Придворные шуты

           Америка даёт добро
               
               
 Наутро Лукин не решился сесть за руль после встречи с чекистами в ресторане накануне вечером. Он, как обычно после такого застолья, принял с утра душ, выпил чашку кофе, посмотрелся в зеркало и не обнаружил следов принятого накануне алкоголя. Но рисковать не стал, потому что промилле в крови было в избытке.
В фонде всё шло своим чередом. Наташа строчила на компьютере типовую инструкцию, а генерал и «морской волк» накрывали на стол. Лукин уже знал, что им дома жены не разрешают выпивать и они оттягиваются в фонде. Узнав, что Лукин приехал на метро, предложили ему рюмку коньяка со сваренным на кухне в турке кофе. Фонд располагался в квартире, и кухня пришлась весьма кстати. Лукин посмотрел на бутылку дагестанского коньяка и отказался, зная, что если в Армении коньяка не стало, то про Дагестан и говорить нечего. Николай Иванович перехватил его взгляд на бутылку и всё понял:
 – Виктор Павлович, я могу сделать любой дрянной коньяк лучше французского.
 – Как это, внушением?
 – Зря смеёшься, белый человек.
 Николай достал из своего портфеля катушку из прочной запаянной фольги высотой 20 сантиметров, диаметром около пятнадцати и пустотой в середине. Катушка не имела никаких отверстий или щелей. Он разлил по небольшим рюмкам дешёвый коньяк.
 – Виктор, для чистоты эксперимента прошу пригубить одну из рюмок, чтобы знать вкус этого коньяка, – сказал Николай Иванович.
 Лукин пригубил и поморщился от неприятного вкуса и запаха.
 – Убедился, что такой коньяк употреблять невозможно? А теперь я обработаю твою рюмку через эту катушку.
 Николай накрыл её металлической катушкой на столе, потом вынул сверху и снова накрыл катушкой, да так три раза, потом протянул рюмку Лукину:
 – Пробуй, только сначала понюхай и пригуби. Почувствуй вкус.
 Лукин погрел рюмку в руке, втянул носом, удивившись запаху хорошего коньяка, а он появился после процедуры Николая Ивановича. Пригубил коньяк и ещё больше удивился – в рюмке был коньяк, напоминающий вкус французского «Курвуазье».
 – Да ты маг и волшебник, Николай Иванович. Что ты сделал с коньяком? – спросил Лукин.
 – Никакого фокуса. Всё дело в этой катушке. – Николай Иванович посмотрел на Гашенкова.
 – Да ладно, расскажи ему секреты, о которых мы сами можем только гадать, – сказал генерал.
 – Я не знаю, что внутри этой штуковины и по какому принципу она работает. Мне её подарили наши учёные светила, когда я уходил в отставку с должности капитана научно-исследовательского судна. Учёные изобрели опреснитель морской воды и внедрили его на подводные лодки. Он работает по такому же принципу, как эта катушка. Через опреснитель прокачивают несколько раз морскую воду, и получается родниковая. Можно из лужи очистить воду, и будет питьевая. Катушка очищает водку и коньяк, а ещё изобретатели рассказали мне, что она может заряжать человека энергией.
Я вставал босыми ногами на траву и держал катушку над головой минут десять. Проходили головные боли, и радикулита в спине как не бывало.
 – Николай, если бы сам не видел, что ты сделал с коньком, то решил бы, что твои рассказы из области фантастики, но ты капитан первого ранга и вряд ли стал бы рассказывать сказки, – произнёс Лукин.
 – Я не пытался выяснить, что внутри катушки, хотя очень хотелось. Она легкая, сделана как будто из целого куска металла. Никаких сварных швов. Меня предупредили, что внутри катушки – система самоуничтожения. Если нарушить её герметичность, она не взорвётся, а просто выгорит изнутри, – сказал Николай.
 – Неужели они не обмолвились ни одним словом о том, как это работает? – спросил Лукин.
 – Катушка меняет каким-то образом молекулярное строение вещества, убирая вредные молекулы.
 – Мы не знаем, чем нашпигована катушка, а откуда ей известно, каким должен быть коньяк или родниковая вода? Если она снимает боли в спине, когда ты держишь катушку над головой, как бы пропуская лучи из космоса через себя, и они уходят в землю по босым ногам, значит, что-то оттуда приходит, – Лукин поднял руки к небу.
