Невыдуманные истории стройбата. История 7-я

ДВА ГОДА, ПЕРЕВЕРНУВШИЕ ЖИЗНЬ.
(Продолжение истории 6-ой)

«Зачем нам пистолеты, зачем нам автоматы,
и так всех победим мы с помощью лопаты!»
(Солдатская мудрость)

(Все имена персонажей являются вымышленными и любое совпадение имён с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.)

Из жизни почтальона №2

Случился у меня ещё и такой случай.
Был у нас в роте, мой тёзка Алексей! Изрядный ловелас, красавец мужчина. С самых первых дней он рвался всеми силами попасть в город, ну очень ему нахватало женщин! В самом начале моей штабной жизни, в канун Нового года, удалось ему выслужиться на увольнение в выходной. Никому из нас тогда не удавалось попасть на этот праздник жизни и только мечтать приходилось, а он чего-то наобещал нашему ротному и тот дал ему субботним вечером, заветное увольнение в город! Одевали его своим ротно-славянским составом. Кто часы дал на руку, кто-то из дембелей по доброте душевной, шапку Алма-Атинку*, по всей солдатской моде, отутюженную и подшитую! А кто-то всяких солдатских значков на китель, для пущей важности! В общем, уехал в город не солдат салабон, а прямо крутой дембель! Там он умудрился закадрить на местной дискотеке какую-то безбашенную тёлочку, которую он на такси привёз к нам вечером в штаб! Где только денег взял..?!
У меня в голове тогда не укладывалась, какими уговорами надо было влюбить в себя девчонку на первой же встрече на дискотеке, чтобы та вот так, согласилась поехать с незнакомцем в тёмную ночь, в воинскую часть, даже не думая, что там будет и как потом возвращаться?! Чем мой тёзка лишний раз подтвердил звание красавца и очень опытного ловеласа!
Сидим мы штабным составом в кабинете с замаскированным окном, в виде накинутого на него, плотно приклеенного по краям шерстяного одеяла для светомаскировки. Чифирим с конфетой-карамелью, да за жизнь общаемся, как вдруг… картина маслом. Нарисовывается наш псевдодембель у дверей штаба и по условному стуку просит его впустить. Открываем и видим, что он с роскошной барышней! Попросив у нас ключи от свободного кабинета и чаю с конфетами, он быстренько уединился со своей подругой, пообещав нам, что подруга будет для всех… Такого поворота мы не ожидали, и просто тихо продолжили чайфирить, в ожидании развития дальнейшего сюжета. А сюжет не заставил себя долго ждать. В кабинет, где мы тихо вели беседу, влетел раскрасневшийся от любви Дон Жуан, в ещё не застёгнутых штанах и кителе, поблагодарив нас за гостеприимство сказал - Земляки! Я всё. Валю в роту. Меня не выдавайте! Дама ваша! - и после этого, действительно быстренько свалил!
Мы в растерянности от происходящего переглянулись, пошли дружно глянуть, что с его подругой. Подруга тихо сидела заперевшись в кабинете. Мы переглянулись и решили даму не тревожить, всё равно по-тихому от нас не сбежит. Где-то через полчаса так и вышло.
- Лёша! Алексей! Лёша! Ты где?! – услышали мы, заплаканный голос вдруг ожившей дамочки. Она была уже одета и искала по всем кабинетам своего нового возлюбленного. Неожиданно кинутая красотка до семенив на высоких каблуках своих сапог до нашего офиса, имела весьма заплаканный и жалостный вид!
- Скажите! А где мой Лёша?! – обведя нас всех взглядом, обратилась она к нам с мольбой.
Надо было быть безжалостным насильником, чтобы в этот момент, кому-то было подумать еще, о чём ни будь, кроме как не помочь этому несчастному и брошенному, по собственной глупости милому существу!
- Барышня! - прямо обратился я, - А о чём вы думали, когда ехали в такую даль, в ночь, с малознакомым мужчиной-солдатом?!
Дамочка, как будто не слышала и как заворожённая продолжала талдычить своё – Скажите! Где мой Лёша?! Куда он пропал..?!
Мне пришлось говорить её горькую правду, чтобы вернуть с тех небес, на которых в тот  момент она пребывала, на эту грешную землю – Барышня! Услышьте, наконец-то меня! Алексей, чего греха таить - вас бросил! Вам нужно немедленно возвращаться домой!
- Он обещал мне, что привезёт меня обратно! – продолжала реветь молодая дурочка.
- Вам нужно срочно покинуть территорию нашей части во избежание других непредвиденных неприятностей! Могу Вам вызвать сюда такси. У Вас есть деньги?
- Лёша обещал мне, что привезёт меня обратно! - уже требовательно заявила начинающая трезветь от холода барышня.
Дело было дрянь. Наш «товарищ» оказался совсем не джентльменом. Попользовавшись молодой дурёхой, пообещав ей большую любовь, он бросил её нам.. Но мы были не сволочи!
Почесав затылки и достав из заначки, со своей нищенской солдатской зарплаты по рублю на такси, мы проводили (это была самоволка!) до трассы, где посадили убитую горем даму на попутку и отправили горемыку обратно в Никольск.
Через 10 месяцев, разбирая очередную присланную партию почтовых писем, я наткнулся на странный адрес, где был указан только номер нашей войсковой части и имя адресата – Алексею! Покрутив конверт, я понял, что здесь без вскрытия обойтись невозможно, так как в части у меня было около трёх десятков Алексеев!
С первых же строк письма, написанного с большим количеством грамматических ошибок, явной «двоечницы» по-русскому языку, я тут же догадался и вспомнил события той предновогодней ночи, которым я был свидетель, и кто стал виновником этого загадочного послания! В душе я очень осуждал и был очень зол, за столь низкий поступок своего сослуживца, тем более, что он не вернул нам даже денег, которых нам пришлось из за него потратить.
Дождавшись, когда моя родная рота после вечернего ужина вернётся вся в казарму, я начал счастливую раздачу писем. А на последнем объявил всем вслух, что поступило такое странное письмо на некоего Лёшу без фамилий и званий, поэтому я вынужден его зачитать, а вы все решите, кто бы мог быть этот загадочный адресат?! Никто не возражает, что я для установки личности, буду читать вслух письмо неизвестному солдату?!
- Давай! Не томи! - все с любопытством уставились на меня.
- Дорогой Алёша! – начал с нескрываемой улыбкой я, - Помнишь как в тот памятный для меня, предновогодний вечер на дискотеке, где мы познакомились с тобой, ты рассказывал мне о своей Большой любви с первого взгляда?! Как обещал, что мы будем с этого вечера теперь с тобой вместе навсегда?! Я поверила тебе! И поехала с тобой, когда ты меня позвал! Я всё время вспоминаю твои нежные объятия и поцелуи! А дальше ты вдруг резко пропал…- тут я приостановился в своём чтении от того, что в роте пошли смешки и улыбки, многие уже стали догадываться, кому адресовывалось это слёзное письмо…
- Я долго искала тебя, пыталась вернуть и не  понимала, почему ты так со мной поступил! Так вот! Месяц назад у тебя родилась дочка – Аврора Алексеевна! В метриках я указала свою фамилию, так как до сих пор не знаю твоей! Мы с дочкой ждём тебя дома! Возвращайся любимый!
Уже на фразе «родилась дочка» вся славянская часть роты, кроме непонимающей ничего из-происходящего узбекской части, катаясь со смеху, повернулась лицом, на желавшего провалится в этот момент, наверное, сквозь пол, виновника торжества! Наш Дон Жуан сидел красный как рак и отмахивался от сыплющихся на него ударов по-плечу с поздравлением, что он стал отцом!
Я с чувством выполненного долга, отдал послание горе-ловеласу. Он, конечно, был наверное зол на меня, но ничего не сказал. Да и сказать не мог, так как все его товарищи стыдили его и смеялись! В последствии, под давлением «армейского братства», Алексей сдался в руки своей новоиспечённой семье. Насчёт женитьбы не знаю, но то, что у Авроры тогда появился родной отец, это было уже большим, благородным делом!

Корчагинцы.

