Скромное обаяние Вадима Олеговича

            


     Чем дальше шла война между Россией и Украиной, чем отдалённее и туманнее делались её результаты, тем больше тосковал  житомирский обыватель Вадим Олегович Биденко.
     То есть он не тосковал, а просто боялся за свою шкуру.
     Всеми гнилыми фибрами своей мелкой души он страдал за себя,  предчувствуя  грубые физические, а отчасти и нравственные, мучения предстоящей военной зимы.
     Вадим Олегович был тем самым мещанином, какие всегда  проявляются во время всеобщих бед и страданий, особенно войн - Мировых, Отечественных, Гражданских - бледными  поганками ренегатства, ядовитыми мухоморами коллаборанства - на земляничных полянах Родины. Нужно ли о чём-то доказывать, если когда он пополнял телефон на терминале и с него случайно снялось двадцать гривен в пользу ВСУ, он матерно ругался, напоминая Варфоломеича, наколотого Остапом Бендером. А когда для тех же целей ему предложили  в аптеке купить за две гривны картинку с ангелком, он сбрехал : «Дякую, я вже багато купував.»
     Вадиму Олеговичу было в высочайшей степени наплевать как на Россию, так и на Украину, не говоря уже о Европе, Америке и  Африке с Азией, лишь бы его не трогали, не терзали мозги  и дали дожить оставшиеся крохи жизни.
     Вадиму Олеговичу Биденко, а для приятелей просто Бидону, в апреле исполнилось шестьдесят, и он планировал наслаждаться своей  минимальной пенсией еще лет пятнадцать, или хотя бы четырнадцать.
     Вадим Олегович, имевший такие скромные планы, всей душой желал, чтобы все Мировые Правительства, русские цари,  британские короли, ковбои Джо, китайские товарищи, вместе с патриотами всего мира - шли в задницу.
     Но это были всего лишь мечты, а по факту все было наоборот.
     «Человек привыкает ко всему и всегда надеется на чудо» - сказал Ежи Лец. Это есть совершенно справедливо. Вадим Олегович не знал как там у крыс с тараканами, но что после ядерной войны выживут люди, это однозначно, по крайней мере, пенсионеры - точно.
     Конечно,  с течением времени можно отвыкнуть от таких условностей как электричество, вода в кране и тепло в батареях. Жили же неандертальцы без российского газа и были сильными и бодрыми, пусть и живущими недолго. Но чтобы вернуться в это счастливое состояние, думал Вадим Олегович, нам предстоит пройти  тернистый путь тревог и и бомбёжек. А для начала пережить зиму.  Он  смотрел в ютубе, что самыми страшными в блокадном Ленинграде была первая зима, когда умирало по двадцать тысяч в день. Конечно, больше так не должно было бы быть, но кто его знал, что оно будет.
     Так туманно и расплывчато он философствовал, посидев всего два дня  без света после ударов по критической инфраструктуре.
     Раньше-то Вадим Олегович относился к войне индифферентно, как к временному казусу. Конечно, гибли солдаты, погибало много мирных людей, таких как он сам, но они гибли где-то далеко, на Донбассе или под Харьковом, а телевидение так приучило нас к мысли, что смерть - это ничего, что телезрителю, каким бы Махатмой Ганди или Джавахарлалом Неру он ни был, делается как-то параллельно, пока его самого не ёб..т по башке братским «Калибром».
     Но одно дело философствовать, кушая сосиски из гумпайка, а другое дело зимовать без тепла и света.
     Слушая в ютубе, как москали злорадствуют что скоро заморозят  «бандерштат», Вадим Олегович восклицал:
     - Да пошли вы нахер! Сами посидите жопой на льду!
     И когда тётя Таня и двоюродная сестра Алёнка с Кубани писали по Вайберу, как они за него переживают, Вадим Олегович ничего не отвечал, а только посылал им неприличные картинки.
     Исследователь полярных льдов Роберт Скотт, погибший на обратном пути, сказал: «К холоду привыкнуть нельзя.»
     И он был совершенно прав. Вадим Олегович просидел пару дней в октябре не то что без тепла, а просто без электричества и то в этом убедился.
     А как быть с продуктами из холодильника? Это просто счастье, что впереди зима и можно будет держать их на балконе. С другой стороны ты сам оказываешься как мясо в морозилке.
     В заботе о будущем Вадим Олегович соорудил  две  масляные лампадки, состоящие из баночек с фитильками, торчащими из крышечек. Об этом ему подсказала жена, уехавшая беженкой за границу, а она узнала в интернете. Эти свечки на постном масле были не только призваны давать свет долгими зимними вечерами, но над ними можно было также греть руки и кипятить чай.
     Но всё равно Вадиму Олеговичу рисовались мрачные картины: вот он тянет саночки мимо мёртвых трамваев, а на саночках сидит тётя Любовь Васильевна, закутанная в плед и держит в руках трехведёрную «выварку», а едут они к проруби в парке культуры и отдыха имени Гагарина, чтобы набрать воды для готовки.
     Вадим Олегович содрогнулся: «А смывать унитаз?»
     Ему представился белый двор, испятнанный всеми оттенками коричневого и он сморщил нос, хотя и понимал, что всё это ерунда, цветочки и дело десятое по сравнению с "грязной" бомбой…
     - Бы-ы…! - негромко воскликнул Вадим Олегович. - С-с-с…!
     «Век мой, зверь мой!» - вспомнились ему стихи Пастернака.
     На улице Вадим Олегович встретил приятеля, у которого в школе было погоняло «Гнус».
     После первых фраз, долженствующих засвидетельствовать обоюдную симпатию и горячий интерес к здоровью товарища, приятели заговорили о том, о сём:
     - Н-да-с! - начал, заранее горько улыбаясь, Вадим Олегович. - Это п…! Дожили, на старости лет! Что дальше - астероид? Марсиане?
     - Ты слышал, - перебил его приятель, бывший в школе парашником и вообще, гнидой, а теперь державшим кафе «Догма» на «Героев Майдана», бывшей «Героев Сталинграда», - хлопцы так дали москалям по зубам, шо кацапы драпали как суки? А слышал, как дали в Крыму? Дронами? Подводными? У, чтоб они все сдохли! Убивать всех! Детей с матерьми! Ненавижу русских! -  сказал приятель, искоса глянув на Бидона.
     - А я шо говорю? То же самое! - вскинулся Вадим Олегович. - Вешать и топить! Жечь-потрошить! Загонять иголки! Танцевать на гробах!
     И вскоре, любезно распрощавщись, старые приятели пошли по своим делам, тряся головами от патриотизма.
     Но хотя и непонятно было, о чем серьёзно думает Гнус, но в настоящее время ухо надо было держать востро.


         2022 г.