 – Этому есть реальное объяснение. В США есть так называемая
«Зона 51» с секретной военной базой, где находится разбившийся инопланетный космический корабль. База располагается в пустыне Невада, там под строгим секретом исследуют НЛО и внеземную жизнь. Насколько всё серьёзно, трудно сказать, но секретная база есть, и там изобрели самолёт-невидимку, – рассказал Гашенков.
 – Вы хотите сказать, что у наших военных тоже есть такие базы и похожие исследования? – спросил Лукин.
 – А почему бы и нет, – ответил Николай и повертел в руках катушку.
 – Виктор Павлович, давай лучше о земном. Расскажи подследственным, что их ожидает в реальности? – спросил генерал.
 – До вчерашнего вечера, как сказала бы цыганка, их ждала дальняя дорога и казённый дом. Я вчера нанёс себе удар по здоровью в ресторане с друзьями с Лубянки, чтобы вы знали реальную до вчерашнего вечера картину. Наши руководители отдали ваше липовое дело молодому адвокату, а тот брал большие деньги и ничего не делал. Заказ на возбуждение дела о контрабанде прошёл от генерала ФСБ, который курировал борьбу с наркотиками и Минздрав России. Понятно, что вы с Николаем Ивановичем его не интересовали, а просто оказались не в то время и не в том месте, поэтому попали под раздачу. Я ещё не разобрался, против Ирины или Палыча был направлен удар. Кого-то из них или всех вместе решили достать по уголовному делу, вы оказались соучастниками. Формальный состав преступления в деле налицо, а в детали судья не стал бы вникать, и лучшим выходом для всех был бы условный срок. Дело в архив, вы на контроль по исполнению наказания, а Ирина с Палычем закончили бы свои карьеры в Госдуме и Совфеде. Но, повторяю, что это в лучшем случае. Чаще заказные дела доводят до логического конца и реального срока в местах не столь отдалённых. Они не предпринимали несколько месяцев следственных действий, наблюдая за вашей компанией, но за вас никто не заступился. Все обещания Палыча и адвокат оказались пустышками, а потому всё могло случиться в один день: допросы, предъявление обвинения и отправка дела в суд.
 – Виктор Павлович, как же можно нас, невинных, осудить? – растерянно спросил Николай Иванович.
 – Никто не попрёт против генерала ФСБ. В декабре 1991 года Борис Ельцин ликвидировал КГБ вместе со страной. В течение трех лет штормило их контору, которую как только не называли со сменами руководства и пересмотром штатов при создании новых органов госбезопасности. За три года потеряли многих настоящих чекистов. Потом много лет нас убеждали, что только новая структура – ФСБ – может спасти страну от хаоса и беззакония, а сотрудники госбезопасности одержимы идеей беззаветного служения Родине. Чекистов стали назначать на высокие должности в госаппарате, МВД, Наркоконтроле. Они вошли в советы директоров крупнейших банков, а у руля встал всё тот же питерский клан, близкий к нашему Президенту. И всё бы ничего, но силовики устроили войну между собой за обладание денежными потоками. Вы вчера слышали о громких отставках генералов? Так вот, заказчик вашего дела оказался в их числе, – изложил ситуацию Лукин.
 – Пометили шельму, – сказал Николай Иванович.
 – Ты сказал, что до вчерашнего вечера, значит, в нашем деле что-то поменялось? – спросил Гашенков.
 – Кроме отставки генерала, ничего. Сроки расследования остались прежними. Я всего этого не скажу Ирине или Палычу. Ирина с первого дня в компании создателей правящей партии, куда попали сотни жуликов, и я ещё не разобрался, чем она сама дышит. Наш сенатор попросту шоумен, который выступает на периферии для поднятия рейтинга партии. Им не понять, чем живёт страна и в какую задницу ведут её их руководители.
 – Виктор Павлович, а мы думали, что вы друзья, – сказал Гашенков.
 – С Палычем я дружу, но он пытался использовать меня втёмную. Так друзья не поступают, и я свободен в своих действиях, которые направлю, как бы это высокопарно не звучало, на борьбу за справедливость. Они с Ириной такого накрутили на ровном месте, что я теряюсь в догадках, почему на них ополчился генерал ФСБ. Уголовное дело шито белыми нитками, но это ошибки его двоечников, которые собирали доказательства по вашему делу.
