Возвращение в колонию

Главы из киноромана "Совесть человечества"    

  Чум+а вернулся их зековской психушки другим человеком. Он чувствовал, что  ужасные мучения, которые ему пришлось там перенести, теперь всю жизнь его будут преследовать, Испепеляющая душу ненависть не давала ему покоя. Теперь главное   - вырваться на волю, пощады не будет никому. Но как вырваться, когда ждут его там не дождутся  Кощей с Мамонтом? 
       Тем временем в  колонии пошли разговоры о том, что  против Кощея и Мамонта возбудили  по фактам  избиения   трех  поднявшихся  с малолетки зеков,  уголовное дело.  Эта новость  казалась невероятной, но дело  шло явно к аресту. Одного за другим зеков допрашивал следователь прокуратуры. Перед допросом он  уверял осужденных, что им за признательные показания о побоях и издевательствах со стороны капитана Евгения Малышева и  прапорщика Емельяна  Мамонтова преследований не будет. Подталкивали зеков к  признательным показаниям и   коллеги Малышева, которые люто его ненавидели. Сдал его с потрох+ами и сам хозяин. Дескать, сажать надо такого, для нарушителей  режима есть карцер, а избивать осужденных никто такого права не давал.   

     О  том, что могут закрыть его ненавистных врагов, Чум+а узнал на вахте. Капитан Литвинов, полюбовничек лагерной врачихи, принимавший его с этапа, заговорил с ним на удивление  по-дружески:
   -   Ну что Чумаков подлечился? На трубу больше лазить не будешь?
     - Вместо ответа Чум+а только усмехнулся.
    -  А у нас тут серьезные перемены
    -  Какие еще перемены?
   - Да  вот   посадить хотят  твоих  мучителей – Кощея и Мамонта, так вы их, по-моему,  называете? 
         - Так уж и посадить,  – засомневался Чум+а.   - За что же это?
         За   избиение осужденных. Думаю, на этот раз им не отвертеться.  Так что радуйся Чумаков, скоро загремят  твои обидчики  в колонию и будут  носить такую же робу как твоя. 
- Я не злопамятный, чего мне радоваться.  Это вы радуйтесь, что избавитесь от козлов в своей конторе, -  сказал  Чум+а,  удивлялась, что  никакой радости не испытал от этого  известия. 
В зоне Чум+а уже узнал подробности. Незадолго до его прибытия,  с малолетки поднялись  к ним на взросляк трое осужденных, которым  Кощей не без помощи Мамонта устроил теплую встречу для профилактики. Собственно и причин никаких не было их избивать. Просто один из них огрызнулся в ответ на пинок под зад,что будет жаловаться. Двое других тоже что-то буркнули в его поддержку. Малышев даже подпрыгнул от  радости. Таких в зону без профилактики пускать нельзя.  – сами напросились щенки. В общем, отмолотили их по полной программе. Больше всех досталось тому, кто собрался  жаловаться. С ним явно перестарались:  то ли ненароком, толи из-за лишнего усердия - сломали ему руку.  Говорят он   так кричал, что слышно было в отрядах. И надо  же,  осужденный этот с малолетки оказался    племянником   2 - го секретаря   обкома  партии, который к тому  же являлся родственником какой-то кремлевской шишке.  Не знаю каким образом зеки переправили письмо на волю,  но карательная машина на  удивление заработала  слаженно и быстро. Из облпрокуратуры приехал  прокурор и следователь по особо важным делам. Уже допрошено было больше ста  заключенных. Вызвали давать показания и осужденного Чумакова. 
    
       Чум+у допрашивали  как одного из главных свидетелей. В кабинете начальника колонии помимо хозяина, полковника Турыгина и следователя прокуратуры  присутствовали начальник оперативной частиЮ начальник по режиму и Кощей с Мамонтом, оба бледные и понурые - как перед казнью . Их отстранили от работы, но тем не менне время от времени они показывались в зоне.
   - Скажите, осужденный Чумаков, - обратился к нему следак,  - капитан Евгений Малышев и  прапорщик Емельян Мамонтов применяли к вам физическую силу. оскорбляли вас бранными словами,  унижали ваше человеческое достоинство?
-     А вот им, -  Чум+а  показал фигуру из трех пальцев по направлению своих ненавистных врагов. -  кишка у них тонка.
 - Ведите себя прилично, - вмешался  опер.
-  За дачу ложных показаний вам могут добавить срок,  – пригрозил следователь
-  А я и говорю как есть.
-  Спрашиваю еще раз, подумайте хорошенько, прежде чем ответить. Они вас били? Оскорбляли?
-  Да нет же, не били…
  Тут не выдержал начальник колонии Рыжий Лис:
- Ты что, Чумаков, забыл, как они тебя дубасили на вахте?
- Да не было такого, – потолкали маленько, но бить не били.
Желваки  заходили на бледном лице Малышева, скулы сильнее выступили. Емеля от неожиданного ответа Чумакова только часто заморгал, не понимая, с чего это  зоновский беспредельщик  стал их выгораживать, в то время как все остальные дали против них  показания. 
    - Что взять с него, - махнул рукой Турыгин. – его только с областной психиатрической больницы доставили.
   - Так били или не биди
   - Били, еще как били,привязывали к койке, чтобы не мог сопротивляться, и руками и ногами по мордахе. по печени. Только не они а охрана и санитары в психушке.
   - Я же говорю, у него с головой не в порядке. - махнул рукой в сторону Чумы хозяин.
       

