Платье с белыми лебедями

Алексей был на фронте уже более трёх лет. Много дорог прошёл, многое увидел, испытал. Были и ранения. Два раза задело его, но, слава Богу,  всё обошлось, и он вернулся в строй, к своим боевым товарищам. Здесь, на фронте,  появился у него настоящий друг. Алексей знал, что на Шурку Задорнова можно всегда положиться. Он всегда выручит. С ним Алексей смело ходил в разведку.

Сейчас батальон, в котором воевал Алексей, стоял на границе Белоруссии с Польшей. По всему выходило, что немцам скоро капут. Позади была освобождённая от фашистов родная земля. И это радовало, придавало бойцам сил. Но Алексей всё чаще и чаще грустил о доме, вспоминал жену, дочку. «Какая она теперь, моя Лида? Невеста уж, поди?» - думал он, и сердце сжималось от тоски по дочери, по семье. Он читал и перечитывал письма из дома, а после этого особенно много курил, молчал. Теперь, когда до победы было недалеко, очень хотелось выжить и вернуться домой, чтоб растить дочь, дождаться внуков и заниматься таким мирным делом, как пошив женской одежды.

Очень любил Алексей свою такую не мужскую, на первый взгляд, работу. Он был портным и до войны шил платья. Коллеги по цеху говорили, что у него есть особый дар. Алексей и не отказывался. Он смотрел на материю и явственно представлял фасон будущего платья. Очень уж любил он радовать женщин новыми модными платьями!

Но сейчас шла война, не до платьев было. И только по ночам, во сне, слышал Алексей тихий клёкот швейных машинок. И так хотелось домой, так хотелось шить!

Бойцов из батальона Алексея расквартировали в нескольких домах в приграничном городке. Алексей с Шуркой ходили по комнатам, всё рассматривали, оценивали.
- Да, неплохо хозяева устроились! – говорил Шурка.
- Это ещё когда они так жили! До войны. А где теперь они, эти хозяева? Один Господь Бог знает, - отвечал Алексей.
- Глянь, Лёш, даже рояля у них! Вона как! Музыку играли! – Шурка начал нажимать на клавиши рояля.
- Во всём ты, Шурка, хорош, но на ухо тебе медведь наступил, - смеялся Алексей.
Его взгляд упал на шторы, что свисали по обеим сторонам широкого окна. Голубая атласная материя так и переливалась под лучами весеннего солнца. А по голубому полю, как по морю, плыли два белых лебедя. Их шеи были изящно изогнуты. Лебеди были, как живые!
- Глянь, Шурка, какая красота! -  указал Алексей другу на шторы.
-Ага! – коротко ответил тот.
- Ага, ага! Много ты понимаешь! Я бы из этой материи такое платье смастерил! Конфетку! – Алексей смачно поцеловал кончики пальцев своей руки.
- А чего? – Шурка подошёл к шторам и пощупал материю. – Давай шторки сымем и в вещмешок! Домой придёшь и сошьёшь платью своей дочке!
- Нет, Шур, я мародёром никогда не был и не буду, - ответил другу Алексей.
А сам всё глядел на шторы. Не пошёл дальше комнаты осматривать.

После обеда вызвал Алексея и Шурку командир.
- Вот какое дело, ребята: нужно в деревеньку, что за городом, сходить. Разузнать надо обстановочку: есть ли там немец? Если ушёл, то когда и в каком направлении. Вроде бы и тихо там, но чем чёрт не шутит. Надо разведать. Поняли задачу, бойцы?
- Так точно! Разрешите выступить?
- Идите!
Два друга взяли автоматы и пошли выполнять приказ командира. До деревни они добрались довольно быстро. Дорога уже успела подсохнуть, поэтому идти было легко.

