он понял об этом существе, он долго, взволнованно и торопливо что-то говорил, но тодзин-сан-но ничего не мог понять, потому что это был язык отца и матери.
Ни одна девушка не может насытиться.
Внезапно он замолчал, испугавшись собственных слов и внешнего вида.
Отвага, чтобы он снова заговорил, быстро покинула его.
за занавесками. В тот день я больше не слышал и не видел эту девушку.
Но Тодзин-сан, однако, был доволен полученными результатами.
«Я заплачу тебе за беспокойство, которое ты мне доставил», — сказал он себе. Даже возвращаясь в свою комнату, он не скрывал удовольствия, которое испытывал от событий этого дня.


XIII.

Через два дня колдунья снова стала lymypaikastaan.Тоджин-сан всё утро просто игнорировал её l;heisyytt;ni и не сказал ни слова, когда я попросила его показаться. Лесную птицу я могу поймать, но пленников нельзя заставить
пой. Он знал, что да, делает свою работу должным образом и имел успех.
обильно и по-мальчишески счастлив.
Обиженный, но уверенный, он появился снова против ее воли. Его
сосите кисивилля, на его лице больше не было и следа того грубого,
злодейского крючка ухмаилусты, который раньше проявлялся в их жестах.
Он попытался улыбнуться, pyyt;v;sti, как будто тем самым будут побеждать
друг по популярности. Тоджин-сан спокойно разговаривал с твоей девушкой.
Его присутствие было чем-то естественным:  «Не хочешь присесть?» — спросил онда. Колдунья на мгновение задумалась, села, снова встала, опустилась на колени и рухнула на пол. У неё были голубые глаза, а белые руки лежали на подоле, скрещенные."Ты не японка", — мягко сказал Тоджин-сан. Фраза была
простой и понятной. Если девушка хоть немного понимает по-английски,
то должна была уловить смысл этих слов. Изумительно-рыжая подняла своё маленькое умное личико. Туманные, затуманенные глаза теперь были ясными, как колокольчики. Никкитиксен и смех заглушили голос, ответивший: «Нип? Не я! У меня То-но-джин-сан!» Руки инстинктивно потянулись вперёд. Он опустился на колени ближе к тому, кто задал вопрос.
"О, — воскликнул он, — повтори ещё раз слова моего отца! Это — прекрасно!"
 Тоджин-сан был глубоко тронут и взял эти маленькие руки
в свои. Они были маленькими и мягкими, беспомощными и доверчивыми, как у
ребёнка. Сначала они дрожали и вздрагивали, затем успокоились;
в нём вспыхнула ещё большая уверенность.
Он не мог испытывать жалость, глядя на тех, кто молился.
Он знал, что был первым человеком, которому эта колдунья не
избежала.  Эти люди были простодушны и свирепы.
существа. Неужели это тот самый коварный горный дух, с которым я
так храбро сражался и в котором так отчаянно нуждался?
 Как с ним заговорить, какие слова использовать, чтобы меня
поняли? В этот августовский день он вдруг увидел, как испуганно дернулось лицо девушки. Руки напряглись и задрожали от страха перед силой.
"Что это? Ты чего-то боишься?"
Бывший деревенщина прислушался, выражение снова вернулось к его лицу.
Он сильно дрожал. В голосе были жуткие нотки:"Я слышу эти голоса!" - сказал он, поднимая голову.Ничто не сравнится с ветром в тихом хенкяйля и колокольчиками на ветру. Рынок раскачивался. Внезапно внешняя стена отделила людей от тени. Она двигалась тихо и осторожно. Затем занавески бесшумно раздвинулись, и наружу высунулись голова и тело Дзюнзо из студенческого союза. Мгновение он смотрел на них, и его юное лицо стало серым и серьёзным.
"Сэнсэй! — Это правда! — воскликнула она, и на её лице отразилось отчаяние.
Тодзин-сан встал. Он тяжело оперся на руку молодого человека,
лежавшую на его плече. Голос был уверенным и властным.
"Посмотри на этого ребёнка, Такэмото Дзюнзо. Чего ему бояться — или
ненавистный? -"О, мой дорогой сэнсэй!" - страстно воскликнул мальчик. - "У вас актерский состав," околдованный". Видите ли, у меня есть респектабельные глаза, которые меняются, которые Случилось с тобой. Размер Фукуи говорит о том, что ты был таким. это убило соблазнителя из ловушки. Я не мог так долго выносить, но, вопреки строгому запрету, наложенному арвоисайнскими прародителями, я пришел сюда сам смотреть. О, это правда! Ты околдован, ты в худшем положении, чем я! Тоджин-сан, сдерживая моё негодование. Его голос, хоть и был правдивым, звучал спокойно, даже ободряюще.
«Что же такого произошло, что ты заметил меня?»
«Твои глаза нежны и мягки, как у голубя. У них плавный,
тонкий взгляд, который не подходит мужчине, не так ли, мутоонэ? Это похоже на то, как если бы ты принял любовь пылкого, нежного сердца!»
«Любовь!» — повторил Тодзин-сан, и это слово стало для него
силой нового. Внезапно его лицо болезненно изменилось, вот почему они должны были увидеть горькое, сокрушительное выражение Ивана.
 Колдунья тихо проползла через комнату к своей цели.  Он прислонился
к стене, высоко подняв голову, с лицом, похожим на восковую маску.
«Пойдём со мной в это проклятое место, — с жаром призывал молодой человек. — Уважай моего отца, получи радость от того, что ты здесь. Брось эту горную
ведьму, призрак, обременённый ношей. Она заражает Ваше превосходительство, и
 Фукуи уже почти готов, наконец, измерить доходы хулигана в соответствии с».
— «Я белый человек», — медленно произнёс Тоджин-сан голосом,
наполненным смертельной колкостью; ученики никогда не видели такого выражения на лице своего учителя. «Я защищаю свою расу, своих женщин и не уйду».
их уничтожение. И если я, ваши гости и учителя, или он, чьим другом я являюсь, совершим что-то насильственное, это приведёт к очень большим неприятностям для Фукуина и города.  «Тогда до свидания, сенсей, — сказал Джунзо, с трудом сдерживая слёзы. — Я сделал всё, что мог».
 Когда он вернулся к двери, перед ним бесшумно возникла волшебница. Молодой человек посмотрел на эти лучи, падающие на лицо,красота была, как и прежде, в каждом взгляде, возможно, в восторге. Он тяжело дышал, как будто всхлипывал, отступая назад и дрожь пронзила всё молодое тело. Девушка не произнесла ни слова, но коснулась своей маленькой, похожей на клюв попугая рукой, протянув её. Бледное, открытое лицо, большие глаза, блестевшие от слёз,японский юноша в порыве эмоций — коснулся своего рыцаря, своей божественной сущности. Он внезапно поднял руку,защищаясь. Затем, не сказав ни слова, не оглядываясь, он одним прыжком оказался во дворе и убежал, спасая свою жизнь.

14.


Время шло медленно. События в Широ Мацухайране развивались
ударили большие волны, в которых куохунджалла имела большое национальное
значение. Фукуи был разделен на части, начался новый период подъема воды
в реке; будущее было неопределенным, так как снова наступали «Яку доши» (тяжелые годы). Провинции больше не подчинялись частным князьям, власть принадлежала самому императору. Люди в спешке набивались в дома, как сельди в бочку, и направлялись через крупнейшие города в сторону. За один месяц
Фукуи потерял половину своих жителей, и казалось, что возвращаемся к разделу «Повседневная жизнь», как во сне, из которого трудно проснуться.

 Это переходное состояние, казалось, хотя бы на короткое время
изгнало из умов людей Тоджин-сан и женщину-лису.  Однако это было
временно.  Серьезные слухи звучат громче. Он переходил от дома к дому, и
шепот страстных излияний обнищал, потекла кровь, и страдали
уши, поэтому биотопливо стало причиной всех несчастий; так
внезапные перемены в правительстве стали причиной первого несчастного случая с людьми, пока его конечная цель, возможно, не стала стабильной и не умножила число счастливых. каналы. Фукуинское население, как и другие феодальные деревни, уже знакомо вам с угрозой, которая ближе к бедности, чем первое прикосновение халлаисилла.   На протяжении сотен лет самураи и их семьи зависели от илхяйсостэ, в чьих богатствах они тоже имели свою долю. Теперь они были вынуждены внезапно покинуть свои рабочие места, оказавшись в таком же положении, что и фермеры, и им пришлось искать работу, какую и где
только можно было найти. Часто они решали проблему
«суппику'хас», что они считали лучшим и самым надёжным
решение — остановить себя и всю семью. Многие поспешили
в большие города, я думаю, что они получат большие должности
при новом правительстве. Многочисленные семьи оказались в ещё большей
нищете, по словам их бывших слуг и ремесленников, семьи которых были вынуждены покинуть свои дома и заниматься обработкой земли и обслуживанием.
 Принц Фукуин был великодушным и благородным человеком; отчаявшиеся люди ждали его возвращения в Токио. Совет императорского правительства высоко ценил его. Он был способен и хотел — по крайней мере, он изо всех сил старался сделать так, чтобы любимая Округа спасались от гибели и разорения. С терпением и беспомощностью люди ждали. Надежда — утешительница отчаяния. —
Эти мрачные дни внезапно привлекли внимание людей к другому, необычному направлению.  Пожары, угрожавшие, мятежная враждебность белых
людей, оказавшихся в таком положении, вызвали — убийственную, слепую месть. Это было то же чувство, которое привело к тому, что параноидальные патриоты Сацума и Кагосима объединились с союзным флотом в борьбе против, но теперь
чем больше природа и чем ниже, тем лучше, ибо теперь только эти двое, которые были вихаттудженскими западными народами, являются единственными представителями кукуи. Второй из них, как был уверен Фукуи,
находился под ответственностью провинций перед лицом невзгод, он был проклятым изгоем, который поселился среди них и общался с великим Тодзин-саном, их бывшими друзьями!
Многие самураи тайком пробирались к запретной рукояти меча
— по новому закону им больше не разрешалось носить меч — для
они выглядели очень счастливыми из-за того, что женщина-лиса была
так близко к ним. Многие несчастные матери напевали колыбельную
спящим детям в качестве угрозы, что Атэго, жалкий «гагамайнен» (горный волшебник), который так долго их мучил, скоро будет убит.В то же время Мацухайра Широсса, второй сон, раскрывает крылья с золотой каймой.

15XV.
«Что ты слушаешь?»  Он встретил девушку, стоявшую у решётки, за которой открывался вид на реку, протекавшую через город.Девушка вздрогнула, услышав этот звук, и повернулась к говорящему, прислонившись к занавесям.
"Я слушаю шум реки", — сказал он мягким, смиренным голосом.
"Ты не можешь прийти сюда, пока я не услышу реку. Её течение такое неспешное — едва ли можно заметить. Что-то ещё нужно сделать?"

"Итак, птица-угуису", — быстро ответила девушка, прогоняя
себя, которая испытывала беспокойство. «Он больше не поёт, Тоджин-сан. Постарайся
всё же прислушаться к его звуку».

 «Он никогда не поёт, дитя моё, разве что по вечерам. Что тебя беспокоит? Ты всегда так внимательно слушаешь и ждёшь, когда посмотришь
— так страшно и больно. Я знаю, что ты чего-то боишься. Скажи мне, чего ты боишься?

