Новое – хорошо забытое старое
В субботу утром Лукин проснулся по привычке рано. Его семья отдыхала на Мальте, и ему не хотелось оставаться одному в большой квартире. Со Светланой тоже не хотелось увязать глубоко. Всё случилось быстро и красиво, да она это так же и восприняла, а дальше – обычная проза. Он позвонил своему другу-чекисту Сергею:
– Привет! Я вернулся из Воронежа, и ещё меня вчера приняли в партию «Единая Россия».
– Но ты же не хотел связывать себя политикой и уж тем более с правящей партией.
– Да обо мне написали в воронежских газетах, что я от партии привёз гуманитарную помощь, потому утром заполнил анкету, а вечером получил «хлебную карточку». Ольга с дочками улетела на Мальту отдыхать. Давай заходи ко мне в гости. Можем что-нибудь поджарить на мангале.
– Я куплю лепёшки, люблю их подогреть на углях, и к тебе, – согласился Сергей.
Виктор поставил в лоджии складной мангал, всыпал в него угли и брызнул несколько капель жидкости для розжига. Потом направил на угли вентилятор, и они вскоре стали красными от жара. Он быстро поджарил на углях четыре стейка сёмги, а Сергей разогрел лепёшки на углях. Виктор открыл бутылку белого сухого итальянского вина.
– Сергей, говорят, что многие новые события приходит к нам из хорошо забытого прошлого и в жизни всё идет по спирали. События повторяются вновь, но в изменённом качестве. Они исчезают на время, чтобы потом вернуться снова. Мы используем опыт своих предков, и через сотню лет поднимаемся на следующий уровень. Вот на досуге приоткрыл очередную тёмную страницу нашей истории по развалу СССР.
– Что история развивается по спирали, учёные давно говорили, а ты это к чему?
– Ты знаешь, я всю свою сознательную жизнь посвятил работе в уголовном розыске, ловил воров, грабителей, разбойников, насильников и убийц, а ты успешно служил в контрразведке, причем экономической. Когда же произошёл развал СССР, то для нас это было большой неожиданностью, мягко сказать.
– Согласен с тобой, что мы были ни сном ни духом.
– Немного столетней истории. Ленин после смертного приговора старшему брату Александру, совершившему покушение на императора, заявил: «Мы пойдем другим путем!» В России до революции 1917 года постоянно возникали марксистские кружки, которые планировали свержение царской власти. Один из них, «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», создал Ленин в 1896 году, но его быстро разоблачили и отправили в ссылку вместе с участниками. Потом кружки росли как грибы, но царская охранка работала чётко, и снова аресты и ссылки в Сибирь. А кто боролся с ними?
– До 1917 года третье Охранное отделение.
– А ты знаешь, сколько было сотрудников в Охранном отделении, которое боролась с революционерами?
– Интересно, сколько?
– В Охранном отделении в Санкт-Петербурге работало двести сотрудников и по два сотрудника в большей части губерний. Кроме них, были филеры для ведения наружного наблюдения и осведомители, которых внедряли в эти кружки. И таким небольшим количеством сотрудников Охранное отделение проводило аресты всех революционеров – кого в ссылку, кого в тюрьму. А сколько было сотрудников КГБ в СССР
к 1991 году, которые должны были бороться с теми, кто готовил в стране переворот? Поверь пока на слово, что он готовился не один десяток лет, и я потом приведу факты, – Виктор сделал паузу и пригубил из бокала вино, – в КГБ СССР состояло 480 000 сотрудников, половина из них – в пограничных войсках, а в центральном аппарате было 5 тысяч.
– А сколько в МВД СССР?
– Все сведения по нашим конторам были засекречены, потому цифры разнятся, но ненамного. В советском МВД состояло на службе
623 000 сотрудников. Итого в двух структурах – миллион сто тысяч человек, да не менее пяти миллионов осведомителей. Но никто не владел информацией, что готовится развал СССР. Огромную страну с армией силовых структур готовили к развалу, и никакой информации. Диссиденты ушли в глубокое подполье и не выходили на улицы с призывами против властей.
– Думаешь, подготовка к развалу СССР была? – спросил Сергей.
– Глубоко законспирированная, и я готов рассказать тебе факты, которые это подтверждают. Хотя первый из них я тебе уже назвал, не было никакой информации ни в МВД, ни в КГБ, а про народ и говорить нечего.
– Может, потому что ничего не было?
– Зря улыбаешься, белый человек. Я не собираюсь ворошить всю историю развала. Многое сказано, и всё вроде бы складно и логично получается, но чем глубже влезаешь, тем больше вопросов возникает. Мне стало интересно, откуда взялись все, кто причастен к развалу, а теперь нами руководит. Оказалось, что многие идеи более полувека, до 1991 года бродили в умах некоторых руководителей СССР, но многие из них сложили головы за свои идеи, другие просто не дожили в борьбе за власть, но все они реальные личности.
– Виктор, по тому полувековому периоду истории вопросов больше, чем ответов, потому что уголовные дела, по которым судили некоторых руководителей, до настоящего времени засекречены, многие документы того времени уничтожены по указанию руководителей страны, которые приходили к власти, так как они имели прямое отношение к тем делам.
И что мог накопать наш сыщик?
– Я не собирался копать, и даже на роль историка не претендую. Так, просто сопоставил некоторые факты и данные, полученные из кое-каких источников. Дело в том, что о послевоенном периоде правления Сталина мы знаем больше из мемуаров бывших руководителей страны, но некоторые из них специально уничтожили многие документы, чтобы историки не докопались до их тёмной стороны в борьбе за власть. Ты прав, например, материалы «Ленинградского дела» и документы отдела ЦК ВКП(б) по нашим конторам до настоящего времени под грифом «Совершенно секретно», а без них не будет объективной картины. По аресту Берии и следствию по его делу отсутствуют документы, начиная с постановления об аресте. Участники тех событий противоречиво рассказывают обстоятельства произошедшего, а отсутствие документов позволяет трактовать их по тому, что имеем. В таком случае версия об убийстве Берии при аресте имеет право на обсуждение. Получается, что Хрущёв с генералами совершил военный переворот. Мало кто вспоминает, что Молотов одновременно с Хрущёвым подтолкнул Маленкова к устранению Берии. Значит, было две группировки в борьбе за власть. К тому времени Берия объединил могущественные МГБ и МВД под своей властью вместе с министерствами по атомной энергетике и ракетостроению. Он практически прибрал власть к рукам, а Хрущёв с Маленковым только подписывали постановления с его подачи и кивали головой. Многие факты мне стали доступны по мере продвижения по службе. Да, я многое узнал, но лица, готовившие развал страны, остались в тени.
– А ты и не мог не столкнуться с участниками развала. Ты в то время работал начальником угрозыска в центре Москвы, а потом высоко в МВД СССР и участвовал от МВД в работе комиссии Верховного Совета по реабилитации репрессированных лиц.
– Тогда поток информации захлестнул меня, едва успевал фильтровать. Ты в то время работал в Московском управлении КГБ, а потом во 2-м Главке КГБ. Думаю, что у тебя было не меньше информации.
– А что ты вдруг решил покопаться в этом… дерьме? – спросил Сергей.
– Пятнадцать лет прошло после развала страны с шестой частью суши на планете, и меня всё время жизнь сталкивает с непосредственными участниками тех событий. Правда, они простые исполнители, хотя теперь занимают высокие посты в государстве. Мне стало интересно, откуда они образовались, когда нажрутся и перестанут воровать?
– Ну и...
– Помнишь, был такой американский генерал, ставший в 1953 году президентом, Эйзенхауэр? Он руководил высадкой войск в Нормандии
6 июня 1944 года, а потом получил от Сталина орден Победы. Так вот, мне довелось читать его мемуары, и там есть такие слова: «Если когда-нибудь в СССР рассекретят документы нынешней эпохи и советские люди узнают, кто был у них «пятой колонной», страна ужаснётся».
– Может, потому до сих пор и держат в секрете. Ты правильно подметил, что они простые исполнители, хотя высоко сидят, а кто на самом деле поимел нашу многострадальную Родину, мы с тобой не узнаем. Во всяком случае, в обозримом будущем.
– В этом случае даже не ответить на вопрос: кому выгодно? Говорят, что 22 олигарха за бугром владеют 85 процентами богатств России, а все остальные у них в обслуге, вплоть до первого лица в государстве, – произнёс Виктор.
– Примерно так. Эта двадцатка выгребает из России всё, что им выгодно, а бабки оставляют на Западе. Снова в России произошла революция по цитате немецкого канцлера Бисмарка: «Революцию подготавливают гении, осуществляют фанатики, а плодами ее пользуются проходимцы».
– Вот-вот. Мы знаем почти всех гениев и фанатиков, но проходимцы ушли в тень и доят Россию.
– Уж не Горбачёва ли ты считаешь гением?
– Что ты! Недаром его в народе прозвали Птица Говорун. Его поставили Генеральным секретарём ЦК КПСС, чтобы в нужный момент прокукарекал: «Перестройка». На самом деле её задумали ещё при Сталине руководители страны, которые стали жертвами репрессий, потому что все новшества в той или иной форме предусматривали переход от социализма к капитализму. Троцкий утверждал, что партийные боссы рано или поздно обуржуазятся и продадут страну. Сталин опасался, что капиталисты обманут после его ухода новых правителей СССР. Так и вышло.
– Конечно, надо было многое менять в стране, но не разваливать построенное. Ещё при Сталине наши воины победоносно прошли по всей Европе и увидели, что побеждённые живут гораздо лучше, хотя в нашей стране есть все ресурсы, чтобы сделать её богаче и сильнее.
– А им ушат холодной воды на голову в виде новых репрессий.
– Ты о «Ленинградском деле»? – спросил Сергей.
– И не только о нём, но «Ленинградское» было ярким примером, что фигуранты после войны хотели процветания страны, а их поставили к стенке. Мало кто помнит их, потому что уголовное дело засекретили и расследовали полтора года, а расстреляли в ту же ночь после вынесения приговора. Потом предали их забвению. Почему же власти так боялись их?
– Да, такое можно было сотворить только с большого перепуга.
– Глава Госплана СССР Николай Вознесенский был фактически главой правительства, формально возглавляемого Сталиным. Алексей Кузнецов возглавлял секретариат ЦК ВКП(б) и занимался расстановкой руководящих кадров, подвинув с этого поста влиятельного Маленкова.
Во время блокады Ленинграда Кузнецов был заместителем Жданова.
С 1947 года Сталин то ли всерьёз, то ли в порядке провокации начал вслух рассуждать о том, что, когда он отойдёт от дел, его заменят Вознесенским в правительстве и Кузнецовым в партии. Жданов был вторым человеком в партии и при жизни поддерживал своих земляков.
– Сталин знал, что после его ухода к власти будут рваться Берия с Маленковым, потому его рассуждения о ленинградских выдвиженцах, скорее всего, были провокацией, – предположил Сергей.
– Я тоже так думаю. Однако в «Ленинградском деле» самой значительной фигурой с большими полномочиями был председатель Совета Министров РСФСР Михаил Родионов, который ковал Победу в закрытом городе Горьком, где был первым секретарём обкома ВКП(б). Горьковская область стала подлинным арсеналом страны. Мы привыкли думать, что победу ковали за Уралом. Горький же был закрытым городом. Оттуда,
с набережных Волги и Оки непрерывным потоком поступило на фронт
1 165 знаменитых «Катюш», 38 318 танков, 16 324 самолета, 22 подводные лодки, 101 тысяча артиллерийских орудий и многое другое. Горьковчане выдали почти половину всей оборонной промышленности, потому после Победы Жданов выдвинул Родионова председателем Совета Министров РСФСР.
– Да, хлебосольный ярмарочный город был закрытым до осени
1990 года, когда его стали снова называть Нижним Новгородом, а следом разрешили посещение иностранными туристами.
– Сергей, я почему чуть подробнее остановился на Родионове. Дело в том, что старший брат моей мамы, Харламов Павел Иванович, в возрасте
20 лет вступил в ВКП(б), после танкового училища воевал с Финляндией и закончил войну с Германией в Вене. Был ранен на Карельском фронте, а после победы перешел по рекомендации Жданова из армии на партийную работу в Горьковский обком ВКП(б) как раз к Родионову. В марте 1946 года того назначают председателем Совета Министров РСФСР и членом
Оргбюро ЦК. Дядя Павел переезжает с ним в Москву на должность руководителя секретариата. Совмин РСФСР находился на Делегатской улице, дом 3, а наша семья в то время жила недалеко, в двухэтажном доме номер 8 по Порядковому переулку. Да-да, в соседнем с твоим домом.
По рассказам родни, дядя Павел часто бывал у нас в гостях, но я ещё и под стол пешком не ходил.
– Ты и сейчас живешь рядом со мной, а тогда твой дом, получается, был во дворе моего дома?
– Получается, так. Дядю Павла я не мог помнить, так как он скоропостижно скончался в возрасте 31 года накануне ареста Родионова.
– Как это? – удивился Сергей.
– На рабочем месте, и никто ничего не знает. Его ординарец, дядя Ваня, с которым они прошли две войны, часто бывал у нас дома, говорил, что его убили. Мама тоже не верила в скоропостижную смерть, потому что старший брат был отменного здоровья.
– Но хоть что-то известно?
– Известна только его биография, но что происходило в то время в аппарате Родионова, никто не знает. Родионова перед арестом направили на учёбу в Академию общественных наук при ЦК ВКП(б).
– Понятно, чтобы не мешал собирать на него компромат в Совмине РСФСР, а твой дядька был начальником секретариата, вот и причина его гибели, – решил Сергей.
– Я тоже так думаю, потому что в секретариате хранились документы, которые потом использовались в обвинении. Тогда в секретариате Госплана у Вознесенского пропали какие-то секретные документы, которые пересылались Кузнецову в Питер, потому проверяли все секретариаты.
– Всё правильно. Твой дядя попал в самую гущу событий, и в чём причина его скоропостижной смерти – осталось за семью печатями в секретном деле.
– Мы знали, что он воевал, а подробности нам его ординарец дядя Ваня потом рассказал. Дядя Павел после окончания Харьковского бронетанкового училища участвовал в Финской войне, а в начале Отечественной войны воевал на Карельском фронте под Ленинградом. Он был секретарём партийной организации бронепоезда НКВД и тогда познакомился с Алексеем Кузнецовым, который руководил обороной Ленинграда. Дядя Ваня мало рассказывал о боевых действиях их бронепоезда в боях на железнодорожных магистралях Карелии и лишь однажды обмолвился, что они были в составе дивизии войск НКВД. Осенью их бронепоезд бросили на прорыв кольца окружения на подступах к Ленинграду, и они приняли бой с танковой колонной немцев. Атаку отбили, но бронепоезд получил серьёзные повреждения и был отправлен на ремонт. Личный состав был направлен на переформирование. В феврале 1942 года в Рыбинске был сформирован 444-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Дядя Павел был назначен секретарём парторганизации полка. В мае они вновь воевали в составе 26-й армии Карельского фронта.
В августе 1943 года полк выведен в резерв Ставки и направлен на переформирование в Коломну, недалеко от родной деревни, где он не был три года.
– Ты, Виктор, молодец. Мало кто знает такие подробности о своих родственниках.
– Да, Сергей, покопался я в архивах Министерства обороны.
В 1943 году его полк в составе 52-й армии освобождал город Зеньков Полтавской области, а в октябре удерживали плацдарм на правом берегу Днепра в районе деревни Пекари под Каневом. За освобождение города Александрия полку присвоено наименование «Александрийский». Судя по воспоминаниям писателей-фронтовиков, которые воевали с ним, дядя Павел был весёлым человеком и пользовался авторитетом среди сослуживцев, хотя в то время не очень жаловали партийных работников. Он никогда не прятался за спины солдат, а ты помнишь, что во время войны был лозунг «Коммунисты, вперед!». Из наградного листа: «В период боёв с 6 по 20 января 1944 года под артиллерийским и ружейно-пулемётным огнём противника капитан Харламов личным примером воодушевил личный состав на отражение танковых контратак противника. За этот период отражено
8 контратак и подбито 13 танков противника типа «Тигр»». Его наградили вторым орденом Красной Звезды. С октября 1944 года полк передан в состав 20-го танкового Звенигородского корпуса, который в марте 1945 года передислоцировался в Германию, в район города Дорбуш. Полк располагался в деревне Гросс-Швейн (теперь Дужа Вулька) и с 1 по 5 апреля 1945 года принимал участие в ликвидации прорвавшейся группировки немцев из города Глогау. 18 июля 1945 года войска корпуса вошли в состав гарнизона города Бреслау, ныне Вроцлав. Кузнецов рекомендовал его Жданову на партийную работу, так он и оказался среди главных фигурантов «Ленинградского дела». Прошёл две войны, а погиб при загадочных обстоятельствах в мирное время.
– Да, времена были такие.
– Сколько они положили хороших людей в борьбе за власть. И это после Победы. Им мало было, что страна потеряла 27 миллионов. Я немного отвлекся от компании руководителей «первой» перестройки на своего дядю Павла, но он имел прямое отношение к первым реформаторам СССР. ленинградцы поверили Сталину, что стали его избранниками, но не смогли противостоять Берии и Маленкову. Но пока Жданов был жив, они не могли убрать «ленинградцев» со своего пути.
– С Ждановым не совсем понятно, что случилось.
– Сергей, тогда и возникло ещё одно надуманное «Дело врачей». Андрей Жданов перенёс инфаркт, и нужно было пройти спокойную реабилитацию, а ему кремлёвские врачи прописали легкие нагрузки на отдыхе в санатории на Валдае. В результате он скончался, его лечащий врач обвинил кремлёвских врачей в ошибке, и сразу начались репрессии. Берии и Маленкову были развязаны руки.
– Я знаю, что «Ленинградское дело» расследовали больше года, выявляя их связи, а когда вынесли приговор, то в ту же ночь всех расстреляли. Военная коллегия Верховного Суда СССР квалифицировала вину Кузнецова, Вознесенского, Родионова, Попкова, Капустина и Лазутина по самым тяжким преступлениям УК РСФСР, как измену Родине, вредительство, участие в контрреволюционной организации. Уголовное дело до сих пор засекречено, значит, там не всё просто.
– Далеко не просто, потому что от того дела нити ведут к более поздним руководителям страной. Сталин неоднократно подчёркивал в докладах о главной роли русского народа в победе над фашизмом, а когда ленинградцы подняли вопрос о создании компартии Российской Федерации, то их обвинили в измене Родине.
– Так Ельцин и поступил, объявив Россию независимой, а потом перестал финансировать министерства СССР и нам перестали платить зарплату.
– Я работал в Госкомиссии Совета Министров СССР и полгода не получал зарплату. Является фактом, что часть документов уничтожили в 1954 году по приказу Маленкова, который руководил фабрикацией «Ленинградского дела». Большинство материалов до сих пор засекречены, поскольку ещё не прошло 75 лет с даты их оформления. Потому никто не может точно сказать, сколько было расстреляно, а сколько отбывали срок. По одним сведениям, по «Ленинградскому делу» было осуждено более
2 тысяч представителей номенклатуры, из которых около 200 человек расстреляли.
– Но это тоже предположительно. Давай по бокалу вина. Хорошо на воздухе в твоей лоджии, и тема интересная.
– Сергей, я постараюсь не быть занудой и расскажу только о фактах без версий и своих домыслов. Факты интересные, и сами говорят за себя. Доказано, что «Ленинградское дело» сфабриковано и претендентов на власть расстреляли, но чего же они хотели, что с ними обошлись так жестоко после победы? Я повторюсь, но именно Сталин, страдавший патологической подозрительностью, на заседании Политбюро в 1947-м сказал: «Время идёт, мы стареем. На своём месте вижу Алексея Кузнецова...». Позже, отдыхая на озере Рица, Сталин сказал, что на пост Председателя Совмина СССР можно будет назначить Вознесенского, а Генеральным секретарём ЦК Кузнецова. «Как, не возражаете, товарищи?» – спросил Сталин, испугав Маленкова и Берию, что молодая ленинградская команда сменит их. Но, как оказалось, Сталин заявлением о своих возможных «наследниках» открыл ящик Пандоры. На самом-то деле ни Вознесенский, ни Кузнецов в ближайшее окружение Генсека в это время не входили. Практически Сталин вынес смертный приговор ленинградцам.
– Да, он был мастером в таких играх, – сказал Сергей.
– Председатель Совмина РСФСР Родионов дважды письменно обращался к Сталину с предложением создать Компартию России. В СССР существовали компартии всех союзных республик, кроме РСФСР. Всеми руководил ЦК ВКП(б) во главе со Сталиным, а с созданием российской партии могло возникнуть двоевластие.
– Вполне возможно. Ельцин объявил Россию независимой, и вскоре Советский Союз кончился.
– Ленинградцы с двадцатых годов воспринимались как оппозиция по отношению к Москве, и это пугало Сталина, он не доверял ленинградцам, а тут они захотели создать самую большую компартию с центром в Ленинграде, который называли Северной столицей. Так, ленинградцы вступили на тропу войны не только с группой Берии и Маленкова, но и со Сталиным. Да при том у них были различные виды на развитие послевоенной страны. Ленинградцы выступали за расширение выпуска товаров народного потребления и строительство массового жилья,
а Маленков и Берия делали упор на рост военно-промышленного комплекса. Хотя в идеале стране нужно было и то и другое.
– Они должны были понимать, что проиграют мощной команде, – заметил Сергей.
– Поверили, что на пленуме можно всё решить, и стали готовиться к его проведению. Глава Совмина РСФСР, энергичный нижегородец Михаил Родионов, с энтузиазмом взялся за выполнение идеи изменить баланс в СССР в пользу России и русских. С первый дней Советский Союз был устроен как сообщество республик, живших за счёт бесправной России, которую грабили через дотационный фонд в пользу союзных республик. Всё шло на Закавказье, Среднюю Азию и Украину, а после войны и на Прибалтику. Сталин больше всех любил свою родную Грузию, и после депортации карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей передали грузинам ряд земель, которые входили в состав России.
– Так грузины могли бы и до Волги дойти, – улыбнулся Сергей.