 – Думаешь, у тебя получится? – спросил Гашенков.
 – Поживём, посмотрим. Николай Иванович, накапай коньяку и пропусти через катушку. Скоро приедут Ирина с Палычем, переговорим. Мне не хотелось бы руководить фондом вместе с уголовниками, потому приложу все усилия, – засмеялся Лукин.
 Он пригубил коньяк, чтобы почувствовать его вкус, а потом выпил рюмку. Во рту было приятно, и Виктор закусывать не стал, запив горячим кофе.
 – Николай Иванович, тебе можно в цирке выступать. Будет полный аншлаг, – улыбнулся Лукин.
 – Нельзя. Меня учёные предупредили, что подарок лично для меня и народу его не показывать. Это я только вам с генералом, чтобы хорошего коньяка выпить, – тоже улыбнулся Николай Иванович.
 Ирина вошла в прихожую озабоченная и уставшая от решения государственных проблем. Отряхнув зонтик, поставила его в угол. Гашенков помог ей снять плащ и предложил рюмку, та не отказалась. Наташа подала ей чашку чая. При общении Ирина вдруг стала громко смеяться безо всякого повода.
 – Колёс наглоталась или нанюхалась, – тихо сказал Лукину генерал.
 – Шутишь?
 – Да какие там шутки. Она грустит, чуть ли не плача, и сразу начинает ржать, как лошадь. Да ты глянь на её зрачки. Насчёт «коки» не знаю, но таблетки, которые с алкоголем дают наркотическое опьянение, она глотает.
 – Да, попал я в вагон для некурящих.
 – Виктор Павлович, ты нас не бросай. Кроме тебя нам некому помочь.
 – Нет, меня этим не напугаешь, но хорошо, что сказал. Такие вещи о своих руководителях надо знать, чтобы они не зазнавались.
 – Да они тебя уже боятся.
 – Не собираюсь я их пугать, но не люблю, когда меня за нос водят.
 Вскоре вошёл Валерий Павлович. Его возили на служебном BMW, и он был без головного убора.
 – Виктор Павлович, как вчера прошла встреча? – спросил сенатор.
 – Вот ваша золотая карта. Посидели хорошо, а главное, что плодотворно. И обратился к Ирине:
– Как я понял, американцы – твои друзья, и ты бывала у них в Калифорнии. Что у них интересного на складе гуманитарного груза?
 – У их фирмы несколько огромных ангаров в три этажа высотой, и все они заполнены товаром медицинского характера, которым можно оборудовать больницу от больничных коек до операционных палат. Я жила в доме у вице-президента Андреева, в парке, недалеко от берега Тихого океана.
 – А что же они насыпали вам два контейнера разных мелочей, что наши генералы две недели описывали и бросили?
 – Поменьше надо пьянствовать на работе.
 – Да они же и не знали наименований товаров, кроме бинтов и шприцов. Ты их бросила на склад и не поинтересовалась, почему так долго на таможне оформляется товар, потому что сама не знала, что гуманитарный груз пропускают на таможне в первую очередь и без платежей, – сказал Лукин.
 – На этой неделе американцы должны загрузить контейнер для Воронежской больницы. Мы уже оплатили вице-президенту американской компании Анатолию Андрееву доставку груза до нашей таможни, – сказал Валерий Павлович.
 – Вы когда закончите ставить меня в известность после того, как примете решение? Груз идёт в адрес фонда, и получателем значится Малиновская Ирина? – спросил Лукин.
 – Да, а что не так? – спросила Ирина.
 – Да всё не так! После возбуждения против фонда двух дел о недостоверном декларировании товара вы попали в чёрный список таможни, потому с вами не будет работать ни один порядочный брокер. А если сами сунетесь, то будут новые неприятности, и ни один из названных Палычем таможенных генералов не поможет. Кстати, Главный военный прокурор России уже собирает чемоданы и скоро в вашей футбольной команде появится вакансия.
 – Мне о Савенкове пока ничего не известно. А что же делать с арестованным грузом? – спросил Палыч.
