62

- Помогите!

Киде никогда ещё не было так страшно. Смерть тяжело и смрадно дышала в лицо из медвежьей пасти. Пропала - это было ясно. Крик был сиплым, слабым, никто не услышит. А, если бы и услышали, прийти на помощь не успеют.

Стало ужасно-ужасно жаль своего маленького сыночка. Как он теперь без неё?

Потом пришла боль. Медведь топтался по её телу и кусал. Она старалась укрыться руками. И всё...

На мгновение шокированному Шану показалось, что это Ара. Нет, другая женщина. Но это не остановило его. С голыми руками на медведя? Если было бы время на раздумье, он, возможно, заколебался. Но времени не было. Может, он сам себе его не дал.

С рёвом, какой только удалось выдавить из собственной глотки, он побежал.
 
И только тогда увидел камень, когда едва не наступил на него.

Откуда он? В лесу они не валялись на каждом шагу. Может, кто-то потерял, когда нёс по своей надобности? Но об этом он подумал значительно позже. И удивился своему везению тоже позже. А тогда этот камень дал хоть какую-то надежду.

Схватил его и прицелился. В голову зверя. Чётко понимая, что есть только один шанс, и он должен воспользоваться им сполна. В удар постарался вложить всё, на что был способен.

Треснул! Медведь недовольно рявкнул и помотал головой. Оставил женщину. Поглядел на Шана.

Сердце дрогнуло. Теперь нужно быть готовым самому. Шан встал, широко расставив ноги и сжав кулаки. Как будто это могло помочь.

Медведь двинулся. Внезапно Шан вспомнил про ножи, вытащил их дрожащими руками, чиркнул один о другой, сам не понимая для чего, и сказал почти спокойно:

- Ну иди ко мне. Сейчас я тебя буду резать, жарить и жрать.

И противное лязганье каменных лезвий, а может быть, неожиданное спокойствие в голосе мужчины, смутило зверя. Он резко повернулся и тяжёлым галопом поскакал в лесную чащу.

Шан не сразу смог поверить такому исходу, смотрел некоторое время, не вернётся ли тот назад. Но со стороны чащи теперь было всё тихо.

Шан подошёл к женщине:

- Ты... как? Жива?

Кида попыталась подняться на дрожащих и подгибающихся руках. Не получалось. Руки, словно чужие, не слушались.

Шан мельком оглядел женщину. Лицо всё в крови. Но это, вроде, лишь царапины. Руки покусаны. Но, в общем, цела.

Он нагнулся и взял её на руки.

- Я сама, - слабо запротестовала она. Голос тоже не слушался.

- Ничего. Ты лёгкая. Мне не трудно.

Кида притихла.

Шан пошёл к чужому племени. Первый раз не таясь.

Всё это время из-за широкого ствола какого-то дерева сверкал круглый от ужаса Пешин глаз. Вскоре мужчина целиком выскользнул на свет. Перепугано огляделся - не видать ли медведя? На всякий случай пошёл вон из леса следом за Шаном, в невольном восхищении повторяя слова:

- «Ну иди ко мне. Сейчас я тебя буду резать, жарить и жрать». Ни хрена себе!


Вечером около костра сидели в новом составе. На только что снятой, ещё толком не просохшей, медвежьей шкуре расположился Шан. Так племя почтило его отвагу. Так выразило ему благодарность. Хотя понимали, что теперь перед ним в неоплатном долгу.

Сам Шан смотрел на новых знакомых, слушал их, помалкивал.

Кида. Показала пример мужества. Ни стона, ни жалобы. Теперь сидела вся израненная и облепленная детьми. Когда успела столько нарожать? - удивился Шан.

Ара. Наконец удалось рассмотреть ближе. Действительно, красавица. Но на ней пересекаются сразу несколько взглядов. И недобрые в том числе. Кажется, тучи давно сгустились над её головой. Вот-вот грянет гром. И Пеша не один в той буре будет бултыхаться.

А между тем лохматая башка Пеши время от времени показывалась над обрывом, чуть замаскированная травой. Шан украдкой бросал в его сторону взгляд, опасаясь за придурка. Как бы в эту башку какая идея не пришла.

И чуть в стороне от других сидела ещё одна красотка. И Шана весь вечер смущал её пристальный вызывающий взгляд. Парень прекрасно знал, что этот взгляд означает.