– Вот и решили ленинградцы их остановить. После войны полки магазинов оставались пустыми, а на складах Министерства торговли СССР скопилось продовольственных и неликвидных товаров на сумму более
5 миллардов рублей. Бюро Совмина СССР 14 октября 1948 года под председательством Вознесенского приняло решение о разработке мер по их реализации. 11 ноября 1948 года Маленков выступил инициатором организации ярмарок и подписал постановление Бюро Совмина СССР: «Организовать в ноябре – декабре 1948 года межобластные оптовые ярмарки, на которых произвести распродажу излишних товаров, разрешить свободный вывоз из одной области в другую купленных на ярмарке промышленных товаров». Родионов в соответствии с постановлением Маленкова предложил провести в Ленинграде Всероссийскую оптовую ярмарку с 10 по 20 января 1949 года. В его письме в ЦК партии выражалась просьба разрешить приглашение на участие в ярмарке торговых организаций союзных республик. В Ленинград были привезены 450 наименований товаров, и ярмарка прошла успешно. Всё происходило открыто и гласно.
– Насколько я помню, их в этом и обвинили.
– Всё верно. Однако ярмарка была задумана ленинградцами не только для «купи-продай». В Ленинград приехало партийное и советское руководство из союзных республик для неформальной беседы с Кузнецовым, Родионовым и Вознесенским. Они предложили руководству республик едино выступить на предстоящем Пленуме ЦК о своей самостоятельности, о чём нельзя было информировать Сталина и Политбюро. Первые секретари партии мечтали получить самостоятельность своим республикам и стать президентами.
– Подожди, но это же чистый развал СССР, как в 1991 году? Значит, их правильно осудили, – сказал Сергей.
– Не совсем так. Ленинградцы хотели прекратить дотации в первую очередь в Грузию и Прибалтику, да и в другие союзные республики, когда они, как сыр в масле катались, а русские с хлеба на воду перебивались в послевоенной разрухе. Да и страны Варшавского договора сосали из России вместе с теми, кто хотел строить социализм.
– И всё-таки те же вопросы, что и при Ельцине подняли.
– Те же, да не те. Тогда ленинградцев поддержал первый секретарь ЦК компартии Украины Никита Хрущёв и первый секретарь Белоруссии Игнатьев. Они решили отделить Западную Украину и создать мощное Российское государство. То есть убрать из России тех, кто с нами за деньги живёт. Но следователи им ничего не доказали, потому сфальсифицировали уголовное дело, используя надуманные факты. Сталин и Маленков выдвинули обвинение в адрес ленинградцев, что они не получили разрешения на проведение ярмарки и не поставили ЦК в известность, причинив ущерб народному хозяйству страны на 4 миллиарда рублей.
– Да, по-государственному мыслили ленинградцы, жалко, что у них не получилось, а теперь Россия снова в глубокой…
– Не так страшно, что мы снова в глубокой заднице. Страшно, что мы в ней стали обустраиваться. Так вот, после расстрела ленинградцев ещё два года продолжалось расследование с арестами и смертными приговорами. Никто не может точно сказать, сколько их было, но, по некоторым подсчётам, в РСФСР репрессиям по этому делу были подвергнуты более
32 тысяч русских партийных и хозяйственных руководителей. Для расправы над русской интеллигенцией в СССР вновь ввели по указанию Сталина смертную казнь, которую отменили в 1947 году. За полгода до окончания следствия по «Ленинградскому делу», 12 января 1950 года восстановили смертную казнь. Тем самым был нарушен один из принципов права – «закон обратной силы не имеет». А какой действовал принцип, когда с обратной силой расстреляли невиновных.
– Потому и дело засекретили до настоящего времени.
– Да, Сергей, и потому тоже. Однако я думаю, что некоторые личности из высшего эшелона власти не хотели, чтобы узнали об их участии в этом деле. Согласен, что в нашей стране реально могли бы произойти положительные преобразования за сорок лет до развала СССР?
– Без армии было бы сложно. Немного позже Берию снимали в результате военного переворота, когда МГБ перекрыли кислород.
– Согласен. По «Ленинградскому делу» отстранили от должностей около двух тысяч офицеров, – добавил Лукин.
– Это армия в золотых погонах.
– Хрущёв и Игнатьев не приехали на ярмарку в Ленинград для участия в переговорах, хотя во всём соглашались с идеями Игнатьев был вторым секретарем ЦК КП(б) Белоруссии, но ленинградцы не могли не знать, что он ставленник Маленкова, а тот собирал на них компромат для уголовного дела. После ареста ленинградцев именно Маленков перевёл Игнатьева в 1949 году в секретари Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б), чтобы его следствие не достало. А после расстрела ленинградцев его в июле
1951 года специальным постановлением ЦК назначили Министром государственной безопасности СССР. При нём сфабриковали «Дело врачей» и «Мингрельское дело».
– Я помню, был такой. Понятно, что он делал у ленинградцев.
– Да его потом ещё один участник «Ленинградского дела», Никита Хрущёв, колол на участие в том деле. В феврале 1950 года в свой кабинет секретаря ЦК Хрущёв вызвал секретаря Среднеазиатского бюро ЦК Игнатьева. Эта должность была фиктивной, и на неё временно определяли партийных работников, которых необходимо было проверить, прежде чем решить, что с ними делать. После 1953 года Игнатьева отправили в Башкирию, а потом в Татарстан партийным секретарём. Да и сам Хрущёв с облегчением вздохнул после расстрела ленинградцев и выразил преданность Сталину, заклеймив позором недавних соратников. Хрущёва вытащил из Украины сам Сталин и назначил секретарём горкома партии Москвы. Сталин предпочитал как друзей, так и врагов держать рядом с собой.
– Очень принципиальные коммунисты были, – улыбнулся Сергей.
– Давай по бокалу вина и по трезвому обсудим ещё пару участников того дела, которые имеют прямое отношение к событиям 90-х.
– А ты кого имеешь в виду?
– Первых лиц в нашем государстве, Алексея Николаевича Косыгина и твоего бывшего шефа, Юрия Владимировича Андропова, – произнёс Лукин.
– Но о них ни в одном документе не упоминалось, что они были участниками «Ленинградского дела».
– Я же говорил, что многие документы «Ленинградского дела» ещё засекречены. Известны покровители, которые вывели их из-под удара, то ли поместили в секретную часть того дела, а может, совсем убрали материалы. Но там такая нарисовалась цепочка их связей, ведущих в наше время, что стереть невозможно. Однако нельзя не вспомнить ещё одно историческое лицо, иначе цепочка оборвется. Это Лаврентий Берия.
– Ну, о нём можно с утра до вечера говорить, столько натворил, – сказал Сергей.
– Ты правильно подметил, что можно говорить, но не более того. Дело в том, что документов о его деятельности, как «врага народа», нет даже в секретном виде. Много показаний женщин, которых он якобы совратил, но я кратко остановлюсь на некоторых фактах, касающихся «Ленинградского дела».
– Я знаю, что Берия подтолкнул Маленкова сфабриковать материалы для уголовного дела против ленинградцев, а потом они вместе убедили Сталина, что их пора убирать. Однако Сталин еще колебался, и тогда Хрущёв поставил точку в сомнениях вождя. Никита просто предал бывших единомышленников, сообщив Сталину о планах ленинградцев по расколу партии и созданию Российского государства вместе с Украиной и Белоруссией. После сообщения Хрущёва вождь принял решение о восстановлении смертной казни.
– Всё верно, Сергей. Хрущёв был ключевой фигурой в том деле, хотя всячески открещивался от связи с ленинградцами, а когда свергнул Берию, то первым делом реабилитировал их и уничтожил документы, которые указывали на его участие. Берия хоть и убрал ленинградцев, как соперников в борьбе за власть, но их идеи по новому устройству России ему понравились и он стал еще одним прорабом «перестройки» СССР, которая дошла до наших дней.
– Он содрал идеи преобразования России из допросов ленинградцев, а что сам придумал?
– За полгода следствия уголовное дело Берии выросло до 45 томов, но почти все материалы состояли из машинописных копий документов и протоколов допросов, заверенных прокурором. А где оригиналы и почему в суде рассматривали дело по копиям? И опять вопрос упирается в секретность, ведь слухи о его убийстве при аресте не опровергли.
– Какое судопроизводство создали, такие документы и получают. «Тройки» расстреливали вообще без протоколов, – сказал Сергей.
– Потому я не хочу рассуждать о его деятельности, только факты. Меня никто и никогда не переубедит, что нами правильно в течение 30 лет руководили грузины и евреи, которые ненавидели и уничтожали русских. Почему они должны были решать: кто враг народа, а кто друг? Одни хотели социализм, другие капитализм, но это не значит, что за мысли надо лишать жизни, как во времена инквизиции в средние века. В крайнем случае, в лагеря, но русские в своей стране должны сами решать эти вопросы, а грузины пусть катятся к себе в горы и строят там социализм или что им нравится. Вместе с ленинградцами уничтожили цвет интеллигенции, которая выжила в войну и после войны. Говорят, что русский Маленков сфабриковал то дело, но он исполнитель, которым мог быть кто угодно по указанию Сталина и Берии. Сталин считал, что самыми опасными и распустившимися всегда были и есть интеллигенция и военные. Массовые репрессии ленинградских партработников были сигналом всей стране, что Сталин не потерпит никакой самостоятельности на местах. По каждому поводу надо было просить разрешения у ЦК, иначе мог повториться «Ленинград». Впоследствии Хрущёв не только был противником какой-либо перестройки, но и не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о планах ленинградцев, и засекретил материалы, а возможно, и уничтожил. Во всяком случае даже в лихие 90-е, когда наизнанку были вывернуты все тайны СССР, материалы этих процессов остались недоступными для исследователей. Меня немного понесло?
– Виктор, всё верно, но хотелось бы знать, откуда ты так много знаешь и утверждаешь, что это – факты? Я не ставлю под сомнение, но просто интересно. Мы с тобой ровесники, и служил я на Лубянке, а о многом и не слышал.
– Сергей, ни моя, ни твоя служба не могла дать такие сведения, о которых я рассказываю. С 1986 года я работал в Госкомиссии Совмина СССР, куда был командирован из МВД. По письму Совмина СССР меня допустили в Государственный архив на Пироговке, мы тогда писали новый Воздушный кодекс и знакомились с архивными документами по развитию авиации в стране. Но я решил заглянуть пошире, задержался в архиве, чтобы ознакомиться с другими историческими материалами. Работники архива приносили на стол по моему запросу тома подлинных документов в обложках из толстой кожи коричневого цвета, все документы переложены листами пергамента. В конце 80-х меня включили в комиссию по реабилитации репрессированных, и я снова работал в архиве на Пироговке, где встречался с историками. Теперь я опираюсь на факты по документам, по исследованиям историков и, как оперативник, проверяю эти факты по другим источникам. Меньше всего я доверяю мемуарам, так как авторы часто ангажированы и субъективны, склонны приукрашивать свою деятельность. Однако надо учитывать, что многие документы уничтожены, а вместо них вложены другие, какие были нужны руководителям страны, потому надо всё фильтровать. И я не могу утверждать, что рассказываю об истинных фактах, хотя думаю, что они верные.
– Надо все документы рассекретить и провести комиссионное исследование, тогда можно будет написать историю нашей страны того времени, и это не факт, что она будет истинной. Ты, например, слышал ли об операции ОГПУ «Весна», которую провели в конце двадцатых годов? – спросил Сергей.
– Нет, впервые слышу. А что за операция?
– Она тоже до сих пор секретна, а тысячи оперативных дел на арестованных и расстрелянных в ходе той операции передали из архива на Лубянке в архив ОГПУ Украины, где благополучно уничтожили во время войны. Потому могу коротко сообщить о том, что мне известно.
– Интересно.
– На десятилетие советской власти в 1927 году Сталин сказал, что в стране вновь появилось много недовольных правлением большевиков, а руководить их борьбой могут бывшие царские офицеры и интеллигенты. Заметь, не руководить, а только, может быть, могут руководить, и эта фраза стала приговором для десятков тысяч граждан СССР в конце 20-х годов. Первая пятилетка в СССР началась в 1928 году под лозунгом «догнать и перегнать» западные страны. Догнать не получилось, но сделано было очень много. Однако такой рывок в экономике сказался на уровне жизни граждан СССР, что вызвало у них недовольство советской властью. Сталин был ещё тот интриган и тут же объявил вредителями «царских спецов», из-за которых и страдают народные массы. В секретных кабинетах ОГПУ выдумывали дела по оперативным разработкам, и вскоре трудовой народ осуждал на собраниях коллективов «вредителей» по громким делам: в отношении сельских специалистов по «Трудовой крестьянской партии», против инженеров в «Промышленной партии» и «Шахтинском деле» и против учёных по «Академическому делу». У арестованных выбивали показания, и они брали на себя все грехи контрреволюции, – рассказал Сергей.
– Сколько талантливых писателей пропало среди сотрудников ОГПУ. Им бы романы писать, а они про «вредителей» выдумывали, – улыбнулся Виктор.
– Их выдумки многим стоили жизни. Насчёт романов ты правильно подметил, потому что одновременно с теми выдуманными делами под личным контролем Сталина ОГПУ на Украине было начато дело оперативных разработок под названием «Весна».
Какой-то романист придумал такое название кровавому делу. За установление советской власти в Красной армии проливали кровь 75 тысяч бывших царских офицеров, из которых 62 тысячи были дворянами. Они остались на родине и воевали за коммунистов, а их через десять лет по сфальсифицированному делу «Весна» арестовали и расстреляли. В 1928 году чекисты придумали якобы полученные от агентуры сведения о готовящемся бывшими офицерами вместе с Польшей восстании на Украине. Массовые аресты военспецов начались в 1929 году и шли два года. Сталину докладывали лично, если в допросах арестованные указывали на свои связи с комсоставом частей РККА, расположенных в Москве, Ленинграде и Воронеже. 3 496 групповых дел оперативно-следственных разработок по операции «Весна» были переданы ОГПУ Украины на десятки тысяч арестованных, чтобы не докопались до исполнителей. Контрреволюционную организацию офицеров признали мнимой, и многих из них освободили. Теперь даже приблизительно невозможно сказать, сколько было царских офицеров расстреляно и сколько отбывало наказание, так как их освобождение было временным. Не было у них шансов уцелеть во время репрессий, которые начались через пять лет, – сказал Сергей.
– Во время войны, с июня 1941 года по май 45-го в рядах Красной армии служили 450 командиров из бывших офицеров царской армии
и флота, – заметил Виктор.
– Вот тебе и вся арифметика. Пришло в Красную армию 75 тысяч офицеров, а осталось 450. За двадцать лет кто-то выбыл по возрасту, но таких было мало, потому что в Гражданскую воевали в основном молодые офицеры царской армии. Я вспомнил о тех делах, потому что о них ничего не известно, а было это во время первой пятилетки.
– Да, выбили перед войной комсостав. Несчастливой оказалась «Весна» для тысяч офицеров. Известно, что буквально через неделю после смерти Сталина по приказу Берии были реабилитированы все осуждённые по сфабрикованному «Делу врачей», а следом, 18 марта 1953 года, отменили приговор по делу «о вредительстве в авиационной промышленности».
По тому делу были репрессированы командующий ВВС маршал авиации Новиков и другие руководители. 27 марта 1953 года Президиум ЦК принял указ об амнистии, по которому освобождению из мест заключения подлежали свыше миллиона человек. Они были осуждены за незначительные проступки вроде «хищений социалистической собственности» – трёх колосков с поля, да за прогулы или опоздания на работу. Однако вместе с ними система выплеснула также немало рецидивистов. 4 апреля 1953 года Берия подписал приказ о запрете применения к арестованным и задержанным мер физического воздействия. Тем самым признавалось, что они имели место. Он пресёк все попытки переселения евреев в необжитые районы страны после выхода Израиля из договора с нами. Берия распорядился выдать паспорта всем колхозникам и отменил паспортный режим в Москве и Ленинграде.
В целях повышения роли национальных кадров в союзных республиках он возлагал власть на местные кадры, отстраняя русских ставленников. Особый упор был сделан на Литву, Латвию, Белоруссию и Западную Украину.
Страна ещё находилась в разрухе, и Берия прекратил 21 марта
1953 года разорительные стройки коммунизма. ЦК во главе со Сталиным в последние годы его жизни инициировано строительство Каракумского канала, заполярных железных дорог, тоннеля на Сахалин и гидростанций в низовьях Дона, Волги и Урала, которые привели бы к экологической катастрофе. Каракумский канал всё же был построен, он был нужен Туркмении, а нам хлопок, но пересохло Аральское море, и получилась другая пустыня. Теперь Туркменистан закрыл свои границы и купается в фонтанах Каспия и Амударьи. Заполярные железные дороги и тоннель на Сахалин нужны для развития страны, но тогда в СССР у народа не было нормального жилья и необходимых товаров в достатке.
– Да, много всего построено в союзных республиках руками России.
– СССР готовился к празднованию 1 Мая впервые без Сталина. Именно тогда Берия призвал бороться с «культом личности» и предложил не украшать здания портретами живых вождей и не носить плакаты с их изображениями на праздничных демонстрациях. Имя Сталина стало исчезать со страниц печати, прекратили издание полного собрания его сочинений. Он предлагал вернуться к власти Советов на демократических принципах, какой она была после Февральской революции 1917 года, а ГДР разрешить слияние с ФРГ и не организовывать там колхозы и строительство социализма. Также поставил вопрос о возвращении Японии спорных Курильских островов.
– Круто завернул, даже с учётом нашего времени, а он предложил это за тридцать лет до того, как это произошло в ГДР, – сказал Сергей.
– Но предлагал Берия многое после изучения материалов «Ленинградского дела». Руководители, как двоечники в школе, списывали контрольные работы у отличников. Сразу после смерти Сталина Берия сделал на Президиуме ЦК заявление о прекращении политики «культа личности» и при поддержке Маленкова первым официально озвучил идею «оттепели». Маленков находился под колпаком у Берии по тёмным делам, потому получил от власти только главный портфель, а Берия – саму власть. Хрущёв вернулся к «оттепели» только через три года, когда уничтожил все документы по своему участию в кровавых преступлениях.
Берия говорил о военной оккупации с массовыми репрессиями советской власти в Западной Украине и Прибалтике. Он вынес постановление о замене руководителей на местах и проведении амнистии участников антисоветских формирований с применением национальных языков в союзных республиках. После такого решения Берии по национальному вопросу борьба против советской власти в тех республиках продолжалась ещё долгие годы. Вот так коротенько ещё об одном «прорабе перестройки».
– Вражиной он был, хотя, как ты говоришь, многое переписал у ленинградцев.
– Переписать-то переписал, но действовал с большими перекосами. Вроде бы демократ, но я уже говорил, что если в генеральских погонах, то всё равно, что еврей-оленевод. Врагом он был грамотным. Многие не усмотрели ничего опасного в его постановлении о национальных кадрах и замене русских руководителей в союзных республиках, а это и есть развал СССР. Ещё Лениным была заложена бомба замедленного действия в советскую Конституцию. Он настоял, чтобы любая республика имела право свободно выйти из состава СССР. Требовалось только желание правящей национальной элиты, но у руля республик стояли русские, которые никогда бы не позволили выйти из Союза. Это случилось только в 1991 году. Развал Советского Союза для Берии был вопросом нескольких месяцев, кроме того, он решил присвоить Татарстану статус союзной республики. Астрахань была татарским городом, и он решил их объединить для выхода Казани к Каспийскому морю. И пионерам ясно, что Берия хотел в СССР восстановить Золотую Орду.
– А он ещё и фантазёр, хотя, имея в руках неограниченную власть, мог творить что угодно. Никто бы и не пикнул. В таком случае Хрущёв оказался на высоте, – заметил Сергей.
– Итак, план горбачёвской «перестройки» скопирован с плана Берии твоим шефом Андроповым, который был участником «Ленинградского дела». Так почему Сталин и Берия пощадили Косыгина и Андропова, уничтожив молодое поколение советских лидеров?
– Думаю, начинается самое интересное, о чём я и не догадывался, – сказал Сергей. – Подлей, что ли, вина.
– Историки, изучавшие доступные материалы «Ленинградского дела», пришли к выводу, что это дело – одно из самых загадочных того времени. Вот через пару лет должны снять с него гриф секретности, тогда, возможно, что-то прояснится, хотя надежды мало. Могли уничтожить многие документы, и потому дело засекретили. Однако ты прав, следующий этап подготовки перестройки – более захватывающий детектив. Я постараюсь коротко, потому что даже моих материалов хватит на целый роман.
Сергей, я сразу оговорюсь, что ни Андропов, ни Косыгин не желали развала СССР. Они готовили перестройку для повышения эффективности экономики страны, а Косыгин был скорее приверженцем Сталина. Однако именно они создали монстра, который разрушил СССР после их ухода из жизни. Откуда им было знать, как распорядятся их светлыми мыслями молодые реформаторы. Да и те стали вместе с ЦРУ простыми исполнителями, которые отломили от большого пирога СССР по хорошему куску. Они исполняли волю Ротшильдов и Рокфеллеров, которые всегда точили зуб на СССР с его богатствами. Андропов должен был предвидеть такой вариант развития событий, когда притащил во власть Горбачёва. Думаю, что Андропов готовил страну к развитию по пути, которым пошли китайцы. Только мы раньше их с нашими ресурсами по экономике могли бы уравняться с Америкой. Но случилось то, что случилось.
– Горбачёв получил от Запада 75 миллионов долларов после своей отставки, – напомнил Сергей.
– Они могли и больше отвалить, уж очень он старался для развала СССР. Ну, о нём позже, хотя и так всё известно. Так как же молодые Косыгин и Андропов оказались в «Ленинградском деле» и кому они обязаны своим спасением от ареста и возможного расстрела? Если с Косыгиным вроде бы понятно, то с Андроповым немного запутанно, как и его биография в молодости.
Алексей Косыгин родился в Санкт-Петербурге ещё при царе, кто-то даже пустил слух, что он и есть выживший царевич Алексей, но это так слухом и осталось. Косыгин окончил Ленинградский текстильный институт, к 1938 году стал директором фабрики, а следом по предложению Жданова был назначен на пост заведующего отделом Ленинградского обкома ВКП(б). В апреле 1940 года в возрасте 36 лет он уже заместитель председателя Совнаркома СССР. В начале войны Косыгин организует беспримерную в истории эвакуацию тысяч заводов на восток, полторы тысячи из которых уже через четыре месяца выдавали продукцию для фронта. Потом вместе с Кузнецовым и Ждановым руководил снабжением блокадного Ленинграда, проложив ледовую Дорогу жизни среди ладожских шхер, где он знал каждый уголок – в молодости ходил по озеру под парусом и на байдарке. Когда возникло «Ленинградское дело», в феврале 1948 года он был избран членом Политбюро ЦК ВКП(б) и назначен на пост Министра финансов СССР. Он поддерживал идеи ленинградцев.
