Придворные шуты

Команда Госдумы лучшая – футбольная


               
В народе говорят, что отправляться в дорогу после дождя – к удаче. Во всяком случае, дождь ранним утром хорошо освежил воздух в центре столицы. Лето выдалось жарким, и солнечные лучи так прогревали асфальт и стены домов, что они не успевали остывать до утра. Один из руководителей Главного управления по борьбе с контрабандой Таможенного комитета России Виктор Лукин второй день находился в отпуске.
Лукин был знаком с некоторыми сенаторами Совета Федерации и депутатами Госдумы, среди них, в том числе оказался известный в недалёком прошлом футболист Валерий Глазырин. Недавно он стал сенатором, а до этого избрания он совместно с другими известными в прошлом игроками Георгием Ярцевым, Ринатом Дасаевым, Алексеем Прудниковым, Федором Черенковым тренировал возглавляемую Борисом Грызловым футбольную команду «Единая Россия – Звёзды футбола». «Звёзды» гастролировали накануне выборов 2003 года по регионам с агитационными матчами в поддержку партии. Пролоббировав назначение Глазырина членом Совета Федерации, руководители «Единой России» Борис Грызлов и глава МЧС Сергей Шойгу отблагодарили своего приятеля и партнера по футбольной команде за помощь в ходе думской предвыборной кампании. Ранее Глазырин был помощником Шойгу.
Бывший президент России любил теннис, и все его тренеры стали миллиардерами; нынешний президент был чемпионом Ленинграда по дзюдо, и теперь борцы из его команды заработали миллиарды в бизнесе, которым ранее никогда не занимались. Как на Руси повелось – везде «свои» люди. Вместе с Глазыриным в сенаторы прошёл Константин Ерёменко от Воронежа, президент мини-футбольного клуба «Динамо» и футбольный магнат – президент питерского «Зенита» и Российской футбольной премьер-лиги Виталий Мутко.
 С Глазыриным Лукин познакомился у своего друга, грека Юры, на Цветном бульваре, где тот открыл чебуречную. Юра умел дружить, потому у него на Цветном кого только не бывало: руководители Райисполкома, прокуроры и судьи. Юра ранее играл в футбол за сухумское «Динамо» и был хорошо знаком со многими знаменитыми футболистами. А сам Лукин дружил с греком лет тридцать. Он был первым, кому Лукин позвонил, оказавшись в отпуске:
 – Юра, привет. Наши в городе.
 – Да, привет. Палыча утвердили сенатором от Усть-Ордынского Бурятского автономного округа.
 – Я раньше бывал на Байкале, в Ангарске чуть не женился, а этот округ севернее Ангарска. А Палыч хоть знает, где живут его избиратели?
 – Да, он недавно летал в Иркутск знакомиться со своими владениями. Говорит, что обычная деревня и там надеются на его помощь краю.
От Байкала он в восторге и предлагает съездить туда, отдохнуть.
 – А Палыч похож чертами лица на бурята, особенно после хорошей выпивки, – засмеялся Лукин.
 – Сейчас, кроме пива, ничего не принимает. Он уже вернулся, ты позвони ему, поздравь.
 Лукин набрал номер телефона Глазырина. Тот долго не отвечал, потому что Лукин звонил с нового номера.
 – Слушаю Вас, – ответил Палыч в своей привычной манере.
 – Опять всё перепутал. Это я тебя слушаю, как опер. Шучу. Палыч, от души поздравляю с высоким назначением. Ты долго рвался к тем вершинам, и они покорились.
 – Спасибо, мой генерал. Ты сам-то долго собираешься ещё служить?
 – Да уже раздумываю, не пора ли снять погоны и заняться делом, пока не всё еще украли. А что, есть предложение?
– Честно говоря, я и сам толком не разобрался в некоторых предложениях, но одно из них мне кажется заманчивым. Правда, там всё завязано на таможне, а в моей компании ничего в этом не понимают. При встрече обсудим. Я немного освоюсь на новом месте и соберу близких друзей в ресторане Сандуновских бань. Юра сообщит всем о времени заранее. До встречи.
 – Пока.
Лукин с друзьями подшучивали по поводу его участия в «шапито» – десять лет назад он вместе с бывшим одноклубником «Спартака» Георгием Ярцевым организовал артистический футбол и был президентом эстрадно-спортивного клуба «Звёзды спорта». Они, как бродячие клоуны, с артистами эстрады давали концерты на стадионах России. Тогда во власти творилось что-то непонятное. После расстрела из танков 4 октября 1993 года истинных народных депутатов в Белом доме президент России потерял лицо в глазах народа, его рейтинг упал до двух процентов. И тогда правящий класс придумал новую партию, которая и должна была стать «партией власти».
