19. Союзники

19. СОЮЗНИКИ. В 1483 году «раскаявшийся» коррупционер Оболенский-Лыко, прощенный Иваном и возвращенный из опалы, отправился послом в далекий Крым, дабы от имени своего государя уверить Менгли-Гирея в намерении Москвы соблюдать все прежние договоренности. Для хана это было тем более отрадно, что в Диком Поле у крымской орды не все складывалось, как хотелось бы. Война Крыма с Большой Ордой даже после гибели Ахмата шла с переменным успехом.

В 1484 году объединенные войска султана Баязида II и Менгли-Гирея шутя зачистили Северное Причерноморье от поляков и литвы, но с Большой Ордой, даже с турецкой помощью, крымскому хану было пока не справиться. А в 1485 году Менгли-Гирею стало совсем грустно. Два Ахматовых сына, те, что раньше яростно и бескомпромиссно спорили друг с другом из-за отцовского трона, как-то вдруг перестали лаяться, совокупили свои орды и мощной приливной волной нахлынули на Крымский полуостров. В Крыму в ту пору в самом разгаре были полевые работы, и войско собрать для отпора нежданному врагу там не поспели. Ахматовы ордынцы прошлись облавой по крымским вежам и селам, нахватали пленных, неплохо прибарахлились, чуть не сцапали самого Менгли-Гирея, после чего, нагрузившись награбленным, ушли на север.  В любой момент можно было ожидать нового нашествия, и чудом спасшийся от смерти или плена хан погнал гонцов к своему союзнику, Ивану Московскому.

Москве неожиданное усиление братьев Ахматовичей тоже было, мягко говоря, неприятно, и Иван поспешил сотворить с Большой Ордой, нечто подобное тому, что она только что сотворила с ордой крымской. Русско-татарское войско прошлось по степи, разоряя Ахматовы вежи и пленяя толпами тамошних обитателей, нападения с севера совсем не ожидавших. Удалось даже отбить часть крымских пленников, которых потом Москва всем скопом переправила на родину, присовокупив еще в придачу и собственные богатые дары для хана. Менгли-Гирей в благодарность отправил Ивану в подарок драгоценную жемчужину, вывезенную из Москвы ещё Тохтамышем. 

В том же году пришлось очень сильно попотеть и другому союзнику Москвы, молдавскому господарю Стефану Великому, практически в одиночку противостоявшему туркам на Дунае. Усилив за счет обладания крымскими портами свои позиции на Черном море, османы сумели отбить у Стефана две пограничные крепости и в 1485 году организовали новое мощное вторжение в вглубь страны, прорвавшись к предместьям молдавской столицы - Сучавы. Стефан в это время сражался с польскими католиками, вассалом которых, он формально считался, но фактически уже не был. Покинув более или менее умиротворенный северный рубеж, он стремительным маршем погнал свое войско навстречу туркам. В яростном сражении возле озера Катлабуг османские полчища были разгромлены. Попытка турецкого командования в 1486 году повторить вторжение закончилась так же плачевно. Именно после этого в 1487 году турки и пошли на юридическое закрепление своих и без того довольно тесных контактов с врагом их врага - Польшей. Отношения Молдовы с польско-литовским государством расстроились окончательно, и союз Великого Стефана с Великим Иваном, как никогда прежде, стал актуален для обоих государей.

В том же 1487 году Москве пришлось вновь взяться за оружие, дабы в который уже раз вмешаться в казанские дела, тем более, что в делах тех даже сам черт рисковал ногу сломать. Всю политику Казанского Ханства, как внутреннюю, так и внешнюю, в ту пору определяло соперничество двух наиболее могущественных группировок местной знати. Первая являлась сторонником мирного добрососедского сосуществования и взаимовыгодной торговли с Московским Государством, вторая, наоборот, придерживалась старой бандитской тактики силового выбивания средств и ликвидного товара из соседей, кем бы они там ни были. Москва, прекрасно осознавая, что если сейчас она не поддержит первых, то потом от вторых ей не отмахаться будет, с середины 80-х годов 15 века начала активно вмешиваться во все внутриказанские разборки. После воцарения в Казани Ильхама к власти в ханстве пришла партия войны, и доселе спокойный казанский рубеж вновь стал для русских сплошной линией фронта. Три года московские власти пытались мирным путем через дипломатов и свою агентуру взять ситуацию в Казанском Ханстве под контроль, но сделать этого не удалась, и Москве пришлось собирать армию. В апреле 1487 года сильное войско, возглавляемое непобедимым Даниилом Холмским, выступило из Москвы и двинулось на восток. 18 мая Холмский осадил Казань, а уже 9 июля занял город и захватил в плен самого Ильхама. Все лидеры антимосковской партии были немедленно казнены. Ильхама сослали в Вологду, а его семья отправилась в Карголом на Белоозере. Новым казанским царем был провозглашен союзник Москвы, юный Мухамед-Эминь. Иван III Московский принял титул «князя Болгарского», но рассаживать по казанским городам своих наместников и присоединять беспокойное полукочевое царство к своей вотчине не рискнул. Возможно, ему не захотелось портить отношения с крымским ханом Менгли-Гиреем, который обоим казанским царям, и новому и свергнутому, доводился родственником. И верно, как потом говорили, Менгли-Гирей был не очень-то доволен пленением и ссылкой Ильхама на русский север, впрочем, явно своего неудовольствия на этот счет он высказывать не стал. В конце концов, Ильхам был союзником Ногайской Орды, а крымский хан и Москва с ногаями враждовали. Кроме Крыма в известность о победе «русского короля» над казанскими татарами были поставлены Ватикан и правительство Венецианской республики, куда отправились особые посольства с дарами.