– Так он был питерским, и Жданов привёл его к власти, – сказал Сергей.
– Да, он стал бы фигурантом в том уголовном деле, если бы ему не помогли. Андропова в 1936 году после окончания техникума водного транспорта в Рыбинске направили на судоверфь руководить комсомолом. Возраст у него был призывной, но в армию не взяли по причине сахарного диабета и проблем со зрением. Позже среди твоих коллег в КГБ у Андропова появилось прозвище Ювелир, ты слышал об этом?
– Что-то было такое, но никто не знал почему, а у нас не принято повторять глупости, и тем более выяснять, откуда они взялись, – улыбнулся Сергей.
– Я и не хочу утверждать, почему, но зачем было нужно создателю компартии Финляндии и единственному оставшемуся в живых члену Коминтерна Отто Куусинену продвигать наверх ничем не примечательного комсомольца с судоверфи Рыбинска в секретари комсомола Ярославля, а потом переводить его под своё крыло в Карелию перед самой войной с Финляндией? Не потому ли, что, по одной из версий, дедом Андропова был финский еврей Карл Флекенштейн, который владел в Москве ювелирным магазином, располагавшимся на Лубянке, в доме 26. Куусинен был знаком с Карлом Флекенштейном и, видимо, поэтому продвигал Андропова по служебной лестнице.
– В анкете Андропова есть некоторые несовпадения, а если они имеются, то и версия с дедом Карлом имеет право на жизнь, – заметил Сергей.
– Да, любые путаницы рождают слухи. Грянула Финская война, которая получилась кровавой и не совсем удачной, поэтому она была быстро закончена. Однако Сталин не оставил мысль о присоединении Финляндии к СССР и сохранил Куусинена в Петрозаводске, назначив его партийным руководителем Карело-Финской ССР. 15 ноября 1944 года Карельский фронт был расформирован, и для республики война закончилась, но в Москве были недовольны темпами восстановления разрушенного хозяйства. В порядке укрепления кадров Андропова по протекции Куусинена перевели на партийную работу и сделали в тридцать лет вторым секретарём
Петрозаводского горкома партии, а в январе 1947 года он стал уже вторым
секретарём ЦК компартии Карело-Финской ССР, и опять же с подачи Отто Куусинена. Первым секретарём ЦК компартии республики был Геннадий Куприянов, которого назначил могущественный Жданов, и потому его фигура была неуязвима. В Карелии он взял Андропова под свою опеку. У них сложились хорошие отношения, и Андропов называл Куприянова учителем. Но после внезапной смерти Жданова началось «Ленинградское дело». Маленков сокрушил всех ставленников Жданова. Более трех лет по всей стране происходили аресты партийных работников, выходцев из Ленинграда, которых выдвигали Жданов и Кузнецов. В Карелии по «Ленинградскому делу» арестовали всё руководство республики… кроме Андропова. В январе 1950 года на бюро ЦК Андропов представил список кандидатов в депутаты Карелии, где значился он и Куусинен. В списке не было Куприянова, и его судьба была решена. Андропов, спасая себя, поспешил отречься от своего недавнего руководителя. Он каялся в том, что вовремя не остановил бывшего первого секретаря и не доложил о его преступных ошибках в Москву.
Отто Куусинен, пользуясь своими достаточно близкими отношениями со Сталиным, остался в стороне от этой драки за власть и сумел вытащить из неё молодого партийного руководителя Андропова. Дело Куприянова разбирали в ЦК. Его обвиняли в политической близорукости, единоличном решении важных вопросов и так далее. Куприянов отрицал обвинения, но, к его удивлению, один из руководителей комиссии ЦК Андропов произнёс обвинительную речь в его адрес и тем самым подписал ему приговор. Куприянов дал показания, что его оклеветал бывший подчинённый и написал письма по этому поводу Хрущёву и в Комитет партийного контроля. Он исписал две тетради на Андропова, которые потом попали к Брежневу от руководителя КГБ Семичастного. В «Ленинградском деле» Андропов выглядел не лучшим образом, хотя потом председатель КГБ Шелепин писал Брежневу, что в личном деле Андропова имеется донос на Куприянова. Однако эта история не помешала Брежневу сделать Андропова в 1967 году председателем КГБ СССР. Леонид Ильич любил держать на ключевых постах людей, в чём-то замешанных. Будучи на крючке, они служили рьяно и преданно. Предательство товарища стало трамплином для карьеры Андропова. 15 марта 1950 года Куприянова арестовали, а 17 января 1951 года Военная коллегия Верховного суда приговорила его к двадцати пяти годам исправительно-трудовых работ с конфискацией всего имущества.
Отто Куусинена 16 октября 1952 года на последнем при Сталине съезде партии избрали в состав Президиума ЦК, и Андропову светил быстрый карьерный рост. Но через несколько месяцев не стало вождя, и в мае 1953 года Вячеслав Молотов попросил отправить в распоряжение МИД трёх работников аппарата ЦК. В их числе был и Андропов, которого потом направили послом в Венгрию.
– Да, ловко выкрутился из того дела, хотя сам, судя по всему, поддерживал ленинградцев, и как смотреть на его донос на Куприянова? Скорее всего, его рассматривали как доклад честного коммуниста, – сказал Сергей.
– Особенно, когда свою голову убираешь с плахи, а туда пихаешь голову своего шефа. Куприянов много писал, что его оклеветал Андропов, но суд принял решение и точка.
– Сложный вопрос, время такое было.
– Ну, ты лучше меня знаешь биографию своего бывшего шефа. После Венгрии он работал под руководством Куусинена заведующим отделом
ЦК КПСС по связям с компартиями зарубежных стран и секретарём
ЦК КПСС до назначения председателем КГБ СССР в 1967 году. Международный отдел ЦК под руководством Андропова занимался финансированием компартий по всему миру.
– Честно говоря, я знаю улицу Куусинена, что идёт от метро «Полежаевская», а чем он прославился, особо и не знал.
– Сергей, о нём стоит сказать пару слов только потому, что он вытащил твоего шефа КГБ из комсомола судоверфи сразу в секретари комсомола сначала Ярославского обкома, а потом всей Карелии, в которой Куусинен был, как теперь говорят, «смотрящим».
– Это мы с тобой уже обсуждали. Тёмный вопрос.
– Смотря, как поглядеть, но достоверных фактов нет, потому давай о том, что задокументировано, – продолжил Лукин. – Куусинен создал не только компартию Финляндии, но и руководил Коммунистическим интернационалом, который в Москве состоял из евреев, латышей, эстонцев, немцев и финнов. В 1937–1939 годах Сталин их всех уничтожил, не тронув Куусинена, которого, наоборот, приблизил к себе. Работая в Коминтерне, Куусинен мечтал совершить в Скандинавии революцию и был рад начавшейся войне с Финляндией. Он мечтал въехать в Хельсинки на белом коне королём Финляндии и перед войной перевёл из Ярославля первым секретарём комсомола Карело-Финской ССР молодого Андропова, как своего будущего помощника. Возможно, само создание Карело-Финской союзной республики в СССР предполагало включение Финляндии в состав СССР, как в царской России. Но мечтам не суждено было сбыться, война закончилась, и не так, как хотелось. Вторая мировая война закончилась победой СССР, но снова мечты Куусинена рушатся. Финляндия выходит из войны в сентябре 1944 года, и Сталин заключает с ней мирный договор, сохранив там капитализм. Финское руководство объявляет Куусинена персоной нон-грата. Вся его многолетняя борьба дала трещину. Мало кто знает, что сумрачный угрофинн Куусинен затаил злобу на Сталина за свои несбывшиеся мечты и арест жены Айно в 1938 году. Он положил камень за пазуху за неудавшуюся революцию в Финляндии в 1918 году и за то, что ему не достался финский «трон» на броне танков Красной армии. В то же время, в сентябре 1944 года, Куусинен переводит Андропова из комсомола в секретари Петрозаводского горкома ВКП(б), а через два года ставит вторым секретарём ЦК КП(б) Карело-Финской ССР.
Куусинен был талантливым поэтом, любил музыку, писал множество статей, и Андропов во всём старался походить на своего учителя. Он также писал стихи, а ещё увлекался западным образом жизни, любил французские вина и старался быть интеллектуалом. Однако угрофинн Отто разочаровался в прежних идеалах и занялся подрывом СССР, готовя молодую смену в лице Андропова. Это было частью его мести Сталину, но проявилась она уже после ухода вождя в мир иной. При его жизни такие игры были смертельно опасны. И первый значительный удар по престижу СССР Куусинен, как серый кардинал КПСС, наносит в 1956 году. Он готовит доклад Хрущёву на ХХ съезде КПСС, тогда Никита Сергеевич выступил с разоблачением «культа личности» Сталина. Его доклад напугал миллионы людей за рубежом и в СССР, которые не догадывались о масштабах кровавых репрессий, от которых открестился с трибуны сам Никита, хотя руки у него тоже были по локоть в крови. Угрюмый угрофинн тем докладом вбивает клин между СССР и Китаем, раскалывая их дружбу на многие десятилетия. СССР получает «второй фронт» противостояния с Китаем на Дальнем Востоке. Второй удар по имиджу СССР – вооруженное подавление антисоветского восстания в Венгрии. И тут возможное совпадение. Угрофиннов в мире около 25 миллионов человек. Из них 19 миллионов в Венгрии, 5 миллионов в Финляндии, остальные в Эстонии и у марийцев. Стремительную дипломатическую карьеру Андропов совершает, не имея ни опыта дипломатической деятельности, ни законченного высшего образования, а именно его Куусинен отправляет послом в Венгрию. Затем Андропов получает орден Ленина «за образцовое выполнение служебного долга в период венгерских событий», а СССР становится на долгие годы «империей зла». Далее серый кардинал Куусинен в конце 50-х разрабатывает новую утопическую программу партии, согласно которой обещали
к 1980 году каждому советскому человеку жизнь при коммунизме,
а на самом деле ликвидировали частный сектор в экономике и отнимали приусадебные хозяйства у колхозников. По его рекомендации Хрущёв резко сокращает Вооружённые силы, выбрасывая офицеров на улицу. Уже тогда резали новые военные корабли и боевые самолёты, а огромные финансы необдуманно вкладывали в распашку казахстанских степей, назвав это освоением целины. Тысячи механизаторов выехали в Казахстан, забросив чернозёмные области Украины и России, которые кормили всю страну и отправляли зерно за границу. Ветры в Казахстане уносят плодородный слой земли, а собранное зерно оказалось плохого качества, да и негде его было хранить и не на чем вывозить. А тут другая беда – внедрение кукурузы до самого Севера. Вредительство Куусинена закончилось голодом и ростом цен на продукты. Одно непонятно, как мог стать идеологом КПСС иностранец, который прожил всю свою жизнь в СССР, но так и не научился нормально говорить по-русски, а о значении некоторых его слов и высказываний приходилось строить догадки. А ты говоришь, улица от метро «Полежаевская»… да её давно пора переименовать.
– Я думал, что мы плохо знаем свою историю, но, оказывается, мы совсем её не знаем, если неприметный серый кардинал партии нанёс столько вреда стране, а мы называем его именем улицу в столице. Так а каким образом ушёл от следствия подельник моего шефа по «Ленинградскому делу», Косыгин? – спросил Сергей.
– Да, мы только на время оставим Андропова, чтобы понять, как пересекались их намерения в перестройке. Известно, что Косыгина спасали два влиятельных лица в СССР, которые имели доступ к тем материалам.
В биографии Косыгина вроде бы всё прозрачно, однако его связь с «Ленинградским делом» до настоящего времени окутана тайной. Дело укладывалось в понятие «создание антипартийной группы для подрывной работы». Косыгин не был подследственным по «Ленинградскому делу», хотя учился в Ленинграде, занимался снабжением города во время блокады и занимал пост председателя исполкома. Кроме того, его супруга Клавдия Андреевна приходилась двоюродной сестрой жене одного из главных фигурантов Алексея Кузнецова, что само по себе было серьёзным криминалом. Известны три версии, как удалось Косыгину избежать репрессий. По одной из них он десять лет входил в верхушку партийной власти – Политбюро ЦК ВКП(б) наравне с Молотовым, Берией, Хрущёвым, Кагановичем, Микояном и, конечно, Сталиным. Во время арестов Микоян отправил Косыгина в поездку по Сибири и Алтайскому краю. После возвращения в Москву он снова участвовал в заседаниях Политбюро, а всем его членам выдавали копии протоколов допроса ленинградцев, которые часто упоминали Косыгина. Кто-то из «доброжелателей» в экземпляре Косыгина подчёркивал красным карандашом его фамилию. Он тут же на заседании Политбюро писал объяснение Сталину: «Категорически отрицаю эти факты…», «Показания надуманны…». 12 октября 1949 года Маленков направил Сталину проект закрытого письма членам Политбюро о неправильном поведении Косыгина, который не разглядел антипартийного, вражеского характера группы Кузнецова, не проявил необходимой политической бдительности и не сообщил в ЦК ВКП(б) о его непартийных разговорах. В письме предлагалось исключить Косыгина из состава Политбюро. Сталин письмо завернул и не дал арестовать Косыгина, а его воля была законом. Потом на совещании Сталин подошел к Косыгину и тронул его за плечо: «Ну как ты, Косыга? Ничего, ничего, ещё поработаешь, поработаешь…» Нельзя сказать однозначно, что Косыгин был в команде ленинградцев, но он был из Ленинграда и его двигал наверх Жданов, а с другой стороны, накануне арестов по тому делу, летом 1948 года он отдыхал вместе со Сталиным в Крыму, хотя вождь любил отдыхать один.
– «Хозяин» понимал, что Косыгин может вывести страну из разрухи, – предположил Сергей.
– На фоне арестов и расстрелов жизнь продолжалась. Косыгину подставил плечо начальник управления МГБ по Приморскому краю генерал-лейтенант Михаил Гвишиани, который был одним из близких соратников Берии и членом комиссии по «Ленинградскому делу». В 1948 году его сын, Джермен Гвишиани, учился с дочерью Косыгина Людмилой на втором курсе исторического факультета Московского института международных отношений. Вскоре Людмила вышла замуж за Джермена. В те годы состоялось ещё одно знаковое бракосочетание, когда дочь генерал-лейтенанта МГБ Михаила Гвишиани, студентка Грузинского политехнического института Лаура вышла замуж за студента Московского института востоковедения Евгения Примакова. Генерала Гвишиани после ареста Берии разжаловали, и он уехал в Тбилиси, где до пенсии работал простым инженером.
– Вот откуда появился будущий руководитель внешней разведки России, тогда его ещё не называли Примусом, – произнёс Сергей.
– Да, именно в тех молодых семьях под руководством Косыгина появились будущие «молодые реформаторы». Косыгина и Андропова связывала тень «Ленинградского дела» и общий знакомый генерал-лейтенант МГБ Михаил Гвишиани. В мае 1967 года Андропова назначают председателем КГБ, а в следующем году он отправляет сына генерала МГБ и зятя Косыгина Джермена в Римский клуб, созданный итальянским промышленником Аурелио Печчеи во времена холодной войны, и одной из задач стал развал СССР. Клуб стал мозговым центром Запада по руководству всем миром, но им мешал в достижении цели Советский Союз и социалистический лагерь, которые тогда были независимы в экономическом, политическом и военном отношении от Запада. Так в руководстве нашей страны образовалась группа единомышленников, которые совместно решали вопросы экономики и безопасности. Однако почему шеф КГБ СССР отправляет молодого заместителя руководителя Госкомитета Совмина СССР по науке и технике Джермена Гвишиани в Римский клуб? После окончания МГИМО Джермен стал офицером ВМФ СССР и был направлен в командировку в Австрию. Какие могли быть интересы у нашего военно-морского флота в стране, которая не имеет выхода к морю?
– А не пошёл ли он по стопам своего отца – генерала МГБ?
– Допускаю, ведь и само имя Джермен состоит из фамилий Дзержинского и Менжинского, двух главных руководителей чекистов СССР. Работая в Госкомитете Совмина СССР по науке и технике, Джермен больше времени проводил за границей, нежели на родине.
– Вот этим всё и сказано.
– Андропов в те годы со своими консультантами разработал курс на сближение с Западом и его называли архитектором западной политики Брежнева. В середине 1965 года Косыгин с согласия Брежнева приступил к внедрению хозрасчёта в рамках самой эффективной экономической реформы за всю историю СССР. «Красным директорам» разрешили под контролем партии устанавливать размер зарплаты и себестоимость итоговой продукции. Предприятия могли сами договариваться между собой о ценах и сроках поставок. К концу шестидесятых на хозрасчет перешли более 30 тысяч заводов и фабрик, производивших три четверти национального богатства,
и ту пятилетку назовут «золотой». Впервые в истории России уровень жизни населения не отставал от бурного экономического роста. Было введено в строй около 1 900 новых предприятий, начато строительство автогигантов – ВАЗа и КАМАЗа. Масштаб индустриального рывка не уступал 30-м годам, когда рост производства был связан с репрессиями, а коллективизация – с голодом. Именно при Косыгине перестали считаться роскошью телевизоры, радиоприёмники, автомобили и всё, что называлось «товарами народного потребления». Для сравнения, в 1965 году легковых машин выпускали
200 тысяч, а после реформы Косыгина, через десять лет, в шесть раз больше.
– Вот оно, простое «китайское чудо», о котором мы сейчас вспоминаем.
– Правда, в те годы в Китае гремела «культурная революция» с полной разрухой, но они с уважением относились к нашему Косыгину и немного позже применили его реформы в Китае. Причём в руководстве Китая считали СССР своим главным врагом. Однако пора вспомнить основателя Римского клуба, итальянца Аурелио Печчеи, который еще в 1930 году защитил диссертацию по теме «НЭП в СССР». Потом он работал в известной автомобильной компании «Фиат» и был ее представителем в нашей стране. Благодаря Печчеи и Косыгину компания «Фиат» сумела заключить гигантский контракт с Советским Союзом на строительство в нашей стране автомобильного завода, получившего впоследствии название «АвтоВАЗ». Ключевой фигурой в заключении того контракта стал Джермен Гвишиани. Доверительные отношения между ним и Андроповым и Косыгиным ещё не раз окажут серьёзное воздействие на процессы в истории нашей страны.
– Хорошее у них трио образовалось, – улыбнулся Сергей.
– Их трио быстро прирастало новыми единомышленниками по перестройке. Однако экономические эксперименты Косыгина воспринимались многими секретарями обкомов компартии как «возвращение мещанства» и «отход от идеалов социализма». Некоторым руководителям на местах был его эксперимент как кость в горле, так как они злоупотребляли приписками. Не надо прикладывать усилий для производства, бумага всё стерпит, и легче получить награды, ничего не делая. Рыночная экономика такого не допускает, потому кое-где стали сворачивать реформы Косыгина. Он был за сильную страну. Но его не стало в год московской Олимпиады, накануне дня рождения Брежнева, поэтому не сразу объявили об этом, чтобы не портить праздника вождю.
– Богатейшая страна только начала подниматься, а партийные бабаи думали только о своём благополучии.
– А мы с тобой были правы в отношении непонятной командировки морского офицера в Австрию. После заключения контракта по строительству «АвтоВАЗа» с «Фиатом» карьера Джермена пошла в гору, а в узком кругу о нём говорили, как о генерале КГБ с особым статусом, который позволял ему свободное общение с первыми лицами партии и государства. Знали о его неформальных отношениях с главой КГБ Андроповым и возможностях свободного перемещения через «железный занавес» за бугор, – сказал Виктор.
– Я и не сомневался в этом. Однако признаюсь, что в таком вот ракурсе о нём я ничего раньше не слышал.
– Мы с тобой многое не слышали из того, что творилось за толстыми стенами Лубянки. Итальянец Печчеи искал пути, как затянуть в Римский клуб СССР, и решил использовать контракт с «АвтоВАЗом» как троянского коня. Следующим ходом Печчеи сумел всех убедить, что без «системного анализа» работа Римского клуба будет неэффективной. Так, в 1972 году родился Международный институт прикладного системного анализа (МИПСА), который стал структурой клуба под Веной и хорошо финансировался. Создавали институт США и СССР, а конкретнее – ЦРУ и КГБ, он получал заказы от Римского клуба на приглашение учёных и экспертов из разных стран мира. Джермен стал сотрудником института. Он убеждал первых лиц государства в необходимости тесного сотрудничества с МИПСА. После обсуждения Джермена с Андроповым 4 июня 1976 года было принято решение о создании в СССР собственного Всесоюзного научно-исследовательского института системных исследований (ВНИИСИ), аналогичного австрийскому. Институт возглавил и бессменно руководил им на протяжении 17 лет академик Д. М. Гвишиани. Однако не надо забывать, что Римский клуб был нацелен на развал СССР.
Официально ВНИИСИ был создан для комплексного исследования научно-технических и социально-экономических проблем, имеющих большое народно-хозяйственное значение и носящих междисциплинарный характер исследований. На институт как филиал Международного института прикладного системного анализа при Римском клубе были возложены функции головной организации по научно-методическому обеспечению советского участия в деятельности МИПСА. По задумке, институт должен был стать советской «фабрикой мысли», аналогом RAND Corporation.
В институте не существовало рамок того, что можно было обсуждать, и практически отсутствовала идеологическая цензура. Вот что, к примеру, уже после развала СССР говорил Е. Гайдар, работавший там в начале 1980-х годов: «Институт был тесно вовлечён в процесс выработки решений в области стратегии экономической политики, в том числе в разработку долгосрочных программ развития Советского Союза. В институте была необычная для СССР свобода обсуждения экономической проблематики. На экономическом факультете МГУ представить её было трудно. За ту стилистику научных семинаров, которая была у нас, там бы профессора немедленно уволили с волчьим билетом».
А в 70-80-е годы институт вёл исследования по таким направлениям:
теоретические основы и методологические принципы системного анализа;
теория управления;
методология моделирования и комплексного анализа долгосрочного народно-хозяйственного и мирового развития с учётом взаимодействия экономических, социальных, научно-технических и экологических факторов;
методы формирования и управления крупномасштабными проектами, целевыми народно-хозяйственными, межотраслевыми и региональными программами и программами специального назначения;
методы системных исследований по важнейшим прикладным междисциплинарным и межотраслевым проблемам, включая разработку методов управления созданием и функционированием сложных организационных и технических систем.
