И зовут его Ромка

Медики пили чай. Молодые хирурги, раскрыв рты слушали рассказы Ивана Андреевича, старого (уже за пятьдесят!), опытного военного врача, за плечами которого были и Чечня, и Осетия, и Сирия.
- Иван Андреевич, а расскажите еще что-нибудь интересное! – попросил Алексей Дорофеев, наливая чай своему наставнику. Глаза его горели предвкушением очередной захватывающей истории.
- Что-нибудь из чеченской? – Иван Андреевич с удовольствием вдохнул чайный аромат и стал греть руки о бока кружки. Он был не только первоклассным хирургом, но и не менее хорошим рассказчиком.
- Нет, - возразил Серёжа Званцев, товарищ и сокурсник Дорофеева. Они вместе прибыли под командование старшего хирурга Ивана Андреевича всего пару недель назад. – Лучше что-нибудь необычное из сегодняшнего, украинского.
- Ладно, - кивнул старый врач. – Честно вам признаюсь, ребята, но с таким я столкнулся впервые. Было это в конце октября, когда уже зарядили дожди. Фронт практически не двигался, хотя интенсивность боев не стихала. Однажды прямо на наши передовые позиции вышел хохол. Он был один, без оружия, весь ободранный и обтрепанный и сразу сдался в плен. Ну, не то, чтобы сдался, а просто рухнул под ноги нашим ребятам и потерял сознание. Он был жив, только сильно истощен. Поэтому его сразу доставили к нам в госпиталь. Я как раз в тот день дежурил.


…Пригибаясь и прячась за развалинами, добрались до угла дома. Среди почти полностью уничтоженных построек на этой улице блочный пятиэтажный дом казался на удивление целым. Только половину крыши снесло, да окна повыбивало взрывной волной. Даже дверь второго подъезда еще держалась на одной петле, закрывая вход, словно раненый страж, отказавшийся бросить свой пост.
- Воздух! – закричал Барсук и рванул за полуразрушенный киоск, когда-то бывший магазином.
Студент поднял голову и заметил кружащий над ними дрон-разведчик. Нет, этот убивать не будет.
- Это разведчик! – крикнул Студент, посмеиваясь над струхнувшим товарищем, тот как огня боялся «птиц».

Он хотел пошутить, подколоть напуганного штурмовика, но не успел. Видимо коптер-разведчик работал в паре с камикадзе. Спустя пару секунд в крышу бывшего магазина врезался ударный дрон с примотанным под брюхом снарядом. Грохнул взрыв. Студент едва успел нырнуть в дверной проем уцелевшего дома.

«Эх, Барсук, Барсук… - подумал Студент - не зря боялся «птиц», наверное, предчувствовал». Он было высунул нос из подъезда, чтобы оценить обстановку, как снова рвануло чуть левее. Неужели русские уже стаями пускают БПЛА? Если его заметили, то постараются выкурить из этого здания.
Солдат посмотрел по сторонам, заметил ступени, идущие вниз, в подвал, и бегом спустился по ним, не дожидаясь, когда на его голову обрушится очередной дрон, начиненный взрывчаткой.

Он только обрадовался, что подвал большой и просторный, сухой, не поврежденный, как начался артиллерийский обстрел.
Грохот стоял такой, что не слышно было собственного крика. Земля ходила ходуном. Украинский штурмовик упал на пол и забился в угол узкого длинного помещения, на треть заполненного трубами, зажав руками уши.
И тут дом рухнул…
Пространство вокруг задвигалось, стены стали смещаться, надвинулся потолок, словно дом ожил и захотел сбежать из этого ада. Что-то со всех сторон полетело, попадало. Пыль поднялась столбом. Студент от ужаса отключился, а когда очнулся, все стихло.
Он прислушался к себе, определяя, цел или нет. Вроде все части тела ощущались и были на месте. Приоткрыл глаза. Прямо над его головой, пробив подвальное узкое окошко, торчала какая-то труба, кажется водосток. Огляделся вокруг. Стены узкого, похожего на пенал пространства, стояли, потолок треснул, но тоже держался. Тянущиеся по одной стене трубы где-то смяло, где-то разорвало, но в целом разрушений было немного.

