Ариэль Барабулькин

Город  Энск, что на берегу южного моря,  наводнили слухи о летающем в небе человеке. Люди рассказывали о нем друг другу,  клялись что сами видели, как человек в   темном костюме и светлой кепке ,с портфелем в руке, стоя,  летел в небе,  по горизонтали.  Летел и даже помахивал портфелем, словно при ходьбе. Лица его никто не видел, потому что летел он довольно высоко. Впрочем, один человек  видел этого «небесного пешехода». Это был пилот самолета Як-40, местной авиалинии. Но когда к нему обращались с просьбами об этом рассказать, он отчаянно ругался матом и даже лез в драку. Об увиденном в полете,   он тут же сообщил по радио диспетчеру, что небесный странник поприветствовал пролетавший мимо самолет, приподняв над головой фуражку. На конечном аэродроме, его ждала машина «Скорой помощи» и санитары из психиатрической больницы, Бедного пилота отстранили от летной работы, им занялись психиатры.  Никаких отклонений у пилота не нашли, но летать запретили. А слухи росли все шире и шире, напоминали уже полноводную реку. Люди  беспокоились, что этот фланёр может столкнуться с самолетом, а это грозит гибелью пассажирам и экипажу, что кто знает, что у него в портфеле и не подготовка ли это к террористическому акту, американцы и не на то способны, может у него там,  в портфеле, атомная бомба... Наконец, городские власти, вынуждено, на это отреагировали. В   местной газете «Южное море» было   напечатано объяснение начальника Управления  МВД, прояснившего  эти слухи тем, что это учащиеся одного местного ПТУ запустили в небо змея, в виде мужской человеческой фигуры, что меры против хулиганов приняты.   Читатели немедленно перекрестили газету в «Юморе» и читая это объяснение крутили пальцами у виска.
Наконец и власть имущие вынуждены были признать факт появления человека в небе, но объяснения этому дать не смогли  никакого, туманно объяснив, что возможно  это рефракции атмосферы, не встречавшегося  ранее вида. Такое объяснение никак не успокоило  людей, многие готовились защищать себя, свои семьи, жилище, приготовив для этого охотничьи ружья. Психоз поражал все больше людей. Однако человек в небе не появлялся каждый день, иногда проходили недели, прежде чем он появлялся снова. И не всегда маршрут его движения совпадал с предыдущими, а потому все предложения воздушного патрулирования  неба над городом были признаны бесперспективными.
           В это мартовское  утро 1968 года  бухгалтер рыбсовхоза «Зори коммунизма» Барабулькин проснулся в отличном настроении. Светило солнце в окна, пахло оладьями, которые пекла на кухне жена и все было прекрасно. Вчера он сдал баланс, над которым бился несколько дней и потому радовался, что всё сделал отлично и вовремя. Несколько минут он слушал  из приглушенного репродуктора  песенку  о бедняге,  от которого опять сбежала  электричка,  и тот чапает домой по шпалам.  Барабулькин посочувствовал бедняге, потянулся всем своим крепким  молодым телом и…. ударился лбом , коленями, всей плотью , в потолок. После удара он рухнул вниз на кровать, отчего она загудела, словно упавший на пол контрабас. С потолка сыпалась побелка.
 - Черт бы меня подрал! – вслух, негромко выругался Барабулькин. – Опять я забыл себя  контролировать !
- Что там у тебя упало? – послышался  голос жены из кухни.
- Это не у меня, это наш сосед сверху что-то там у себя уронил тяжелое, что у нас побелка слетела с потолка!
- Небось, сам упал соседушка! Они  там гуляли вчера допоздна, ты спать рано лёг, не слышал! Ты вставать и завтракать собираешься? Или как?   
- Встаю, встаю!
Барабулькин  побрился, умылся, уселся за столом на кухне и принялся за тающие на языке оладушки, политые сметаной, запивая этот харч богов горячим сладким чаем. В это время раздался дверной звонок.
- Кого это еще принесло? – удивилась жена и вышла в прихожую.. Там раздались мужские голоса, потом она вскрикнула  :
- Что вы себе позволяете?!
Барабулькин встал, но в этот момент на кухню вошли трое молодых мужчин, одетых в одинаковые серые костюмы. Один   быстро прошел к окну кухни и встал возле, второй остался в дверях, третий подошел к столу, за которым завтракал Барабулькин.
