2045 поколение растаявших льдин. Ч 16 Лопата

      

Всё происходящее — ВЫМЫСЕЛ, и все совпадения абсолютно случайны.

Это шестнадцатая часть книги. Читайте предыдущие части, опубликованные на Прозе.Ру в сборнике «2045: поколение растаявших льдин».

Trigger warning: в книге упоминается зависимость от просмотра порнографии. Если вы или ваши близкие столкнулись с такой проблемой либо же с другим зависимым поведением — вы можете посещать встречи Смарт Рекавери для людей с зависимым поведением и их родственников. Напишите на этот адрес электронной почты, чтобы получить ссылку на встречу smartrecoveryinrussian@gmail.com

***

С самого утра Таисия Марловна чувствовала себя неважно. Она проснулась, но поняла, что хочет лежать дальше. Не было сил, чтобы встать, и мир казался лишённым глубины.

Плюша будила хозяйку, обнюхивая лицо огромным мокрым чёрным носом.

— Ну что же ты, Плюша! Мы обязательно выйдем наверх. Только подожди немного…

Таисия Марловна протянула руку к тумбочке и взяла телефон. «Посижу-ка немного в интернете, посмотрю кто что пишет. А то вдруг ядерная война началась, а я не в курсе».

Пришли сообщения от Пересвета Яровратовича, который был в сети. Таисия Марловна стала договариваться с ним:

— Привет, Таисия Марловна! С удовольствием поеду к твоей подруге и помогу ей с созданием сада. На данном этапе нам нужны только лопата и мотыга. Деревья сажать будем потом. Сегодня я не занят, но лучше поехать с утра.
— На велосипедах поедем? Или другой транспорт поищем?
— Поехали на обычных великах.
— Окей. Давай я Марфе Силантьевне напишу?

Марфа Силантьевна, к счастью, тоже была в сети: «Если вы сейчас хотите приехать, то давайте. Всё равно я не занята».

Таисия Марловна написала Пересвету Яровратовичу: «Встречаемся через час, хорошо? Я только проснулась, надо умыться, одеться».

Пересвет Яровратович согласился. «Окей, я приду ровно через час».

Таисии Марловне не хотелось никуда идти. «Да что со мной такое? Хочется лежать на кровати и не шевелиться. Но я обещала — значит надо всё сделать. И Плюша перевозбудилась».

Плюша воодушевлённо прыгала и виляла хвостом из стороны в сторону. Таисия Марловна протянула руку, взяла с тумбочки сигарету и закурила, лёжа в кровати. «Нельзя так делать, но я всё равно делаю». Плюша недовольно заворчала, издав собачий хрюкающий звук.

— Ну же, Плюша. Не возмущайся, а лучше помоги встать. Надо собираться.

Таисия Марловна вздохнула:

— Пересвет Яровратович не удивится, что я опаздываю. Привык.

Пересвет Яровратович был пунктуален и пришёл вовремя, но застал Таисию Марловну не готовой к выходу. Она искала какую-то вещь в своём собственном доме, потерянно водя глазами из стороны в сторону.

— Таисия Марловна, ты выглядишь скверно. Что с тобой? Продуло от кондиционера?
— Нет, ничего подобного. Не соображаю…
— Может останемся дома и позовём врача?
— Ну уж нет. Похоже, что я просто сильно устала. Поехали.
— Ты уверена?
— Да.

Пересвет Яровратович задумался:

— Давай ты сядешь в грузовой велосипед, а я тебя повезу?
— Ну давай. Тогда надо взять сидушку. Ещё я возьму зонтик от солнца. Не так-то уж и долго ехать — семь километров. Велосипед хороший. И дорога хорошая. Доедем быстро. Спасибо тебе, Пересвет Яровратович.
— Отлично.

Через час Таисия Марловна, Пересвет Яровратович и Плюша вышли на улицу, обмотавшись охлаждающими костюмами. Светило солнце (как и всегда), и небо было ослепительно голубым.

Таисия Марловна села в кузове грузового велосипеда, Пересвет Яровратович вёз её, а быстроногая меховая Плюша бежала рядом. Таисия Марловна держала солнечный зонтик попеременно то над Пересветом Яровратовичем, то над собою, то над Плюшей.

— Таисия Марловна! Велосипед этот крутой.

Марфа Силантьевна жила в пустыне. К её дому вела одна полузаброшенная дорога, по обе стороны которой простирались замусоренные бескрайние раскалённые пески.

— Мы очень долго собирались, к сожалению, теперь уже наступила жаркая часть дня.
— Моё охлаждение в порядке.
— Ну мой костюмчик тоже в полнейшем порядке. Но всё равно жарко. В глазах темнеет. Давай попьём воды.