 – Надо доказать, что дела о нарушении таможенных правил возбуждены с нарушением закона и не содержат состава правонарушения. Твои таможенные генералы что говорят по этому поводу?
 – Они оба не сказали ничего вразумительного, кроме предложения нанять хорошего адвоката. А у тебя есть конкретное предложение?
 – Советы твоих генералов приведут тебя вместе с Ириной в глубокую задницу. Молитесь, что уволили генерала госбезопасности, который заказал ваше дело о контрабанде. Хотя ничего страшного, если бы он и остался, потому что у меня есть друзья среди его коллег. Самое опасное обстоятельство в решении вашего вопроса зарыто в таможенных делах. Даже уголовное дело не так страшно, как таможенное, потому что дело о контрабанде основано на расследовании таможенных дел. Срок по ним заканчивается, и если таможня признает вас виновными, то двум сотрудникам фонда предъявят обвинение и отправят в суд, но до суда они молчать не будут. Я уже объяснял, чем это закончится для вас с Ириной, – сказал Лукин.
 – Виктор Павлович, я всё понял и ещё раз подтверждаю, что нам больше некому помочь, кроме тебя, – сказал сенатор и позвал Лукина в соседнюю комнату, где никого не было.
 – Что секретного ты хочешь мне сообщить? – спросил тихо Лукин.
 – Сколько? – спросил сенатор.
 – Если ты о взятке, то ты так и остался шоуменом. Мне ничего не надо, но я не собираюсь брать на себя все расходы с банями и ресторанами при решении вашей проблемы. Всё будет прозрачно, а иногда и в твоём присутствии. Все знают, что меня в том деле не было, а вот засветить, что дело возбуждено в отношении фонда, работающего на правящую партию, придётся, и лучше, если ты сам или Ирина это озвучите, – прямо сказал ему Лукин.
 – А по-другому нельзя, чтобы нас с Ириной не высвечивать?
 – Я предлагаю законный вариант. Можно и за деньги, но тогда без меня. За такие суммы могут подставить на любом этапе и дело загубить.
 – И какой порядок цен по таким делам?
 – Статья очень модная для получения взяток, потому и возбудили по контрабанде. Вы с Ириной зажмурились, и думаете, что в деле вас нет.
Я знаю подобные многоходовки в уголовных делах. Следователь вас не трогает, и вы спокойны, но дело задумано против вас и подозреваемые дадут показания после обвинения. С Гашенкова и Пудкова ничего не получишь, а вот вам обойдётся прекращение дела о контрабанде в триста тысяч долларов, поэтому в него так вцепился этот узбек, заместитель прокурора, – рассказал Лукин.
 – Ничего себе расценки.
 – Такие расценки устанавливают в Госдуме и Совете Федерации. Ты же знаешь, сколько стоит мандат с неприкосновенностью. И нам с тобой известно, кому она нужна, – сказал Лукин.
 – Но как же тогда моя неприкосновенность как сенатора?
 – А кто ты такой? Ты сенатор, но только в нашей компании можешь щёки надувать от своей важности, и то мы знаем про твой футбольный мандат. Если Миронов узнает, что ты фигурант уголовного дела по контрабанде, то не будет разбираться, что оно заказное, и ты положишь мандат на стол в день следующего заседания. Ведь дело для этого и возбуждалось, чтобы ты с Ириной не путался под ногами с гуманитарной помощью.
 – Так ты думаешь, что дело связано с «гуманитаркой»?
 – И не только. У вас с Ириной и без того много тёмных дел, за которые пора сушить сухари, но пока вы работаете на правящую партию, на вас смотрят сквозь пальцы, но тем не менее щёлкнули по носу контрабандой.
 – Да, Виктор Павлович, ты уложил меня. Мы с тобой встречались в бане, играли в футбол, у грека в картишки, а я и не знал, что ты такой волчара. Пойдем к Ирине, а то будет нервничать от наших секретов.
 – Ирина, дай мне данные на американскую фирму, – попросил Лукин.
 – У меня все документы в Госдуме. Когда возбудили уголовное дело, я все бумаги отвезла туда. А зачем тебе американцы? – спросила она.
 – Ладно. Завтра ознакомлюсь с материалами в таможне, там и данные американцев возьму. Просто хочу знать, с кем буду работать, – сказал Лукин.