А чтобы поднять её популярность веселили народ разными концертами, матчами с участием знаменитых футболистов. Лукин тогда проводил от ГУУРа МВД России оперативное сопровождение уголовного дела по событиям Белого дома, которое расследовала бригада Генеральной прокуратуры. Официально в тех событиях погибло 158 человек, полторы тысячи получили проникающие огнестрельные ранения, но вместо траура победители устроили концерт на Красной площади. Организатора того концерта, Сергея Станкевича, советника Ельцина, следователи спросили: «Почему стреляли по народу из пушек?» На что тот ответил: «А чтобы другим неповадно было». Что тут скажешь, власти запугали народ и продолжили делить доставшееся России имущество Союза. Станкевичу не повезло. Его взяли с поличным за взятку в десять тысяч долларов за упомянутый концерт, но он воспользовался своей неприкосновенностью и бежал в Польшу, где прожил восемь лет, пока не закрыли его уголовное дело.
А знаменитые футболисты стали членами той партии с первых дней её образования. Глазырин был футболистом, очень классным, поэтому его и назначили в своё время тренером футбольной команды Госдумы, в которой играли представители высших кругов власти. Но он слабо разбирался в хитросплетениях политической кухни. Лукин знал, что Валера сейчас приглашает в свою теперь уже административную сенаторскую команду только тех, кто ему необходим. Он сам признался, что ему нужен специалист по таможне, а кроме Лукина в этом и рядом никого нет. Лукин не стал торопить Глазырина с предложениями, предоставив ему возможность самому набить себе шишек, и в то же время не хотел и ожидать, пока тот созреет. Виктор был в отпуске и вечером позвонил своему другу детства Анатолию Прохорову.
 – Анатоль, привет. Ты ещё не заплесневел в своем подвале и бизнесе?
 – Здорово, а что ты имеешь предложить?
 – Отдохнуть на берегу речки Прони, ушицы сварить да по сто грамм принять.
 – А ты знаешь, я готов. Когда выезжаем?
 – Утром и поедем. Я всё необходимое уже погрузил в автомобиль.
 – Тогда утром жди, и я буду на своей машине, чтобы не мешать твоему отдыху, ведь ты в отпуске.
 – Давай поедем пораньше, – предложил Виктор.
 – В семь утра я у тебя.
Утреннее шоссе на Ростов было свободным, и они быстро докатили до поворота на Венёв, а там ещё чуть более тридцати километров по Золотому кольцу на участке Тула – Рязань. Потом спуск по крутому берегу
реки Прони – и они на месте, в деревне Беломестное. Рыба уже отгуляла поутру и вряд ли бы клевала. Они переехали мост ручья Озерки, заехали в деревню и припарковались у дома сестры Лукина Ирины, которая приезжала из Москвы на лето в родовое имение, состоявшее из тридцати соток земли с огородом до самой реки да одноэтажного дома десять на десять. Виктор привёз сестре продукты, а она замесила им тесто для рыбалки. Анатолий накопал огромных червей у соседа в огороде под кучей навоза, а Виктор достал с чердака мешок с сетями.
 – У тебя же удочки и спиннинги есть, – удивился Анатолий.
 – А мы и будем ими ловить. Думаю, на уху мы натаскаем, а вот на жарёвку вряд ли. Рыбаки говорят: «Июнь – на рыбу плюнь». А сети поставим на ночь. Пока будем спать, рыба ночью погуляет в прохладной воде.
 – Тогда пора перекусить.
 – Это можно, только под чай. После завтрака съездим к моим девчонкам на рынок в Михайлов. Таких шашлыков из домашней свинины в Москве не покушаешь.
 – Начинается. Рыбалка называется. Шашлыки, плов и водка, – улыбнулся Анатолий.
 – И танцы в соседней деревне, – засмеялся Виктор.
 – А народ приехал?
 – В Иваньково – каждое лето приезжают. Мне Гриша звонил, они с Леной приглашал в гости, ещё вон Наташа с Колей приехали из Мурманска.
 – Ну, если Наташа приехала, то понятно, почему тебя на рыбалку потянуло. После рынка ставим палатку на берегу, а потом уж по гостям, – сказал Анатолий.
 – Можем и дома ночевать, но тогда не почувствуешь утренний запах реки и не увидишь плеска гуляющей рыбы, когда щука и окунь мальков гоняют.
 После рынка они заехали к друзьям в Иваньково и пригласили их вечером на уху с шашлыками на берегу.
Соседнее село располагалось буквально в ста метрах от их деревни, через овраг, прямо на берегу реки. Николай с Сашей Винокуровым поехали с ним на рыбалку, а женщины должны были подойти после того, как управятся с домашним хозяйством. Коля заинтересовался «Патролем» Лукина,  заглянул в салон и увидел коробки с тульской водкой «Левша» и пивом «Хейнекен», а также с белыми и красными сухими винами, их Лукину подарили на таможенном посту акцизной таможни – водку-то из-за бугра не завозили, а другие напитки они называли «образцами для экспертизы».
 – Понятно. Водка без пива – деньги на ветер. Может, разомнёмся пивком? – спросил Николай.
 – Да, вы можете и по сотке засадить, а мне надо ещё на рынок в Михайлов мотнуться, – ответил Лукин.
 – Ну, тогда мы тоже не будем, – с сожалением произнёс Николай.
