Придворные шуты

                По родным местам

               


 Рано утром в понедельник Вадим заявился в деревню на своём «Москвиче-2141», который он получил, как чернобылец, по инвалидности. Вадим был очень похож на актёра Моргунова, сыгравшего Бывалого в кинокомедии «Операция Ы»: «Где этот чёртов инвалид? – Не шуми. Я инвалид». Как же выросло благосостояние инвалидов: теперь их пересадили с инвалидных колясок на «Москвича». Но тут была одна немаловажная деталь – автомобили этой марки не пользовались спросом, вот и отдавали инвалидам. Вадим при этом нисколько даже не напоминал инвалида, лицо – хоть прикуривай, впрочем, он им и не был, а просто-напросто подкупил медкомиссию.
«Москвич» Вадима был поставлен на стоянку у дома Лукина, а в Острогожск они выехали на его «ниссан-патроле». Помнится, Лукин, впервые сев за руль своего джипа, сравнил его с грузовиком ЗИЛ-130 – из-за внушительных размеров. Потом машина всё больше нравилась, в том числе и потому, что автомобилисты уступали дорогу при маневрах в пробках и на трассах, да и салон с багажником оказались очень вместительными. Виктор с утра загрузился необходимыми продуктами на дорогу, чтобы не питаться в придорожных кафе, где могли так накормить, что будешь бегать по кустам, пока доедешь. И Вадиму его жена кое-чего накрутила, зная, что муж любит покушать. По МКАДу быстро докатили до трассы М-4  «Дон», и Лукин прибавил скорость. Двигатель работал без напряжения, чувствовалась мощь дизеля. Через полтора часа на 172-м километре он с лёгкой тоской посмотрел налево, в сторону реки Прони, из радиоприёмника тем временем тихо звучали песни его молодости. Он произнес:
 – Налево 30 километров – и моя заимка на берегу реки Прони, а там щуки и окуня прыгают поутру, мелочь гоняют. Но не будем ломать график, заедем на обратном пути.
 Он вспомнил, как чуть меньше времени назад встретил на берегу реки Прони Наташу, которая приезжала отдыхать к родственникам из Севастополя. Вся их компания откуда-то из других мест приезжала. Но если деревенские парни и девчонки были как бы сами по себе, то они, городские, дружили между собой, поддерживали связь и в Москве. Дружат до сих пор. Почти все уже бабушки и дедушки, но никто из их компании не составил семью с тем, с кем дружил в детстве. Некоторые построили здесь дома и приезжают с детьми и внуками. Наташа тоже построила дом… Столько времени прошло, а всё равно тянет увидеть её, просто поздороваться, выпить чаю или чего ещё покрепче в кругу её семьи.
 – Живём, как в Африке, только холодно, – Вадим нарушил его воспоминания.
 – А ты недалёк от истины в отношении Африки. Я думаю, Запад решил отомстить нам за помощь СССР в освободительной борьбе народов Африки.
 – Палыч, а у тебя даже на обычные шутки есть свои комментарии в историческом контексте.
 – Да уж какие шутки. Почему в Европе народ живёт лучше нас, а мы с нашими природными ресурсами с каждым годом только нищаем? Они умнее нас? Я бы не сказал. Они всегда жили за счет других государств, но иногда всё хорошее когда-нибудь заканчивается и приходится искать другие источники для безбедного существования.
 – Похоже на начало нового детектива.
 – Да, только политического и в мировом масштабе, с Вашего позволения, сударь. – Лукин ввернул немного игривого тона. – Тогда коротенько про Африку. На третьем месте в мире по колониям стояла Франция, которая прибрала к рукам западную и центральную Африку, более трети континента, а в своё время Канаду и разные острова. Британская империя 250 лет владела 43 колониями, в том числе восточной и южной Африкой, Индией, Австралией и Северной Америкой. Однако первые места в мире по владению колониями занимали Испания и Португалия. От колоний росло могущество этих государств. Вот и вся их премудрость, но после победы во Второй мировой войне СССР встал на защиту угнетённых народов, которые поднялись на освободительную борьбу. На территории бывших колоний прошли службу свыше 30 тысяч солдат и офицеров советских вооруженных сил. Офицеры работали советниками. Я понимаю, что звучит, как по учебнику, но Запад потерял свои колонии. Однако у них пока хватало того, что они там заработали, точнее, награбили. При СССР в Африке трудились сотни советских специалистов, помогавших молодым государствам создать фундамент национальной экономики. В Московском Университете дружбы народов учились тысячи студентов из Африки, которые возвращались домой высококвалифицированными специалистами. СССР вкладывал в борьбу стран Африки за независимость и за выбор ими социалистического пути развития миллиарды долларов и поставлял вооружение. Африка платила СССР природными ресурсами, а по добыче золота, платины, кобальта, алмазов и другого она занимает первое место в мире.
 – Крепко мы им масть подрезали?
 – Не то слово, но они обиделись и объединили свои усилия с США по развалу СССР, что у них, к сожалению, получилось. Такова была историческая предпосылка к развалу СССР, а мы не сразу поняли, что это были происки Запада. Когда же очухались, то стало уже поздно. Нас доят, как африканцев, потому я соглашаюсь с тобой, что у нас, как в Африке, но только холодно.
 – Ну, ты завернул.
 – Да не я, а наши жулики, но они все известны, а вот кто дёргает за титьки Россию на Западе и в США, большой секрет.
 – Ты думаешь, такие есть?
 – Они реально имеют от 60 до 85 процентов от продаж ресурсов России и выпуска продукции. Иначе зачем они затевали развал СССР? И нам ещё предстоит серьёзная борьба за независимость страны. Я не знаю, в какой форме она будет, потому что официально мы независимы. Начнётся то ли с изменения Конституции, или с национализации, а то и хуже того.
 – Не хотелось бы «хуже того».
 – А кому хочется, но они сами заложили в России бомбу замедленного действия. Дважды расформировывали госбезопасность, а нас разогнали по «горячим точкам», чтобы спокойно мутить с приватизацией. Агентов и советников ЦРУ пригласили, прогнулись перед Западом, только что в одно место им не дали. Никто нас пока колонией не называет, но все предпосылки к этому имеются. Наша зависимость прёт через край. Мы лишились своей гражданской авиации, машиностроения, автомобильной промышленности, фармацевтики, а продовольствие только начали выпускать. Всё закупаем на Западе в обмен на нефть, газ и руду.
 – Если ты прав, а я думаю, что так и есть, то – страшно, – сказал Вадим.
 – Да нам-то что с того? Народ жалко, и на самом деле за державу обидно.
 Лукин мог бы отправить одного Вадима на передачу груза, он бы справился, но всё-таки сам засиделся в кабинете, да и по родным местам хотелось прокатиться. Впервые он побывал в Воронеже на спартакиаде войск КГБ почти сорок лет назад, а в Острогожск тогда же они ездили в конце соревнований со Стасом Фёдоровым в гости к их командиру команды. В селе Петропавловка на берегу озера Кривое проживали его родители. Спартакиада проходила в течение десяти дней, а Виктор со Стасом согласно расписанию закончили выступления по своим видам спорта за три дня. Начальник команды капитан Фролов был доволен выступлением Лукина на воронежском стрельбище «Динамо» по пулевой стрельбе. Из 60 выстрелов лежа 58 раз поразил десятку и только 2 раза попал в девятку. Результат 598 очков стал рекордом стрельбища. Да и не только Лукин, но и Стас показал результат, выплыл брасом на рекорд местного бассейна, а Козлов пробежал стометровку за 10,1 секунды. Приятно было, когда на награждении по громкой связи объявили, что это рекорд стадиона. Эти рекорды ещё долго не могли побить спортсмены, да и не мудрено, потому что за московскую команду выступали мастера спорта СССР. Их специально отбирали среди срочников, они только тренировались, а жили дома, потому что спортроты тогда в Конторе не было. Так они и проходили срочную службу. Лукин выступал на всех соревнованиях по стрельбе за Центральный аппарат КГБ СССР. На стороне «Детского мира», напротив здания КГБ на Лубянке, стоял двухэтажный особняк, в подворотне которого была вывеска «Трудовые резервы». Открываешь дверь, а там офицер КГБ. То был второй райсовет «Динамо», которым руководил полковник КГБ Лукьянов. В Воронеже во время соревнований они могли жить в гостинице, но Виктор со Стасом решили, что в воинской части тоже неплохо. Отдельные комнаты на двух человек, обед по расписанию. У спортсменов был повышенный паёк, лучше, чем у пограничников, каждый день давали по плитке шоколада. Военную форму они не носили, чтобы патрулей не пугать, а из военного городка выход для них был свободным. Вот они и развлекались, как могли, приняв приглашение капитана Фролова. В его деревню они поехали на военном ЗИЛ-131 повышенной проходимости и перед озером Кривое разогнали на дороге гусей. Местному крестьянину это не понравилось, и он выскочил из дома с ружьем. Мужик был под «мухой», пришлось остудить его пыл в озере. Скандал стал известен руководству части, где проходили соревнования, и командир озвучил их поступок на подведении итогов, что вызвало смех в зале. Полк правительственной связи, где их разместили, стоял рядом с Московским проспектом и напротив Воронежского телевизионного завода. Лукин немало уже поездил по стране, но отметил, что в Воронеже самые красивые девчонки. Такого же мнения были и другие члены его команды, которые попросили Лукина, как комсорга, пригласить комсомолок телевизионного завода на вечер в Дом офицеров гарнизона. Солдаты не имели свободного выхода из части, и капитан Фролов пошёл им навстречу. Лукину оставалось договориться с комсомольской организацией завода.
 За большим столом комитета комсомола завода его встретила секретарь Валентина. Сказать, что она красавица, всё равно что ничего не сказать. Он объяснил причину своего визита и пригласил Валентину на вечер. У них случился роман, и Лукин после службы дважды мотался в Воронеж. Всё шло к свадьбе, но Валентину горком комсомола отправил на стройку АвтоВАЗа в Тольятти. Пока он выяснял, куда она пропала, Валя вышла замуж и переехала в Самару.
 – Что-то я проголодался, – нарушил его воспоминания Вадим.
 – Тю! Какая проза, – улыбнулся Лукин, – сейчас в Воронеже свернем направо в сторону Курска и на берегу Дона можем перекусить. Можем и в ресторане поесть. В городе еда очень приличная, из местных продуктов всё приготовлено. Это тебе не Москва.
