Глава 14. Отчаянная попытка

Есть такие ситуации, при которых скудость личных вещей является преимуществом, что Клара, со своим единственным сундучком, вполне ощутила. Даже и такой багаж настолько занял её внимание, что момент, когда она обнаружила себя сидящей в  поезде, с билетом (в один конец) в перчатке, был первым, когда она смогла спросить себя, несколько запоздало, не слишком ли она опрометчива. Жалованье за месяц, как и стол, и кров, - не такие вещи, которыми пренебрегают люди без гроша в кармане. Стоило ли сжигать все свои корабли? Не благоразумнее ли было обезопасить себя, попросив отпуск на один день, сохранив возможность вернуться в Лабёрнем Коттедж в случае неудачи? Правда же? Однако загвоздка была в том, что Клара, в глубине души, прекрасно знала, почему не сделала этого, как и то, почему она сохранила всё в тайне от миссис Грант. Её намерения были таковы, что миссис Грант едва ли одобрила их, несмотря на всё разочарование званого обеда, и даже могла бы попытаться разрушить, ибо даже самая глупая женщина обретает зрение Аргуса, когда подходящий жених грозит ускользнуть. Хотя неодобрение не испугало бы Клару, но довериться  в такой ситуации миссис Грант было бы ей крайне неприятно.  То, что она действовала нечестно, Клара, по совести, не могла признать. Но то, что нынешнее её поведение не было таким прямодушным, как раньше, она осознавала, благодаря смутному чувству неловкости, с которым она вспоминала об озабоченном лице и покривившемся чепце своей бывшей хозяйки.  Но вновь её здравый смысл восставал, доказывая, что угрызения совести – совершенно нелогичны, коль скоро мистер Эйкман не принадлежит Эдит, и не выказывает к тому ни малейшей склонности.  Даже если предположить, что судьба свела бы их, Эдит оказалась бы неподходящей женой ему, в то время как в глубине души Клары жило убеждение, свойственное всякой подлинной женщине, что счастье этого мужчины, как и почти любого другого, в её руках.
Кроме того, в её нынешнем шаге не было ничего фатального, как она сама себе не раз повторила по пути в Эдинбург. Она может прекрасно устроиться сиделкой миссис Эйкман и больше ничего! Получив возможность близко узнать мужчину, которого судьба поставила на её пути, оказавшись с ним под одной крышей, она получит шанс понять, хочет ли она остаться с ним или ограничится временным пребыванием в его жизни.
Нет, видимо, её смущает только новизна ситуации, её неопытность в таких вещах, всё это легко преодолимо. Ещё она не доехала до Эдинбурга, как уже высмеяла свои сомнения, и ступила лёгкой поступью и с лёгким сердцем на землю столицы Каледонии. 
Контора на Дун стрит была скоро найдена. То, что она была незнакома ей, а её саму здесь не знали, было ей на руку. Она вошла с уверенностью, поддерживаемой рекомендациями в кармане, среди которых лестная характеристика, данная леди Джорджианой, и также и само её титулованное имя, - были её козырной картой. Миссис Пентонвилль почти ничем не уступала, и строчки бедного мистера Маклина дышали энтузиазмом – полным сожалений энтузиазмом хозяина, который терял сокровище, во всех смыслах этого слова. Миссис Грант тоже, в последний момент, сунула какую-то рекомендацию в руки Клары, но у Клары были свои причины не предъявлять её.
- Нетрудно подыскать вам место, - сказала служащая, глядя на Клару с почтительностью, вызванной бумагами Клары, которые она быстро просмотрела опытным глазом.  – Только этим утром приходила дама, которая ищет гувернантку с немецким языком.
- Да, но я ищу не место гувернантки. Я устала от преподавания. Мне бы хотелось найти место у какой-нибудь больной дамы. Я – хорошая сиделка,  имею в виду, что  у меня есть опыт. Или я могла бы быть просто компаньонкой, если этого достаточно.
Она спотыкалась в словах из-за необъяснимого чувство смущения, которого не могла преодолеть. 
- Боюсь, в настоящее время нам нечего вам предложить.
- Но что-то может появиться в любой день, так ведь? Я подожду. Я, конечно, вас вознагражу.
- Если не возражаете подождать, тогда, конечно, у нас тоже нет возражений. Оставьте нам ваши рекомендации, и мы посмотрим, что мы можем сделать.
- Благодарю вас. Я зайду завтра.
- Слишком рано, до завтра вряд ли что-то появится.
- Ничего, я всё равно зайду, нельзя же знать наверняка, – сказала Клара, лучезарно улыбаясь, и, окрылённая, покинула контору после того, как гинея перешла из рук в руки.