 На краю деревни вырос молодой лесок из сосен и елей. Они наломали там веток для подстилки под палатку и вместе с сухим берёзовым валежником уложили в огромный багажник джипа Лукина. Палатку поставили на берегу реки на всякий случай, правда, желающих ночевать в их компании не нашлось. Совсем близко протекал родник около метра шириной, с чистейшей ледяной водой. Они опустили часть водки, пива и белого вина в родник, и в воде они охладились быстрее, чем в холодильнике. На заливных лугах крестьяне уже провели первый сенокос, и по берегу стояли небольшие стожки, один из которых лёг на сосновые ветки, а потом встала и палатка.
 – Мы в деревне упираемся с домашним хозяйством, а Виктор вон за полчаса поставил палатку с царским ложем. А уж про воздух с реки да ещё и после сенокоса и говорить нечего. Воды вокруг сколько хочешь – в реке купаться, а из родника – на уху и чай, что ещё в жизни надо, – произнёс романтично Николай.
 – В былые времена мы воду на чай черпали прямо из реки, теперь же цивилизация к самым берегам подтянулась. А под нашими деревнями родники вытекают из горы через каждые сто метров. Моя бабушка называла родники эти каждый по-разному. Вода-то в них какая, вкусная и целебная! Вот этот – от глазных болезней. Стоило ополоснуть глаза, как рези в них исчезали и усталость проходила. Другой помогал, если уши болели, а тот, что чуть далее, – от колик в животе.
 «Коля прав. Красиво здесь, на берегу реки. Нам уже по пятьдесят, а всё с удовольствием по палаткам. Романтика, конечно, но в своём доме
уютнее», – подумал Виктор.
 – Удочки в руки – и на рыбалку, – предложил Николай.
 – Сейчас это пустое занятие, но уклеек можете натаскать. Я поехал за мясом, кто со мной? – спросил Лукин.
Николай вызвался ехать с ним.
 Старинный город Михайлов находился в двадцати километрах от их деревни, но Лукин сократил это расстояние, показав преимущество джипа «Патроль», переехал реку Проню вброд, с выездом на деревню Бычки, что в  Рязанской области. На рынке их с улыбкой встретила его знакомая, Светлана, она торговала мясом.
 – Светочка, привет! – поздоровался с ней Виктор. – Мы с друзьями хотим отдохнуть на берегу. Сделай нам шейку на шашлыки, килограмм пять-шесть, баранины для плова, кусок сала на закуску, да, наверное, телятины – потушить с картошкой. Мы приехали дня на три, и после выпивки не хотелось бы кататься на рынок. А пока мы сходим за овощами и зеленью.
 – За этим лучше к Катюше, нашей красавице, ты её знаешь.
 – Да, мы с ней разберемся, что нам надо для ухи.
 – Как я вам завидую, – вздохнула Светлана.
 – Так оставь мясо сестре, Татьяне, и давай с нами, либо вечером приезжай после работы, – предложил Виктор.
 – Вечером дома дела и дети, но как-нибудь я к тебе вырвусь, – пообещала Светлана.
 На обратном пути заехали к Виктору, уложив мясо и продукты в холодильник.
Было уже за полдень, когда они вернулись. Солнце разогрело воздух, термометр автомобиля показывал под тридцать. Все разделись и бросились в реку.
 – Так, рыбаки, с вами всё ясно. Всю рыбу распугали. Доставайте сети и будем купаться с пользой для дела. Теперь можно и по пиву, и по сто грамм водки – кто что хочет. Окружим сетями тростник вдоль берега, рыба в жару там прячется. Пуганём её от берега, – изложил Виктор свой план.
Из деревни к ним спустился Анатолий, приехавший из подмосковного Чехова с женой Мариной. Марина была младшей сестрой Наташи. Виктор и Николай тащили сети, Анатолий с Сашей пугали рыбу по тростнику, а муж Марины Толя ходил по берегу с садком в ожидании улова. Там, где родник впадал в реку, вода была намного холоднее, но в той прохладной воде постоянно охотились на мальков рыбы-хищники. После первого замеса попались три приличных окуня и щучка на полтора килограмма, что вдохновило всю компанию на продолжение рыбалки. Они прошлись метров триста направо по реке против течения, а потом обратно по противоположному берегу ещё с полкилометра. Рыбы с лихвой хватало и для ухи, и поджарить.
 – Может, уху дома приготовим? – спросил Николай.
 – Скажи ещё на газовой плите, – с улыбкой отозвался Виктор.
 – А что, удобно, и котелок от копоти драить не надо, – сказал Николай.
 – Эти неудобства я беру на себя. Саша, ты можешь почистить рыбу для ухи и жарки?
 – Легко, на берегу реки и промою в роднике. На уху только жабры, а кишки выбросить?
 – На уху чистить не надо, я потом бульон через марлю процежу, – сказал Виктор, – а для жарки надо почистить и в садке опустить пока в родник. Николай, приглашай свою жену, уха будет готова через час.
 – Еще костёр не развели, а он уже уху через час обещает, – заворчал Николай.
 Виктор улыбнулся:
 – Анатолий, плесни Коле и всем тульской водочки, а то он так и будет ворчать. Коля, а ты пока поднимись повыше, к истоку родника, и набери пятилитровые канистры.
 – Сразу видно, большой начальник. Всем заданий надавал, – Николай взял канистры.
