Никольский монастырь, июль 22 года Угледар

Несмотря  на восьмой год вооруженного конфликта на Донбассе, город жил своими заботами, проблемами, да в общем жизнь шла своим чередом. Где-то что-то восстанавливалось после разрушений, что-то строилось новое.

В  одном из самых обстреливаемых за время всего конфликта Киевском районе, так как месторасположение - север Донецка, а это территориальная близость к у всех нашумевшей Авдеевке и Донецкому аэропорту, несмотря на все это на Гладковке, так еще называется этот район, шло строительство храма Пантелеймона Целителя.

К концу 2021 года он был оштукатурен изнутри, а снаружи даже выкрашен. То есть все было готово для  благоукрашения его, можно ставить алтарь, оформлять лепным декором.
 
Вызывает меня Митрополит Донецкий и Мариупольский Владыка Илларион, объясняет свое видение, как это должно быть, выглядеть в его представлении, одним словом, заказчик. Начинаем замеры и прорисовку эскизов, вроде все как-всегда, не один храм за 20 лет сделал.

Но в этот раз почему-то туго и сложно все давалось. Так как заказчик он требовательный, но не всегда знает, чего он больше хочет, правильности в канонах  архитектуры или красоты, богатства убранства.

Склонялся, конечно, ко второму, чтобы было богато и красиво. Я его тоже в этом поддерживал, но не из-за того, что заказчик прав примешь его сторону  и налепишь побольше, побольше значит заработаешь.

Нет, я всегда отстаивал свою точку зрения, если она  была лучше даже Владыкиной. Несколько раз на этой почве даже ругались, я уходил. Через какое-то время меня снова приглашали.

В общем, 20 лет находили обоюдный компромисс. Результат совместной работы — 4 собора и более 10 церквей по Донецкой области.

Один пример, это, кажется, 2004–2005 гг., работали на центральном соборе (в народе «Шапочка»). Огромный Спасо-Преображенский собор. Монтируем пилястры по залу, всё хорошо, гладко, а до алтарной части дошли — и гвоздь.

В размерах при строительстве чуть пошло что-то не так. Одним словом, наши пилястры по архитектурным канонам будут смотреться, как седло на корове. Разругались с архитектором, который вел проект (хороший мужик, дружим до сих пор).

Я принял тогда сторону Владыки. Пусть лучше с нарушением архитектурных канонов (архитрав, антаблемент, поумничал, хватит), не все их-то знают, но зато глаз рвать не будет зал, алтарь. Такого за 20 лет было много.

Промаялись мы с проектом Пантелеймона Целителя, наверное, месяца два. Себе даю обет: если всё срастается, т. е. проект утверждается, смета подписывается, начинаем работать, перестаю бриться, т. е. отпускаю бороду.

Собрал остатки бригады, которая у меня была до войны. Монтажные работы начались сразу после новогодних праздников, т. е. январь 2022 г. Всё пошло своим чередом. Протяжки, отливки, монтаж, оперативки у Владыки.

Весной началось СВО со всеми вытекающими последствиями, усиление обстрелов по городу, мобилизация, двоих человек забрали. Осталось нас 6 человек вместе со мной.

Добирались до работы тоже с немалыми проблемами из-за патрулей, но в бригаде было два человека, уже побывавшие там, т. е. участники боевых действий, они молодых и отмазывали. Да, постоянные прилеты в этом районе немного напрягали.

Неоднократно с конечной остановки люди укрывались в храме от обстрелов. Да, почти каждый день сторож по двору храма собирал десяток, а то два осколков. Как-то один раз приезжаю, а ребята показывают железное ведро, а в нем половина ведра — осколки, собранные накануне во дворе.

Дату точную не помню, в конце июня 2022 сидим у Владыки на планерке, и он рассказывает жуткие вещи, какие ВСУшники творят на территории Святогорской Лавры.

В это время на Украине стало сильное противостояние УПЦ и РПЦ. Украинский патриархат начал вытеснять Русскую православную церковь. Даже монахов, которые пытались вплавь перебраться через реку Северский Донец, расстреляли. Рассказывает, а сам чуть не плачет от беспомощности.

