Портниха одурачила клиентку

Мария Ивановна пристально смотрела на свою соседку, портниху Анну Павловну, которая, увлечённо рассказывая, раскладывала выкройки. У них это уже было традицией – вечером за чашкой чая делиться свежими новостями. А сегодня Анна явно была в ударе.

– Значит, заказала она себе платье, а ткань принесла какую? – начала Анна Павловна, бросая на Марию взгляд поверх очков. – Бархат, но самый дешёвый, лоснящийся, как столетней давности. А фасон выбрала – ах, давайте сделаем, как у Софи Лорен в "Чочаре"!

Мария Ивановна подавила смешок, хотя сама была не прочь вспомнить ту знаменитую сцену, где Лорен с гордостью шагает по площади.

– Так вот, я ей говорю: "Матильда Сергеевна, фасон-то, конечно, красивый. Но у Софи фигура другая: талия – тридцать сантиметров, бёдра – пол-Италии, а грудь – просто мечта. У вас же – ну, скажем так, немного иначе."

– Ох, Аннушка, – хохотнула Мария, – а она-то что?
– Что? Рассердилась, конечно. "Вы портниха или нет? Сделайте, чтобы было как надо!" Ну, я подумала: "Пусть будет по-вашему".

Анна Павловна, явно довольная своим рассказом, откинулась на спинку стула. Её серые глаза блестели лукавством, а руки с натруженными пальцами не могли усидеть на месте – снова принялись аккуратно сворачивать обрезки ткани.

– Матильда – женщина непростая, – продолжила она. – Вообрази, ей за шестьдесят, а она всё ещё мечтает быть королевой бала. Ходит с осанкой, как будто родилась в Версальском дворце, хотя вся улица знает: она из Бобруйска, и Версаль ей снился только во сне.

Мария Ивановна кивнула:

– Ну да, я её знаю. Она и на дачу в туфлях на каблуках ходит.

– Вот именно! А тут платье бархатное себе выдумала. Ну, я взялась — а что, отказываться, что ли? Думаю, если уж королевой хочет быть, сделаю ей платье.

Марья Ивановна наклонилась ближе, словно боялась пропустить самое интересное:

– И что ты сделала?

Анна Павловна ухмыльнулась:

– Начала с вытачек. Знаешь, у неё талия-то есть, но где-то глубоко. Поэтому я вытачки опустила на пару сантиметров, чтобы и талия была, и живот спрятать. Потом рукава добавила – она хотела без рукавов, а я говорю: "Матильда Сергеевна, вы, конечно, красотка, но плечики уже не те. Надо это обыграть".

Марья Ивановна прыснула в кулак:
– Ох, Аннушка, ну ты даёшь!

– А что? Я ей ещё такую драпировку на груди сделала – чтобы никто не догадался, что там пуш-апа на три размера.

Марья подняла брови:

– Пуш-ап? Да ты что?

– Ну да! Она сама не заметила. "Вы волшебница, Анна Павловна, у меня грудь, как в молодости!" А я молчу – зачем лишать женщину её маленьких радостей?

– А платье как село?

– Село как надо. Правда, на примерке она начала ворчать: "Что-то ткань морщит!" Я ей отвечаю: "Матильда Сергеевна, это ткань такая. Как будете двигаться, так и морщины разгладятся".

Марья Ивановна смеялась так, что на столе зазвенели ложки.

– Но самый прикол был на последней примерке, – добавила Анна Павловна, хитро прищурившись. – Надела она платье, посмотрела в зеркало и ахнула. "Какое изящество, Анна Павловна! Как вы это сделали?" А я только улыбаюсь: "Матильда Сергеевна, это ваш внутренний свет. Он делает своё дело."

– И что она?

– Ходила по комнате, вертелась перед зеркалом, а потом воскликнула: "Теперь я точно лучше всех на юбилее сестры буду!"

Анна Павловна выдохнула и сделала паузу, словно припоминая ещё одну деталь.
– А потом? – нетерпеливо спросила Марья Ивановна.

– Потом пошла и всем соседям рассказывала, какая у неё замечательная портниха. А я ей: "Матильда Сергеевна, помните: главное – это не платье, а как вы его несёте".

– Вот ты хитрая, Аннушка!

– Маша, дорогая, хитрость – это искусство. Как говорила Коко Шанель, "женщина должна уметь не только носить платье, но и рассказывать о нём легенды".

Марья Ивановна захлопала в ладоши:

– Это про тебя! Точно про тебя сказано!

Анна Павловна улыбнулась, но вдруг серьёзно произнесла:

– А если честно, Маш, мы же все такие. Кто в 60 хочет выглядеть на свой возраст? Каждая хочет почувствовать себя той самой Софи Лорен, даже если зеркало говорит обратное. И что мне, портнихе, остаётся? Шить, да так, чтобы клиентка была довольна.

Марья Ивановна задумалась, а потом кивнула:

– Знаешь, Аннушка, ведь правду говорят: "Портной шьёт не платье, а настроение". А у тебя, пожалуй, настроение получилось как раз королевское.

На улице уже стемнело, и в окошке зажглась звезда, словно ставя точку в этом тёплом разговоре.