 – Давай лучше на воздухе на берегу. Наши жены зря, что ли, готовили нам в дорогу. Да и жарко в ресторане. Далеко ещё?
 – После Дона налево по Острогожскому шоссе около 100 километров.
 – А ты дорогу знаешь?
 – По Карла Маркса на въезде, дальше слева на улице Кузнецова будет больница. Наша фура по пути не попалась, значит, уже на месте.
 – В администрацию Воронежа не хочешь заглянуть?
 – Перед выездом я пообщался с начальником Воронежской таможни, у которого я пять лет назад был начальником, и решил, что пускай Глазырин с Ириной общаются с местным губернатором.
 – Когда ты всё успеваешь?
 – Служил долго. Тогда я был первым замом начальника Западного таможенного управления и все шестнадцать областей теперешнего Центрального округа России были в моем оперативном подчинении.
 – Ничего так себе для пенсионера МВД.
 – Губернатор Кулаков пред выходом на пенсию был начальником ФСБ по Воронежской области, потому я не понимаю таких пенсионеров, которые пришли на высокие должности, чтобы подлататься на старость.
 – Я понимаю Ирину и Глазырина, которые боятся тебя до дрожи, особенно Ирина. Я только поинтересовался, не заехать ли нам к губернатору, потому что мимо проезжаем, а ты наотрез. Что-то не так с генералом ФСБ? – улыбнулся Вадим.
 – А нечего им воровать, тогда и дрожать не будут. Я к ним не напрашивался, Палыч меня сам пригласил для работы с таможней. А вот что не так с генералом, то сейчас как выедем на берег Дона,  расположимся, и пока ты будешь накрывать дастархан, я отдохну чуток от руля и поведаю тебе про главного чекиста Воронежа.
 Лукин свернул на накатанную дорожку по траве прямо к Дону. На берегу никого не было, и он, не торопясь, сбросил с себя одежду и надел плавки. Вода была прохладной, и легкую усталость как рукой сняло. Вадим накрыл на большом покрывале перекусить и последовал его примеру, но голышом – вспомнил детство. Потом они накинули на себя рубашки для приличия и принялись трескать вкусные блюда. У Вадима был пирог с рыбой, а у Лукина жареная сёмга и осетрина горячего копчения, которые они умяли, чтобы не испортилось до холодильника в гостинице.
 – Жаль, что выпить нельзя на берегу реки, – сказал Вадим.
 – Это мне нельзя за рулём, а ты жахни.
 – Нет, один не могу. Что там с местным генералом? – с нетерпением спросил он.
 – В принципе ничего нового, когда генералы идут руководить областями. Кто-то правильно заметил: генерал-демократ – это всё равно, что еврей-оленевод.
 Вадим закатился хохотом, а Лукин продолжил:
 – Некоторые руководители МВД и ФСБ решили, что если нельзя победить организованную преступность, то надо её возглавить. Не буквально, но во многом по своим действиям они стали похожи на «братков» 90-х, а в таких делах стоит один раз упасть, и всё – пошло-поехало. Генерал ФСБ Владимир Кулаков возглавлял госбезопасность Воронежской области с 1991 по 2000 год, а с 2001 года по настоящее время работает губернатором области, которому его же коллеги дали прозвище Володя Четвертак. Ты помнишь, в том же году премьер-министром России был назначен Михаил Касьянов, но его прозвали Миша – два процента. Миша брал скромно,
долю 2%, – Лукин бросил взгляд на Вадима, тот слушал, открыв рот.
 – Генерал использовал служебное положение и пробивал себе дорогу к власти с помощью нечистых на руку коллег из местного ФСБ. Они фабриковали получение взяток руководством области, возбуждая уголовные дела, которые потом разваливались со скандалом. В конце 90-х  Кулаков официально прикомандировал офицера ФСБ к губернатору Ивану Шабанову, который был избран от коммунистов, тем самым подсидел его на той должности.  Ещё раньше, как рассказывали опять же его коллеги по ФСБ, Кулаков предвзято расследовал дело о ГКЧП по Воронежской области и «утопил» коллег, пытавшихся выполнить свой долг и спасти страну, за что и получил должность руководителя управления ФСБ по Воронежской области.
 В начале нулевых генерал Кулаков фактически вёл двойную жизнь, и в 2003 году сам совершил должностное преступление. С его подачи «увели» один миллиард рублей из областного бюджета на авантюрный проект «Воронежинвест». В то время бюджет области составлял всего 7 миллиардов рублей. В 2004 году он снова с сотрудником ФСБ сфабриковал дело о взятке в отношении мэра Воронежа Ковалёва, который баллотировался на пост губернатора области. В том же году в зале суда судья прекращает уголовное дело в отношении Ковалёва, но выборы на пост губернатора уже состоялись, и Кулаков прошёл. Однако уголовное дело о выводе миллиарда рублей из бюджета области ведётся до настоящего времени, и Кулаков вмешивается в следствие. Кстати, его поддерживали всего два сотрудника областного ФСБ. Поэтому пускай Ирина с Глазыриным общаются с губернатором, а я лучше на берегу Дона отдохну. Кто воевал имеет право у тихой речки отдохнуть.
 – Ирина как-то спросила меня, кто ты, но я ничего не смог ей ответить.
 – Да ну вас вместе с Ириной. Давай собираться. У нас ещё будет время обсудить саму Ирину, если возникнет желание.
 – Мне было бы интересно.
 «А мне нет. Непонятно, к кому ты пойдёшь с этой информацией и как её используешь. То ты с ней целуешься в десны, а теперь тебе интересно», –подумал Лукин.
 Он свернул налево, в сторону Острогожска и покатил по совершенно пустому от машин шоссе среди жёлтых полей подсолнечника. Они стояли стройными рядами, как и почти полвека назад, когда он проезжал здесь на военном ЗИЛ-131. Да, наверное, многие века крестьяне выращивали здесь подсолнечник. Только теперь неясно, кто на самом деле владеет этими полями, но, как и повелось в Новой России, они однозначно отправляют свою выручку от масла в банки Запада. Не верят они в будущее страны и боятся здесь вкладывать в развитие бизнеса.
Вскоре их машина въехала на окраину города, и Лукин безошибочно свернул на улицу Кузнецова, к районной больнице Острогожска. Припарковавшись, он спросил у охранника, как пройти к главврачу.
 – Олег Николаевич, – представился главврач, встретив их в приёмной.
 – Виктор Павлович, вице-президент фонда. А это наш исполнительный директор, Вадим Исаакович.
 – Проходите, чай или кофе с дороги?
 – Мы перекусили, но от чашки чая не откажусь, – сказал Лукин.
 – Ваша фура с грузом пришла, и мы поместили её в гараже больницы. Каковы наши дальнейшие действия?
 – Нам поставлена задача: доставить груз и составить акт приема-передачи. Вадим с нашей стороны его подпишет.
 – А с нашей стороны займётся приёмкой заведующая аптекой больницы Анна Владимировна. Катя, пригласи, – попросил главврач своего секретаря.
 – Тогда можем приступать к разгрузке. После подписания акта мы уедем, а к Вам, может, заедут наши руководители. Если быть точным, то они будут показывать весь процесс передачи гуманитарной помощи по телевидению в Воронеже, там же выйдут несколько статей в газетах, потому, думаю, они к Вам все-таки заедут сделать пару снимков, – сказал Лукин.
 – Виктор Павлович, а кому я обязан такому богатству и кому буду должен? У нас районная больница, и больших денег нет.
 – Олег Николаевич, я простой почтальон в этом деле. Передал товар и всё, но точно знаю, что вы никому и ничего не должны.
 – Впервые вижу генерала в роли почтальона.
 – Я на пенсии, но в нашей стране и не такое можно увидеть.
 – Но кто-то же выбрал нашу больницу?
 – Кажется, в администрации Воронежской области порешали, а организовал гуманитарку через попечительский совет фонда сенатор от Воронежа Константин Ерёменко.
 – Это чемпион мира по мини-футболу?
 – Да, он сейчас играет за футбольную сборную Госдумы и дружит с нашим шефом Глазыриным, играющим тренером этой сборной. Они зарабатывают положительные очки для «Единой России», поэтому всё здесь происходящее отражается в средствах массовой информации. А я только почтальон, – повторил Лукин.
 – Мудрёно, однако, – немного удивился главврач.
 В его кабинет вошла симпатичная девушка с короткой стрижкой, среднего роста, лет тридцати. Приталенный белый халат на ней был чуть выше колен и подчеркивал ее красивую точёную фигуру.
 – А вот и наша заведующая аптекой, которая поможет вам решить все проблемы не только с приемкой товара, но и с размещением и ужином.
 – Аня, – представилась красавица.
 – Виктор, – протянул руку и поздоровался Лукин, – а это Вадим, наш директор, он будет передавать товар.
 – Как я понял, официальная часть нашей встречи закончилась, поэтому для вас я – просто Олег. Пойдёмте в гараж, Аня может приступать к руководству разгрузкой товара на склад, чтобы не задерживать водителя.
 Вадим снял пломбу с дверцы фуры, и водитель открыл её. Все коробки с товаром были в порядке.
 – Если вы нам доверяете, то мы можем сами разгрузить и перепишем по коробкам, а завтра с утра приступим к описанию товара и составлению акта, – сказал Олег.
 – Вадим, ты сам будешь описывать товар или доверишь Ане?
 – Конечно же, доверяю, но и рядом с Аней поработал бы, – улыбнулся тот.
 – Ну, решайте сами, а я приглашаю вас отметить приезд на природе. В ресторане сейчас жарко, а на реке прохладно, – предложил Олег.
 – Как там в песне: «Кто воевал, имеет право у тихой речки отдохнуть…», – снова вспомнил Лукин.
 – Афганистан? – спросил Олег.
 – В самом начале за речку ходил, а потом летал на расследование сбитого самолета после войны. Мой друг муку возил афганцам из Ташкента, а они по нему «стингером». Только Саша Касаткин мог посадить самолёт с трехметровой дырой в фюзеляже на картофельное поле, – рассказал эпизод из своего прошлого Лукин.
 – А он ещё шутит, что простой почтальон, – произнёс Олег.
 – Да и я не знал, что Палыч – «афганец», хотя дружим не один десяток лет, – признался Вадим.
 – А ты много чего обо мне не знаешь.