-Гражданин Барабулькин? – спросил он. – Михаил Викторович?
- Да, это я. А в чем дело? И кто вы такие?
- Вам придется пройти с нами. Я старший лейтенант Энского комитета государственной  безопасности  Петряев. Вот мои документы. Пройдите с нами.
 -Да объясните в чем дело?
- Не уполномочен. Пройдемте!
-  Это возмутительно. Дайте хоть одеться, не идти же мне в тапочках на босу ногу и спортивных штанах?!
- На это нет времени. Прошу пройти, иначе мы применим силу и поведем вас.
- Повинуюсь грубой силе. Но я буду жаловаться на ваши методы.
- А это, пожалуйста, хоть до посинения жалуйтесь.
- Куда вы его уводите, за что арестовали? – бросилась  к Михаилу жена, но её не пропустили. Один из пришедших преградил ей дорогу.
- Это не арест. Это приглашение на беседу.
 - Маша не нервничай, это недоразумение. Все разъяснится.
Проходя в прихожей мимо вешалки,  Михаил сдернул с нее плащ, но его тут же отнял второй оперативник. Он тщательно осмотрел и вывернул карманы, ощупал весь плащ и только после этого вернул его обратно. Барабулькин подхватил с пола свои туфли на резинке, понес их в руке. Вот так они вышли из дома, впереди Петряев, по бокам от Михаила два  оперативника, крепко державшие его за руки.
- Что вы меня так держите, не убегу я никуда, не улечу!
-  Вот об этом нас как раз и предупредили!!! Идите спокойно!
- Значит, всё-таки донес,  тварь, пьянь похабная!  - подумал Барабулькин. – Вот же гнида!
Он вспомнил, как около недели назад, он проспал, опаздывал  на работу и «стартовал» с плоской крыши своего дома,  на бешеной скорости «ввинтился»  в воздух, и через минуту, на такой же скорости приземлился во дворе рыбсовхоза. Он всегда проделывал это с такой скоростью, что мало кто мог его  заметить. А вечером, во дворе дома, к нему подковылял местный пьяница по прозвищу «Сивуха»,   по хамски  потребовал денег на пол-литра . Барабулькин указал куда этой наглой пьяни следует идти, на что алкаш пригрозил всем о нем, Барабулькине,    поведать, и что он все видел, поскольку искал там, на крыше, оставленную когда-то бутылку червивки.
- Да плевать мне на этого алкаша, кто ему поверит, – думал Барабулькин, - а если и поверит кто-то, в чем мое преступление?
Однако же дело поворачивалось неприятной стороной. Не то чтобы Барабулькин чего-то боялся , но пока все было  мерзко.  Человеческое достоинство в нем бунтовало.
В подвале Управления КГБ его втолкнули в камеру. Загремели засовы и замки, оставляя Барабулькина в холоде и одиночестве. Он огляделся. Дырка в полу, для справления нужды, водяной кран торчащий из стенки, матрас из проволочной сетки, притянутый цепями к стене, небольшое возвышение  на полу, видимо для сидения. И всё. Больше  ничего. Сколько прошло времени, он не знал, потому что часы остались дома, когда дверное окошко распахнулось, чьи – то руки оставили миску ,  ложку, кусок хлеба, кружку , видимо с чаем, и снова захлопнулось. Видимо было время обеда.  В миске оказалась ячневая каша, сваренная на воде и несоленая. А такой чай, в студенческие годы Миши, называли «белая ночь»  Барабулькин заставил себя проглотить этот  «деликатес» и запить «жареной водичкой». Тянулось время. Было холодно. Он надел плащ. Особенно замерзали ноги, прикрытые только  тонкой  х/б тканью спортивных  штанцов.   Барабулькин бегал на месте, чтобы согреться, но это помогало  мало. Стылым холодом подземелья было все здесь пропитано. Много раз он колотил в двери, но никто не отзывался.  В какую-то минуту ему стало  страшно. Он потерял чувство времени вообще. И уже не  осознавал, сколько он здесь находится, в этом стылом каменном мешке.  Вдруг, с грохотом, от стены отвалился матрас,    принял горизонтальное  положение, повиснув на цепях. Видимо, где-то там за стеной его поднимали и опускали. Через несколько минут погас свет в камере. Понятно, здесь это означало ночь. Барабулькин улегся на эту жесткую проволоку, которая немедленно впилась ему в тело. Но это было не так страшно, как страшен, был холод. Всю ночь, узник,   то ложился, то вставал,  бегал по камере, хотя бегать было особо негде в этом каменном мешке.  Сколько он так пробегал,  неизвестно, но судя потому, как с грохотом подтянули к стене матрас, настало утро. Так же прошло еще двое суток. Барабулькин колотил в двери, кричал, требовал объяснений у того, кто приносил еду,   почему  его здесь держат?  Никто не отвечал. Так прошло несколько суток.  Однажды с грохотом раскрылась дверь,   в камеру влетел небольшой узелок, из платка его жены. В нем оказалось демисезонное пальто Барабулькина, костюм, теплый свитер, носки, полотенце и его механическая бритва. Он долго мучился, прежде чем сбрил всю щетину на лице, умылся, наконец, переоделся. Из плаща и тренировочных штанов он соорудил что – то вроде подушки завязав всё в платок жены. Это была первая ночь, когда он спал более - менее комфортно и не замерзал.