В 1982 году из состава ВНИИСИ был выделен Всесоюзный научно-исследовательский институт прикладных автоматизированных систем (ВНИИПАС) для организации компьютерной связи ВНИИСИ с австрийской штаб-квартирой МИПСА. Впоследствии на этой базе был создан первый в СССР интернет-провайдер «Совам Телепорт».
В 1992 году Институт получил новое название – Институт системного анализа (ИСА) РАН. В настоящее время научные исследования Института связаны с развитием методов и средств информатики, новых информационных технологий, методов моделирования и управления с системным подходом к анализу сложных технических и социально-экономических объектов и процессов.
Многие считают, что в том числе и через данную структуру в конце
60-х советская номенклатура решила интегрироваться в мировую капиталистическую систему. И работа над проектом по сворачиванию коммунизма велась и в этом самом ВНИИСИ, где стажировались те, кто подхватил эстафетную палочку в конце 80-х и в начале 90-х.
– У нас называют такие образования очень просто, когда «внешние враги» объединяются с «внутренними», но, думаю, Андропов держал всё на контроле… – то ли утвердительно, то ли вопросительно произнёс Сергей.
– Я тоже так думаю. Создали совместный проект КГБ с западными разведками, и как можно было оставить их без контроля. Когда Андропов пришёл к власти в стране, то создал «комиссию Политбюро» для подготовки экономической реформы СССР. «Мозгом» комиссии стал Джермен Гвишиани, который включил в комиссию ленинградскую команду Чубайса
с Васильевым, Игнатьевым и Ярмагаевым. А вместе с Шаталиным пришли Гайдар, Авен, Ананьин и Широнин. Вскоре Андропова не стало, и мы получили то, что получили. Я не хочу кого-то обидеть, но ВНИИСИ действительно стал местом концентрации агентов западных разведок, инкубатором, из которого вылупились «прорабы перестройки», которые после развала СССР заняли высокие посты в государстве и порвали его, – заявил Виктор.
– Ты хочешь сказать, что научный институт под руководством зятя Косыгина сумел развалить огромную страну? – спросил Сергей.
– Ни в коем случае. Жизнь – сложная штука, и каждое слово надо взвешивать, прежде чем сказать вслух. Не известно, как воспримут окружающие даже реальные факты. Можно одним словом убить всё святое, во что они верили и чему посвятили свою жизнь. Я специально не трогал основную силу в развале СССР, а коснулся её истории и того, что творилось во власти.
Сергей молча налил по бокалу белого сухого вина. За окном давно стемнело, но им не хотелось расходиться, чувствовалась какая-то недосказанность в их долгой беседе. Им казалось, что они многое знают о тёмных сторонах в истории власти, но чем больше касались этой темы, тем яснее становилось, что они не знают почти ничего.
– Сергей, а давай вспомним, какая была обстановка в стране в конце 70-х, когда совместно с ЦРУ создавались институты в Вене и Москве, а из ленинградских диссидентов – «пятерки» молодых реформаторов. Они открыто вели разговоры о внедрении капитализма в СССР и смене власти, но никого из них не привлекали к уголовной ответственности, а в то же время за чтение и распространение книг Солженицына отправляли в места не столь отдалённые. Хотя в его книгах описывались события полувековой давности.
– Я уже понял, что они работали под «крышей» КГБ.
– Так вот, они создали тех, которые в час «Ч» пришли к власти и все богатства подмяли под себя, но всё не могло произойти по взмаху волшебной палочки. Страна резко взорвалась, мы утром проснулись – а СССР нет, и ни у кого не возникло вопросов, почему и зачем. А для взрыва под неё подложили немало фитилей. Мы можем все их перечислить, но я хотел бы остановиться на самом раннем, в 1979 году, когда уже решили валить систему социализма в СССР. Тогда разыграли карту патриотизма советского народа по исполнению интернационального долга и ввели войска в Афганистан.
И опять мы ничего не знали. Я преклоняюсь перед нашими героями той войны, потому что сам ушёл добровольцем в январе 1980 года, через месяц после взятия дворца Амина, – Виктор взял бокал вина и молча залпом выпил. Обычно после таких воспоминаний Лукин пил водку из гранёных стаканов и долго молчал. Не любил он вслух вспоминать те времена «за речкой».
Сергей последовал его примеру.
– А что там было не так?
– Повторяю, что мы не знали всей кухни, а там всё было с самого начала не так, как нам рассказывали. Сергей, чтобы пролить хоть какой-то свет на ту войну, я коротко напомню, что ей предшествовало. Уверяю тебя, что многие события я ставил под сомнение, но они постоянно перекликаются с уже известными фактами, потому стали достойными внимания и не более того. Много воды утекло с тех времён, да и те события только немного приоткрывают тайны, о которых мы и не догадывались.
– Столько всего написано о той войне, что в новые тайны уж и не верится.
– А нам ничего особенного не известно про Афганистан, который привлекает выращиванием более 90 процентов мировых запасов опиума да дорогой сквозь горы по Великому шёлковому пути с караванами верблюдов. Восточная страна сто лет назад первой признала СССР и установила дипломатические отношения. Однако после установления советской власти из республик Средней Азии в Афганистан убежали многие ее враги. Басмачи вели открытую борьбу против СССР до 1924 года, когда Советы объявили
о ликвидации басмачества, но в реальности отдельные банды при финансовой и военной поддержке Англии прорывались через границу СССР аж до начала войны 1941 года. Тогда англичане стали союзником СССР
в борьбе против Гитлера и прекратили поддерживать басмачество. С тех пор с Афганистаном установились добрососедские отношения, хотя в стране полвека была монархия. В 1973 году в результате государственного переворота президентом страны стал Мухаммед Дауд, который искренне был завязан на тесном сотрудничестве с Советским Союзом. В Афганистане все было нашим, а танками, самолётами и вертолётами управляли офицеры, проходившие обучение в СССР. Военными советниками были только советские офицеры во главе с генерал-лейтенантом Львом Гореловым. Чтобы Афганистан оставался в нашей политической орбите, наши специалисты бесплатно строили дороги и электростанции, а тоннель на Саланге возводили метростроевцы. Дауд был сторонником социализма и национализировал все частные банки с крупными частными компаниями, а следом раскулачил землевладельцев. Такое положение дел на Востоке не нравилось США, но они в те годы увязли в войне во Вьетнаме. Однако ЦРУ готовило свои операции в Афганистане.
– Ты изложил вполне известные факты, которые противоречат вводу наших войск в Афганистан.
– Сергей, я сделал паузу на том периоде, когда события были прозрачными или, во всяком случае, нам другое пока неизвестно. В апреле 1978 года произошел новый военный переворот и назвавшие себя марксистами Нур Мохаммад Тараки и Хафизулла Амин объявили о намерении строить в Афганистане социализм с помощью СССР. До ввода наших войск оставалось полтора года.
– Не понятно, зачем? Ведь они решили строить социализм с нашей помощью, да и давно уже строили.
– Амин и Тараки – генсек ЦК НДПА и председатель Ревсовета Афганистана – просили руководство СССР ввести свои войска. Кто же они были на? Амин после окончания колледжа выехал на учёбу в США, где ему предложили место в Колумбийском университете, а в том же 1958 году там проходили стажировку уже завербованные ЦРУ сотрудник КГБ Калугин и будущий «прораб перестройки» Яковлев. Вернувшись из США в 1965 году, Амин вступил в марксистско-ленинскую партию и начал борьбу с монархизмом. Тараки тоже стал идейным коммунистом после общения с ЦРУ. Однако оба они марксизмом-ленинизмом не интересовались, можно предположить, что в партию они вступили по заданию ЦРУ. В августе
1978 года генерал КГБ Калугин вместе с начальником ПГУ КГБ Крючковым встречались в Афганистане с двумя этими лидерами, после чего сделали вывод, что разговоры об их принадлежности к ЦРУ подтвердились.
– Значит, социалистическая революция была разработкой ЦРУ, а их неоднократные обращения о вводе наших войск – тоже пожелания американцев? – серьёзно спросил Сергей.
– Решение было принято не без поддержки твоих коллег из ПГУ КГБ и Международного отдела ЦК КПСС. Армейские генералы оставались советниками в Афганистане, потому знали реальную обстановку в стране и были против ввода наших войск. Накануне на заседании Политбюро начальнику Генштаба Огаркову приказали подготовить армию к вводу в Афганистан. Он обоснованно возразил, но его не послушали и вместо военных советников у афганских лидеров появились советники из КГБ, и отношения между Амином и Тараки резко испортились, а после ряда взаимных покушений люди Амина убили Тараки. На Политбюро ЦК КПСС Андропов проинформирует, что американцы собираются ввести свои войска в Афганистан и разместить там ядерное оружие. Брежнев глотает дезинформацию и принимает решение о вводе войск. 27 декабря 1979 года подразделение советского спецназа берет штурмом дворец Амина и убивает главу Афганистана.
– Ты хочешь сказать, что ЦРУ нас обыграло? – спросил Сергей.
– Или мы позволили обмануть себя, так как видели в этом свою выгоду. Мы уже знаем, что во второй половине 70-х некоторые твои коллеги начали подготовку к перестройке. Ввод войск совпал с назначением Калугина руководителем управления КГБ в Ленинграде, где с его приходом Чубайс начал работу с будущими «молодыми реформаторами», а через четыре месяца в США сбежал подполковник КГБ Шеймов, я думаю, для связи с руководством ЦРУ. Иначе зачем Андропов лично создал легенду о его убийстве вместе с семьёй пьяными милиционерами. Такие происходящие одновременно события не бывают случайностью. Нужно было создать в стране напряженность, чтобы бесконтрольно пользоваться всеми валютными счетами Международного отдела ЦК КПСС. И не надо забывать про афганский героин. До войны о нём говорили в СССР только шёпотом, а самой этой гадости у нас не было совсем.
С началом афганской войны началось жёсткое противостояние МВД и КГБ, но, я бы сказал, в верхних эшелонах. Убийство майора КГБ Афанасьева пьяными милиционерами на станции метро «Ждановская» тоже совпало с вводом войск. Твоих коллег, Сергей, пугали на всех совещаниях.
– Было такое. На совещаниях говорили, что сотрудники милиции нападают на сотрудников КГБ и совершён ряд убийств. Нам было запрещено одним возвращаться поздно домой и приказано быть очень осторожными.
– Всё верно, а ведь это была чистой воды провокация и фальсификация уголовного дела по убийству в духе сталинского периода. Андропов одним докладом Брежневу убрал с политической арены Щёлокова, который был в дружеских отношениях с Генсеком. Ты помнишь, как он разобрался со своим шефом Куприяновым в «Ленинградском деле», когда тот писал в ЦК, что его оклеветал Андропов, но получил сам 25 лет лагерей.
– Интересный поворот, а что это было за дело?
– Уголовное дело номер 18/49331, которое рассматривалось в суде в июле 1982 года под грифом «секретно».
– В суде и секретно, почему?
– Я думаю всё потому же, что и «Ленинградское дело» или «Весна», да и сколько их прошло под таким грифом, чтобы никто не мог докопаться до истины. Но давай по порядку, коротко, – предложил Лукин. – В мае
1980 года в Москве пропал без вести майор КГБ Шеймов вместе с женой и дочерью. Шеймов работал начальником шифровального отдела Восьмого управления КГБ СССР. В то время Москва готовилась к проведению олимпиады и все спецслужбы так зачистили столицу от уголовного элемента, что бывали дни, когда не совершалось ни одного преступления. Ты же работал тогда в КГБ по Москве и области и должен это всё помнить.
– Да, хорошо помню пропавшего Шеймова и порядок в Москве. Было удивительно, что он пропал именно в этот период. Полгода мы совместно с МВД вели поиски, но безрезультатно. Даже поговаривали, что он сбежал за границу, но потом сам знаешь, что произошло.
– Это дело закрутилось субботним утром, 27 декабря 1980 года, когда из МВД сообщили дежурному по КГБ СССР, что недалеко от посёлка Пехорка, где располагались дачи сотрудников КГБ, найден майор госбезопасности Афанасьев. Он был без сознания и со следами телесных повреждений. При нём находился только больничный лист, по которому и определили его принадлежность к Конторе. Через два дня дело передали из милиции в КГБ. Шесть дней майор госбезопасности Афанасьев был в реанимации и скончался, не приходя в сознание. Причиной смерти была закрытая черепно-мозговая травма от ударов тяжелыми предметами. И не было сомнений, что его убивали, но он лишь чудом прожил без сознания шесть дней. Уголовное дело вёл следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Владимир Калиниченко, недавно переведённый из Запорожской области Украины. В течение двух недель были установлены милиционеры из отделения милиции на станции метро «Ждановская», которые недолго держали стойку и сознались в убийстве майора. Неожиданно всплыла информация, что три милиционера, арестованные по делу Афанасьева, сознались и в убийстве семьи начальника шифровального отдела Восьмого управления КГБ майора Шеймова. Они заявили, что задержали его в середине мая 1980 года на станции «Ждановская», а потом избили до смерти. Чтобы замести следы, привезли его жену и дочь в комнату милиции и там же убили. Тела они закопали в лесу за деревней Зюзино по Егорьевскому шоссе. В их показаниях совершенно не вязалась причина убийства жены и дочери, да ещё в комнате милиции. Потому поиски Шеймова были продолжены уже по уголовному делу, которое засекретили.
– Тогда понятно, почему засекретили. Он же был начальником шифровального отдела, но от такой информации мороз по коже, – сказал Сергей.
– Вот именно на этом и строился весь расчёт. Нагнать жути на кого надо. С секретов и началась фальсификация уголовного дела, в которую все поверили. Следователь с ротой солдат выезжал в район Зюзинского леса, где милиционеры указали места захоронений тел. Солдаты перекопали вдоль и поперёк, но никаких следов не обнаружили. Однако эти следственные действия назывались «проверка показаний на месте». Хоть ничего и не нашли в Зюзинском лесу, но сами показания арестованных на месте при понятых уже становились доказательством. Андропов доложил Брежневу о преступлениях сотрудников МВД, которое возглавлял Щёлоков, тем самым убрав его с политической арены в борьбе за власть, поскольку тот дружил с Генсеком и рассматривался как один из его преемников.
– Мудрёно. Однако факты налицо и убийства были, – согласился Сергей.
– А ты вспомни секретное «Ленинградское дело», когда в Карелии Андропов убрал свою голову из-под топора и сунул туда голову своего шефа, первого секретаря компартии Куприянова. Он уехал в Москву на повышение, а Куприянов получил 25 лет лагерей. Похоже, не правда ли? 26 мая 1982 года Андропов оставил должность председателя КГБ СССР в связи с избранием на должность секретаря ЦК КПСС, освободившуюся после Суслова, а в ноябре того же года после смерти Брежнева становится Генеральным секретарём ЦК КПСС. Первым делом он отправил на пенсию Министра внутренних дел Щёлокова. Так закончился очередной раунд борьбы за власть. А до того, в мае 1982 года, вместо Андропова председателем
КГБ СССР назначили Фёдорчука, переведённого из Украины, так же как и следователя Калиниченко. Новый председатель дал указание провести повторное расследование дела об исчезновении шифровальщика Шеймова и его семьи. Контрразведчики настаивали на версии убийства и отрицали бегство в Америку. Хотя первый заместитель Председателя КГБ СССР Бобков, который курировал «борьбу с диссидентами» вскоре после исчезновения Шеймова в узком кругу сказал, что он бежал вместе с семьей в Америку. Шеймов всё продумал, чтобы его нескоро обнаружили, но он пожалел свою мать: каково ей будет, когда узнает об его исчезновении или гибели вместе с семьей. Шеймов сообщил ей, что ему предстоит длительная командировка и он не сможет сообщить о себе. Он попросил мать не верить в его гибель, пока она сама не убедится. Мать знала, что у сына секретная работа и не стала его расспрашивать. Об этом разговоре вскоре узнал Бобков. Вполне понятно, кому был нужен весь тот театр с убийством Шеймова и его семьи, потому и расследование уголовного дела тянули до лета 1982 года, а потом расстреляли всех, кто сознался в том убийстве.
– Расследование убийства Шеймова, вероятно, стало ключевым эпизодом в борьбе за власть.
– В истории с Шеймовым красивым был только присвоенный ему резидентом ЦРУ в Москве псевдоним Сапфир. Можно лишь предполагать, какой сверхсекретной информацией располагал начальник шифровального отдела Центрального аппарата КГБ СССР Шеймов. Он загримировался и спокойно прошёл все «железные занавеси» СССР в форме пилота США в американский самолет, на который доставил из посольства США контейнер, не подлежащий досмотру. В нём находились его жена и дочь.
– Мы с коллегами из контрразведки узнали о его бегстве с семьёй только в 1985 году, когда нам официально объявили.
– А ты и не мог знать, потому что уголовное дело с первых дней засекретили, а следствие велось полтора года, притом, что задержали мнимых подозреваемых через две недели после совершения «преступления» и они во всём признались. Это преступление раскручивали и тянули ко времени «Ч», когда борьба за власть достигла высшей точки, и в 1982 году должен был остаться кто-то один. Андропов или Щёлоков. Фальсификация этого дела была проведена на высшем уровне. Убрали Щёлокова не только с пробега в борьбе за власть, а совсем. Создали легенду для предателя Шеймова, которого якобы убили. Народу подбросили информацию, что в милиции работают одни бандиты, а заодно натравили сотрудников КГБ на МВД. Расстреляли тех сотрудников милиции, которые признались в убийстве семьи Шеймова, и они унесли с собой тайну, почему признались в жутком преступлении, которого не совершали. Мы никогда не узнаем, что им обещали за эти признания. Следователь Калиниченко говорил, что выделил в отдельное производство дело о мнимом убийстве Шеймова, но что-то верится в это с трудом. Уголовное дело засекречено. Арестованных милиционеров пытали изуверскими средневековыми пытками, а после подписания признания в совершении убийства Шеймова расстреляли.
– Да, фальсификация на таком уровне, они добились своих результатов, но Афанасьева-то они убили, – произнёс Сергей.
– Они выродки, и поставили их к стенке правильно. Однако, если быть объективными, то такие преступления квалифицируются как причинение тяжких телесных повреждений со смертельным исходом, а это до десяти лет лагерей. Их уговорили взять на себя убийство семьи Шеймова, пообещав, скорее всего, что на суде отметут это преступление, а им дадут по «десятке», но об этом мы уже не узнаем.
– В нашей стране всегда были случаи предательства и бегства за границу, но мне не хочется о них вспоминать. Однако я не припомню ни одного случая, чтобы предателям создавали легенду об их убийстве, да ещё милиционерами, – сказал Сергей.
– Да ещё и на высшем уровне, когда шеф КГБ Андропов докладывает об этом Брежневу. Версии могут быть самыми невероятными, но в те годы были созданы тайные общества из диссидентов и сотрудников внешней разведки с Пятым управлением КГБ – для будущей перестройки СССР.
И последний штрих к деятельности предателя. Он организовал совместную компанию в США с бывшим директором ЦРУ Джеймсом Вулси и бывшим резидентом ЦРУ в Москве Дэвидом Ролфом. На такой уровень никто из наших предателей не выходил. Обычно из них высасывали информацию и забывали.
– Ты знаешь, в народе говорят, что страну развалили КГБ и комсомольцы. Но это не так. Я со своими коллегами не участвовал в развале СССР, – произнёс Сергей.
– Однако нет дыма без огня. Ты с коллегами из контрразведки не участвовали, потому что всё готовилось в Первом и Пятом управлениях КГБ, а исполнителями как раз и были наши молодые реформаторы, в то время комсомольцы.
– Да, к этим управлениям даже мы в контрразведке доступа не имели, более того – у нас были подозрения, что они затеяли какие-то игры со своими подопечными диссидентами. У Бобкова был 12-й отдел, который работал с внешней разведкой, но откуда нам было знать, что они затевают развал СССР после Андропова.
– А народ всех считал за КГБ. Известно, что Андропов со своим первым заместителем Бобковым увлекался масонством. Бобков после развала СССР перешел в банк «Мост» олигарха Гусинского заместителем по безопасности, только я сомневаюсь, что ходил у него в подчинённых. Андропов и сам увлекался системным анализом, изучая предложения Бухарина, материалы «Ленинградского дела» и допросы Берии по экономике страны. Созданный с его подачи ВНИИСИ стал настоящей кузницей молодых реформаторов, которые участвовали в развале СССР и проводили грабительские рыночные реформы в России. Именно Бобкову Андропов поручил заниматься подбором советских кадров для того института.
В Ленинграде в конце 70-х диссиденты свили настоящее «осиное гнездо», которых невзлюбил секретарь обкома Романов и приказал очистить от них колыбель революции. По стране больше всего арестов среди диссидентов было в Ленинграде. Андропов назначил в 1979 году молодого генерала КГБ Калугина руководителем Управления КГБ по Ленинграду и Ленинградской области и аресты среди диссидентов в Северной столице прекратились.
В целях конспирации их разбили на пятерки по типу Молодой гвардии, и так по всей вертикали власти. Бобковым и Калугиным были отобраны для стажировки в Австрии «молодые реформаторы» – Анатолий Чубайс, Егор Гайдар, Петр Авен, Александр Шохин, Гавриил Попов, Андрей Нечаев, Александр Жуков, Евгений Ясин, Михаил Зурабов, Сергей Глазьев. Потом старшие групп проводили семинары в пансионате «Змеиная горка» под Ленинградом, куда периодически приезжали на так называемые экономические тренинги молодые экономисты. Их деятельность курировал напрямую генерал КГБ Калугин, который потом сбежит в США.
– Мы не знали, что Калугин руководил диссидентами в Ленинграде по указанию Андропова. В 1989 году его уволили из КГБ. Неприятный был тип, и многие мои коллеги называли его предателем, – вспомнил Сергей.
– Тайное общество было создано на базе института, но Андропов с генералами КГБ были слишком крупными фигурами, чтобы руководить мальчиками в розовых штанишках, а молодые реформаторы таковыми и были. Параллельно с тайным обществом из диссидентов в то же время Андропов создал из особо приближенных сотрудников тайную организацию внутри КГБ СССР в духе масонской ложи, которые руководили своими «пятерками». Из руководителей были созданы тоже пятерки, которые не знали своих коллег и так до высшего начальства. «Перестройка» родилась на Лубянке, а Горбачёв был простым исполнителем. Руководство тайного общества вершило «перестройку» после ухода в мир иной Андропова, как им вздумается, создали олигархические структуры в ельцинской России и заняли ключевые посты в руководстве государством.