 – Кстати, наша река называется Тихая сосна, – сказал Олег.
 – Я бывал в ваших местах – на Кривом озере, правда, очень давно, – сказал Лукин.
 – Это недалеко от нас. Вы поставьте свою машину в нашем гараже под охрану, а я вам дам свою с водителем. Если что, то я на «скорой» проеду.
 На окраине города они свернули на песчаный пляж реки Тихая сосна. На берегу росли сосны с березами, которые создавали тень, а от реки тянуло прохладой. Лукин подошел к воде по отлогому берегу, где трава росла до самой воды. Он скинул кроссовки и, недолго думая, брюки, достав из пакета плавки с полотенцем. На берегу, кроме них, никого не было. Он прошёлся по траве, потом вошёл в реку до пояса и нырнул в прохладную воду. Ему не хотелось выходить. Он проплыл до противоположного берега и обратно. Следом в воду вошли Олег с Вадимом. На берегу Лукин стряхнул полотенцем лишнюю влагу с головы, остальные капли на теле оставил ветру и солнцу. Тем временем водитель Олега поставил на скатерти закуски, а водку с пивом опустил в реку. Всё было по-простому, украинское сало в крупной соли, Лукин никогда не спутал бы его с другим, колбаса любительская и краковская да свежие огурцы с помидорами и зеленым луком. После плавания в реке они с аппетитом набросились на закуску.
 – Все продукты вместе с водкой и пивом произведены в нашем городке, натуральные, а водка хлебная, – улыбнулся Олег.
 Водки выпили по три рюмки, а потом с жадностью пили прохладное пиво под свежую воблу.
 – Вы можете два-три часа отдохнуть здесь на берегу, я оставлю вам водителя с машиной. Когда захотите, он отвезёт вас в гостиницу, а мне надо на работу. Вечером, часов в семь, за вами заедет Анна и заберёт вас на ужин в ресторан, столик я уже заказал, но сам, к сожалению, не смогу.
 – Тогда мы тоже поедем в гостиницу, примем душ и немного отдохнём, – сказал Лукин и посмотрел на Вадима, который кивнул головой в знак согласия.
 В местной гостинице им заказали отдельные номера. Гостиница располагалась в центре города, в двухэтажном старинном здании с метровыми стенами, от чего в номерах сохранялась прохлада. После душа Лукин надел светлый костюм и под цвет – туфли, которые предусмотрительно взял с собой, благо что его автомобиль был вместительный. Он позволял возить с собой многое из своего гардероба, потому что никогда не знаешь, где и в какой компании можешь оказаться в дальней поездке.
 – Решил за Аней приударить? – улыбнулся Вадим, показывая на его прикид.
 – Не только в ресторане. У нас с ней долгая программа совместной деятельности. Хочу попросить её, чтобы помогла тебе создать медицинский каталог по товарам из гуманитарной помощи.
 – Вот за это спасибо. Она будет описывать товар, ей сподручнее.
 – А я думал, ты вместе с ней будешь его составлять?
 – Так это надо здесь неделю жить. Нет, я думаю, она сама справится.
 Лукин и так знал, что этот лентяй не захочет ковыряться, описывая товарные наименования, а уж тем более создавать каталог на двух языках. Он и на русском не может изложить письменно свои мысли, а в английском ему и буквы незнакомы. Хотя Лукин пригласил его в фонд на должность специалиста, который смог бы разобрать по полочкам весь гуманитарный груз и описать. Вадим, недолго думая, через месяц работы попросил его сместить с должности директора фонда Наташу и назначить его, так как она не справлялась, что было верно. Так Вадим впервые в жизни получил кресло руководящего работника – исполнительного директора фонда. Старушенко был высокого роста и весом полтора центнера, а при повышении его раздуло еще больше от важности, притом что руководителей в фонде хватало: от Глазырина до Ирины и Лукина. Кроме них было всего три сотрудницы: приходящий бухгалтер Катя, которая подчинялась только Ирине, Настя работала с Лукиным по таможне, а Вадиму досталась одна Наташа, бывшая его начальница, да и та всё равно ходила под Ириной. Поэтому как руководителю ему досталось одно только название, но приносило удовольствие представляться по телефону «директором фонда». Лукин вдруг понял, что совсем не знает Вадима. Правильно говорят, если хочешь узнать человека, назначь его начальником, и вот он во всей красе.
 С Вадимом он встретился в середине 70-х в своём гараже на Новослободской улице, где тогда проживал. Гараж примыкал к забору 15-го отряда КГБ по охране посольств, ранее в этом доме была школа №203, в которой учился Лукин. В гараже они с друзьями, с которыми жили в одном доме или учились вместе, собирались иногда выпить по сто грамм после работы. Его друзья работали в спецслужбе при МУРе на Петровке, 38, а он – оперативником угрозыска в центре столицы. Сотрудники спецслужбы работали по комиссионным магазинам, в которых жулики сбывали ворованные вещи и ценности, по магазинам «Берёзка», где вертелись скупщики валюты. Вадим тогда только окончил стоматологический институт и ни одного дня не работал по специальности, а устроился на работу в милицию в мобилизационный отдел на Петровку, 38. Этот отдел занимался сбором по тревоге подразделений милиции в Москве, поэтому его принимали на местах как проверяющего, накрывали стол. Он затесался к друзьям Лукина, у которых по роду работы всегда была выпивка и закуска. Следом за Вадимом в его гараже объявился некий Вова по кличке Черноглазый, барыга с Арбата, который крутился в скупках золота. Вадим попросил Лукина поставить на время «Волгу» Володи у себя в гараже, который был размером
4 х 6. Виктор держал в нём лишь свой мотоцикл «Ява». С Новослободской Лукин переехал в 1978 году и оставил на время гараж Черноглазому. Потом он руководил отделом угрозыска центра столицы, а в 1983 году КГБ принялся проводить «чистки» в рядах милиции, добрался и до УГРО, многих увольняли, в основном за пьянки в рабочее время. Под этот «каток» попали и его друзья из спецслужбы, после чего вся их компания с Вадимом развалилась. Лукина тогда командировали от МВД в Совет министров СССР, работа была связана с частыми командировками. Он слышал, что Вадим крутится с сотрудниками ОБХСС, но и у них вскоре начались массовые увольнения. Как и всю страну, МВД СССР поделили на «до и после» развала СССР, а сам Вадим перешёл в медицинское управление МВД России, где дослужился до должности дежурного по управлению и вышел на пенсию.
 Вадима бесило, что все предложения Лукина по работе фонда проходили на «ура», а его предложения отклоняли, даже не дослушав. Вот и каталог придумал Лукин. Казалось бы, простой каталог, а он увеличивал скорость оформления гуманитарных грузов в пятьдесят раз. Перед отъездом в Воронеж Лукин предложил Ирине на базе Высшей школы экономики организовать курсы для специалистов по оформлению гуманитарной помощи. Ирина там преподавала и знала всё руководство вместе с Шохиным, а Лукин обещал пригласить опытных силовиков из таможни, МВД и ФСБ. И опять у Лукина идеи, а Вадиму – только рутинная работа по их внедрению. Как говорится, кто на кого учился.
 Лукин подумал, что было бы неудобно Ане, молодой женщине, заходить в номера гостиницы к приезжим мужчинам, потому они с Вадимом вышли на улицу.  Вскоре подъехала Аня на «Волге» главврача. Она была в вечернем платье из темно-зеленого шелка чуть ниже колен, но с разрезом и  декольте, которое приоткрывало ее красивую грудь.
 – Аня, добрый вечер! Ты очаровательна, совсем другая, чем в белом халате, – сказал Виктор.
 – В белом халате тоже хороша, – подхватил Вадим.
 – Вы меня совсем смутили. Олег заказал столик в кооперативном ресторане, он совсем рядом, можем пройтись пешком, – заморгала ресничками Аня.
 В ресторане почти все столики были заняты, что могло говорить о вкусных блюдах и не очень высоких ценах. Хотя цены и так не должны быть высокими на окраине России. Официант подал каждому меню.
 – Вы заказывайте всё, что нравится, я сегодня кредитоспособна, получила средства от главврача, – улыбнулась Аня.
 – Никогда женщина не платила за ужин в ресторане, да и вообще не помню, чтобы за что-то платила, потому, Аня, прибереги деньги на свои нужды, – ответил ей Виктор.
 – Но у меня указание от Олега, и не его это деньги, а он просто не смог сегодня. Так что гуляем на казённые, они окупились с верхом от гуманитарной помощи. Насколько я знаю.
 – Тогда другое дело. Я не участвую в финансовых переговорах нашего фонда и администрации Воронежской области, не знаю, какие деньги «плавают» в этой гуманитарке. Аня, командуй парадом и подскажи нам, что здесь вкусно готовят, – попросил Лукин.
 – Приятно, мне впервые позволил командовать собой генерал. Готовят здесь всё хорошо, но давайте сначала определимся, что будем выпивать.
 – Я думаю, водку, потому что днём её пили, – сказал Вадим.
 – Да, у нас водка на самом деле хлебная. Под водку предлагаю заказать белые солёные грибочки, рулеты из баклажанов, хачапури, икры красной и сёмги, а на горячее что будете? Здесь хорошо готовят шашлыки из телячьей вырезки, – продолжила перечислять ресторанные блюда девушка.
 – Олег знал, кому поручить столичных гостей. Аня, ты выбрала всё на отлично. Я буду шашлык из телятины, – объявил Виктор.
Вадим выбрал то же самое.
 Аня сделала заказ со знанием дела, и официант тут же поставил на стол бутылку водки, «Боржоми» и лепёшки, а через несколько минут холодные закуски. В зале тихо звучала музыка, за столиками сидели компании,  некоторые были с детьми.
 – Аня, у вас, как на Западе, по вечерам семьями ходят в ресторан, чтобы дома не готовить.
 – Мы об этом не думали, но в ресторанах ненамного дороже, если бы готовить самим, да и чтобы приготовить дома такое разнообразие блюд –
это ж надо целый день провести на рынке и на кухне. Кстати, в нашем городе полностью сохранились дома исторического центра, его называют «воронежскими Афинами». Город отличается своей интеллигентностью от других районных городов России.
 – Да, я заметил, что в ресторане все мужчины в костюмах с галстуками, мне в спортивном как-то неуютно, – сказал Вадим.
