Этот стон у нас песней зовется

 Этот стон у нас песней зовется. Прощай, драматургия    

29 ноября в Библиотеке иностранной литературы в Москве открылся ежегодный, оказывается, аж третий по счету, фестиваль "ИноДрама", на котором мне "посчастливилось" побывать.
      Пошла туда из-за возникшего чувства ностальгии и отчасти из любопытства...  не столько посмотреть современную иностранную драму, сколько увидеть роскошное здание многоэтажной библиотеки, где давным-давно не была, хотя когда-то в молодости увлекалась переводами и в оригинале читала Вильяма нашего Шекспира, Бернарда Шоу и Оскара Уайльда.... Их драматургические произведения для меня лично всегда были и до сих пор   во многом остаются эталоном наряду с пьесами наших великих классиков – Чехова, Гоголя, Грибоедова и Фонвизина. 
Однако время идет, и новому поколению зрителей гениальные пьесы прошлого уже стали не интересны. Во всяком случае так за любителей драматургии решили молодые режиссеры, объявившие себя хозяевами театров. В лучшем случае «анахронизм» можно как-то осовременить на потребу юного поколения (молодежь ведь в театр теперь не ходит, а предпочитает другие развлечения), в худшем - запретить или вовсе отменить.

       Современный драматический театр на Западе, как и само слово "драматург" в принципе не существует. А эти ненормальные русские с их системой Станиславского, загадочной русской душой, смыслом жизни и традиционными ценностями… в нынешнем мире совсем ни к чему.  «Парни, зачем нам эти сопли?», - так и звучит в ушах фраза из любимого фильма «Человек с бульвара Капуцинов».  Шутки шутками, а все это из кинематографа перекочевало и в театр… Отменили не только драматургию прошлого, а заодно и современную…, как таковую.