 Виктор достал из багажника самодельную кастрюлю, которую ему сварили из нержавейки на авиационном заводе как раз в то время, когда он работал в комиссии по расследованию авиационных катастроф. Кастрюля была круглая, на десять литров и сделана как самовар. В центре была топка с колосником, внизу поддувало, куда сыпались раскалённые угли, а вокруг топки ёмкость с водой и крышкой. Кастрюлю можно было ставить на стол и топить лучинами, как самовар. Для приготовления ухи хватало одного полешка. Он распустил туристическим топориком два полена на лучинки и наполнил кастрюлю родниковой водой, а далее всё как обычно: много рыбы, луковицы, перец, соль и лавровый лист. У рыбы в первой закладке вскоре побелели глаза, и он вынул её на тарелку, а в бульон заложил окуней. Под варёную рыбу налили водки.
 – Марина, сходи, позови свою сестру, я боюсь пропустить самое интересное в приготовлении ухи. Видишь, у нашего генерала опять новшества. Теперь – чудо-кастрюля, – произнёс Николай.
 Лукин процедил бульон и опустил в него куски очищенной щуки и пять порезанных картофелин. Девчонки пришли с детьми и принесли посуду. Пляжные одеяла уложили на берегу, как дастарханы, а Николай повеселел и стал разводить костер под таганом с большой чугунной сковородой для жарки рыбы. Виктор достал девчонкам из ручья холодное белое «Бордо», которое пришлось очень кстати к рыбе. Он их по привычке называл девчонками, потому что дружил с ними с детства. У Наташи уже внуки, но всё такая же статная красавица. И ему снова стало немного грустно, ведь Наташа реально могла бы быть его женой… Много воды с тех пор утекло.
После ухи промыли его «самовар», и заварили чай на родниковой воде. К чаю достали торт, конфеты и вафли. У детей тоже был праздник. Девчонки пошли домой, когда уже смеркалось. Мужчины же решили искупаться и поставить сети на ночь. От воды шло лёгкое испарение, и воздух был прохладнее, поэтому не хотелось вылезать из реки. Верёвки от сетей привязали за тростник на берегу, чтобы утром не лезть в холодную воду. Развели костёр и устроились на спальных мешках и одеялах, прямо как цыгане. Девчонки, уложив детей спать и не дождавшись мужей, вернулись к ним на огонёк. Из багажника извлекли красное «Бордо», налили девчонкам под десерт, ну а мужчины не стали мешать и пили охлажденную в роднике водку, которая при распитии на воздухе казалась не крепче сухого вина. Анатолий достал из машины гитару, и над водой раскатились песни. Когда начало светать, девчонки увели своих мужей домой, пригласив Виктора с Анатолием на обед. Анатолий собрал одеяла и в спальном мешке заснул под открытым небом. Виктор проспал до первых лучей солнца, когда рыба плескалась, гуляя по реке, а за нею вышли на охоту щуки и окуня. Анатолий тоже проснулся. Под чай из термоса они любовались природой. После потянули сети и вытащили килограмм на пятнадцать рыбы, но не хотелось с ней возиться, поэтому положили её в садок и опустили в родник. Потом привели себя в порядок и поехали в Иваньково, потому как не хотелось пешком подниматься со всей этой добычей в гору. С такими гостинцами их встретили как родных, и снова на обед была жареная рыба, а вечером шашлыки. После ужина Анатолий собрался в столицу, у него был свой бизнес, который нельзя было оставлять надолго без присмотра.
Лукин, отдохнув пару дней в палатке на свежем воздухе, занялся делами. Решил навестить начальника Тульской таможни. Четыре года назад Виктор работал руководителем Западного таможенного управления, в состав которого входило шестнадцать таможенных подразделений, в том числе и Тульская таможня. Он знал, что её начальник дружил с главой администрации Новомосковского района, который в своё время здорово Лукину помог. Николай Николаевич, как говорится, в одно касание решил вопрос о выделении земельного участка. А история была такая. В районной администрации у него приняли справку из МВД о выделении ему как пенсионеру 25 соток земли бесплатно. Но эта справка была выдана десять лет назад, когда он уходил на свою «первую» пенсию из органов внутренних дел. Сразу воспользоваться ею не смог, подмосковные чиновники отказывали якобы за отсутствием свободных земель. Анекдот: площадь Московской области равна целой Прибалтийской республике, а для него не нашлось небольшого участка земли. Пока оформляли документы, Лукин решил заказать сруб по собственному проекту, десять на двенадцать метров.