После погромных событий и всех прокурорских проверок, неожиданно, к нам в часть приехал очень высокий чин - генерал из самой столицы. На плацу перед полным построением всей части, он не лестно отчитывал наших отцов-командиров за отставание в полгода на главной стройке века! За то, что есть срок запуска первой советской многоразовой транспортной космической системы «Энергия» — «Буран», а мы гондоны (прямым текстом!) систему всю не то, что тормозим, мы все сроки срываем!!! Так рявкнул, для порядку, что мы все сразу поняли свою вину и все строем не зависимо от должностей и званий, промаршировали на достраивание вверенных нам объектов системы! Был конец апреля – начало мая.
Нас всех, блатных и приблатнённых, солдат и офицеров, банщиков, каптёров, кладовщиков, шофёров и даже меня – киномеханика, завклубом, резко дёрнули на стройку века!
Очень рад был этому известию сержант Саидов! Он не скрывал своего предвкушения о том, как он поиздевается над всеми нами «блатными», которые теперь снова поступали полностью под его командование! На вечернем построении он с шайтанской, восточной ухмылкой, прошипел сквозь зубы – перед всем строем вновь собравшейся роты:
- Ну что сцуки??! Хотели от меня и от стройки сорваться??!! Но ви полюбите стройку! Ви и без меня жить не сможите… сцуки.. я вам просто жизни не дам! А всяких там киномехаников, ****ь, на самую тяжлую работу поставлю - да! Будет мене кино жизни на стройке крутить! Посмотрю на скоко белоручку этого хватит! – и заржал так мерзко, вместе со всей узбекской прослойкой нашей роты.
У меня от его слов мурашки по спине поползли, понимая какие испытания меня снова ждут впереди! Не успел вздохнуть полной грудью воздуха свободы, как снова попал на галеру!
Вся часть перешла в режим жёсткого рабского труда – без выходных, без всякого режима. Оставили нетронутыми только поваров, потому как кушать хочется всегда! Режим был один - труд на стройке с шести утра до часу ночи! Четыре часа на сон! Все праздники и выходные были отменены полностью! Меня не отпускали в город за ежедневной корреспонденцией и солдатской  почтой! А уж про кино и говорить вообще не приходилось! 20 минут на принятие пищи и перекур, три раза в сутки! Нас пригоняли со стройки грязных, немытых и вонючих! Прямо в грязной форме мы валились в койки с командой – Рота отбой! А уже через четыре часа снова  - Рота подъём! – и бегом из казармы прямо на стройку! Завтрак, обед и ужин привозили полевой кухней, прямо на военный объект и это была единственная передышка в этом адском марафоне! На улице уже было тепло и даже жарко, мы вшивели и худели! Помню на день трудящихся, вместо праздника меня и ещё четверых хлопцев, Саидов послал класть горячий асфальт в подвальном помещении объекта №Эн… Высота потолка в этом помещении не позволяла выпрямиться во весь рост. Мы таскали горячий асфальт совковыми лопатами, сгибаясь под сводами абсолютно неосвещённого подвала. К обеду жара на улице была +35 по Цельсию. А в подвале с горячим асфальтом, предполагаю была все 45С! Мы разделись до синих трусов и вчетвером, как в известной картине Репина «Бурлаки на Волге» таскали на полусогнутых, голых ногах в кирзачах, самодельный ручной каток из чугуна и стали, весом килограммов под двести! Когда к вечеру начало темнеть, и в подвале ни черта не было видно фронта работ, а асфальт всё подвозили и подвозили – останавливаться было нельзя! Мы взяли автомобильные покрышки и подожгли их для освещения. Копоть растекалась чёрными, мазутными струями по потолку подвала, а мы чуть задевая макушкой бетонное перекрытие, тащили проклятую, чугунную чушку равняя горячий асфальт, воздух от которого жёг наши лёгкие! В тот день я думал, мы рухнем мёртвыми от зверской усталости, постоянного недосыпа, сумасшедшей жары и той дряни, которая переполняла наши отравленные лёгкие! Но отцы-командиры долбили нас как физически, так и морально, что мы должны повторить подвиг Павла Корчагина*! А мы и были как Корчагинцы клавшие в романе узкоколейку! Когда мы вернулись в роту, вся рота стояла на ушах от нашего внешнего вида! Мы были как негры чёрные, промасленные, и только белые круги глаз! Нам разрешили пойти помыться, но в условиях отсутствия бани и горячей воды, мы только размазали ещё больше мазуту по нашему немытому телу. А главный, огромный минус - все наши действия шли в ущерб времени отведённого для сна! Поэтому измученные до умопомрачения, мы валились грязные в кровати и тут же отрубались, не смотря на жару которые стояла в те дни на улице и в казармах!

День Победы.

С каждым днём такого каторжного труда, я как и все думал – когда же это безобразие закончится???! Мне хоть и был тогда всего 21 год, но я уж понимал, что это нарушение всех человеческих, трудовых норм и понятий, когда солдат ставили в такие нечеловеческие рамки, бесчеловечного, каторжного труда в мирное время! Каждый из нас только и мечтал о нормальном сне, еде, отдыхе и горячем душе! Некоторые товарищи, начинали снова думать о побеге из части!
Я мог только догадываться, что в то время обо мне думали в городах – Джезказгане и Никольском! На кинобазе и на почте?! И если на кинобазе, ещё как то было терпимо – ну не приехал солдат за фильмами для своей части вдруг, ну как говорится, ваше дело! А вот на почте, явно озадачились девчонки моей пропажей и копившимися горами солдатских писем, корреспонденции и посылок!
Я уже было совсем отчаялся, как вдруг непонятно от чего у меня стала опухать левая ступня ноги и болеть! В тот момент я не знал, то ли ещё больше огорчаться свалившимися на меня бедами, то ли радоваться, что может меня, отправят в больницу? Но с таким сержантом-садюгой как наш Саидов, я понимал, что на последнее рассчитывать не приходится! Если только меня на носилках со стройки не вынесут! Но так потом и случилось! Или Божьим провидением, или его милостью!
Когда в очередное утро нечеловеческого марафона, нас подняли командой «Рота подъём!» я увидел, что моя нога раздулась! Особенно ступня, до таких невероятных размеров, что даже пальцы на ней, растопырились в разные стороны как на надувном шаре! Ступать на отёкшую, опухшую ногу было очень больно! Засунуть такой сустав в кирзовый сапог было фактически невозможно! На просьбы моих товарищей к Саидову, оставить меня в роте, подлили только масла в огонь его ненависти и лютой злобы!
Со зверской ухмылкой его искривлённых, узких губ, он хрипло прошипел –
Ты интиллигентишька надевай на свою ногу, тапочек и вперёд! Будешь сёдня стены штукатурить! Заданье Родины исполнять! – что-то ещё добавил матерное на своём узбекском… и опять мерзко заржал.
Я натянул солдатский шлепок, который как чулок плотно облепил мою ступню, буквально впившись ремешками в отёк. Один из моих товарищей помог мне доковылять 1,5 км до проклятой стройки. Солнце уже было в зените и крепко припекало! Казахская весна была как жаркое Сибирское лето! На привезённый завтрак нам дали 15 минут. Но в то утро, не смотря на сумасшедшую усталость, в меня он просто не лез! Не успел я сделать пару взмахов штукатурки по стене, как меня резко стало морозить и лихорадить! Я свалился снопом на грязный пол, как в припадке эпилепсии!
Земляки-товарищи подбежали и попытались оказать мне какую ту помощь, отпаивая из пластиковой фляги горьким, зелёным чаем. Они начали на матах с угрозами посылать Саидова, за то, что он довёл меня в очередной раз до такого состояния! Садист понимая, что дело пахнет керосином, скривив морду, отдал команду, чтобы меня срочно несли в санчасть.
В тот момент я погрузился в бредовое состояние и почти ничего не помнил.
Очнулся я в тишине штабного кабинета. На майские праздники штаб пустовал. Часть офицеров не вылезало со стройки, а часть отдыхало в городах. Впервые День Победы я отмечал в одиночестве и полной тишине. Из части не доносилось ни звука! Все ушли на «фронт»!
Спасибо моим ребятам-землякам, которые побеспокоились обо мне и не понесли в сан-часть, от которой толку всё равно не было! Молодой врач-летёха-краснач, сосланный к нам в часть за какие-то провинности, давно сыскал кличку «Коновал»! Попасть к нему на лечение означало просто ещё больше подорвать остатки своего драгоценного здоровья.
Ребята накидали мне старых бушлатов на письменный стол, оставили пластиковую флягу чая и принесли обед. Этот штабной кабинет стал для меня на эти три праздничных дня больничной палатой, в которой я просто крепко отсыпался и усиленно питался, благодаря заботам земляков, которые не смотря на полное отсутствие свободного времени и сокращенного периода для сна, приходили навестить меня, рискуя быть пойманными и жестоко наказанными за невыполнение приказа! Но видно Господь помогал мне в те дни, так как дальнейшее я не мог объяснить, кроме как чудом! Лихорадка прошла сама собой и гигантская опухоль ноги за три дня сошла, как будто из шарика выпустили воздух! Я спал по 10 часов (!), валяясь на разложенных бушлатах. Крепкий, долгий и спокойны сон с усиленным питанием и просто отдых – такой рецепт излечения, моей таинственной болезни. Самое удивительно было то, что никто из командования даже не заметил потери бойца!
На построениях на окрик моей фамилии, ребята отвечали - «Сан-часть!», и это волшебное слово всех устраивало! Особенно меня, получившего так неожиданно и драматично, желанную свободу от всего! Три дня свободы на день Победы я запомнил на всю жизнь!
Но самое главное, что после окончания праздников про меня вдруг вспомнил замполит Лохтин по двум весомым  причинам, которые позволили ему меня законно освободить от свалившейся каторги.
Первая – из Никольска  поступил звонок в штаб части, о том, что почтовое отделение переполнено нашими письмами и посылками, некоторые из которых начли уже дурно попахивать. Почтовые работницы молили наше командование, забрать причитающееся нам имущество как можно скорее!
Вторая причина появилась через три дня после моего нелегального постельного режима. Замполиту нужно было готовить грамоты для награждения отличившихся на передовой стройке страны и толкать речь по случаю успешного запуска ракеты-носителя «Энергия» 15 мая 1987 года. Для нас это был действительно грандиозный праздник! Мы сделали за полтора месяца нашей каторги, объём работ четырёх месяцев! И дали прорыв в космос своей Родине в установленный срок! Это стоило не только мне, но и моим сослуживцам потерей здоровья, но как говорится – на войне, как  на войне!