 Его глубокий низкий голос был таким заботливым и нежным, как у мамы.
 Девушка задрожала и отвернулась. В его груди поднялся тяжёлый вздох.

"Я слышал эти шепоты. Я слышу голоса и беспокойный шум. Я так боюсь ради тебя — добрый Тоджин-сан".

"Ради меня! Я здесь в полной безопасности, Фукуисса. В конце концов,
У меня есть самурай-вартиджастон и, кроме того, Гэндзи Негат, которого да вернут
обратно, если сначала найдется такой пустой дурак, как аркудестан."

"Самурай ушел", - просто ответила девушка.

Тодзин-сан молчал; он заметил, что я ничего не могу выиграть.
преданные девушки поощряют заблуждение. Он не мог понять,
когда и как это стало известно. Но
девушка из кентиспа знала о событиях на Фукуине больше, чем он сам.

— Можно сказать, что это будет означать, — сказал он наконец, — что кодекс самураев
будет отменён, так что вам по-прежнему нечего бояться. Через несколько дней
ещё один посыльный доставит мне информацию из Токио. Жду друзей
в костюмах очень скоро."

— Друзья? — с жаром переспросила девочка. — Я вам нравлюсь, добрый
Тодзин-сан?

 — Итак, белые люди и японцы тоже. У меня есть хорошие друзья в Токио. Они приехали сюда ради тебя,
видишь ли, дитя моё.

 — Ну-ну-ну! — сказала девочка, отступая на шаг. — Откуда они?

"Я попросил их прийти", - серьезно ответил Тодзин-сан. "Я знаю, что я прав.
небольшой порез, и мы сможем добраться до твоих глаз.
здоровые и видят меньше, чем другие, в конце концов, у всех людей глаза,
дитя мое".

Эта новость потрясла девушку.

"Я уже вижу, Тодзин-сан", - сказал он.

«Что ты видишь в этом?»

Слово слетает с его губ. Затуманенные
глаза цвета морской волны были по-настоящему прекрасны.

«Я вижу тебя, Тоджин-сан. Мой взгляд перед тобой прекраснее, чем у богов».

На лице Тоджин-сана отразилось страдание. Он посмотрел на цветущую русалку, и старая любовь вспыхнула в нём с новой силой.

"Дай мне больше света, если так будет угодно господу", —
сказала девушка, — "но теперь я уже вижу и знаю!" Он быстро прижал руки к её глазам.

«Я вижу свет и тьму. Перед моими глазами мир теней, и тени
похожи на сон — такой прекрасный!»

 Тоджин-сан серьёзно и торжественно сказал:

 «Ты всю жизнь бродила во тьме в пустыне. Ты не знаешь, бедняжка,
как ты чувствуешь себя при свете дня! Но добрый бог позволяет управлять
Я люблю тебя из пустыни — на свет!»

— Ты — свет! — сказала девушка, всхлипывая, опустившись на колени и
прижав моё лицо к своим большим рукам.

Что-то ударилось о стену и с шумом пролетело сквозь занавеску в комнату.
Оно коснулось меня, когда я опустилась на колени перед колдуньей, и проникло вглубь.
противоположная стена из деревянных деталей. Колдунья испуганно подняла руку,
но, хотя он и повернулся, чтобы спросить, Тоджин-сан был так бледен,
что он не мог разглядеть, как она побледнела.
Тоджин-сан внезапно наклонился и торопливо заговорил:

"Дай мне обещание. Повтори за мной, что бы ни случилось,
ты останешься со мной — и ты откажешься от любого дела, которое, как ты думаешь, тебе подойдёт!"

Лицом к лицу с Тоджин-сан, крепко зажмурив глаза, девушка-актёр
над словами, торжественными, как молитва.




XVI.


В саду, в их комнатах, он заметил
темное существо, которое все еще ожидает окружения тыкыттявасса
тишина. Сад, казалось, был полон этих существ. Кто
их пригласил? Чего они ждали?

Он говорил с ними о более высоком статусе. Звук разносился ярким эхом.
воздух снаружи:

"Genji negat production, мне нужны ваши услуги".

Любой кустарник из гетто услышать переводчик голоса как холодной крепления
лицо:

«Затем, когда злой дух Атаго-сан покинул Тоджин-сан,
Гэндзи-сан, чтобы отплатить той же монетой».

 Яркий, полностью сдержанный голос Тоджин-сан продолжил холодно:

«Эчизен, по приказу принца ты мой слуга. Во имя его
я сказал тебе избавиться от глупого страха, иначе ты
столкнёшься с последствиями».

Гость, кумаджава, сардоническим голосом ответил на эти слова. Яростно,
словно вспышка молнии, Тоджин-сан отдал приказ переводчику:

«Переведи только что сказанные слова, это плохо!»

— Он сказал, ваше превосходительство, что принц Эчидзэн без промедления
приглашён в Токио. Если новый закон действительно вступит в силу, то
нет нужды больше ждать в стороне».

 Хладнокровный и дальновидный Тодзин-сан поморщился, услышав это
новость, которая, если бы она была правдой, заставила бы меня задуматься о том,
что он теперь внезапно оказался в затруднительном положении,
чтобы защитить себя от уже угрожающей враждебности,
из-за которой он принял такие решительные меры,
чтобы обезопасить себя. Всё это возможно
со стороны, чтобы взвесить в звонком саду на другой стороне нового, —
молодого человека, ясного и честного, который был верен и любил
убедительно:

«Дорогой сенсей, мы, ваши ученики, просим о милости дух капитана стражи, который
находился здесь».

— А как же дети, меч славы? — прорычал самурай, с которым
я только что разговаривал. — Интересно, насколько велика эта новая
иностранная грёбаная подмога? — насмешливо спросил он, и в его голосе
звучала кровожадность.

 Эти слова, сопровождаемые насмешливым смехом, внезапно оборвались, и
взгляд Хиго устремился вперёд.

 — Я, Хиго, отсутствующий родственник, беру на себя
даже ответственность. У нас есть девятьсот выпускников средней школы, и все они
самураи, а также тысяча сыновей самураев. Все они верны
нашему учителю. Они должны защищать его и сражаться на его стороне
в свою очередь, если понадобится».

Тот же самый ворчливый голос, что и раньше, ответил:

«Кто собирается причинить зло, сенсей? Это он
спрашивает. Мы прибыли сюда, чтобы Атаго-Ёс, женщина-лиса
из-за этого нанесла ущерб нашей собственности, наслала болезни, бедность
и всевозможные несчастья на наших предков и наших детей, и
этот приговор Фукуи уже вынес. Вы, старшеклассники,
джентльмены, вы поймали её в ловушку, как в лесу ловят самку зверя
в любое время. Пожалуйста, позвольте родителям, опытным людям, решить,
какова ценность вашей работы. Вот мы, мужчины, которые
этот горный волшебник в качестве одолжения проклял родителей, и у него чешутся руки, чтобы смешать свою кровь с кровью родителей.
 Тоджин-сан доставит нас на гору к волшебнице, так что мы будем полностью
удовлетворены."

"Этого не может быть, — галантно воскликнул юный Дзюнзо. — Я действительно
позаботился об этом беспомощном бедняге и сказал богам небесным,
что он такой же человек, как и мы!"

Илккунауру последовал за страстным возгласом мальчика, и войска начали
теснить Тоджин-сан, который стоял над ними, скрестив руки на груди,
и смотрел на них серьёзными глазами, словно у него были проблемы.

Кто-то толкнул переводчика etunen;;n, и этот трус, нервный человек
у бедного парня было лицо его хозяина. Он тщетно пытался подобрать
слова и проглотить боль, которая поднималась в его горле, дух
преследовал его. Перед ним был западный человек tuikean ivalliset
с лицом, которым он всегда был, всеми уважаемым; за шумом
в порыве страсти, недовольный толпой.

Недовольный и раздражённый, он рассказал Тоджин-сан о решении людей. Они
пришли, чтобы настоять на том, чтобы он отдал им женщину-лисицу. Если только он
не предпочтёт быть волшебником и отказаться от района, окружающего их дом, суматохи
внутри и силой заставил девушку принять форму. Скуля и
молясь, он попросил своего хозяина выгнать из дома это грязное
существо, которое он защищал и оберегал.

 На эту просьбу Тодзин-сан ответил неторопливо, тщательно подбирая
слова, что если волосы на твоей голове исчезнут, то и голова того человека, которого
он взял под свою защиту, тоже исчезнет, так что весь Фукуи
отомстит так, что и представить себе невозможно. Он, Тоджин-сан
— один из самых могущественных людей среди его подданных — был их рухтинаанса
гостем. Они были друзьями, и эта земля —
сам император, который публично попросил её поддержать просвещённую
правовую реформу, западную модель, согласно устоявшейся традиции,
придёт и сурово накажет его — за иностранцев — за совершённые проступки и
нарушения.

 Когда Негат перевёл эту речь на японский, поднялась
гневная болтовня толпы.  Наконец, появился лидер,
который внезапно бросился вперёд, обращаясь к колеблющимся горожанам и
приводя их в пример. Она вскочила на ступеньку, на которой стоял Тоджин-сан, и быстро схватила меч, словно кошачьими когтями.

Каждый глаз охранял Тодзин-сан. Он стоял прямо, как скала,
челюсть отвисла от удивления. Как только меч самурая коснулся его,
он развернулся и с молниеносной скоростью прыгнул
прямо на него. Большой кулак скользил быстрее, чем сталь.
Самурай отпрянул назад, выронив меч из рук.
Он закричал, чтобы тот упал на траву.

Тоджин-сан вернулся на своё прежнее место, посмотрел на толпу и стал ждать
спокойно, как и подобает, но выглядел ужасно и устрашающе.

Следите за вашим гробовым молчанием. Тем временем Нуну паркинг проезжает мимо смелой и
бесстрашной маленькой армии студенческого союза через ворота своего особняка
внутри. Как обычно, они выступили вперед, разделились
все пажи и осадили квартиру Тодзин-сана со всех сторон.

До того, как идея самурая взлетела на воздух, молодые солдаты были окружены
их было вчетверо больше толпы. Директор лежал на земле
неподвижно, а перед ними стоял свирепый европеец,
гигантское существо во всей своей силе и подвижности, каким они
инстинктивно представляют себе европейцев.

Один за другим они начали отходить от ворот к разрозненным небольшим отрядам и, не говоря ни слова,
прошли мимо рядов молодых студентов, чтобы вступить в бой.

Затем Тоджин-сан тоже спустился на землю и с тревогой посмотрел на лежащую неподвижную жертву.  Он наклонился и
повернул мужчину на спину.  В изумлении он глубоко вздохнул и посмотрел на
трагическое и полное смешанных чувств бледное, изуродованное и безжизненное лицо. Страна, в которой жил этот человек, была мне знакома, даймё
иливиркамиес Гиэн Мацуяма!




XVII.


Как мать, ищущая своего потерявшегося ребёнка, так и Тоджин-сан,
женщина-лиса Мацухайра, обходит все углы и переулки,
ищет лихорадочно, в отчаянии.

На какое-то время Тоджин-сан исчезла,
и жажда крови толпы обрушилась на неё.  Сайролайнен страдает из-за неё,
размышляя о неопределённой судьбе девушки. Он не мог поверить, что она
ушла по своей воле — чтобы дать ему обещание немного
пораньше, до публичного собрания!