– Примерно так я и представлял развал СССР, но удивительно другое. Я знаю, что в «первых отделах» вузов сидели наши сотрудники для выявления диссидентских настроений среди преподавателей и студентов. Плотность агентуры среди них позволяла своевременно гасить антисоветские настроения, но ничего же не «протекло» из тех «пятерок».
– Потому и не «протекло», что ими руководили сотрудники КГБ, не хочется называть их чекистами.
– Получается, что так и было. Иначе пилить бы лес всей этой компании во главе с Чубайсом. Знаешь, Виктор, на протяжении всего разговора у меня вертится один вопрос. Откуда тебе столько известно об уголовном деле, которое засекречено?
– Я не буду крутить мозги, что долго работал в архивах, хотя и оттуда многое узнал. Одно скажу, что дело засекретили, когда решили прилепить к нему Шеймова, но дело вёл Калиниченко, а у него были начальниками московские прокуроры. В 1980 году меня назначили начальником угрозыска самого центра столицы, там же я работал опером, многие меня знали. Моя контора была в трехэтажном особняке напротив Генеральной прокуратуры, где с некоторыми следователями я работал по раскрытию преступлений, и у нас сложились приятельские отношения. В моём кабинете была комната отдыха со вторым выходом, как на явочной квартире. Шучу. Просто было удобно выпивать и уходить тихо. Работники Генпрокуратуры не хотели светиться в ресторанах, потому по моему звонку в эту комнату отдыха доставляли шашлыки, завернутые в лаваш с луком из грузинского ресторана «Арагви», армянского «Раздан» или узбекского «Узбекистан», а коньяк – из Столешникова переулка. На пирушку мы сбрасывались, а мой начальник давал мне отгул в те дни, честно говоря, побаиваясь моих связей в Генпрокуратуре и на Лубянке, откуда тоже бывали люди в моей комнате отдыха. Отдыхали мы не так и часто, работе это не мешало, да и происходили пирушки не в рабочее время. Вот и сам подумай и догадайся, что происходит с секретами под шашлычок с коньячком, – подмигнул другу Лукин. – За язык я никого не тянул, но не затыкать же мне уши, да и какие могут быть секреты у дела, шитого белыми нитками, его всё равно обсуждали в курилках КГБ и «генералки».
– Тяжелая у тебя была работа, – засмеялся Сергей.
– Серёжа, и даже после всего услышанного в такой компании я не смог найти однозначного ответа, например, на причины стрельбы у дома 26 по Кутузовскому проспекту 10 сентября 1982 года. Я запомнил эту дату, потому что ровно через два месяца на День милиции ушел в мир иной Генсек Брежнев.
– Если ты о попытке ареста Андропова, то это чистой воды байка, – сказал Сергей.
– Не буду столь категоричен и приведу тебе несколько фактов, которые я знаю, как говорится, из первых уст. Тогда я как раз был начальником угрозыска центра города, так вот, в тот день около полудня от дежурного ГУВД по городу прошла устная информация о перестрелке на Кутузовском и ранениях сотрудников милиции, которые машинами скорой медпомощи доставлены в Склиф. И тишина, более ни слова. Вечером я встретился с другом детства Славой Кочкиным, который работал заместителем начальника дежурной части ГУВД Москвы. Он за рюмкой чая сообщил, что оперативная группа милиции приехала арестовать Андропова, но его охрана всех положила. Руководителя милицейской группы оперировали в Склифосовском, и он скончался на операционном столе, но говорили, что его добили в палате после операции в тот же вечер, так как много знал. Мне тогда показалось это бредом, но и не доверять Славе я не мог.
– Да, факт стрельбы неоспорим, и раненых в Склифе тоже нельзя выдумать.
– Несмотря на интерес к этому делу, сам понимаешь, задавать вопросы было опасно для жизни и оставалось только слушать, когда кто-нибудь проговорится. Я не буду называть фамилии твоих коллег, которые под банкой развязывали язык. Кое-кто из моих друзей ещё по работе на заводе служили в личной охране Андропова, Рыжкова и Горбачёва, кто-то был из комсомола, и у меня не было оснований не доверять им. Не говоря уже о «соседских» работниках прокуратуры, частенько у меня «отдыхавших».
Или ещё история. 26 мая 1982 года Андропов вышел на финишную прямую – чтобы занять кресло Генсека после Брежнева, стал снова секретарем ЦК КПСС. Но для достижения цели ему ещё многие мешали. Переведённый из Украины на его место Председателя КГБ СССР Федорчук первым назвал Андропова предателем партии коммунистов, что стало одной из причин того, что его в конце года понизят до Министра внутренних дел. Однако всё по порядку. Андропов жил в доме 26 по Кутузовскому проспекту с Брежневым и Щёлоковым. На посту председателя Комитета госбезопасности Андропов с 1967 года обложил всех членов Политбюро обслуживающим персоналом в погонах КГБ, знал всё об их здоровье и делах. В середине 70-х ему первому стало известно о болезни Брежнева, но он не предал это огласке, чтобы борьба за власть не развернулась раньше времени и пока сам не мог рассчитывать на должность Генсека из-за других претендентов. Однако вместе с Министром обороны Устиновым прорабатывал варианты отстранения Брежнева от власти, и втроём с Громыко они подмяли под себя Генсека. Щёлокову не понравилась бурная деятельность главы КГБ, который явно готовился к захвату власти, да ещё к тому же высветились его тайные организации с молодыми реформаторами, о чём я тебе только что рассказал. Щёлоков работал с Брежневым на Украине, в Молдавии, и они дружили. Противостояние между МВД и КГБ было всегда, но в период борьбы за власть, к сентябрю 1982 года обострилось до предела. Брежнев хотел назначить Щёлокова секретарём ЦК по административным органам, и Андропову пришлось бы отчитываться перед ним. Он понимал, что Щёлоков реально мог помешать ему в достижении цели, к тому же Брежнев запретил проверки руководства МВД. Щёлоков доложил Брежневу о руководстве Андроповым антипартийным заговором, о создании им тайной организации для государственного переворота. Он рассказал об аресте восьми сотрудников милиции по приказу Андропова, которые под пытками признались в десятках убийств, которых не совершали. В том числе и в убийстве майора КГБ Шеймова и его жены с дочерью, о котором ранее докладывал Генсеку Андропов. На самом деле Шеймов оказался предателем. Данное обстоятельство стало последней каплей, и Брежнев дал разрешение на арест Андропова на три дня для допроса по указанным фактам.
– При таких обстоятельствах и я могу поверить, что Брежнев дал разрешение на арест Андропова, тем более ему жить оставалось два месяца.
– Сергей, если Брежнев принял такое решение, то оно было на основе доказательств. Ты вспомни богатый на детективные события январь
1982 года, когда решалась дальнейшая судьба страны. Я не буду рассказывать подробно, потому что ты сам их знаешь не хуже меня.
– Ты о Суслове и Цвигуне?
– Конечно. Они были лично преданы Брежневу, и он им доверял во всём. Суслов был вторым человеком в стране и главным идеологом партии, а Цвигун и Брежнев были женаты на сестрах, Семён Кузьмич был приставлен к Андропову первым заместителем, чтобы знать о кухне всемогущего КГБ.
В середине января 1982 года состоялась встреча Суслова с Цвигуном, они обсудили вопросы кардинальной реформы власти, которую разрабатывал Суслов. Брежнев назначил совещание с ними на 22 января, но им не суждено было встретиться. Суслов был очень похож на героя рассказа Чехова «Человек в футляре», однако внешность была обманчива. Он выжил в Политбюро при Сталине, Берии и Хрущёве. При нём на пике борьбы за власть загадочно ушли в мир иной перспективные руководители партии Кулаков и Машеров. Если же там присутствовал криминал, то он не обошелся без участия спецслужб, которым они ничем не мешали. Не потому ли Суслову не нравился Андропов, мешавший прорваться в Генсеки.
На предполагаемой встрече у Брежнева вместе с Сусловым 22 января планировалось участие не Андропова, а его заместителя Цвигуна. Для Андропова было ясно, что будут обсуждать его дальнейшую судьбу, и он боялся этой встречи, которая могла поставить точку на его карьере вместе с планами на будущее. 19 января 1982 года тело Семёна Цвигуна с огнестрельным ранением головы было обнаружено на его даче в Усово. Однако некролог в газете «Правда» гласил о тяжёлой продолжительной болезни. И не потому ли Брежнев его не подписал, зная, что это «липа»?
– На самом деле, Цвигун застрелился или ему помогли из пистолета водителя Чернова, хотя у него своих пистолетов хватало, – сказал Виктор.
– Да, вопросов много, и все без ответа, потому что никакого официального расследования гибели Цвигуна не было.
– После таких обстоятельств вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, и я не удивлюсь, если оно вынесено местным участковым инспектором милиции.
– Всё может быть.
– Дальше – больше событий и совпадений, игравших на руку Андропову. 18 января Суслов проходил в кремлёвской больнице диспансеризацию для поездки в санаторий, где узнал о гибели Цвигуна.
21 января, накануне запланированной встречи с Брежневым, личный врач выдал Суслову так называемую кремлёвскую таблетку с якобы новым лекарством, о чём рассказала его дочь Майя. Суслов сразу потерял сознание, а 25 января, не приходя в сознание, скончался. Его личный врач Лев Кумачёв не успел ничего сообщить о «кремлёвской таблетке», так как вскоре задохнулся от выхлопных газов в салоне собственного автомобиля. При таких обстоятельствах можно предположить, что он помог уйти Суслову
в царство теней. Кумачёв был офицером КГБ, а до того работал врачом милицейского медвытрезвителя и приводил в чувство пьяных граждан, подобранных на улицах столицы.
– Интересный кадр. Как же он мог попасть из медвытрезвителя в личные врачи ко второму человеку в Политбюро. Об этом в нашей конторе говорили шёпотом, но откуда ты это знаешь? – спросил Сергей.
– Ты забыл, что мой тесть был членом ЦК КПСС, а когда он приезжал в Москву на пленумы, то приглашал меня на их банкеты. Там они тоже разговаривали шёпотом, но у меня слух нормальный, – улыбнулся Виктор.
– Вопросов нет.
– Тогда в двух словах расскажу, почему 10 сентября 1982 года арест твоего шефа не состоялся, а перестрелка у дома 26 устранила все препятствия к занятию Андроповым кресла Генсека. Хоть Брежнев запретил Андропову разрабатывать руководство МВД, но среди милицейских было достаточно добровольных помощников КГБ, которые и слили информацию о готовящемся аресте. Силы были неравными, да и встретили сотрудников милиции спецназовцы КГБ. В итоге пятерых раненых сотрудников МВД сопроводили под конвоем в Склифосовского, а руководителя добили в палате. Таков был последний аккорд по захвату власти. А при ином раскладе у руля могли бы встать Романов или Щербицкий.
– Да, один миг в истории. Качнулся бы маятник в другую сторону, и была бы другая власть со своими тараканами в голове. Однако факт убийства майора КГБ Архипова был, – продолжил Сергей.
– К сожалению. И не надо было расследовать уголовное дело под грифом «секретно», а, наоборот, судить их открытым судом, чтобы народ знал. Но тогда бы не было провокации с убийством Шеймова и другими несуществующими убийствами пьяными милиционерами. Ты знаешь, что отбор кандидатов на службу в КГБ резко отличается от набора по объявлению в милицию. Тебя же пригласили на работу в КГБ, как прилежного студента и мастера спорта СССР по боксу, да ещё и чемпиона Москвы. Пока ты учился в МИИТе, тебя проверяли сотрудники из госбезопасности, а после получения диплома о высшем образовании направили на курсы подготовки сотрудников КГБ, где тоже были проверка и отбор. А милиционеров пачками принимают на работу после службы в армии и многих увольняют. В такой текучке их проверка бывает поверхностной, вот и попадают в ряды милиционеров преступники, хотя в такой среде, где они работают, могут и нормальные встать на путь преступлений. Вот и убийство майора Архипова было спонтанным. Сначала отобрали у подвыпившего мужика портфель с коньяком и закуской, а тот возмутился, и его поколотили. С обычным гражданином всё бы на этом и закончилось, как, вероятно, ранее и бывало у этих милиционеров, которые грабили пьяных, но майор Архипов оказался сотрудником КГБ и пообещал их посадить. Тогда милиционеры решили убить майора, чтобы скрыть свой грабёж, а это отягчающее обстоятельство при убийстве.
– Да, ему бы промолчать и тихо уйти, когда его отпустили, а утром доложить руководству и взять их с поличным на другом грабеже, которые у них были на потоке, – сказал Сергей.
– Пошли они все. Пьяные менты подставили всех сотрудников МВД.
Я просто хотел узнать, с кем работаю, и откуда взялось это руководство страной. Ведь с некоторыми будущими министрами я работал в одном кабинете ещё в СССР, и, надо сказать, никто из них звёзд с неба не хватал.
В те времена они были, как Райкин говорил, простыми инженерами, а тут вдруг министрами стали. Бывают чудеса, но не такие. Ты мне лучше скажи, как поживает наш китайский друг Тянь Шу? – перевёл разговор Лукин.
– Он недавно вернулся из Китая, приглашал в гости. У него новый офис на Щёлковском шоссе. Хочешь, прямо сейчас позвоню ему и определим день встречи. В китайский ресторан пойдём или на чай к нему?
На веранде было шумно, и Сергей прошёл в комнату, чтобы переговорить по телефону. Через несколько минут он вернулся:
– Таможня даёт добро. Тянь Шу завтра ждёт нас на чай к 14 часам у себя в офисе. Поедем на такси или на твоей машине?
– Я выпивать не хочу, просто на чай, значит, могу за руль.
– Тогда и мне удобно – обратно соседа домой привезёшь.
В фонде у Лукина был свободный график, мог прийти на работу во сколько угодно и так же уйти, никому не докладывая. Однако за многие десятилетия у него вошло в привычку ходить на работу без опозданий. Утром приехала Ирина, поинтересовалась у Вадима, как продвигается подготовка акта приема-передачи гуманитарной помощи в Острогожской больнице. Главврач Олег Николаевич пообещал по телефону завершить за два дня, заодно и пригласил на рыбалку.
– Вот и хорошо. Мы с Глазыриным тоже через два дня освободимся и прокатимся в Воронеж пообщаться с губернатором и средствами массовой информации. Виктор Павлович, Вы поедете в Острогожск на завершение операции?
– Ирина, я ещё не решил, потому что хотел пойти в отпуск. Кстати, как у нас с заработной платой и отпускными?
– А куда поедете отдыхать? Если на юг, то Острогожск будет по пути, а я бы оплатила командировочные, и бензин оплатила бы туда и обратно.
– Интересное предложение. Надо подумать. Я пока в прокуратуру по вашим делам, и потом определюсь, когда поеду.
– Да, это важный вопрос, ты позвони мне.
Виктор в прокуратуру и не собирался. Ему не хотелось уходить с работы просто так, когда президент сидит в офисе. Прокурор на самом деле еще в гипсе и на больничном, но Ирину и всю компанию он предпочитал держать в напряжении.
Из своего кабинета позвонил Сергею:
– Минут через двадцать буду у твоего дома. Выходи к подъезду, нам на Третье транспортное кольцо надо.
– Хорошо.
На Садовом кольце и Брестской улице было свободно, и он подкатил к дому Сергея вовремя. Они также свободно проехали через Сокольники на Щёлковское шоссе к офису Тянь Шу. Сергей набрал его номер, и к турникету охраны подошла красивая китаянка лет двадцати пяти, среднего роста, с изящной фигурой, облаченная в темно-синий костюм с короткой юбкой и белой блузкой с декольте. Вроде бы деловой костюм, но красивые ноги китаянки могли смутить любого мужчину.
– Здравствуйте. Меня зовут Ду. Господин Тянь Шу ждёт вас, я провожу, – произнесла она.
Сергей с Виктором, улыбнувшись, поздоровались и проследовали за ней. Туфельки на шпильках звонко цокали по мраморному полу и притягивали взгляд к её красивым ногам. С Тянь Шу они встретились, обнявшись по-дружески, прошли в чайную комнату, где посередине стоял чайный стол на четыре персоны со встроенной решёткой из груши для слива жидкостей, сам стол сделан был из вишнёвого дерева. Они присели за него, зная, что китайцы и так немногословны, а во время чаепития и вовсе молчат, смакуя вкус чая. В офисе тихо звучала легкая китайская музыка. Ду плавными движениями наполнила прозрачный чайник родниковой водой, и как только появились первые пузырьки, выключила его. Потом ополоснула заварной чайник кипятком.
– Сергей, Вам какой чай заварить? – спросил Тянь Шу.
– Мы с Павловичем полагаемся на твой вкус. Китайский чай весь вкусный.
– Спасибо. Ду, сделай для наших гостей дегустацию самых вкусных видов чая. Сергей, по-китайски этот процесс называется «Пин Ча», – пояснил Тянь Шу.
Ду насыпала бамбуковой ложкой черный чай в чашку, похожую на морскую раковину с носиком, через который она предложила гостям оценить аромат чая. По-китайски раковина называлась «чахэ», и через её носик Виктор уловил неповторимый аромат напитка. Это был совсем не тот запах, не того чая, который он покупал в фирменных чайных магазинах столицы, в которых торжествовал принцип торговли – купить подешевле, а продать подороже.
– Спасибо. Очень приятный запах, – сказал Сергей.
Потом Ду ополоснула коричневый заварной чайник из высококачественной глины и засыпала заварку, красиво налив в него кипяток тонкой струйкой с высоты полуметра. Фарфоровой ложкой собрала с поверхности пену и чаинки. Накрыла чайник и через пару минут слила заварку в деревянную решетку Чабань с поддоном для слива воды. Так она удалила возможную пыль с чайных листьев, а распаренные листья повторно заварила, наполняя чайник уже с высоты 10 сантиметров, чтобы не образовалась пена. Небольшие пиалы она наполнила горячей водой, чтобы согреть их, пока заваривается чай. Потом из заварного чайника перелила чай в «чашу справедливости», по-китайски «чахай», в которой он смешивается по крепости и цвету. И, наконец, Ду разлила чай по пиалам и подала гостям. Пиалы были на три хороших глотка, но они с Сергеем сделали не меньше двенадцати. На самом деле чай был ароматным и имел свой особый вкус, да и долгая процедура не позволяла проглотить всё разом. А Ду всё теми же плавными неторопливыми движениями заваривала другие чайники, и чаепитие пошло уже на шестую пиалу.
– Когда чай очень горячий, нельзя оценить его аромат и вкус, а наша красавица Ду делает всё правильно, для того чтобы гости могли раскрыть его полезные для души свойства. Попробуйте наш настоящий улун.
Ду предложила улун с лепестками розы, с крошкой женьшеня и в конце заварила молочный улун со сливочно-молочным ароматом.
– Я приготовил вам по пакету разного чая и по заварному чайнику, чтобы вы могли угостить дома своих родных и друзей, – сказал Тянь Шу.
– Это царский подарок, Тянь Шу. Спасибо! – поблагодарил Сергей.
Виктор в свою очередь тоже поблагодарил Тянь Шу, пригласив к себе в деревню:
– Будет баня с вениками, шашлык и чай из самовара. Ты с Сергеем время согласуй, а я могу в любое время.
– С удовольствием, спасибо.
– Тянь Шу, я знаю, что у тебя юридическое и экономическое образование, ты можешь реально дать оценку вашего «китайского чуда» в экономике. У нас теперь понимают, что мы пошли не по тому пути развития, и про Китай замалчивают. Если не секрет, хотелось бы знать, что вам помогло? – спросил Виктор.
– Да какие там секреты. Ваши русские экономисты помогли.
– Но насколько я знаю, ваше «китайское чудо» в экономике совершено под руководством Дэн Сяопина, а он считал СССР первым врагом Китая, – возразил ему Виктор.
– В какой-то период было, но потом отношения выровнялись и Горбачёв прилетал к нам со своими предложениями по «перестройке».
– Его визит пришёлся на самый пик выступления молодежи и студентов на площади Тяньаньмэнь, когда их утопили в крови, а Горбачёв сделал вовремя ноги.
– Так и было, потому что Дэн уже в 1979 году определился, по какому пути будет развиваться Китай, и не хотел новых реформ и так называемой «розовой революции». Если бы у вас следовали советам некоторых ваших экономистов и политиков, Россия могла бы занять мировое господство в экономике, но Косыгина мало кто слушал, а Бухарина и его учеников просто расстреляли.
– То есть ты хочешь сказать, что Дэн реализовал многие их идеи в Китае? – спросил Сергей.
– Дэн родился в один год вместе с Косыгиным, в 1904-м, вероятно, у них и судьбы поэтому оказались похожими, с взлётами во власти и падениями на грани ареста и расстрела, но Дэн пережил на семнадцать лет своего коллегу из России. В 1980 году он в интервью скажет: «Я три раза умирал и три раза воскресал!» Вы должны знать биографию Косыгина, и для сравнения я могу рассказать коротко о Дэн Сяопине. В его биографии отражена вся история КНР. Дэн получил хорошее образование ещё в молодые годы. Когда ему исполнилось двадцать лет, он уехал на учёбу во Францию с 80 студентами частной школы. Он был ростом всего
152 сантиметра, но мужественно боролся с невзгодами. Студенческой стипендии на жизнь не хватало, и Дэн подрабатывал разнорабочим на каучуковом заводе, официантом, пожарным. В то же время вступил в Китайскую компартию и распространял социалистические идеи во Франции, за что попал в опалу и спешно бежал из Парижа. В январе 1926 года Дэн приехал в Москву по рекомендации компартии Китая на учёбу в Университете Коминтерна. В те годы в СССР шла острая борьба вокруг НЭПа, Дэн познакомился с Николаем Бухариным и стал его учеником. Бухарин рассматривал НЭП как переходный период от капитализма к социализму и оказал на Дэн Сяопина сильное влияние. Но в Китае начиналась гражданская война, и в сентябре руководство компартии Китая отозвало его на родину. Дэн на долгие годы становится одним из командиров Народно-освободительной армии Китая, которая вела вооружённую борьбу с войсками Гоминьдана, а потом с японскими оккупантами. Через десять лет борьбы его политическая карьера впервые прервалась, когда он был отстранён от дел из-за принадлежности к окружению Мао Цзэдуна. Наконец, осенью 1949 года Мао Цзэдун вместе с Дэном основали Китайскую Народную Республику.