Почтовая история.

После вынужденного, продолжительного перерыва замполит выделил мне бортовой, армейский ГАЗ-66. Я с сослуживцем-водилой, поехал в почтовое отделение города Никольский, где залежался уже частично протухающий, долгожданный почтовый груз. Девчонки-операторы почты засыпали меня с порога вопросами о причинах моего полуторамесячного отсутствия. Сопереживали моим рассказам и охали, узнавая как нас нещадно эксплуатировали, причитая как же им жалко нас, молодых солдатиков.
Я загрузил два огромных мешка писем и около сорока посылок, некоторые из которых уже были почерневшие и протухшие от внутреннего содержимого! Но по закону, мы не имели права их выкидывать и вскрывать до получения посылки адресатом!
Накануне я предупредил Лохтина, что наверное, как то следует подумать товарищам офицерам об обеспечении безопасного получения посылок служащими части. Но Лохтин был безразличен к судьбе рядовых солдат и посчитал, что наша задача получить подпись с получателя, что он послание получил, а дальше забота солдата о сохранности полученного им имущества!
Был вечер пятницы, и все роты вернулись к шести вечера без опоздания, для подготовки к приёму пищи, тусуясь на плацу в тёплых лучах заката Казахского солнца. Так как «Энергичный аврал» для всех закончился, мы дружно выдохнули и перешли на будничный режим размеренной стройбатовской жизни.
Весть о прибытии грузовика с посылками разнеслась по части, с быстротой молнии! Пока мы выгружали ценный груз, у дверей штаба собралось более пятиста человек! Замполит понимая, что шила в мешке не утаить, еле уговорил толпу пойти на ужин, а после приготовится к получению. Но все хотели праздника прямо сейчас! Только выход командира части из штаба с грозным окликом  - В столовую, по-ротно, шшаагом маршшшш! – заставил присутствующих выполнять приказ.
Но после… роты дружно облепили все подходы к штабу, сделав людские коридоры -проходы. Комбат уехал к этому моменту из части домой на отдых. Никакие окрики и приказы офицеров, не смогли заставить толпу уйти в казармы, кроме получателей. И представление началось!
Лохтин вынес напечатанный мною список «счастливчиков» и начал по-одному зачитывать и впускать солдат, которым пришли посылки. Дальше по регламенту, воин расписавшись в Акте получения, при нас, с помощью монтировки, сам вскрывал фанерный ящик почтового отправления. Замполит осматривал содержимое на предмет отсутствия-наличия алкоголя и наркотиков. «Ароматные» посылки, вскрывали конечно первыми. В одной был протухший, позеленевший шмат сала, в другой яблоки. Обидно было видеть лица некоторых своих однополчан, которым пришли такие гостинцы! Но обиднее всего было дальше.. Большая часть посылок, содержала нормальные продукты и вещи. Это были различные консервы, конфеты, печенье, варенье, кусковой сахар, чай, тёплые носки, сигареты, белый материал простыни на подшиву*. В посылках наших «смуглых братьев» из Средней Азии, в основном слали сухофрукты, жутко солёный сыр-курт и анашу. Последнее тут же, беспрекословно жестоко конфисковалось нашим политработником! Так же как и носки! Экспроприация носков оправдывалась Лохтиным одной фразой – Не по Уставу!
После того, как военный строитель расписывался в Журнале получения посылок и выходил за пределы кабинета штаба, гудящим роем на несчастного набрасывалась толпа, которая в прямом смысле слова раздербанивала содержимое его драгоценной ноши и когда он заходил в роту, то у него в руке оставалась в лучшем случае пачка сигарет «Астра» или конфета! Узбекам и таджикам «везло» не меньше! Даже присолёнейший сыр-курт разбирался со скоростью звука! Из всей партии нетронутыми остались только шесть посылок. Четыре по-причине того, что адресат послания, находился ещё дальше части, в откомандированной роте, за 250 км от нас и ждало теперь следующей пересылки. А другие две были предназначены двум нашим самым блатным паханам*. Они с гордо-блатным видом, продемонстрировали содержимое посылок замполиту, кинув ему пару конфет на чай! А затем с таким же видом проследовали вдоль живого коридора, мимо жадно-алчных глаз. Но никто даже рыпнуться не посмел и даже Лохтин! Он ни слова им не сказал, когда в посылке увидел пару шерстяных носков…

Паханы.

Говоря о паханах нашей части - ко второму году службы, с приходом новых сибирских пополнений из мест лишения свободы, в части нарисовались две конкретные морды – обе русские. Один с нашего призыва, полноватого телосложения, про которого с первого взгляда и не скажешь, что он чего-то там из себя стоит, но с внешностью людоеда – Новиков. А другой с нового призыва, худощавый, жилистый и рослый, 27 лет от роду, уже видавший виды мужик – Левашов, в характерных блатных, синих татуировках с церковными куполами на груди. И если второй путём долгих, частых и жестоких мордобоев своих сослуживцев сделал свой статус, то Новиков шёл более долгим, практически тем же путём, прославившись не преклонением перед подчас превосходящими силами любого противника! Но самый больший вес он стал набирать, когда командир части Воронов решил его назначить свои личным водителем. Это назначение стало для Новикова его звёздным часом! Судя по дальнейшим событиям, наш комбат очень близко принял идущие в стране веяния перестройки, и начал прокручивать криминальные схемы, позволяющие ему безнаказанно наращивать своё благосостояние. В этих делах ему видимо очень не хватало сообщника и телохранителя в одном лице. Приближение рядового Новикова дошло до такой степени, что некоторые офицеры части получали от него по морде, и это сходило ему с рук! А рапорты поданные на имя командира части по этой теме, терялись в стенах штаба… По сути только двух офицеров Новиков уважал и боялся сказать что-то против. Оба офицера были настоящими русскими богатырями, обладали большим ростом, очень хорошим, крепким телосложением и прекрасной физподготовкой. У обоих кулак был как два обычных, поэтому кроме сильного духа, это имело решающее значение в условиях существования в нашей части. Один из них был командир нашей роты – Давыдов. Второй – заместитель командира части по тылу – Кравцов. Когда Давыдов и Кравцов заступали дежурными по части, все блатные и паханы находились в казарме. Часть на сутки превращалась почти в уставную, живущая строго по расписанию, предписаниям устава, и желаниям командира, который в эти сутки заступал дежурным. Всё попытки паханов что-то изменить в это время, тут же пресекались кулачной кувалдой наших командиров-богатырей, а потом ещё и строевой муштрой на плацу до середины ночи ротами в полном составе. Поэтому паханы сразу поняли, кто здесь всё-таки главный и старались держать паритет.
Новиков и Левашов поначалу очень быстро скорефанились*и начали совместно кошмарить всю часть. Обложили мздой наших поварских блатных, получая с них ежедневно доппаёк в виде чая, сахара, масло и хлеба. А к концу недели, после помывки в бане чисто для себя любимых,  устраивали у меня, ночной просмотр фильмов под вкушение свежезажаренной свининки с употреблением горячительного. И не дай Бог в этот момент было заглянуть на огонёк в клуб, какому ни будь дежурному офицеру или прапорщику! Исключения были только в дни дежурств Давыдова и Кравцова.

