Маленькие бумажки

Рассказ.

Заглядываю в комнату к дочке, подхожу к стулу, на котором она сидит за письменным столом, спрашиваю, как дела,отвечает, что все хорошо, я говорю, что скучаю, подхожу вплотную к столу, она кладет руки на тетрадку, закрывает от меня текст,  поворачивает ко мне голову, говорит, что пишет дневник, смотрит на меня так , как будто любовь вдруг наша стала меньше.

Сижу за своим письменным столом в двухкомнатной квартире. Сегодня из школы пришла раньше, достала свой черновик - тетрадку в клетку, он еще совсем чистый. Моя  шариковая ручка сама рисует, я только позволяю ей меня вести. Вот квадрат, еще квадрат, шесть квадратов по диагонали, вверху над квадратами появляются затылки,  прохожусь по очереди по каждому из них, как же легко рисовать головы с затылка,  хохолок -уши , подписываю сверху “Андрей”, кудряшки без ушей, за кудряшками их не видно - “Я”, пишу над кудряшками, косички и ушки - “Катя” , Катя любит носить косы,  два хвостика и ушки - “Оксана” , снова ушки-  хохолок -” Саша”, потом рисую облачко над каждой,  в облачке слова рядом с Андрей : “Тебе нравится фильм?”  В облачке надо мной :” Очень.”  Рисую задний  план - большой квадрат. В квадрате только два носа в профиль, и тут ручка замедлилась,  губа, пухлая, над губой мягкие линии усов, коротенькие и такие мягкие … другой нос, тоньше,  рисую вплотную к первому, линия губ тоже тоньше, ручка остановилась . Какой мы смотрим фильм?

“Юля , - я вздрогнула,услышав рядом уставший  голос мамы,- как дела?” Когда мама возвращается с работы после мытья шестнадцати подъездов, она очень сильно раздражается на то, что выходит из под ее контроля. А тут я рисую мальчиков … Быстро двумя руками закрываю тетрадку, чувствую, как вся радость сразу уходит из моей жизни, также  я потеряла радость,  когда нечаянно наступила на хомячка подружки и сломала ему лапку.
Мне было 5 лет и подружке 5, она выпустила хомячка погулять, я раньше никогда не видела хомячков, а тут такой зверек милый , он убежал, мы смеялись и не заметили, как он убежал траву, я встала, шагнула назад, под моей левой сандалей  что- то пискнуло… Вот и сейчас мамин голос, как писк хомячка, после которого сразу темно.
“Покажи, что ты там прячешь? ” ” Нет, мамочка.” Мама пытается  убрать мою руку.  “Нет, Мамочка,- это личное.” “Какие у тебя могут быть от матери секреты?” Голос мамы все громче, а мой  все тише, только пальцы на руках бледнеют от напряжения, я всегда успеваю посмотреть, что делают мои пальцы, всегда смотрю на них со стороны, только на пальцы, в музыкальной школе меня учат следить за пальцами, за запястьем, сначала мысленно прицелиться, увидеть куда тебе поставить пальцы на аккорд или арпеджио,  а потом играть. Я   успеваю прицелиться, ухватиться за рисунок, и мама  вырывает  тетрадь из под рук, тетрадь остается  у мамы, рисунок у меня.  Маме жалко тетрадь, мне рисунок.
Но не  отрывая взгляда от мамы, я разрываю свой листок в клеточку на мелкие кусочки ,собираю их со стола в ладонь, как хлебные крошки, отодвигаю горчичного цвета  штору, чего делать в нашей семье не разрешается, мама сама закрывает и открывает шторы во всех комнатах, встаю  на подоконник, открываю форточку, высовываю в нее руку и разжимаю  ладонь, растопырив пальцы, как перед игрой арпеджио на техническом зачете в музыкальной школе, даже секунду любуюсь ими,  любуюсь медленно падающими бумажками. Кусочки летят красиво, вертолетиками, как кленовые сережки, я все время маленькая собирала в карманы сережки, летом они были зеленые и летели быстро, а осенью сухие, легкие, они крутятся и падают медленно, крутятся  и падают, мои бумажки легкие, как осенние сережки.  Я не вижу и не думаю о том, куда опускаются мои мечты-  бумажки, мечты увидеть поцелуй крупным планом в кино.
 Мамин голос стал спокойно-командным: “Теперь пошла, собрала бумажки, склеила и мне показала, что ты там нарисовала”.