В сумке лежали аккумуляторы и бутылки воды. Периодически путники останавливались, открывая новую бутылку с водой. Они пили сами и поили Плюшу.

Марфа Силантьевна встретила гостей на пересечении главной широкой дороги и более узкой дороги, которая вела к её домику.

— Всем привет. Меня зовут Марфа Силантьевна. Я живу в пустыне. Вы Пересвет Яровратович?
— Именно так.
— Поехали скорее. На улице не очень круто.
— Костюмы подтаяли.

Последняя часть дороги была более утомительной, потому что путь перешёл на грунтовку, пускай и хорошо утоптанную и укатанную, имеющую ровную твёрдую стабильную поверхность.

Дом Марфы Силантьевны был затерян в песках и казался неприступной крепостью. Вокруг маленького домика не было ничего, никаких других домов или строений.

Скоро трое человек и Плюша оказались в домике у Марфы Силантьевны и радостно включили кондиционер. Он пискнул и обдал их струёй живительной прохлады.

— Какой же кайф!
— Боюсь, что я обгорела. Надо помазаться кремом после загара.

Таисия Марловна чувствовала себя неважно, у неё кружилась голова и темнело в глазах. Поездка по жаре, к сожалению, не прибавила здоровья.

— Похоже, что Таисии Марловне нужно попить воды, помыться и переодеться. У тебя есть с собой запасная одежда в пластиковом мешке?
— Конечно. Как у всех современных людей, живущих здесь.

Марфа Силантьевна заикнулась:

— ТТТТуалет и дддддуш... Ттттолько на улице. Пойдём. Провожу тебя.

Марфа Силантьевна и Таисия Марловна вышли на улицу, взяв с собой необходимые вещи.

Пересвет Яровратович отдыхал, сидя под кондиционером. Он достал телефон и решил проверить сообщения. И первое из них очень удивило и обрадовало его.

«Дорогой Пересвет Яровратович! Мы хотим принять твоё приглашение и приехать в Египет. Можем ли мы остановиться у тебя и пожить две недели в твоём доме? Если ты согласишься, то мы сегодня же или завтра купим билеты. Мишель и Энтони.».

Пересвет Яровратович обрадовался письму и незамедлительно ответил: «Да, конечно, приезжайте. У меня в домике одна комната пустующая есть — поселю вас в ней. Кондиционер в ней имеется».

Таисия Марловна вернулась, и Пересвет Яровратович обрадовался и принялся рассказывать ей воодушевляющую новость:

— Марфа Силантьевна, ко мне гости из США приедут. Буду обустраивать гостевую комнату. В ней долго никто не жил. Я живу в частном доме, также как и ты. Только мой домик побольше, твой-то совсем крошечный.
— Ну да. Есть квартиры-студии, а у меня дом-студия.

Пересвет Яровратович начал нервно смеяться:

— Ты выбираешься из паутины проводов, из царства киберпанка, а потом идёшь на улицу в туалет?
— Именно так! Какой ты проницательный…
— Ужас какой. Слов нет. Ты живёшь в киберсарае.
— В бараке цифрового концлагеря.
— Криптолачуге…

Пересвет Яровратович спросил:

— Давай охладимся как следует, а потом начнём копать. Лопата есть?
— Да, всё есть. Я купила специальную узкую лопату для раскапывания песка.
— Хорошо.

Таисия Марловна помылась и вернулась обратно в домик. Но помыться нужно было и остальным, ведь их одежда пропиталась потом насквозь настолько сильно, что стала твёрдой, будто бы накрахмаленная.

Марфа Силантьевна и Пересвет Яровратович управились с мытьём гораздо быстрее. Через какое-то время они вышли на улицу, надев охлаждающие костюмы.

— Ну что! Для начала надо разметить участок. Где будем копать?
— Всё уже размечено. Я запланировала места для будущих деревьев. Они будут довольно близко к дому, чтобы притенять его.
— Верная мысль.

Пересвет Яровратович и Марфа Силантьевна приступили к садовым работам.

Пересвет Яровратович и Марфа Силантьевна выкопали несколько маленьких круглых ямок. Таисию Марловну они попросили остаться дома. «Если ей плохо от солнца, то надо остаться в домике. Если она не придёт в себя, то надо будет обращаться ко врачу».

Пересвет Яровратович учил:

— У тебя уже есть компост?
— Ну да, один пакетик собрала.
— Вот давай его и бросим в первую ямку.

