Бегство. Часть 4. Остров. 1-12

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ОСТРОВ.

ГЛАВА I. Обратно.

     Белая лодка с десантом престарелых волонтеров, накормленных легким ужином, выполнивших свой долг по усмирению динозавров на Острове («Мир был спасен» по заявлению начальника охраны Острова), взяла курс на Восток, обратно к причалу курортного Городка. Время близилось к вечеру. Несильный ветер гонял по небу редкие облака. Ленивые волны бегали по глади моря, не желая создавать барашков. Береговая линия Острова давно скрылась за горизонтом.

- И все-таки, кто же вы? – не унимался я, отворачиваясь от встречного ветра, стараясь, что бы он не уносил мои слова в другие уши, поддерживая тон голоса на уровне шума набегающих волн.

- Знаешь – сказала Агриппина Прокопьевна – сейчас более актуален вопрос: «кто ты?». Тут, видишь ли, дружочек, так все закрутилось… даже не знаю, как тебе сказать, чтобы не вызвать мгновенный коллапс всего организма…
У меня действительно сердце ухало как набат, воздух ощущался густым и не помещался в груди, а в глазах бегали цветные круги. Но, я напрягся, чтобы не упустить ни одного слова.

- Никто достоверно не знает когда и где сформировался коридор, объединивший в себе далеко не один переход через границы, соединяющие различные вселенные. Ты же, наверное, слышал о «многомерности мира», о параллельных вселенных?

 - Да, мне кажется, в этом есть что-то знакомое… - смутно заглянул я в темноту своего подсознания – Кажется, я когда-то слышал или читал… (где я читал? я за свою жизнь в живую ни одной книги не видел, кроме текстов отчетов на экране монитора в Ведомстве) там еще шла речь, что вселенная похожа на огромный кристалл, каждая грань которого это отдельный мир или вселенная, вроде бы теоретически возможны переходы через ребра или границы, соединяющие грани при возмущение поля… темпорального кажется… Получается ученым удалось совершить переход через грань?

- Ну вот, ты, оказывается, еще и теоретически подкован – с легкой иронией сказала старушка.

- Что вы, что вы! Я вообще не владею никакой теорией, это как забытые воспоминания. Они сами собой вдруг нахлынывают. – оправдался я.

 - Ничего, дружочек, разберешься. На самом деле ученые ничего не совершили, они лишь, каким-то чудом завладели переходом. Еще точнее скажу, что сквозь дверь то любой может прошмыгнуть, но не через коридор миров не каждый! И ученые не смогли. А по своему устройству, это изменяемый мультипортал - он в себе, как слоистый пирог, объединяет сразу большое количество последовательных переходов, коридорчиков, а не один сквозной. Считается, что это модель отдельного участка Великого Пути...

- Это из той же теории про Кристаллическую Вселенную [14], это Дорога опоясывающая Великий Кристалл и проходящая через все миры, кажется так?
 
- В общих чертах да. А портал, который попал в руки ученых это скорее такая «червоточина», которую можно прокинуть силой мысли обходя параллельные грани Кристаллической Вселенной. В некоторых мирах ученые пытались развить эту теорию в рамках одной вселенной, философы и фантасты старались описать это явление, но это несколько сложнее и масштабнее. Не могу это даже объяснить человеческим языком, что бы ты понял – вздохнула Агриппина, обернувшись в сторону и пространно посмотрев за борт на круживших чаек. – Эти механизмы за границей понимания взрослых людей.

- Странно, в данный момент мне не кажется это совсем уж запредельной фантастикой…

- Ты умный мальчик, хоть и самовлюбленный – с материнской ласковостью отметила бабушка – тем не менее, мы подошли к главному событию, о котором тебе необходимо узнать.


ГЛАВА II. Катализатор.

     В ту эпоху, когда Страна (или Планета) только определялись со своим будущим, а Правительство еще не ушло в полный отрыв от своих граждан, и Система была только модным увлечением среди специалистов. Один мальчик, являясь пилотом, или скорее начинкой робота, сумел пробраться к мультипорталу. Он бездумно просунул руку, как ему казалось в проем двери, а на самом деле произошла связка, как в одной из фантастических повестей получилось связать две планеты одной веревочкой, так и эта механическая рука пронзила, как ниточка, бусины многих вселенных. И такой получился клубок переходов и временных завихрений, что в одном из миров эта связка прошла прямиком через твое сердце… сплелось с твоей душой, ну или сознанием, ты же считаешь себя материалистом.