 Тревога, смятение, он нащупывал путь в темноте.
другое, пока не наступило туманное раннее утро и день не выглянул из-за тёмного контура.

Сбитый с толку, с опухшими глазами и в окружении деревьев, он
наконец-то устал от своей комнаты. Здесь были студенты,
напряжённо ожидавшие, когда он обратит на них внимание,
чтобы поздравить и предсказать, какое наказание их всех ждёт,
если они его обидят. Но он, казалось, не слышал их пуэйтанса, и вскоре студент заметил, что
Тоджин-сан совсем не такой. Замолчите и шепните им, чтобы они
вышли из комнаты, создав большую учительскую грустную
атмосферу.

 Служанка Обун, напуганная всем этим,
вытащила большую, пустынную кухню и начала её убирать. Здание на второй странице
Я только что услышал такой испуганный голос Гэндзи Негатои, и по дороге ползёт
весь персонал, каждый из предметов одежды на твоей спине, на
прежней служебной должности.

Время Фукуисса было стеснённым и очень бедным. Кто бы отказался от
такого места! Университет более просвещённый
Студенты одержали полную победу; только лидер партии,
самурай Мацуяма, был опасно болен, бессилен и даже
отказывался от помощи друзей.

А женщина-лиса исчезла! Никто не знал, как и когда она
исчезла. Его жуткая потеря, перешёптывания с одним и
другим; другие предполагали, что белое озеро Мацухайран, прохладные
цветы лотоса скрывали тайну, которую она хранила в своей груди. Но «цветок лотоса
не рассказывает историй», как гласит пословица, и откуда им было знать,
и какое им дело до того непристойного гагама, который
их хозяин был так долго очарован, что, улыбаясь,
поливал цветы внизу или нет?

Эти болтливые неверные слуги собрались, чтобы обсудить, как бы
его хозяин лепытытыкси. Гэндзи Негатои, как они подстрекали
в конце концов, его разум, и оставил Тодзин-сан, чтобы поговорить с ним. Но его
комната после прибытия, они сбежали так же, как и пришли.

Одного единственного взгляда хозяина, искажённого горем, было достаточно. Они
в панике бросились прочь от него, как стадо овец, и
снова бросили его одного. Он ходил взад-вперёд.
на полу, скорчившись, пошатываясь, заламывая большие руки,
чем бы заглушить боль, терзавшую его.

Внутреннее чувство слабости было таким, что он не мог ничего сделать.
Горе проникло в самую душу.  Интересно, не это ли
была та сила, которая заставила даймона подчиниться чиновникам и следовать за
женщиной-лисой по горам и странам?  Хуумиссаан, подумал Гихен
Мацуяма и удивился, как это связано с его разумом.
Внезапно он понял почему. Он был убит даймионом
иливиркамехен! Собственными мощными кулаками он поразил
смертью Гихена Мацуямана, отца!

Китайский врач, которого вы пригласили для Дзюнзо и Хиго, изучает
Тоджин-санию на безопасном расстоянии и говорит иностранцам, что
сэнсэй страдает от какого-то заболевания мозга.

Летний сад, беспокойный, серьёзный молодой человек, смотрел на
тревожно переглядывающихся друг с другом, и в город стекались
люди, толпившиеся в ожидании наказания,
со всеми своими отсутствующими гостями, оскорблявшими друг друга.
Приговор был вынесен; из Токио дошёл слух, что
принц уже отправился в обратный путь в Фукуи.

Солнечный и прекрасный день, чтобы отправиться в страны Тодзин-сан, не
требующий особого внимания. Но когда наступила ночь и ветер шептал
духам, а старый Мацухайран гудел за стеной, он поднял голову и
внимательно прислушался.

 Так же ясно, как в первую ночь, Фукуисса
услышал, как люди стучат в стены комнаты. Он затаил дыхание,
подошёл на цыпочках к двери, осторожно открыл её и
посмотрел на тёмный лес. В его ушах зазвенел приятный звук,
когда он услышал быстрый, знакомый, ласковый голос, зовущий:

 «Т—о—о—джин-сан! То-джин-сан!»

Нежно, нежно, умоляюще он ответил на зов колдуньи,
на безмолвный зов Йоильмаан:

«Тама! Тама!»

 И, как в ту ночь на другой день, он снова бросился к ней в сад,
к звукам. Он поспешил к зелёному июлю, к командованию полем, через
бамбуковый лес, бросился к своей могиле со щитом и так же, как в те
годы, побежал вперёд, к коварным горным районам.




XVIII.


Однажды летним днём она проснулась на покрытой мхом и листьями
кровати. Уставшая, она с трудом открыла глаза и посмотрела на яркое,
бледное небо, которое улыбалось ей с божественной высоты сосен и
Хемлокки-пихты-осины насквозь. Лесные птицы щебечут, а ручьи
фонтанируют, журчащую песенку ручья я слышал где-то совсем рядом. Кто-то заблудился
и заблудший дух ветра щекочет Тоджин-сан самые горячие косточки на бровях.

 Он не мог знать, как долго она неподвижно спала,
находясь во сне, небо над головой и сладкое отвлечение
от долгой, утомительной гонки.

Внезапно на него нахлынуло новое чувство, смутное,
неотвратимое чувство, что кто-то, кого ты любишь, приложил к этому руку,
и он поднял слабую и медленно протянутую руку. Чудесный поток
звуков хлынул в его уши, крошечный, ласкающий голос, которого он так долго
ждал:

 «То-о-джин-сан! Горан насай!» (благородный луч света).

 Она стояла на коленях рядом с ним, её лицо было близко к его
лицу; мягкие, маленькие пальцы касались его висков, глаз и
губ.

Тоджин-сан вернулся на холм, милый тайностилаан, где он
не хотел просыпаться. Смутно он вспомнил, как в полусне
она бродила по бесконечному лесу в поисках, в поисках! Теперь сон закончился.
закончил это прекрасное изделие — которое все равно было похоже на часть мечты!

Девушка незаметно пошевелилась. Опасаясь, что это исчезнет само по себе
лиикадукселла протянула руку размером с Тодзин-сан и заключила его в
их объятия.

Золотые локоны благоухали сосновым лесом; губы для излияния
против сладкого благовония. Девушка на мгновение замерла неподвижно.
Сердце Тодзин-сана, но вскоре аккорды слез оборвались.
Тоджин-сан произносит заклинание — звук, который поражает ребёнка.
Продиктуйте:

 «Мистер Вода, утоли жажду».

 Руки были раскрыты, и девочка отправилась на поиски маленького
Джуомакулппоа, которая была рядом с ним.

Он позволил девушке поднять голову и прижаться губами к его губам; он страстно смотрел на напиток, пока девушка не ушла.

Довольный, он любовался этим милым лицом и губами,
даже если они были беспокойными, и улыбка исчезла с них.

Стройная, она поддалась голосу, который прошептал:

"Возвышенная еда тоже хороша, Тоджин-сан. Но смотри! У меня нет ничего, кроме риса! Это хорошая догадка, но не для тебя, Тоджин-сан!

 Несмотря на то, что она была такой слабой, она весело смеялась, как интеллектуальная собственность,
что какая-то еда была бы для него неподходящей, и в то же время хорошая девочка.
Сладкий смех, услышав это, озарил его лицо, и он воскликнул
радостно:

«Ты стала лучше! Теперь я кладу рисовую пайку. Плохо,
ты ничего не делаешь. Я достаю её высоко на склоне горы
у храма. Священник был слишком толстым, слишком уставшим, чтобы бежать
за мной». Он рассмеялся, как раньше, по-плутовски.

Тоджин-сан смотрел на него, по-прежнему молча, восхищаясь каждым его движением,
этим звуком, окрашивающим всё вокруг. Девушка, которая молчала, чтобы досадить,
неуверенно добавила:

"Я просто те глупые карп-ины (вороны), которые
постоянно разговаривают. Простите меня, Тодзин-сан. Я не говорю о
нет, возможно — двадцать часов — так — не так ли?

Никто никогда не целовал ей руки. Прикосновения и звуки
заставили ее удивиться и испугаться. Он инстинктивно вырвал
из своих рук и поднес их к ее глазам, это было похоже на наблюдение за
ними. Затем он подъехал и, посмеиваясь, протянул
свои руки и сказал:

 «Сделай это снова, Тоджин-сан! Мне нравится».

Телесные недуги вместе с терзаемой Тоджин-санией душой после всех этих страданий;
серьезно и нежно он положил руки обратно на грудь девушки.

Эта простая еда освежила его, и после того, как
девушка рассказала, как прошлой ночью нашла его в лесу, Атаго
провел в лесу несколько лет. Прошло всего два дня с того ужасного
события, из-за которого они оба были изгнаны из Широсты
Колеана в глушь. Однажды ночью Тоджин-сан заболел, и всё же
казалось, что прошло несколько дней.

Они никогда не слышали криков друг друга. Это был сон,
harhakuulot. Но человеческий голос был слышен более отчётливо,
слепой точный внутренний инстинкт, крик о помощи в горах,
чтобы защитить лимпуайкканса. Это был не звук, а внутреннее
предчувствие, вызванное этим криком. Он осторожно спускался
по склону горы, смотрел и чувствовал, и, боже, ты был
прямо у него под ногами. Так что, только Тоджин-сан!

Он смиренно спросил: «Простите, это было так неожиданно».
Он предположил, что это было единственное
значит, Тоджин-сан хочет спасти. Теперь — теперь он хотел повторить свои клятвы
и прежде всего обещание никогда не покидать её, нет
никогда не уступать своему пажу. Он молился, чтобы ему позволили остаться в его
положении, скажем, он должен быть рабом, нёйримпянэ и ниже
по положению, чем слуга, чтобы следовать за своим господином в конце света.

Тоджин-сан не ответил; он был так тронут этой нежностью и
различиями полов. Весь этот золотой день он следил за ней.
За малейшими движениями, за малейшими переменами настроения, наслаждаясь своей девочкой
Мягкое прикосновение руки, нежный тембр голоса, чтобы подчиниться
малейшей просьбе и позволить себя обслуживать, как беспомощного
ребёнка и волшебницу-мать.

Постепенно тишина, стрекочущая в траве, радостное щебетание птиц, даже журчание ручья, и лёгкий вечерний ветер,
навевающий естественный сладкий покой и гармонию. Широкая вуаль раскинулась
по небу от одного берега до другого, закрыв солнце и дневной свет.

Этот набор из сосновых досок, матрас под ним и
занавес из мягкого шёлка, который казался храмовым жертвенным дымом
аромат и изысканная вышивка, сделанная кем-то из храма на священном
знаке.

Уставший, он лежал на тёплом, ароматном шёлке и чувствовал, как Таман
двигается рядом, и слышал тихий шёпот, доносившийся издалека:

"Сайонара, Тоджин-сан! Имадзука!" (Прощай!).




XIX.


Горная страна не считается местом, где всегда можно было бы почитать о золотых днях мореплавания. Можно было
ходить в ней месяц, или неделю, или всего несколько дней,
пока Тоджин-сан и колдунья бродили по Атаго-Ямаану. «Маленькое
тепло» уже сменилось «большим теплом», а они этого
не заметили.