И опять уперся в нашу действительность: в Центральной части России, покрытой лесами, оказалось непростым делом добыть древесины для своего дома. По роду службы он был в курсе, что значительные объёмы сосны уже спилены и проданы китайцам, при этом начальник Костромской таможни, некто Осипов, так преуспел в этом деле, что его назначили начальником …Красноярской таможни, присвоив звание генерала. Наконец из Рязанской таможни сообщили, что в Касимове есть нужная делянка леса. В итоге из Твери выписали бригаду молодых столяров, которые выиграли в Финляндии конкурс по обработке дерева. Они отлично знали своё дело, и уже осенью дом стоял под крышей на краю деревни Беломестное. В конце участка протекала река Проня, с другой стороны лежал овраг, а с остальных двух сторон – сельские дороги. Дом стоял один, без соседей, а место оказалось настолько живописным, что Народный художник Александр Шилов изобразил его в своей картине «Притихло». Установив в доме огромную русскую печь и проведя отопление, тверские столяры до Нового года отшлифовали бревна изнутри и полностью закончили отделку. Ближе к реке поставили баню. Пошумели строители целых три дня, что для деревни было редкостью, тут и летом-то всегда тихо, а уж зимой… Лукину так понравилось в новом доме, что он вскоре приехал сюда с компанией на Масленицу. А когда потеплело, каждый выходной вывозил сюда семью. Тогда он «завёлся» и строил на одном дыхании, понимая, что на пенсии всё это будет гораздо труднее осуществить. Конечно, на пенсию и зарплату поставить дом невозможно, но помог их семейный бизнес.
 Лукин всё ещё отдыхал в отпуске, накопившемся за два года, и не собирался выходить на работу до осени. Но позвонил его бывший начальник, Николай Волобуев, и сообщил об увольнении из таможенных органов первого заместителя председателя Таможенного комитета России Бориса Гутина, с которым Лукин находился в контрах. Новость была хорошей, но не такой неожиданной, как другая: на место Гутина назначили старшего брата Волобуева, Владимира, по кличке Черноглазый. С ним Лукин уже лет тридцать как поддерживал приятельские отношения, неоднократно встречался не только в офисе у Володи рядом с Елисеевским гастрономом, но и на их семейных застольях. Черноглазый владел таможенным терминалом на станции Северянин в столице и вёл дела вместе с Вадимом Старушенко из Медицинского управления МВД России. Три десятилетия они крутились среди коллег Лукина с Петровки, 38, но затем вся эта компания распалась по различным причинам. И при всём при этом Лукин не мог назвать этих двоих совсем уж близкими друзьями. Черноглазый имел две ходки за злостное хулиганство и был прописан в Москве в порядке исключения. Для оперативника понятно, за какие заслуги такие исключения. Черноглазый к тому же был азартным игроком, просаживал в казино всё, что зарабатывал на таможне. Наконец, эти двое имели непосредственное отношение к распаду их компании оперов из спецслужбы МУРа. А было так. В начале 80-х, во время активного противостояния МВД и КГБ, Волобуев и Старушенко участвовали во многих гулянках в компании с сотрудниками МУРа, а потом сливали информацию. В то время даже выпивка каралась увольнением, и пострадали многие. Выявили стукачей, и эту парочку многие просто вычеркнули из своей жизни. Поэтому звонок от Вадима с желанием о встрече прозвучал неожиданно.
 – Вообще-то я сейчас отдыхаю в палатке на берегу реки. Рыба ловится, на берегу места хватит, так что приезжайте, – сказал Лукин.
 – Хорошо, дорогу я знаю. Будем к вечеру на машине Черноглазого, – сообщил Вадим.
 Оценивая перспективу, Лукин пришел к такому выводу. Он и не рассчитывал на высокий взлёт по служебной лестнице, но можно было хотя бы свободно вздохнуть после накатов от контрабандистов Гутина, из-за которых его когда-то сняли с должности, а теперь они находились под следствием. Поэтому он был не против того, что Владимир с Вадимом приедут на рыбалку. С народом всё веселей. Наконец Лукин оставался щепетильным в таких вопросах и не хотел сам выходить на встречу со своим бывшим руководителем. Да и не принято напоминать начальнику о совместных попойках и ставить его в неловкое положение. И был ещё один важный момент: Лукин раздумывал, продолжить царёву службу в таможне или принять предложение сенатора Валерия Глазырина.
Встретились. Рыбалка удалась. Черноглазый продолжал играть роль личного секретаря своего брата, который, ссылаясь на занятость, не приехал к Лукину. Но передал предложение, из-за которого, собственно, они с Вадимом и приехали к Лукину, как бы на рыбалку. Черноглазый козырял направо и налево своим братом, предлагая «крышу» на таможнях. Поскольку Лукина знали многие руководители таможен, ему предложили поучаствовать в этом деле. Лукин резко отверг это предложение и порекомендовал не совершать необдуманных шагов без ведома брата, чтобы тот не попал в «непонятку».
И в то же время фортуна снова показалась на горизонте Лукина с приходом Волобуева на высокую должность, с ним-то у него сложились хорошие отношения. Но тут вмешался его брат, Черноглазый, с ложкой дегтя. Репутация у него была соответствующая. Когда-то ранее Черноглазый с кого-то взял денег, но не смог обеспечить «крышу». Николай Волобуев загасил скандал, сказав брату, что друзья у него такие же, как и он сам, и о Лукине нелицеприятно высказался.
 Лукин возмутился такой несправедливости, потому что сдерживал Черноглазого от необдуманных поступков, и решил лично разрешить вопрос. Без записи зашёл в бывшую приемную Гутина, подумав: «Значит, не судьба дружить мне с руководителем этого кабинета, хотя дело не в кабинете». С первым начальником, Игорем Алексеевичем Межаковым, который занял эту должность, будучи заместителем директора ФСБ России, у него были отличные отношения. Да и Волобуев до таможни работал начальником Управления контрразведывательных операций ФСБ России. А вот Гутин, он из «колбасников» (так называли сотрудников ОБХСС Бауманского района столицы), потому и не прижился в среде чекистов. Вот из него и получилось то, что получилось.