В конце 50-х годов Мао Цзэдун объявил о новой реформе в Китае под названием «Большой скачок», который закончился голодом и гибелью
30 миллионов человек. Дэну Сяопину пришлось устранять последствия, мягко сказать, неудачных реформ. Он справился с голодом в Китае и снискал уважение населения, за что вскоре и поплатился. В 1966 году в Китае началась десятилетняя «культурная революция», и Дэн попал в опалу из-за критики Мао Цзэдуна. Он с женой был отправлен на «перевоспитание» в провинцию Цзянси, где работал слесарем на тракторном заводе. В 1973 году был реабилитирован и возвращён на руководящую работу в качестве заместителя премьера Госсовета КНР. Вернуться в политику помог давний друг и соратник, премьер КНР Чжоу Эньлай, который уговорил Мао дать шанс Дэну, который снова взялся за реформирование. После Эньлая он снова попал в немилость верхушки власти, но все-таки с уходом Мао Цзэдуна стал руководителем страны. Вот биография Дэна и вся история КНР.
– Да, похожа на судьбу Косыгина, – согласился Сергей.
– Но только биография, потому что Дэну удалось претворить в жизнь реформы экономики в Китае, а Косыгина в СССР затёрли. Дэн Сяопин стал главным идеологом китайских реформ и как-то сказал: «Если бы косыгинские реформы удались, то Китай, возможно, снова бы учился у СССР». А Косыгин во многом следовал идеям Бухарина и ленинградцев. По поручению Дэна в Академии общественных наук Китая в июле 1979 года 70 сотрудников изучали работы Бухарина по НЭПу, а также югославский и венгерский опыт строительства социализма. Бухаринская модель была очень проста. Первоначально разрешить крестьянский вопрос и накормить страну, затем наладить в полном объёме производство товаров народного потребления. И параллельно поднимать тяжелую индустрию с активным участием иностранного капитала в экономике страны.
– У нас эта простая модель многим стоила жизни, – ответил ему Виктор.
– Да, как в средневековье учёных сжигали на кострах. В начале
80-х годов Дэн расставил своих людей на ключевые посты в государстве и приступил к перестройке сельского хозяйства, науки, оборонной и гражданской промышленности Китая. И начал с того, что вернул землю крестьянам и разрушил систему коммун. Крестьяне сдавали государству продукты по фиксированной цене, и производство продовольствия в стране увеличилось в два раза.
– А в России после развала СССР землю крестьянам тоже раздали, но обложили такими налогами, что им самим кушать было нечего, а выращенную продукцию всякие дилеры-перекупщики принимали за копейки. Все закупалось за бугром. Мы им, за рубежом создавали рабочие места, а свои хозяйства загубили, – произнёс Виктор.
– А Дэну удалось привлечь в страну иностранный капитал на развитие крупной промышленности. Запад не боялся инвестировать в Китай, потому что Дэн сохранил предприятия и рабочие места, но отказался от чисто капиталистических ценностей.
– А вот Горбачёв профукал гигантский потенциал страны, рабочие и крестьяне лишились работы. Одни нашли себя в примитивном рынке «купи-продай», другие растаскивали страну по кирпичикам, третьи хапали на высоких уровнях. Дэн же начал тихо в 1978 году. И когда развалился СССР, китайцы ещё шили куртки, кроссовки и джинсы в сараях и продавали нашим челнокам, которые заполоняли ими все вещевые рынки. Потом китайцы наладили выпуск товаров народного потребления на госпредприятиях и шагнули в космос, а наши экономисты до сих пор считают, что проще продать газ, нефть, древесину и другие природные ресурсы и всё купить на Западе и в Китае. Дэн называл Горбачёва идиотом за превращение могучей страны в сырьевой придаток Запада в результате «перестройки». В 1980 году итальянские коммунисты провели международную конференцию, посвящённую Бухарину. Китай принял участие, а СССР отказался, сообщив, что нечему учиться у итальянских коммунистов, которые следуют идеям Бухарина. Китайцы ещё раз убедились, насколько талантливой личностью был Бухарин, и после Италии посвятили ему Всекитайский научный симпозиум. Группа учёных ездила по стране и читала народу лекции по его трудам. Тогда же был издан трёхтомник, его работы до сих пор изучают в Пекинской партшколе. Китаю был необходим быстрый выход из тяжелейшего экономического положения. Этот выход Дэн видел в использовании опыта социализма и обратился к НЭПу Бухарина. Реализуя опыт, полученный в нэповской Москве, Дэн создаёт «социализм с китайским лицом», который вывел Китай на второе место в мире.
– Наш мэр Москвы Юрий Лужков часто вспоминает о бухаринском вкладе в «китайское экономическое чудо», что не очень нравится Диме Медведеву. За такие мысли мэр может лишиться своего кресла, – заметил Сергей.
– В истории не бывает «если бы да кабы». Теперь можно только смотреть на Китай и представлять, какой процветающей была бы сейчас наша страна, если бы не поставили к стенке Бухарина и ленинградцев, а вместе с ними тысячи профессионалов в различных областях науки и производства. Косыгин смог сделать «золотую пятилетку», но его не приняли. Загнали нас в глубокую задницу, из которой мы будем ещё долго выбираться. Китайский путь нам уже не подходит, так как сначала надо поломать наш воровской капитализм, а потом что-то строить. Если в Китай вкладываются иностранные инвесторы, то у нас, наоборот, свои же капиталы, заработанные в России, вывозят из страны, а мы сами реально почти ничем не владеем, – охарактеризовал российскую действительность Виктор.
Тянь Шу поддержал его:
– Да, мы в Китае снова учимся у вашей страны, как не надо развивать экономику и куда могут завести капиталистические ценности.
– Получается, что мы с самого начала живём не так и не собираемся ничего менять? – спросил Сергей.
– Именно так, потому я никогда не пойду митинговать или бороться за мандат в Госдуме. Какой смысл? Мне хотелось узнать, с кем я сейчас общаюсь по работе в Госдуме и Совете Федерации, кто нами правит и вешает лапшу на уши, что скоро наступит процветание России и все заживём счастливо. В сказки я и в детстве не верил. Народ в общей массе ничего не знает, и пока есть кусок хлеба на столе, не будет шевелиться, – произнёс Виктор. – Поэтому я собираю удочки и еду на Волгу рыбачить.
– И правильно. Привези нам с Тянь Шу осетринки с чёрной икрой, –
с улыбкой попросил его Сергей.
– Этого в Москве сколько хочешь, а на Волге идёт борьба с браконьерством. Местные жители не могут свободно поймать рыбку себе на стол, осетрина и чёрная икра на рынках Астрахани и Волгограда дороже, чем в Москве. А мы с друзьями ловим, как местные называют, «сорную» рыбу – окуня, краснопёрку, щуку, сома и прочую непромысловую. На уху она самый раз, а осетриной нас браконьеры угостят, – горько пошутил Виктор.
– Тогда с тебя вобла, – ответил ему в тон Сергей.
– Вот вяленой рыбы сколько хочешь.
«Я не хотел ни в коем случае бросить тень на бывших руководителей Сергея, зная, что он не будет спорить и опровергать, потому что нечем, а неприятный осадок может остаться. Однако факты – упрямая вещь, хотя всё можно подвергнуть сомнению», – размышлял Лукин, и как будто прочитав его мысли Сергей спросил:
– Надо признать, что твои сведения о моем руководителе привели меня в смятение. Получается, что Андропов был, скажем так, не за советскую власть? – спросил Сергей.
– Ничего подобного не получается. Я изложил только некоторые факты, многое до настоящего времени засекречено. Уверен, что правды никто не узнает. Всё будет перевёрнуто с ног на голову, как будет выгодно.
Я упомянул некоторые факты, которые впоследствии были связаны с развалом СССР, но Андропова к тому времени давно уже не было. Кривотолки вокруг его личности останутся. При этом он много сделал положительного для страны, хотел запустить развитие СССР по китайскому сценарию. И с нашими ресурсами мы были бы все в шоколаде. Однако история не знает сослагательного наклонения, потому вместо шоколада мы получили дерьмо. А ведь Андропов активно сопротивлялся возвращению Яковлева из Канады, и уж тем более возвращению его в ЦК КПСС.
– Вот теперь, пожалуй, соглашусь с тобой, – произнёс Сергей.
После длинного разговора с Сергеем и встречи у их китайского друга, Лукину всё не давали покоя мысли относительно той темы, которую они обсуждали. Так, многие соратники Андропова и Бобкова утверждали, что они увлекались масонством. Перестройку затеяли на базе ПГУ и 5-го Управления КГБ, создали в Москве ВНИИСИ – филиала австрийского института системных исследований, работавшего при участии и КГБ, и ЦРУ. А в октябре 1979 года в Ленинграде была образована группа экономистов во главе с Чубайсом по разработке новых путей развития советской экономики, и через месяц Андропов назначает генерала Калугина в Ленинград своим доверенным лицом – для организации работы «младореформаторов». Через полгода, в мае 1980 года, пропадает без вести начальник Восьмого шифровального управления КГБ подполковник Шеймов вместе с женой и дочкой. Шеймов подчинялся лично Андропову, который доложил Брежневу о его убийстве вместе с семьей пьяными милиционерами. Милиционеров расстреляли в 1982 году, а Шеймов оказался агентом ЦРУ по кличке «Сапфир» и потом два с лишним десятилетия сотрудничал с ними. С какой целью первые лица огромной страны создали фантастическую легенду об обычном предателе и о его убийстве пьяными милиционерами на станции метро «Ждановская»? Можно предположить, что для прямой связи с руководством ЦРУ. Калугин до 1971 года был заместителем резидента в Вашингтоне. Потом он возвратился на Лубянку, шагая по карьерной лестнице через одну-две ступеньки, и через два года стал начальником Управления внешней контрразведки Первого главного управления КГБ СССР, получив генерала, где работал до назначения в Ленинград. Бобков после доверительной беседы с Калугиным рекомендовал Андропову поручить тому руководство над Чубайсом и его «экономическим кружком». Интересное совпадение, но под руководством генерала Калугина
до 1987 года в ленинградском КГБ работали Александр Бортников, Виктор Иванов, Николай Патрушев, Георгий Полтавченко, Владимир Путин, Виктор Черкесов. У Калугина сложились дружеские отношения с Евгением Примаковым, которого в 1991 году совершенно неожиданно Ельцин назначает директором Службы внешней разведки России, правопреемником ПГУ КГБ СССР. Снова Лукин прокручивал и сопоставлял хитросплетения из карьер, судеб и биографий. После войны Примаков женился на сестре генерал-лейтенанта МГБ Михаила Гвишиани, сын которого, Джермен, основал с подачи Андропова ВНИИСИ и руководил кружками реформаторов. Евгений Примаков пользовался у народа огромным авторитетом, и всё шло к тому, что он мог бы стать президентом после Ельцина. Однако он был не так прост, как казался. В очень узком кругу говорили, что он с двойным, а то и с тройным дном. Так, в 1987 году он становится действительным членом Римского клуба, а через год его избирают кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Горбачёв тоже подался в Римский клуб, но ему дали звание почётного члена и в иерархии клуба он оказался ниже Примакова. С созданием Римского клуба и открытием Института системных исследований в СССР обострилась тайная борьба за власть между КПСС и КГБ, а Примаков после Андропова возглавил подготовку к новой «перестройке».
Осенью 1990 года группа генералов КГБ, работавших на Лубянке ещё с войны, при поддержке Бобкова и Примакова готовила смещение и своего шефа КГБ Крючкова, и президента Горбачёва, которые вели страну к развалу. 29 января 1991 года Бобков прибыл к Горбачёву. Разговор проходил на повышенных тонах в течение часа в присутствии Председателя КГБ Крючкова. В результате Филипп Бобков ушёл в отставку, не согласившись с Горбачёвым. Горбачёв в тот же день подписал указ о его отставке вместе со многими сотрудниками, которые работали с ним. КПСС одержала временную победу, но, ослабив КГБ, вырыла себе яму.
Бывают в жизни чудеса или случайные совпадения, – продолжал гонять «серое вещество» Лукин, – но когда они в определённых кругах повторяются, то это не что иное, как закономерность. Конечно, многие документы уничтожили, а потом засекретили, чтобы никогда не докопались до истины и правды. Андропов, став Генеральным секретарём ЦК КПСС, назначает Чубайса с Гайдаром в группу экономистов, которые в составе специальной комиссии Политбюро готовили проект реформирования советской экономики. Диссидент становится одним из главных перестройщиков страны, когда о перестройке даже не заикались, да и откуда Андропов узнал о Чубайсе? Только с подачи генерала Калугина. Всё происходило под грифом «секретно», поэтому последующая катастрофа в стране произошла при полностью одураченном народе в общей массе своей. А молодые реформаторы из тайных «пятерок» посещали семинары в венском и нашем институтах системных исследований, став главными «специалистами» по разрушению СССР. Бобков создал монстра, но без генеральских погон КГБ управлять им уже не мог. Неизвестно, куда могли завести страну старые генералы КГБ, но Лукин неоднократно по работе встречался с генералом Бобковым, лично беседовал с ним.
Именно беседовал, потому что Лукин не был его подчинённым. Ему понравилось, что генерал не стал обсуждать его вопросы, а просто дал указание своим сотрудникам – исполнить.
А дело было так. ЦК ВЛКСМ выдвинул идею проведения
XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве в период
с 27 июля по 3 августа 1985 года. В программе фестиваля стояли вопросы по обсуждению экономической помощи отсталым и развивающимся странам, борьба с нищетой и безработицей, поднимались проблемы охраны окружающей среды. КГБ и МВД имели большой опыт по проведению таких мероприятий после Олимпиады, когда из столицы были высланы все антиобщественные элементы за 101-й километр. Теперь Лукин не сомневался, что перед фестивалем убрали из Москвы инакомыслящих и жуликов, но все члены тайных кружков молодых реформаторов остались, чтобы в спокойной обстановке пообщаться с иностранными коллегами. Уж не говоря о представителях разведок со всего мира, в том числе и ЦРУ, которое вряд ли бы упустило такой шанс – открыто встретиться со своими агентами или завербовать новых. Лукин руководил отделом уголовного розыска в центре столицы и был далёк от массовых мероприятий, этим занимались патрульно-постовые службы. Но ему предложили место в Главном управлении уголовного розыска МВД СССР, и он втайне готовился к переходу. Однако все перемещения из московской милиции в МВД прекратились, так как Москва начала подготовку к новым широкомасштабным мероприятиям. Столица «империи зла», как называли СССР на Западе, готовилась принять гостей фестиваля. Меры безопасности были приняты по некоторым направлениям серьёзнее, чем на Олимпиаде. Москва чистилась, драилась и красилась. Жулики, как во время Олимпиады, выехали «на каникулы» из столицы. Сотрудники КГБ рука об руку с работниками МВД трудились по подготовке Москвы к фестивалю, позабыв про имевшие место недавние разногласия. Ещё бы – заместитель председателя КГБ СССР Филипп Денисович Бобков сообщил на совместном совещании руководителей безопасности зарубежных клубов: «Когда было принято решение о проведении в Москве фестиваля, специалисты ЦРУ подобрали афганских боевиков и обучили их террористической деятельности в лагерях Пакистана. За год до фестиваля их забросили в нашу страну, обеспечив финансами. Они устроились в Москве, ожидая взрывчатку, пластиковые бомбы и оружие для совершения взрывов в Лужниках, на Манежной площади и других местах скопления народа».
Когда после этого совещания Лукин вернулся в районное управление милиции, заместитель начальника Иванов сообщил ему:
– Павлович, мы с начальником управления Кулаковым закрепили руководителей управления за иностранными клубами. Тебе определили клуб Скандинавских стран и делегации Швеции, Норвегии и Финляндии, он будет на Лесной улице. Ты ведь там рядом живёшь?
– А вы с Вайнером в какие клубы поедете обеспечивать
безопасность? – Лукин бросил взгляд на Вайнера, тихо пристроившегося в углу небольшого кабинета начальника.
– Определили только тебя, – сообщил Иванов.
– Значит, я могу уже приступать к своим обязанностям в этом клубе?
– Нет, с тебя не снимается выполнение основных обязанностей по борьбе с преступностью.
– Мудрёно закрутили. Только я всегда понимал это так. Если откомандировали, то значит, меня нет на работе. Я не могу отвечать за что-то, если меня там нет. Вы не понимаете, что такое безопасность иностранной делегации, когда устраивают фестиваль молодежи, а разрешают общаться с иностранцами только комсомольским активистам. Остальную молодежь не допустят до иностранцев. Они станут зрителями и статистами на мероприятиях, – пояснил Лукин.
– Видишь, как ты владеешь обстановкой в этом вопросе! Так что мы правильно тебя предложили.
– На совещании в КГБ подковали. Только я не имею никакого отношения к патрульно-постовой службе, чтобы обеспечивать охрану
клуба, – возразил Лукин.
– Не прибедняйся. Ты был руководителем в 17-м отделении милиции и имеешь опыт работы с иностранцами. Это мы с Михалычем – серые. Правильно, Андрей Михайлович?
– Я Виктора понимаю. Если бы это был клуб делегации Франции, то у него не было б возражений, – в тон начальнику сообщил Вайнер.
– А почему Франции? – не понял Иванов.
– Да умею я по-французски шпрехать, – пояснил Лукин, – но твои, Андрей Михалыч, подколочки неуместны.
Лукин всегда относился к такому доверию с большим подозрением. Он понял, что ветер дует со стороны Вайнера – отправить его на фестиваль. Мало того, что там можно спалиться ни за что, так с тебя ещё и на основной работе спросят потом. Мудры начальнички… Так что он принял правильное решение – уйти в МВД и освободить свою должность Вайнеру. Очередное звание Лукин получил вовремя, теперь пускай он получает, иначе так и будет подсиживать. Ведь у него это единственная возможность получить подполковника. А Лукин на это место и не хотел. Но пока надо было отработать с фестивалем.
Безопасности фестиваля придавали огромное значение, и любое серьёзное происшествие с гостями могло поставить крест на карьере. Единственное, что немного успокаивало – клуб Скандинавских стран, которые никому ничего плохого не делали, ни с кем не воевали, а поэтому оставалась надежда, что «тёмные силы» обойдут их своим вниманием и не станут устраивать всякие там провокации и прочее. Всего же на фестивале ожидалось 26 тысяч участников из 157 стран.
А пока шла подготовка: составлялись планы мероприятий, рисовались схемы расположения постов, потом все документы утверждались в КГБ. Однако неожиданно произошли изменения в дислокации Лукина на этом мероприятии. Суть в том, что, несмотря на рекомендацию Госдепартамента США молодежным организациям не участвовать в Московском фестивале, делегации из трехсот человек из сорока штатов заявки на участие в нём направили. Фестиваль оказался популярным среди американской молодёжи, и они собирались приехать самым большим составом. Ввиду первоначального отказ Америки от участия не предусматривался и клуб США, но теперь по ходу пришлось решать эту проблему. Начальником службы безопасности в клуб США был назначен один из руководителей райотдела КГБ Евгений Евсеев. Они были знакомы. Евгений был того же возраста и даже почти такого же роста, как и Лукин, да и занимались они похожими видами спорта на «Динамо». Евгений бегал на лыжах, а Лукин бегал на лыжах с винтовкой – занимался биатлоном, но только до службы в армии. Евгений же до сих пор участвовал в «Лыжне России». Он, не посоветовавшись, попросил перевести к себе в заместители Лукина, от чего тот явно был не в восторге, так как оказался в самом сложном клубе из всех.
Клуб США разместили во Дворце культуры имени Горького на Вятской улице. Одно радовало – начальником является человек из КГБ, а это означало, что будут соответствующие ресурсы по обеспечению безопасности. Но как могли Лукина назначить в этот клуб заместителем по безопасности? Вайнер не просто так подколол его в отношении Франции. Прошло пять лет, как он расстался с парижанкой Лаурой, с которой жил гражданским браком семь лет. Он сам не мог подобрать точное определение их отношениям, склоняясь больше к тому, что это была не иначе как любовь. Она приезжала из Парижа в Москву и оставалась на несколько месяцев, тогда как ему было запрещено даже встречаться с иностранцами, а тут – такое. Поэтому они с Лаурой не особо афишировали свои отношения, но «старшие братья» не могли не знать об этом. Она не могла жить в СССР, а он – во Франции, и в конце концов они решили расстаться. Но хорошие отношения сохранили. Она вышла замуж, Лукин женился. Лаура поздравила его своеобразно: «Ты можешь ещё раза три жениться, но я приеду и заберу тебя». Потому он был удивлён, что его рекомендовали из КГБ руководить вопросами безопасности в клубе США. Может, карантин закончился после его романа с француженкой? Время покажет.
Лукин знал по опыту, что на проведение различных мероприятий начальники командируют не самых лучших сотрудников, поэтому попросил Евсеева подписать приказ начальника ГУВД по вопросу беспрепятственного выделения необходимого количества личного состава для обеспечения безопасности в клубе США. Но когда Лукин сообщил, что ему нужны ещё четыре опера, столько же участковых и два командира взвода для руководства милиционерами, милицейский начальник Машкович возмутился: «Тогда заберите и меня, а отделение милиции мы закроем!
И повесим табличку: «Все ушли на фестиваль».
– А это хорошая мысль. Что по этому поводу думают в КГБ? – спросил Лукин.
– Мы одобряем, – улыбнулся Евсеев.
– Всё, мужики. ЧК дала добро, значит, за трое суток до начала фестиваля жду вас здесь, на службе в клубе США, – улыбнулся Лукин.
– Лукин, я много слышал про твои шуточки, но сейчас всё серьезно? – Машкович не поверил ему и подумал, что они с чекистом шутят.
– Я, кажется, доходчиво объяснил, что вы просто необходимы. Сделайте себе отпуск на две недели по указанию госбезопасности! И мне, и вам будет спокойнее. Мы друг друга знаем и поработаем вместе без нервотрёпки, – пояснил Лукин.
– Вообще-то ты прав, до моего отделения милиции три минуты пешком, и будет проще решить вопросы со своими подчинёнными здесь, на месте. Я согласен поработать в такой обстановке, и буфет с пивом рядом, – улыбнулся Машкович.
– Мои коллеги не ошиблись, предложив тебя в клуб США. Хватка – будь здоров, – сказал Евсеев.
– Сами же наделили меня особыми полномочиями для обеспечения безопасности, вот и решил посмотреть, как это будет работать
в реальности, – ответил Лукин.
– Ты будешь утром на месте? У нас совещание на Лубянке, а после я приеду.