Медленно спускаюсь с подоконника под пристальным взглядом мамы, снимаю домашний желтый халат, натягиваю футболку, спортивные штаны, надеваю  кеды и выхожу из подъезда, сейчас лучше уйти,  четыре ступеньки и я на улице, еще две ступеньки с крыльца, прохожу лавочку, поворачиваю  налево, иду по тротуару  медленно, под левой рукой  ощущаю прутики недавно подстриженных кустов, создающих живую изгородь между палисадниками нашего длинного пятиэтажного дома.  Вот сейчас запутаюсь в ногах и упаду. Папа говорит, у меня ноги от шеи, но от таких ног одни неприятности последнее время.  Тот  затылок слева от меня на рисунке, подписанный “Андрей”, стоял с друзьями на перемене на улице в школьном дворе и посмотрел в мою сторону,
когда я проходила мимо, я запуталась в ногах и упала, мальчишки засмеялись, Андрей нет… Снова налево, вот окно мое. Мама не смотрит. Может потерять эти бумажки? Просто не нашла и все. Не наш-ла. 
Я присаживаюсь на корточки. Сколько же тут солдатиков! Как же  эти красные клопы с геометрическими рисунками быстро снуют туда-сюда.
 Один солдатик забежал на бумажку, к которой я потянулась, я стряхнула его к собратьям. На клочке в кавычках заглавная буква “Я”.
Ох. Весеннее солнышко, от которого мама днем зашторила окна, припекает мне голову.   Закрываю глаза…

Папа с закрытыми глазами перебирает двигатель нашего горбатого  запорожца в гараже у бабушки в деревне. Мы  называем запорожец  Божьей коровкой, хотя он голубой. Но вот электрика …Папа  каждый проводок записывает на листочек в клеточку под номерком и какие- то свои пояснения.
“Подожди, Люлек, тут отвлекаться нельзя, сейчас перекур устроим. ” Папа курит, а я бегаю  вокруг с новым бабушкиным  щенком, от которого я уже устала, я хочу с папой поговорить уже наконец. Щенок забегает  в гараж и долго там возится . Перекур заканчивается , папе нужно работать. Папа уходит обратно к внутренностям своей любимый машины . Я грущу на бревне у ворот гаража, выбегает щенок, за ним папа, идет ко мне, бормоча:  “Люлек ,электрика, электрика , щенок этот клоп вонючий!  Выручай , только ты справишься, пальчики у тебя тонкие…”-    папа протягивает свою натруженную, всю в мазуте  руку с горстью мелких бумажек… Клочки мелкие, почерк у папы  и вовсе мелкий…
У бабушки нет клея, мы с ней варим клейстер:  греем воду в ковше на маленькой плитке, у бабушки она на всякий случай эта плитка, так она все готовит на печи, вот этот самый случай теперь, в теплую воду сыпем муку, мешаем ложкой  до загустения. На стол, покрытый белой клеенкой в мелкий голубой цветочек, стелим  старую газету, папа приносит  кисточку, она очень пахнет бензином, мне это нравится, я долго собираю папин чертеж , слова пазл мы еще не знаем, потом каждую бумажку намазываю клейстером, приклееваю к газете. Папа говорит, что я реставратор. Я никогда не видела ни одного реставратора, но слово дорогое, как ресторан, в котором работает мамина подруга главным поваром,  еду она нам готовила, “как в ресторане”, когда мы приходили к ней гости…

Солдатик залез ко мне на руку, -“хорошо, что ты не вонючка американская!” Вдруг  меня отпустило моё горе, я стала быстро собирать бумажки, выбирая их среди мелких камушков, стекляшек, асфальтовой пыли, буду клеить. Пусть мама уже увидит и успокоится.

Путь домой - все наоборот и быстро: по верхушкам кустов свободной рукой провожу, поднимаюсь 2 ступени, потом 4, дверь не заперта, сбрасываю кеды,  захожу в свою комнату, мама стоит с моей тетрадкой в руках, так и стоит  все время, хочет что- то сказать и не может… Достаю газеты, мама мне помогает, застилает  ими стол, клей ПВА, начинаю собирать,это быстро, не папины схемы же, не хватает несколько кусочков, у папы тоже не хватило, но он справился. Смотри, мама!
Мама смотрит не на листок, а на меня, потом крепко сжимает меня в объятьях  и плачет.  “ И я люблю тебя, мамочка.”
 С улицы доносится гул мотора нашего голубого запорожца.

Я выхожу из комнаты дочери. “ Освободишься , зайди, я просто очень соскучилась.” “ И  я люблю тебя, мамочка.”