 – Не обращай внимания, тебя прикрывает светлый костюм Виктора, – улыбнулась Аня.
 – Аня, пока мы трезвые и при памяти, скажи, как у тебя с английским языком? – спросил её Виктор.
 – Так же, как и с русским, всё хорошо. Я буду поступать в аспирантуру и знаю английский в совершенстве, а что?
 – Мне нужна твоя помощь в создании каталога медицинских наименований в гуманитарной помощи. Там их порядка 850 штук.
С руководством фонда я поговорил об оплате, а с Олегом мы договоримся, чтобы он разрешил. Ты всё равно будешь в акте описывать весь товар, но нам надо занести его в каталог еще и на английском языке, а в правой колонке разместить фото и таможенный код товара. С таможней я договорюсь, тут мои бывшие подчинённые работают. Фонд заплатит тебе две тысячи долларов. Как, сможешь сделать?
 – Да я бы и бесплатно сделала, всё равно же буду работать с этими товарами.
 – Зачем бесплатно, если на это отпущены казённые деньги, как ты сама заметила. Когда Ирина приедет в Воронеж, я вас познакомлю и вы заключите договор, потому что в финансовые дела фонда я не влезаю и ничего не подписываю, – улыбнулся Виктор.
 – Спасибо, Виктор Павлович.
 – Мы же договорились, что просто Виктор. Тогда первый тост за наше долгосрочное сотрудничество, – он поднял рюмку.
 – С удовольствием, давайте будем дружить, – улыбнулась Аня.
Они еще не справились с холодными закусками, как официант спросил, можно ли нести шашлыки, чтобы не пересохли на углях. Шашлыки на блюде были обильно посыпаны луком и зеленью и таяли во рту, настолько были мягкими и сочными.
 – Таких вкусных шашлыков даже на Кавказе не пробовал, а я там проехал все республики вдоль и поперёк. Вот что значит телятина, откормленная на траве, а не на комбикормах, – сказал Виктор.
 – Виктор, раз я сегодня командую парадом, то хочу пригласить тебя на танец, – обратилась к нему Аня.
 – Давно меня не приглашали дамы на белый танец, – Виктор подошёл к Ане, протянул ей руку, помогая встать из-за стола.
 Звучала живая музыка – красивая певица исполняла песню его молодости «У берез и сосен тихо бродит осень». Его рука машинально скользнула по шёлку Аниного платья с плеча на талию, и она доверчиво прижалась к нему. Виктор понял, что ещё мгновение – и поцелует её, но останавливала неподходящая обстановка, а ещё Вадим смотрел на них жадными глазами.
 – Я бы после ужина проводил тебя домой, если это удобно? – спросил Виктор.
 – С превеликим удовольствием, но куда денем Вадима? У меня была одна трезвая мысль. Я хотела пригласить в ресторан свою подружку. Она владелица салона красоты и чертовски похожа на Ренату Литвинову, ну просто копия, и с такими же манерами. Думаю, у Вадима крыша бы слетела. Но она днём была у меня в больнице, и я показала ей вас. Вадим ей не понравился, а на тебя она запала, потому я и не пригласила её в ресторан.
 Вечер подошел к концу, и они вместе с Вадимом пошли провожать Аню. Лукину неудобно было отправить его в гостиницу, а тот, возможно, не догадывался, но скорее всего из вредности «пылил» рядом. Так и дошли до её дома. Виктор протянул ей руку, но она взяла и поцеловала его:
 – До утра.
 До гостиницы шли с Вадимом молча, да и о чём можно было с ним говорить… а может, просто устали. Столько случилось всего за день.
 Утром за ними пришла машина.
 – Доброе утро. Как отдохнули? – спросил Олег.
 – Спасибо. Всё хорошо, и ужин был на славу. Олег, я попросил Аню о помощи в создании каталога медицинских товаров, которые идут по линии гуманитарной помощи. Она будет составлять акт приема-передача, и ей останется ещё перевести все наименования на английский, – обрисовал ситуацию Виктор.
 – Да, конечно, она рассказала утром.
 – Вот и хорошо. Я хочу создать этот каталог, чтобы избежать противоречий и сократить время для оформления груза на таможне. У нас появится возможность поставить гуманитарные грузы на поток. Я обратил внимание, что ваша больница, как и весь город, состоит из исторических построек, и такое же «новое» здесь оборудование?
 – Некоторые больничные койки помнят медсестёр Первой мировой войны.
 – Если всё получится, как я задумал, то мы эти койки передадим в местный музей, но не хочу выглядеть Остапом Бендером, который обещал перестроить Васюки.
 – Палыч, ты что ещё задумал? – встрял в разговор Вадим.
 – Лукин проигнорировал вопрос своего компаньона и спросил Олега:
– Ты не против, если американцы поставят тебе ещё партию гуманитарной помощи и полностью оснастят твою больницу?
 – Но кто мне позволит это сделать? Ведь эта помощь идёт от сенатора и партии по согласованию с воронежской администрацией.
 – В моих силах поломать эту воровскую схему, когда из гуманитарной помощи делают кормушку. Американцы по моей просьбе могут поставить условие, что помощь будет адресная – только в вашу больницу. Им тоже интереснее оборудовать одну больницу, которую потом можно посмотреть и представить как положительный результат своей деятельности, нежели раскидать всем медикам по пакетику бинтов.
 Он не стал рассказывать Олегу, что на гуманитарной помощи решают сначала политические вопросы, запудривая мозги избирателям о бесплатной помощи от правящей партии «Единая Россия», а в конце года чиновники списывают из бюджета области её стоимость и распихивают бабло по своим карманам.
 – Я согласен, но не хотелось бы попасть в войну с системой.
 – Да мне самому надоели войны. Будем действовать методом разведки боем, то есть постепенно.
 – У вас какие планы на сегодня?
 – Лично я хотел бы уехать домой, а Вадим может остаться для составления акта, – ответил Виктор.
 – А мне-то зачем, я полностью доверяю Олегу и Ане. Акт она будет составлять неделю с учётом твоего каталога, – сразу же открестился от всего Вадим.
 «Значит, я не ошибся, и Вадим не помощник в создании каталога, потому что это не его предложение, а моё. Он бы тянул с его созданием, сколько возможно. Да, это правильное решение, что попросил Аню и
Олега, – сделал вывод Лукин. – Вадим оказался дерьмом».
 – Свой отъезд согласуй с Ириной. Я в пиаре сенаторов и депутатов участвовать не буду, а вернусь сюда, когда Аня сделает каталог, – сказал ему Виктор.
 – Не понимаю, что ты так торопишься в Москву. Отдохнули бы недельку.
 – И нарушил бы работу больницы. Олегу работать надо, а я собрался в отпуск на Мальту с семьёй. Мне надо ещё загранпаспорт получить, путёвки и билеты на жену и дочек я уже выкупил.
 – Тогда другое дело.
Лукин вышел из кабинета и позвонил Ирине. Что Вадим ей рассказывал, можно было только догадываться, но она разрешила ему оставить гуманитарный груз на оформление сотрудникам больницы, хотя до составления акта за груз отвечал фонд. Лукин подстраховался и в первый день получил от Олега расписку на груз по количеству коробок, хотя и этого мог не делать, так как за всё отвечал исполнительный директор Вадим Старушенко. Но тому было «всё по деревне». Видимо, ни разу не попадал под контроль сотрудников ОБЭП, которые могли проверить расходование груза по назначению, чтобы не продали. Тем не менее Ирина разрешила ему бросить всё, а по готовности акта вернуться в Острогожск для его подписания. Однако, судя по вопросам, которые Вадим задавал ему на обратном пути, он выложил Ирине все планы Виктора по поставкам гуманитарного груза, и более того – она, вероятно, попросила его не оставлять Виктора без внимания.
 – Я сильно сомневаюсь, что ты устал от войн с жуликами. Если не ты сам, то они тебя найдут. Что ты затеваешь с поставками гуманитарной помощи? – опять спросил Вадим.
 – Ничего особенного, просто хочу честно заработать на поставках гуманитарки, а не ждать, как желторотый птенец в гнезде, когда Глазырин с Ириной соизволят выдать зарплату. Не знаю, как тебе, но мне они, сам знаешь, обязаны очень многим. Их давно бы размазали без меня, а они ведут себя как короли и по три месяца не платят ни копейки.
 – В этом я согласен. Но понимаю, когда не было бы денег, а то ворочают сотнями миллионов, а мы должны копейки считать в командировке. Они со мной доиграются, что будут мне не нужны. Уголовное дело по контрабанде я развалил, но официально оно не прекращено и, кроме меня, этого никто не сделает. А каково сенатору ходить под «уголовкой», могут и мандат отозвать.
 – Но ты же Ирине обещал, – неуверенно произнёс Вадим.
 – Ничего я им не обещал и не мог обещать, потому что влез в это дело по своей инициативе, а прекратить его может только прокурор, который еще на больничном. Я сказал, что помогу, но это не означает, что я буду жилы рвать. Никакие деньги мне от них не нужны. Будет хорошее настроение, захочу, тогда и займусь их делом.
 – Может, ты и прав. А что ты обещал Олегу, переоборудовать его больницу?
 – Опять «ты обещал». Да ничего и никому я не обещаю,  сказал Олегу, что не хочу выглядеть Остапом Бендером. Всего лишь дал понять, что у меня есть возможность организовать поставки груза.
 – А как это? Ведь ответственный секретарь правительственной комиссии Титов дружит с Глазыриным. Как ты его обойдёшь?
 – Да половина правительственной комиссии состоит из моих бывших коллег и даже с Нарышкиным я знаком. Пока вопрос не стоит о получении разрешения, но если Титов будет вставлять палки в колёса, то быстро пожалеет об этом. Я подскажу Нарышкину о суммах, полученных им от Глазырина. Не надо доводить до крови и брать с поличным, достаточно будет поставить его шефа в известность, чтобы он лишился кресла. Я уж не говорю о моральной стороне, когда он Катю из администрации Воронежа оприходовал. Это мы с тобой на пенсии можем направо и налево, а он на госслужбе и со своей подчиненной. Да на здоровье, но тогда не вреди честному бизнесу, размажу, – весело проговорил Виктор.
 – А ты на самом деле опасен.
 Виктор видел, как лицо Вадима стало задумчивым, значит, было над чем поразмыслить. Он «барабанил» про Лукина Ирине и Глазырину, и можно только догадываться, какую помойку он вылил на него.
