Чужая душа-потемки

Глава 11

Пока родители были в клинике, Глеб решил позвонить Даниле

– Здорово! Глеб беспокоит, брат Кати

– Понял, привет!

– Что у вас произошло с Катей?

– Да ничего страшного, поссорились немного. Ты же знаешь свою взрывную сестру, ей вынь и выложи прям здесь и сейчас. А у меня тоже дела, учеба, обязательства перед отцом, да мало ли дел может быть у человека.

– Согласен, но сейчас Катя в клинике и ее состояние на грани жизни и смерти, ты знал об этом

– Неет!

Это «неет» показалось Глебу искренним

– А что произошло?

– Ее сбила машина. Мужчина, который это сделал, вызвал скорую, дождался полицию и сейчас в клинике.

– Его сажать надо, если нужны адвокаты, отец поможет.

– Спасибо, как она придет в себя, ты в больницу загляни, ей будет приятно

– Мог бы и не говорить.

Родители вышли из клиники только через час, так и не дав водителю, Самойлову Герману Викторовичу, как-то оправдаться.

– Послушайте, мне есть что вам сказать – кричал он им вслед, но Дмитрий твердой походкой шел к машине не оглядываясь.

И потянулись эти страшные дни, один похожий на другой: утром звонок в клинику

– Пока без изменений, она без сознания.

Вечером опять звонок – Никаких новостей – отвечали ему – но она жива, это уже хорошо.

Татьяна не могла работать и, взяв месяц за свой счет, была дома. Она перелопатила огромный материал, чтобы знать, что ждет ее непутевую дочь. Ничего хорошего там написано не было, все будет зависеть от организма дочери, как он будет бороться, а остальное надо положиться на Бога, потому что врачи сделали все, что могли. Татьяна Сергеевна каждый день ходила в церковь, проводила там по два-три часа, стояла у икон и, глотая слезы, просила, просила, дать ее дочери силы, чтобы справиться с тем, что на нее свалилось. А Дмитрий решил пойти в клинику без супруги, его доктора не будут жалеть и скажут всю правду. Постучав уже в знакомый кабинет, ему разрешили войти, на него смотрели уставшие, красные глаза доктора

– Трудной была ночь?

– Это что-то – сказала врач – мне кажется, после таких ночей, я все больше утверждаюсь в том, что человек совсем не ценит не только свою жизнь, но и чужую.

– А как моя дочь?

Она смотрела на Самгина, и ей так хотелось его поддержать, чтобы человек поверил и это бы передалось его дочери

– Думаю, выкарабкается – ответила доктор, хотя у нее были все основания в этом сомневаться и главным препятствием на пути к выздоровлению была внутримозговая гематома. Это грозило всю жизнь провести в беспомощном состоянии. Если это действительно будет так, то уж лучше для нее была бы смерть. Но разве родителям можно такое сказать, она даже под страхом своей смерти не смогла бы произнести такие слова.

– Будем надеяться, Дмитрий Александрович. Я от вас ничего не скрываю – и она опустила в этот момент глаза – надо ждать, но то, что она жива, дает нам с вами надежду.

– Я понимаю, что всю правду вы мне не скажете, да она бы убила меня, но я буду надеяться на лучшее. Можно мне на нее взглянуть?

– Зачем вам это, Дмитрий Александрович

– Она моя дочь, и я ее люблю.

У доктора сжалось сердце, она представила себя на его месте и от страха поджала пальцы на ногах

– Хорошо. Наденьте халат и шапочку. Она сделала для него даже больше, разрешив зайти в реанимацию. Он узнал ее потому, что она была его дочерью, другие вряд ли бы узнали в ней Катю. Лицо тоже сплошная гематома

– Справится ли пластический хирург – подумал он, а затем отдернул себя – Рано еще об этом думать.

Дмитрий взял дочь за руку. Она была холодной и абсолютно безжизненной.

– Доча, возвращайся, мы все тебя ждем и любим-- и поцеловал ладошку. – Спасибо, Светлана Денисовна, зрелище, конечно, не для слабонервных, но все равно, мне стало легче.

– Как только будут какие-то изменения, я вам сразу дам знать-- и они попрощались.

На работу он не поехал, повернул в сторону дома. Жена готовила обед, и была мертвая тишина в квартире.

—Есть какие-то изменения у Кати?— спросила Татьяна у мужа в очередной раз, но тот отрицательно покачал головой

– Никаких, все по-прежнему.

— Может быть, отсутствие перемен к худшему – уже счастье! – успокаивая саму себя, пофилософствовала Татьяна

– Будем надеяться на лучшее – ответил Дмитрий.

И дедушки, и бабушки были в глубоком трауре и не знали, чем помочь внучке. Вечером раздался звонок в квартиру

– Ты кого-то ждешь? – спросила Татьяна

– Нет – и встал открыть двери. Перед ним стоял Самойлов, тот самый, который угробил его дочь

– Чего надо? – грубо спросил Дмитрий

– Поговорить, уделите мне двадцать минут, и я уйду.

– Проходите.

Как бы с удовольствием он вцепился ему в горло и держал до тех пор, пока тот не начал хрипеть. Он провел гостя на кухню

– Вы? – удивилась Татьяна

- Давай его послушаем, а потом я спущу его с лестницы.

– Я хочу сказать, что в тот день был абсолютно трезвый, я вообще не пью, не люблю все это. В тот день я ехал спокойно, эта дорога мне знакома, по ней я езжу домой с работы. Скорость там не больше шестидесяти, и я этот скоростной режим не нарушал. Фары у меня уже были включены, я все видел прекрасно, и девочку вашу я увидел, она стояла и не собиралась бежать наперерез моей машине, и когда до того момента, как с ней поравняться было не больше трех метров, я увидел, что кто-то подошел к ней сзади и толкнул под колеса. Тормозить уже было бесполезно, я крутанул руль влево, но это не помогло, я ее задел на скорости правым боком машины и увидел этого мужчину, я его узнаю из тысячи. Все это я рассказал в полиции и предложил составить фоторобот. Жаль, в этом месте нет камер, но, напротив, магазин, недалеко остановка, правда, деревья могли помешать видеообзору, но надо все проверить. Вот, теперь можете спускать меня с лестницы. Я не снимаю с себя ответственности, я никуда не убегаю и никого не подкупаю, по первому зову являюсь в полицию и как могу, помогаю. Простите меня, хотя какие могут быть прощения, я сам отец троих детей и понимаю вас прекрасно. Могу помочь вам материально

– Нет, спасибо, мы не нуждаемся.

– Тогда я пойду, вот моя визитка, если я вдруг понадоблюсь, звоните – и, положив на стол блестящий прямоугольник, пошел к выходу.

Злости больше у Дмитрия не было на этого мужчину, он тоже был убит горем и не знал, чем можно помочь несчастным родителям. Проводив Самойлова, Дмитрий вернулся к жене на кухню

– Кому понадобилось толкать Катю, у нее что были враги? Что могла сделать девочка какому-то мужику и кто он вообще?

Вопросы, вопросы, а ответов пока не было. В больнице все шло своим чередом. До самого утра медсестры наблюдали за приборами Кати, но там ничего и не происходило. На "фронте" было без перемен.

Продолжение