– Дождусь. Скорее всего, будут новые вводные.
Интересно, кто же из коллег Евсеева предложил его кандидатуру в клуб США? Тот явно проговорился, но если спросить, то вряд ли скажет. На следующий день Лукина ждала другая новость, когда Евсеев приехал после совещания. Совместные собрания по этому вопросу, похоже, закончились, и теперь каждый решал свои задачи, которые ставили и переигрывали на Лубянке.
– Мои руководители всё переиграли. Тебя назначаем начальником службы безопасности, а я официально буду простым инженером по зданию. Ну а по факту буду вместе с тобой руководить процессом как заместитель. Совместный приказ МВД и КГБ сегодня подпишут, – «обрадовал» Евсеев.
– Откуда такое доверие? – настороженно спросил Лукин.
– Нам сообщили, что перед открытием фестиваля американские журналисты захотели взять интервью у того, кто будет обеспечивать безопасность их делегации.
– Это о чём ещё интервью?
– Что обычно спрашивают корреспонденты? О самом человеке, о его семье и работе, потом попросят разрешить им сделать несколько фотоснимков из клуба среди американских гостей и напечатают всё это в газетах США.
– А тебе рассказать нечего или светиться нельзя? Пусть тебя пропечатают в газетах США! Сейчас всё и выложу о себе и о работе как на духу. Они со смеху упадут, – улыбнулся Лукин.
– Если меня пропечатают, то сразу можно уходить с оперативной работы, – сообщил Евсеев.
– А мне, значит, можно будет потом работать?
– У тебя совсем другая служба, о ней можно писать даже в американских газетах.
– Ты по ушам мне не езди. Ладно, мы это ещё обсудим. Знаешь, это как в анекдоте: в одном колхозе председатель сообщает доярке: «Мань, завтра приедут корреспонденты и будут брать интервью». – «А что это такое?» – «Не знаю, Мань, но ты на всякий случай подмойся».
Евсеев засмеялся:
– Очень похожая ситуация. Завтра к нам приезжает не председатель колхоза, а заместитель председателя КГБ СССР Филипп Денисович Бобков для проверки готовности объекта. У него будут вопросы по этому поводу.
– По поводу подмыться?
– Мне нравится, что ты не теряешь чувство юмора в связи с приездом Бобкова, но он любит краткие и четкие ответы, – предупредил Евсеев.
– Хорошо, ответим. Только ты ему и докладывай, это же твой большой начальник, а не мой.
– Так ты согласен быть моим начальником?
– Ну куда ж от вас денешься, согласен. Можно подумать, мой отказ повлияет на решение твоей конторы.
Евсеев улыбнулся, удовлетворенный ответом Лукина.
С Бобковым он встречался дважды. В центре столицы никогда не знаешь, на кого выведет любое уголовное дело, может в том числе и на диссидентов. Бобков был грозой для чекистов, а для Лукина – просто генерал, поэтому он спокойно ожидал приезда Филиппа Денисовича. Ждали его к двум часам дня, неоднократно проверив расстановку всех постов. Однако в назначенный час он не приехал, следом сообщили, что он не приедет. Обед они пропустили, а через два часа заканчивался рабочий день. Они зашли в буфет своего клуба, заказали по салату и по котлете, да по бутылке пива.
– Эх, сейчас бы стресс снять в конце рабочего дня, да нечем, – сказал Евсеев.
– Это легко поправить, – сказал Лукин.
Он подошел к буфетчице и вернулся к столу с небольшим графином водки.
– Так в клубе запрещены спиртные напитки, только пиво, а это что?
– Это для высшего руководства, чтобы в магазин не бегать, когда очень надо, – хитро пояснил Лукин.
– С тобой не соскучишься. Наливай.
И тут, как это всегда бывает… Они успели выпить по рюмке и закусить салатом, а следом запить пивом, как говорили «с прицепом», как по рации сообщили, что прибыл Бобков и приказал собрать всю смену по обеспечению безопасности – для доклада. Они смахнули пивную пену с губ, прекрасно зная, что запах от пива держится хоть и недолго, но будет куда пронзительнее, чем от водки, поэтому положили в рот по паре пластинок мятной жвачки.
Филипп Денисович прибыл в сопровождении офицеров КГБ. Представителей от МВД не наблюдалось, и это немного расслабило Лукина, потому что вопросов к своей персоне он не ожидал. Бобков поздоровался со всеми.
Евсеев доложил ему о готовности объекта к приёму американской делегации. Бобков одобрительно кивал головой во время доклада.
– А со своим заместителем из милиции решили вопрос по поводу обмена с вами должностями и дачи им интервью журналистам из США? – поинтересовался Бобков.
– Да, мы всё решили, – сказал Евсеев.
Лукин сидел рядом с Евсеевым и встал со стула.
– Подполковник милиции Лукин. Филипп Денисович, мне хотелось бы кое-что уточнить.
– Что именно, Виктор Павлович? – спросил Бобков, чем немного обескуражил его, но он сразу сообразил, что будет разговор, а не доклад.
– Если я дам интервью американским журналистам, то на вашем языке это называется «засветиться», хотя это так же звучит и на нашем. Здесь же получается вообще целый рентген с фотографиями, а я – ещё молодой руководитель и перспективный, с Вашего позволения. Мало ли что в жизни будет, а потом ваши же подчиненные сунут мне под нос газеты из Америки с моими фотографиями и интервью. Кому потом докажешь, что всё происходило по согласованию с вами лично? – спросил Лукин.
– Да, вы в чём-то правы. Какие у вас предложения?
Лукин знал, что на уровне полковников его вопрос повис бы в воздухе или бы те отшутились, но генерал-полковник КГБ не мог пропустить такого замечания. И Лукин выдал предложение, хотя про себя посмеивался, вспомнив сцену из фильма «Неуловимые мстители», когда Буба Касторский предлагал своё сотрудничество начальнику контрразведки белой армии Кудасову: «Я буду на сцене отбивать чечётку азбукой Морзе и передавать сообщения».
– Я согласен дать американцам интервью, но выдайте мне документы прикрытия, что я, например, полковник милиции Степанов, а имя и отчество можно сохранить. Надо объявить всему личному составу и администрации клуба, что моя фамилия Степанов. Изготовить табличку на двери кабинета. С такой легендой пусть меня хоть по телевизору в Америке показывают, тогда всем будет ясно, что это интервью было залегендировано. Да и Вашим коллегам выгодно, если прибывшие агенты ЦРУ потянутся ко мне как к чекисту. Они же не поверят, что я из милиции, – сказал Лукин.
– А Вы думаете, что агенты ЦРУ здесь будут? – спросил Бобков и окинул его сверлящим взглядом.
– Вы тоже это знаете, Филипп Денисович.
– Если других пожеланий нет – Евсеев, подготовьте документы прикрытия на полковника милиции Степанова и организуйте инструктаж личного состава. Если больше вопросов нет, то за работу.
Когда Филипп Денисович уехал, Егоров подошел к Лукину.
– Ну и зачем тебе документы прикрытия, скажи мне? Я же тебя давно знаю, если сам захочешь, то дашь интервью не только журналистам, но и директору ЦРУ, и никто тебе запретить не сможет! – засмеялся он.
– Если ЦРУ, то только в твоём присутствии, а сейчас исполняй, что приказал твой генерал-полковник КГБ. Когда бы я ещё побеседовал с таким большим руководителем, – улыбнулся Лукин.
– Я так и понял, что ты всё с шуточками, но на таком уровне! Надо быть осторожнее, ведь подполковник уже. Поговорить ему, блин, захотелось!
– Ты не понял указание Бобкова? Не подполковник, а полковник. Тебе шеф приказал.
– Вот теперь я понял, для чего ты затеял этот цирк. Досрочно, на четыре года раньше получил звание полковника. Не молод ли ещё для такого звания?
– Я выгляжу гораздо старше.
– Что, правда, сделать удостоверение на полковника Степанова?
– Ну, если ты не можешь произвести меня в генералы, то сделай хоть полковником.
Евсеев с шутливой досадой махнул рукой:
– Я думал, ты посерьёзнее будешь, когда предлагали твою кандидатуру на клуб США. Кому доверили его безопасность?
Лукин же просто почувствовал заинтересованность большого руководителя из КГБ в этом вопросе, а дальше пошла импровизация в отношении документа прикрытия.
Об этом Лукин поначалу и не думал. «И тут Штирлиц понял, что находится на грани провала», – вспомнил он Юлиана Семёнова. Евсеев выполнил указания своего руководителя, а по управлению милиции ещё долго шутили, называя Лукина полковником Степановым. На двери его кабинета в клубе США появилась надпись «Секьюрити» и что-то про Степанова. Лукин не знал, как его обозвали на английском языке, так как в Академии изучал немецкий, а потом перед Олимпиадой окончил курсы французского языка. А Егоров был в чём-то прав по поводу своей «переквалификации» в инженеры. Вместе с гостями, конечно же, приехали сотрудники ЦРУ.
– Хочешь, я тебе покажу двоих из ЦРУ? – спросил Евсеев, когда они посматривали на гостей.
– Правда, что ли? Я тогда с вашим шефом шутил, а оказалось, что всё на самом деле так. Бобков, наверное, тогда прибалдел от моей осведомлённости.
– Смотри, шутничок, а то войдёшь с ними в контакт и можешь погореть. Вот один в костюме болотного цвета, как у Фиделя Кастро, похожий на латиноамериканца, видишь? А вот второй с ним, совсем смугленький, похоже негритос.
– Да, да, вижу. Никогда бы не подумал… Цэрэушники всегда в костюмах и при галстуках, а эти под молодёжь косят.
– Вот, смотри, а что это у них в авоське, завёрнутое в газету? – насторожился Евсеев.
– Как что? Скорее всего, водка. Дашь команду задержать?
– Ведь спиртное распивать нельзя.
– Товарищ инженер, не мешайте обеспечивать безопасность на вверенном мне объекте. Пойдём в буфет, посмотрим, как они будут это делать? Неужели не интересно, как у них разведчики водку пьют? Но если ты знаешь, кто они такие, то они тоже знают, кто ты. Так зачем нужна была комедия со мной? Или опять моя шутка с Бобковым оказалась в цвет? Вы хотели сотворить из меня «тёмную лошадку» для ЦРУ! Поэтому и согласились сделать меня полковником? – то ли в шутку, то ли всерьёз предположил Лукин.
– С тобой приятно работать. Ты в своей шутке разложил все наши планы и выдал их открыто нашему генералу. Он после совещания оценил твою смекалку. Что будем делать с цэрэушниками? Может быть, вы их тормознёте и приведёте ко мне?
– К инженеру по технике безопасности? А может быть, лучше сразу к слесарю-сантехнику? Кто здесь из КГБ работает сантехником или водопроводчиком?
– Ладно, шутничок, пошли в буфет, – ухмыльнулся Евсеев.
В буфете коллеги из США взяли четыре стакана компота. Два из них сразу выпили, а в ягоды налили водку, которую запивали компотом из двух других стаканов.
– Вот видишь, ещё похлеще наших пьют. По стакану водки, и без закуски. Я бы сейчас с ними продолжил. Что, слабо? У меня в кабинете водка есть хорошая, «Столичная», они не откажутся, – усмехнулся Лукин.
– Тебе всё шуточки…
– Нет, я сейчас серьёзно. Не понимаю, как вы народ вербуете? Кто только с вами сотрудничает? Ни выпить, ни поговорить… Хочешь, я сейчас твоих цэрэушников склею и тебе сразу досрочное звание?
– Не сомневаюсь, но не надо. У нас другая задача.
– Хорошо, я понял, но завтра у тебя такой возможности не будет, они скоро разъедутся. Эти каждый день в клубе околачиваться не станут.
– А может, они только этого и ждут, чтобы шум поднять, что их вербуют? – предположил Евсеев.
– Они всё равно его поднимут, если у них такие задачи есть, к ним даже и подходить не надо. Ну, нет команды – значит, нет.
– Мне сообщили, что журналисты будут через час. Ты готов?
– Как пионер, – сообщил Лукин.
– Только без фантазий. Я уже боюсь выпускать тебя к ним.
– Хорошо, а может, всё-таки сам?
Вскоре приехали трое журналистов, обвешанные фотоаппаратурой, с переводчиком. Лукин встретил их и поводил по клубу, показывая места отдыха и организацию службы безопасности, а сам всё искал глазами цэрэушников. Ему опять захотелось покуражиться, но теперь по-взрослому. Журналисты предложили ему сфотографироваться с их гражданами в клубе, и у него автоматом мелькнула мысль, а почему не с цэрэушниками? Он завёл журналистов в фойе, где была американская молодёжь и эти двое из ЦРУ. Лукин сначала собрал в кучу молодёжь:
– «Секьюрити» желает фото на память, для ваших газет.
Переводчик переводил, а Виктор в это время ухватил под руки обоих цэрэушников и встал с ними в центре молодёжной группы. Защелкали затворы фотоаппаратов, засверкали вспышки. Лукин увидел в стороне «инженера по технике безопасности» Евсеева, который только качал головой. Когда фотосессия закончилась, Евсеев зашёл в кабинет к Лукину, размещавшийся во дворе ДК. Туда не могли пройти гости клуба.
– А теперь объясни, зачем тебе нужен был этот цирк – фотографироваться с цэрэушниками? – спросил он.
– А ты догадайся, чекист, с трёх раз. Ладно, не буду тебя мучить. Скажи мне, какой цэрэушник позволит опубликовать своё фото в газетах, да ещё в компании начальника службы безопасности клуба США в СССР? Ты мне можешь сделать хоть десять документов прикрытия, но всё равно для американцев я буду сотрудником КГБ и никто не сможет их убедить в обратном. Они даже звание моё в КГБ знают – полковник, мне об этом переводчик шепнул!
– Да с таким поведением они тебе и генерала бы присвоили, только больно молод для генерала.
– Что бы они ни присвоили, а моих фотографий в газетах не будет.
И потом, это ты знаешь, что они из ЦРУ, а я и не догадывался, – улыбнулся Лукин.
– Пожалуй, ты прав. Хорошо тебе, ты свои действия ни с кем не согласовываешь, а действуешь по обстановке и ни перед кем не отчитываешься.
– Нет, почему же. Иногда особая инспекция по личному составу интересуется моим поведением, но, как правило, не получает удовлетворения от моих ответов.
– Не сомневаюсь, – Евсеев засмеялся.
Лукин догадывался, какое серьёзное значение придавалось обеспечению безопасности в клубе США. Приезжал Филипп Денисович, но его больших руководителей из МВД не наблюдалось, значит, чекисты были ответственными за эти мероприятия, и, видимо, они же были инициаторами по награждению Лукина орденом Дружбы народов. Его руководство вряд ли пропустило бы орден мимо себя, а Лукину бы выдали ценный подарок – очередные часы «Полёт» или фотоаппарат «Зенит». После такой награды он ещё раз убедился, как ему опять подфартило в жизни, но в этом клубе всё могло бы произойти и наоборот. С чекистами сложились деловые отношения. Надо же кому-то и в милиции работать, разгребая помойку с преступностью. К тому же заканчивается срок их командировки в МВД. Теперь некоторые из них вернутся в «казармы», но большинство отправится на пенсию, так как засветились в милиции. У них тоже к кадрам относятся потребительски даже при всех их привилегиях…
Пока он в орденоносцах, пора поинтересоваться переходом в МВД, который уже дважды откладывался по независящим от него обстоятельствам, но неизвестно, что будет завтра. Чекисты-то уходят, а их стукачи остаются, и теперь это очень надолго. Скольких они навербовали? Что те сочиняют для своих хозяев? Нет, надо уходить с «земли». Наверху тоже есть контроль чекистов, но там всё-таки генералы, а они не такие ретивые и подлые, –анализировал обстановку Лукин.
Однако перевод в МВД таил свои «прелести». Новый министр Федорчук разогнал Центральный аппарат МВД по всей необъятной родине, и вновь прибывший Лукин мог оказаться там, где Макар телят не пас. Но он решил всё-таки рискнуть и, встретившись в ГУКе МВД с кадровиком Виктором Никитиным, с которым дружил, задал ему интересующие вопросы.
– Вакансии в ГУУРе есть, и скоро их будет гораздо больше.
В последние три года многих профессионалов разбросали по всему Союзу, а некоторых уволили. На их место пришли сотрудники с периферии. Не буду ничего про них говорить… Сам всё увидишь, если перейдёшь, но скажу
одно – некоторые из них пишут слово «ночь» через «щ». Должен тебя предупредить, что собеседование при переходе в Центральный аппарат МВД проводит сам генерал КГБ Лежепёков. Надо отдать ему должное, блатных он не любит, – поведал Никитин.
– Виктор, да какой я блатной? Всю жизнь на «земле» – от опера до начальника.
– Поэтому можешь пройти. А какие у тебя отношения с местным КГБ? Лежепёков до издания приказа о переводе сотрудника в МВД выясняет о нём всё в местном КГБ.
– После проведения фестиваля, думаю, нормальные, – ответил Лукин, а про себя подумал: «А там, кто их знает, что они обо мне напишут…»
Он вспомнил недавнее общение с Бобковым и понял, что никакой робости перед руководителем КГБ в кадрах МВД не испытывает. Через две недели позвонил Никитин и сообщил, что Лежепёков ждёт его завтра на собеседование. Лукин уже знал, что характеристики на него не запрашивались. Это могло означать, что беседа будет носить предварительный характер. Хотя его уже должен был характеризовать местный КГБ. Иначе зачем ещё их поставили?
За огромным столом сидел генерал-полковник с планкой орденов и медалей, свисавших почти до пояса. Во всяком случае, кромка стола обрезала его орденскую планку.
– Подполковник Лукин, у нас есть несколько иное предложение по поводу Вашего перевода в Центральный аппарат МВД. Мы предлагаем Вам должность первого заместителя УВД Самаркандской области.
У Лукина даже ком к горлу подкатил от такого предложения. Он, возможно, и принял бы его, но только десять лет назад, когда мотался в Самарканд, чтобы продлить в ОВИРе пребывание Лауры. А теперь они разошлись, и Самарканд его больше не интересует.
– Товарищ генерал, а почему Самарканд? – спокойно поинтересовался Лукин.
– Вы же знаете, что в МВД Узбекистана прошла кадровая чистка. Теперь идет укрепление кадров, а вы обстановку в Самарканде знаете. Бывали там неоднократно в командировках по розыску преступников, в личном деле есть приказы о награждении. Потом Вы работали в бригаде Гдляна и лучше меня знаете, что там творилось в МВД. Могу дать время подумать и с женой посоветоваться, но до утра.
«Хорошая шутка, но я тоже шутить умею», – подумал Лукин, а вслух произнес:
– Нет смысла думать до утра. В связи с этим у меня есть вот какой вопрос. Квартира за мной в Москве не сохранится, а я москвич.
В Самарканде мне жилья пока не предоставят, и я буду жить в гостинице. Да ещё и узбекского языка не знаю.
– Да, квартиры у вас не будет, а вашим заместителем будет узбек, но там многие говорят на русском языке.
– Хотя в Самарканде надо знать пару слов по-узбекски.
– Интересно, каких? – спросил генерал.
– Утром просыпаешься в гостинице, а на столе пачки денег. Выбрасываешь их в коридор и орёшь: «Убери деньги», – улыбнулся Лукин.
– Я с Вами серьёзно говорю, – ударил огромным кулаком по столу генерал.
– Если серьёзно, то мою жену папа не отпустит в Узбекистан, и Вы можете разрушить нашу семью.
– Тогда Вам придётся исполнить рапорт об увольнении.
– Но я хороший работник, если мне предложили повышение по службе, а увольнением мой тесть будет недоволен, – Лукин встал из-за стола.
– А кто Ваш тесть?
– Член ЦК КПСС и секретарь обкома.
– Хорошо, идите, работайте. Кадровики сообщат о нашем решении.
«Недоработка получилась в изучении его личного дела. Генерал воспользовался информацией от сотрудников КГБ, которые оперативно опекали управление Лукина, а не знали, что в ЦК КПСС подготовлено постановление об отставке министра Федорчука и его заместителя по кадрам Лежепёкова с формулировкой «за неправильную кадровую политику в МВД СССР». А может, об этом слышал и генерал, потому не уволил меня», – подумал Лукин.
Однако переход в МВД снова откладывался. Заканчивались первые месяцы правления Горбачёва, который много выступал и народу изначально понравился, но потом его стали называть «птица-говорун». Ясновидящие предсказали, что во времена правления Михаила Меченого страна рухнет. У Горбачёва было огромное родимое пятно на лысой голове, но все только улыбались такому предсказанию, а зря…
Наступил 1986 год. Лукин не просто так вспомнил предыдущий год с чекистами, фестивалем и попыткой перехода в МВД, потому что они были звеньями одной цепи первого года «перестройки». За шесть лет после разлуки с парижанкой Лаурой он получал повышения по службе каждые два года и уже исполнял обязанности заместителя начальника УВД по оперативной работе, что для его возраста было совсем неплохо. Он не был карьеристом, но никогда не отказывался от повышения по службе.
Летом 1986 года, через шесть лет, в Москву из Парижа вернулась Лаура. Она оставила открытку в его почтовом ящике без штемпеля и подписи, как в лучших шпионских триллерах: «В Москве проездом из Самарканда на два дня. Хочу видеть. Позвони Вике». Только он мог по почерку и категоричности узнать её. Он набрал телефон, Лаура сняла трубку. Лукин заказал у директора ресторана «Узбекистан» Владимира Габушевича столик в небольшом отдельном кабинете «Хива» и заехал за Лаурой. Он решил после ресторана уединиться с ней в санатории «Аксаково» на Клязьменском водохранилище. Рядом с санаторием в Новосельцево жили его друзья, Прохоровы, и они организовали ему путевки на два дня. Дома он сообщил о срочной командировке. На работе в угрозыске такое бывает часто, а ему лишние разговоры ни к чему.
– Я приехала за тобой, как обещала. Сколько тебе нужно времени, чтобы оформить все документы? – выпалила Лаура в ресторане.
– Ты, подруга, ничего не перепутала? Мы же с тобой давно уже всё обсудили, знаешь, что меня не выпустят из страны. Если я официально подам документы на выезд, то меня арестуют и статью подберут из УК РСФСР или в «желтый домик» укатают, а там сделают из меня «овоща», который потом никому не будет нужен, да и тебе тоже, – вернул её на землю Виктор.
– Я всё помню о ваших варварских методах убеждения, но скоро всё кончится, и ты сможешь свободно уехать из страны, – сказала Лаура.