Выполз из-под трубы-водостока и стряхнул с себя цементную пыль. Выход из его убежища завалило обломками стен и балок. «Я жив!» - мелькнуло в голове, освещая сознание невероятно ярким светом счастья. Он откинулся на спину и заорал во все горло: «Я живой!!». Ужасающий монстр Смерть, сметая все на своем пути, круша и уничтожая, стирая с лица земли, прошел мимо, не заметив его!
Но чувство радости быстро померкло, когда он осознал, что это маленькое подвальное пространство, сохранившее ему жизнь, превратилось в склеп, где он и будет похоронен, потому что выбраться отсюда невозможно. Сверху, разрушенный на мелкие кусочки артиллерией, лежал пятиэтажный дом. И никто не собирался снаружи разбирать завалы и спасать Студента.

Ему потребовалось время, чтобы осознать неизбежное и смириться. Вместо радости и света внутри поселилась пустота. Он не хотел умирать, но ничего не мог изменить и просто лежал, уставившись ослепшим взглядом в серую подвальную стену.
Наверное, он заснул, потому что мгновенно проснулся от странного, невозможного ощущения прикосновения к лицу чего-то мокрого и прохладного. Распахнул глаза и тут же снова зажмурился: сверху из трубы на него текла вода. Тонкая струйка влаги стекала по лбу, попадала на щеки, касалась пересохших губ. Студент открыл рот и с жадностью стал пить воду, сообразив, что снаружи пошел дождь и по водостоку попадает к нему в его убежище.

Вода – это жизнь! Напившись, он схватил свою каску и подставил под струю, чтобы сохранить живительную влагу прозапас. Нет, еще не все кончено. С водой он протянет подольше… Хотя, какой в этом смысл? Все равно конец один.
Свернувшись калачиком на бетонном полу, солдат отвернулся к стене и снова закрыл глаза. Он погружался в сон, выныривал из него, зябко ёжась от безысходных мыслей, и снова проваливался в сон.

Вдруг кто-то грубо толкнул его в поясницу. Студент недовольно заворчал, просыпаясь, поворочался и повернулся на другой бок, открыв глаза. В подвальном сумраке, где свет сочился только сквозь полуразрушенное и перекрытое трубой узкое окошко, он увидел фигуру у противоположенной стены. Фигура зашевелилась и снова пихнула его ногой в бок.
- Андрюха, хватит валяться, вставай! – голосом старшего брата заявил пришелец.
- Ромка? – не поверил своим ушам Студент и приподнялся на локте, с усилием всматриваясь в темноту. Но рассмотреть лицо человека не получилось.
- А кто ж еще? – хмыкнул брат.
- Ты-то как тут?.. – растерянно пробормотал Андрей.
- Да какая разница?! Смотрю, а ты, мелкий, дрыхнешь, вместо того чтобы выбираться из этого гиблого места. Не зря тебя в детстве Дрюней дразнили. Дрюня ты и есть! Руки опускаешь при первых трудностях.
Андрей сел на полу и протер кулаками глаза. Сон это или явь? Но голос брата был таким отчетливым, таким убедительным, что не поверить было невозможно.
- А что ты предлагаешь?
- Выбираться отсюда! Или ты решил сложить лапки и ждать смерти? Так вода у тебя есть, от жажды не умрешь, а от истощения умирают долго и трудно. Чего время терять? Вставай, разгребай завалы! Здесь обязательно должен быть выход!
Солдат с позывным Студент не видел в темноте, но память услужливо нарисовала лицо старшего брата. Его пронзительные темные глаза, упрямый подбородок, жесткий рот. Таким он запомнил Ромку, когда тот уходил на фронт два года назад.