Марфа Силантьевна полезла на крышу. Пересвет Яровратович удивился:

— На крыше?
— Ну да. У меня на крыше стоят солнечные батареи и антенны. Теперь для компоста будет ещё место.
— В пакетиках хранишь?
— Ну да.
— Органические отходы, завязанные в мешок — своего рода биологическое оружие.

Марфа Силантьевна спустила вниз пакет, в котором внутри что-то происходило.

Марфа Силантьевна поёжилась, а Пересвет Яровратович отточенным движением высыпал изрядно воняющее содержимое пакета в одну из ямок.

— Готово. Теперь желательно чем-нибудь накрыть.
— Вот доска.

Марфа Силантьевна принесла доску. Пересвет Яровратович накрыл доской яму с компостом.

— Это от мух. А, ну ещё. Заведи ведёрко для грязной воды. Когда моешь посуду, то самую первую воду с остатками еды надо выливать в ведёрко. А потом из ведёрка поливать растения.
— Хорошо. Давай прямо сейчас так и сделаем.

Пересвет Яровратович спросил:

— У тебя есть шланг, ведущий на улицу? Или уличный кран?
— Да, есть кран. А шланга нет. Надо купить. Какой посоветуешь?
— Без разницы. Они все одинаковые.

Марфа Силантьевна показала Пересвету Яровратовичу кран. Он находился на другой стороне домика рядом с мотором для закачивания воды.

— Как к тебе вода поступает? По трубам?
— Нет, вовсе нет. Заказываю водовоза. Приезжает или буйволиная тележка, или машина на солнечных батареях. Поэтому воду приходится экономить.
— Ну значит будешь грязную воду в сад сливать. Только вот сильно мыльную воду не надо. И порошок стиральный тоже.

Марфа Силантьевна и Пересвет Яровратович подошли к крану. Пересвет Яровратович удивился:

— А что это у тебя тут такое? Подвал?
— Это бомбоубежище. Сделано по всем правилам. Оно очень глубокое, и поэтому в нём не жарко. Внутри хранится небольшой запас моих любимых продуктов: чипсов и газировки. Ну и консервы ещё.

Пересвет Яровратович был удивлён:

— А почему ты живёшь в домике? Ты можешь жить в бомбоубежище, если в нём не жарко.
— Во-первых, оно микроскопическое. Очень тесное. Во-вторых, не хочу жить без солнечного света. Во многих религиях солнечное божество является самым главным в пантеоне. Вряд ли это случайность.
— Кто построил бомбоубежище?
— Не знаю. Может спрошу когда-нибудь у лендлорда.

Пересвет Яровратович и Марфа Силантьевна закончили садовые работы через несколько часов. Марфа Силаньвна благодарила Пересвета Яровратовича и много играла с Плюшей, которая радостно прыгала и виляла хвостом.

Ближе к ночи Таисия Марловна и Пересвет Яровратович поехали обратно к себе.


***

Нильс сидел в четырёхместной камере. Подводная тюрьма для дезертиров многим жителям стран третьего мира показалась бы санаторием. Арестанты были обеспечены благами цивилизации: продуктами, душем и туалетом, чистыми кроватями, полотенцами и постельным бельём.

Говорили, что за взятку можно попасть в камеру получше, но у Нильса не было на это средств.

Нильс ощущал свою бесполезность. «Я заперт в четырёх стенах. Лишён возможности трудиться. Не могу делать ничего продуктивного и созидательного. Будто бы я постарел и оказался в доме для пенсионеров. Вместо юной бурлящей крови в артериях течёт старческая немощь».

Нильс писал письмо маме:

«Здравствуй, дорогая моя. Как же невероятно я по тебе скучаю! Ты не представляешь… Хочется обнять тебя и погладить наших пушистых друзей. Сесть вместе на диван и чувствовать мурчание и тепло.

Сыта ли ты, нет ли у вас перебоев с едой? Мы регулярно недополучаем продукты. Говорят, что люди недоедают во всей стране. Но мне много еды и не нужно, учитывая то, что я малоактивен.

Вот как проходит мой день.

Я просыпаюсь в камере, где четыре койки и две двухэтажные кровати. Сейчас нас три человека. Стена, которая граничит с внешним миром, абсолютно прозрачная, и через неё видно подводный мир: проплывающий пластиковый мусор, пакеты всякие и упаковки, рыбок и водоросли, пузырьки. Вода то тёмная, то светлая, бывает она и мутной, и чистой.

Периодически там ходят водолазы, проверяя надёжность стены. У них трубка изо рта смешно торчит.

Между кроватями стоит столик, а в углу — шкаф, разделённый на четверых, где у каждого  своя полка. Туалет и раковина есть в камере, а душ находится в общем коридоре.