Пока Даниил Холмский с войском двигался к Волге, грузился на корабли, плыл к Казани и осаждал татарскую столицу, другой московский воевода, окольничий Юрий Шестак-Кутузов, шел с войском на Вятку, дабы наказать тамошних жителей за очередной мятеж. Теперь уже трудно сказать, как звали ту муху, что в середине 80-х годов 15 века укусила вятчан за причинное место, но они снова отказались участвовать в походах московских войск на Казань, а затем, воспылав вдруг жаждой свободы, выгнали из своих владений великокняжеских наместников и избрали себе собственных атаманов: Ивана Аникеева, Пахомия Лазарева и Полка Богодайщикова. Говорят, что во всем произошедшем были виноваты вятские бояре, которые по наущению казанского царя, получив от него богатые дары и кучу обещаний, надумали организовать Москве второй фронт. Как бы там ни было, но в 1486 году вятское ополчение ходило воевать Устюг и разграбило в его окрестностях три волости. Устюжане пытались выкинуть вятских разбойников из своих лесов, но не смогли их нагнать. 14 мая того же года вятчане на судах вновь приходили изгоном на Устюг, стояли станом под Осиновцем, но после бегства своего воеводы, ушли на Вятку. В конце концов, Москве эта нелепая беготня туда-сюда надоела, и в Устюг было отправлены воеводы Иван Оболенский-Лыко и Юрий Шестак-Кутузов. Пока Оболенский укреплял Устюг, Шестак-Кутузов прибыл на Вятку и осадил Хлынов. Город взять он не смог и, потоптавшись у неподатливой крепости несколько дней, принял от горожан дары с глубочайшими извинениями и «искренним» раскаянием, после чего потащился назад.

Как и следовало ожидать, результаты безрезультатного похода окольничего Шестака-Кутузова к Хлынову не удовлетворили Москву никоим образом. «Хоть и Кутузов, да не тот» - решили на Москве и снарядили на Вятку другого воеводу. Поздней весной 1489 года в русскую столицу со всех сторон начали сходиться войска. 9 июня передовые рати выступили из Москвы и отправились в дальний поход на восток. 11 июня воевода Григорий Морозов и один из лучших полководцев Ивана Великого, князь Даниил Васильевич Щеня, с хорошо-оснащенной  шестидесятитысячной ратью отправились вслед за авангардом. В июле московская рать, соединившись с двинским ополчением Оболенского-Лыко, овладела Котельничем и Орловым, а в середине августа осадила Хлынов. Видя полнейшую бесперспективность продолжения борьбы, вятчане просили мира, обязались выплатить в государеву казну дань, согласились принять к себе московского наместника, но отдавать своих атаманов отказались наотрез. На этом торг со строптивым населением вольной русской волости закончился. Заметив, что московские ратники со всех сторон стаскивают к городским стенам хворост и сено, дабы спалить Хлынов со всеми, кто внутри - и с теми, кто «за» и с теми, кто «против» - горожане поспешили сдаться на милость победителя и открыли ворота. Аникеев сотоварищи в цепях отправились в Москву, где их давно уже ждала плаха. Богатейших людей вятских с семьями и добром выселили в Боровск, Кременец и Дмитров, а на их место в массовом порядке начали переселяться семьи из Устюга и центральных волостей. После «развода» оставшихся на Вятке обывателей одарили новым гражданским уставом, содержание которого в двух словах можно было обозначить примерно так: «Великий князь всегда прав потому, что у него больше прав». Так прекратила свое существование ещё одна вольная русская республика.

В истории с Вяткой Москва применила новый очень эффективный способ борьбы с внешними врагами, для начала опробовав его на своих - на русских. Потом его, этот способ, словно некое оружие массового поражения, станут использовать на всех без исключения направлениях. Суть его гениальна и проста: если ты не можешь договориться со своим соседом миром, и он не всё никак не угомонится, десятилетиями, а то и столетиями тревожит твой рубеж, нужно отодвинуть этот рубеж ему за спину, подальше от своих исконных владений, после чего его землю забрать себе, а его самого проглотить, перемешать со своими и «переварить». У тебя, естественно, тут же появятся новые соседи, но бои с ними будут идти уже на твоей, но пока еще «чужой», только что захваченной территории. Ну, а впоследствии, с новыми соседями можно будет поступить так же, как и с прежними, и продолжать действовать в том же духе до тех пор, пока твои границы не упрутся в амурскую тайгу, афганские горы, Большой Кавказ и Черное море.

Жаль, что Иван Великий уже тогда не рискнул применить этот способ к Казани. Все было в его руках, но он не стал этого делать. Мотивов, которыми он руководствовался, мы не знаем. Возможно, Иван Васильевич просто в очередной раз поосторожничал, не захотел тревожить важного союзника – Крым. А в результате Москве и Казани придется пережить ещё целых полвека взаимного разорения и истребления. Уже даже и самому Ивану III, не смотря на лояльность к московским властям нового казанского царя, пришлось весь относительно мирный период правления Мухаммед-Эмина сталкиваться с проявлениями недовольства со стороны казанской знати, подогреваемой ногайскими мурзами, которые задались целью посадить на булгарский трон тюменского царевича. Эту «пятую колонну» следовало бы распихать по дальним волостям, заменив её русскими боярами, да воеводами, но Иван на это не пошел. Почему? Он сам на этот вопрос уже не ответит.

Вместе с Вяткой, что называется, «под шумок» к Московскому Государству была присоединена и Арская Земля – небольшое феодальное княжество при впадении речки Чепцы в Вятку, некогда входившее в состав Волжской Булгарии. Тамошних князей взяли в плен, отвезли в Москву, приняли от них присягу верности и вернули назад - пусть себе сидят, где сидели. Зачем маленьких обижать?