. Андрей привык быть за спиной старше его на восемь лет брата, смотреть на него и стараться стать таким же сильным, упорным, решительным. Но при этом всегда ощущал себя слабее, ничтожнее что ли. Имея идеального брата, соответствовать этому идеалу оказалось очень трудно.
Рома подсмеивался над младшим, называл его мелким, подтрунивал, подкалывал, вызывая приступы злости и обиды, не упускал возможности ткнуть носом за любой промах и неудачу, но всегда вставал на сторону брата, если тот нуждался в защите. Вот и теперь он не бросил младшего в беде.
- Вставай, говорю! Надо проделать лаз в завале. Другого выхода у тебя нет.
Андрей встал на четвереньки, подобрался к груде обломков, перекрывающих проход, и стал выгребать мелкие куски бетона, оттаскивая их ближе к окну. Более крупный обломок вынимал осторожно, чтобы не посыпалась вся груда мусора. Руки болели с непривычки, в носу щекотало от строительной пыли, но он работал.
А когда устал и присел отдохнуть, огляделся по сторонам. В помещении больше никого не было. Впрочем, не удивительно. Ведь брат Ромка погиб в Мариуполе еще весной 2022-го.


Время замерло, перестало существовать. Чередований дня и ночи он не ощущал. Изредка, просыпаясь в очередной раз под трубой в своем закутке, вглядывался в узкий оконный проем, пытаясь понять с чем связан серый неяркий свет, с сумерками или с рассветом.
Он продолжал делать лаз в грудах обвалившегося дома, сдирая ногти, задыхаясь от пыли. На руках образовались ранки и стали гноиться, отчего после сна заставить двигаться опухшие пальцы было трудно и очень больно. Он плакал от боли, но продолжал выгребать куски бетона, откапывая проход к свободе.
Несколько раз его заваливало, оставляя на спине, на ногах ушибы и кровоподтеки. Но он выбирался, разрывая остатки военной формы и снова принимался за работу.
Несколько раз, когда его покидала надежда и опускались руки, вновь появлялся старший брат и словно плеткой стегал его острым, обидным словцом:
- Ну что, Дрюня, опять сопли на кулак наматываешь? Это ты умеешь! Хватит ныть, вставай и работай!
И стиснув зубы, вытерев невольные слезы с пыльной щеки, Андрей вставал и полз работать.

Однажды, вытащив из образовавшегося проема треугольный кусок стены размером в футбольный мяч, он уловил носом запах сырой земли и палых листьев. Внутри все встрепенулось, а руки заработали с удвоенной силой. Вскоре между упавшей бетонной балкой и обломками какой-то мебели он увидел дневной свет!
Сдвинув в сторону то ли дверцу шкафа, то ли какую-то доску, Андрей подтянулся на руках и прополз ужом в узкое пространство между балкой и обломком стены, обдирая кожу со спины и хрипя сквозь зубы от боли и слабости. Кулем вывалился на поверхность горы мусора, оставшегося от дома после артобстрела, и задохнулся от свежего ветра, ударившего в лицо. Мелкие капли дождя окропили кожу с въевшейся цементной пылью.

Он лежал, раскинув в стороны руки и полной грудью вдыхал чистый прохладный воздух, словно пытался насытиться им до отвала. Слух уловил отдаленные раскаты взрывов. Видимо фронт, пока он выбирался на волю, откатился далеко от этого места.
Андрей чувствовал невероятный подъем сил, но четко понимал, что это последний всплеск. Если в ближайшее время он не выйдет к людям и не получит помощь, он просто упадет и умрет.