И вот, в один их дней , дверь открыли и чей-то грубый голос скомандовал : «На выход!».  Человек в военной форме, с синими погонами старшины, привел его, в какой-то кабинет, где было только стол и два стула, у противоположных сторон  стола. На одном из них сидел человек в гражданском костюме, синей рубашке и сером галстуке. Рукой он пригласил Барабулькина сесть  и уставился на него.
- Я следователь Комитета государственной безопасности Скуратов. Веду следствие по вашему делу.
- Малюта Скуратов? Опричник? - вырвалось у Барабулькина.
Следователя всего передёрнуло, но видимо он сдержался. Он молча уставился на Барабулькина. Михаил Викторович был так измучен всеми предыдущими днями, что кажется, вообще мало что-то понимал. Ужасно болела голова. В  кабинете было тепло и Барабулькина отчаянно потянуло в сон. Но он заставил себя смотреть на следователя. Так они молчали и смотрели друг на друга . Не выдержал первым следователь :
- Я жду!  - сказал он.
- Я тоже жду! – ответил Барабулькин.
Следователь полистал на столе бумаги, посмотрел на Барабулькина:
 - Я жду вашего чистосердечного признания.
- А я жду, в чем меня обвиняют.
-Здесь я задаю вопросы!  - вдруг бешено заорал следователь и ударил кулаком по столу. 
 Эхо удара гулко прошло по кабинету. И этот звук, неожиданно встряхнул Барабулькина, он почувствовал себя намного  лучше.
- Я жду! – снова унылым голосом произнес следователь. 
 - Я тоже  - напомнил Барабулькин. – И жду ответа, это гехайме статс полицай, то есть гестапо,  или Советский комитет государственной безопасности?
Казалось , со следователем сейчас случится удар. Он выпучил глаза, лицо его налилось кровью и вздулось. Он тяжело дышал и вдруг, приподнявшись, наклонившись в сторону Барабулькина ударил того в ухо. Удар оказался неожиданно сильным, отчего  Михаил упал на пол.
- Старшина, - взревел следователь! –  Убери эту падаль отсюда, спрячь его в камеру! Он еще не дошел до нужной кондиции .
Старшина повел Михаила в подвал.
- Не нарывайся парень, не хами,  - негромко сказал ему конвоир. – Здесь и не таких как ты ломали. Побереги себя!   
До «кондиции»  Барабулькина доводили еще две недели.  Он отощал настолько, что был уверен,   его унесет любым  сквозняком.  Наконец  его снова привели на допрос. Однако вместо Скуратова за столом сидел новый человек,  представившийся следователем Звягиным, Александром Сергеевичем.
 - Кофе хотите? - спросил он дружелюбно .
Михаил не отказался. Следователь налил ему кофе из термоса, в алюминиевую крышку. Кофе был хорош.
-Спасибо! – от души поблагодарил   Михаил и подумал, - Все понятно. На контрасте. Злой и добрый следователь.
- Ладно, займемся нашими делами,-  начал следователь. – Михаил Викторович, это правда, что вы летаете?
- Правда!
- Не ожидал вашего быстрого признания. Ариэль вы, значит. И как вы это делаете?   
- Почему Ариэль?
- У писателя фантаста Беляева, такой герой  в одной повести, летать мог.  Так как вы это проделываете?