Кровати и шкаф сделаны из переработанных пластиковых пакетов. Говорят, что раньше в тюрьмах люди спали на железных кроватях, и ухитрялись отпиливать от них куски, чтобы использовать в качестве оружия. Сейчас такого нет.

Нет металлических решёток как в двадцатом веке. Всё стеклянное или же из переработанных пакетов. Всём всё видно, и обстановка кажется воздушной, эфемерной. Знаешь, я ощущаю себя здесь пластиковым пакетом, плывущим по волнам. Такой же мутновато-прозрачный, белёсый, помятый и полностью подвластный течению.

В двери есть дырка, через которую в шесть часов утра всем арестантам выдают сахару или сахарозаменителя и полусырого хлеба. Потом через час дают жиденькую кашу. После этого все выходят в коридор на проверку, где надзиратели пересчитывают заключённых и сверяют со списком. На этой проверке ты можешь отдать надзирателям жалобу или заявление. Люди жалуются на испорченную еду, сломавшуюся кровать, какие-то такие вещи.

Компьютеров и телефонов у нас нет. А писать от руки все разучились — 2045 год на дворе. Печатать приходится на печатной машинке. Откуда вообще эти машинки взялись? Последняя фабрика по производству печатных машинок закрылась лет сорок назад. Но специально для обеспечения тюрьмы полузабытую технологию вернули к жизни.

Представь себе клавиатуру, которая не подключена к компьютеру, а присоединена к небольшому ящику, в который заправляется бумага. Ты нажимаешь на клавиши, и на бумаге выбивается текст. На клавишах только латиница.

Есть у нас и тюремная библиотека, а ещё мне оформили подписку на две газеты и один журнал. Да, мы как в двадцатом веке живём: читаем бумажные книги, газеты и журналы, ходим в библиотеку, печатаем на печатных машинках.

Дают нам и обед, и ужин, но еды довольно мало, и она не очень хорошая. Суют её в дырку на двери. Посуда у каждого из нас своя: ложка, тарелка, кружка. У меня ещё есть большая миска для салата.

На те деньги, что собирают для меня правозащитники, я покупаю себе еду. И с сокамерниками делюсь. Как же хорошо, что меня поддерживают другие люди… Ведь тебе одной было бы очень тяжело с таким справляться. В тюрьме сохраняется разделение на богатых и бедных. Деньги решают всё. Всё продаётся, всё покупается.

Купить можно много чего — были бы средства. Я обхожусь малым, но очень люблю консервированную фасоль в банках и сушёные водоросли, которых здесь множество видов. Постоянно ем чеснок и лук, чтобы не заболеть. Очень боюсь заразы: в тесноте любая болезнь моментально передастся окружающим.

Еда, которую я ненавижу: варёные жуки. Они напоминают склизкую массу, в которой попадаются колкие и жёсткие лапки. Ни за что не стал бы есть такое на воле. Дают их часто — отдаю сокамернику. У него потом лапки жуков застревают между зубов, и он выковыривает их ногтями, после чего пытается проглотить во второй раз. И говорит при этом: «ням, жучиная нога».

Ночью выключают свет, и дом наш общий погружается во тьму. Темнеет здесь постепенно, и я люблю наблюдать за игрой золотых лучей сквозь толщу воды.

А как проходит твой день? Мне невероятно хочется вновь ощутить нормальную обычную жизнь. Кормить котиков, грести на лодке, ходить в рыбную лавку, сидеть в телефоне и за компьютером, обсуждать новости с соседями. Стараюсь не думать об этом, чтобы не грустить, но не получается. Иногда вижу сны, где я дома, где всё нормально.

Часто вспоминаю свою работу на базе отдыха «Льдинка». Читал в газете новость, что там забастовка. Забастовку поддерживаю. Многих работников базы кидали на деньги. Задерживали зарплату, не выплачивали нужные суммы, придумывали абсурдные штрафы. Заставляли работать больше, чем человек может выдержать. А ведь это очень опасно. Однажды мне не дали поспать нормально и выгнали работать. Я выпил большую железную банку энергетика, чтобы взбодриться, и потом до вечера икал. Грёб, икая в такт хлюпанию вёсел. Выглядело смешно. А если бы лодка перевернулась? Кто ответил бы? Правильно, работник, а вовсе не жадные хозяева, которые выгнали на смену. Они-то смогли бы отмазаться, а я нет.

Хочу связаться с кем-то из бывших коллег, чтобы обсудить детали. Но не знаю как это сделать.