 – Вадим, ты сам затеял разговор о нашей малой войне, а на войне моральная сторона не рассматривается. Полез против, получи или сопи в две дырочки.
 Лукин знал, для кого старается Вадим, задавая вопросы, но говорил ему в ответ лишь то, что выгодно было ему. Выложи это Ирине или Глазырину лично он, не тот эффект получится, а когда доложит их «типа доверенное лицо», эти же слова будут как бомба. Он не сомневался, что Вадим в силу своего поганого характера еще и сгустит краски. Ему было не жаль их, сами напросились, да и он с ними не воевал – просто шутил, скорее. Хотя шутки были жесткими, но они сами напросились.
 – С комиссией, понятно, и тебе сделают нужные разрешения на гуманитарный груз, а как с американцами договориться? – снова принялся расспрашивать Вадим.
 – А ты будешь работать со мной? – спросил Виктор, хотя про себя уже решил больше никогда не брать его в партнеры. Мало того, что он бездельник и помощник никакой, да еще сволочной стукачок.
 – И мне надоело работать бесплатно. Это ты упакован на своих оптовых рынках, а я только на пенсию живу, – начал плакаться Вадим.
 – Президент фонда в США Джон Дитти предлагал мне переехать в Америку. Я отказался, но он сказал, что хочет со мной работать по любому объему поставок и ждёт меня для отбора товара в любое время.
 – Да, я об этом слышал, но не знал подробности.
 – Он с Ириной работает словно с представительницей Африки, а меня слушается и делает так, как должно быть в России.
 – Я слышал, что за тебя попросили крутые американцы. Кто они, если не секрет?
 – Какие там секреты. Я с ними официально обучал сотрудников МВД и таможни методам борьбы с контрабандой наркотиков на курсах повышения квалификации в институте МВД России. Это были руководители ДЕА по России и нелегальный сотрудник ЦРУ Гарри. Мы с ними выпили не одну коробку виски и поддерживаем контакты. Ирина знает, я звонил Гарри с её телефона. ДЕА курирует нашего Джона по линии борьбы с наркотиками, и они помогли мне найти с ним общий язык. Понятно? А ты говоришь,   купаться – плавать надо научиться, – улыбнулся Виктор.
 – Да, дела. Получается, что реально всё в твоих руках.
 – Мне и фонд их не нужен. Он засвечен по всем оперативным учетам вместе с Глазыриным и Ириной из-за уголовного дела о контрабанде. Иди, рассказывай всем, что дело заказное. Контрабанда есть контрабанда, и кто будет с тобой работать после этого? Новый фонд зарегистрировать раз плюнуть.
 – Я смотрю, ты не очень-то жаждешь работать с ними?
 – Они врут как сивые мерины. Когда приглашали меня на работу, то не сказали об уголовном деле по контрабанде, потому любые мои действия будут оправданны. Я до сих пор не понимаю многих бизнесменов, которые несут им сотни миллионов рублей за «охранную грамоту» от «Единой России». Такие деньги за бумажку, которая ничего не даст, если они попадут под следствие. Знали бы эти горе-бизнесмены, что те, кому они платят миллионы, сами ходят под следствием и никто за них не заступился. Они никто и звать их никак. На такие аферы даже Остап Бендер не решался и чтил Уголовный кодекс, а у наших руководителей фонда на лбу написано зеленкой – «мошенничество», до десяти лет. Им платят жулики из страха за свою свободу, а если этих бизнесменов прижмут на Лубянке, то они их сдадут сразу. Да если бы не я, то они уже могли бы париться в Бутырке. Липовое дело по контрабанде для того и возбуждалось, чтобы дела о взятках прошли как по маслу. Не понимаю я бизнесменов, которые несут сотни миллионов тем, которые засветились на Лубянке, – повторил Лукин.
 – Да, я обратил внимание, что у тебя не только на таможне всё схвачено.
 – Да не люблю я это словечко «схвачено». Надо работать честно, тогда тебе будут коллеги помогать.
 – А как же партия «Единая Россия»?
 – Я беспартийный, потому мне пиарить некого, а если захотят, то пускай платят за это. Мне депутатский мандат не нужен.
 – Так что, когда начинаешь?
 – Вадим, я не собираюсь гонять по одному контейнеру раз в два месяца. Мне интересна партия от пятидесяти до ста контейнеров в месяц. Объём большой, и для этого надо сначала создать свою команду, а главное подобрать руководителя, чтобы самому не светиться. Я люблю работать в тени, чтобы не мешали думать. Всё пойдет бесплатно, однако кому-то надо заплатить за доставку груза и его оформление, нам платить зарплату. Я в своё время был заместителем председателя комиссии по гуманитарной помощи в МВД России на Огарева, 6. Тогда действовал указ Ельцина, что можно реализовать часть гуманитарной помощи на покрытие транспортных расходов, и продавали под эту часть 95 процентов всех товаров. Вот это была афера века. Поэтому я думаю и прикидываю, нужно ли мне всё это?
 – Типа, чтобы у нас всё было, а нам за это ничего не было. Я бы согласился работать с тобой, как с президентом фонда.
 – Надо продумать всё до конца.
 – А миллионы в фонде крутятся реально?
 – У меня вся информация реальная, как говорится, из первых уст и перепроверена. На таможне я со многими бизнесменами познакомился, некоторые из них теперь стали депутатами от ЛДПР. Они врать не будут.
 – Так почему же не платят нам зарплату?
 – Я думаю, из жадности, потому что от всех этих «лимонов» они сами получают только зарплату, правда, очень большую. Ирина с Глазыриным держат меня на голодном пайке, чтобы склонить на руководство фондом. Они хотят, чтобы я оформлял получение миллионов от бизнесменов за «крышу» от правящей партии, отмывал эти деньги, а им выдавал чистыми.
У бандитов более честная «крыша», и отмывать деньги не надо, а у наших в любое время может возникнуть политический скандал. Бизнесмен заплатил за «крышу» от партии «Единая Россия», потому стал больше воровать, так как честным не нужны «крыши», а ему – дело из Уголовного кодекса. Они в фонд к Ирине, а та ни «бэ», ни «мэ», ни «ку-ка-ре-ку», только руками разводит. Вот тут-то я им и нужен, иначе – тюрьма. Всё они рассчитали, только со мной у них такое не пройдёт.
 – Но там такие огромные деньги платят за «крышу» и за помощь партии «Единая Россия». За такие деньги можно опустить моральную сторону вопроса.
 – Я работал в таможне на высоких должностях, и были такие моменты, когда не надо было ничего делать, а просто отвернуться вовремя, и были бы миллионы долларов, а на площадке дома в деревне стоял бы вертолёт. Но мне этого не надо, у меня есть честный и прозрачный бизнес с оптовыми рынками, от которых я получаю достаточно «зеленых» рублей, причём в том бизнесе официально меня нет. Могу выбирать себе работу по душе и ни о чём не думать.
 – Я понимаю тебя. Ты не хочешь потерять то, что у тебя есть.
 Лукин продолжил накачивать Вадима информацией, которую тот выложит своим хозяевам. Было видно, что этот парень с «голым задом» готов подставить его по полной под Ирину и Глазырина. Он с жадностью ловил каждое его слово, чтобы сообщить им и убедить, как он им необходим.
Что ж, пацан, флаг тебе в руки, если ты хочешь ходить под тюрьмой, а мне пора на Мальту.
 – Через несколько километров будет поворот через Новомосковск к моей деревне. Можем заехать, взять мясо – там хороший рынок, и сделать у меня в деревне на берегу реки шашлык, – предложил Виктор.
 – Не понимаю. Зачем тогда уехали из Острогожска, там тоже были шашлыки и ресторан? – спросил Вадим.
 – Не люблю халяву, да и Олегу с Аней предстоит работа. А дома гораздо приятнее отдохнуть, нежели в гостинице. Баня на дровах с бассейном и река рядом.
 – Согласен полностью.
 Скоро в этой деревне, где он отдыхал по молодости каждое лето, будет престольный праздник Казанской иконы Божьей Матери. Виктор хотел узнать, кто приедет на праздник 21 июля. Его интересовала Наташа из соседней деревни Иваньково с ее мужем Петром, который влился в их компанию с детства. Он заехал на рынок за мясом и свежими овощами, а потом по трассе Тула – Рязань через полчаса свернул налево вдоль реки и въехал в свою деревню. Его дом был на въезде, поэтому никто не видел, когда он приезжает и уезжает. Включил воду и бойлер, потом открыл водопровод на улице и в бане.
 – Вадим, я пока приготовлю мясо и разожгу мангал, а ты пройдись влажной шваброй по полу и посуду сполосни. Здесь всё чисто, но приятней будет. Устал я немного.
 – Это я мигом. Так, таз вижу, швабру тоже. Пока вода нагревается, займусь половым вопросом.
 Лукин пожарил мясо и подал его на стол с огурцами и помидорами. После обеда с шашлыками Вадим помыл посуду и сел перед телевизором.
 – Я предлагаю прокатиться по окрестностям, чтобы жир на животе не завязывался. Места у нас красивые, да Святой воды наберём на дорожку, – предложил Виктор.
 – И на реку заедем?
 – На неё лучше пешком. Она у меня в конце огорода. Открыл нижнюю калитку  – и через несколько шагов можешь нырять.
 Виктор первым делом заехал в Иваньково к Грише. От него узнал, что Наташа с Петром отдыхают в деревне с начала лета, они заглянули к ним. Всё тот же дом, окружённый сиренью, в зарослях которой в их детстве стоял небольшой летний домик, где каждое лето жила Наташа со своими сёстрами. Они приезжали на лето из Севастополя. Теперь нет того домика, а девчонки стали бабушками. Пётр поздоровался с Виктором и Вадимом, а Наташа поцеловала его в щеку. Пётр попросил Наташу накрыть стол и поставил бутылку водки из холодильника.
 – Надолго приехали?
 – На один день, проездом из Воронежа, в командировке были.
И прихватили с собой Острогожской водочки и пива местного розлива, говорят, хлебные.
 Он достал из багажника машины пакет с водкой, пивом и шампанским. В другом пакете был недавно пожаренный шашлык, завернутый в фольгу, свежие огурцы с помидорами и плитки шоколада.
 Пётр спросил:
– Ты вроде бы на пенсию вышел, так от кого теперь мотаешься по командировкам?