     В общем, ничего хорошего я в принципе от фестиваля иностранной драмы и не ожидала. Однако мероприятие открылось читкой российской "пьесы" с многообещающим названием "Ноев ковчег", драматург - Ольга Никифорова, постановщик - Денис Азаров.  В анонсе звучало, что пьеса – о жизни в эвакуации выдающихся деятелей культуры, (Пастернака, Ахматовой, Раневской) в г. Чистополе во время Великой Отечественной войны), а в ее театральной читке задействованы хорошо известные мне актеры Алексей Гнилицкий, Заслуженный артист РФ Максим Евсеев, а также Вероника Вяткина и Мария Дудник. Как не пойти?
    Впрочем, в реалиях сегодняшнего дня, открытие фестиваля именно российской драмой было вполне объяснимо. Зарубежные драмтеатры не могут приехать к нам, по причине их отсутствия, а наши - в Европу на гастроли не выпускают, т.к. российская культура отменена из-за санкций... Можно хотя бы в иностранной библиотеке представить. К тому же, молодой и креативный режиссер Денис Азаров - в прошлом сам переводчик, и с этим сакральным местом его связывают кровные узы.   В общем, стране-хозяйке фестиваля милостиво позволили начать первой и отличиться показом высокохудожественного современного произведения перед иностранными коллегами и подать пример. Не отменять же новомодное мероприятие в самом деле…
Бодрый ведущий, правда, пообещал, что в какой-то из дней должна быть итальянская драма..., но уже естественно платно, по билетам.  Скорее всего, тоже в формате читок в исполнении российских актеров и на русском языке, т.к. в крохотном фойе - помещении "Книжного клуба" на 1 этаже места для полноценного показа пьес нет, равно как и аппаратуры для синхронного перевода с иностранного языка, а также прочих ненужных «излишеств» - микрофонов и экранов для титров.
            Итак, "лицедейство" началось... Возле окна на стульчиках разместились 4 актера с текстами в руках. За закрытыми дверьми, словно нарочно, что-то беспрерывно шумело, грохотало, а из соседнего кафе библиотеки доносились какие-то веселые возгласы. Приходилось прислушиваться, многое вообще было не разобрать…, зато услышанное как-то дурно пахло…
 К концу вечера пришло осознание, что лучше бы и вовсе не слышать того, что произносили актеры… Подборка зачитываемых писем под грифом «пьеса», была сделанна драматургом Никифоровой с отменным «вкусом».  «Вдрызг пьяная Раневская лежала на кровати…, Анна Ахматова тоже была не трезва…» Лидии, бедной дочке Корнея Ивановича Чуковского, стало неприятно, и она вышла из комнаты. В общем, спасенный из-под бомбежек советской властью «генофонд страны» вел себя неподобающим образом…
       Но гвоздем программы всего «театрального действа» были воспоминания Пастернака – письма из его частной переписки. С них-то и началась современная российская «драма».   Знай наших! Хорошо поставленным зычным голосом заслуженный артист (его одного только и было неплохо слышно) со смаком зачитывал, как светило русской литературы отскребал замёрзшие на морозе каловые массы.  Справлял ли нужду несчастный поэт в чистом поле провинциального городка Чистополя, общественном или необустроенном для него персональном холодном туалете, не уточнялось, равно как и зачем нужно было вообще отскребать и куда потом светилу девать отходы собственной жизнедеятельности. Главное - шокировать слушателя пикантными подробностями. Вывод драматурга (который где-то откопал и самым тщательным образом изучил эти письма) напрашивался сам собой - малого того, что Пастернака принудительно отправили в эвакуацию…, будто в ссылку, да еще из роскошной дачи в Переделкино в глушь, где не ступала нога цивилизованного человека, но его еще и унижали - заставляли убирать за собой…  Дикари, видимо, не хотели за ним этого делать. Ведь в банях и туалетах, как известно, все равны. Но и это еще не все… Орки в Чистополе вообще не знали, кто такой Пастернак. Вот в чем ужас! И когда он забыл талоны на питание, отказались его обслуживать в столовой… Великому Пастернаку полагалось по карточке (как и всем смертным) всего 400 г хлеба, даже меньше, чем умирающим от голода детям. А чего их жалеть, дети новые народятся, а выдающийся поэт – один…
        Финальной точкой «представления» и «вишенкой на торте драматургии» стало чтение актером   статьи местного журналиста, который уже в наши тоже откопал злополучные письма… Современный щелкопер, оказывается, и до сих пор не знает о великом поэте..., и в своей мерзкой статейке написал, что в годы войны Пастернак обгадил их славный город Чистополь в прямом и в переносном смысле…
 
- Как вам послевкусие после читки пьесы, - неожиданно выскочил из ниоткуда веселый ведущий, как черт из табакерки. – Ааа … это была не пьеса… А что?    Читка? А читка чего - пьесы? Текстов? Ну ладно… текстов так текстов… Как послевкусие после текстов? О своих ощущениях вы можете поделиться с авторами идеи, а также задать им вопросы.
  «Послевкусие» оказалось настолько сильным, что большинство слушателей активно устремились в крохотный туалет (кстати, общий для мужчин и женщин), не дожидаясь появления человека, называющего себя драматургом, и смелого режиссера, отважившегося на постановку – люди должны знать правду, как оно было на самом деле.
         После выражения «послевкусия» место общего пользования закрыли на технический перерыв…для тщательной уборки.  Остальные страждущие смогли попасть туда и самовыразиться не сразу… Так что один вопрос дерьмо…ту, простите, исследователю каловых масс, из зала все же задали:

- А Вам, как драматургу, при изучении столь «ценного» исторического материала, не хотелось написать какие-то диалоги для героев? Ведь пьеса – это прежде всего диалоги.
- А зачем? Мы же не знаем, как и о чем они говорили в то время…, с обезоруживающей улыбкой ответила дама – драмодел…

Читала ли она сама выдающиеся творения Бориса Пастернака - его волшебные стихи, роман «Доктор Живаго» или блистательные переводы Шекспира, для меня навсегда так и останется загадкой.  Каждый пишет, чем он дышит, что видит - о том и поет...