На деревенской улице было тихо. Не ходили люди, не горланили петухи, ни копошились в дорожной пыли куры.
- Вишь ты как…- тихо проговорил Шурка. – Фрицы всех курей пожрали.
- Куры-то ладно! Были бы люди целы! – ответил ему Алексей.
Тут дверь в ближайшей к бойцам избёнке отворилась, и на улицу вышла девушка в светлом, но старом, видавшем виды платьице. Это Алексей опытным взглядом заметил сразу. Девушка была высокой, худенькой, светловолосой.
- Девушка! – позвал её Шурка и махнул рукой, подзывая поближе. – Здравствуй, девица-красавица!
- Добр дзень, дяденьки! – ответила девушка, оглядываясь по сторонам.
« Моя Лидушка, наверное, такая, как эта девушка», - с тоской подумал Алексей. А Шурка продолжил разговор:
- Немец в деревне есть?
- Нету. Был. Ушёл на прошлой неделе, - девушка хорошо говорила по-русски. Она махнула в сторону леса, что темнел вдалеке. – Драпает немец.
Она, наконец, улыбнулась, и Алексей заметил глубокие ямочки на её щеках. «Как у дочки моей», - опять подумал он.
- А как звать тебя, дочка? – спросил он внезапно севшим голосом.
- Лида, - ответила девушка.
- Вот это да! – воскликнул Алексей. -  Бывает же такое совпадение!
- Что такое, дяденька? – спросила его девушка.
- Да у меня дочку Лидой зовут. Твоего возраста дочка у меня в Москве живёт.
- В Москве? – девушка удивлённо подняла красивые брови. – Москва далеко. Я никогда в Москве не была. В Минске у тётки гостевала. А в Москве не была никогда.
- Какие твои годы, - поддержал разговор Шурка. – Вот добьём фрицев, и поедешь в Москву. Ну, говоришь, нет у вас тут немцев?
- Нету.
- А односельчане твои живы?
- Не все.  Две семьи немцы расстреляли за связь с партизанами. Остальные по хатам сидят, всё ещё бояться. Вдруг немцы вернуться? – озабоченно спросила Лида.
- Успокой своих. Скажи, что фрицы не вернуться. Будем гнать зверя до самого его логова, - успокоил её Шурка.
А Алексей снял с плеча мешок и, достав оттуда несколько сухарей и банку тушёнки, отдал гостинец девушке.
- Возьми, дочка! – только и сказал он.

Возвращаясь в расположение батальона, бойцы молчали. Каждый думал о своём.
Вечером Шурка растолкал Алексея, прикорнувшего после похода в деревню.
- Гля-ко, что я тебе притащил! – Шурка поставил на пол перед Алексеем швейную машинку «Зингер». – О! И иголки туточки есть, и ниточки! Шей – не хочу!
У Алексея даже ладони взмокли , а глаза защипало. Он провёл ладонью по швейной машинке. Хорошая!
- Нет, ну, ты чё сидишь? – удивлённо спросил друга Шурка.- Я, можно сказать, с ног сбился, технику тебе вот раздобыл, а ты сидишь, уши развесил. Сымай занавеску и шей платью! Повезёшь его своей Лидочке.
В голове у Алексея зашумело: «Платье! Я могу сейчас пошить платье! Голубое…С белыми лебедями по подолу…Рукав три четверти… А, может, фонарик? Нет, три четверти. И подол – «солнце клёш»!»
- Платье, платье… Машинку он приволок… А ножницы где? Я как без них кроить буду? – проворчал Алексей, а сам мысленно уж разворачивал материал, отмечал, что и как…
А Шурку словно ветром сдуло. Вернулся через полчаса с ножницами.
- На, режь, крои! – торжествующе произнёс он.
- Это разве ножницы? Ими только материал кромсать! Теперь бы мои сюда! – Алексей повертел ножницы в руках.
- Ну, до Москвы я добежать не поспею, - обиженно проговорил Шурка, почёсывая за ухом. – Не хочешь – как хочешь. Давай сюда ножницы, верну на место.
- Нет! Постой! Попробую! Снимай шторы! – Алексей поднял с пола швейную машинку и осторожно поставил на стол.