         Вечером  Чум+а вышел из локальной зоны своего отряда и направился через плац, где  проходят построения на утреннюю и вечернюю проверки, к  школе.  Говорят, там появилась новая училка и ему очень хотелось на нее посмотреть.  Шел легкий снежок, серебристо поблескивая  в свете мощных  прожекторов. Он  уже пересек территорию плаца, когда из вахты вышел похожий  в снежной полумраке на приведение капитан Малышев.
 Чум+а узнал его  издали по худощавой подтянутой  фигуре и  военной выправке. За выход за территорию локальной зоны Чум+е в иных обстоятельствах грозило бы суток пять И то, если бы он не огрызался. Но убегать обратно в отряд Чум+а не стал.
         Капитан неспеша приблизился к Чуме и ,  что,  казалось, совершенно невероятным, - протянул  ему  руку. Чум+а не задумываясь пожал ее, почувствовав, какая она холодная и костлявая.
     Как ни в чем не бывало, Малышев стал расспрашивать  Чум+у, как у  него  со здоровьем, не  в обиде ли он за синяки и  шишки, которые ему иногда доставались от него с Емелей. Признался, что теперь считает его настоящим мужиком, не то что эти стукачи и суки, которые настрочили  на него с Мамонтом жалобу. 
 Держался  он с  чувством собственного достоинства, с высоко поднятой головой, скрывая раздирающую душу боль, но вдруг заговорил таким жалобным голосом, с такой мольбой, что даже Чум+е стало не по  себе:
   - Между нами всякое было, Чумаков, мы били тебя,  учили уму- разуму. Ты брыкался так, что и нам доставалось порой. Мы ведь мужики, выпустили пар и успокоились. Ну скажи, Чумаков, я ведь не посадил тебя, когда ты избил сержанта и салажат в ШИЗО. Я не докладывал оперу , что ты отоварку ларечную дербанишь.  А мог бы, если захотел, и добавили бы тебе сроку.  Поговори с  этими шакалятами,  суками  погаными. Пусть  откажутся от своих показаний. Их тут с толку сбили, это все дела Турыгина и Меченого. Разве по зековским понятиям стучать полагается?  Помоги , Эдик, я один у матери, понимаешь? -  Малышев впервые назвал Чум+у
 по имени.
  - Напрасно вы зарекались от  тюрьмы, - сказал Чума первое  что пришло в голову.
  -  Видать напрасно? -  сказанные невпопад слова Чумы задел самолюбие капитана, и он гордо выпрямившись, произнес с досадой: - А я ведь могу тебя сейчас суток на трое  оформить, за  нарушение режима  передвижения, гуляешь по зоне, как по бульвару..
 -Ну и  что? Оформляйте
- Как что, обкорнают тебя и не будешь фраериться патлами  перед своей...этой, как ее, Галиной.
-  А мне по барабану.
 - Извини, я это так, пошутил, - махнул  рукой капитан,точно хотел смахнуть летящие на его снежинки. - Поговори, если сможешь,вдолби их тупые мозги, что я учил уму разуму не со зла, а для их же пользы. Хотя – вряд ли это поможет. А за то что не ссучился перед следователем, спасибо  тебе Прости меня, я был несправделив к тебе.
 
  На следующий день Чум+а стал подбивать мужиков,чтоб заступились за Малышева.  Это не понравилось Меченому. И он стал объяснять зекам. что "Чум+а после психушки совсем потерял берега - врагов своих защищает".
  Последние дни до освобождения Чум+а выезжал вместе  с бригадой на стройобъект, на котором подходило к завершению строительство самого крупного в стране училища механизации.  Работать – он не работал, после утреннего развода на объекте  сразу же  шел в кильдим, и никто ему слово не  говорил.
   Тем временем по радио передавали, что комсомольская бригада "Темп" заканчивает грандиозное строительство …
   Чум+а вышел  из лагеря так и не узнав, как сложилась судьба капитана и его напарника Мамонта.