Горный воздух был прохладным. Перед вихериойтси чудесная сельская местность.
Легкая тень нависает над солнечной рускеуттой на окраинах тропинок. Прекрасный
вдыхайте по-своему приятные ароматы leyhyttiv;t. Они
жили в раю, в ауэрверхойсессе, со всем духом красоты
и гармонии. Их чувства были птицами в том смысле, что
они парили над ними или прилетали по этому приглашению, трепеща и
наполняя меня. Я поделюсь с вами рисом и ягодами.

 Тоджин-сан не смог бы найти дорогу обратно в город, хотя это было бы
необходимо. Семь восьмых территории провинции занимали горы, и
Это привело её на собственные тропы, проложенные на заказ, которые никто
больше не чувствовал, узкие саатеитя, которые петляли по горам
и густым лесам.

Ни малейшего разделения, ни малейшего следа храма не было
на полпути, даже если Тоджин-сан знал, что там, в горах, есть несколько
храмов, и слышал, как ветер доносил до них даже зов.

Она знала каждый уголок в горах. Он жил в Тоджин-сане
у источников с чистой водой, салалампарейта и немногочисленных озёр, а также
в невероятно красивых скальных пещерах.

За священным голубем следовал Важность; они знали его. Они были
из храма Токива, говорит он, из его материнского
наследия, которые сами были храмом, который я основал в горах. Он чувствовал их всех, каждую птицу по отдельности, и знал,
почему они улетают так далеко от храма. Они ищут его,
хранителя, который так долго отсутствовал дома.

Когда Тоджин-сан предложил использовать птиц в качестве еды, Карккози
отогнал его. Всё это время они наслаждались
рис, который Презумпция нашла в сотнях разных тайников на дороге,
рыба, которую они ловили в ручьях, и множество растущих фруктов
и диких кореньев. Девушка никогда не думала, что голуби
прилетят за ней, и поэтому была очень тронута.

"Они в храме, — сказал он совершенно серьёзно. — Боги любят
их, а я нет — я не могу есть запретное мясо".

"Запретное мясо, да?"

Тама робко посмотрела на него, и на её лице появилось странное и новое выражение. Казалось,
что странный огонь горит в его глазах и касается его
розовые прекрасные губы. Руки подняли крест рядом.

"Я Ни-но—ама, как и моя мать", - сказал он тихим шепотом.
"Мы оба искупили грехи перед Буддой!"

Тоджин-сан зачарованно смотрел на нее в тишине. Слова девушки и
движения были настолько простыми, что они сделали его святым
эффект. Тот, против кого было поднято все буддийское общество
враг, возражавший против поднятия руки, был Буддой-жрицей. Это было
нелепо, невозможно! Он был ещё ребёнком, когда
родители погибли! Чему они могли его научить?
молодой?

 Казалось, он понял, что я в замешательстве. Внезапно он вскочил на ноги, вытянул руки над головой и сложил ладони
пальцами друг к другу. Мгновение он стоял так, подняв лицо
вверх и закрыв глаза.

"Для тебя, Тоджин-сан, я хочу танцевать! Моя мать научила
меня богу Каркелону. Хайкен, горе!" (Взгляд, полный преданности!)

Он поник с обеих сторон, изящные, тонкие руки взмахивали
в такт. В великих храмах Киото
и Никко он не видел, чтобы жрицы так танцевали
танец. Он вспомнил сотни нарядов нуннаев, их
величественные ритуальные песнопения, огромный алтарь перед ними,
окаменевшие застывшие черты лица, волосы цвета эбенового дерева и
узкие загадочные глаза. Но второй была Она, с золотыми
волосами, белоснежными грудями и лицом!

Верно, это были люди Фукуина! Он был богиней солнца в новой ипостаси,
как весенний дух, прохладный в стране, пробуждающий всё живое, и
в глазах, которые он видел, страстную преданность чувств и их
сердца, которые не осмеливаются смотреть ему в глаза, чтобы не навлечь на себя страх
и ненависть!

Говорили, что он украл лицо и фигуру богини, но душа
принадлежала лисе!

Тоджин-санин внезапно вспыхнул, неистово желая избавиться от бессмысленной
глупой веры, он сжигал сильного мужчину, непреодолимого для большинства,
пылающими страстями, которые знают только свои желания и потребности.

Но через мгновение она уже стояла перед ним на коленях, такая
чистая и доверчивая, улыбаясь.




XX.


Стала «белой росой» того времени. Дни были невероятно прекрасны.
Осенний тёмно-коричневый цвет придавал им тень своей зелёной природы, и
клетки листьев увеличивались, превращаясь в размытое разноцветное лоскутное одеяло.

Ночь сменилась рассветом, и рано утром я был покрыт холодной белой плесенью.
Страна была покрыта густыми слоями.

Просто huomaamattansa, они спешили неторопливыми шагами и
выбрали кратчайший путь, чтобы добраться до Шо Кон Ша Хана,
«Усталой души покоя» — так называлось кладбище, которое было их
целью. Там его дом, сказал мне этот эсиванхемпаан в
храме особняка. Несколько холмов шириной с кладбище были токива И
храм, заброшенный, почти разрушенный, но всё же — его дом.

Там жили и умерли его родители.  Там он был счастлив в детстве, его любили и заботились о нём.  Мать научила его танцевать джумальтансию и умилостивлять бога молитвами; отец научил его другому . Богу и второму с небес. Его предки ушли, и
этот древний храм был его единственным безопасным местом, святилищем, куда
не осмеливался ступать ни один охотник.
Боже, ты выглядишь ещё более устрашающе, чем обычно,
и Ни-О, чьи неистовые духи, возможно, больше не часть местного умиротворения и
суосуттаа, охраняют священные врата храма.

 По-детски счастливый и довольный, он повёл Тоджин-санию вперёд,
страстно желая увидеть прекрасную резиденцию, которую он намерен
Тоджин-сан навсегда разделить с тобой. Но как же сладка была горная роща
этим летом, скалы, деревья, тропинки; почему они
кирухтаисивают? Беспокойный, мстительный город остался далеко позади
позади; женщина-лиса теперь бродила по их землям. Инстинктивно он
почувствовал, что они принадлежат ему, и закон страны, если он
знал его, гласил, что его предки были единственными законными наследниками.

Они были уже совсем близко к храму; скоро он мог бы раскинуть
руки и воскликнуть, обращаясь к Тоджин-сану:

«Видишь, благородный друг, вот мой президент, мой дом! Благосклонно
пройди под его оградой».

И в мыслях своих он представил, как Тоджин-сан обрадуется и
будет счастлив.

Унексуван, — сказал Тоджин-сан, наблюдая за своим теневым двойником.
страница тропинка, по которой сукельтауси писартавьен пилипуйден
солнечный день в лесу:

"Однажды, я думаю, ты проснешься. Может быть, это правда, что я блуждаю по тебе
с двумя дикими местами, холмистыми лесами, сладкой дряблостью
спереди и вокруг! "

Он крепко вцепился в протянутую руку девушки и продолжил тихим,
hyv;ilev;ll; голос:

«И когда я проснусь, малышка, тогда я пойму, что ты говоришь: мы спим, мы прекраснее любой реальности».

Она остановилась перед ним, держа в руках большой лист и длинный руохостон.

— И ты можешь видеть такие прекрасные сны? — спросил он Хаавексивасти.

 — Нет, — тихо ответил Тоджин-сан. — Ты можешь видеть что-то более прекрасное?

 — Я не вижу. Я становлюсь этими горами, чтобы быть с тобой — это ещё прекраснее.
— Я не знаю! Это лучший сон в мире, Тоджин-сан!

Рождённая в момент тишины, когда они стояли, держась за руки, на лице Тоджин-сан появилась огромная тень. Он стоял там, широко раскрыв глаза, как будто увидел видение.

 «Зло, да, — сказал этот печальный голос, — это всего лишь сон, размытое пятно.
 Они такие милые, такие недосягаемые, а в следующий миг их уже может не быть».
сдувайтесь. Даже боги, те из вас, что не чувствуют! "

Тодзин-сан больше не чувствовали собственного голоса, потому что он так вибрирует
сильная нежность и истома:

"Наш сон будет другим, гораздо более особенным", - сказал он.
торжественно. "Это никогда не кончается. По крайней мере, не в жизни, маленькая Тама!"

«Интересно, хватит ли этого на всю нашу жизнь?» — спросил Этот, и в его голосе прозвучало мучительное
подозрение.

 «Бери, если хочешь», — услышал я ответ Тоджин-сана.

 * * * * *

 Солнце садилось на западе, и красный свет озарял
сияние в гордости хакусан в куккулайне, гарантирующем, что колдунья снова ускользнёт
от прежней, страстной, пугающей.

Он стоял, заворожённый, прислонившись к гигантскому дубу,
прислонившись к волосам, золотым, как у святой, обхватившим голову, и к сиськам,
обвисшим.  В нескольких шагах от него была Тоджин-сан в маленькой алангоссе,
собиравшая сухие ветки для костра на сегодня.  Это принадлежит ей,
перекатывающейся туда-сюда. В отличие от того, чтобы поочерёдно собирать хворост,
поочерёдно насвистывая,
поочерёдно напевая песню.

Вдали — вдали от этого места, вслепую, инстинктивно
с уверенностью, что другие, в конце концов, люди идут по их пути.

Рука коснулась его сердца, пытаясь остановить его биение. Страх
подстегнул его, и, услышав свой стон, он бросился в низину,
направясь к Тоджин-сане. Он появился так внезапно, что Тоджин-сан
в изумлении уставилась на девушку, вздрогнувшую от моего
прикосновения.

"Тама!"

«Вы правы, — ответил он, и его губы, лишённые красок,
помертвели в улыбке, — это всего лишь прекрасный сон, который не продлится долго. Он померкнет
и исчезнет!»

«Сон! Нет, в конце концов, это сладкая реальность. Мы здесь
вместе, и ничто в мире не сможет нас разлучить».

«Ничто в мире», — повторил он эти слова.

Затем он прикрыл глаза, словно боясь света.
Лёгкая дрожь в руках подсказала ему, что это звук, который всё ещё окрашен твоим страхом и
тревогой:

«Они придут сюда, чтобы разорвать тебя на части. Я вижу их довольно
ясно — на расстоянии, я не знаю. Я знаю это в глубине души. Послушай
мои уши. Ноги каспу — о, разве ты не слышишь, добрый Тоджин-сан?
Послушай!"

Он поднял руку, и они прислушались к тихому голосу, который, возможно, слышали только вы или думали, что слышали.

Тоджин-сан знал, что это правильно, это внутреннее чутье
было ли ваше видение точным. Нежно, но с непреодолимой силой он
взял маленькие ручки девушки в свои.

"Давай, это, сегодня вечером мы выступаем в Шо Кон Ша хане".

"Ни-и-ин", - прошептал это, и теперь слышу, как тебя выбирают усталым
результат голосования. "Я думал, что бог добр, и я надеюсь, что мы с тобой
отцы-хотеты одни здесь, в горах".

Он вздохнул и подошёл к Тоджин-сан, погрузившись в её мысли.

"Я знаю, — сказал он. — В моём сердце вспыхнуло новое чувство!"

"Ну-ну-ну, малышка Тама, что это за чувство?"

— Страх — ради тебя!

 — В этом нет необходимости!

 — Ты Тоджин-сан, как и мой отец, — печально сказал Таман,
— и я никогда не забуду судьбу, которая постигла моего отца!