Он сел и огляделся по сторонам. Надо было вставать и идти. Но куда? В какую сторону? Перед ним в десяти шагах лежала окраинная городская улица, уходящая вправо и влево. Груды обломков с обеих сторон обозначали, где раньше стояли дома. Справа на неизвестном расстоянии должны были находиться свои, слева - русские.
- Иди налево, - посоветовал Ромка, обнаружившейся сидящим на крупном обломке бетонной стены за левым плечом.
Только теперь младший брат рассмотрел его поношенную форму, пропитанную грязью, узкую желтую полоску изоленты на правом рукаве и над левым коленом. Без шлема и бронежилета, Ромка выглядел измотанным и усталым. Под глазами залегли серые тени, щеки ввалились.
- Почему налево? – тихо спросил Андрей, испытывая острое желание обнять родного человека, уткнуться в его плечо и наконец почувствовать себя в безопасности. Но сквозь фигуру брата он отчетливо видел контуры растущих вдоль улицы деревьев и затухающее пламя заката. Ромка был и не был одновременно. – Там же враги.
- Мы сами себе враги, а там – русские и они ближе. До них у тебя еще хватит сил дойти. Это твой последний шанс, Андрюха.

Ромка улыбнулся ласково и тепло, как улыбался ему - маленькому. Андрей вдруг вспомнил, как совсем крохой ковылял на нетвердых ножках по ковру в комнате норовя свалиться при каждом шаге, а старший не давал ему упасть и поддерживал, страховал и вот так же улыбался, будто говорил: «Смелее, у тебя все получится!»
Андрей встал, кивнул брату и стал спускаться с мусорной горы, в которую превратился дом, вышел на улицу и медленно пошел, еле волоча ноги, по раздолбанной военной техникой и взрывами дороге, обходя заполненные водой ямы, меся осеннюю грязь. Отойдя метров на сто, он оглянулся и бросил прощальный взгляд на стоящую на вершине горы обломков фигуру брата. Тот устало махнул рукой и исчез, медленно растворившись в алых всполохах заката.

Украинский солдат в ободранной и пропитанной насквозь цементной пылью форме, с серым от этой пыли лицом шел вперед, упорно переставляя ноги и прижимая к груди израненные руки. Когда солнце уже почти село за верхушки деревьев ближайшей лесополосы его окликнули и велели остановиться.
«Дошел!» - подумал Студент и мысленно улыбнулся. На нормальную улыбку у него уже не было сил.
Когда к нему подошли двое с автоматами и красными повязками на рукавах, он поднял руки и хотел назвать свое имя, но в этот момент перед глазами все поплыло, закружилось и он рухнул прямо под ноги солдатам врага…


Иван Андреевич сделал глоток из кружки и продолжил свой рассказ.
- Я вошел в палату. Передо мной на кровати лежал боец вражеской армии, хотя в тот момент он больше напоминал узника Бухенвальда, таким истощенным был. Но капельницу уже поставили, и парень лет двадцати пяти очухался. Я спросил, как он попал к нам. Он не мог толком объяснить, только твердил, что его завалило взрывом в подвале дома. Но он выбрался. Я поинтересовался, когда это произошло.  «25 сентября. – ответил солдат. - Я точно помню дату. А сегодня какое число?» «28 октября» – сказал я.
- Он что, больше месяца провел под завалом без еды и воды? – округлил глаза Дорофеев.
- Ему повезло, вода у него была, а вот пищи не было совсем. Я бы и сам не поверил, но, когда осмотрел его раны и повреждения на теле, все они говорили, что парень не врет. А своим глазам я привык доверять.
- И все равно с трудом вериться, - возразил Сергей Званцев, - что без пищи он мог так долго работать, выбираясь из-под завала. А это ведь не легкая работа.
- Ты прав, Сережа, - согласился Иван Андреевич, - без помощи высших сил в такой ситуации не обойтись. Я так и сказал этому хохлу: «Значит у тебя есть ангел-хранитель, если ты выжил в таких обстоятельствах». Парень улыбнулся и ответил нечто странное, впрочем, в его состоянии странности не удивительны: «Есть, и зовут его Ромка».