 – Мы теперь работаем в Государственном Океанографическом институте.
 Он специально это сказал, так как Наташа долгие годы работала в Институте морского рыбного хозяйства и океанографии, который был филиалом этого института.
 – Ну, рассказывай, как ты туда-то попал и чем же там занимаешься? – сразу заинтересовалась Наташа.
 – Вадим, чем мы с тобой занимаемся? Расскажи народу, – попросил Виктор.
 – Всё рассказать?
 – Да, про основную деятельность в институте, – улыбнулся Виктор.
 – Ну, если шеф разрешает озвучить нашу деятельность, то расскажу.
В институте мы занимаемся разработкой приборов по рассеиванию туманов, а Виктор у нас заведующий лабораторией.
 – Ничего не понятно. Туманная тема, и этим всё сказано. Однако на должность заведующего лабораторией назначают с учёной степенью, – произнесла Наташа.
 – Да. Виктору наш директор института обещал докторскую, но он отказался.
 – А что вы в Воронеже делали? Там нет ни туманов, ни океана.
 – Рассеивание туманов – не основная наша деятельность.
В Острогожскую больницу мы передали медицинскую гуманитарную помощь из Америки от фонда партии «Единая Россия», – сказал Вадим.
 – Сплошные туманы. А в фонде чем занимаетесь? – спросил Пётр.
 – Я директор фонда, а Виктор вице-президент, и работаем мы на правящую партию.
 – Да у вас без ста грамм не разберёшься, но на генерала похоже. Мы уже привыкли к его неожиданным перевоплощениям. Из сыщиков в руководство авиацией, потом начальником таможни, а теперь партия и туманы, голова закружится без рюмки, – заключил Пётр.
 – Виктор, а ты не останешься на Казанскую? – спросила Наташа.
 – Если на Мальту не улечу, то вернусь к празднику.
 – А кто тебе помешает улететь?
 – Загранпаспорт на оформлении.
 – Но ты всю Европу проехал и в Америке побывал, – сказал Вадим.
 – В командировках, и раньше это было, а в последние годы службы по борьбе с контрабандой я нахватал секретов.
 – А я думал ты приехал на рыбалку. Наташа пожарила бы нам рыбы, – сказал Пётр.
 – Да это совсем просто. Надо дойти до реки, и рано утром у нас будет рыба.
 – Так пошли, а выпить мы можем и на берегу. Даже приятнее будет у воды.
 Они быстро собрались и заехали к Виктору домой – нужны были плавки и рыболовные сети. Виктор спустился в подвал, где висело около двадцати сетей разной длины и ячейкой от двадцати до шестидесяти, он взял три японские сети. Они были около метра высотой и двадцать метров в длину, но главное, что сеть помещалась в кулак. Миниатюрные грузы и поплавки были рассчитаны так, чтобы сеть вставала строго вертикально в тихой воде. Их можно скрыть от посторонних глаз и Рыбнадзора.
 На берегу реки Виктор положил две из них в плавки, а третью в руку и в тихой заводи, проплыв вдоль берега, их поставил. Он специально не показал сети своим друзьям.
 – Так будем ставить сети или мы купаться приехали? Давай, по сотке и в воду, – сказал Пётр.
 – По сотке можно, но купаться здесь не надо, чтобы не пугать рыбу. Три сети по двадцать метров я уже поставил и привязал за тростник у берега. Утром, часов в шесть, когда рыба отгуляет на солнышке, можем снимать.
Вадим удивился:
– Но я не видел у тебя сетей.
 – Они миниатюрные, можно ставить их на пляже, но чуть в стороне, чтобы пловцы не запутались.
 – Не забудьте мне позвонить. Хочу посмотреть на твои чудо-сети.
 – Спускайся к реке в шесть часов.
 Утром они встретились на берегу. Виктор отвязал от тростника одну из сетей и потянул. С первого метра в сети торчали окуни, плотва и ближе к середине щучка на полтора килограмма. Такая же картина была и в других сетях, всего набиралось с десять кило рыбы. Он уложил улов в два больших пакета – и в багажник. Вдоль дома он развесил сети на специально вбитых гвоздях и вытащил рыбу.
 – Пётр, забирай всю. Наташа разберётся, какую пожарить, а какую на уху.
 – А вы домой не возьмёте?
 – В такую жару она испортится, а с тобой мы под уху выпьем.
Я помогу приготовить её в «чудо-кастрюле».
 – А это ещё что такое?
 – Увидишь. Поедем, отвезу тебя домой с рыбой, – сказал Виктор.
 Наташа уже не спала. Виктор попросил её с сестрой Мариной почистить рыбу для ухи, а остальное сделал сам. Он съездил за своей кастрюлей-самоваром и поставил её на стол в саду, залив воду. Потом нарубил палочек, как на самовар. и начал варить уху. В конце влил в уху пятьдесят граммов водки и опустил горящую головешку.
 – Да, хорошая кастрюля. Можно на столе готовить, а главное, уха долго не остывает на углях. Сам придумал?
 – Нет, у китайцев срисовал. Наливай по капле, иначе рыбный суп будет.
 После обеда они съездили к часовне в Осаново, что рядом с Иваньково. От часовни проехали в Проне-Городище, где в бывшем имении графа Баранова сохранилась церковь, построенная князем Голицыным.
 – Я вот живу в Голицыно, а князь забрался в такую глушь, – улыбнулся Вадим.
 – Точно такую же церковь князь построил недалеко отсюда, в Константиново, где родился Есенин. Много добрых дел сотворили князья на Руси, всех не перечесть, не то, что нынешние бояре, только выкачивают всё из России и продают на Запад.
 – Ты прав. Наташа уже в возрасте, а очень красива. Представляю, какой она была в молодости, – сказал Вадим.
 – Мировые кинозвёзды перед ней отдыхали.
 – Судя по всему, в этих деревнях у тебя много друзей и родственников, но мы больше ни у кого не были, значит, ты приезжал, чтобы с ней повидаться.
 – Мы можем ночью выехать, я немного выпил, – обрезал разговор Виктор. Не хотел с ним говорить о Наташе. Вадим и так много видел лишнего.
Вернувшись в Москву, Лукин позвонил начальнику ОВИРа Тверского района Александру Мурашову, с которым ранее работал. Тот был в середине 80-х начальником 64-го отделения милиции, а Лукин начальником угрозыска района.
 – Александр Михайлович, добрый день. Лукин побеспокоил. Как мой заграничный паспорт? У меня семья уже на чемоданах, через неделю вылетают на отдых за бугор.
 – К сожалению, порадовать не могу. Если бы всё зависело от меня, но сам знаешь, кто тормозит тебя, – сказал Мурашов.
 – Но я уже на пенсии.
 – Значит, они так не считают. Когда паспорт будет готов, я тебе позвоню.
 Дома они с Ольгой решили, что ждать получения его заграничного паспорта не стоит, тем более что он уже оплатил их путёвки, поэтому им лучше поехать сейчас.
 – Спокойно отдыхайте, а я прилечу, как только получу паспорт.
 – Думала, на пенсии ты сможешь свободно решать, когда и где тебе отдыхать, – посетовала Ольга.
 – К сожалению, пока так, но будем надеяться, что успею.
 Виктор проводил семью в Шереметьево, впереди у них – две недели отдыха на Мальте. Ему же, судя по всему, можно было отдыхать только на юге Московской области или дальше, но в пределах России. Как бы он ни шутил по поводу того, что хоть и нахватал по работе кучу государственных секретов, но вряд ли он мог заинтересовать ЦРУ вместе с другими разведками, потому что все секреты России давно продали, факт оставался фактом: его не выпускают.
 Утром позвонил Сергей Митин:
 – Здравствуй, Виктор Павлович!
 Если Сергей так обращался к нему, значит, жди официальных новостей о себе или о знакомых.
 – Привет, Серёжа. Как дела?
 – Ты что, новости не читал?
 – Это у тебя рядом с домом киоск «Союзпечать», скупаешь газеты пачками. Что за новости?
 – Мы вот с коллегами обсудили и пришли к единому мнению, что ты у нас – крутой. Только пришёл в Совет Федерации, и сразу достал Суетина. Впервые в России у сенатора отбирают мандат. Сообщили, что он отправлен в отставку за непосредственное участие в скандале по уголовному делу «Трех китов».
 – Да я-то давно знаю об этом, потому и не радуюсь. Его мечта уволить меня из таможенных органов так и не сбылась. Моё обещание уйти в отставку из Таможенного комитета после того, как за ним закроется калитка ГТК России, было сказано ему в лицо. А то, что он из сенаторов вылетел после моего прихода в Совет Федерации, так это просто совпадение.
 – Мы это помним, потому и подумали, что ты его и там достал.
 – Я же сказал, что он сам себе счастье куёт.
 – Ладно, когда увидимся?
 – На днях. Я проводил своих на Мальту, а меня снова не выпустили. Немного разберусь с делами и пойду в отпуск, тогда и отметим.
 – Договорились.
 Год назад Лукин ещё носил погоны, но не смог подать рапорт своему таможенному руководству с просьбой о разрешении на выезд за границу на отдых с семьёй, – был с начальством в контрах. Шесть лет продолжалась их война с первым заместителем ГТК России генерал-полковником Суетиным, который давал команду кадровикам уволить Лукина из таможенных органов за то, что тот наступил ему на хвост и вёл себя независимо. На что Лукин открыто заявил, что уволится, когда за Суетиным и его командой закроется калитка Таможенного комитета и пригрозил «высыпать» материалы на возбуждение десятка уголовных дел по их незаконной деятельности. Конечно, никаких материалов он не придал огласке, так как не был самоубийцей, но тем не менее держал их команду на коротком поводке.