Тогда я Владыке предлагаю на своем автомобиле поехать туда отвезти медикаменты, может, продукты или еще что нужно. Владыка промолчал, но знал, что я смогу это сделать, так как за 8 лет войны подобные рейсы я совершал не один раз.

Проходит несколько дней, раздается звонок, звонят из епархии. Рассказывая, что Владыка дает епархиальный микроавтобус «Форд-транзит» (бусик) и в какой-то серьезный рейс нужно съездить. Сразу в голове, настолько серьезный, что водитель отказался ехать.

Назначили время, когда я должен подъехать в епархию. Кровь забурлила, застоялся, как конь в загоне, что-то серьезное. Да и за адреналиновой эйфорией соскучился.

Приезжаю к назначенному времени, захожу. Владыка начинает ставить задачу, что нужно сделать. Оказывается, и в Новоникольском монастыре, что под Угледаром, дела обстоят не лучшим образом, ведь в то время он находился на нейтральной территории, ни наших там постоянно не было, ни всушников, но по поселку и монастырю прилетало и от наших, и от всу.

Из рассказа понял, что в связи с обострением на Угледарском направлении необходимо попытаться из монастыря вывести хоть какую-нибудь церковную утварь, т. е. иконы, свечи и т. д.

Задачу понял, готов. Прежде чем идти, говорю Владыке, а ключи от буса, на котором ехать, ведь вчера по телефону сказали, что на епархиальном бусе поеду. Встречный вопрос (вопрос на вопрос). А ты на чем приехал, говорю, на «Лексусе», ну вот с Богом и езжай. Да, там Николай-водитель с сопровождающим батюшкой тебя уже ждут.

Вот это поворот, подумал я, отступать, отказываться не привык, тем более пару дней назад сам напрашивался. Получив благословение, выхожу в епархиальный двор. Подошел к водителю бусика, поздоровался, сказал, что от владыки получил благословение ехать в Никольский монастырь.

Батюшка говорит: «Снимай с машины номера, оставляем здесь вместе с документами, и, если есть какие-то ценные вещи, лучше с собой не брать». Взял большой пакет и сгрузил в него всё из машины и оставил в епархии.

Водитель с батюшкой выезжают со двора епархии и пока не видят, на какой машине я, машина припаркованная была за территорией.

Поближе к теме. Бусик выехал, я за ними, подъезжаем к развилке на Новотроицкое, останавливаемся по малой нужде, другого спокойного места уже не будет.

И тут водитель и батюшка почти одновременно говорят, зачем оно тебе нужно, мы как бы люди подневольные, на службе, а ты куда, да еще на такой машине (Лексус RX300 2018 г.в. белого цвета, салон белый). Не дурак, сам понимаю и ситуацию, и куда примерно еду. Владыка благословил, да и штаны я ношу, а не юбку, короче, решение не поменяю, поехали.

Чем ближе подъезжали к месту назначения, тем дороги становились хуже. Разрушенных домов становилось всё больше, так же как и КПП, на которых первый раз останавливали досматривать, так как номеров на автомобилях не было, каких-либо документов, подтверждающих наши личности и о принадлежности автомобилей, не было, в последствии нас уже не досматривали. Забегу вперед, ездили мы туда месяц. Просто ограничивались приветствиями, некоторые даже крестили вслед, когда ехали в монастырь.

Доезжаем до последнего нашего блокпоста, если это так можно назвать, блокпост на передке.

Узнаем обстановку, передохнули, и вот он, последний рывок перед монастырем. Перед стартом батюшка благословил бойцов, поехали, смотрю в зеркало заднего вида, тот, что постарше был, стоит и крестит нас вслед.

Расстояние-то небольшое, километра три, но это изрытый воронками старый асфальт. Да и местность открытая, а перед въездом в Никольское на дороге поставили, прям сверху, минные заграждения от бронетехники.

Маленькие машинки могут пропетлять среди них, но большая техника типа танка — нет. И это всё нужно проехать как можно быстрее, так как нейтралка, да и не только, с неба контролируется дронами.