- Значит, вы знаете откуда я появился и кто я, и где мои родители? – с испуганной надеждой произнес я еле дрожащим голосом негромко.

- К величайшему сожалению, мой дружочек, не знаю – вздохнула старушка – мальчик тот, управляя роботом-исследователем попытался пройти портал, но произошла реакция, которая укрепила червоточину, вернув ее окончание к началу не только на пространственном уровне. То есть путь через тысячи миров замкнулся на одной точке пространства и времени. Во время этой реакции та сила, которая уже сплелась с твоим естеством, выдернула тебя из твоей вселенной, с которой тебя связывают теперь только смутные фантомные воспоминания, оные есть ни что иное, как отраженный от грани отблеск луча, сигнал твоей души, если так можно сказать.
     Источник твоего существования погас, когда столкнулся с собственной отраженной от грани энергией, усиленной в сотни раз резонансом образования червоточины. Это как звезда на небе, она давно погасла, но мы видим ее свет. А время замкнулось так, что по сути тебя никогда и не было, ни внутри, ни снаружи этого контура. Парадокс. Но образ твоего самосознания материализовался здесь, в этой вселенной.

- Выходит, я «человек ниоткуда, без души и без прошлого» - с горечью произнес я, опустив голову - И выходит, что мой сон про то как я очнулся около… чёрт! – меня осветило как вспышкой молнии - Это же та, черная рамка из моего сна! ЭТО ЖЕ Я ВЫШЕЛ ИЗ ПОРТАЛА!

- Да, это так, мой дружок. Только раньше твое происхождение и наполнение тебя не заботило – продолжила она спокойным тоном, немного помолчав – вышел из него ты, разорвав все связи со своим истинным «Я». (Может поэтому ты такой эгоист, для баланса энергий?) Но есть и зацепка: гипотетически, маршрут к твоей душе (как будто существующей) остался зашифрован в той реакции, благодаря которой синтезировался коридор. Получилась некая «стоячая волна», как график функции с экстремумами, энергия есть, но в ней нет видимого движения.

- Кибернетика какая-то… Сплошная квантовая физика. При всем при этом черная дверь не сон? Это и есть тот портал? – спросил я, поборов головокружение и ноющую головную боль от напряженной попытки хоть как-то вместить все это в голову.

- Да, он похож на дверь… только эта дверь никогда не закрывается – с заметной горечью сказала старушка посмотрев на носки своих туфель, пропустив мой вопрос про сон, как глупость, – Ты был побочным продуктом. Уж извини за прямоту! Осколок, нейтрино [15] в ядерной реакции, после набора критической массы.

- И кто же я тогда, получается?

- Погоди, милок. Такая штука, что ты сам должен все понять и осознать… тут мне полномочий никто не давал. – отрезала Агриппина Прокопьевна мою попытку напористо подвести ее к ответу, - Информационное поле пространств не дает мне возможности ответить тебе. Попросту – я не знаю, и сама этого не понимаю. Есть только ощущения, которые не передать словами. Веревочка должна превратиться в канат…
     Попробую тебе рассказать дальше, как смогу. Выводы делать тебе: когда мальчик, в теле робота, вошел в черную дверь…

- Стойте! Стойте! – так ведь, получается, что этот мальчик и был я! – поторопился поделиться я своей догадкой.

- Нет, к сожалению, и это не так. Это, конечно, было бы гораздо проще для всех нас, баланс можно было бы легко восстановить. – твердо, но с интонацией сожаления произнесла Агриппина.

- Но он же прошел портал? Значит на выходе…

- Портал он не прошел, хотя он и был «пилотом» того робота, вошедшего в коридор. Но его сущность (душа, сознание) растворилась в множестве граней Кристаллической Вселенной, образовав закольцованность мультипортала. Он был как бы катализатором…

- Но ведь катализатор не расходуется в реакции! – с надеждой перебил я рассказ, переваривая неожиданные приступы воспоминаний о основах химии.

- Да, но он так растворился в реакционной массе, что стал практически ничем… тенью, песчинкой среди океана. – с тоном профессора химической технологии на лекции парировала бабушка.