 — Прошло столько лет. Сегодня мы живём в новой Японии,
и у меня есть друзья — фукуисса тоже!




 XXI.


Это новое событие ещё больше сблизило их. Параллельно,
идя бок о бок, они быстро направились в сторону Шо Кон Шата. Они не
останавливались ни поесть, ни поспать, останавливаясь лишь на мгновение, и
тем не менее, когда наступила ночь, они всё ещё были в пути по лесу.

Едва ли было произнесено хоть слово. Она, как ребёнок, прижалась к нему
всем телом, уткнувшись головой ему в грудь. Он вздохнул, очень
тихо — сам того не осознавая, он сказал этим, что устал, остался без работы и был отвергнут.

Внезапно Тоджин-сан остановилась, подняла голову и с болью посмотрела на
них.

"Ты плачешь, Тама".

"Я плачу", — ответил он.

"Но у тебя мокрое лицо".

«Это единственное крещение, от которого у меня текут слёзы». Двигаясь,
они движутся вперёд. Гигантские, слишком большие, чтобы поднять окружающие их деревья,
они смотрят на звёздное небо. Иногда, когда склоны холмов были слишком крутыми,
попросите их спускаться осторожно, держась за палки из кустарника и
за деревья, и таким образом расчистить дорогу. И однажды, когда эта нога показалась
слишком утомительно шифонирующей, возьми Тодзин-сан ее на руки и пронеси
с ним часть пути. Тама попросила пройтись. У них все еще была долгая поездка
и Тодзин-сан не слишком устал.
Это будет для вас удобством, а не препятствием.

Ночь превратилась в спокойную и холодную тункихе, их члены. Тоджин-сан снял с себя
пальто, чтобы девушка могла его рассмотреть, но это означало, что его
спина была привязана к тонким шёлковым занавескам, необходимым
на всякий случай. Тоджин-сан подумал, что они перекидываются
словами, и посетовал про себя, что раньше не знал, как помочь
девушке с её ношей. Таман озорно усмехнулся
и попросил её развязать узел. В темноте некрупные, неуклюжие
руки с трудом развязывали маленькие узелки. Это всё ещё смех
хорошего и весёлого Илева, который мягко потянул за неопределённую кучу, лежащую на Ринноилленсе, развязал
узел, и на землю упала мягкая шёлковая одежда.

Тоджин-сан собирается обернуть вокруг неё занавеску в несколько раз, но
это не обещало ни единого шага, если только они не разделят её вместе.
шёлковое покрывало. И вот они брели по холодной йонхями, обнявшись
за талию, под шёлковым покрывалом.
 Их сердца и руумиттенса, общая теплота защищали их от
осеннего йокюлми.

 Так они шли всю ночь, верккаан и машина, не
останавливаясь, чтобы оглянуться, сойти с горной тропы, а
настойчиво и уверенно стремясь к своей цели. Утреннее солнце под бледным
на рассвете они поднялись на последний куммунриннетря, с вершины которого
вид на Шо Кон Ша.




XXII.


Прохладное солнце медленно поднимается в восточном небе над раскинувшимся на берегу
перед ними предстало восхитительное зрелище. Одинокая вершина холма и прилегающая к ней
равнина, на которой возвышается старый храм Токива,
величественный на фоне ясного неба.

Роскошь была утрачена, но красота осталась.
От стены к стене тянутся следы пожара и запустения. Несмотря на то, что это было
чрезвычайно опасно, это всё равно было очень
впечатляюще и торжественно, больше, чем любой другой Тодзин-сан, которого
видели в знаменитом здании.

Они подошли к нему по набережной вдоль коридора, который в бесчисленных
каменные ступени в траве и вьющихся растениях, покрытые камнями лиикахтеливы
вне досягаемости.

Пагода была семиэтажной, и ее высота в слое катоксисса
колебалась, даже старинные духовые колокольчики.

Голуби стаей летали над крышами и карнизами, а также ныряли в великое,
закон был как туча против них. Этот бежит к ним навстречу, протягивает руки
, кричит и ширкутти отель. Он разложил свои длинные одежды,
выгреб две-три горсти риса, которые приберёг, и
рассыпал их по земле. Голуби клевали его руки,

Внезапно он отогнал их прочь, размахивая руками и показывая, что нужно лететь обратно.

Он потащил Тоджин-сан за собой в храм, осторожно толкая руками
ржавчину на двери.

Их комнаты внутри величественно производили немного жуткое
впечатление. Все остальные драгоценности и сокровища были разграблены,
кроме каменного изображения бога, которое я исследовал, стоя
напротив.

Алтарь был воздвигнут; не было ни пылающего света, ни непостоянных факелов,
которые сжигали бы бога славы; песок источал сильный запах, как и
Воздух наполняли сосны и запах можжевельника.

Главный алтарь стола смотрел на старого, доброго Бунзура
с закрытыми глазами, в неестественной позе, опираясь на бёдра. Перед ним была дыра, в которую до этого мира были вложены
тысячи бумажных молитв. Теперь дыра была пустой,
как длинное, печальное лицо бога.

Он тихо подошёл, коснулся рукой его коленей
и нежно и с любовью погладил. Он ясно видел, что он
 был их богом, потому что даже. Он родился среди них и чувствовал
он был из той же безмолвной семьи, которую сопровождал в горах
изгнанник, брошенный на.

Он тоже подставил щёки под странные и серьёзные на вид изображения,
которые стояли рядом с тремя богами поменьше. Тодзин-сан
обратил внимание на эту группу. Она есть во всех буддийских
храмах. Это был Эма, правитель ада, трое
помощников-палачей в компании, один из которых держал меч, второй
— перо, а третий — жезл.

 После приветствия все божества внезапно упали на колени
и низко поклонились. Он был в маленькой комнате, которую не было видно
одинокий в образе бога.

 Тоджин-сан стоял рядом, и я задавался вопросом, почему девушка выбрала именно это место поклонения.
Он заметил на стене что-то вроде печатного изображения. Это была выцветшая цветная репродукция, по-видимому, многолетней давности, изображение почти неразличимо из-за износа, углы сильно потёрты.

К Тодзин-сан пришло самое странное чувство, какое только может быть, — чувство, что только она знает, что
в следующий раз, когда многие боги страны заметят одну из них, её
научат по образу и подобию бога; это принесёт урожай, испачканную бумагу, поданную
Христос!

Девушка, казалось, инстинктивно понимала его мысли, потому что он, всё ещё стоя на коленях, поднял свои сияющие глаза вверх и произнёс:

"Это мой отец-бог. Она в основном меня успокаивала, когда я волновался."

"Почему только он?" — спросил Тоджин-сан, делая движение.

"У моего отца, — услышал я простой ответ, — были такие же заботы, как и у меня. Поэтому в этом сердце я испытываю боль, потому что знаю,
что он слушает».




XXIII.


Тоджин-сан принял все возможные меры предосторожности.
Я был на месте, чтобы обеспечить безопасность. Проверяю семиэтажную пагоду
Пройдя насквозь, она нашла старое оружие — винтовку и меч, которые,
вероятно, когда-то принадлежали её отцу. Они,
конечно, были в плохом состоянии, но лучше так, чем без оружия, подумал он.

 Когда она
увидела тайный ход, который пагода на задней стене не могла
заметить снаружи, он решил поставить скобки перед
словом «перед». Приложив сверхъестественные усилия, он втащил несколько каменных
изображений бога в коридор впереди, чтобы они полностью перекрыли доступ
с той стороны. Лицо бога было вратами. Он уже наслаждался
заранее представляя, что в храме остались несметные богатства,
когда этим портовым мурреттуанам пришлось бы встретиться лицом к лицу с
великим духом-хранителем.

Никто, как мне сказали, не переступал порог храма в тот
ужасный день, когда племя дан, мужчины были
ослеплены асом хурджуудессааном и в гневе убили своих родителей.

Он всегда считался lymyss; pagoda на верхней палубе, и до тех пор никто не видел в вас его родителей.

В тот день он впервые смертельно заболел.
на крыше; но там он тоже закрыл уши руками,
услышав, как сердце отца и матери разрывается от криков, а убийцы
дико, по-звериному радуются моему крику.

Внезапно он ощутил странный покой и безмятежность.  Серьезно и
бесстрашно спустившись на семь этажей, он открыл большие двери и
вошел в храм.  Только Фукуин впервые увидел ее;
словно видение, он стоял на великом Шака на алтаре, на котором он был одним из
гипохдов, пролетевших мимо.

 Его волосы сверкали ярче, чем шёлк на алтаре;
ни один человек не видел таких глаз и такого цвета кожи. Он
стоял в этих удивительных перчатках, похожих на косттар, которые,
вероятно, были посланы возвышенным Буддой. Люди стояли, окаменев,
уставившись на существо, которое так чудесным образом появилось у ног
бога. Затем они внезапно в суеверном страхе
вальтаамина, крича от ужаса, бросились сломя голову из храма
и оставили его одного — тела!

Когда Тоджин-сан осматривался в большой комнате, он
мог себе представить, насколько трагичны были события. И он понял,
то, что девочка была настроена враждебно по отношению ко всему миру,
против чего он боролся и мучился, преследуя её. Даже
сейчас, когда он рассказывал своей семье о случившемся, лицо девочки было бледным
и напряжённым.

"Итак, теперь ты знаешь причину, — сказал он, — почему я называю
тебя лисой-оборотнем." Возможно, это правда. Я думаю, что я могу быть волшебником!"

— «Нет, — ответил Тодзин-сан, — пусть говорят, что хотят».

 Девушка молчала, словно всерьёз о чём-то задумавшись. Внезапно он
вздохнул: «Я не люблю местных жителей. Лучше не приезжать сюда
близко. Пусть время бедствий, а иногда и смерти, настигнет тех,
кто будет искать меня. Кукуи, конечно, уже говорят о тебе
с ним — Гихеном Мацуямой из?"

"Да, но я не верю в подобные вещи".

"Это была правдивая история", — ответил Таман, понизив голос.
"Он спустился с небес, как гром, без всякой варосы, как сбывшаяся мечта.
Когда я вышла за дверь, он уже ждал меня. Он произнёс
моё имя мягко и нежно, совсем как ты, Тоджин-сан. Никто
раньше не говорил со мной так. Никто! Они были просто
Крик был встречен уродливыми именами, ругательствами и брошенными камнями. Но
он, он говорил благородно, как и вы.

"Сначала моё сердце замерло, потому что я испугался. Я вспомнил своего отца и
маму и подумал, что он пришёл убить и меня тоже. Потом он снова
тихо и нежно произнёс моё имя, и я подумал в глубине души, что
бог пришёл навестить меня. А потом — потом — настоящее
Я — её бог, священный танец. Но когда я закончил, я почувствовал,
что как только я совершил ошибку — я почувствовал, что он не бог, а Фукуин
мужчина!»

«Вот тогда моё сердце захохотало, и ноги понесли меня к ведьме с
гор. Я остановился на минутку, хотя и слышал её
голос, потому что мне снова стало страшно. Не знаю, почему я боялся и
колебался».

 Голос оборвался. Он робко подкрался к Тоджин-сан и коснулся
её рукой.

 «Слепой увидит тысячи внутренних глаз, но я — да! — они
не видят двух вкладок на множестве страниц. Как я мог предвидеть,
что ему не повезёт, что он посмотрит на них?