Иса.

И вот, казалось бы, когда новоявленная иерархия в нашей части состоялась, в одну из очередных пьянок Левашов что-то не так сказал Новикову, что последний тут же забыл, что они корефаны, и разбил об голову своего кореша табуретку! Затем долго его лежачего пинал до бессознательного состояния. После этого унижения и расправы, Левашов долго зализывал раны, не стуканув на своего приятеля, а резко дистанцировался и объявил Новикова беспредельщиком! Он побоялся мстить Новикову, понимая, что за ним стоит командир части, а это повлечёт гораздо большие последствия для него. Когда земляки Новикова осторожно спросили, за что же он так жестоко избил своего корефана, беспредельщик ответил коротко – У меня здесь нет своих! Свои у меня, только дома!
На фоне их размолвки как то неожиданно из той же роты где числился Левашов, возникла новая фигура, претендующая на статус если не пахана, то быка! Это был рядовой, нового призыва, чеченец по национальности –  Закаев Иса. Чеченов в нашем батальоне было немного, человек шесть. В межнациональных разборках они держались русской стороны, так как у узбеков только как то таджики признавались «братьями»! Остальные все, независимо от вероисповедания, подлежали «уничтожению». Особенно было странно, что не сидевший Закаев, вдруг закорешился* с блатным, русским Левашовым.. Но факт штука упрямая! И вот уже Иса кошмарит нашу часть, на пару с новым корефаном, своими ночными набегами и жёсткими побоями неугодных! После беспредельщика Новикова, добавился ещё один беспредельщик чеченец!
Но история становления Закаева продлилась не более  пяти месяцев. Как то в один из субботних вечеров, когда на дежурство части заступил один из чмошных прапорщиков, который только числился дежурным по части, а Новиков увёз командира части до утра в город, Иса с Левашовым почувствовав себя главными, добыли пару бутылок водки устроили себе очередную пьянку. Затем догнавшись сверху хорошими дозами анаши, они выдвинулись в поисках приключений. Так оказалось, что первым в их «вечерне-праздничном плане» оказался я. Ввалившись в клуб, они начали надменно мерзко-хриплым, поставленным голосом орать – Рррерих выходи сука!!!
Я вышел навстречу двум конченным отморозкам, поимая, что для меня это ничем хорошим не закончится! Но скрываться не имело в тот момент никакого смысла. В руке у Закаева я увидел клинок, похожий на кавказский кинжал. Иса подошёл ко мне с бледно-замороженным лицом одержимого недочеловека и приставил острие ножа между моих рёбер. Левашов с ухмылкой прокомментировал действия своего корефана – Ты думаешь мы за твоим кино пришли?! Не козлина, ты нам в штабе посылки давай открывай! Мы знаем, что там с десяток ещё осталось командированным!
Я понимал, что иду на служебное преступление в выполнении угрозы двух армейских преступников, но я знал, что за стеклянно-туманным взором Исы не было ни шуток, ни блефа! Он не раздумывая мог воткнуть мне 30-ти сантиметровое лезвие прямо в сердце! Поэтому колебания моей души открывать заветную дверь кабинета войскового штаба или сыграть героя, зарезанного пьяными наркоманами, были недолгими…
Со звериным оскалом Иса начал вскрывать клинком крышки деревянных ящиков, а его напарник потрошить содержимое. Напихав два почтовых ящика консервами, печеньем и конфетами, довольные своим «подвигом» грабители, потеряли ко мне интерес, и ушли в темноту ночи сгустившейся над войсковой частью.

Ночь судеб.

Утром следующего дня я узнал от своих сослуживцев шокирующую новость о событиях этой ночи!
После штабного налёта, наш развенчанный пахан с быком, пошли к себе в роту продолжить свой пир. На тумбочке стоял* дневальный вместе с дежурным по роте старшим сержантом Жумагуловым, казахом по национальности и дембелем по сроку службы. Закаев вместе с Левашовым, решили припахать дневального на тумбочке, чтобы тот их обслуживал в стирке белья. Жумагулов по всем местным понятиям был блатным, дембелем и в конце-концов казахом! По всем этим соображениям он не мог не противопоставить себя каким-то двум обдолбанным, пьяным духам! Пускай даже хоть один из них был паханом, а второй чеченом! Поэтому драка завязалась не шуточная, силы были не равны, да и отморозки наши как выяснилось, были конченные! Жумагулова сильно порезали клинком, когда он пытался отобрать нож у Исы! Предательским ударом сзади по голове его повалил на пол Левашов, они вдвоём долго его пинали кирзачами со всей дури так, что говорят дембель наш был весь синий! Контрольным ударом в голову Закаев выбил ему глаз. Казах стал на всю жизнь калекой. Выжил просто чудом, благодаря молодому организму и Господу Богу!
Утром на построении командир части Воронов, объявил об аресте двух преступников и о том, что Жумагулов находится в больнице г. Никольска в тяжёлом состоянии и что теперь пусть молятся Закаев с Левашовым ибо местная казахская родня нашего дембеля, ищет возможности для самосуда!
Больше всего этот беспредел пришёлся на руку Новикову. Он без всяких проблем и лишних конфликтов, избавился от двух конкурентов которые ему мешали быть полноправным паханом в нашей части. Имея «правовое» прикрытие от Воронова, он теперь ощущал себя здесь полностью как у себя дома. Офицеры, которые не боялись его и могли даже физически уничтожить, такие как наш ротный батяня Давыдов и зам по тылу Кравцов, он знал, что не пойдут против него в открытую, дабы не обострять политически отношения с командиром части. Для Новикова это был поворотный день.
Часть гудела от произошедшего. Всякое было за последний год, но чтобы вот так, дух-чечен где то взял клинок ограбил почту и пошёл резать по своей прихоти всех неугодных?! Чтобы бывший русский урка гнувший пальцы и бивший всем морду за то чтобы жили по-понятиям, сам стал беспредельщиком вместе с чеченом.. часть шумела! На дворе всё таки шёл всего лишь 1987 год…

Расплата.