 – И что, можешь за океаном фирму пробить? – спросила Ирина.
 – Проще, чем в России. Американцы ничего не скрывают от своих спецслужб, а я два года назад окончил американские курсы и получил удостоверение специального агента ДЕА США. Этот департамент борется с наркотиками по всему миру, и я провёл с ними ряд совместных операций, меня знают их представители в Москве. Ваши американцы занимаются медициной, значит, они на контроле, – сказал Лукин.
 – И у тебя есть удостоверение спецагента США? – язвительно спросила Ирина.
 – А как же, – Лукин достал из внутреннего кармана костюма портмоне из мягкой кожи чёрного цвета и развернул. Внутри был жетон ДЕА в золоте на тёмно-синем фоне, а слева его фото с фамилией на английском языке.
 Удостоверение было ещё действительно, но он не носил его постоянно, а сегодня взял с собой, предполагая, что оно пригодится.
У Ирины глаза полезли на лоб.
 – Завтра вывешу в фонде свою грамоту от ДЕА, вырезанную на медном листе и прикреплённую на доску красного дерева, чтобы народ знал, с кем общается, – пошутил Лукин.
 – Валерий Павлович, ты кого пригласил ко мне в заместители, да он и нас в Сибирь отправит, – засмеялась Ирина.
 – А есть за что? – серьёзно спросил Лукин.
 – Так, ну всё, – решил прекратить скользкий разговор сенатор. –  Ирина, привези Виктору Павловичу документацию, какую он попросит и свяжи его с американцами, если надо будет.
 – Сегодня вечером приезжает из Питера Миша, сын вице-президента Анатолия Андреева. Он наладит видеомост с Америкой, чтобы пообщаться.
 – Сын хочет разговаривать с папой за счёт фонда? – спросил Гашенков.
 – Да это не так дорого, как думаешь. Виктор Павлович, вы дождитесь. Я познакомлю вас с вице-президентом, – сказала Ирина.
 – Конечно. У меня есть о чём спросить по поставкам.
 Оказалось, что Миша приехал из Питера в столицу рано утром и целый день провёл в гостях у старшей сестры. Значит, Андреев-старший бросил детей и умотал в Америку. Миша был среднего роста, с черными курчавыми волосами и в очках, как многие компьютерщики. Он распаковал несколько коробочек и вскоре сообщил, что связь с Америкой налажена.
 – Разница во времени с Калифорнией десять часов. Сейчас у нас восемнадцать, значит, там восемь утра и мы можем переговорить с Анатолием, – сказала Ирина.
 Она села перед экраном компьютера, Миша поправил видеокамеру. На экране появился Андреев из Калифорнии.
 – Папа, доброе утро. Ты видишь Ирину Сергеевну? Всё, разговаривайте, – сказал Миша.
 – Анатолий, здравствуй.
 – Да, Ирина, привет. Мы готовим контейнер к отправке, – ответил на том конце связи Андреев.
 – Анатолий, я попрошу тебя повременить с отправкой. Мой новый заместитель сказал, что у нас может быть ещё больше неприятностей с прибытием груза.
 – А конкретнее можно рассказать. Контейнер будет простаивать, а за чей счёт? Можно поговорить с вашим заместителем?
 – Да, легко, – сказал Лукин и подошёл к Ирине, которая уступила ему место.
 Ему было сначала немного непривычно разговаривать по такому видеомосту, который замедляет разговор. Всё-таки десять часов разницы во времени.
 – Здравствуйте, Анатолий, отчества Вашего не знаю, потому и меня можно просто Виктором называть, – сказал Лукин.
 – Так в чём проблема, Виктор?
 – Если коротко, то в Вашем наплевательском отношении к хорошему мероприятию. Вы присылаете стоящий товар с небольшим сроком годности, который мы успеем использовать, но накладываете его в контейнер как попало. По документам ничего не бьётся, ни количество, ни наименование, потому я буду говорить открытым текстом. Ирина сказала, что есть неприятности, а я уточню: в отношении нашего фонда возбуждено уголовное дело по контрабанде.
 – Мы работаем со всем миром, а в Африке у нас совсем документов не спрашивают.