Скажи, мамуль, люди спрашивали про меня? Соседи или друзья? Продавец в рыбной лавке? Мне не хватает общения, хотелось бы, чтобы люди писали письма. Если будут спрашивать, то объясняй им как писать.

Люблю тебя и обнимаю крепко. Твой Нильс».

Завершив письмо, Нильс вытащил лист из печатной машинки и аккуратно сложил его. «Завтра отдам письмо, его отсканируют и пришлют мамочке. А она будет сидеть и вчитываться».

Нильс убрал письмо, после чего продолжил созерцать в окно умиротворяющий, но несколько поднадоевший пейзаж.

***

Махмуд сидел дома один. Квартира Милены Ириновны выглядела как жилище типичных холостяков: Махмуд и Роджер тратили минимум времени и сил на уборку и обустройство быта, чтобы не напрягаться, но при этом не зарастать грязью.

Махмуд был расстроен. Он ждал следующей встречи с сыном. Ему предложили бесплатного психолога, который должен был помочь разобраться с ситуацией, дали несколько листовок с группами поддержки: «Для родителей детишек с расстройствами потребления контента», «Для родителей-одиночек и разведённых», «Для родственников людей с зависимым поведением».

Ещё Махмуду предложили бесплатно съездить на озеро Саван, чтобы отдохнуть, но он отказался. «Не хочу случайно встретить там Милену. Если бы она хотела со мной общаться, то не стала бы оставлять ключи под ковриком. Не вижу смысла ей навязываться».

Махмуд был одинок. «Абдулла, похоже, не помнит меня вообще. Любой другой человек мог бы сказать моему сыну: «Абдулла, я твой папа», и Абдулла поверит. Ну это если мама не вмешается. И Милена встретила меня не очень ласково, но зато берёт с нас очень маленькие деньги. Мы договорились, что мелкие домашние поломки чиним сами, не разговаривая по этому поводу с ней».

Он был очень рад тому, что смог трудоустроиться в интернат. Но с детьми он никак не взаимодействовал: в первый день работы ему поручили отмыть забор, находясь снаружи.

Махмуду предстояло пройти тест на педофилию — только после этого он сможет по работе контактировать хотя бы с кем-то из детей. «Мне рассказали, что этот тест болезненный и жуткий, что есть вероятность сойти с ума. Обещали медицинскую страховку и помощь, но всё равно очень страшно. А что если меня не смогут вылечить? Что если я сойду с ума и навсегда таким останусь? Буду видеть галлюцинации, испытывать флешбеки или что-то вроде этого — неужели мне не хватает того дерьма, которым уже набита голова? Узнав про тест, я засомневался, нужна ли мне работа на таких условиях. Ведь я могу сюда просто приходить как остальные родители. Забирать Абдуллу на какое-то время или общаться в специальной комнате. Но если я откажусь проходить тест, то они могут подумать, что я педофил и поэтому отказываюсь. Звучит очень страшно! Вспоминаю детский анекдот, где надо прыгнуть на выбор либо в бочку с мочой, либо в бочку с блевотиной».

Махмуду нравилось жить вместе с Роджером. Роджер недавно устроился на работу, собирается накопить деньги и переехать в квартиру получше. «С одной стороны, я рад за Роджера, пускай ему будет хорошо! С другой стороны, я ему завидую. Он нашёл работу, а я не нашёл ничего. Ну ладно, хватит киснуть. Пойду куплю чипсов и газировки».

Махмуд обмотался охлаждающими костюмами и пошёл вниз. Он шёл по лестнице, задумавшись, и вдруг у самого выхода из дома столкнулся с незнакомцем.

— Ой, извините пожалуйста! Я вас не заметил!
— Ничего страшного. Кстати, я недавно сюда переехал и никого тут не знаю. Меня зовут Мина Мина.
— Меня зовут Махмуд. Я очень долго жил в Гренландии, вернулся в Египет только недавно, работу ищу.

Мина Мина обрадовался:

— Ого! Если ты хочешь, то устраивайся работать курьером через приложение как я. Могу показать как это делается. Ничего сложного.
— А платят нормально?
— Да. Раньше курьерам платили очень мало, но после глобального потепления Международный профсоюз курьеров добился для всех повышения заработной платы. Ну и ещё… Мой друг ищет человека, который будет чистить бассейн на вилле в Эль Гуне. Могу дать его телефон.
— Давай! У меня нет ни лошади, ни велосипеда, чтобы работать курьером, а мыть бассейн я могу.
— Телефон запиши.

Мина Мина дал Махмуду номер телефона.