Воронов держа осаду от местной, разъярённой родни Жумагулова понимал, что такое преступление скрыть и замять невозможно! Казахская родня требовала выдать им чечена вместе с русским на самосуд! Если казах скончался бы в больнице, это могло стать причиной нового восстания в обоих городах, а с последнего не минуло ещё и года! Последствия для комбата были бы тогда самые печальные. Понимая всё это, он дал ход делу по всей строгости закона! Через сутки в части на всю катушку шли допросы военными следователями, красначами* примчавшихся из самого города Приозёрска! Преступников держали под усиленной охраной в камере временного задержания на КПП части. Боялись прорыва казахских родственников ищущих мести.
Прошло две недели. У следователей, после бессонных ночей и блиц-допросов, было достаточно материалов для передачи в суд. От замполита Лохтина, я узнал, что в части планируется провести общественно-порицательное мероприятие в виде суда над преступниками прямо в клубе части.
Ночью я проснулся от стука в дверь клуба.
- Рерих! Рерих открой! – слышал я незнакомый, негромкий голос. Стоявший за дверью явно не хотел наделать шума и привлекать внимание, но при этом как то достучаться до меня.
-Чо надо?! – грубо спросил я, разглядывая в щель незваного гостя.
-Меня Иса послал к тебе с просьбой!
Я открыл дверь клуба. На пороге стоял русский, молодой пацан лет 18-ти из красначей, которых пригнали с Приозёрска, для охраны.
- Вот! - и он протянул мне почтовый запечатанный конверт, - Иса просил тебя, когда поедешь в Джезказган, занести этот конверт по адресу и отдать адресату лично в руки, а потом подождать и на словах передать ему ответ!
- Хорошо! Передай, я выполню его просьбу! – я взял протянутый мне конверт. В адресной строке был указан адрес, какой-то организации и кабинет. Адресантом была женщина по имени Полина.
Я разыскал Полину в довольно крупном управлении государственной конторы, где работало около пятидесяти человек. Пышная, русская, цветущая, молодая брюнетка вызывала симпатию с первого взгляда! Ах какая женщина! – пронеслось у меня мыслью в голове, когда я зашёл в её просторный кабинет, где сидело ещё несколько сотрудников.
- Здравствуйте! Вы Полина?!
- Здравствуйте! Да! Я Полина! – мило улыбнувшись ответила мне красотка, источая аромат дорогого парфюма.
- Тогда это письмо для Вас! Меня просили, после прочтения получить от Вас устный ответ, который я передам адресату…
Полина с нескрываемым волнением разорвала конверт и принялась трепетно читать послание. По мере чтения, на её глазах проступили слёзы.
- Простите! – обратилась она ко мне вся взволнованная от прочитанного, утирая слезу – Его арестовали?! Что всё так серьёзно и Алика ждёт суд?!
Я не подал вида, на тот факт, что Алика зовут совсем не Алик.
- Скажите, я не знаю содержимого письма, но думаю Алик, Вам хотя-бы частично описал, за что сейчас он находится под арестом?
- Он здесь написал, что это глупое стечение обстоятельств, и он раскаивается в содеянном, но не пишет, того, что он натворил…
В этот момент, меня захлестнула ненависть к арестанту, который ещё как выяснилось, морочил голову, красивой молодой женщине! И я всё выложил как на духу, о произошедшем в части! Я говорил вполголоса, поэтому был уверен, что остальные коллеги Полины, в их огромном кабинете, не слышали моего откровения.
Полина от услышанного, не скрывая уже слез, разревелась, не стесняясь присутствующих сотрудников, которые увидев такую картину, обратились к нам – Всё ли у вас тут в порядке?!
- Он же такой милый! Такой обаятельный и внимательный молодой человек! Я не верю, в то, что он мог такое сделать! – пыталась вслух утешить себя несчастная, - Передайте ему, что я буду ждать его, чтобы с ним не случилось!
Вернувшись в расположение части, я шёл к камере предварительного заключения с мыслями – как этот чеченец может быть таким двуликим?! Таким оборотнем?! С любимой женщиной - нежным, ласковым, внимательным, а с сослуживцами - преступным зверем, готовым зарезать тебя за продуктовую посылку!
Арестант в камере не выглядел уже таким чудовищем. Поникший, смиренный взгляд ожидающего своей участи. Я передал ему слова его женщины, которые судя по нескрываемой мимике, явно его вдохновили.
Суд провели быстро, при полной посадке в клубе всего батальона. Те, кому не достались места, стояли в проходах. По сути суда и не было. Военный прокурор зачитал обвинительный приговор. Ису приговорили к 5 годам колонии строго режима. Левашову определили 2 года дисциплинарного батальона, с последующим отбыванием долга Родине на оставшийся срок службы в родной части.

Об особенностях солдатского сна.

К тому времени, когда я стал уже черпаком* и блатным киномехаником, нас подобралась клубная команда из четырёх человек. Все мы были из разных рот, но в силу приобретённого, казённого объекта недвижимости – огромного здания войскового клуба, с кучей комнат и закутков, желание ходить на сон в роту у нас единодушно отпало. И всё бы ничего, только проблема с отоплением войсковой части вторую зиму так и не решалась. Поэтому в холодное ещё межсезонье, несмотря на приватизированные комплекты шинелей и бушлатов, заменявших нам тогда постель на голых досках, требовалось ещё дополнительное оборудование в виде тены* или калорифера! В  условиях выживания, солдатская смекалка работала у нас хорошо! Мы дружно смастерили самодельный калорифер. Кто-то тихо увёл со стройки промышленный, небольшой вентилятор, кто-то раздобыл  хромовую спираль. Последняя имела один большой недостаток при всех её мощных показателях обогрева, она почти с точностью песочных часов, периодически каждые три-четыре часа перегорала в месте контакта с проводом!  Выглядело это так. Под шум нагнетающего жаркий воздух спирали-вентилятора, мы дружно засыпали, крепким, солдатским сном. А в аккурат посреди ночи, когда шёл самый крепкий сон и нам снились бабушкины пирожки, мы раскрываясь до голого торса - так было жарко! Но вдруг  холод начинал окутывать нас со всех сторон. Мы ежились под своими одеялами-шинелями, до последнего… до-последнего кто терял терпение и выходил быстрее других из глубоко, сладкого сна, а  ещё из-за полного мочевого пузыря – холод делал своё дело! Опорожнившись по-ветру, за дверью клуба в широкой степи, замёрзший доброволец при свете свечи (конспирация была полная! По освещённому окну нас мог застукать офицер, дежурный по части!) монтировал вновь нашу самодельную конструкцию, которая загоралась красным огнём раскалённой спирали в темноте ночи, и за считанные минуты делала наше пристанище, снова временным раем блаженствующих от тепла и неги сладкого, солдатского сна! Слаще сна я в жизни больше не испытывал!
Но за сонливость я как-то огрёбся по полной!
Уже под дембель, когда на многое было наплевать и общий подъём в роте меня не касался и хождение строем на завтрак в столовую тем более, я немного расслабившись, попался выходя со складского помещения клуба, командиру части – тогда уже подполковнику Воронову! Он сцука, проник в клуб как шпион по-тихому, зная, что цоканье подкованных хромовых сапог об бетонный пол, разносилось гулким эхом по клубу! А я на складе устроил себе на полке стеллажа для хранения клубного инвентаря, полноценную постель, мякенькую, с матрасом, простынёй, подушкой и тёплым одеялом. Скажите, а что мне в роте не спалось?! Дык в роте вши никуда не девались – это раз, а я тогда уже под-дембель чистенький был, за гигиеной чётко следил, постель в стирку, раз в неделю сдавал. Мылся как гражданский, в городской бане, также раз в неделю, а по утрам и вечерам гигиена всех пахнущих частей тела была обязательная. В общем, чистота и порядок! Ни тебе отбоя по вечерам, ни подъёма по-утрам! Ложился когда вздумается. На вечерних поверках уже все сержанты свои были, ставили галочку присутствия – знали, что не в самоволке, а здесь. По утрам, будила меня моя рота, когда с песней, строевым шагом шла в столовую! А окно склада было в аккурат напротив её входа! Я только сквозь сон заслышу наших соловьёв, прыг с постели, по-армейски - за 45 секунд и уже последним забегаю со строем на рассадку за столы к принятию завтрака! Лафа старослужащего! Но длилась она тогда три месяца, пока Ворон меня не подкараулил!
– А ну-ка рядовой посторонись! Дай-ко гляну чего вы клубные от меня тут прячете! – как всегда очень мерзким и скрипучим голосом, со злорадством прохрипел он, быстрым шагом проходя внутрь склада. Надо было видеть его выражения лица…! Когда он, меня, словил полусонного, выходящего со склада.. Это был охотник, заполучивший свою долгожданную добычу! А когда он увидел содержимое склада… у него было лицо счастливчика – выигравшего в лотерею миллион!
И хоть у меня был железная отмазка – не моё это, а моего шефа! Замполита части! Он тут в суточном дежурстве ночует товарищ подполковник! – не сработала! Постель была расправлена и нагретая телом её часть, выдавала меня с потрохами! За что я, под гогот и сочувствие  встречающихся сослуживцев, был за ухо препровождён, ухмыляющимся Вороном, в серый казематы гауптвахты нашей части!
Там я просидел двое суток и спал на голых нарах – спать хотелось солдату всегда! ; Освободил меня мой шеф-замполит, которому тоже влетело по самые не хочу! Но его вина была, что он держал постель на складе, а моя, что я ею пользовался… По итогу, все получили, как выражался мой земляк-сержант - своих «пряников»! Однако, после 5 ночей в казарме, я снова перебрался жить в клуб, просто стал более осторожным и конспирологичным!
 