 Приемная Волобуева располагалась в соседнем с Главным управлением по борьбе с контрабандой корпусе, где раньше служил Лукин. Он был возмущён тем, что Николай Волобуев так «смешал» его со своим братом, и хотел исправить ситуацию. Лукина встретил помощник, молодой парень с военной выправкой, который, вероятно, пришел вместе со своим начальником из ФСБ.
 – Начальник службы оперативных разработок ГУБК Лукин. Хотел бы переговорить с Вашим руководством.
 – Оно должно вот-вот подъехать. Вы не записаны на приём? – помощник взглянул в журнал на столе. – Какой у Вас вопрос?
 – Сугубо личный.
– Хорошо. Я доложу, как он приедет, и перезвоню Вам.
 – Спасибо, – Лукин сделал пару шагов в сторону выхода и чуть не столкнулся с Николаем Волобуевым, который буквально ворвался в приемную.
 «Всё такой же шустрый и рыжий», – отметил про себя Лукин, обратив ещё внимание на тот же серый костюм фабрики «Большевичка».
 Волобуев выглядел на свои пятьдесят, не больше и не меньше, среднего роста, коренастый, носатый, с рыжеватыми волнистыми волосами.  Лицо его было открытым и приветливым, и он больше походил на председателя колхоза из Орловской губернии, откуда был родом. Гроза шпионов и должен быть с открытой, подкупающей внешностью.
 – Привет. Хорошо, что сам зашёл. Давно хотел встретиться, но вопросы захлестнули через край. Проходи, – он пропустил Лукина вперёд в кабинет. – Чай, кофе? Чего покрепче не предлагаю, дел много.
 – Чай, если можно.
 – Сергей, нам чай в комнату отдыха, и что полагается к чаю, – сказал Волобуев своему помощнику.
 «Многообещающее начало», – подумал Лукин и немного расслабился. Он ведь и зашёл не просить за повышение по службе, а чтобы решить нестыковку в истории с Черноглазым, тем более, что пытался отвести того от необдуманных поступков.
 – Ну, рассказывай, как борешься с контрабандой? – спросил Волобуев с улыбкой, видимо, поняв причину его прихода.
 – Николай, давайте без китайской вежливости, – улыбнулся Лукин, зная, что тот часто общался с китайцами, свободно изъясняясь на их языке.
 – Почему сразу-то после моего назначения не зашёл?
 – Неудобно было афишировать наше знакомство. И потом – Ваш брат сообщил, что Вы готовите доклад Президенту страны и сильно заняты. Неправильно бы поняли мою назойливость.
 – Не совсем так. Володя лезет не в свои дела. Я ему говорил, что дел обрушилось много, а он уже взялся руководить в моей приёмной, – улыбнулся Волобуев. – Так что ты решил с дальнейшей службой?
 – Да я давно бы ушёл в отставку, но публично предложил сначала уйти бывшему хозяину Вашего кабинета, и вот, так оно и вышло. А вообще-то устал от дури некоторых руководителей:  туда не ходи, сюда не посмотри, а сами вовсю кормятся…  Да Вы в курсе про фиктивное уголовное дело. Так что пора отдыхать.
 – Знаешь, – произнёс Волобуев, – недаром в народе говорят, что за одного битого двух небитых дают. Как ты посмотришь на то, чтобы поработать начальником таможни?
 – Я работал начальником таможни, когда в руководстве была поддержка и своя команда рядом, а теперь ни того, ни другого. В одиночку ничего не сделаешь, поэтому на таможенных терминалах будут «контрабасить» на свой карман, а ты за всё получать по шапке. Не по мне это, а в компанию жуликов я не хочу.
 – Теперь понятно, твоё решение не от обиды. Попробую сам разобраться. Что-нибудь стоящее нашёл на гражданке? – спросил Волобуев.
 – Если честно, то пока ничего.
 – Ну и не торопись. Счастливо тебе. Вопросы будут, заходи, – и он протянул руку на прощание.
 – Спасибо, желаю успешно освоить таможенную кухню, – улыбнулся Лукин.
 Все последние годы своей таможенной карьеры он противостоял сколоченной компании влиятельных генералов из Таможенного комитета: того самого Гутина, Воробьёва из Управления собственной безопасности и начальника Главного управления кадров Морозова. Они спали и видели, как бы убрать Лукина из таможенных органов. Но справедливость восторжествовала. Они вместе крутили тёмные дела и были уволены одновременно. Лукину бы радоваться такому повороту событий, но было грустно за годы, потраченные на борьбу с ними. Но, казалось, фортуна снова повернулась к нему лицом – Волобуев назначен «самым верхним» руководителем, с которым можно было бы поработать на благо Родины. Только вот оставались сомнения, что Волобуев и есть «самый главный», да и не верил Лукин уже, что один чекист-бессребреник сможет оздоровить обстановку на таможнях. Закручиванием гаек можно завалить план поступления в казну, а если их ослабить, то пойдет один «контрабас». Для регулирования такого сложного механизма нужна команда единомышленников, а есть ли она? Вот и получалось, что фортуна поманила Лукина, но он не пошёл ей навстречу, рассудив, что всему своё время. Решение уйти в отставку принято абсолютно самостоятельно. Более того, наоборот, ему предлагали остаться.