— Скажи, что это от меня.
— Спасибо тебе, добрый человек! Ты очень выручил меня.
— Не за что. Ну ладно. Пойду-ка восвояси. Я живу на нулевом этаже около воздушного бассейна.
— А я на самом верхнем.
— Пока!
— До встречи, сосед!

Махмуд очень обрадовался. «Надо купить еды и позвонить по этому номеру».

Махмуд набрал номер. Собеседник сбросил звонок и прислал приглашение общаться текстом в Бесконечной ленте.

Махмуд принял его.

Будущий работодатель прятался за розовым мультяшным аватаром и попросил приехать на следующий день.

Махмуд ликовал. «Неужели я тоже скоро найду работу! Вот это будет круто».


***

Всеволод Иванович и Ютта находились на лодке посреди моря.

— Надо срочно звонить и выяснять, куда нам плыть.

Всеволод Иванович связался по защищённому каналу с ближайшей базой, где им выдали координаты.

Телефон Ютты был оклеен суперпрочным чехлом и толстенным слоем защитной плёнки. В порты для зарядки и проводных наушников были вставлены специальные плотно прилегающие резиновые заглушки. Картину завершал крошечный брелок с маленьким розовым котёночком, свисавший со столь мощного и брутального чехла.

— Всеволод Иванович, когда началась «напряжённость» между Тайванем и Китаем, то я первым делом побежала в магазин телефонных аксессуаров и приобрела все эти штуки.
— И правильно. Только вот… Смотри, связь почему-то пропала.
— Серьёзно? Мы только смогли получить координаты — и связь пропала?
— Ну мы и везунчики.

Всеволод Иванович и Ютта гребли столь быстро, сколько могли, но при этом продолжали общаться. 

Сначала Ютта села за вёсла:

— Я занималась греблей много лет, чуть ли ни с самого детства. Руки у меня ого-го. Скажи, ты взял еды же, да? С мыслию о том, что мы будем долго плыть на остров.
— Покушать взял.
— Разворачивай Война войной, а обед по расписанию.

Всеволод Иванович съел сочный бутерброд, купленный в ларьке около пристани, попил чуток брусничного сока, затем открыл пакет чипсов и начал ими забористо хрустеть.

— У меня бутерброд похожий. А вместо брусничного сока яблочный. Знаешь, последнюю неделю мне страшно хотелось всё время брусничного сока, а потом он надоел и начало хотеться яблочного.

Всеволод Иванович сменил Ютту на вёслах.

— Ты взяла бутерброд с веганской котлетой из водорослей? Ты же вроде не вегетарианка.
— Вкусно же! Будто бы я поедаю дух моря. А ещё в нём вяленые помидорки.

Всеволод Иванович был напряжён:

— Очень хотелось бы послушать новости, но связи нет. Что за наступление-то? Утром я встал, зная, что ситуация на фронте стабильная, за последние пару месяцев ничего не менялось. А тут внезапно наступление. Чем занималась наша разведка?

Ютта замялась:

— Знаешь, я хотела тебе кое-что сказать. Пока мы посреди воды, пока никто не слышит. Про то, что было со мной на острове.
— И что же? Там нечто плохое случилось? Тебя кто-то обидел?
— Нет, никто меня не обижал. Меня опасно обижать. Не хочу хвастаться, но я могу и в глаз двинуть в случае чего. Ситуация была следующей. На острове сидели несколько человек. И один из них испытывал просто страшнейшие «кумары». Просыпался среди ночи и орал как резаный, плакал, катался по полу, угрожал суицидом, резал себе руки острым камешком, ел песок и вызывал рвоту… Я и знать не знала, что от порно бывает настолько сильная «ломка». Очень долго сомневалась, но в итоге предложила: давай-ка я тебя «раскумарю». Побуду твоей заменой порно. Пойдём в лес, посмотришь на мои сиськи, подрочишь. Потому что надоело терпеть эту шизу, хотелось покоя любой ценой. И знаешь что? Он отказался…
— Чего?
— Да, он сказал, что живые люди в тысячу раз хуже порно. Человек этот настолько сильно был зависим от «картинок», что не воспринимал живых людей.

Всеволод Иванович задумался. «Почему она мне это рассказывает? Что ею движет?» — но промолчал.