Ограбление века.

Не смотря на тот факт, что место, где я служил, было стройкой номер один в СССР, и в плане снабжения стройматериалов здесь всего было космос и всё для космоса, то в материальном снабжении самой части и её личного состава всё было весьма и весьма печально! Эти думы не давали жить спокойно нашему ротному батяне – Ивану Николаевичу. Капитан Давыдов был истинный коммунист и патриот, настоящий советский офицер который очень хотел, чтобы его личный состав служил в лучших условиях, чем сейчас! Всё честные попытки достучаться до верховного командования о выделении дополнительного финансирования даже из тех кровных, которые каждый день зарабатывала вверенная ему рота, не приносили никакого результата. А рядом как на грех, в 400-х метрах образцово-показательная уставная часть Управления космических средств Министерства обороны СССР. В 87-ом году её только что преобразовали из пушкарей, в военно-космические силы страны, и туда полным ходом шло серьёзное материальное снабжение. В части были созданы идеальные условия. Большое количество различного автотранспорта, свой передвижной автоклуб – наша несбыточная мечта! В столовой отличное питание, стеклянная посуда. Даже у солдат, вместо алюминиевых кружок, были стеклянные граненые стаканы с подстаканниками! Их войсковой клуб вызывал особую зависть, так как он был оснащён по последнему слову техники. Новейшая киноаппаратура, хорошая акустика, свой вокально-инструментальный ансамбль с двумя электрогитарами, электроорганом, ударной установкой и звуко-усилительной аппаратурой! По воскресеньям они гремели так, что у нас было слышно! Мы только и могли, что подпевать! А всему воинскому составу в связи с переходом из пушкарей в космос, было вменено переобмундирование, где самой завистной частью для нас стало переобувание с кирзачей* на берцы*! Ну где справедливость???!
А у батяни ещё и откомандированная рота из 120 узбекских парней трудилась в 120 км от родной части, на строительстве очередной космической площадки. И там, в условиях голой степи и палаточного лагеря, даже полевой кухни не было! А у соседей была! Ну разве это справедливо?! Вот и созрел в голове нашего командира дерзкий-криминальный замысел, для осуществления которого он пригласил как то вечерком бывших «криминальных авторитетов» которые пришли к нам служить с новым призывом, в большом достатке «с химии»*. Долго уговаривать и объяснять, что к чему, Давыдову не пришлось. 23-28 летние мужики отсидевшие по пятёрке «на химии», знали воровское дело и авантюра нашего ротного им конечно же очень понравилась.
Когда каждый день они, в грязном ВСО*, следуя с песней и строем на строящийся объект, мимо уставной части, видели «белых подворотничков», как у нас окрестили воинский состав соседей, выезжающих на новенькой, отмытой до блеска технике, возникала мысль – почему не мы вместо них? Сидевшие в бортовых «66-тых Газиках» крытых зелёным тентом, в новенькой наглаженной форме с такими же новенькими калашами в руках, ехали в степь для поиска и уничтожения упавших частей космических аппаратов запускаемых с космодрома. В любом случае мы понимали, что для них служба – это настоящая армейская служба! А у нас рабство! Солдаты в берцах тоже это понимали и всех нас, мягко говоря, призирали.. Эту взаимную неприязнь было сложно скрыть, тем более она отражалась и на офицерском составе! Поэтому предложение Давыдова, солдатами было встречено с энтузиазмом.
План ограбления был очень рискованным и дерзким! Неделю наши бойцы с профессиональностью снайперов, пасли по ночам караулы соседей. Когда было понятно, что на боевом дежурстве караул части спит чётко с 3 до 5 утра, группа «стройбатовского спецназа» обойдя вооружённые посты и открыв ворота соседней части, выкатила полевую кухню! Но бывшие зеки не смогли удержаться в чётком выполнении приказа командира и как бы заодно вынесли ещё всю музыкальную аппаратуру с воинского клуба!
Кухню сразу прицепили к стоящему «под порами» бортовому «Зилку» и отправили в степь на откомандированную площадку. Как говорится чего нет - на то и суда нет! А вот с «бонусом» батяня был озадачен. Раскатал своим громовым басом шайку за невыполнение приказа – да чё там! Что сделано, то уже было сделано и ведь как профессионально! Умыкнуть товарно-материальные ценности в строевой части с вооружённым караулом! Да кем? Стройбатом!

Война.