 – Анатолий, Россия далеко не Африка, и я могу легко это доказать. Наплюю на дипломатию и отправлю информацию о Ваших нарушениях таможенного законодательства в ваше посольство. Может, они убедят Вас, что надо работать чисто. А по сути, вы являетесь соучастниками в деле о контрабанде.
 – Ну, не знаю. У нас нет такой возможности прописывать каждое наименование товара.
 – Так думайте, как это сделать. Я работаю с гуманитарной помощью с 1992 года, и никогда не видел в документах такого бардака, как у Вас.
И потом, я ни разу не встречал, чтобы помощь была бесплатной. Если это так, то вы получаете другие дивиденды, а потому давайте работать не как в Африке. Вы же выходец из России. Даю Ирину.
 Он хотел назвать его русским, но, посмотрев на лицо его сына Миши, не увидел ничего русского, а лицо отца камера искажала, потому он назвал его выходцем из России.
 – Виктор, я Вас понял и попробую как-то поправить положение. Успеха Вам на новом месте.
 – Спасибо, – ответил Лукин.
 – Анатолий, ты понял, как мне трудно работать, – улыбнулась Ирина.
 – Ирина, я доложу о нашем разговоре президенту Джону Дитти и Вам перезвоню. Пока. – Андреев отключился.
 У Лукина было письмо от организации Global Operations and Development США и телефон Андреева: 714-523-44-54, что было вполне достаточно для встречи с бывшими коллегами из США. Он набрал номер представительства «Драг энфорсмент администрейшен» – ДЕА США в Москве и попросил Гарри Грея. Контора Гарри занималась борьбой с наркотиками по всему миру. Они познакомились с ним два года назад в институте МВД России по повышению квалификации в Домодедово, где тот вместе со своим шефом Джоном Терри и детективом Филлом Кэмпбелом проводили семинары с сотрудниками МВД по борьбе с наркотиками. С той же целью таможенный комитет командировал туда Лукина. Гарри был похож на американского спецназовца из «зелёных беретов» – с короткой стрижкой и квадратным подбородком. От него за версту несло ЦРУ. Лукин в то время разрабатывал очередной канал контрабанды героина и вышел через русских наркобаронов на Турцию, откуда героин шёл в Италию и Бельгию. Лукин знал, что российским спецслужбам этот канал до одного места, а он владел точными данными о контрабандистах, времени и способе перемещения чистейшего героина «999». Жаль было своих трудов, и он поделился оперативной информацией с Гарри, ещё раз убедившись, что тот имеет такое же отношение к DEA и к борьбе с наркотиками, как Лукин к балету. Гарри, однако, тут же пригласил компетентного сотрудника DEA Филла Кэмпбела, а потом они вместе встретились с представителями DEA в России Майклом Сингером и Николасом Ричардсом. Лукин не мог принять непосредственного участия в операции, но вскоре Гарри сообщил ему об аресте двух партий героина – 110 и 130 килограммов, благодаря полученной от Виктора информации. Гарри подарил ему коробку виски, которую они с ним ополовинили в застольях. Гарри хорошо говорил по-русски и после хорошей выпивки называл его «кагэбэшником», а Лукин его «цэрэушником», но они шутили и не требовали друг от друга признания. Гарри с Филлом удивлялись, каким образом Лукин добыл достоверную информацию о каналах контрабанды героина в Турции, Италии и Бельгии? Им же не составило большого труда ее реализовать.
 – Гарри, здравствуй, это Лукин. Я вышел в отставку. Можешь ли ты со мной встретиться?
 – Нам и раньше никто не мешал, а кто будет против встречи с отставником? Как у вас говорят: «Бывших чекистов не бывает», – засмеялся Гарри.
 – Ты всё такой же. Я приглашаю тебя в ресторан «Дом актёра» на Арбате, с директором которого, Владимиром Габушевичем, дружу. Тебе пять минут пешком прогуляться.
 – Я смогу в час дня. Подойдёт?
 – Вполне.
 На шестом этаже ресторана тихо звучали давно забытые мелодии. Администратор проводил их в малиновый зал, в котором они были одни, а через пять минут к их столику подошёл директор.
 – Владимир Габушевич, мы с коллегой из Америки хотели бы посидеть в тихом месте, чтобы нам не мешали, а заодно слегка перекусить, – улыбнулся Лукин.