Он покраснел и прикрыл рукой лицо.

"Много-много дней я стоял на краю ущелья и ждал его.
«Я лишь жду, Тоджин-сан, что однажды он вернётся
из глубокой пропасти в ущелье».

"Давайте подумаем об этом ещё немного", — сказал Тоджин-сан. "Ты была
совершенно не виновата в его несчастном случае".

"Иногда я думаю, — печально продолжила девушка, — что кентийеспа
Фукуин — это мои отношения с людьми. Я думаю, что я на самом деле
женщина-лиса. Просто подумай о том, что я причинил столько
бед и смертей тем, кого видел. И
ты тоже, Тоджин-сан, причинил боль!"

"Ты не — нет, нет."

«Я не знаю, как и когда я впервые услышал, что ты приедешь. Они не
говорят о Фукуисса ни о чём другом, и я всегда слушаю,
даже если они меня не видят. Какое-то смутное предчувствие подсказывало мне,
что ты изменишь всю мою жизнь. Поэтому я искренне
ждал тебя всю зиму».

 Счастливая, озорная улыбка играет на губах девушки.

— Вы знаете, — продолжил он, — что в тот день, когда я был
гостем, я был желанным гостем. Я не был в доме, но
стоял снаружи, на снегу. Я не мог говорить с вами, как те, другие,
и мне не удалось прикоснуться к почтенным рукам. Несмотря на это, ты был
Тоджин—сан - как мой отец. О, как я был счастлив — как на высоте! -
Я был! Хотя мои руки, мои ноги, мой нос и, дамы, мои уши были
замерзшими, я стоял там и ждал. После всего кайфа
гости разошлись, и настала моя очередь выкрикивать
твое имя! То—о—джин-сан!"

Её пробрала дрожь.

"Но подумай, что будет, если я убью и тебя!"

"Это не страх, — серьёзно ответил Тоджин-сан, — и, кстати,
я достаточно силён, чтобы противостоять любой опасности!"

«О, мои мысли унеслись в прошлое! И снова я слышу голос своего отца...
 моя мама плакала! Руки прикасаются к их драгоценным телам. Расположите их
Шо Кон Шань в этой чёрной ночи в моих маленьких руках, я одна, и
Я укладываю их в постель — в его могилу! Тоджин-сан! О!

 Она спрятала лицо на груди Тоджин-сан.

— Почему бы им не сделать то же самое и для тебя! — воскликнула она.

 — Что касается меня, то я не боюсь, — ответил Тоджин-сан.

 — Ты можешь развестись со мной, — сказал Таман.  — Возвращайся на ту горную дорогу.  Никто не скажет тебе грубых слов, которые так сильно
Уважали. Со мной попадёшь в неприятности, даже, может быть, тебя
убьют!

 «Без тебя, — сказал Тоджин-сан, — ещё больше проблем, глубокая
боль, мучительная пустота, которую я больше не могу заполнить. Здесь, наедине с тобой,
вдали от всего мира, с твоей маленькой рукой в моей, с твоими глазами
на твоих губах, я могу выдержать угрозы смертью, быть довольным,
счастливее, чем я когда-либо мог себе представить».

«Ты говоришь такие прекрасные слова. Но если боги —"

то пусть они сложат руки и закроют умоляющие глаза.

"Ваттенберг был иташиката коре" (небесные суждения ничего не значат
спасение), — тихо прошептал он.




XXIV.


Стук в ворота храма не был громким и пугающим, но он
был требовательным и неумолимым. Тоджин-сан подвёл женщину-лисицу к повороту лестницы, которая вела на седьмой этаж башни.

Однажды она уже таким же образом отправила их наверх. Тогда
она пошла добровольно и быстро. Теперь он не сделал ни
шага вперёд, а твёрдо повернулся к Тоджин-саниину. Его
губы растянулись в улыбке, в которой сверкали звёзды. Спокойно и с достоинством он
сложил руки на груди.

Тоджин-сан задержал их на мгновение и посмотрел на девушку, которую хотел.
 Я по-прежнему слышу треск, но, несмотря на это,
его разум спокоен.

 Он смотрел чудесными, блестящими глазами и забывал обо всём остальном.  Он не
слышал ;;nn;hdyst;, который был вызван неуправляемой страстью.
 Он протянул руки и обнял его. В первый раз её губы
страстно, жадно ищут губы девушки и прижимаются к ним
в горячем поцелуе, который ни в коем случае нельзя забыть.
Они ничего не видели, ничего не слышали, знали только, что это
страстный клинч соединил их сердца.

Эта любовь в атмосфере я нарушил, наконец, тихим голосом, что почти
шепотом Я слышал ворот с внешней стороны. Они расходятся, держась за руки.
еще по одной.

"Сенсей! Сенсей! Сенсей!"

Это был голос студента дзюнзо.

Радость с восклицаниями хлынула в Тодзин-сана к двери, откидывая гигантскую силу
бога в сторону. В конце концов, дорога к воротам была открыта, и половинки ворот
резко распахнулись.

Стоящий снаружи беспокойный, бледный, его судьба, его
бедствующий никсин был верным учеником, вы, Дзюнзо, Хиго и нуну паркинг.
Илохуудоин и слезы, потому что они поспешили к нему и обняли
юного Вальтаамина, которого я люблю. Хиго держал
вторую, Джунзо — вторую руку, а Нуну припарковался позади, пытаясь
осмотреть рану, которую меч даймона илливиркамиен нанес ему
в шею. Рана уже зажила, так как женщина-лиса была
прекрасной хаавури.

Шаг за шагом, тихо и неуверенно приближаясь к ним, бледная,
с большими глазами и дрожащими от волнения руками, она обняла их.
Руки и губы, которые были такими горячими, прижались к её губам.
нажмите на. Он остановился и в изумлении приложил руки к моей голове.
Студенческий союз риэмуисия, звук и весёлый голос, наполняющие. Они сказали,
что друзья Тодзин-сан прибыли в Фукуи, сказали эхидзэн,
принцу печати, его ахдистаджиа, его лицу, штрафу и
тем призам, которые получат самые ярые защитники.

«Мы делаем это, — с мальчишеской гордостью добавил Хиго, — мы получаем свой приз,
потому что мы были избраны в качестве уважаемых духов-хранителей Бе-коку-дзин
(что-то вроде Америки), и Фукуи прибыл, чтобы позаботиться о несчастной
девушке и улучшить её, если благородный
Тодзин-сан хочет, чтобы я поехал с ним в столицу».

«Бедняжка?» — медленно повторил Тодзин-сан. «Кого ты имеешь в виду?»

Молодой человек растерянно посмотрел на учителя.

«Лисицу, конечно! Кого же ещё? Он несчастен, и
сердце Фукуина растаяло, как снег на
горных вершинах весной». Тоджин-сан сам был его
изменением, его чудом, потому что он показал, что
суеверия, иррациональность и неестественность присущи в основном
невежественным, предвзятым и киихоизатам
Веками копился гнев, и вот он вырвался наружу.

Теперь самоуверенность подкреплена тем фактом, что произошла несправедливость, и Фукуи следует его совету. Тодзин-сан
друзья, прибывшие на время, также внесли свой вклад в развитие нации;
и теперь они хотят, чтобы все кающиеся, по возможности, исправили свои ошибки. Бе-коку-дзин предлагает забрать девушку
из Фукуина.

Печальная история женщины-лисы вызвала глубокие эмоции у
его отца, Датча, и Токио, ожидавших бурного продолжения
его прибытие. Но факт в том, что Тодзин-сан должны решать сами.
Фукуисса была идеальной сменой настроения, не было ничего особенного
пеляттявисса.

"Я тоже", - сказал нуну, паркуя спартанца ульджууделлу. "Я готов
увидеть женщину-лису. Мы слышали, как принц и быть-Коку-Дзин
сказать, что довольно часто вы участвуете в гонке твоя женщина имеет этот
кожи, цвет волос и глаз, чем эта девушка. Это так,
господин учитель?

Но Тоджин-сан молчал. Его лицо стало пепельно-серым; руки дрожали.на нас вяло, так что мы победили на страницах. Он пристально смотрел перед собой, как будто увидел привидение.




XXV.


"Но поговори со мной, как раньше! Прикоснись этими руками — этими
губами! Посмотри на меня ласково! Господин, моё сердце и моё тело
холодны. Будь милостив и согрей их!"

Он последовал за Тоджин-саном по наклонной лужайке, совершенно
не обращая внимания на студенческий союз, который выглядел серьёзно, и чудо, что он
не последовал за ним.

Он не мог понять, почему он больше не может идти рядом с Тоджин-саном,
поддерживая его под руку, и ради чего он это делает
нужно держать это в руках и легонько поглаживать щёки Тоджин-сан
по груди. Три дня, которые они уже провели
в пути обратно в Фукуи, Тоджин-сан избегала его, как будто
он был ей противен.

Однажды он попытался объяснить девушке своё поведение, но она холодно
притворялась безразличной.

Теперь всё изменилось, сказала она ему. Когда они были одни,
они были маленькими, потерянными детьми, и когда тихий дикий лес
рождал их странные мечты и образы, они были такими же
блуждали вслепую, золото мерцало в хуумиотилассе. Теперь они были рядом.
просыпайтесь. Они возвращались обратно в город, где их
будут любить другие люди и где дорогу к ним очень
скоро разрушат. Это пошло бы только на пользу; это да Это всякий раз, когда
понимают.

Это должно забыть о горах потраченного времени или подумать
им нравится сон, который закончился, поскольку ей самой повезло
момент, сказал прогноз. Они исчезли, как дорога дня уту.

Это было настойчиво и неизбежно. Он не хотел отправлять разные
путь, по которому он шёл, — он не просто хотел, чтобы они у него были. Нет,
даже если бы его силой разлучили с отцами-овощами.

 Тогда он вернулся бы к Тодзин-сан. Разве это не значит, что ты помнишь их как своих собственных
произнося его слова, что мечта никогда не закончится, если только он сам
этого не захочет? Он не хотел и никогда не захочет. Терпеливо
и с трудом он убеждал Тоджин-сан, пока она не сдалась
под его чарами, отчаявшаяся и хрупкая, как цветок,
и не попросила его на их родном языке объяснить
самому себе, как новичку, и другим отцам обстоятельств, что это должно быть и
как сильно изменится его жизнь.

Мужественно, да, — поспешно и неуверенно попытался объяснить мальчик
положение дел. Несчастная девушка, как они его ещё называли, или
бедняжка, скоро обретёт зрение, — пообещал добросердечный
Дзюнзо. Потому что я мало разбираюсь в хирургии. Западные
учёные мудрецы, как они сказали японскому студенту, в своей стране
прооперировали сотни слепых. Тоджин-сан, который сам был врачом, встретился с ней взглядом. Тонкая, незаметная плёнка,
совершенно обычная и безобидная, которую было нетрудно снять
удалить. Его пригласили к самому большому, известному доктору, который
жил в столице. Теперь это было достигнуто после того, как Тодзин-сан
попросил, чтобы Фукуи на расстоянии до. Он был чудо-автором,
о чьей репутации был наслышан весь земной шар, рассказывал молодой человек с сиянием
innoin.

