Об иконах, иконописцах и художниках

                Можно быть священником и не быть пастырем, а можно быть пастырем и не быть священником; можно быть отцом по плоти и не быть им по духу, а можно быть отцом по духу и не быть по плоти; можно быть художником и не быть иконописцем, а можно быть иконописцем и не стать художником. Есть иконописцы по профессии, а есть – по призванию свыше.  Первые – это художники направления как, например, художники-маринисты. Вторые – это Богом избранные и наделенные даром Святого Духа иконописцы. Те, кто дерзают писать иконы должны понимать, что это не  только дело трудное, но и опасное, ибо связано с Божественным. А недолжное прикосновения к святыне может привести к смерти, как к духовной, так и физической. Поэтому, не зря, иконы в старину писали только в монастырях, по особому чину, с молитвами, сугубым постом и приготовлением, с благословения священноначалия и при молитвенной поддержке всей братии; и только теми, в ком  духовно-опытные наставники видели призвание Божие. Из "Жития Святых" святителя Димитрия Ростовского мы узнаем про священномученика Корнилия Сотника следующее. После смерти святого, один мастер решил написать его икону для украшения посвященной Корнилию церкви. Долгое время у него ничего не выходило. В отчаянии, художник  проклял святого и хотел стереть его изображение. В тоже мгновение иконописец упал расслабленным и оказался при смерти. Тогда ему явился святой Корнилий и сделал строгое внушение за нечестивый поступок. Художник искренне покаялся в содеянном и исцелился. От этого он получил двоякую пользу, как пишет святитель Димитрий: он познал силу Господа и увидел, как выглядел при жизни сотник. После этого ему удалось в точности изобразить лик святого.
                Из истории иконы Спаса Нерукотворного мы знаем, что после того, как художник не смог изобразить Его лик, Христос через апостола Фаддея передал Эдесскому царю Авгарю V Уккаме плат с запечатленным на им Своего лика.   Обе истории учат об одном: нельзя изображать святыню по собственному желанию, какие бы мотивами художник не руководствовался. Но и это не все. Для того, чтобы писать иконы нужно иметь не только творческий дар, но и волю Божию. И одного таланта для этого недостаточно. Можно окончить иконописные курсы и академию художеств, но так и не стать иконописцем, а можно, не имея образования, быть им по дару Святого Духа. Иконописцем, как и священником, становятся  не по собственному желанию, а по призванию Богом. Для этого нужно благословение Господне, а не человеческое, ибо каждая икона призвана открывать мир горний, Царствие Небесное, святых Божиих. И достоверно изобразить святыню может только тот, кто сподобился дара видеть невидимое духовными очами, ибо в иконе не должно быть ничего земного, плотского, страстного.  Талантливым художником признается тот, кто в деталях, с высокой  точностью и достоверностью передает на холсте окружающий мир, изображая в красках его идентичность с живой природой и людьми. Талантливый художник может создать превосходное изображение на тему библейского или евангельского сюжета, но это будет картина, а не икона. Он может с высочайшей точностью и мастерством скопировать икону, но она всегда будет отличаться от оригинала, поскольку это уже будет не икона, а картина. Иконой она будет лишь тогда, когда станет святыней, освященой свыше.  Поэтому повторение картины называется «копией», а иконы – «списком». Разница между ними в том, что картина – плод ума и рук человеческих, а икона и список – плод Святого Духа, Который избрал иконописца как орудие Промысла.   Поэтому, писать иконы может только тот, кто непогрешимо изображает мир горний. Но для этого нужно иметь призвание Божие и чистое сердце, а это особый дар, не каждому доступный. Писать икону, не имея духовного видения, все равно что рисовать портрет человека, которого мастер никогда не видел. Здесь мы переходим к вопросу Православной антропологии в иконописи, то есть изображения невидимого в человеческом облике.