- Тогда что же прошло сквозь эти миры?

- Я уже говорила. Сквозь портал никто и ничего не прошло. Ты опять невнимателен. То, что поступило на его вход было израсходовано для укрепления, как бы сказать, стенок коридора, той «червоточины».

- А я?

- Ты родился, как продукт этого действия. Я же говорю, «осколок реакции».
Я, кажется, совсем помрачнел. В голове стоял гул, как будто бы меня посадили в металлическую бочку и шарахнули по ней кувалдой. Очень не хотелось быть «тем, что вышло из выхода, отходом реакции».

- Подожди, дружочек, не унывай. Твое происхождение не делает тебя осколком, давай, поменьше амбиций! это скорее осколок превратился в человека, в тебя! – объяснила Агриппина, погладив меня по плечу.

- А робот? – сквозь пелену мигрени проблеснул неясный сигнал маяка. Я поднял глаза и вопросительно посмотрел на неё - Та машина? Она же проникла в червоточину?

- Ты опять слишком печешься о себе! Хватит себя жалеть! – строго отрезала Агриппина.

     Я как нашкодивший мальчишка опустил глаза. Почувствовав, что я, наверное, то самое «оно из выхода» и есть.


ГЛАВА III. Дети - наше всё?

     Бабушка Агриппина перешла на поучительный тон:

- Сейчас тебе нужно уяснить следующее: когда, так волнующий тебя, робот-зонд, а точнее сущность парнишки, заключенного в нем, своей жертвой создали портал, Система все зафиксировала и перешла в режим поддержания кольца. Твердолобые руководители не придумали ничего лучше, для ускорения процесса освоения Черного Портала, как продолжить его изучение запуская в него детей из «Санатория». Ведь программа управляемого робота накрылась, и восстановить ее было почти невозможно, даже переключив все силы искусственного разума на это направление. Главный конструктор же ушел…

- Вы имеете в виду детей из интерната, куда отправляли безнадежных (больных)? - попытался я вернуться к действительности.

- Да, именно его. Родителям говорили, что это «Санаторий». Да, и безнадежными они были далеко не все.

- Но, ведь опыты над людьми запрещены! Тем более это ДЕТИ! Самое святое, что есть в мире! И последняя надежда всей Страны (или Планеты)! – произнес я последнюю фразу с пафосом, как лозунг.

- Хех. – Усмехнулась бабушка. – Для общественности запрещены, а кому надо… они и не спрашивают.

- Ужас!

- Дорогой мой, в головах этих людей были и не такие ужасы! – Пояснительным тоном произнесла старушка. – Но, как я уже говорила, совсем не каждое существо может пройти по кольцевому коридору портала. А вот некоторые дети могут…

- И что же стало с этими детьми?

- Они превратились в динозавриков. – Ответила Агриппина Прокопьевна как само собой разумеющееся, даже уж слишком спокойно.

- Как? ТЕХ САМЫХ?! – я подскочил на месте, лодка зашаталась.

- Да, милок, да… - постаралась спокойным голосом, с легкой хрипотцой, погасить мой эмоциональный взрыв старушка.

- Значит, вся эта программа Института генетики по воскрешению динозавров это фикция? Обман? ЭТО ВСЕ ПРОСТО ПРЕВРАЩЕННЫЕ ДЕТИ?! ИХ ТУПО УНИЧТОЖАЮТ! – давя в себе крик, я вцепился в руку старушке. Наши попутчики начали на меня оглядываться.

- Погоди! Успокойся. – погладила она по моей руке свободной старчески холодной ладонью. – Ученые в Институте генетики не убийцы и не мучители, они большие умницы, и они, действительно смогли воссоздать некоторые виды давно вымерших животных. И многих интернатовских детей они в самом деле вылечили. Вот только Государству эти вылеченные дети оказались ни к чему. Тем, кому удалось стать взрослым предпочли влиться в ряды тех же ученых, но в общество не вернулись (а может их не пустили?).
     А вот, исследователи черной двери по заданию Правительства, не упустили шанса поэкспериментировать над зверюшками. Система просчитала, что на уровне биотоков и еще каких-то полумифических свойств, динозаврики и дети находятся на суперпозиции, то есть происходит некое наложение волн, интерференция. Но, к сожалению, или к радости, ни обращенные дети, ни безвинные животные, не претерпевали превращения при прохождении Черного Портала ни в одну, ни в другую сторону.