 – Гарри Грей, – представился американец.
 – Владимир Габушевич. Пока посмотрите меню и сделайте заказ, а я предлагаю гостям мой фирменный осетинский пирог с мясом и чай на
травах, – улыбнулся директор ресторана.
 – Гарри, мы будем сегодня пить виски? – спросил Лукин.
 – Нет, Виктор. У меня вечером серьёзная встреча, и надо быть без виски.
 – Тогда пирог с чаем, и посмотри, что на обед.
 Гарри посмотрел меню и выбрал царскую уху с осетриной, салат «Узбекистан» с бараниной. Лукин заказал только уху.
 – Виктор, есть большая партия героина? – спросил Гарри.
 – Нет, Гарри, я отошёл от тех дел. Как поживает Филл Кэмпбел?
 – Очень жаль, если бы тебе не мешало твоё руководство, то мог бы с нашей помощью не одну тонну героина арестовать. А наш друг Филл улетел на родину. Он теперь руководит отделом ДЕА в Лос-Анджелесе. Так в чём вопрос?
 – Надо же, какое совпадение с Филлом. Я сейчас работаю на партию «Единая Россия», а они получают гуманитарную помощь медицинского характера из Лос-Анджелеса. Всё хорошо, и нет нарушений закона, но хотелось бы знать, с кем мы работаем. Может, Филл поможет?
 – Значит, вопросы какие-то возникли?
 – Есть один вопрос, который в той фирме не хотят решать. Они грузят в контейнеры гуманитарную помощь кое-как, то есть товар не соответствует количеству и наименованиям. Товар очень интересный, но со сроками годности около года. Мы успеем его использовать, но если с документами, не соответствующими товарам, у нас возникают серьёзные неприятности на таможне, тогда всё тормозится. Вот их сопроводительное письмо с полными данными. Я подумал, если они занимаются медицинским оборудованием и препаратами, значит, подконтрольны твоим коллегам.
 – Ты правильно подумал, а чем я могу помочь?
 – Попроси своих коллег, чтобы президент той фирмы, Джон Дитти, отгружал нам товар с нормально оформленными документами, а можно ещё проще. В фирме работает вице-президентом некто Анатолий Андреев, надо ему подсказать, чтобы он связался со мной и отнёсся со вниманием к нашим просьбам, – сказал Лукин.
 – Да, так будет проще помочь. Я возьму это письмо? Дай мне дня три, и Андреев свяжется с тобой.
 – Тогда заранее спасибо за помощь, и будет время, приглашаю тебя ко мне в деревню.
 – Спасибо, Виктор. Я помню мясо на углях и плов в чугуне.
 Через три дня Гарри позвонил ему по городскому телефону в офис фонда.
 – Организация в США, с которой ты работаешь, на самом деле глобальная и работает по всему миру. В Америке проживает много евреев, приехавших из России, которые выдумывают разные схемы по уходу от налогов, но в рамках наших законов, иначе у нас такие срока, что не захочешь затевать подобные игры. Они разработали такую схему. Медицинские учреждения освобождаются от налогов, если сдадут часть товара медицинского характера на склады той фирмы для оказания гуманитарной помощи. Всё по закону, фирме очень выгодно со всех сторон. Им сдают медицинские товары, да ещё и приплачивают, так как у тех товаров сроки годности ограничены, а их уничтожение в Америке очень дорого стоит. Виктор, у тебя всё как под рентгеном, ты видишь то, на что другие не обращают внимания. Если там капнуть, то и нарушения закона найдутся, ведь прибыли у них большие, а всё из воздуха. Они сами ничего не производят, получают от одних и передают другим, то есть с двух сторон получают прибыль, – описал ему Гарри всю схему.
 – Узнаю почерк «новых русских». Они у нас так весь бизнес закрутили по законам, которые сами приняли, что вся прибыль им в карман, – улыбнулся Лукин.
 – Я всегда удивлялся вашим богатствам, если вы такое позволяете. Тебе Филл Кэмпбел передаёт привет. Он переговорил с президентом фирмы Джоном Дитти и попросил Анатолия Андреева связаться с тобой по вопросам проработки вариантов для дальнейшего сотрудничества.
 – Гарри, большое спасибо, я твой должник. Жду тебя ко мне в деревню! До встречи!