                Наука, изучающая правила и технику иконописания называется «Иконографией». У нее свои законы, методы и способы познания. Детально в ее изучение вдаваться не будем. Нам важно понять, как иконопись связана с духовной природой человека и невидимым миром святых. Основная проблема заключается в невозможности изобразить лик святого, которого художник не видел. Те изображения, которые до нас  дошли из прошлого многократно переписывались и копировались разными мастерами. Поэтому их сходство с оригиналом весьма отдаленное; а изображения ангелов – условны, поскольку писались по рассказам очевидцев или воображением иконописца. В силу этих, причин иконография не ставит своей целью портретное сходство с личностью святого. Ее задача раскрыть горний мир для людей, утвердить неразрывную связь между живыми и ушедшими, между Церковью земной и небесной. Поэтому каждая икона подписана именем святого, которому посвящена. Эта надпись как бы удостоверяет, словно нотариус,  в том, что изображен именного конкретный  угодник, а не кто иной. Святые отцы называли иконы проповедью и молитвой, показывая, что важно не само изображение, а отношение человека к невидимому и Божественному.  Поэтому иконография считается  богословской наукой. Наша природа исказилась после падения праотцов, и в силу этого душа заразилась маловерием. Духовные очи закрылись, а телесные не дают верить в то, чего не видят. Адаму и Еве в раю иконы были не нужны. Они Бога воочию зрели. Более того, им и зрение было не нужно, ибо оно, наряду с другими чувствами, заменялось духовным видением. Падшему человеку такое познание недоступно. Ему, чтобы уверовать, нужно увидеть, пощупать, укусить, понюхать и так далее. Поэтому Христос и говорит неверующему Фоме: «Блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин.20:29). Исходя из икономии Домостроительства, Христос благословил Своим платом иконопись как средство богопознания, а Пресвятая Богородица позволила апостолу Луке написать Ее лик. Это легло в основу Православной иконографии, главной задачей которой является привести через видимый образ к познанию его Первообраза, то есть через видимое приобщиться к невидимому.
                Для более полного раскрытия темы необходимо сказать несколько слов о технике иконописания и обратиться к истории иконопочитания. Изображения святых отличаются от портретов и картин явным нарушением законов анатомии: неестественно вытянутые лики, руки, необычные формы тел, поз и так далее. Это не ошибка художников, а глубокая духовная традиция иконописи, суть которой сводится к следующему. К середине VIII в. Византия столкнулась с доселе невиданной ересью. Не от ума верующие, стали видеть в иконах не Первообраз, то есть божественное, а само божество, что стало новой формой идолопоклонства. Иначе говоря, почитание святых сменилось поклонению их изображениям. Теперь в самой иконе они видели божество, которому нужно поклоняться, как Израиль видел в золотом тельце бога Ваала. Дело дошло до того, что, как пишет профессор А.В. Карташов:  «Около 825 г. император Михаил Травль жаловался, что византийцы берут иконы в восприемники своих детей при крещении. Другие не берут в уста святого Тела прежде, чем не положат его на святые иконы. Священники соскабливают краски с икон и примешивают их к святой Крови. Иные предпочитают служить литургии по домам на святых иконах вместо церковных престолов». Такое безумие привело к тому, что среди епископата империи стал назревать иконоборческий бунт.  Правящие архиереи вместо того, чтобы обличать заблуждения и отвращать паству от идолослужения решили пойти самым простым путем – путем запрета. В 754 г., почти все епископы Византии в составе 338 архиереев соборно высказались за запрещение икон. Их подержала государственная в власть в лице Императора Льва III Исавра. И что самое интересное, в этом деле не обошлось без происков ортодоксального иудаизма.  