- Живодеры, фашисты… – прошептал я себе под нос.

 - Пока не случился курьезный случай – продолжала она свой рассказ - Один из динозавриков, в ходе исследований сбежал и пока его ловили, он носился по всем помещениям Института. Вот, пробегая в одну из дверей, он вдруг превратился в мальчишку. Самого настоящего, здорового, умного…

- Получается, путем двойного превращения стали лечить обреченных детей? – я попытался продолжить логическую цепочку, надеясь сбросить накатившийся камень с души, вернуть вдолбленную годами веру в абсолютную гуманность деятельности Правительства.

- В том то и дело, что нет. Сбежавший динозаврик был выведен в лаборатории Института генетики.

- То есть?… - цепочка моих фантазий, как мост над пропастью, рухнула.

- Да, да… он был настоящим динозавром, а превратился в человека! Ребенка.
Я попытался сказать что-то нечленораздельное…

- Система быстро просчитала все выгоды – продолжала Агриппина – у Правительства появился источник для получения здоровых детей. Да, и каких детей! Превращенные из динозавриков мальчики и девочки, генетически вполне нормальны, избавлены от наследственных болезней, имеют высокий уровень обучаемости, физически выносливы. И, самое главное, они неинициативные! Абсолютно лишены цели в жизни! Они не умеют фантазировать даже на уровне среднестатистических людей, и напрочь лишены любознательности! Они не умеют мечтать! При этом они легко обучаются любым наукам и навыкам (делают все, что скажут руководители). Идеальные работники, идеальнейшие граждане Страны (или Планеты)! А все задатки творческих детских порывов были перенаправлены в бездну бесцельных компьютерных игр.

- И голубятню на поляне [16] за домом им строить не интересно… – задумчиво высказал я неожиданно возникшую мысль. Я нецензурно выругался, Агриппина Прокопьевна с укором посмотрела на меня, как учительница, но понимающе, не сделав замечания.


ГЛАВА IV. Животь [17].

- Была-таки одна загвоздка. Обратное превращение при прохождении через дверь, на первый взгляд обычную, но ставшую откликом вселенского энергетического поля, как следствие закона сохранения баланса (гармонии, энтропии), происходило спонтанно. И не всегда в одном и том же проеме, он мог возникнуть в любом месте  Планеты – это через несколько лет смогли установить опытным путем. Система напрягала все свои микросхемы и нейронные фильтры, так и не смогла просчитать вероятности возникновения нужных створок и благоприятного момента для превращения. Но, вскоре ключ был найден!

- И что же это за ключ? – устав от мозгового штурма, спросил я.

- Не что, а кто! Это, мой дружочек, ты и есть – ласково улыбалась бабушка Агриппина, смотря мне в лицо добрыми глазами сквозь толстые иллюминаторы очков.

- Каким образом? – очень изумился я, еще немного и я готов был упасть в обморок или колотиться в припадке, хотя никогда в жизни со мной такого не происходило.

- Все просто - твоя работа в Ведомстве. – спокойно ответила старушка.

- Подождите, Агриппина Прокопьевна! – включился мой разум, я немного даже разозлился – Я ни с какими дверями, тем более с детьми никогда не работал! У меня были всегда совсем другие задачи, я скорее образумливал их несносных родителей! Вы что-то путаете!

- Не торопись! Ты как был самовлюбленным нарциссом [18], так и продолжаешь ничего вокруг не замечать. – не теряя улыбки сказала бабушка.

- Но, как тогда?

- Дружочек, ты сам того не осознавая, имеешь связь с теми местами, где расположены створы обратных порталов и подсознательно чувствуешь их активность. Ведомство, которому ты посвятил всю сознательную жизнь, с помощью приборов определяло твои «душевные порывы», точнее излучаемые волны и по твоим биотокам и донесениям драгоценнейшего напарника определяло очень точно расположение этих дверок. Искусственный интеллект хорошо просчитал тебя еще в колледже, устроить тебя в Ведомство было лишь делом техники…

- Сволочи, получается, они меня всю жизнь водили за нос… - прошипел я – а этот… какая скотина…

- Ага. Честно говоря, в этот раз и я воспользовалась твоими способностями (сам Бог велел), за что тебе большое спасибо, прежде всего от родителей Киши, ну и его самого, конечно. – старушка продолжила - А затем активные дверцы быстренько демонтировали и тайно вывозили на Остров...

