Ладохи

Жил в стране один дядя. То ли Гоша, то ли Алёша. Ни рыба ни мясо, ни постные щи. Такое себе, но человек всё же. Однажды пошёл он с утра умываться, смотрит, а ладони как будто больше стали. Вчера были руки как руки, а сегодня - совковые лопаты. Что делать? Не идти же к врачу с глупостями такими. Собрался да и пошёл на работу.
Вечером - с работы, а пальцы уже в карманы не лезут. Утром ещё больше выросли. Промучился так три дня. Кулаки величиной с собачью будку сделались. Нехорошо! На улице милиция сразу:
- Товарищ, пройдёмте!
Прошёл... Посадили.
- За что? Нету такого закона, чтобы за болезнь сажать.
- Так и болезни такой, - говорят, - нету. А на улицу вас выпустить не имеем права! Зачем народ смущать? Отвлекать его от созидания светлого будущего? А для вашего личного счастья мы вам все государственные условия предоставим: работу, койко-место, трёхразовое питание и баню раз в неделю.
Против государственных интересов не попрёшь. Согласился, тем более, что пригоршни уже с телегу выросли.

Работать определили в карьер глину копать. И с такими горстями все кирпичные заводы обеспечили глиной с пятилетним запасом. Гоше похвальную грамоту и красный флажок подарили. Но он не сильно обрадовался, потому что руки ещё больше стали. А ему хотелось обычной жизни, не передовой. Но, делать нечего. Стали посылать его на разные ответственные задания: каналы строить, дороги прокладывать, руду добывать, лес валить. С такими ручищами всё Гоше по плечу.

Поверил человек в себя и своё могущество и решил: «Раз я такой сильный и мощный, переделаю государство, как хочу. Чтобы не трёхразовое питание, а - пятиразовое с фруктами, чтобы не койко-место, а тахта, чтобы баня каждый день и жену завести!»

Сказано - сделано! Сбежал с работы и подался в столицу порядки менять. Только там его уже ждали с пушкой. Закрылся Гоша от пушки своими ладохами, которыми копал и строил, огромными как локомотивы, да не помогло это. Ладохи-то мягкие, из плоти и крови, от пушки плохая защита. Прострелили ему обе руки и попали прямо в сердце. Тут ему и конец пришёл, сердешному.

Жалко мне его. Как подумаю, реветь охота белугой.