***

Иногда время проделывает с нами странные вещи, им нет конца.

Серьезно - у нас взрослый сын? Взрослая дочь?
Сколько лет мы с тобой уже вместе?

Мы лежим в темноте нашего дома, ты обнимаешь меня, а моя голова - на твоём плече. И кажется, мы там, где встретились, в той самой точке отсчёта наших отношений, в 1996 году. Мы, кажется, всё те же, а время, пронесшееся сломя голову, это какая-то другая, параллельная жизнь. Со временем всегда всё как-то сложно.

И эта обыденность простых прикосновений вызывает тишину внутри нас.

Нам нечего сказать, мы молча смотрим в темноту, мы знаем друг друга досконально, и, кажется, если я сейчас подумаю, только подумаю о том, что мне холодно, ты укроешь меня, и даже сам не заметишь этого.

Меня раздирает грусть. Я сникаю в пасмурности этого ноября, все мои механизмы засыпают, всё шестерёнки замедляют свой ход, я словно сокращаю своё присутствие в твоей и своей жизни, жду зиму. Осень уже как-то невыносима.

Ноябрь - самый старый месяц года, старее (старше) даже декабря.

В декабрь перебираешься на позолоченных полозьях наступившей зимы, в ноябре ты просто умираешь буквально от всего.

Декабрь - суетливый и утомительный предпраздничный вечер, как вечерняя сервировка стола перед праздником, ноябрь - душная рутина, подготовка к зиме.

Зима будто говорит:

- Вытри ноги, прежде чем войти, проветри голову и сердце, выброси из них весь свой годовой запас ментального мусора!

А я сижу посреди растаявших прошлогодних снежков зимы, сухих, скрученных лепестков весеннего цветения, усыпанная фантиками летних событий.

Усыпанная мертвыми насекомыми и прелыми листьями осени, в окружении унылого и тяжёлого запаха сырой от ноябрьских дождей, земли.

Нет здесь никакого мусора, мне всё нужно, убирать всё это вообще не хочется, а хочется сразу войти в зиму, как в чистую комнату, а она говорит:

- Нет!

Ну нет, так нет.

Нельзя в зиму, так может, можно уснуть, но тоже, оказывается, нет. Надо как-то просыпаться, держать себя в руках и держать лицо.

Весь ноябрь я, буквально, раздваиваюсь под пилой. Ищу лёгкость и веселье во всём, нахожу состарившееся на тысячу лет сознание и кучу детских воспоминаний, почему-то.

Я разговариваю с тетей о нас, о том ушедшем времени, когда были живы наши старшие родственники. Больше никого не осталось, теперь она - мой единственный старший родственник, но иногда мне кажется, что я старше.

Это осознание вызывает в нас вздохи и грусть, мы похожи на два обломка большой когда-то, семьи. После нас есть дети, а перед нами - только фотографии и память.

Зима, сотри это всё, засыпь снегом, выключи этот минор внутри, помани звоном позолоченного веселья, как ребенка - конфетой. Без этого сверкающего миража впереди, ноябрь почти не пережить.

2024.