- Это тот стеклянный лабиринт, откуда мы с вами едем… – не обратив внимания на то, что мной в очередной раз попользовались, поделился я своей догадкой.

- Да, правильно. Это коллекция обратных порталов. Поскольку расчетам Системы их активность не поддается, динозавриков гоняют по лабиринту, пока они не превращаются. А потом не сложно по устоявшейся процедуре передать их новым родителям.
     Как только «коллекция» стала достаточной, а ты устроил фееричное шоу со своим «побегом», что-то изменилось в твоем биополе, сигналы стали непонятными, приборы реагировали неадекватно. Система «списала тебя» и отправила на заслуженный отдых. Все-равно ты ни о чем не догадывался, и не должен был бы догадываться.

- Тогда я не понимаю, что происходила там, на Острове? Зачем мы не пускали их в створы? Если для этого все и устроено.

- Волонтеров привлекают, когда у охраны не хватает сил для обеспечения порядка. Это уже стало традицией, а для ничего не понимающих курортников частью развлечений, шуточным представлением, но с патриотическим уклоном. Ведь превращенные дети, а сейчас это в основном активные, целеустремленные дети-романтики, дети-мечтатели, прирожденные экспериментаторы и лидеры, фантазеры и забияки, они должны обитать где-то рядом с порталами. Иначе порталы не набирают энергию пространств, которая и так почти не поступает через границы этого мира.
     Вот их и держат в вольерах с настоящими динозаврами. А они хоть и превращенные, натуру свою помнят и баламутят своих «диких» соседей, устраивая бунты и массовые побеги или просто хулиганские выходки. Обратное превращение всеми силами стараются пресечь, но и держать отдельно этих детей не могут. Они быстро погибают… и выяснили это тоже опытным путем, к сожалению.

- Кажется становится чуточку понятнее…

- Да. А мы под эту неразбериху спасаем, так сказать «выдергиваем» детишек и уводим в безопасные пространства - территории, где их ждут другие дети, друзья, наставники, или, если повезет, родители, которые успели убежать из этого мира, пока не открылась черная дверь. Она практически заблокировала переходы через границы для множества вселенных, которые пронизывает. Даже древние (опытные) лоцманы с Великого Пути не могут сюда попасть. Вот я и стала вместо «посла доброй воли», невольным «агентом» Пространств. Хотя, куда мне до Командоров!

- У Киши есть родители?

- Ага. Они его встретили на том конце коридора. Теперь они обретут волю к жизни, а он свое детство… мы всех их чуть не потеряли…
     Мы замолчали. Со жжением в глазах я рассеяно смотрел по курсу движения лодки. Ветер играл в моей короткой стрижке и забавлялся ушами. Солнце, склонившись к границе западного горизонта припекало макушку. Шелестели набегающие волны. О чем-то неразборчиво беседовали попутчики-волонтеры. Где-то на корме кто-то негромко пел песню. Тихим шепотом рокотал электродвигатель лодки. Дежурный рулевой охранник дремал, прикрыв глаза козырьком форменной черной кепи и скрестив руки на груди, доверившись автопилоту.
     Где-то далеко, как метеор, летящий из-за горизонта звездного неба, появилась смутная мысль, она пока не материализовалась, просто идея, предчувствие: «Нужно возвращаться!».

- Агриппина Прокопьевна, кажется мне нужно вернуться! - проговорил я, тревожно оглядываясь на закат.

- Ну, что же, дружочек, видимо, время пришло. Лети! – твердым голосом произнесла бабушка, кажется последнее слово отозвалось эхом.

- В смысле, «лети»? – очнувшись от оцепенения, я оглянулся с вопросом… но, рядом старушки с клетчатой сумкой-тележкой не было, как будто ее смыло волной или сдуло ветром. Я замотал головой по сторонам, но вокруг все было тихо и спокойно, без изменений. Старики-волонтеры так же сидели на своих местах, смотрели по сторонам, беседовали или дремали, лодка шла своим курсом.


ГЛАВА V. Крылья.