Он, кстати, уже и не помнил, когда последний раз держал в руках трудовую книжку. Наверное, когда впервые надел погоны, а потом всё оформлялось в порядке перевода и кадровики пересылали её по почте. И вот Лукин открыл трудовую книжку с тремя короткими записями – о работе на заводе, в МВД и в таможне – они уместились на двух страничках. Правда, кадровикам пришлось потрудиться, внося 280 записей о поощрениях, которые оформлялись весьма длинно. Сначала шло подробное описание, чем и за что был награждён, с номером приказа (заняло два вкладыша к трудовой). Потом уже цифрами – количество медалей, почётных грамот, денежных премий. Больше всего поощрений – ценными подарками, хоть магазин открывай. Знали бы кадровики, что за этими цифрами – секретные операции по раскрытию серьёзных преступлений, задержанию особо опасных преступников и изощрённых контрабандистов.
 Ранее, уйдя из МВД, Лукин даже не успел почувствовать себя в шкуре пенсионера, поскольку ещё до подписания приказа согласовал своё назначение начальником Московской таможни. И десять лет спустя после службы в МВД честно и всеми силами боролся с контрабандой. В таможне его прозвали Верещагиным, а коллеги посмеивались над его убеждённостью и настойчивостью в схватке с контрабандистами, сами предпочитая хорошенько «упаковаться» на службе.
Лукину казалось, что его опыт, помноженный на порядочность и честность, будут востребованы в прозрачном бизнесе. Не тут-то было! Он встречался с руководителями тех фирм, которых знал лично или по рекомендациям. Ему обещали перезвонить, он ждал звонков, пока не понял, что «волкодав» не вписывается в стаю волков. Да, возможно, он поторопился с отставкой и ошибочно понадеялся, что опыт его пригодится в других сферах.
Как Лукин и предполагал, Волобуеву оказалось трудно удержаться на высокой должности в ФТС России без своей команды. Вскоре президент страны назначит его директором по особым поручениям в Росвооружении, а руководитель этой конторы Бельянинов пересядет в кресло председателя ФТС России. Для властной системы такие рокировочки были вполне привычны, и Лукин ещё раз убедился в правильности своего решения.
Пока он ждал ответа от чекистов из РЖД – назначение его в службу безопасности затягивалось – наступила зима 2005 года. Она выдалась в Москве тёплой. На Рождество за окном стояло плюс пять, а в крещенские морозы температура не опустилась ниже трёх градусов. Зато снег шёл каждый день. Правда, для его «патроля» сугробы у тротуаров – не помеха, Лукин парковался, где хотел. В субботний день после новогодних праздников он поехал на рынок за продуктами и заехал за своим другом, Сергеем Митиным, который жил через два дома. За праздники холодильники товарищей были опустошены. Жена Лукина формально владела продуктовым рынком в Бескудникове, но руководил всеми процессами он со своими друзьями.
С Сергеем Митиным они вместе несколько лет работали в одном кабинете МВД России на Житной, 16, куда были откомандированы для создания Госкомитета по борьбе с наркотиками. Полковник Сергей Митин был направлен из Департамента экономической контрразведки ФСБ России, а полковник Виктор Лукин – из Главного управления по борьбе с контрабандой (ГУБК) Таможенного комитета России. Сергей был одним из руководителей управления «Т», да так и остался на транспорте после выхода в отставку, перейдя начальником службы безопасности на Московскую железную дорогу, как Феликс Дзержинский во время Гражданской войны.
Тогда им была поставлена задача по созданию Госкомитета наркоконтроля. Было утверждено штатное расписание нового комитета, где они фигурировали среди руководителей, но совершенно неожиданно Путин принял решение ликвидировать налоговую полицию и всех её сотрудников бросить на борьбу с наркотиками. Лукин с Митиным понимали, что кому-то очень мешали две мощные силовые структуры, и одним росчерком пера борцы с неплательщиками налогов стали борцами с наркобаронами. Вскоре Сергея назначили начальником Службы безопасности на Московской железной дороге, там он получил погоны генерал-лейтенанта. Правда, звание было железнодорожным, но всё равно приятно на пенсии получить генерала. Сергей немного завидовал свободе Виктора – не надо утром спешить на работу, тогда как ему приходилось трудиться порой допоздна и без выходных. Московская железная дорога включала в себя дороги шестнадцати сопредельных областей. Сергей был в курсе, что Виктору пообещали должность в РЖД.
Возвращаясь, они встретили друга Лукина, грека Юру, который  проживал в соседнем подъезде и как раз вышел прогуляться на свежем воздухе. Он обычно ходил пешком до своей чебуречной на Цветном бульваре. Юра поздоровался и напомнил Лукину:
 – Не забудь, завтра Палыч после бани приглашает всех в ресторан. Ты будешь?