Даже вечер, проведённый в «Приюте», не испортил ей настроения, хотя единственное знакомое лицо в гостиной было лицо поникшей мисс МакКензи. Седовласая мисс Хант уехала на прошлой неделе, сказали Кларе, и она испытала смешанное чувство, ибо, хотя увидеть это доброе лицо было бы утешением, она не хотела давать объяснений, которых потребовала бы эта встреча от неё. 
Утро пришло в свой черёд, хотя ей казалось, что оно запаздывает. Не было смысла идти в контору до прибытия туда мистера Эйкмана из Доллингтона, и свой вынужденный досуг Клара заполнила тем, что оделась с большим тщанием, чем обычно, но с тщанием особого рода, коль скоро оно было направлено не на улучшение наружности, а на изменение её. Прежде всего, надо избежать узнавания, поскольку узнавание неизбежно повлечёт за собой расспросы – а именно этого она хотела избежать. Опасность, конечно, невелика, сказала она себе с еле заметным чувством унижения, если вспомнить тот небрежный взгляд, что он бросил на неё, проходя мимо к акварели на стене. Но на всякий случай лучше подстраховаться. В тот день её волосы были зачёсаны назад, поэтому сейчас она разделила их пробором посередине, что придало ей более взрослый вид. Такая причёска не очень шла ей, но у неё будет время изменить её потом, конечно, если ей захочется. Он видел её в вечернем платье и с непокрытой головой, сегодня она будет в жилетке и в головном уборе с вуалью – всё для того, чтобы он не узнал её лица. А что до её имени, то, если он и слышал его, шанс на то, что он запомнил его, - бесконечно мал. Иметь обычное имя порой так же выгодно, как и скудный багаж. В конце концов, мужчины – такие простаки! Их так легко одурачить, направить их мысли и поведение в нужное русло, – простодушные, честные, неловкие создания!
Утро было в разгаре, когда Клара, в только что купленном капоре почтенного вида и с трепещущим сердцем, появилась в конторе на Дун стрит. Встретившись взглядом с взглядом служащей, Клара тотчас поняла, что её расчёт был верен.
- А! Я как раз жалела, что не спросила у вас вчера адрес. Для вас что-то и правда появилось, – сиделка-компаньонка требуется больной даме, не покидающей своей комнаты. Похоже, у вас было предчувствие.
- А имя? – спросила Клара, чьё сердце чуть не выпрыгивало из груди.
- Сейчас посмотрю, я записала, - и она принялась листать свой журнал с медлительностью, терзающей нервы Клары. – Роллет – Флетсон – нет, не то. А вот! Эйкман, отель «Каунти». Это не сама леди, а её сын, он задержится в городе только до сегодняшнего вечера.
- Спасибо, - сказала Клара дрожащим голосом. – Вы ему сказали обо мне?
- Я отдала ему ваши рекомендации, они у него. Я сказала ему, что вы сами подойдёте к нему за ними.
- Спасибо, - горячо повторила Клара.
- Пока не за что. Я должна предупредить вас, что вы – не единственная претендентка. В моем списке были и другие дамы, дольше вас. Если б не то, что у джентльмена очень мало времени, а мне надо предоставить ему наибольший выбор, я бы и не сказала вам. Мисс Миллар сейчас в отеле «Каунти». Может, она уже нанята. Подождите! – воскликнула она, видя, что Клара порывисто повернулась к выходу. – Возьмите нашу карточку с собой, это упростит вам дело. 
Канатный трамвай никогда ещё не казался Кларе таким медлительным как тогда, когда он нёс её по Принцес стрит в направлении того самого отеля, в котором она, почти три года назад, встретилась с леди Джорджианой. В тот раз она поднялась на лифте, но сейчас портье уведомил её, что мистер Эйкман находится в пустой комнате для кофе на собеседовании. Она войдёт сразу или подождёт, пока дама выйдет?
- Я подожду, - сказала Клара, чьё самообладание заметно уменьшалось с приближением решающего момента. Безразличная к тому, что её могут принять за посыльную из магазина в ожидании заказа, она уселась на стул в холле. Кофейная была неподалеку, но Клара не могла услышать того, о чём в ней говорилось, хотя и различала два голоса – один низкий, другой – высокий и говоривший почти без пауз. 
- Уж конечно он не наймёт для больной особу с таким громким голосом и такими интонациями, - с надеждой подумала она.