Меньше ста километров не ехали ни по дороге, если можно направление так назвать, да и минное заграждение тоже, не снижая скорости, пролетели. Заезжаем первый раз в монастырь, ворота нам открыли.

Довольно-таки чистенько, ухожено. Разрушений каких-либо я не увидел. Нас сразу предупредили: перемещаться по одному, больше двух, как говорится, не собираться, сразу бросают с дрона гранату. Да и машины особо на открытом месте не оставлять, или под навес, или под деревья.

Во всех подвалах, богадельнях людей — ужас, спрашиваю, почему не вывозят, говорят, все местные уезжать не хотят.

Подъехали к складу, где хранились иконы и свечи, начали быстро грузить бусик и «Лексус». Если в бусике объем и туда одну-полторы тонны просто набросал и всё, то в «Лексусе» объем ограничен, и сильно нужно постараться в нем распределить как можно больше.

Мне к машине два человека подносили, сам укладывал. Сначала делал вокруг водительского сидения капсулу из свечей до самого потолка, потом, начиная с пола торпеды до крышки багажника, как бы выравнивалась площадка, и всё пакетик к пакетику, чтобы пустоты не было.

Даже на полу с водительской стороны свечи лежали, оставлял лишь педали. И в такой капсуле из свечей месяц почти и проездил. Когда машина прилично приседала, сверху добавляли иконами и другой церковной утварью, она полегче.

Так что, ребята, «Лексус» не колхозная машина, но тонну в нее грузил, да и груженный по таким дорогам ездил, вы, наверное, даже себе представить не можете. Я имею в виду не военных, а кто там не был. И всё это не меньше сотки на спидометре. Проверено лично. Знак качества «Лексусу».

Так продолжалось, наверное, дней 20, когда через день, когда каждый день, и в разное время старались, чтобы сбить с толку ВСУ.

Долго за нами охотились укропы, то до приезда пару раз шмальнут, пару раз после нашего отъезда прилетало, как-то петляли.

В одну из поездок, эдак в 20-х числах июля. Всё как обычно, подъехали, начинаем грузиться, чуть больше половины загрузили.

Первый пристрелочный ложится метров за 15. Начинают все забегать в склад, продолжаю загружать машину из того, что уже принести успели. Успел переложить всё в машину, через пару минут уже ближе, грунт начал долетать.

Кричат: «Беги в укрытие», зовут в этот склад, с деревянной крышей сараюшку. Не успев закрыть в машине двери и багажник, начинаю бежать, где все, и в этот момент такой толчок между лопаток сбивает с ног, потом слышу взвыв 5-7 метров рядом.

При падении стер немного ладони, да на джинсах белые полоски остались. До сих пор в раздумье, что это было: взрывная волна или Божий промысел, но удар такой, будто бы между лопаток прилично приложил физуху. Склоняюсь, конечно, ко второму, Божьему промыслу.

Забегаю в склад, нас там было 8 человек, кажется. Двое мне к машине подносили, я грузил. Остальные грузили бусик. И тут начинается такое….

Попробую описать в подробностях. Забегу немного вперед. Разбор монастыря, в прямом смысле этого слова, длился более 3 часов. За это время 4-5 часть территории — это руины, но обо всем подробнее.

Сидим в этом складе-сарайчике, и все молча молятся, каждый по-своему, во главе с батюшкой. И батюшка начинает молитву читать, его подхватывают, и такое тихое песнопение получается из мужского хора.

Я молитв тех не знаю наизусть, пытался что-то бормотать с запозданием и не в унисон. Думаю, мешать не буду, буду Иисусову молитву читать.

Про ее чудеса как-то при встрече Сергей Фомин, хранитель иконы Донецкой Божьей Матери «Умягчение злых сердец», мне рассказывал. Говорит, бывают на войне такие случаи, что даже «Отче наш» то прочитать нет времени, не говоря про псалом 90 «Живые в помощи…». И на такой случай, когда кажется, всё, наступила грань бытия, есть Иисусова молитва. «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешного». На войне эта молитва делала на его глазах чудеса.