И закипела работа! Алексей отправил друга отдыхать, а сам развернул материал и начал кроить. Казалось, руки его работали сами по себе. Они соскучились по знакомому ремеслу и теперь двигались уверенно и ловко. Алексей не замечал времени. Вот уже раскроена материя. Вот он её уже наживил, прикинул – посмотрел на вытянутых руках, повертел и начал шить. Машинка работала тихо, плавно, нить не рвала, не дёргала. И вот  платье готово. А для себя Алексей из куска материи, на которой был изображён только один белоснежный лебедь, сшил платок для жены.

Утром Алексей подошёл к своему командиру:
- Товарищ командир, разрешите обратиться! – начал он.
- Обращайся! Что у тебя?
- Разрешите отлучиться часа на три?-
- Это куда ты собрался, по какой надобности? – удивился командир.
- Помните, вы нас в разведку с Задорновым посылали? Вот! Мы там девушку встретили…В душу она мне запала…Так на мою дочку похожа, удивительно просто! А, может, мне кажется это? Ну вот. Не спал я ночь и пошил ей платье…- стал рассказывать Алексей.
- Ты? Платье? – удивился командир.
- Я. Я ведь до войны портным был. Платья шил. Вот хочу девчонку порадовать. Сколько они под немцами перенесли… Я быстро! Разрешите! – Алексей просящее смотрел на командира.
- Одного не пущу! Бери Задорнова. Три часа в вашем распоряжении! – сказал командир.

Алексей растолкал ещё спящего друга и рассказал о разрешении командира сходить снова в деревню. Шурка плеснул в лицо холодной воды и, окончательно проснувшись, пошагал за другом.

Друзьям повезло: почти до деревни они доехали на полуторке, а потом пошагали к знакомой хате. Они постучали в оконце и подождали, пока откроется дверь. К ним снова вышла девушка и удивлённо посмотрела на них.

- Добр дзень, дяденьки! Позабыли чего в тот раз? – спросила она.
Алексей шагнул к девушке.
- Лида, я подарок тебе, дочка, принёс. Примерь! – и подал ей платье. Благородный атлас так и заструился в его руках.
- Дядечка! Мне это? Платье это? – девушка не верила в происходящее.
Она кинулась в избу, а через несколько минут вышла в новом платье. Девушка разрумянилась от волнения. Слёза поблёскивали в её глазах. Понятно было, что редкими были в её жизни подарки, да ещё такие. Платье сидело на ней, как влитое. Алексей довольно потирал руки. Шурка обошёл вокруг девушки и присвиснул:
- Ну, ты, брат, мастер! Нет у меня ни жены, ни дочери, а то сделал бы тебе заказ! Мастер ты, Лёха!
- Носи, Лида, платье на здоровье! А как будет на нашей улице победа, приезжай в Москву. Даст Бог – свидимся!
Лида быстро шагнула к солдату и, поцеловав его в щёку, сказала:
- Вовек не забуду я тебя, дяденька, а подарок твой буду хранить!
- Ты не храни – носи! – ответил ей Алексей, и друзья пошли из деревни.
Скоро батальон Алексея вошёл на территорию Польши, гоня врага всё дальше на запад.
- Этак скоро мы с тобой, друг, до самой неметчины дотопаем! – радовался Задорнов.

Но не суждено было дойти до Берлина Алексею. В одном из боёв оторвало ему левую руку, оставив небольшую культю. Шурка перетянул её другу и дотащил до медсанбата. Оттуда Алексей был отправлен в госпиталь.

Заживление раны проходило долго. Много бессонных ночей провёл Алексей, глядя в потолок. Вспоминал бои, фронтовые дороги, друзей – однополчан, часто – Шурку, успевшему всё же сунуть ему в карман гимнастёрки свой адресок, Лиду и своё последнее платье. Платье с белыми лебедями. «Не шить тебе, Лёшка, больше платьев!» - с горечью думал он.
- Для тебя, солдат, теперь война закончилась! – сказал ему военный хирург.- Дома ждут дела!
- Да, какой я теперь делец без руки-то? – горько ответил ему Алексей.
- Ну, брат, не скажи! Ноги есть! Голова на плечах! Рука есть! Правая! Найдёшь дело, не горюй! – ответил ему доктор.