Сотня друзей бедной девушки ждали в Токио, продолжение
любезно предоставлено Хиго. Они напряженно ждали ее там ... так
японцы, а не инопланетяне. Это было бы послано им,
Фукюи был недобр, и ему следовало быть в другом месте
счастливее. Постепенно, если он всё это поймёт,
они обещали, что.

 Таман слушал терпеливо, но равнодушно, как будто
не слышал и половины их речи. Он просто ясно
понял, что его отправят далеко-далеко, в какой-то далёкий край,
в очень далёкий храм Токива и Атаго Ямаста, а также в бесконечное путешествие
за Тоджин-санистом.

Его мать учила, что жизнь буддийской монахини — это длинная
череда жертв в предыдущем воплощении за грехи и
преступления. В отчаянии она пыталась понять, в чём заключалось преступление.
В прошлой жизни из-за него его жестоко наказывали. Размер
в этом мире у него была только одна защита, единственное утешение:
 голос Тоджин-сан и ласки друга, который горячо его обнимал!

 Они шли по общественным горным дорогам, которых раньше
старательно избегали. Ночи они проводили в гостях у жреца в горном храме, который, прочитав рекомендательное письмо, с гордостью представленное студентами, от имени принца, пожелал путешественникам доброго пути и посмотрел на женщину-лисицу скорее с любопытством, чем с отвращением
враждебность. Только они, вероятно, лучше всех понимали это маленькое существо
в печальном статусе монахини, которая жила среди них, хотя
и не на их территории. Однако они ухаживали за ним
и не преследовали, хотя у них было больше причин и возможностей,
чем у кого-либо другого. В то время, когда он жил у них,
у них были запасы еды, которые он присваивал в храмах, эти
запасы на столе всегда были в небольшом количестве, чтобы удовлетворять
его потребности, как будто он намеренно брал их.

Мобильному Фукуи было трудно и долго светить. Лето уже прошло. Погода
было холодно; ветер и дождь заставляли их постоянно искать
укрытия то там, то здесь. Но через несколько дней после того, как они
наконец добрались до горной алалакеуделле, пришли в сосновый лес,
прошли по бамбуку и, неся лехдикко, по берегу реки, которая
рантамия, прошли совсем немного до места назначения.




XXVI.


В последний раз Эчизен, принц вежливый и учтивый, был
вызван в покои Тоджин-сан, где пел, выражая
глубокую печаль.

В комнате была большая груда драгоценных подарков, которые императорский
советник, член правления провинции Эчизэн, вскоре должен был
разослать гостям. Теперь он был в Эчизэне только для того,
чтобы привести в порядок все свои дела и подготовиться к тому,
чтобы бывший вассал приспособился к новым условиям. Поэтому, будучи
благородным и великодушным человеком, она хотела исправить все
ошибки и неприятности, которые произошли из-за его самопровозглашения
иностранцем.

Тоджин-сан ужасно устал. Посольство за другим
Они приехали в город, в его дом. Они прибыли до
дня розы, так как кута раньше, чем японцы, поселился в доме
Матти, и тем больше было его уважения.

 В школу пришли послы, которые попросили её остаться
на его станции Фукуи, несмотря на изменения в режиме,
потому что они обещали сделать её счастливой
и максимально благоприятной. Он слушал их
речи, как будто не пытаясь ответить им,
вежливо пытаясь отплатить той же монетой. Новый переводчик опубликовал свой
служба, и через него Тодзин-сан объявил о своём намерении
более подробно рассмотреть это. Как только он понял, что ничего не может сделать,
он принял решение.

 Наконец он остался один с Бе-коку-дзин, чьё имя они
дали его американскому другу, и это был
действительно, как сказал молодой японец, знаменитый нож, доктор и старые друзья Тодзин-сана.

Он был невысоким, но очень ценным и важным на вид человеком,
с большими ясными глазами, которые сердито
смотрели из-под бесформенных бровей.
Английский костюм был ей так же не к лицу, как и обстановка
в большой комнате, где Тодзин-сан, как и Гэндзи Негатой, когда-то
приобрел самую большую мебель.

Доктор бродил взад-вперёд по комнате, осматривая всё
и играя с японскими игрушками.  Он поглядывал на своего друга, которому,
похоже, нечего было сказать, хотя они впервые встретились
после двух долгих дней.

Доктор Америка был посредственным врачом, но обладал большими талантами.
Когда-то он был студентом и много читал.
больше, чем его профессия, слышишь. Он читал всё подряд,
и это в какой-то степени изменило его порочные наклонности, как
он сам позже начал говорить. Он был
сентиментален, как юная девушка. Иногда он запирает меня
на замок, чтобы никто не мог проникнуть внутрь;
Считалось, что его случай был изучен с научной точки зрения,
но на самом деле он часто сидел с кем-нибудь у камина и читал
любовную историю или приключенческий роман, которые
обычно поглощает только молодёжь.

Теперь он внезапно почувствовал, что его жизнь изменилась, стала волнующей, захватывающей и
настоящей, в зависимости от любовной истории, от атмосферы. Не
было никаких печатных отчётов, которые бы так притягивали к этой
женщине-лисе и её подруге, находящимся в любовных отношениях.

 Маленькая бедная девочка, которая стояла в коридоре, прислонившись к
двери, слушая и ожидая. Эта история жизни была
трогательной и душераздирающей. Бе-коку-дзин очень хорошо знал, чего жаждет это маленькое
существо, живущее в безлюдных горах, и он знал, какую звезду
Тодзин-сан не считает, что может ему дать.

В основном он пришел в фуку, поэтому не смог устоять
история очарования женщины-лисы; Тодзин-сан рассказал ему об этом
более пристальный взгляд на автора. С его приходом история сильно изменилась.
интереснее, чем он думал.

Он осмотрел своего друга большими, яркими глазами и увидел в нем
много привлекательного. Выражение его лица было резким и напряженным,
свирепым и несчастным; цвет лица был неровным и багровым. У него были
революционные губы, напряжённые, неотвратимые, почти горькие. Но
глаза были поэтическими; они жили в крошечном сознании и мечтах.
Бе-коку-джин изображает из себя очень равнодушного и равного вам всем, пододвигает
стул друзей к нам и садится в такое удобное положение, какое только может
быть.

"Какие у вас планы?" — внезапно спросил он. Другой не сдвинулся
с места.

"Всё зависит от вас, — тихо ответил он. — Я жду, останетесь ли вы
учителем на своей работе или нет?"

"Безусловно."

"Что вы имеете в виду?"

Тоджин-сан наклонился вперёд в своём кресле. Его глаза-костяшки
засияли удивительным светом.

"Если у вас всё получится — я останусь здесь, в Фукуи."

"Или — вы имеете в виду — если я добьюсь успеха?"

— Так вот, что я имел в виду.

Бе-коку-дзин задумчиво скрестил пальцы.
Он намеренно избегал взгляда своих друзей, почти умоляющего о помощи. Он
откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол.

— Почему ты всё равно не можешь остаться? — коротко спросил он и поднял руку, прежде чем тот успел что-то сказать. — Твои мысли теперь
сентиментальны, как лунный свет. Вам не нужно ничего бояться, нет
— скажем, операция прошла успешно. Я не совсем согласен
— так что, по-вашему, вы собираетесь делать?

"Ты тоже этого пока не поймешь", - печально сказал Тодзин-сан.
"Он действительно таков, что люди - это он".
представьте себе — почти существо из второго мира. У него есть вся его жизнь
живое воображение в прекрасной атмосфере, и когда она такая
красивая, добрая и чистая, его мнение о ней такое же, как и окружение в целом.
прекрасно. Я была первой, кто отнесся к нему гуманно.
Душа глаза он видел меня такой, что мы должны
невозможно представить. Он думает, что я... так я и думал! —
Я прекрасное создание, без изъянов — совершенный бог!»

Он размышлял в болезненном приступе страсти, пока его друг не вскочил,
не выпрямился и не начал прохаживаться взад-вперёд, измеряя шагами пол, внезапно останавливаясь
перед другим.

«Я не хочу, чтобы она меня видела — никогда! Это необязательно.
Я прошу вас отвезти его за меня в Токио. Там моя сестра, чтобы забрать её в Америку». Он впервые улыбнулся. «Так что, по крайней мере, я могу ответить на её действия. Я получил право покровительствовать
ему и отказался от малейшего намёка на то, что принц — поставщик
грант, как и другие, в конце концов. У меня есть средства — помимо моего дохода; и то, что у меня есть, будет принадлежать ему. Я не хочу, чтобы кто-то другой
заботился о нём, — ревниво добавил он. — Я могу дать тебе
всё, в чём он нуждается и чего ему не хватает.

 Бе-коку-джин с любопытством посмотрел на него. Внезапно он
посмотрел Тоджину-сану в глаза:

«Почему бы нам не отправиться на операцию вдвоём?» — сказал он.

Тоджин-сан побелел как полотно, но его голос был
серьёзен, и он ответил без колебаний:

«Я тщательно рассмотрел все элементы, друг мой, — я
боролся и терзал свою душу до предела. Так что решай
вопрос о трусости. А я — мужчина!»

Другой сказал:

«Я отказался от операции».

Тодзин-сан уставился на него, словно не веря своим ушам. Затем он
так сильно ударил его по второму плечу, что тот пошатнулся.

«Ты собираешься бросить работу, которую я тебе поручил? Это было для меня
важно. Скажи мне, ты приехал в Фукуи?»

«Как я и сказал», — ответил тот, пытаясь высвободить Тодзин-сан
— Вы преувеличиваете своё влияние на него. Но пусть будет так, как вы говорите, — вы мужчина!

 Он резко вскочил.

 — Так вы сделаете операцию? — хрипло спросил Тоджин-сан.

 — Да, — ответил другой эрести. — Думаю, мне нужно это сделать.

Он с минуту смотрел на своего друга, и теперь только дрожь
выдала его чувства, когда он продолжил:

 «Между нами, да, есть сделка. И, кроме того, у меня есть сила,
которая гарантирует, что ты нравишься девушке так же сильно, независимо от того, слеп он
или зряч!»

 «Дело не только в физической форме, которую ты мне изменил», — сказал он.
Тоджин-сан спокойно сказал: «Но это тоже значит, что я достаточно
мудр, чтобы быть его отцом. У меня больше нет той безрассудной смелости,
которая была у молодого человека, чтобы воспользоваться всеми возможностями
и не стесняться, несмотря ни на что. «Старый книжный червь» — так
говорили уже в Америке».

 «Детские стишки!» — проворчал отель на секунду. «Дайте мне прозвище «Старый
мешок с костями». Что бы вы ни решили, я полагаю, мы оба уже
в преклонном возрасте. Но от четырёх до десяти лет — это всё ещё
лучшие годы молодости. Я никогда в жизни не чувствовала себя
моложе», — сказала она, и он остановился.

— Но он всё ещё ребёнок, — мягко сказал Тоджин-сан, — ребёнок
и телом, и душой!

 — Если бы вы могли смотреть на него так же, — ответил тот с убедительной
уверенностью, — как я смотрел на него вчера, то вы бы говорили совсем по-другому. Ребёнок! воистину, он страдает, рыдает, морщится, сопливые молодые
женщины! Открой ему дверь, чтобы он подумал, что я, по крайней мере, такая же твёрдая, как моё сердце!»




XXVII.


