Яйцо

                Балладка про солидарность всеобщую.

     – Товарищи, у кого-нибудь соль еще осталась?
Посмотрите, пожалуйста, между швами и за обшлагами, уж не обессудьте, пожалуйста...
Тут есть желание непреодолимое – яйцо сготовилось окончательно и нужно с этим что-то делать, кардинальным, так сказать, образом.
     Граждане заволновались, стали спичками чиркать и швы проверять, а у кого от старых времён обшлага еще остались по каким-то причинам, – пытаются вывернуть, а оттуда всё какая-то махра сыпется и сыпется – умудохались все с такими поисками, наскребли всё-таки сольки серой кучку мизерную и передают по цепочке яйцевладельцу для выделения благодарности.
     А сами вполголоса пришёптывают свое неудовольствие таким развитием процесса существования.
– Ну вот кто, спрашивается, надоумил неучей яйцо поставить на готовку среди тьмы такой непролазной, совсем поперек основ и положений об укладе отношений дружеских получается.
– Не до этого счас, товарищи.
–  Не то, не то время выбрали...
     И то верно – яйцо предрассвет любит, когда чуть забрезжит и все на рыбалку наладятся – сидят, позёвывают и с хрустом носки натягивают, стараются не затронуть имущества ближнего, чтобы уйти без излишней суетливости.
Вот тут и есть самое время яйценосное для определения способа изготовления и длительности процесса, но, желательно придерживаться, всё-таки, неписанных устоев кодекса морали и этики.
     Поворчали-поворчали, а потом стали прислушиваться к потрескиванию скорлупы и осторожному почавкиванью и каждый думал о чём-то о своём, сокровенном и далёком, как промелькнувшем в бессознательном детском видении.
И сидели так в темноте с вывернутыми обшлагами и швами вздыбленными и улыбались кому-то улыбками невидимыми.
 Хороший такой день выдался, можно сказать, истинный День всеобщей солидарности.