-Просто! Раздеваюсь, ложусь в постель, засыпаю и летаю …  Во сне. Обычно это бывает в детстве, но у меня   сохранилось до этого возраста. 
 -Ох, уморили,  - отсмеялся следователь , вытирая платочком  глаза от выступивших слез. – Чудная версия! Но я – то спрашиваю серьёзно..И как видите, не под протокол. Признавайтесь. Ведь есть свидетели вашего воздухоплавания.
- С удовольствием встречусь с ними на очной ставке.
-А вы, однако, крепкий орешек!  - улыбнулся следователь. – И всё же? Как вы это делаете?
-Никак. Вы не поймете. Скажите, у вас бывали в жизни минуты радости, когда вас просто распирало от счастья?
- Бывало такое… Помню такое было когда моя жена, а тогда любимая девушка, ответила согласием на предложение стать моей женой. Петь хотелось, весь город обнять..
- Летать не хотелось от счастья?
- Вы знаете, хотелось,  - озадачено ответил следователь.
- Вот вам и ответ на заданный мне вопрос.
- Но я же не взлетел, не взлетел же я!
- Я не могу вам объяснить этого. Да и мало кто сможет сегодня это сделать. Может ваше желание было слишком слабым, может  вы еще не готовы к этому, по каким-то качествам своим..Когда птице хорошо, она поет. Когда мне хорошо, я могу взлететь. Но не всегда. Это не бывает каждый раз по моему желанию.  Вот я сижу перед вами, но взлететь не смогу никак. Хоть лопни от желания.  Где-то я читал, что есть в физике такой термин «флюктуация» . Я не физик, но это вроде того, что этого не должно  быть, но оно есть. Я запомнил формулировку этого. «Случайное отклонение от среднего значения величины». СЛУЧАЙНОЕ, понимаете? Как если бы у человека на одной руке выросло шесть  пальцев. Своего рода это уродство.
- Хорошо. Считайте, что вы меня убедили. Но вот как быть вот с этим?
Он покопался на столе среди бумаг, нашел одну, и зачитал:
«Гражданин Барабулькин, пользуясь своими возможностями летуна, намеревался улететь вместе  с зарплатой рыбсовхоза «Зори коммунизма». Но это не самое главное преступление, которое он готовил. Его замыслы более коварны. Он намеревался дискредитировать и опозорить в глазах мировой общественности  нашего горячо любимого Леонида Ильича Брежнева и Политбюро ЦК КПСС.  Во время первомайской или на 7 ноября демонстрации трудящихся в Москве, он намеревался взлететь  над Мавзолеем В.И Ленина и сверху помочиться  на руководство страны, которое приветствовало трудящихся с трибуны Мавзолея». Что вы на это скажете?
Барабулькин только ошалело мотал головой.
- Вы с ума сошли! Это же бред больного!!!  Кто это писал? Неужели эту чушь можно воспринимать всерьез?
- То, что это бред, понимаете  вы, понимаю я. Не понимает руководство. Хотя бы потому, что вот эта бумажка, годящаяся только для подтирки зада, уже не просто бумажка, а это ДОКУМЕНТ. И чем выше  начальство, тем больше они будут опасаться этого,  с позволения сказать, документа. И чем выше, тем ретивее они будут требовать от подчиненных раскрытия этого антиправительственного заговора, наказания виновных.
- Какого заговора? Я же один.
-Это пока вы один, Михаил Викторович! Пока! Скоро у вас появятся сообщники… Готовьтесь. Ведь заговор это тайное соглашение о совместных действиях против кого-нибудь. Против кого я вам уже изложил. А сообщников вам предоставят. Сколько угодно.
- Выходит я враг народа? И меня будут уничтожать?
- Ну, какой из вас, скромного бухгалтера,  враг. Тем боле народа. Извините за жаргон, вы сявка. Просто, сами того не понимая, вы нарушили главный закон  Советского Союза. Его иногда еще называют  трамвайным: «НЕ ВЫСОВЫВАЙСЯ!» Своими полетами вы высунулись и этого вам простить не могут.  Не имеет права советский человек быть выше других. Леонид Ильич летает? Нет. Выходит вы выше его? Будь как все. Ходи по земле. Не выпендривайся, простите за вульгаризм.
- Что же делать?
- Не знаю,  Михаил Викторович, право слово, не знаю 
- Отпустили бы вы меня, а?