     Мигрень [19] вернулась. Но боль была где-то глубоко и в добавок пронизывала позвоночник от основания черепа до поясницы. Резко, как судорога прострелило обе лопатки. Я напряг все мышцы, чуть не крича от неожиданного спазма. В глазах появился туман. Разрывая кожу и рубашку, из-за спины надо мной выросли две пики. Раздались истошные крики окружавших меня людей. От основания «пики» начали раскрываться в стороны, как гафель растягивающий парус, образуя матово-серые металлические крылья, с перепонками похожими на фольгу с тонкими, как у листьев прожилками. Я чувствовал их как собственные руки, каждый палец, каждую перепонку.
     Что-то твердое и инородное шевелилось во мне, причиняя страдания всему моему туловищу. Сквозь горло пролезло какое-то продолговатое тело и, пронизав рот дикой болью, ломая челюсти, с громким хрустом раскрылось на две половины…
Зевая, обнажая свои острые зубы я повел своей металлической головой на тонкой и подвижной шее, стряхивая остатки плоти, как капюшон. Плоти того тела, в котором я ходил всю жизнь как в костюме, даже не подозревая об этом и сросся с ним всеми клетками. Люди с криками бросились в стороны, кто-то даже упал за борт, возможно это громила-охранник сиганул в воду, проснувшись от дремоты и спасаясь от ужаса.
     Я стянул руками до пояса, как расстёгнутый комбинезон, ощущая боль, от каждого оторванного сосуда и нерва, всю верхнюю часть туловища. Расправил полностью крылья, наполнив их ветром. Сделал взмах вверх. И, ощущая, напряжение всех мышц - железных мышц, может электроприводов или гидравлических движителей (я не знал), резким движением направил их вниз. Пронизывающая острая боль окутала ноги, точно их сразу резали десятком острых, как бритвы ножей. Легкий титановый корпус моего металлического тела как ракета взмыл вверх, оставляя внизу посреди качающейся лодки и перепуганных стариков, как сброшенную чулком змеиную шкуру в растекающейся луже крови, клочков одежды и прочего ненужного уже мусора, мою старую плоть.
     Еще взмах. Еще. Я радостно ощущал каждой клеточкой своих металлических крыльев давление подъемной силы атмосферы, наполнение плотным воздухом перепонок, напряжение пальцев крыльев, работу мышц спины, как при первом заплыве в реке, после зимнего перерыва. Никакой боли теперь не было, она исчезла. Узкая бочкообразная голова рассекала встречные потоки ветра, иногда захлестывавшие слегка приоткрытую пасть. Воздух обтекал все мое туловище. Море раскидывалось все шире и шире, а облака приближались. Лодка внизу превращалась в белый лепесток ромашки, оторванный от цветка и гонимый ветром по луже. Все оставалось внизу и позади. Было легко и свободно! Я работал своим телом без усталости, как соскучившийся по прогулке велосипедист, сначала с трудом и ломотой проворачивая педали, а потом все легче и легче набирая обороты, уносясь по ровной дороге вперед, к новым неизведанным пейзажам. Вокруг был простор, теплый ветер и бескрайнее море.
     Я направлялся на закат, в сторону падающего за горизонт Солнца, оставляя позади кромку берега курортного Городка и всю свою никчемную жизнь. Туда, где был Остров: «Черная дверь», стеклянный лабиринт и тысячи обращенных детей…


ГЛАВА VI. Полет.