Начинаю читать, и так три часа подряд: в монастыре, по дороге, в Донецке, уже загнав машину во двор своего дома. Только тогда спохватился, себя поймав на мысли, что эта молитва и сейчас со мной на протяжении примерно пяти часов.

Плотность прилетов такая, что казалось, каждую секунду прилет, сплошняком, одни только «Грады» работали каждые пять секунд. Слышен сначала минус, отсчитываем пять секунд, и вот он, пакет, уже на территории монастыря. Плююсь, артиллерия, да какой-то дурачок, которому за расстрел монастыря пообещали звание героя Украины (это со слов обитателей монастыря).

Проходит где-то минут 40, один товарищ серьезно заерзал, мол, в туалет пробило, а здесь не то что на улицу страшно выйти, страшно находиться внутри под деревянной крышей. Все отнеслись с пониманием, батюшка объяснил, что это просто реакция организма на сильный стресс.

Во время службы в ТуркВО, город Чирчик, 1984-1986, слышал о таких случаях с человеческим организмом (для молодого поколения — афганские учебные центры). Да и уже на этой войне в Горловке слышал, но не видел. Когда командиры инструктировали, идет обстрел, голову не поднимай, не высовывайся, захотел по нужде — в штаны. Штанишки постираешь, а дырки на тебе могут не залатать. А здесь насмотрелся.

Батюшка говорит: «Давай из пакета целлофанового достанем свечи, а пакетик пригодится тебе, иди в дальний угол». Недолго думая, этот товарищ пулей вылетает на улицу, и как раз прилет. Все молча перекрестились.

О машинах, стоящих на улице, даже не вспомнили за два часа ни разу. Через два часа начинает работать наша арта, оттягивая на себя уже часть плотности всушников.

Чуть попустило, и, выбрав удобный момент, мы все перебегаем в полуподвальное помещение, которое от склада-сарайчика находилось всего  метров в 8.
Пробегая мимо машин, бросил беглый взгляд на одну и другую, целые, как бросили их открытыми, так и стоят, только все в пыли. Даже времени не было двери прикрыть, всё-таки салон белый.

Прибежав в более безопасное место, полуподвальное помещение с железной дверью, небольшое, но уже хотя бы из бетонных блоков и бетонных плит перекрытия, даже концертные старые кресла были, можно было нормально сидеть.

Я почему-то сходу падаю в первое подвернувшееся под задницу кресло, перевожу дух. Поднимаю глаза и замер, сижу прямо напротив входа в подвал с железной дверью. И сам себе удивляюсь, размышляю, первый приличный прилет в район железной двери, и меня здесь легче будет закрасить, чем потом собрать.

Перехожу к противоположной стене и уже умостился спиной к блочной стене и к выходу, другое дело. Какое же наше удивление было, когда мы в этом подвале увидели того парня, который во время нахождения в складе-сарае выбежал прямо под прилет справить нужду. Таких в тот момент было еще двое.

Приведу еще на эту тему курьезный случай. Плотность огня уменьшилась на арту, но «Грады» работали исправно, выхлоп пять секунд, прилет пакета. Еще один парень лет 35 на вид, жмется, жмется, приперло. Готовится, расстёгивает штаны и на выход. Хлопок, прилет, сразу выскакивает, снова выход идет, его хорошо слышно было, Угледар рядом. Уже забегает, держа штаны в руках, и говорит: «Мужики, даже не напрягался».

Потом я, пользуясь этим окошком между плюсом и минусом, выглядывал на машины, но их видно не было, стояла сплошная пыль. Когда спустился вниз, водитель бусика спрашивает, что с нашими машинами.

Сказал, что я их не видел, хотя расстояние до «Лексуса» было примерно метра 4, до бусика в два раза больше, он стоял при загрузке сзади. Плотность огня с нашей стороны нарастала по Угледару. В монастырь стали прилетать уже одиночные снаряды.

Пыль, гарь развеялись, и только через 3 часа мы увидели свои машины. К нашему огромному удивлению, они были целы, так же с открытыми дверями, но все в пыли. Осмотрели своих коней, завели.