– Обязательно. У тебя всё строго, за неявку можно и баранку получить.
 – Баня – сугубо добровольное мероприятие. Просто заказывается кабинет на определённое количество народа, и если кто-то не приходит, его долю в оплате раскидываем на других.
 – Юра, я всё знаю и обязательно буду.
 – Перед баней мы, как обычно, играем в футбол на площадке Щемиловского парка со «Звёздами футбола», а завтра у них в воротах будет стоять Дасаев.
– Хорошо, до встречи в парке.
 Юра пошёл в сторону Новослободской улицы, Лукин же с Сергеем поехали на стадион «Автомобилист», где прямо на футбольном поле был размещён продуктовый рынок.
 – Хорошее у вас мероприятие. Футбол, потом баня, – сказал Сергей.
 – Если хочешь, я поговорю с ребятами, возьмём тебя в нашу компанию.
 – Нет, спасибо, у меня редкий выходной бывает без вызова на происшествие на «железке», да и футбол с баней как-то у меня не прижились.
 Вечером позвонил грек. Как обычно, он был немногословен:
 – Напоминаю, завтра в десять утра встречаемся в Сандунах. Палыч просил тебя приехать. У него есть к тебе деловое предложение. Если хочешь постучать по мячу, то за час до бани встречаемся в парке.
 – Спасибо, Юра. Обязательно буду в парке.
 Утром они встретились в этом тихом месте, где была хоккейная площадка. В одних воротах встал Ринат Дасаев, легендарный голкипер «Спартака» конца XX века, в других – тоже бывший спартаковский вратарь Алексей Прудников. Но так как команды состояли из пяти игроков, вратари одновременно были играющими в поле, поэтому в их ворота мячи залетали часто. После матча Юра проводил компанию в отдельный кабинет.
 – Палыч позвонил и сказал, что приедет в ресторан к двенадцати. Мы пообедаем втроём, но в баню он не пойдёт, говорит, и так парится по три раза в неделю после игры со сборной Госдумы, – сказал Юра Лукину на входе.
 В ресторане Сандунов их обслуживали с особым уважением. Директор Робик был частью их компании. Лукин помог ему в 90-е освободиться от наезда бандитов. Кормили здесь очень вкусно, кухня напоминала ресторан «Славянский базар». Сенатор Валерий Павлович Глазырин, в недалёком прошлом, 70–80-х, тоже известный игрок «Спартака», приехал ровно в двенадцать. В их кругу его часто звали просто Палыч.
Палыч присел за стол и задал свой дежурный вопрос:
 – Я Вас слушаю.
 На что Лукин произнес, причём в сторону Юры:
– Я тут вспомнил старый анекдот: Чукча собрался лететь в Москву, а по-русски не знал ни слова. Тогда ему другой чукча посоветовал спрашивать: «Как дела?». Тот сел в самолет и обращается к соседу: «Как дела?» Сосед ответил, а чукча снова: «Как дела?» Сосед продолжил рассказывать, а чукча снова спрашивает: «Как дела?» Сосед отвернулся от него. Тогда чукча спросил сидящего рядом грузина в большой кепке: «Как дела?» Тот важно ответил: «Конечно!» Вот и наш Палыч заладил: «Я вас слушаю».
 – Ладно, ладно, я всё понял, – улыбнулся Палыч. Ты чем сейчас занимаешься?
– Жду одного серьёзного предложения, но пока не занят, – ответил Виктор.
 – Тогда предлагаю поработать вместе.
 – Чем же надо будет заниматься?
 – Таможней. Тема гуманитарной помощи знакома?
 – Ещё бы, я от МВД России контролировал самые первые поставки гуманитарной помощи.
 – Юра, такой ценный кадр среди нас, и бездельничает.
 – Я давно говорил, что Лукин специалист в этом деле, но вы с Иркой набрали кого попало.
 Палыч повернулся к Виктору:
– Завтра утром приезжай. Улица Гиляровского, первый дом от метро. На первом этаже нотариус, а напротив – наш Фонд содействия развитию регионов России. Я представлю тебя президенту фонда, Ирине, ну а я председатель попечительского совета.
 – Серьёзная деятельность, неужели помогаете регионам развиваться? – улыбнулся Лукин.
 – Раньше фондом руководил мой шеф, Борис Грызлов, а теперь он, как ты знаешь, командует Госдумой.
 – И кем я буду в фонде?
 – Вице-президентом.
 – Хорошо, утром подъеду.
 – Захвати ещё три фотографии на удостоверение, я оформлю тебя также помощником сенатора. До встречи, – сказал Палыч.
 Лукин не стал говорить Палычу, что проработал на ниве гуманитарной помощи три месяца, а когда его назначили руководителем от МВД, то он разоблачил группу расхитителей «гуманитарки». На очередном еженедельном докладе министру о её поставках Лукин сообщил о жуликах, которые прикрывались указом Президента, разрешавшим реализовывать часть товара в счёт покрытия транспортных расходов. На следующий день Лукина отозвали из этой комиссии и назначили в ГУУР МВД – уже для борьбы с разбойниками, чему он был только рад.