Утро следующего дня ожидаемо было для многих потрясением. Особенно нашим соседям!
После нашего утреннего развода мы услышали с той стороны вой сирены. Что и как могли только гадать. Капитан Давыдов предусмотрительно доложил всё как есть командиру части. Тот его конечно не похвалил, но и не осудил. Не смотря на все противоречия, которые были между ротным и комбатом, операция-экспроприации последнему понравилась! Для него был решён вопрос полевой кухни для откомандированной роты, который весел над ним «дамокловым мечом»* с угрозой разжалования в случае невыполнения! Было принято решение всю аппаратуру срочно закопать аккуратно в степи, как говорится – до поры, до времени.
В 8 утра к нам прикатил весь командный состав соседней части. Они решили взять на «пушку» нашего комбата Воронова. Тому было не привыкать играть роль, абсолютно не понимающего в чём дело..
 – А что собственно происходит?! - орал в ответ он на наседающих на него офицеров соседней части, - Вы хотите сказать, что ваши посты спали ночью и мои стройбатовские безоружные хлопцы обнесли, ваших подготовленных, вооружённых солдат??!! Вы это утверждаете?!
Признаваться в таком вопиющем факте, никто из уставников не захотел.
- Мы сейчас уходим но это дело мы так не оставим! Чести не отдаём! – дружно развернувшись, весь прибывший офицерский состав соседей, громко хлопнув дверями, укатил на «Уазике» ни с чем восвояси.
Ещё через два дня к нам приехали красначи – военная прокуратура с проверкой. Но допросив офицеров и солдат, уехали так же ни с чем. Врать наши умели.
В конце недели я как обычно приехал на кинобазу в г. Джезказган, обменять очередную партию фильмов. По нашей предварительной договорённости с соседями, я выбирал фильмы и оставлял нашим воинским соседям под доставку. Как правило, это был какой ни будь сатирический киножурнал «Фитиль» или в нагрузку за пользование хорошим фильмом из проката, документально-пропагандистский фильм о решениях партии, ну и конечно художественное кино. По итогу у меня получалось 4 - 5 пенала стали, весом по 15-20 кг каждый, который я оставлял тут же, а милые сотрудницы кинобазы передавали этот ценный груз нашим уважаемым уставникам, которые на своём грузовике везли свои и мои фильмы к себе в часть, откуда я потом с отрядом наших стрйбатовцев доставлял пешим ходом в родную часть. Соседям это было по своему тоже выгодно, так как у них за счёт этого увеличивался ассортимент просмотра фильмов или ассортимент строительных материалов, которые лично от меня получал красавец-замполит военно-космических сил СССР!
И надо же такому случится, что в тот день мы с ним столкнулись нос к носу. Мой друг Женька – киномеханик соседней части, не успел мне протянуть руку для рукопожатия, а я отдать честь товарищу офицеру, как товарищ капитан с самым зверским лицом австралийского людоеда, рыча и покрывая матами, схватил меня за грудки, не стесняясь присутствующих здесь женщин-сотрудниц кинобазы!
 - Говори сука, это тыж на нашу часть своих навёл?!! Куда вы спрятали награбленное??!!! Говори мерзавец!!! – офицер тряс меня, слегка оторвав от земли, так что ворот моей гимнастёрки начал трещать!
Вы там все уголовники и ворьё!!! Вам палец дашь, а вы по локоть его откусите гады!!! Признавайся подлец, куда нашу аппаратуру из клуба спрятали??!!! – с этими словами он отвел сжатый кулак правой руки, показывая всем своим видом, что готов меня ударить..
Я молчал и просто отрицательно тряс головой. Но тут наблюдавшие до этого пассивно за происходящим, сотрудницы базы, вскочив с криками – А ну как сейчас же прекратите бить нашего солдатика!!! – втроём повисли на озверевшем товарище офицере!
Капитан не ожидал такой атаки и подмоги с моей стороны и возможно, поэтому резко меня выпустил из своих клешней, матерясь, чертыхаясь и оправдываясь за своё поведение перед женщинами.
Но тут раздухарились мои милые заступницы!
- Да Вы товарищ офицер оказывается внесуставные отношения на солдатах нам тут демонстрируете?! А?! – Да Вы товарищ офицер, только с виду такой красавец воспитанный, а сами руки распускаете! А ещё вроде коммунист и заместитель командира части по  политической подготовке солдат?! Хорош коммунист! Хорош замполит, который вот так солдат молодых колошматит! – не унимались сотрудницы, перекрикиваю друг друга и стараясь побольнее укорить сорвавшегося капитана, - А вот мы про всё это ещё письмо напишем вашему командиру части! Посмотрим, что он Вам за это потом скажет!
Я стоял растерянный от случившегося, поправляя растерзанную гимнастёрку.
- Без вины виноватым стал! – бросил я в сторону офицера - Спасибо вам женщины!
- А я тебе сынок так скажу! – завёлся по новой замполит – Хрен тебе, а не доставка фильмов! Не повезём мы больше твое кино! А как устанешь таскать сам придешь, расскажешь, куда всё дели! Или ещё лучше заставишь своих вернуть награбленное, тогда может мы и подумаем… что с вами дальше делать! Видеть тебя больше не хочу!
Я хотел перемолвится парой слов со своим коллегой и товарищем, но капитан приказным тоном, заставил своего солдата молчать и быстро отгружать свои новые кинофильмы. Женька молча пошёл исполнять приказ, а я озадачено чесать репу, как мне теперь увезти свой груз до части.
После быстрого отъезда соседей, милые женщины меня конечно принялись расспрашивать – что, как и почему?! Так ли всё на самом деле как он говорил?! - но поняв, что я ничего не скажу, не стали меня мучить расспросами дальше, сославшись, что я человек в любом случае подневольный, приободрили, сказав, что моё кино в этот раз они привезут мне прямо в часть, своей служебной буханкой*!
Я готов был расцеловать своих спасительниц, но забегая вперёд, я потом просто не пожалел своей солдатской получки, купил им на радость два шикарных торта «Птичье молоко»! Какие же это были шикарные торты!
А с Женькой мы так и остались друзьями, хотя он в глубине души и был зол на мою часть и наверное на меня, так как мои сослуживцы лишили его и его товарищей такой радости как вокально-инструментальный ансамбль, в котором он неплохо играл на гитаре! Но меня не расспрашивал, что - да как несмотря на все нападки его шефа. Знал, что я плыву в той лодке и мне с неё до дембеля никуда! И верил, что моего участия в том не было – настоящий друг! О судьбе ворованных инструментов я узнал к концу службы. Их попользовали с неделю в части и сожгли в яме, закапав в степи! Понимали товарищи офицеры, чем грозит им факт сокрытия и самого преступления. А двух городах, что нас окружали с населением около десятка тысяч человек – шила в мешке не утаишь! Ну а фильмы мне через два месяца снова стали возить. Спасибо дорогим женщинам! Видно тортики не прошли даром!

Пропагандист.

В очередное утро, очередного солдатского, будничного дня я возвращался со столовой после сытно-блатного завтрака к себе в клуб. Зайдя в холл, я увидел на пороге незнакомого офицера-краснача в звании капитана.
- Здравия желаю, товарищ капитан! – отрапортовал я, отдавая как положено, честь офицеру.
Незнакомец ответно мне козырнул – А не подскажешь мне любезный,- начал он разговор со мной не по форме,- где мне найти заместителя командира по политчасти? В штабе я его не нашёл…
- Не могу знать товарищ капитан! С утра должен быть в части, но часть не маленькая, может быть, где то в казарму зашёл! – попытался я прикрыть своего шефа. – Могу Вам чаю предложить!
- Ну что-ж, пойдём попьём у тебя чаю! – радушно согласился офицер.
Я завёл гостя в библиотеку, усадил за стол, дав полистать свежую прессу. Бегло разглядывая вновь прибывшего, обратил внимание на его не типичную для этих мест внешность – это была внешность типичного рыжего ирландца! Хотя откуда в СССР ирландец? Конопатое лицо и ярко рыжий волос, англосакский профиль лица ярко выделял этого человека как необычную личность. Тем более его форма не соответствовала сезону. Он был в офицерском, летнем плаще цвета хаки и фуражке. Хромовые до блеска начищенные сапоги и аккуратный кожаный портфельчик выдавал в нём того его щёголя!
Меня глодало любопытство, чего вдруг к нам в часть, пожаловал офицер внутренних войск? Хотя если учесть, что наш первый командир здесь, был боцман с морского корабля – то чему удивляется и всё же…?
Но мои терзания развеял сам гость. Отхлебнув из эмалированной, стальной кружки крепкого, грузинского чайку и смачно закусывая кусочком сахара он обратился ко мне:
- Ну что, товарищ рядовой?! Будем знакомится? Капитан Гармаш Вячеслав Анатольевич! Направлен в вашу часть для работы с должности пропагандиста части!
- Рядовой Рерих Алексей! Завклубом, киномеханик и почтальон части! – ответно отрапортовал  я офицеру, козырнув.- Предполагаю товарищ капитан, что работать дальше наверное будем вместе?
- Думаю, что да! Обещаю, что со мною вы здесь не соскучитесь! – улыбаясь ответил гость.
Как выяснилось позже, Гармаш был направлен к нам для усиления и предотвращения нежелательных инцидентов, которые последний год будоражили нашу часть, через пропагандистскую, идеологическую составляющую. Замполит части назначил его начальником над нашим клубным коллективом, который тогда уже, разделился на несколько должностей: секретаря комитета ВЛКСМ части, библиотекаря, писаря-художника и меня.
И как словом так и делом, пропагандист соскучится нам дальше не давал!
Нашу пристройку к клубу, в которой мы дружно все ночи посапывали, он заставил отремонтировать, благо со стройматериалами у нас не было никаких ограничений! За полторы недели захудалая пристройка превратилась в довольно солидную бильярдную комнату! Самой фишкой в ней было низко навешанные плафоны освещения, сделанные из фонарей уличного освещения. Появление бильярдного стола в нашей части осталось личной тайной нашего нового начальника, но с момента открытия каждый вечер у нас стали собираться товарищи-офицеры, весело проводя своё дежурство за партией бильярда. За отобранную у нас «спальню», новый командир разрешил нам ночевать в других помещениях клуба, но так, чтобы ему за это не прилетало. Постепенно входя во вкус и не получая замечаний от высшего руководства, Вячеслав Анатольевич расширял сферу своего влияния и авторитета на офицерский состав части. Нам, его подчинённым, жить стало тоже хорошо. Гармаш не относился к деспотичным натурам, которые упивались своей властью, а был справедлив и любил свой личный состав. При любой возможности старался, чтобы и нам доставались какие то дивиденды от его стремления улучшить жизнь в части и сделать службу интересной. И мы платили своему начальнику тем же.
Со временем к бильярдным вечеринкам добавился хороший, офицерский доппаёк*, но не в виде сухих галет и консервов, а полноценного дополнительного ужина в виде буханок свежевыпеченного солдатского хлеба, цилиндриков масла, жаркого из отборного мяса, чая и сахарного песка. Конечно, в первую очередь это всё предназначалось для времяпровождения господ-офицеров, но и нам, солдатскому обслуживающему персоналу, стало перепадать весьма сытно! Это было не ежедневно, но раз в неделю на выходные это было уже негласным правилом, благодаря дипломатическим отношениям нашего нового шефа, и старлея*- богатыря Кравцова, отвечавшего за хозвзвод*, который стал постоянным гостем нашей бильярдной. Я конечно никогда не забывал, как мы голодали в начале службы и грызли лёд в кружках, но, что такое изобилие продуктов будет у меня через год службы, даже и представить себе не мог! Появление Кравцова, играла ещё и на руку нашему Гармашу, в дни его дежурства по-части. Часть в этот день была почти образцово-показательная! Зная что Кравцов проводит ночь за бильярдным столом, и не дай Бог что… никто не хотел отведывать его кувалдовидных кулаков!