Решаем прорываться на Донецк. Но как, вопрос, везде такая разруха из кирпича, гранита, досок с гвоздями, жесть, и опять же как и куда. Оттуда, откуда приехали, наши пуляют, с Угледара хохлы. Шансов выехать по этой дороге минимум, но есть.

Где стояли машины, были запасные железные ворота. Искали ключи, не нашли. Хотели через них выехать, чтобы не объезжать собор по территории монастыря, так как, как уже говорил, многие сооружения были разрушены. Не судьба, да и, наверное, в этом направлении и выезжать-то не нужно, что-то не пускает.

Поехали вокруг по всей территории монастыря, аккуратно, потихонечку. Доезжаем до келий, здание не помню, двух или трех этажей и в длину метров 30-40, а оно всё в руинах, и обломки кирпича, досок просто горой лежат на нашем пути, дороге.

Не объехать, короче, куча мусора из строительного материала длиной в 30-40 метров. Не раздумывая, я ехал первым, взбираюсь на «Лексусе» на эту кучу стройматериалов, еду, смотрю, бусик за мной карабкается. Успешно, без порезов, без пробитых колес доехали до выезда из монастырского двора.

В это время в монастырь въезжает наш БТР с бойцами. Машины поставили под стены храма, как бы спрятали от прилетов, тыльная сторона собора. Ребята посоветовали в лоб обратно не ехать, так как большой риск, а поехать в обратном направлении, держа маршрут на Волноваху.

Риск меньше, но нужно немного проехаться по вражеским тылам, да и по времени займет больше. Из двух зол выбирают меньшее. Выезжаем из ворот, поворачиваем вправо и вперед по тылам всушников.

Сразу за монастырем на пути водоем и плотину проезжаем, к ней вернусь позже. Не едем, а летим подальше от этого места. Адреналина почему-то у меня нет, только одно в голове — Иисусова молитва: «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас грешных». Сцепленные до боли в челюстях зубы и полное спокойствие.

Может, даже не правильное это слово, может, это слово — меланхолия, безразличие, какая-то отрешенность, а в голове: «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас грешных».

Дорога в основном была по лесопосадкам и полям, грунтовая, изрытая воронками, и вся усеяна просто сгоревшими, в основном гражданскими машинами.

Подъезжая к первому нашему блокпосту, солдатики занервничали, засуетились. Встретили наперевес готовыми автоматиками. Остановили и с удивлением расспросили, откуда здесь взялись на машинах, нас тщательно досмотрели.

Потом еще несколько таких же удивленных блокпостов, въехали в Волноваху. С момента ее освобождения я там еще не был. Но удивился тому движению машин и людей на улицах полуразрушенного города. Жизнь продолжается.

Подъехав к Донецкому блокпосту, остановились сами, потому что с некоторыми за эти рейсы не один раз встречались. Некоторых ребят уже знали, соответственно, и они нас, так как всё время мы ездили без номеров и каких-либо документов на машины и личных. Один из бойцов говорит: «Что-то вы, ребятки, сегодня чумазенькие». Вкратце рассказали о случившемся и въехали в город.

При выгрузке в епархии в машине насобирал горсть осколков так как при обстреле Никольского монастыря стояла с открытыми дверями и багажником. Осмотрел салон на предмет повреждений, целый, Слава Богу. В бусике было незначительное повреждение, пробило боковину с левой стороны осколочком размером с мизинец.

Рассказали о случившемся Владыке, растрогался, сказал: «Завтра отдыхайте».

Заезжая к себе во двор, опять ловлю себя на мысли, что в голове за последние часа 4-5 звучит только Иисусова молитва. Думал, начинает подтекать крыша. Налил двойную порцию коньяка, уснул.

На следующий день первым делом пошел к своему железному коню. Хорошо вымыл снаружи и изнутри, еще раз осмотрел на предмет ран, ни царапины. Потом съездил на храм Пантелеймона Целителя, завез материалы, детали, посмотрел, как идет основная работа по благоукрашению храма, естественно, рассказал о вчерашних событиях.