 Почти сорок лет он разматывал самые запутанные преступления в уголовном розыске, потом успешно боролся с контрабандистами в таможне и теми, кто их крышевал. Они и сфабриковали в отношении него уголовное дело. Доказать вину не могли, потому что всё было придумано от начала до конца, но ему пришлось доказывать свою невиновность. Те же, кто это затеял, ушли от реальной уголовной ответственности, так как имели покровителей в руководстве Генеральной прокуратуры, таможенного комитета и МВД. Лукин, однако, не сдался и всё-таки смог привлечь к уголовной ответственности некоторых жуликов из их окружения: при его участии было возбуждено 38 уголовных дел по контрабанде. У них посадить Лукина не получилось, и захотели его уволить. А их команда была серьёзной, кроме таможенных генералов в неё входили руководитель ГУБЭП МВД России, помощник Министра внутренних дел Орлов, который за полгода прошагал от подполковника до генерал-лейтенанта. В начале 90-х Орлова уволили из МВД за мошенничество, когда он приватизировал явочную квартиру на себя. Сфабрикованные ими уголовные дела утверждал первый заместитель Генерального прокурора России и начальник следственного управления той же конторы. Достойные противники, поэтому вспомнить о победе над ними было приятно, немногим такое удавалось. Суетин пересел в кресло сенатора от Ямало-Ненецкого автономного округа в Совете Федерации, обеспечив себе неприкосновенность от уголовного преследования, но, как оказалось, менее чем на год.
В свою очередь, Лукин тогда, после выхода в отставку, ещё не знал, куда пойти работать, чтобы не жить только на пенсию, притом, что ему жаловаться на бедность не приходилось. Но даже на его приличную пенсию от МВД и на зарплату руководителя таможни приобрести что-то серьёзное было невозможно, потому он ещё будучи на службе помог жене заняться бизнесом, так как самому было нельзя.  А планы были серьёзные – построить дом на берегу реки Прони в Тульской области. Конечно, это не огромный дом на Рублёвке и не вилла в Женеве, как у Суетина.
 Пресса пестрила статьями о сложившихся сенаторских династиях в Совете Федерации. Суетин был зятем известного сенатора, бывшего Председателя Совета Министров СССР Николая Рыжкова, а теперь вместо него кресло сенатора заняла дочь бывшего руководителя Совета Федерации Егора Строева. Что касается Суетина, то официальной версией решения Председателя Совета Федерации Сергея Миронова о снятии с него неприкосновенности была неэффективная деятельность. Однако в беседе с корреспондентом URA.Ru он сообщил, что в реальности основной причиной отставки сенатора стало требование силовиков, которые не могли начать плодотворное расследование в отношении бывшего руководителя Таможенного комитета России, пока тот является членом Федерального Собрания. Такая же версия обсуждалась федеральными СМИ, по сообщениям которых, «на стол Миронова легли «убийственные материалы» из Генпрокуратуры и ФСБ».
 Суетин имел такое же отношение к Ямало-Ненецкому округу, как и руководитель их фонда Глазырин к Забайкалью. Ни тот, ни другой, похоже, ни разу там не были. Хотя перекачка нефти и газа оформлялась на Энергетической таможне ГТК России. Открыл кран – доллары потекли в карман.
Тем временем Ирина с Глазыриным отправились в Воронеж для проведения пиар-акции от правящей партии «Единая Россия». Воронежская пресса вовсю писала о гуманитарной медицинской помощи в адрес Острогожской ЦРБ. В Главном управлении здравоохранения области состоялась пресс-конференция с участием прибывших в Воронеж членов Совета Федерации и комиссии при Правительстве РФ по вопросу государственной гуманитарной политики в развитии региона. Обсудили основные направления проекта по оказанию содействия развитию региона в сфере здравоохранения в дальнейшем. Одни громкие слова. А в Острогожской больнице врачи не скрывали восторга даже от обычных упаковок стерильных бинтов. Теперь их должно хватить на год, а то и более. Главный врач Острогожской ЦРБ Олег Зязин сообщил корреспондентам о поступлении груза медицинского назначения весом 4 тонны 50 килограммов, состоящего из хирургических инструментов, предметов для ухода за лежачими больными и почти невесомых инвалидных кресел.
«Вести Воронежа» написали, что их область стала первым регионом, который выразил поддержку деятельности, проводимой фондом «Дубрава» в сфере международного гуманитарного сотрудничества. Груз доставили члены партии «Единая Россия» в рамках благотворительной акции «Здоровье нации». Но газета «Коммуна» с долей иронии написала, что делегация депутатов Госдумы и сенаторов Совета Федерации состоит из бывших звёзд российского футбола и команда Госдумы лучшая – футбольная.
 По привычке сенаторы чего только не наобещали воронежским медикам на пресс-конференции. И кондиционер в каждую палату, и завалить все больницы самыми дефицитными дорогостоящими лекарствами в потоке гуманитарной помощи. Казалось бы, сделали хорошее дело, привезли очень востребованные товары, так зачем трещать, как сороки, о том, что не могли бы сделать, потому что ничего не понимали в вопросах поставки гуманитарных грузов. И опять врали, что Воронеж стал первым регионом, которого фонд поддержал по линии гуманитарной помощи. А ведь за полгода аналогичные поставки планировались в адрес Ярославля и Перми, но гуманитарный груз арестовали, а в отношении сенаторов и депутатов возбудили уголовное дело о контрабанде. Грузы до сих пор под арестом, а дело расследуется. Они врут уже по привычке, не понимая, что этим только причиняют вред хорошему делу.
 Утром следующего дня Ирина приехала в офис фонда немного взвинченная.
 – Как всё прошло? – сразу спросил её Лукин.
 – Пока всё хорошо, но без ложки дегтя не обошлось.
 Она положила на стол все воронежские газеты, которые освещали их пресс-конференцию, а сверху положила «Коммуну» с заголовком статьи «Команда Госдумы лучшая – футбольная».
 – Палыч, а вы с Вадимом члены «Единой России»? – спросила Ирина.
 – Нет, я беспартийный. Нам, кто в погонах, сначала не разрешали, а потом – я член КПСС более сорока лет и сохранил партбилет и учетную карточку. Вдруг наши вернутся, – подмигнул ей Лукин.
 – Тебе всё шуточки, а «Коммуна» может нас раскатать, если узнает про наш обман. Газеты написали, что груз доставили члены партии «Единая Россия».
 – А я тоже не член партии, – сказал Вадим.
 – Так, срочно заполняйте анкеты, а я попрошу Андрея Воробьёва принять вас задним числом.
 Они заполнили стандартные по форме анкеты, в «ЕР» не стали мудрить и взяли их на вооружение. Их столько напечатали, что не знали, куда девать. Было видно, что Ирину сильно перепугало то, что они с Глазыриным дали интервью о «единороссе» Лукине. Это был их личный косяк, из-за которого мог возникнуть скандал, но Ирина вывернулась и вечером привезла в фонд партийные билеты Лукину и Старушенко. Партбилеты были упакованы как банковские карты. Для Лукина вступление в партию было рядовым событием – ему ничего не светило от этого членства, потому что он не видел себя участником  бурной жизни «Единой России». Хотя некоторые члены партии рассматривали партбилет как «хлебную карточку», которая одним открывала двери в большую политику, в депутаты или сенаторы, другие собирались ещё больше воровать и считали эту карточку крышей. Ничего не поменялось со времён коммунистов, когда на руководящую должность не назначали, если ты не член КПСС.
 – Ирина, такой торжественный день, вступление в ряды правящей партии «Единая Россия», а ты сунула нам по конверту с партбилетами и привет. Мне партбилет КПСС вручали торжественно в райкоме партии, – сказал Лукин.
 – Согласна, но такие обстоятельства.
 – Тем более. Мы такое доброе дело сделали для партии, подняв её рейтинг в «красной» Воронежской области, а мне конверт с партбилетом как взятку, могли хотя бы грамоту дать, – продолжал он шутить с серьёзным видом.
 – Давайте я заглажу свою ошибку и приглашу молодых единороссов в ресторан, – улыбнулась Ирина.
 – Умеешь ты выворачиваться из сложной обстановки. Вадим, согласен на ресторан?
 – А можем и в офисе отметить. Как говорится, в семейном кругу, – сказал Вадим.
 – Ну, хорошо. Уговорили, – засмеялся Лукин.
 Наташа с Вадимом занялись накрытием праздничного стола, а Ирина подсела к Лукину.
 – У меня будет просьба. Завтра в фонд подъедут знаменитые футболисты: Дасаев, Аленичев и Прудников. Я завтра очень занята, а им вылетать на игру в составе команды Госдумы. Можете им тоже вручить партийные билеты «Единой России»?
 – Ирина, как я могу отказаться от первого партийного поручения. Конечно же, вручу им билеты, чтобы они могли на полном законном основании забивать голы в ворота наших соперников.
 – Всё-то у тебя, Виктор, с подколками.
 – Похоже, статья в воронежской газете о том, что «команда Госдумы лучшая – футбольная», никого в руководстве партии не смутила, если продолжают набирать в депутаты и сенаторы футболистов. Ведь простые члены партии не могут играть в футбол за Госдуму. Прямо политэпидемия поразила футболистов.
 – Ты отлично знаешь, кто в Госдуме играет в футбол, – сказала Ирина.
 – Ирина, я этих футболистов лично знаю, и мне будет приятно вручить партбилеты. Они все прошли через «Спартак», и я там со многими знаком. Ближе всех с Ринатом Дасаевым. Дима Аленичев быстро взлетел и сразу за бугор, в «Порту». Он у нас самый титулованный.
 – Тогда тебе и карты в руки.
 – Какие? Игральные или географические. Мы вот с Дасаевым много раз играли в карты.
 Алексей Прудников приехал утром. Лукин попросил Наташу сварить кофе, и они с Вадимом за столом вручили ему конверт с партбилетом. Русоволосый, с густыми пшеничными усами, Леша был на голову выше их. Олимпийский чемпион 1988 года, его стали узнавать, когда Дасаев уехал играть за «Севилью» в Испанию. Следом за ним приехал Дима Аленичев с пробором посередине, как раньше приказчики ходили. Всё такой же шустрый и, как всегда, куда-то торопился, но его остановил вошедший Ринат Дасаев:
 – Палыч, я не перестаю на тебя удивляться. Ты везде, а я нигде. У грека Юры режешься с нами в карты, на моем прощальном матче ты оказался знакомым моих друзей из тбилисского «Динамо» – Чивадзе, Шенгелия и Сулуквелидзе, а теперь выдаёшь нам партийные билеты от «Единой России». Это дело на сухую не пройдёт.
 – Наташа, что у нас в запасах для хороших гостей? – спросил Лукин.
 – У нас всё в порядке. Где накрыть стол?
 – Да здесь, в зале заседаний, и накрой.
 – Ребята, я извиняюсь, но мне надо бежать, – заявил Аленичев.
 – Молодёжь не понимает торжества момента, – улыбнулся в усы Прудников.