— Ютта, скажи, может быть этот несчастный не любит блондинок?...
— Ему предлагали «раскумариться» всеми доступными способами. Вокруг несчастного порно-аддикта собралась интернациональная бригада. Люди разных возрастов и национальностей. С самой разной внешностью. Он задолбал всех. На острове для порнозависимых было много «пациентов», и этот персонаж всех превзошёл.
— Чем всё закончилось? Какая судьба у этого человека?
— Посидев на острове для порнозависимых, он вернулся на «большую землю» и первым же делом начал снова дрочить на порно. Вёл себя абсолютно неадекватно. Психиатры признали его невменяемым, а военные решили, что ему нельзя давать в руки оружие. Поэтому он отправился в глубокий тыл и сейчас копает картошку. Ты ведь знаешь, что после нахождения на острове некоторые всё равно не вылечиваются? Кого-то из них отправляют воевать в максимально «горячую точку», кого-то посылают домой к маме, а кого-то отправляют заниматься гражданскими делами.

Всеволод Иванович заплакал.

— Да что же с нами сделало это дурацкое онлайн-порно! Во что мы превратились? В сопляков, которые теряют остатки разума при виде картинок с пиписьками? Это что вообще за фигня такая? Как мы до такого дошли?

Ютта была в шоке. «Первый раз вижу, что он плачет. Настоящими слезами, которые мочат усы. Предпочла бы никогда в жизни подобного не видеть. А ведь он сам мне рассказывал жуткие истории про порнозависимость и про остров. Про Махмуда и Фёдора Ивановича, который разбежался и прыгнул со скалы. Про товарища, который бил себя током. Про глазную тушь и другие прибамбасы, откровенно вредящие здоровью. Ну и дела».

Ютте и Всеволоду Ивановичу не оставалось ничего иного, кроме как усиленно налегать на вёсла и грести.

Через какое-то время Ютта задумалась, воткнула в телефон наушники и включила радио.

На радио шла передача: «Войска Гренландии терпят сокрушительное поражение. Армия Объединённых Королевств: Дании и Великобритании продвинулась вперёд как никогда. Неужели «коренному перелому» быть, неужели одна сторона смогла добиться существенного перевеса?»

Всеволод недовольно перебил бубнёж радиостанции:

— Ютта, ну что ты пропаганду вражескую слушаешь!
— Дослушаем вражескую пропаганду — послушаем нашу. А если повезёт, то напоремся на военных экспертов с их независимым мнением.

Всеволод Иванович налёг на вёсла:

— Ненавижу военных экспертов. Пытаются быть нейтральными, но на войне так нельзя.
— Сплошной самообман!

Ютта переключила радиостанцию:

«На нас вероломно напали. Нас подло атаковали исподтишка. Наши солдаты погибают, наш народ в отчаянии. Мы не проиграем и не сдадимся. Рано или поздно мы окончательно сбросим иго колонизаторов. После глобального потепления Гренландия добродушно открыла двери переселенцам и климатическим беженцам со всех уголков мира. В нашей армии служат по доброй воле, а не по принуждению. Мы оплот прогрессивных ценностей».

— Ютта, это не факты, а просто громкие эмоциональные тирады. Что происходит-то?
— Они сказали, что побеждают. Мы сказали, что на нас вероломно напали.
— Никакой конкретики.

Всеволод Иванович и Ютта притихли. «Мы уже достаточно близко к месту встречи».

Их встретил на воде небольшой катер, сделаный из металла, основательно покрытый заклёпками. На катере было двое человек:

— Приветствую морских потеряшек. У вас ответственная миссия. Вы сможете изменить ход войны. Лезьте скорее в катер.
— Хорошо.

Всеволод Иванович и Ютта забрались внутрь, и катер поплыл.

***


У Оюшминальда не было своего компьютера, поэтому он решил зайти в гости к Валентине Кларовне. «Я выучил все песни, доставшиеся мне от родителей. Мне нужны новые аккорды. До этого Тамер доставал, а теперь Моя Прелесть Валентина Кларовна обещала помочь».

Валентина Кларовна встретила его в расстёгнутой рубашке:

— Привет, сладенький.

Валентина Кларовна и Оюшминальд поцеловались.

— Купи себе компьютер, пожалуйста. А пока что вот. Смотри.

Валентина Кларовна открыла на своём компьютере тщательно зашифрованный даркнет-сайт с аккордами для гитары. Оюшминальд сел у монитора с бумажной тетрадкой и ручкой, после чего принялся всё записывать.

— Не буду тебя отвлекать.

Пока Оюшминальд был занят, Валентина Кларовна проверила сообщения от «А1»: «Спешим доложить, что мы полностью расклеили первую партию листовок. Ждём следующую.

«Молодцы девочки».

Валентина Кларовна продолжила читать: «Раз не удалось ничего узнать про Анжелу, то нужно выяснить другое: что происходит на первом тарифе? Дело в том, что в интернате для порнозависимых детей есть три тарифа. Интернат, в котором находится Анжела, обслуживает только третий и второй. Нужно узнать, что происходит на первом».