Ветер перестройки.

Я шёл по весеннему Никольску вдоль растущих как грибы после дождя киосков и ларьков торгующими всякими кооператвиными, до селе невиданными и дефицитными вещами! Из салона «Звукозаписи» с кассетников неслись мелодии «Миража» и перекликались с конкурентным салоном напротив, звуками «Ласкового мая»! В другом киоске продавали модные брюки-«бананы», джинсы-варёнки, бейсболки с надписью «USA». У азербайджанских кооперативщиков я стал забегать на обеды вкусных мантов и лагмана, шлифуя это сверху холодным, химическим соком «ZUКO». У меня стало больше личного, свободного времени, благодаря моему новому начальнику. Я с интересом стал тратить его на наблюдение тех перемен, которые на моих глазах разворачивались в моей стране под Великим названием СССР! Перестройка набирала обороты!
В обоих городах Джезказгане и Никольском, появилось новое чудо капиталистической индустрии под названием «Видеосалон». Мне очень хотелось взглянуть на запретные когда то антисоветские фильмы – ну что там было такого… чего нельзя?! Но знакомство по итогу получилось совсем неожиданным способом. Видео приехало к нам в часть само, как то в один из субботних, летних вечеров! Предприимчивые ребята втроём подъехали на третьей модели, новеньких «Жигулей» и попросили на КПП пригласить кого то из старших офицеров. На тот момент старшим оказался наш новый шеф – пропагандист части. Гармаш вышел и после десятиминутного разговора с прибывшими, отдал команду пропустить их на территорию части. Ребята подрулили к нашему клубу.
 - Рядовой Рерих! – услышал я команду своего капитана, - Оказать посильную помощь в организации видесалона в актовом зале клуба!
- Есть! – с радостью откозырнул я.
Вот поручение так поручение, я собственными руками нёс настоящий. дорогостоящий, японский видеомагнитофон! Позже я узнал, что за эту чудо-технику тогда готовы были отдать автомобиль «Жигули» лишь бы стать обладателем собственного «киноаппарата»!
Экраном новоявленного мини-кинотеатра был тяжеленный японский 29-дюймовый телевизор «Sony Black Trinitron», который мы вдвоём с товарищем почётно водрузили на агитсцену нашего клуба и стали наблюдать за волшебными действиями хозяев такого богатства, которые подсоединив провода и понажимав на дистанционном пульте кнопочки, дали проглотить большую кассету чёрному нутру видеомагнитофона. На затравку нам поставили мультик «Том и Джери», а билеты по-согласованию с нашим командованием стали предавать солдатам по 1 рублю. Поняв, что всех желающих новый «видеосалон» принять не сможет, ограничились 50-тью человеками. Не знаю что там разглядывали на последних рядах, но нас клубных с того дня Гармаш садил на второй ряд за офицерским составом БЕСПЛАТНО! За что мы были ему снова очень благодарны!
С того дня мы открыли для себя потрясающий новый мир со Шварценеггером, Сталлоне, Брюсом Ли, Чаком Норисом и прочими звёздами Голливуда, до селе невиданный! Это было потрясением! Мы никогда ещё не видели такого кино с откровенным насилием, сексом и спецэффектами!
Командир части, узнав о нововведении, сначала попытался показать, кто здесь хозяин и публично на очередном построении предъявил нашему капитану пропаганду антисоветчины! Обвинение было серьёзным. И на неделю салон у нас запретили. Но… дипломатичный пропагандист нашел, как уладить этот конфликт, организовав ночной просмотр «для своих» запретного кино, на которое пригласил комбата, ещё и с накрытой поляной. Мы как обслуга, тоже приняли в нём участие.
Все впервые смотрели настоящее немецкое порно! Это надо было видеть… видеть лица и слышать возгласы зрителей! Товарищи офицеры охали и ахали вслед за героями фильма, сопровождая комментариями ненормативной лексики происходящее на экране, махая руками – Да как же вашу мать, такое можно показывать…??! Но.. но…ну ты посмотри как он её..! - а потом поодиночке убегали нервно курить на улицу! Тогда у всех дымили не только сигареты!
После такого «внеочередного партсобрания», к радости всего личного состава, видеосалон в нашей части был утверждён три раза в неделю! С одним условием, для прокатчиков – отдельных ночных сеансов для командующего состава бесплатно!

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Примечания:

1.«Алмаатинка» - Шапка солдатская зимняя производства г.Алма-Ата, Казахская ССР. Отличалась от других производителей (Московских), отменной тянучестью для придания определенной формы и высоты. После обработки водой и подкрашиванием чернилами ставилась высыхать на квадратную,сбитую из фанеры форму с последующим отглаживанием утюгом через тряпку. Цвет получался серебристо темно синего цвета.
2.«Павел Корчагин» - главный герой романа Николая Островского «Как закалялась сталь» (1932) и снятых по этому произведению фильмов.
3.«Подшива» - армейское слово, обозначающее подворотничок, полоску белой ткани, которая пришивается на воротник кителя или куртки. Служит для гигиены поверхности кожных покровов, соприкасающихся с одеждой.
4.«Паханы» - из криминально-тюремного жаргона. Здесь, имеющие верховную, неофициальную власть стройбатовских авторитетов части.
5.«Скорефанились» - (жарг) - подружились, познакомились, наладили хорошие отношения.
6.«Закорешился» - (жарг.) - Кореш, корешок, корефан - друг, подельник, приятель. Имеющий общие интересы, либо связанный общим делом и тп. Отсюда же форма "корефан" и глаголы "закорешиться" и "корефаниться".
7.«Стоять на тумбочке» - Тумба, это небольшое (10 сантиметров) возвышение напротив входа в помещение казармы или штаба, на котором постоянно должен находиться один из суточных, дежурных солдат - дневальных. Типа постового.
8.«Красначи» - так называли в советской армии род войск, которые были предназначены для обеспечения правопорядка и внутренней безопасности СССР, охраны государственных объектов, защиты прав и свобод человека и гражданина от преступных и иных противоправных посягательств, обеспечения общественной безопасности. Сокращённое наименование — ВВ МВД СССР.
9.«Черпак»  - черпак, в иерархии дедовщины, жаргонное название солдата прослужившего полгода. Переход из касты «духов».
10.«Тена» - аббревиатура, которая обозначает трубчатый электронагреватель.
11.«Доппаёк» - здесь, дополнительный офицерский продуктовый паёк.
12.«Старлей» - обиходное  армейское название. Сокращённое от старшего лейтенанта.
13.«Хозвзвод» - подразделение в армейской части, занимающееся хозяйственным обслуживанием.
14.«Кирзачи» - это простонародное название кирзовых сапог.
15.«Берцы»  — высокие армейские ботинки на шнурках.
16.«С химии» - В СССР слова "химия" означала не предмет в школе, а советскую стройку, на которую отправляли зэков, они строили и своего рода отбывали наказание. Изначально зэков отправляли на строительство различных предприятий, в частности химзаводов, условия труда там были очень вредными, отсюда и пошло понятие "на химии". За зэками, которые сидели "на химии", всегда был контроль, но настолько ослабленный, что они в принципе могли жить на широкую ногу, поэтому многие и хотели попасть туда. Это было лакомое место, сменить свежий воздух и строящийся город, на закрытую конуру.
17.«ВСО» -военно-строительная обмундирование, форма одежды в стройбате.
18.«Дамоклов меч» - это значит угроза, нависшая над кем-то при внешнем благополучии. Ударение ставится на второй слог: дамо;клов меч. Этот фразеологизм восходит к греческой легенде о тиране Дионисии и его друге Дамокле.
19.«Буханка» - так в народе называют автомобили Ульяновского автозавода с индексами УАЗ-452/УАЗ-3741.