Приближенный Исавра сириец Висид, будучи христианином попал в плен к арабскому калифу Иесиду II, где, спасая шкуру, отрекся от Христа и принял ислам. Затем он оказался в Византии и ради близости к императору Льву III, снова поменял ислам на христианство. Этот пройдоха, еще в плену,  познакомился с главным Тивериадским раввином, который свел его с Иезидом. А сам внушил калифу, что необходимо искоренить идолопоклонство, которые христиане занесли в его владения. В 723 г. Иезид II издает указ о запрете всяческих человеческих изображений, как объектов культа, а уже имеющиеся подлежали уничтожению. Так возникло первое иконоборчество. Нашептывания раввина Висид, под своим соусом, донес до императора Льва, внушив ему мысль о гневе Божьем за поклонение иконам. В 726 году случилось мощное подводное землятресение недалеко от Крита, в котором, по науськиванию советников, Лев увидел наказание свыше за идолопоклонство. Он издает указ об удалении икон с видных мест и общественных зданий. Так началась эпоха иконоборчества – ересь, которая было осуждена только через 60 лет на VII Вселенском Соборе, а окончательно побеждена лишь в 843 г. В Своем определении святые отцы указали, что почитание икон не должно заменяться поклонением им, ибо поклоняться и служить можно только Богу. Наиболее ярким противником иконоборства был преподобный Феодор Студит, который в своих трудах доказывал, что почитание образа на иконе является поклонением ее Первообразу, то есть Богу. Причем, что особенно важно, воздавая честь святому, мы поклоняемся не ему, а Богу, поскольку, как сказано в Писании: «Дивен Бог во святых Своих» (Пс.67:35).; и Василий Великий говорил: «Бог в каждой твари и каждая тварь в Боге». Припадая к иконе, верующие молят святого о помощи и заступничестве перед Господом, но не видят в самой иконе объекта поклонения. Она для них является святыней не по происхождению, а по освящению Духом и по отношению к Божеству. Непонимание сути иконопочитания побудило протестантов всех мастей обвинить православных в идолопоклонстве, чем бывшие христиане уподобились ортодоксальным иудеям. Причем, что интересно, первое изображение святыни принадлежит не христианам, из которых иудеи и протестанты делают идолопоклонников, а самому Моисею. Именно он по велению Божьему сделал из золота двух херувимов чеканной работы и поставил по обоим концам каппорета (Иcx.25:19), а затем нанес изображения херувимов на каждом из 10 покрывал скинии и на завесе, отделяющей Святое Святых от Святилища (Исх.26:19;31;36:8;35).  Однако протестанты об этом позабыли или не знают, а раввины об этом предпочитают не вспоминать. Некоторые могут возразить, что изображение ангелов - это не изображение человека. На это н мы, что с точки зрения Божественного Промысла о мире, свято все, сотворенное Господом, будь то человек, ангел или вещь, тем более, что ангелы, каковыми являются херувимы, уступают в достоинстве человеку, созданном по образу и подобию Божьему. Поэтому, отказывая в святости иконе, необходимо отказать и Моисею в его херувимах, попутно обвинив  величайшего пророка в идолопоклонстве.
                Создавая на иконах образы отличные от человеческого, иконописец выполняет две важные задачи. Во-первых, этим подчеркивается отличие мира горнего от дольнего, поскольку в  Царствие Небесном пребывает душа, а не тело. И ее вид имеет весьма условное сходство с человеком хотя бы потому, что душа обымает тело, а не тело – душу. Плоть служит основой для души, как кости скелета – для тела. Во-вторых, как не покажется странным, но иконография борется с идолопоклонством, поскольку не изображает человека, а только обозначает его как личность. Отсутствие объекта поклонения делает невозможным и само поклонение, в связи с чем исчезает почва для идолопоклонства. Таким образом, иконография является важной частью Православного вероучения, задача которой приведение человека к Богу через почитание святых угодников, в которых проявилась власть и сила Божия. Поэтому не богослов не может быть иконописцем по своей сути. Именно это отличает его от художника, который таковым может и не быть. Важно еще одно. Икона пробуждает духовность и служит богопознанию, а картина или портрет, выражают страстность или чувственность падшей природы человека. Поэтому плоды художника и иконописца лежат на разных чашах весов правосудия Божьего.