Но у высокого голоса, как видно, было много, что сказать. Прошло почти десять минут, прежде чем дверь отворилась и высокая, довольно неприветливого вида, женщина в одежде сестры милосердия вышла и прошла мимо Клары, задев её стул. Интуитивно Клара не двинулась с места, пока входная дверь резко не захлопнулась, и даже после она всё ещё сидела, не в силах выйти из оцепенения, природу которого не могла бы объяснить даже себе.
Она пришла в себя только тогда, когда входная дверь снова распахнулась, чтобы пропустить маленькую даму в чёрном, с бледным заострённым лицом и карточкой в руке.
- Мистер Эйкман?
Клара моментально вскочила. Ещё одна конкурентка! Не время давать волю нервам!
- Проводите меня к мистеру Эйкману, пожалуйста, - в свою очередь обратилась она к портье. – Я жду уже десять минут…
На что портье сделал знак проходившему официанту, а дама обиженно отступила.
Кофейная комната оказалась длинной и не особенно светлой, и пока Клара, следуя за официантом, проходила среди теснящихся столиков, у неё было время снова задать себе неприятный вопрос о том, не узнают ли её, от чего, в первую очередь, зависело, примут ли её.
Мистер Эйкман, в дальнем конце комнаты, глядел из окна и не слышал звука отворившейся двери из-за уличного шума.  Он резко повернулся при звуке слов официанта:
- Ещё одна дама из конторы, сэр. 
В ответ на робкое приветствие Клары он слегка поклонился и пододвинул ей стул.
Он её не узнал, Клара поняла это, встретив его взгляд. В нём был вопрос, изучение и ни тени узнавания. Так конечно лучше, но лёгкое чувство унижения Клара всё же испытала. Значит, она почти в полной безопасности, ведь голоса её он не слышал.
- Я пришла насчёт места – компаньонки, - едва выговорила она, сама удивляясь собственной неуверенности, но не в силах совладать с собой. – Мне сказали, вам нужна – для больной. Вот моя карточка из конторы.
Он взял карточку, взглянул на неё и – ни слова не говоря – обратился к бумагам на столе, за который сел.
- Мисс Вуд, не так ли?
- Да.
- У вас прекрасные рекомендации, но это рекомендации гувернантки.
У него был глубокий, спокойный голос, приветливее, чем выражение его лица – в нём была какая-то неуловимая теплота. Сейчас, при свете дня, он показался Кларе старше, чем  в прошлый раз, и очевиден был контраст между белизной его широкого лба и загаром нижней части лица. Это лицо испытывало на себе частое воздействие солнца и ветра, но до того, как загрубеть, оно, очевидно, имело нежную кожу. Он как-то нервно сводил брови и щурил глаза, что говорило, возможно, о привычке вглядываться вдаль. На висках проглядывала седина, но в короткой рыжеватой бороде не было ни единого седого волоса.
- Да, я была гувернанткой, - сказала Клара как можно спокойнее.
- Так какой же опыт вы имеете в уходе за больными?
- Я прожила много лет с дамой, которая мучилась невралгией.
Он улыбнулся, немного печально.
- Невралгия – это плохо. Но то, с чем вам придётся столкнуться, гораздо хуже. Честно говоря,  вы кажетесь мне слишком молодой для такой тяжёлой работы.
- Я молода, это правда, тут уж ничего не поделаешь, но уверяю вас, я чувствую себя как дома в комнате больного человека.
- Скорее в классной комнате. Почему вы хотите сменить род занятий? – резко спросил он, глядя на Клару жёсткими ярко-голубыми глазами.
Под этим инквизиторским взглядом она покраснела и снова на какое-то мгновенье испугалась, что он может узнать её.
- Я устала учить, - пробормотала она. – Вы даже не представляете, как устала.
Суровость его взгляда смягчилась.
- Могу представить, что это не очень весело. Но даже самая скучная классная комната предпочтительнее комнаты больной.
Он провел своими длинными худыми пальцами по бороде и поднялся.
- Вы не знаете, за что хотите взяться,- сказал он, пройдя к окну и обратно. – Миссис Эйкман, моя бедная мать, не обычная больная. Её ум угасал в течение нескольких лет, и за последние два года полностью угас. Правда, она безобидна как ребёнок, но она нуждается в более строгом присмотре, чем любой ребёнок, и никогда не выходит за пределы сада. Можете себе представить, что это значит для сопровождающего её лица?
- Могу, - сказала Клара, тронутая его видимым волнением, - но это меня не пугает.
- Потому что вы не знаете, что это такое. Мы живём в маленьком прибрежном городке, который – за исключением летних месяцев – представляется большинству людей, - кроме, может быть, тех, у кого есть художественная жилка, - пустыней. Несомненно, так покажется и вам, тем более что гости, даже во время так называемого сезона, у меня очень редки. Поверьте, там очень легко сойти с ума на почве меланхолии.