Встречу дома словами передать трудно: слёзы радости, жаркие объятья, поцелуи, бесконечные расспросы… И раздумья о том, как жить дальше. Но, к удивлению и великой радости Алексея, работу он нашёл быстро и по душе. Подсказали ему коллеги по ателье, где он работал до войны, что в техникум требуется мастер по производству. Вот и пригодились его знания, умения и навыки! Рад он был безмерно: снова в строю, снова работает на благо людей и не висит на шее у своей семьи.

День великой Победы был небывалой радостью для всего советского народа. Но прошло немало лет, прежде чем День Победы стал всенародным праздником, который стал широко отмечаться в стране. В этот день за праздничным столом домашние всегда просили Алексея рассказать о том, как он шил платье с лебедями. Особенно подробным был этот рассказ в тот год, когда за столом встретились два боевых друга. Алексей разыскал Шурку Задорнова, дошедшего с боями до Берлина, и вот уже друзья сидят, обнявшись, и вспоминают былые дни и боевых товарищей.

- Лида, - говорит Александр, обращаясь к уже взрослой дочери своего товарища, - отец твой сильно по тебе скучал. И платье то он сшил вроде бы той, белорусской девушке, а думал-то он о тебе, дорогая! И платье он шил вроде, как тебе… Красивое платье вышло! Глаз не отвести! Цвета оно было…

Александр почесал за ухом и замер, увидев, что жена Алексея вышла к столу в платке, накинутом на плечи, в платке с белым лебедем. Не полинял платок, не выцвел! А лебедь так же величаво качался на голубой воде.

- Где эта Лида сейчас? – почти в один голос задали вопрос однополчане.
На следующий год Алексей вместе со своей внучкой Наталкой отправился в день Победы на площадь перед Большим театром, узнав, что там в этот день собираются боевые друзья, разыскивают однополчан. Не стесняясь, плакал Алексей, видя жаркие объятья встретившихся. То здесь, то там слышали они с внучкой радостные восклицания, поздравления. Смех, радость, море цветов. Вот и Алексею какой-то пионер вручил букет и, отдав салют, умчался в толпу. Но не было среди всех этих людей той девушки, которой когда-то давно было подарено платье с лебедями.
Прошло ещё несколько лет. Наташа продолжала сопровождать деда на площадь перед театром. Она повязывала платок на шею и зоркими глазами высматривала…Кого? Девушку, женщину, которую никогда в жизни не видела. Она высматривала…платье. И чудо свершилось!

- Деда, деда, смотри! – девочка теребила дедушку за пустой рукав и указывала куда-то в толпу.
- Чего ты, егоза? – спросил дед взволнованную внучку.
- Деда, ну, что же ты! Не видишь?
- Чего я должен увидеть?
- Деда! Смотри! Платье! Платье с лебедями!
- Где? – казалось, Алексей перестал дышать.
- Да, вон! Вон же! – девочка сорвалась с места и рванула в толпу.
Наташа подбежала к девушке, схватила её за руку и затрясла что было мочи.
- Здравствуйте! Здравствуйте! Мы с дедом вас искали и вот теперь нашли. Наташа замахала рукой деду, и вот уже он быстро шёл через толпу к внучке, которая стояла рядом с девушкой в платье с лебедями.
- Лида? – начал он неуверенно.
- Добр дзень, дяденька! Я Олёна, дочка Лиды. А Лида… Вон она, дяденька, видите, плачет.

Алексей повернулся в ту сторону, куда указывала ему Олёна, и увидел Лиду. Взрослую Лиду.

Надо ли описывать те чувства, которые всколыхнула эта встреча в душе людей, встретившихся на войне? Нет таких слов!
И вот уже Лида с дочкой сидят за праздничным столом в доме Алексея. На плечах его жены красуется платок с лебедем, а на Олёне переливается нежной голубизной платье, по подолу которого , как и много лет назад, плывут белые лебеди.