"_Тама!_" Тодзин-сан наконец открыл дверь. Девушка не встала, а тихо всхлипывая, подползла на коленях к нему.
он поднялся на ноги и прислонился головой к колену Тоджин-сан.

Она склонилась над девушкой, её руки дрожали, лицо побледнело.
Он осторожно поднял Таман на ноги и оставил в том же положении.

«Стой здесь, — сказал он, — пока я не закончу. Тебе нужно сделать
так же, как Бе-коку-джин. Он велел тебе сопротивляться
её помощи». Если я сейчас сообщу вам, что всё
произошло по моему приказу, по моей воле, то вы уйдёте
с ним, да?

 Это протянуло ему руку помощи, и да, это было бы справедливо
прикоснись к Тоджин-сани, если только она не сделает шаг вперёд. Девушка безнадежно вздохнула, всхлипнула и зарыдала,
как наказанный ребенок. Увидев его, Тоджин-сан
поняла, что не может отступить. Таким образом, она не получила
продолжения; нельзя было позволить девушке остаться и ослепить
себя. Ей нужно было знать правду.

«Бе-коку-джин хочет помочь тебе, Тама. Скоро ты обретёшь зрение, а затем
увидишь все точки, которые ты только что нащупал, в другом свете.
 То, что тебе нравится, может появиться и в твоих глазах
во втором классе. Например, — серьёзно продолжил он, — я думаю, что ты сейчас
не такая, какой я тебя вижу. Моё лицо ужасно.
Они пугают тебя, как и всех тех, кого они пугали
раньше!

Повисла короткая пауза. Эти большие тёмные глаза
пристально смотрели на мужчину, словно обладали здоровым зрением.

«Даже если всё остальное останется в темноте перед моими глазами, я знаю твоё лицо — оно всегда в моём сердце!» — сказал он.

 «О, конечно, я рад тебя видеть», — ответил Тоджин-сан с грустью.

«Тоджин-сан, скажи, весь мир предстал бы перед моими глазами, так что ты
могла бы только почувствовать! Я бы последовал за тобой — так — всегда — в
самую дальнюю часть земли — если бы ты только позволила».

 Тоджин-сан двинулась к нему, и я вырос,
сделав шаг к девушке; но так же быстро отошёл от Тоджин-сан,
сделав ещё один шаг вперёд, и через мгновение в отчаянии повернулся к двери.
Я услышал, как открылась дверь, почувствовал его лицо, прохладный воздух; затем он
закрыл дверь и пошёл по садовой дорожке.

Он стоял неподвижно, прислушиваясь к последнему удаляющемуся звуку.
Затем он бросился вперёд, вытянув перед собой руку, и подошёл к
стулу Тодзина-сана у огня. Там он упал на колени, прижал голову
к стулу и горько зарыдал. Этот Бе-коку-дзин
Я застал его спящим, впервые за много дней,
уставшим, но, наконец, со странным спокойным выражением на лице.




XXVIII.


Половина всего населения города высыпала на улицы. Лаверрелл,
тёйт и туупатэн чувствовали друг друга в каждом проникновении. Дети
сидели на плечах у родителей, а цыплята карабкались
крыши, столбы и деревья, тем лучше видно представление.

Мститель мог бы держать проходы открытыми,
чтобы люди могли пройти. Однако дезорганизации и беспорядка не было,
и я не видел, чтобы она проявляла предвзятую враждебность.
Толпа медленно продвигалась по улице. Наводящее благоговение
молчание — молчание, в котором скрывалось больше сожаления,
чем простого любопытства, — царило в толпе.

Бамбуковые занавески на экипажах были раздвинуты, так что, Тодзин-сан,
согласно правилам, вы можете своими глазами увидеть, насколько велики жители Фукуина
Женщина-лиса и решает, что за существо эта девушка, которая
полна жизни и сопротивляется преследованиям.

Бе-коку-дзин, что было чудом, открыл глаза и сел,
бледный как снег, с большими глазами, тревожно смотрящими
то в одну, то в другую сторону, сомневаясь и беспокойно пытаясь
найти смысл во всём происходящем. Золотистые волосы
Всклокоченная серая шевелюра, ниспадающая на плечи,
окружает его; маленькие завитки игриво топорщатся и
красиво обрамляют бледные щеки.

У её ног сидел восхищённый и преданный
Обун, которого Тоджин-сан привёл в эту комнату в качестве слуги.

В экипажах было полно цветов, многочисленные друзья
присылали любовные стихи, а в изящных белых руках волшебницы
были письма, полные тепла и искренности.
Молодые люди из студенческого союза с эмоциями и воображением
рассказывали удивительную историю жизни девушки и чудесное очарование
света.

Он не проронил ни слова, не ответил на спокойное приветствие Бе-коку-дзина
Лаусейхин и Обун плакали от радости, что
такой триумф города был достигнут благодаря
такой благоприятной возможности.

Стемнело, воздух стал прохладным. Это было время «холодной росы», когда
сентябрьская красота последних остатков увяла и утратила
очарование.

Когда маткуэ добрался до окраин города, его начали сопровождать
постепенно, один за другим, разделившись, и когда он добрался до
ворот, которые на протяжении долгого пути были пунктом назначения,
то разница между последним отрядом.

Не только Бе-коку-дзин и служанка Обун, но и три выпускника средней школы, которые с гордостью взяли на себя
обязанности телохранителей. Десятки носильщиков и слуг тоже следовали за ними. Путешествие не прекращалось до тех пор, пока последние
лучи солнца не скрылись за горизонтом. Тогда бегуны
присели отдохнуть. Бе-коку-дзин лёг на землю, а затем долго
ходил, заложив руки за спину и вытянув шею, преследуемый не только мыслями
о власти. Студент отошел в сторону от вашей среды,
наблюдал за перешёптываниями знаменитых врачей и бросал косые взгляды
на колдунью, на которую до сих пор никто не смотрел без эмоций
и сострадания.

Он сидел в кресле, погрузившись в раздумья. Занавеска отдёрнулась,
и волосы свободно засияли в лунном свете. Обун позвал его
спать, а когда не получил ответа, задёрнул занавеску и развернул машину. Он накрыл женщину-лисицу
одеялом, как маленького ребёнка, а затем накрылся сам
и погрузился в такой глубокий сон, что не просыпался всю ночь, даже если
их автомобиль сильно дергался и подпрыгивал на неровностях
на дороге. Ночь, несмотря на постоянную суету в Токио.




XXIX.


В своем кабинете Мацухайрасса Тодзин-сан сидел один. Вечерняя еда была
отправлена обратно в целости и сохранности; бочка не была зажжена, а хибачи на месте,
а на соседнем столе лежали почтовые книги "Америка стала",
листки с посланиями, не вскрытые. Он смотрит на что-то в своей руке
на предмет. Это была не рука, а что-то большее, изношенное, рваное и
грязное — маленькие соломенные сандалии! Другое воспоминание ускользает от взгляда
она не была колдуньей. Это было потеряно, как и внешняя
сторона его жизни, как туман, исчезающий в облаках.

 Как вы думаете, о чём думала девушка, когда размышляла про себя — теперь, когда он
знал! Лишь однажды они увидели друг друга в операционной
после. Девушка прокралась, как призрак, в его палату; не было
сказано ни слова; он лишь посмотрел на неё большими, мечтательными
глазами. Так же тихо, как он пришёл, он снова ушёл.
Тихо, послушно он оставил Бе-коку-дзин, чтобы она была вовлечена в процесс.
Так хотел Тоджин-сан, так он попросил её сделать. И всё же
сила, разрывающая тушкайттуннэ, пожирающая саму себя!

 Он закрыл глаза и позволил остаткам
душевного удовлетворения уплыть вместе с мыслями и воспоминаниями
в открытое море, где он снова увидел его, прижал
к своей груди, вдохнул лесной аромат и
услышал зов хелккивяя.

Снаружи свистит ветер, шурша листьями в саду, капли дождя
тяжело падают на наружные стены и навевают меланхолию,
крыша упирается в них. Как одиноко и уныло в это
феодальное время!

Снова наступала зима. Скоро они будут в белых снежных ледниковых пелёнках
Мацухайран, особняк; рождённый тишиной, мрачной тишиной
невыносимых, этих заснеженных гор, храма стран.

Но люди Фукуина будут каждый день приходить к ней с расспросами,
должны работать с вопросами и полагать, что он ведёт их по
главной дороге, по которой они пришли, потому что
Лихорадка «Новая Япония» охватила всю страну, и болезнь распространялась
и в Фуку. Славу и популярность они бы отдали Тодзин-сан,
слава и богатство, ибо люди возрождённого времени были
его учителями, прорицателями и лидерами! Итак, перед ним была
карьера, на которую у меня никогда не было бы шансов,
в которой женщина-лиса теперь исчезла. Именно это,
как сказал Бе-коку-джин, принесло бы ему утешение и душевный покой.

Он поднялся, повинуясь капризам непредсказуемой женщины, и оперся о стол. Кто-то
постучал в дверь. Он горько улыбнулся.

 Твоё воображение больше не могло её обмануть! Колдунья уже была совсем рядом
Далеко-далеко, за много миль отсюда, Фукуин, как его теперь называли, и
колонна должны были без остановок добраться до большой дороги, которая вела
прямо в столицу.

Но стук раздался снова, тихо и осторожно, как будто маленькая
птичка, боящаяся влажной ночи, хлопала крыльями о стену.
Тоджин-сан услышал, как тихо открылась дверь, но не пошевелился.
Дверь открывается, и на пороге появляется чувствительная волшебница, очаровывающая своими стеклянными глазами.Его прекрасное, живое лицо наконец-то обрело спокойствие и безмятежность, которые свидетельствуют о том, что путешествие подошло к концу.Маткаккаапу сливал воду, и капли дождя блестели на его волосах и в глазах.
Тоджин-сан потерял дар речи, не мог вымолвить ни слова. Он просто смотрел на тебя в изумлении и заворожённо, как когда-то в лесу, когда он проснулся и увидел рядом с собой  девочку с живым, выразительным лицом.
Она ответила на его безмолвный вопрос, который не нуждался в словах:
«Так — в — меня — То — о — дзин-сан!»
 Он протянул руку с такой необъяснимой нежностью, как
сокейнакин, и на его губах появилась дрожащая улыбка счастья.
«Так благородно в сырой темноте — я проделал долгий путь, чтобы вернуться к тебе, дорогой Тоджин-сан!»
 Голос Тоджина-сана дрожал так сильно, что он сам это почувствовал.
"Ты, конечно же,  — закрыл глаза, — ответил Тот, — мог бы ты — весь
мир по ту сторону — ничто не остановило бы, Тоджин-сан!"

"Зачем ты пришёл?" он спросил пьяного киихоисана, не обращая внимания на аккорды. Эта протянутая рука двигалась, направляя его.

"Возьми меня обратно в свои объятия! Прикоснись ко мне губами! Тогда я скажу тебе — тогда!"
Сопротивление Тоджин-сана исчезло, и он больше не хотел сдерживаться.
они сами. Это привлекло его таким пылким и чарующе привлекательным.
Он заключил девушку в страстные объятия.

Он почувствовал, как маленькие пальчики волшебницы пробрались внутрь, как и раньше,его лицо вдоль, пощупай их, можно найти в губах, которые
напротив пресса была еще одна сладкая бороздка на губах.