 Они слышали от Глазырина, что Дмитрий Аленичев вскоре станет сенатором от Омской области, к которой не имел никакого отношения, так как родился и начинал футбольную карьеру в деревне Мелиораторов Псковской области. Потом Дима сам признается, что был удивлён решением высшего руководства партии и вернётся в футбол.
 Вадим спросил гостей:
– В 80-е болельщики кричали: «От Москвы до Гималаев лучше всех Ринат Дасаев». Ринат, ты раньше был лучшим вратарем мира, а Лёша олимпийским чемпионом, но насколько я знаю, вы не стали миллионерами, а сегодня некоторые наши футболисты из второй лиги получают миллионы, а до уровня футбола в СССР им далеко. Сколько же раньше получали футболисты? 
 – Мы прилично получали по советским временам. Если инженерам платили по 120 рублей, то в команде мастеров в футболе – по 250, а в сборной СССР – все 500 рублей, и по 100 рублей за победу как премиальные. Ещё приплачивали за товарищеские матчи, были и другие блага, жили не бедно. За бугром устраивали шопинги, квартиры и автомобили выделяли за особые заслуги. Был стимул хорошо играть, а теперь разбаловали всех деньгами, – сказал Ринат.
 – Нужно отказаться от легионеров. Смотришь чемпионат России, а на поле одни загорелые до угольков лица, как будто проходит чемпионат Африки. Стало легче купить легионера, чем воспитать своего игрока. Вы же открыли футбольные академии и тренируете футболистов, и где они? – спросил Лукин.
 – Отказаться от легионеров мы не можем, там контракты, а установить лимит на легионеров в два-три иностранца надо и покупать хороших футболистов, у которых можно научиться играть в футбол. Мы покупаем много посредственностей. Раньше в футбол играли в каждом дворе, и турнир был «Кожаный мяч». Тренеры ходили по дворам и отбирали способных мальчишек. Я помню «Ширяевку» в Сокольниках, откуда вышли знаменитые футболисты. Мы сейчас каждую копейку выбиваем, порой нет денег, чтобы форму купить пацанам, – посетовал Дасаев.
 – А что же наш Палыч с фондом не помогает? Я знаю, нашему фонду миллионы перечисляют, в том числе на развитие спорта, – сказал Лукин.
 – Он стал куркулем. Всё – для сборной Госдумы по футболу, вот и нас привлекает в ней играть, чтобы самому удержаться на плаву, – сказал Лёша.
 – Нас устраивает на данном моменте, а Грызлов уйдёт из Госдумы  – и конец их футболу, – сказал Ринат.
 Лукин иногда открывал сайт «Единая Россия» и читал новости партии. Политэпидемией заразились не только футболисты, появилась мода на артистов. Артисты и певцы записывались в «медведи» пачками. Вместе с Ириной в исполкоме партии у Воробьёва отвечала за работу со звёздами бывшая оперная певица из Ташкента, некая Элеонора. Более ста человек вступили в ряды партии, но обстановка в Госдуме и Совете Федерации осталась прежней. Грызлов роптал в узком кругу, что больше не пропустит ни одного депутата в Госдуму за деньги, а Миронов обещал отозвать мандаты у сенаторов за массовые прогулы. Однако с каждым годом всё больше лоббистов, пробивающих лазейки для получения мзды на полном законном основании. Во время заседаний залы по-прежнему пусты, лишь отдельные депутаты и сенаторы снуют по залу с карточками, голосуя за своих коллег. В Средней Азии аксакалы сидят с утра до вечера в чайхане и дуют чай, решая какие-то проблемы. В Москве депутаты и сенаторы взяли пример с аксакалов, заседая с утра до вечера в Зимнем саду ресторана «Националь» или в ресторане «Метрополь. Удобно рядом с Думой и Сенатом получать мзду за решение проблем. Здесь же они обсуждают заказные законы на одну ночь, которые предлагают на вечернем заседании, а утром отменяют, потому что за ночь проворачивают нужное для себя дельце и закрывают за собой калитку, чтобы никто не мог ею воспользоваться. Можно было назвать такие мероприятия модным словом «лоббизм», а по-русски – узаконенное воровство. Березовский так и говорил прокурорам, что он украл, но по закону, который сам и протащил в Госдуме.
 Лукин вышел на улицу проводить гостей и увидел, как красивая блондинка пыталась припарковаться перед их зданием в Крапивинском переулке. Места было мало даже для парковки ее небольшой «Тойоты». Водитель переднего автомобиля оставил метра два для своего удобства, не подумав о других, потому и поплатился. Блондинка явно куда-то спешила, а бросить автомобиль на проезжей части нельзя. Она въехала задом между автомобилями почти до упора, а потом вперёд и так еще два раза до характерного хруста, когда от её удара разлетелся задний фонарь переднего автомобиля. Лукин улыбнулся и отвернулся, чтобы не смущать блондинку лет тридцати пяти, но успел разглядеть ее уложенные в причёску длинные волосы и стройную фигуру в деловом костюме синего цвета. Она, не мешкая, схватила папку в своей машине и вошла в их институт. Он подумал, что если у неё не было времени переставить свой автомобиль после этой легкой аварии, то она должна вскоре вернуться. Лукин дышал свежим воздухом под окнами своего кабинета недолго, минут через пятнадцать блондинка, оглядываясь, подошла к своей машине и открыла дверь. В это время Лукин подошел к автомобилю, стоящему впереди и внимательно посмотрел на разбитый фонарь, потом на бампер автомобиля блондинки. Она закрыла дверь и подошла к нему:
 – Да, это я случайно ударила вашу машину. Сколько я вам должна, чтобы ГАИ не вызывать?
 – Вам нужно расслабиться. Если у Вас есть немного времени, то угостите меня чашкой кофе.
 – Да, теперь времени у меня много, а где мы можем выпить по чашке кофе?
 – Здесь, рядом с нами, на Остоженке, ресторан «Тифлисский дворик» с открытой террасой. Но сначала переставьте свой автомобиль на другую сторону улицы. Там есть место и тенёчек от деревьев, – он показал место, которое освободилось рядом с его «патролем».
 – Да, я сейчас, а ничего, что я покидаю место аварии?
 – Да какая там авария, сам виноват, мог бы продвинуть свой автомобиль вперёд, и вам бы места хватило.
 – Вот именно, – улыбнулась она.
 – Мы улыбаемся, значит, всё в порядке.
 Она тихо выехала и припарковалась на другой стороне узкой улочки. Сто метров до Остоженки и столько же до ресторана от угла. Открытая терраса и обеденное время подсказывало Виктору, что чашкой кофе им не обойтись. Однако он никогда бы не позволил себе мошенничество в отношении блондинки даже на чашку кофе. Он был не в том возрасте, чтобы просто так подойти к красивой женщине, чтобы познакомиться, а тут он не проронил ни слова, и она поймала его взгляд на автомобиль.
 – Меня зовут Виктор.
 – Очень приятно. А меня Светланой зовут.
 – Очень хорошо. Светлана, время обеденное и я предлагаю не нарушать режима. Здесь прекрасная грузинская кухня.
 – Сегодня я на всё согласна, а тем более проголодалась.
 – Шампанское не предлагаю, потому что мы за рулём, а по бокалу хорошего вина за знакомство можно.
 – Согласна, тем более до вечера никуда не поеду. Я работаю рядом.
 – А где, если не секрет?
 – Да в институте, где произошла эта досадная авария.
 – Я бы не сказал, что она была досадной. Ваша машина цела?
 – Да, ни царапины.
 – Вот и моя тоже не получила повреждений, забудьте о той досаде, чтобы она не портила Вам аппетита, – сказал Виктор.
 Вероятно, Светлана еще пребывала под впечатлением от аварии, поэтому не придала значения его фразе, что его автомобиль не получил повреждений.
 – Тогда предлагаю тост за наше знакомство и перейти на «ты». А где ты где работаешь?
 – Да в том же институте, у Комчатова, только в соседнем двухэтажном особняке.
 – Слышала в институте, что там разместился какой-то фонд из Госдумы и им руководит генерал. Уж не Вы ли?
 – У нас фондом партия «Единая Россия» руководит, а что ты опять мне выкаешь? – улыбнулся Виктор.
 – От неожиданности, что оказалась за столом с генералом, а то он не знал, как подойти ко мне.
 После обеда Виктор попросил счёт, Светлана потянулась к своей сумочке, на что он покачал головой.
 – Светлана, когда это гардемарины позволяли женщинам платить за обед в ресторане.
 – Про гусар я слышала, а вот про гардемаринов никогда, кроме фильма.
 – Я службу начинал в морских пограничниках, которых так и называют. Да они то же самое, что и гусары, если проще.
 – А как же за ремонт твоего автомобиля?
 – Я же сказал, что мой автомобиль цел. Это не моя машина.
 – Как это так?
 – Светлана, ты мне очень понравилась, но я не решался подойти и заговорить, а когда подошёл к твоему автомобилю, то ты сама предложила мне компенсацию за ремонт, правда, чужого автомобиля. И это ещё одна причина, что за обед плачу я, – улыбнулся Виктор.
 – Да ты артист. Головку на бочок и бампер мой разглядывать, а я-то уши развесила. Не стыдно, генерал? – улыбнулась Светлана.
 – Прошу заметить, что я ни слова не проронил, что машина моя.
 – Да, правда, а с тобой прикольно, как говорит молодежь, но всё равно после обеда в ресторане я осталась твоей должницей.
 – Может, когда-нибудь угостишь чашкой кофе.
 – Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Мне надо поставить машину рядом с домом, это на Красной Пресне, – неожиданно сказала она.
 – Тогда я сопровожу тебя, а там решим. На Пресне я знаю много уютных мест.
 – Я живу недалеко от Тишинского рынка.
 – Так ты ещё и соседка моя. Я – на Лесной, у Белорусского.
 Около дома Светлана поставила свой автомобиль на стоянку.
 – У меня есть дома очень хороший кофе, не думаю, что в кафе нас угостят таким, – сказала Светлана.
 – Но у тебя машину поставить негде. Я мотнусь до дома и вернусь на такси. Дома возьму бутылочку французского коньяка, который привёз из Парижа. Такого в ресторане не будет, как и твоего кофе.
 – Согласна, у меня квартира 44, а телефон ты знаешь.
 Когда Виктор прошёлся по квартире Светланы и помыл руки в ванной, то понял, что присутствием мужчины здесь и не пахло…