- Но я долго жила именно так, до двадцати лет, и не сошла с ума, -   храбро сказала Клара. – Неужели я выгляжу такой неустойчивой?
Он взглянул на неё более внимательно.
- Да нет, не сказал бы.
- Всё, что вы мне сказали, - продолжала она, преследуя свою цель, - доказывает мне, что вам нужен, прежде всего, бодрый человек.  Ведь если вы поместите человека, склонного к меланхолии, в меланхолические условия, что же выйдет? Но я вам гарантирую, что я бодрая, правда-правда, спросите хоть миссис…, - тут она смешалась. – Хоть миссис Пентонвилль, если вы её знаете.
- Мне не нужно никого спрашивать, я и так вижу, что вы бодрая. Но здесь ещё не Ратбеджи.
Он снова направился к окну, очевидно, в сомнениях. Но прежде чем он снова вернулся к столу, он принял решение.
- Сожалею, мисс Вуд, - сказал он другим тоном. – Боюсь, мы тратим ваше время. Не сомневаюсь, при других обстоятельствах из вас вышла бы превосходная компаньонка и сиделка, но не при этих… Девушке вашего возраста – похоронить себя заживо … нет, это  нелепо, простите. Это приведёт лишь к тому, что через несколько месяцев мне придётся искать вам замену, а это меня не устраивает.
- Вы мне отказываете? – с испугом спросила Клара.
- Сожалею.
Его тон был таков, что она механически поднялась, без мысли упорствовать. Пробормотав несколько слов, приличествующих случаю, она вновь отправилась обходить столики в направлении двери. Разочарование было столь сильным, что она едва удерживала слёзы. Она уже дошла до середины комнаты, когда вспомнила о бледной женщине в холле, что ждет своей очереди попытать счастья там, где она, Клара, потерпела неудачу. Это видение почему-то пробудило в ней острую тревогу сродни панике. Может быть потому, что за этой кандидаткой ей почудилась целая вереница таких же. Мысль о них, толкающихся локтями в надежде получить тяжёлую работу, заставила её осознать собственное безрассудство. Её попытка провалилась, и что теперь? Куда ей идти? Она сожгла корабли и не может вернуться в Лабёрнем Коттедж.
Она резко остановилась, словно схваченная за руку. В следующее мгновенье она уже шла назад, ещё не придя ни к какому решению.
- Мистер Эйкман, - начала она, говоря так, как говорят люди, в волнении не отдающие себе отчёта в своих словах,  - пожалуйста, не отсылайте меня! Испытайте меня, прошу вас! Я верну вам деньги, если я вам не подойду, но испытайте меня! Мне некуда идти, у меня нет друзей в этой стране. Обещаю вам, со мной не будет проблем.
Её голос предательски дрожал, она подняла на него глаза, в которых стояли слёзы. Её нервы, уже расшатанные последними событиями, не выдерживали напряжения неопределённости, которая ждала её при выходе из кофейной. Только это давило на неё сейчас, она и думать забыла о какой-то другой цели ввиду поджидавшей её грозной опасности. Снова перед ней замаячило бездомное будущее. Всё, что ей было нужно сейчас, - это хотя бы временно разрешить свои трудности.
Мистер Эйкман молчал. На его лице было написано удивление, смешанное ещё с чем-то, возможно, жалостью? Наверно он был из тех мужчин, что не выносят вида женских слёз. Может быть, ему и правда стало жаль её. А может быть, он был всего лишь мужчина, а она только женщина, и в атмосфере таинственным образом разлились непонятные и неуловимые токи, подобные действию электричества. 
- Вы загоняете меня в угол? – спросил он с улыбкой, маскирующей его смущение. – Если вы ставите дело таким образом …
- Трудно сказать «нет»? Не говорите! Я ведь прошу только об испытательном сроке!
- Ничем другим это и быть не может. Помните, всё зависит от впечатления, которое вы произведёте на мою бедную мать, она всё ещё способна на симпатии и антипатии.
- Я готова рискнуть.
Он стоял нахмурившись и глядя в пол, словно взвешивая ситуацию.
- Женщина, работающая сейчас, уедет на следующей неделе, по семейным обстоятельствам. Мне надо вернуться сегодня вечером. Лучше всего, если вы приедете завтра днём и останетесь на воскресенье, для испытания этого будет достаточно. Нет смысла вам привозить свой багаж, пока вопрос не решён. Вы должны понимать, что сейчас я не могу принять окончательное решение.
- Я хорошо это понимаю, - сказала Клара, быстро вытирая глаза и немного смущённая из-за своей несдержанности.