- Вы же сами понимаете, что для меня это должностное преступление. Крупорушка запущена. Я попробую убедить свое начальство, но у меня на погонах по четыре маленькие звездочки,  на которые большие звезды с погон смотрят свысока. Это все что я смогу для вас сделать. А пока идите в камеру, отдыхайте.
Видимо  это уже был вечер, когда загремела отпираемая дверь, в камеру вошел старшина, с табуреткой в руках, а за ним вошел Звягин. Он сел на табуретку и печально посмотрел на Барабулькина, сидевшего на своем «пеньке»
- Не буду тянуть. У меня для вас две новости и обе плохие. Первое. Мой разговор с начальством не привел ни к чему. И все оказалось гораздо хуже, чем я даже мог предполагать. Кто-то уже проинформировал  высокое московское начальство, и оно требует результата. Кто-то выслуживается на всю катушку. Второе. Меня отстранили от вашего дела  и переводят в другой город, очень далеко отсюда. Срочно. В Сибирь. Не  знаю, с чем это связано. У нас не принято задавать вопросы. Ваше дело продолжит Скуратов. А я пришел попрощаться. Могу ли я быть вам еще чем - то полезным?
- Можете. Скажите, который час?
- Двадцать двенадцать.
Звягин снял с руки часы и протянул Барабулькину
- Спрячьте подальше и никому не показывайте. Это мой вам подарок. Надеюсь, все для вас кончится благополучно. Прощайте, Ариэль!
На следующем допросе, Скуратов ни о чем не спрашивал Барабулькина, объявил,  что в интересах дела требуется психиатрическая экспертиза, и подследственный  Барабулькин переводится на обследование и наблюдение врачей в местной психиатрической больнице.
 Меж тем слухи в городе о летающем человеке пошли на убыль, позже прекратились вовсе, их вытеснили другие. Никто больше не шагал в небе, и обсуждать было нечего.
Через шесть лет Звягин вышел в отставку и приехал как-то летом на отдых  в Энск.
Однажды на Приморском бульваре он увидел на скамейке человека, который показался ему знакомым.  Из под старой белой кепочки , у того торчали седые нечесаные волосы,  голова    тряслась, весь он был жалкий на вид, несчастный.
- Господи, - ахнул Звягин, - это же Ариэль. – Михаил Викторович! Вы узнаете меня? Я Звягин, помните, Александр Сергеевич? Ариэль, вы меня помните?
Барабулькин повернулся лицом к Звягину. Казалось ,на некоторое время в глазах у него появилось осмысленное выражение. Трясущимися пальцами рук  он прикоснулся к вискам: - Здесь… здесь..здесь .. я лечу… я лечу…я лечу…здесь…
- Мать  честная! Ему же просто выжгли мозг…карательная  психиатрия. Миша, прости  меня, слышишь… Прости!
- Миша… Миша… Я лечу…Здесь.. Лечу…
 
Эпилог.
Летним утром  июня 1978 года пенсионер Звягин проснулся в отличном настроении. Светило солнце в окна, пахло оладьями, которые пекла на кухне жена и все было прекрасно.   Несколько минут он слушал  из приглушенного репродуктора  песенку  о том как весело шагать по просторам и припевать хором, Барабулькин согласился  с этим, потянулся всем своим пока еще крепким  телом и…. ударился лбом , коленями, всей плотью , в потолок. После удара он рухнул вниз на кровать, отчего она загудела, словно упавший на пол контрабас. С потолка сыпалась побелка.
 - Черт бы меня подрал! – вслух, негромко выругался Звягин – Это что ж такое? 
- Что там у тебя упало? – послышался  голос жены из кухни.
- Это не у меня, это наш сосед сверху что-то там у себя уронил тяжелое, что у нас побелка слетела с потолка!
- Небось,  сам упал соседушка! Они  там гуляли вчера допоздна, ты спать рано лёг, не слышал! Ты вставать и завтракать собираешься? Или как?   

 


Рецензии
Не каждый может так искусно сочинить, что невольно принимаешь за правду. Хотя в нынешнее время и такое может случиться.
Рассказ изобилует эпизодами сарказма. Хороший стиль!

Геннадий Леликов   03.12.2024 16:21     Заявить о нарушении

В субботу 22 февраля состоится мероприятие загородного литературного клуба в Подмосковье в отеле «Малаховский дворец». Запланированы семинары известных поэтов, гала-ужин с концертной программой.  Подробнее →