Любимый край

Любимый край, родной,
Что в области тамбовской.
Ты навсегда со мной
Мне не забыть земли Сосновской.

Ведь предков там моих могилы,
Полей просторы,что мне милы,
Бугры,река, опушки рощ берёзовых.
Всё, что и теперь приходит в полуночных грёзах

От БогоЯвленска, пыхтя
Состав тащила старая "Кукушка"
Я за окном, как диафильм крутя,
Обозревал поля и деревушки .

За Староюрьевым въезжаем в Ламки,
Потом поездки утомительной конец.
Народ освобождает полки, лавки
Чекушку. выпивший отец,

Не споря,
Тяжёлый чемодан берет,
Прикуривает из пачки Беломора,
И в пеший путь на Спиртзавод.


Идём усадьбы мимо Бенкендорфа,
Теперь контора в ней совхоза,
Запущены пруды, следы просыпанного торфа,
А с фермы запахи навоза.

Каштанов сохнущих аллея
Не оградит от шума,гама
Лежит на берегу белея,
Гусиное гуано.

Взметнулись  вверх ограды колья,
С годами обретя пушистых крон.
Никто им не стеснял приволья,
Никто не создавал  препон.

Пылит дорожный чернозем,.
Из колеи глубокой поднимаясь,
И куры распушились в нём,
От паразитов избавляясь.

Вот старый дом среди болотца,
С водою родниковой из колодца.
И печь с лежанкой и буфет
И с керосином тусклый лампы  свет.

Там речка жёлтая от барды протекает,
И что Сосновочкой её когда-то называл народ,
Теперь никто уже не знает,
Тому повинен спиртзавод.

В том доме из дубовых бревен.
Селили на постой Котовцев,
Пожар восстанья был огромен.
Поднял Антонов мужиков и  хлопцев.

И Голиков-Гайдар
Был в юности жесток.
Растил литературный дар,
Он нажимая на курок. 


Нас бабушка встречает,
спокойной синевою глаз,
А тетушка в племянниках души не чает,
Куриную лапшу им предлагает враз.

Бугры , овраги я облазил,
Орехи и грибы искал,
И по деревьям лазил
И дротики метал.

И так легко я в доме том дышал,
Когда я с  вечера  устало
У приоткрытого окошка спал,
Пуховое набросив одеяло.


А в этажерке накопились по подписке
И "Новый мир", и "Смена", "Юность", "Огонек".
Аксенова герои были близки,
От чтенья оторваться я не мог.

Тогда и захотел себя я посвятить науке,
Исследовать нейтрино на работе,
А ранее хотел пастуший  кнут взять в руки,
Иль летчиком летать на самолете.

А в выходной на рынок шел с бабУшкой .
Там молоко  черпАли нам из фляги кружкой,
Мы брали масло в листах свекольных,
И килограммы мяса,  ценой и качеством достойных.

И пользуясь оказией, в сельмаге
Карандаши и краски покупал,
И позже  увлеченно рисовал
Песчаные овраги на бумаге.

На день рожденья тети за столом
Сидели технорук, учитель, агроном,
И звуки наполняли дом
Гитары семиструнной, с повязанным бантом.

Играли вечерами в подкидного дурака
И тетю  уличали,
Что карты  прятала в халат её рука.
Подвыпив, весело кричали.

На Челновую, что  во Цну впадает,
Где средь кувшинок лещ играет,
Ходили графскою дорогой напрямик
Мы на рыбалку и пикник.

Варили и уху и кашу
Порадовать, чтоб маму нашу
Отец нырял  в трусах семейных
И лилий рвал как бы   трофейных.


Отъезд. Счастливой пожелания дороги,
И в жертву выбрана одна  из птиц.
С собой берём мы жертвы ноги,
Ещё варёных несколько яиц.

Приняв на посошок, папА наш заводной
ТащИт тяжёлый чемодан опять,
Им поминается  японский градовой,
И даже Чойбалсана мать *.


Прошли  года, подумать страшно сколько,
И многие ушли,возможно, кто-то в рай.
И с чёрно-белых фотографий только,
Мне говорят они : не забывай!

* Чойбалсан - монгольский маршал. (В сороковые годы папа служил в Монголии )