Валентина Кларовна задумалась и отвечать пока что не стала. «Как они собираются распорядиться полученной информацией? Побегут спасать детей? Когда-то давно защитники животных напали на лабораторию, в которой проводились испытания на мышах. Они выпустили мышей на волю, и те, приученные к отборной овсянке, погибли от голода и холода в диких условиях».

Валентина Кларовна запустила руку в вазочку с кузнечиковыми чипсами со вкусом лука, которую подвёз робот, и пошла смотреть в Бесконечной ленте «Мемы для тех, кому за сто».

Оюшминальд переписал на бумажку три или четыре песни. Ему с трудом давалось письмо. Валентина Кларовна задумалась о том, что его ровесники в большинстве своём вообще не умеют писать от руки. «Оюшминальд хотя бы старается и пытается, что добавляет ему очков».

— Ну всё. Пока что хватит.
— Купи себе компьютер, мамин ты бродяга.
— Обязательно куплю. Настроишь мне даркнет?

Валентина Кларовна засмеялась:

— Ну ты и ламер, Оюшминальд! Ты настолько не умеешь пользоваться компьютером, что просишь о помощи бабку, которая на сто лет старше? Вот это чудеса…
— Почему бы и нет. Раньше был стереотип, что старики не умеют пользоваться компами. А потом выяснилось, что молодёжь не сильно умнее. В любом поколении есть компьютерные задроты, а есть ламеры.
— Пойдём смотреть фильм.

Оюшминальд убрал записи к себе, и они остались вдвоём.

***

Бригитта была в пути. Она сидела верхом на Барсике, а Персик шёл рядом.

Верблюды никуда не спешили, и Бригитта тоже не торопилась. Она позвонила Марфе Силантьевне, чтобы скоротать время на самом скучном отрезке своего маршрута:

— Алло, привет. Не отвлекаю? Говорить можешь?
— Могу, но не очень долго. Дело есть какое?
— Да, есть дело. Нужно «пробить» человека, узнать, что это за тварь такая.
— Поняла.

Верблюды шли по пустыне. Бригитта смотрела по сторонам, созерцая бескрайние пески. 

Буквально через десять минут Марфа Силантьевна отправила Бригитте необходимые данные.

— Вот, посмотри. Бригитта, я не советую тебе связываться с этим человеком.
— Окей.

Бригитта пролистала сообщения. Директор магазина, в котором работала Ясмин, у некоторых людей записан в телефонной книге как «Мудила Из Магазина», «Говнюк Новая Хургада» или «Злое Обиженное Чмо».

Бригитта опечалилась. «Почему Ясмин молчала? Надо было уходить из магазина гораздо раньше. Ибо с неадекватами связываться опасно».

Когда Бригитта вернулась домой, то застала весьма неприятную картину. Жилище посетил некто, пожелавший остаться неизвестным, уничтожил и погромил всё прочее имущество. А кондиционер украл, сделав тем самым квартиру непригодной для жилья.

Бригитта погрустнела, но не сильно. «Кондиционер был украден мной — теперь его украли у меня. Мебель найдена на помойке. Не жалко. Проблема в другом. Получается, что человек по кличке «Мудила» добрался сюда раньше меня. Это место теперь не безопасно. Надо уезжать. Навсегда».

Бригитта напоила Барсика и Персика, нагрузила на них все свои вещи. Они поехали в сторону дома Ясмин. «Достанем ретро-консоль, вечером поиграем в Хотлайн Майями. Старое доброе ультранасилие!».

Бригитта никогда не закрывала дверь своей квартиры на ключ, считая это идеологически неверным. Уходя, она оставила дверь открытой настежь. «Заходи кто хошь! Бери что хошь!»

***

Таисия Марловна сидела в очереди у врача. «Ну сколько уже можно. Примите же меня наконец. Я почти час сижу в вашей приёмной».

Врач пустил Таисию Марловну в свой кабинет:

— Добрый вечер, что вас беспокоит?
— Я с трудом добралась сюда. И ждать было так тяжело. Всё, что я делаю, смертельно меня утомляет. А недавно меня начало тошнить по утрам.
— Ты беременна?
— Это исключено. Не от кого беременеть.

Врач переменил тактику:

— Скорее всего, вам нужно завести любовника. Сразу станет лучше.

Таисия Марловна насторожилась. «Да ты издеваешься. И за это я ещё и заплатила? Вот урод!» — но у неё не было сил с ним спорить.

Врач назначил Таисии Марловне анализы крови и мочи.