Случай в бане. Быль

     Оно ведь как раньше в деревне-то было, «пукнул», мягко скажем, Кузьма Петрович у себя на огороде, а звуковая волна оповестила всю деревню и жильцы её уже знали, что именно Кузьма Петрович обкакался. Вот и наша небольшая история, случившаяся в начале 70-х годов 20-го столетия в небольшом провинциальном посёлке, после её обнародования банными завсегдатаями, на какое-то время превратилась в обычный сельский анекдот.
     __________________________________________________________

    
     Учителю черчения поселковой средней школы Ивану Андреевичу в один из воскресных дней зимы захотелось сходить в общественную деревенскую баню попариться, а чтоб не так скучно было одному, заодно решил выгулять малолетнего сорванца Николку, – пусть привыкает к настоящему мужскому делу, – промелькнуло у него в голове.
     Подготовил чистое бельё, невзыскательный банный инвентарь. Сходил в сарай, где взял один из заготовленных ещё летом впрок, аккурат в дни летнего солнцестояния, берёзовый веник. Вернулся в дом, сложил всё в старый трофейный саквояж, доставшийся в наследство от деда, скомандовал сыну, – а ну Николка, одевайсь! Оделся сам и в приподнятом настроении отправились с сыном в баню.
     По прибытии в баню, Иван Андреевич в кассе оплатил банные услуги и с сынишкой проследовали в раздевалку мужского отделения. Прикинув верхнюю одежду любителей банных процедур, Иван Андреевич в какой-то степени был рад, что в бане не так многолюдно. А значит толкаться в очередях в парилку, под душ, у кранов с водой не придётся, – отметил он про себя.
     Обнажились, зашли в моечное отделение, Иван Андреевич поздоровался с немногочисленными местными мужиками. Осмотрелся, выбрал моечный столик, попросил сына подержать нехитрые банные принадлежности, после чего, в целях профилактики окатил его кипятком, взял у сына моечный скарб и положил на продезинфицированный таким образом столик. Берёзовый веник ошпарил крутым кипятком под краном и замочил его в тазике. В другой тазик налил тёплой воды, терпимой к телу для омовения. Взял сына за руку и проследовал с ним под душ. Покрутился с ним две-три минуты под струями воды из душевой лейки и направились в парное отделение, для предварительного прогревания.
     На подходе к парной, дверь её вдруг резко распахнулась и в дверном проёме появилась мужская фигура. Из парилки  как из тумана, с поднятыми вверх руками, отдуваясь, вышел – то ли токарь, то ли моторист местного автопредприятия Смирнов. Небольшого роста, коренастый, лысый с мясистым лицом и полностью покрытым густыми черными волосами телом, – ну вылитая Горилла, – подумал Иван Андреевич.
     И в этот самый момент Николка, вцепившись своими ручонками в бедро Ивана Андреевича, истошным детским голосом возопил, – Па-а-пка, ведмедь идёт, затопал ногами и зарыдал. То ли токарь, то ли моторист Смирнов, не реагируя на реакцию ребёнка, молча прошёл мимо и направился под душ.
     Банный народ разразился громким хохотом на Николкину реакцию, и живо начали подшучивать над её главным виновником Смирновым. Он же, в свою очередь, после душа, понимая обстоятельства произошедшего и дабы не травмировать ребёнка своим видом, незаметно вышел в раздевалку отдохнуть.
     Николка продолжал рыдать и просить отца пойти домой, так как он боится этого ведмедя. Меры, принятые Иваном Андреевичем мало-мальски, казалось бы, успокоили сорванца. Но, повторная попытка похода в парилку для Ивана Андреевича вновь не сложилась. Николка наотрез отказался туда идти, заявил, что там ведмеди, – папка, ты сам мне говорил, когда читал книжки про ведмедей, что они опасные и могут съесть, пойдём домой, – продолжал он канючить, не отпуская отца ни на шаг от себя.
     Роман Михайлович Мартьянов, экскаваторщик карьероуправления, фронтовик, сосед по столику в моечном отделении, обращаясь к Ивану Андреевичу, рассудительно заметил, – ты это Иван Андреевич, гляди, малец-то действительно сильно испугался нашего Смирнова, приняв его за медведя. Выдержал паузу, во время которой в его голове за считанные секунды пробежало фашистское пленение в годы войны и четырехлетнее пребывание в концлагерях, добавил, – детей любить и жалеть надо, не неволь ты его, уведи ради Христа домой, а то ведь, не приведи Господи, будет потом бояться всего.
     Иван Андреевич, положил руки на плечи Николки, посмотрел ему в глаза и сказал, – ну ладно, хорошо, только давай я тебя вымою, и пойдём домой. Намылил мочалку, натёр Николку и себя, после чего ополоснулись вместе под душем, собрали свой банный реквизит и пошли в раздевалку. На выходе, Иван Андреевич, обернулся и, обращаясь к мужикам, сказал, – мужики, Вы, веник-то употребите по назначению, он уже хорошо запарился, мне ведь так и не пришлось им поработать. Выйдя из бани при следовании домой, Иван Андреевич мысленно рассуждал.
     – Мал ещё Николка с мужиками в баню ходить. Пусть ходит с женой в женское отделение, там ему спокойнее будет и "ведмедицы" в нём не обитают, вспомнил Смирнова и усмехнулся, во всяком случае, в деревне слухов об этом не водилось. Да и мне, в свою очередь, отдушина будет – после бани чарку, другую с мужиками опрокинуть, потолковать с ними о жизни, о делах...

1 декабря 2024 года

P.S. На фото та самая баня в нынешнем заброшенном состояние.