– Что кончится, и каким образом я уеду? И потом, я женат.
– Про твою женитьбу я всё знаю. Психанул из-за меня и женился. Мне подружки всё рассказали, что ты уже подавал на развод. Я же предлагала тебе жениться раза три, и я тебя всё ровно заберу, – улыбнулась Лаура.
– Ну, хорошо. Развод не проблема, а дальше что?
– У нас точно знают, что ваша «перестройка» закончится развалом страны. Рухнет «железный занавес», и вы сможете свободно передвигаться по всему миру.
– Ты что, фантастики начиталась в Париже?
– Это вам здесь руководители дурят мозги, а сами готовят совсем другую страну, и всё совершится через три года.
– Значит, в любом случае у нас с тобой есть три года, чтобы хорошо подумать.
Виктору не хотелось обсуждать этот, как ему тогда казалось, «бред сивой кобылы в лунную ночь». Он улыбнулся своим мыслям и Лауре, перед ним сидела всё та же красавица, и не важно, что она фантазировала. Она по-прежнему любила его и хотела быть вместе, потому хваталась за любую информацию, как за соломинку. Виктор давно понял, что его брак назло Лауре – большая ошибка, и готов был сделать ей шаг навстречу, но трезво оценивал его плачевные последствия для них обоих.
– Хорошо, я готова подождать ещё три года, а потом пошлю тебя и выйду замуж, – улыбнулась Лаура.
– Согласен, и с радостью женюсь на тебе, если не передумаешь к тому времени.
– И не мечтай. Только не думай, что я пользуюсь предсказаниями будущего вашей страны. Я знаю всё от ваших диссидентов, которые бывают в Париже и встречаются с эмигрантами. Они рассказывают, что готовят совместно с руководителями страны серьёзные преобразования в СССР и называют дату. Не понимаю, почему вам ничего не известно, а тем более тебе и КГБ.
– А причём здесь я и КГБ? – спросил Виктор.
– Но ты же с Лубянки?
– Приехали. С каких это болтов я оттуда? Мы с тобой уже более тринадцать лет, и ты бывала у меня на работе в милиции.
– В том-то и дело, что столько лет тебя не трогают, а все мои друзья и твои тоже давно от меня отъехали, – сказала Лаура.
– Мне нечем тебе возразить, кроме возмущения. Лаура, если у вас этот вопрос обсуждается свободно, иначе как ты могла об этом узнать, то почему у нас даже намёка нет. Объявили о «перестройке», «гласности» с прочими лозунгами, к которым народ уже привык, как к очередной кампании нового Генсека, и не более. Потрещат языком, и всё закончится.
– Мне так и сказали, что Горбачёв трещит языком и усыпляет бдительность граждан, а другие за его спиной уже пять лет готовят страну к развалу.
– Развал, крах страны, а что конкретно?
– Со времён декабристов и до сегодняшнего дня в Париж едут эмигранты из России. Раньше бежали от преследования царской охранки большевики, а потом была волна русской эмиграции времён Гражданской войны. «Старые» и «новые» эмигранты сплотились на основе инакомыслия, как у вас это называют. С ними я иногда общаюсь. Как говорил Иван Бунин: «Разве можем мы забыть Родину? Может человек забыть Родину? Она – в душе. Я очень русский человек. Это с годами не пропадает. Потому мы мечтаем о конце советской власти, чтобы вернуться на родину».
– И ты тоже мечтаешь вернуться?
– Нет, я увлеклась их идеями. Я не собираюсь возвращаться ни при какой власти. Мне и там неплохо. Вот только тебя нет рядом.
– Так что у них, кроме мечты?
– Ты сам знаешь, что в России от декабристов и до революции
1917 года постоянно возникали кружки, которые готовили свержение царской власти. Марксизм в России тоже начинался с кружков. Один из
них – «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» – создал Ленин в 1896 году, но его быстро разоблачили и отправили в ссылку вместе с участниками. Потом кружки росли как грибы, но царская охранка работала чётко – и снова аресты и ссылки в Сибирь.
– Теперь у нас в кружках занимаются кройкой и шитьём, да лепниной из глины, – сказал Виктор.
– Я бы так не сказала. Теперь в СССР существуют не только кружки, но и, официально, институт по переходу к капитализму. Я не была в Самарканде пять лет и увидела, как бабаи изменили своё отношение к русским. Пока не кричат, чтобы они убирались в Россию, но я знаю, что осталось совсем недолго.
– А мне недавно предлагали возглавить криминальную милицию в Самаркандской области, я отказался.
– И правильно сделал. Там скоро русским туго придётся.
– Не понимаю, куда смотрит КГБ?
– В том-то и дело. Как говорят в Италии: если нельзя победить мафию, надо её возглавить. У вас кружками руководят кагэбэшники и с подачи самого Андропова создали этот институт.
– Ну, это ты хватила.
– Мне об этом рассказал один влиятельный руководитель из эмигрантов. Он же сообщил мне, что Отто Куусинен спас Андропова от ареста в конце 40-х и довёл до секретарей ЦК КПСС. Когда Андропова поставили шефом КГБ, он приступил к созданию «внутренней партии» из своих единомышленников. Она была организована по масонскому принципу из «пятёрок». Впрочем, так же были организованы кружки в большевистском подполье при Ленине, только с ними никто теперь не борется, а эти новые «кружковцы» планируют вернуть капитализм в России. Я не помню фамилии того, кто стал руководить кружками после Андропова, но скоро вы и сами узнаете.
– Всё равно твое сообщение для меня, как очередной роман Жуля Верна.
– Ты просил, я рассказала, а там сам решай, верить или нет.
Через два дня он проводил её в Париж и вскоре забыл о том разговоре. Какие ещё фантазии могут прийти в голову эмигрантам в Париже? Лукин всё-таки развёлся через три года, но женился на москвичке, а Лаура вышла замуж за француза. Только через пять лет он вспомнит разговор с ней и поймёт, насколько она была права и как хамски и цинично народу пудрили мозги.
Однако агентура ЧК работала в МВД, и встреча с Лаурой чуть не стоила ему карьеры. Он тогда вспомнил Бобкова, который говорил, что главное в жизни ни в чём и никогда не признаваться, даже если мужик поймает тебя за самое интимное место на своей жене. Эта часть тела сожмётся от страха, и будет возможность ускользнуть. Что и удивительно было в нашей стране, в которой только началась «перестройка», а на Западе уже знали, что она закончится развалом страны, ликвидацией «железного занавеса» и построением капитализма. Контрразведка КГБ работала на полную катушку и вычислила его встречу с француженкой. Правда, он сумел смешать информацию их агентов со своей чумовой дезинформацией и превратить всё в шутку, чем напрочь отмести встречу с Лаурой. Он особо не прятался при встрече с ней, но «хвосты» проверял, потому никто не мог сказать, что «свечку держал». А вот страну они всё-таки профукали, или…
Тогда он не поверил Лауре, но полученная от неё информация подтолкнула его к повторной оценке некоторых документов с комментариями партийных боссов. И не так всё просто было в борьбе за власть осенью 1982 года. Некоторые члены ЦК КПСС по старинке называли КГБ тайной полицией, и Андропов возглавлял её последние пятнадцать лет, а по неписаным правилам ЦК он не мог одновременно возглавить партию. Да, он никогда не рассматривался на высший пост в партии, хотя сам тихо рвался к власти. Обстановка поменялась в январе 1982 года, после ухода в мир иной серого кардинала Кремля, секретаря ЦК по идеологии Суслова, по тем же неписаным правилам второго человека в партии. Брежнев подбирал Суслову замену, и одним из кандидатов был Андропов, однако Генсек сомневался и тянул с решением до конца мая – весеннего Пленума ЦК. Кроме чекиста, среди претендентов были Щербицкий и Щёлоков, которых решили избрать в ЦК на осеннем Пленуме. Причём Щёлоков должен был стать секретарём ЦК по контролю административных органов, в том числе КГБ, а Щербицкий рассматривался как преемник Брежнева. После отдыха в Крыму Брежнев вылетел в Киев, где провел секретные переговоры со Щербицким. Весной Андропова избрали секретарём ЦК. Однако он не стал вторым человеком в партии, а его возвращение на прежнюю должность в ЦК рассматривали как отстранение от дел в КГБ. Тому было подтверждение с назначением на место председателя КГБ СССР Федорчука, у которого не сложились отношения с Андроповым. Брежнев согласовал кандидатуру Федорчука во время переговоров со Щербицким, которому помогал прийти к власти на Украине, а теперь должен был подготовить плацдарм для перехода в кресло генсека. Федорчук резко взялся за руководство КГБ, но с оглядкой на Украину, постоянно созваниваясь со Щербицким и прислушиваясь к его советам. Андропов заметил активность Щербицкого по переводу в Москву и решил полагаться на свои кадры в КГБ. О кончине Генсека Андропов узнал первым от главного кремлёвского доктора Чазова, первым приехал на дачу Брежнева, где в обслуге все были его агентами. Он забрал портфель с планами кадровых перестановок в ЦК КПСС, и дальше всё пошло по его плану.
На ближайшем Пленуме ЦК Андропова поддержали Устинов и Громыко, которым он пообещал сохранить их в должности, а Черненко они купили присвоением Ленинской премии. Главного претендента на пост генсека Щербицкого он отправил с визитом в Америку. Вот так закончился очередной этап борьбы за высший пост в СССР. Вскоре новый генсек Андропов удивит советский народ своим признанием: «Мы ещё до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живём и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать... весьма нерациональным методом проб и ошибок». Никто не догадывался, что уже давно трудятся над этим молодые реформаторы в Институте системного анализа под руководством некоторых чекистов, и Андропов поручил Горбачёву подготовку вместе с ними экономической реформы. «Пустили козлов в огород…». А отправленный в ссылку послом СССР в Канаду Александр Яковлев пригласил в 1983 году Горбачёва, которому там всё понравилось, и по возвращении на родину он уговорил Андропова вернуть посла Яковлева в аппарат ЦК КПСС. Андропов уступил, но предупредил Горбачёва, что не допустит Яковлева до политики в ЦК, потому что тот был изобличён в контактах с ЦРУ. Горбачёв ответил, что это было давно и он исправился. В мае 1983 года Андропов отзывает посла СССР в Канаде Александра Яковлева и назначает его директором Института мировой экономики и международных отношений, который вписался в общую структуру будущих реформ. Да кому, как не бывшему шефу КГБ СССР Андропову, не знать, что Яковлев был завербован ЦРУ США вместе с сотрудником КГБ Олегом Калугиным во время их стажировки в Колумбийском университете США ещё в 1958–1959 годах? Первые сведения об их вербовке стали известны в КГБ уже в 1960 году. Калугина перевели из внешней разведки в контрразведку, а впоследствии, в 1979 году Андропов назначает генерала КГБ Калугина в КГБ по Северной столице, поручив работу с диссидентами из группы Чубайса. Яковлев сознательно пошёл на несанкционированный контакт с сотрудниками ЦРУ, а когда на родине его спросили об этом, то он пояснил, что хотел получить нужные для Советской страны материалы от сотрудников ЦРУ. Яковлев тогда работал в ЦК КПСС, и ему сошло с рук, но в 1973 году решением Политбюро он был снят с партийной работы и отправлен послом СССР в Канаду. Он называл это назначение политической ссылкой. В конце 70-х шеф КГБ Андропов на заседании Политбюро предлагает отозвать посла Яковлева из Канады за развал работы, но за того заступился серый кардинал партии Суслов, и его оставили в покое. Почему же Андропов принял в свою команду этих предателей Родины, Яковлева и Калугина? В 1989 году открыто говорили об их предательстве, но Горбачёва к этому времени многое связывало с Яковлевым, и он прикрыл его от расследования. В 1994 году генерал КГБ Калугин был избран депутатом Госдумы, но, не надеясь на депутатскую неприкосновенность, сбежал в США и выдал многих советских агентов, живущих на Западе. За измену его заочно осудили на 15 лет российским судом в 2002 году.
Что же связывало генсека Горбачёва и члена Политбюро Яковлева?
В ЦК КПСС всегда шла борьба за власть, начиная с 1917 года.
При царе тоже не всё было тихо и гладко, даже при наличии наследника, грохнул претендента – и ты на троне. В 1985 году борьба за власть в ЦК КПСС вошла в заключительную фазу, а назначенный Горбачёв метался между группировками. Лукин знал об этом из первоисточников: от членов ЦК КПСС, которые вместе с его тестем с Камчатки прилетали в Москву на очередной Пленум ЦК. В гостинице «Москва» или в ресторане коллеги тестя не могли поговорить, так как там все помещения были нашпигованы микрофонами с Лубянки, поэтому они вечерами собирались в квартире Виктора. С их слов, ещё сохранялась надежда, что здравый смысл победит и на очередном Пленуме ЦК КПСС они освободятся от врагов, которые откровенно выступали за развал страны. Однако на первом же, апрельском Пленуме Горбачёв протащил в ЦК КПСС Яковлева, который обратился к нему со служебной запиской ещё в декабре этого же года о необходимых мероприятиях, которые приведут к укреплению в стране социализма и КПСС. Далее трудно было с ним не согласиться, но эти «мероприятия» были очень далеки от реального укрепления социализма и КПСС. Яковлев раскритиковал марксистско-ленинскую теорию, сравнив её с религией, а социализм с феодальной системой, не способной к развитию. Предложение о передаче земли крестьянам и фабрик рабочим да простор предпринимательству, – такое Горбачёву очень понравилось, потому что и сам он выступал с предложениями о ликвидации колхозов, приватизации колхозной собственности, разгосударствления промышленности, легализации частного предпринимательства. Таким образом, Яковлев, по сути, предлагал превращение советского общества в буржуазное. Чтобы выжить в период такого перевоплощения страны ему пришлось лгать, лицемерить, лукавить. После упомянутой записки Горбачёву Яковлева могли, образно говоря, поставить к стенке, но тот проводил все эти новации, прикрываясь руководящей ролью тоталитарной коммунистической партии во главе с Горбачёвым. Генсек отреагировал на записку Яковлева заинтересованно и спокойно, отправив её в архив с резолюцией «пока не время». Горбачёв всегда сидел на двух стульях, с оглядкой и на своих консерваторов и догматиков, и на Запад. С одной стороны, очевидно было, что обращение к нему Яковлева было направлено на уничтожение советского строя, с другой стороны, он своей резолюцией «пока не время» как бы не стал давать ход яковлевским предложениям сразу, но тем самым согласился, что советский строй в СССР рано или поздно рухнет.
Потом уже, ближе к 90-м, Лукин вспоминал свою парижанку Лауру, которая летом 1986 года говорила ему, что через три года СССР рухнет. Так и случилось.
Придуманный британским писателем Яном Флемингом агент МИ-6, или агент 007, Джеймс Бонд «отдыхал» на фоне масштабных «мероприятий» по развалу СССР, проводимых Яковлевым. С должности директора ИМЭМО он от пленума к пленуму шагал вверх в ЦК КПСС и через год стал членом Политбюро и был реально неприкасаемым. Помнится, в 1973 году Андропов обратился письменно к Брежневу о расследовании деятельности Яковлева, как агента ЦРУ, на что генсек ответил, что член ревизионной комиссии ЦК КПСС не может быть агентом иностранной разведки, и его отправили послом в Канаду. Но через несколько лет Андропов снова обратился в ЦК – на этот раз о возврате Яковлева на родину для расследования. В третий раз отдать Яковлева под следствие предлагал Горбачёву Председатель КГБ СССР Крючков.
23 июня 1986 года на совещании ЦК КПСС, а следом на заседании Политбюро 14 августа Горбачёв заявил о том, что необходимо провести осенний Пленум ЦК КПСС по кадрам: «Без «малой революции» в партии ничего не выйдет, ведь реальная власть – у партийных органов. Народ не будет тянуть на своей шее аппарат, который ничего не делает для перестройки». Он отдал необходимые распоряжения по подготовке пленума и отбыл в отпуск. Устал генсек от массы дел, а когда вернулся из отпуска
22 сентября, то узнал, что к подготовке пленума никто не приступал. «Тёмные силы» во главе с членом Политбюро Яковлевым блокировали его предложения. Горбачёв не мог не понимать, что для реализации замыслов «перестройки» необходима не очередная перестановка кадров, а чистка.
И начинать её надо не с проверок бань, ресторанов и кинотеатров, как проводили по указанию Андропова, чистку надо начинать с ЦК КПСС и госаппарата. В декабре Горбачёв вынес на обсуждение членов Политбюро первый вариант своего доклада по кадрам. В ходе дискуссий возникли настолько серьёзные разногласия, что намеченный на конец года пленум решили отложить на два месяца. Однако на следующий день Горбачёв провёл совещание в узком составе с Яковлевым, Лукьяновым и Медведевым. На том совещании Яковлев представил Горбачёву записку, в которой предлагал отказаться от марксизма и ввести рыночную экономику с частной собственностью. 28 января 1987 года пленум избрал Яковлева кандидатом в члены Политбюро, а Лукьянова секретарём ЦК, освободив от должностей всю брежневскую команду. После пленума Горбачев пригласил Медведева и Яковлева в Кремль на товарищеский ужин и, видимо, тогда принял план команды Яковлева.
За рюмкой чая коллеги тестя Лукина из ЦК иногда вспоминали членов Политбюро, которые ушли из жизни с 1978 по 1985 год. Осталось много вопросов. А если следовать знаменитому древнеримскому правилу «Ищи, кому выгодно?», то вопросов возникает ещё больше. Партийцы, что собирались у Лукина, не хотели ничего и никому доказывать, потому что всё было под семью печатями КГБ, там знали своё дело и умели хранить тайны, да и свидетелей у тех дел оставалось всё меньше. Однако было желание возбудить уголовное дело по кончине Брежнева, пока были живы все свидетели. Хотелось знать правду, а не пользоваться слухами, согласно которым проводили реанимацию уже умершего Брежнева, или же все стояли вокруг потерявшего сознание лидера и ждали, когда тот помрёт? Именно так получалось по официальным свидетельским показаниям. А что происходило на самом деле?
В ста километрах от Северной столицы, по пути на Выборг расположился дом отдыха «Змеиная горка». На скале сама природа создала из тонких пластов тёмно-серого камня большую фигуру, похожую на голову змеи, что и отражено в названии. Ещё с древних времён данное место у местных жителей пользовалось дурной славой, его считали проклятым, так как язычники-финны облюбовали его для ритуальных жертвоприношений. Именно здесь и собрались в августе 1986 года участники ленинградского кружка Чубайса и московской группы Гайдара на первое открытое
собрание – семинар для объединения в единую команду, цель которой: разработка тактики и стратегии перехода СССР к капитализму. Без преувеличения, в мистическом месте ритуальных жертвоприношений решалась судьба почти трехсот миллионов граждан СССР. Даже революционно настроенные рабочие царской России, скрываясь от полиции, не забирались в такую лесную глухомань при проведении маёвок. А Чубайсу и Гайдару было кого бояться, ведь семинар проходил под контролем ответственных работников КГБ. Теперь, через двадцать лет, их сходка стала историческим событием, а «Змеиная горка» поставила клеймо на лбы будущих разрушителей страны. Эти хлопцы с рыжими чубами, в розовых штанишках и типичными черными кудрями еврейских мальчиков уже тогда распределяли, кто будет владеть газом, нефтью и другими природными богатствами СССР. Борис Львин в своём докладе на семинаре сообщил, что Советский Союз находится на пороге распада и просуществует не более пяти лет. Почти все участники семинара на «Змеиной горке» регулярно на протяжении предыдущих семи лет выезжали для консультаций в Венский институт системного анализа. Потом Чубайс проводил очередной семинар со многими участниками в Венгрии, так как некоторые из них рассматривали развитие СССР по тому же пути, как в этой стране или в Югославии. Не забывали они посещать и Париж, а позже и там провели свой семинар. Какие вопросы обсуждались на этих семинарах молодыми реформаторами, знали высокопоставленные чекисты, которые руководили их проведением, да граждане, находившиеся за рубежом. Для граждан СССР всё оставалось тайной за семью печатями.
За бугром знали, что вскоре в основном еврейские мальчики обдерут народ России до нитки и голым пустят по миру. Они развалят великую страну и создадут нищету, лишив будущего целые поколения. Им будет принадлежать всё, что зарабатывал весь народ десятилетиями. Народу они оставили лишь обещания, что через двадцать лет будем жить лучше, а когда подходит срок получить обещанное, то сроки отдаляются ещё на двадцать лет, а потом уже и некому будет вспомнить, что им обещали.
Когда в 1987 году кандидат в члены Политбюро Яковлев поднял вопрос об альтернативных выборах в партии, в партийной элите произошёл раскол. Первые секретари обкомов испугались, понимая, что потеряют свою власть. Раскол привёл к развалу партии, которая погибла не в 1991 году, а на XXVIII съезде. Новое окружение Горбачёва вернулось к силовым приёмам на местах. По плану Яковлева в СССР должны были создать должность президента страны и двухпартийную систему, как в США, только в СССР были бы коммунисты и демократы. Признав предложения Яковлева преждевременными, Горбачёв дал ему добро на выявление и подбор своих единомышленников, и тот обратил в свою веру половину партийной элиты. Русский «агент 007» Яковлев с генералами КГБ во второй половине 1989 года присоединились к проведению «бархатных» революций в социалистических странах Восточной Европы, в подготовке которых виден был след агентов ЦРУ. В Польше, Венгрии, Чехословакии, Болгарии и Румынии народу пудрили мозги и поднимали на борьбу против компартий. В Болгарии арестовали первого секретаря Живкова и осудили на семь лет, в Румынии лидера компартии расстреляли вместе с его женой.
У Андропова в помощниках ходил некто Шарапов, который дослужился до генерала КГБ и был назначен послом в Болгарию. Так вот, он выполнял указания Яковлева и руководил государственными переворотом в Болгарии, в результате коммунисты потеряли власть со всеми вытекающими последствиями. В других странах также были замечены эмиссары Яковлева. Получалось, что СССР предал весь социалистический лагерь, в котором ещё оставались Китай, Вьетнам и Северная Корея – но там откровенно «послали» Горбачёва вместе с его «перестройкой».
До сих пор стоит вопрос: Горбачёва использовали втёмную, или он играл на чьей-то стороне? На чьей же?
Придворные шуты
© Copyright: Владимир Луканенков, 2024
Свидетельство о публикации №224120200710
Свидетельство о публикации №224120200710
Рецензии