И даже самому не верилось, что вчера все могло закончиться совсем по-другому. Да и отдыхать, завтра снова в монастырь.

Встречаемся в епархии, Владыка благословил, едем. Доезжаем до развилки на Новотроицк, батюшка звонит на пункт пропуска, что ближе к монастырю.

Решение принимаем заезжать в монастырь той дорогой, которой позавчера выезжали, т. е. через Волноваху и тылы ВСУ. Потому что после позавчерашних боестолкновений еще не понятно, что там. Ни дорог, ни блокпостов, в общем, небезопасно, поехали через Волноваху.

На всех постах, которые мы позавчера проезжали, на нас смотрят как-то, слово не могу подобрать, давайте, как на заговоренных, и тут я понимаю, что своими рейсами в монастырь батюшка вместе с нами в бойцах укрепляет веру, что сила в вере и правде. Очередной боец нас украдкой перекрестил вслед.
 
Снова началось сафари по нейтральной полосе с петлей в тыл к всушников. За скорость повторяться не буду, бешенная, реакция молниеносная, еду вторым.
И тут вижу сзади моей машины небольшой фонтанчик земли, взрыв, дрон. Увеличиваю скорость, догоняю бусик, обгонять — нет, да и вместе ехать нельзя, вдвоем мы очень хорошая мишень.

Торможу в посадке под деревьями. Жду, пока бусик не скроется из вида, рву дистанцию. Выскакиваю, и этот отрезок пути адреналин зашкаливал, скорость была далеко не стольник. А эту дорогу я уже описывал, грунтовка вся в воронках и сожженной технике.

Бусик догоняю возле пруда, но на этот раз плотина была раскурочена воронкой от взрыва. Из пруда торчала задняя часть бронетехники, какой — не разобрал, на предмет «наша — не наша» не скажу.

Хотя почему, когда-то было всё наше советское, только кто-то умело и хитро это поделил.
 
«Бусик» осторожно проехал по краю воронки, чуть занесло. Я маленький, без проблем проехал. Решили, что, когда будем груженые, может стянуть в водоем. Поэтому путь через Волноваху у нас отрезан.

Заехали в монастырь, ворот, кажется, уже не было, но дорога возле келий очищена, удивился. Беженцев, монахов было много, наверное, они за вчера это всё убрали, чтобы мы проехали к складу.

Масштабы разрушений удивляли, но еще больше усиливал тот фактор, что ты позавчера при всем этом разборе строений находился здесь. Как говорится, в эпицентре событий.

Подъехав под загрузку, еще больше удивился, на месте, где позавчера стоял «Лексус», лежал гранитный валун размером с баскетбольный мяч. Это был кусок, отколотый взрывом от храма, а от храма до этого места метров 30 точно. Чем пуляли, можно представить.

Быстро загрузившись, отправились в обратный путь, но уже через Новотроицк. Правда, дорога была еще ужаснее, чем три дня назад. Доехали без приключений. На блокпостах видели у бойцов удивленные глаза и восприятие духа, наверное, может громко, но и укрепление веры в промысел Божий.

Батюшка и два водителя почти месяц ездили в монастырь, вывозя иконы, свечи и церковную утварь, из-за них было сильное боестолкновение, т.е. шума наделали, а ни на них самих, ни на машинах ни царапины.

Еще несколько было рейсов в монастырь, но уже без каких-либо приключений.
Да, я уже описывал чудодействия Донецкой иконы Божьей Матери «Умягчение злых сердец», что после того, как замироточила и сделали из нее маленькие копии, иконки, с тех пор она со мной в нагрудном кармане, ближе к сердцу, да во всех машинах, на которых тогда и сейчас езжу.

Успешно к концу года окончили работу в храме Пантелеймона Целителя. Был эмоционально очень тяжел 2022 год, нужно было как-то расслабится, т.е. поменять обстановку, или, как говорят, клин клином вышибают. И 20.12.2022 собираемся с женой из Донецка и на машине стартуем на Дальний Восток. За неделю доехали, Новый год встретили в столице Приморья — Владивостоке, ну, это уже другое повествование.

Миф-120