     Порезвившись вдоволь над морским простором. Несколько раз спикировав к воде, придавая себе вращение обернувшись в крылья как в саван и расправляя их почти у самой кромки, так, что пару раз с громким всплеском зацепил ногой соленую волну, я вернулся ближе к облакам. Почувствовав свободу полета и легкость управления своим телом, перейдя в планирование, редко «подгребая» крыльями для поддержания высоты и скорости, я стал размышлять. Чувство крыльев уже не восхищало меня, движения стали автоматическими, эйфория прошла. Времени было не много, мы только пару часов потратили на плавание от причала Острова, в полете это время сократится в разы.
     Что же я такое? Как могло случится в этом мире такое преобразование со мной? Жил себе жил… Что за фантастический ужас происходит? Как Вселенский разум, если он есть, мог допустить такое кощунство в обращение людей с самым ценным, что есть во вселенной – своим продолжением, детьми! Чистыми и открытыми существами, исследователями жизни, частичкой каждого человека и основой существования всего сущего: мысли, песни, повести… Куда подевалась цель? Что с нами стало?
     Какая же я балда! Старушка точно привела к примеру произведение Салтыкова-Щедрина про «Премудрого пискаря». Слишком уж точно оно попало в то, что я представлял из себя весь свой век. Я всегда отгораживался от всего, что было вокруг – людей, событий, потрясений, замыкаясь в себе – «Эгоист и социопат!». Наслаждался своим тихим дрейфом по спокойной реке бытия. «Ведь этак, пожалуй, весь пискарий род давно перевелся бы!» - вспомнилась фраза. «И вот, рыло его, помаленьку да полегоньку, целиком из норы и высунулось…».
     Но, оплакивать себя было уже некогда. Нужен был хоть какой-то план, нельзя победить, вот так «с наскоку», систему, выстраивавшуюся десятилетиями и сотнями людей, при помощи «автоматической логарифмической линейки» - заговорил во мне сотрудник Ведомства. «Думай, железяка! Думай! Зри в корень!».
     «Рыло высунулось и не решило куда его засунуть…» - подумал я, пытаясь найти среди всего, что со мной произошло, хоть маленькую лазейку. «Душа зацепилась… оставила воспоминания…». А ведь точно! Я как будто бы прочитал не один десяток книг, хотя все сознательное свое существование от интерната до пенсии книг в глаза не видел! «Ты осколок, нейтрино». Осколок? А что такое осколок? «Реакция, катализатор, побочный продукт… кинетика… реагенты…».
     Закон сохранения! Да! – вскричал я, развернув крылья и резко остановясь в воздухе. Стал махать, чтобы зависнуть на одном месте.
«Масса веществ, вступающих в реакцию, равна массе веществ, образующихся в результате реакции» - основной закон Химии, и, возможно, всего мироустройства. И он работает в любом направлении!
     Агриппина Прокопьевна назвала меня: «Нейтрино!» - нейтрально заряженная частица, трудно фиксируемая, проходящая сквозь любые преграды и стены! Та неуловимая частичка, только наличием которой может выполняться закон сохранения энергий в ядерных реакциях. Его ученый из Конфедерации Гельвеции описал…. (на этой планете не было никакой Гельвеции!) [20].
     Зацепка. Вот оно! Это не могло быть просто фантазией или даже бредом воспаленного мозга, слишком много фактов. Если был ученый, был автор произведения - конкретные личности. Если были государства, где ученый и поэт жили и работали, значит и я БЫЛ где-то в том мире! Было место, где я родился, значит и были родители, те, кто меня ЛЮБИЛ. И воспоминания: книги, фильмы, научные гипотезы, анекдоты и образы людей — это не сон – значит ЭТИ КНИГИ Я ЧИТАЛ И СМОТРЕЛ… фильмы… Да, фильмы! Фильмы, которые создали и в которых снимались актеры – люди! А не эти анимированные бредни, слепленные искусственным интеллектом из абстрактных образов мультики, после которых мозг часами не может прийти в себя.
     Я кругами спланировал на одиноко болтающийся посреди моря бакен, видимо его оторвало штормом или упустили невнимательные рабочие. Устроился на нем, надо было отвлечься от полета и сосредоточится на мыслях.


ГЛАВА VII. Размышления на Буе или доберись же уже до Острова!

-

ГЛАВА VIII. Прорыв к лаборатории.

-

[От автора]

     Прошу прощения у читателей, если вдруг кто-то взялся читать это произведение и дошел до данного момента. Но, эта «зубастая консервная банка с крыльями», точнее герой данного повествования настолько эгоцентричен, что, вот-вот возомнит себя великим мыслителем и единственным спасителем мира. Не осознавая того, что просто страдает «синдромом утенка». То есть верит первому встречному и маниакально держится за первое произошедшее событие, не допуская вариативности и возможности развития истории по другому сценарию. Я не желаю давать ему волю в этом. Если описывать все его терзания и метания, получится философское повествование, не меньше, чем у одного Австрийского деятеля начала ХХ века про какую-то там «личную борьбу».
     Что бы не изнурять читателя лишними сценами самопознания, скатывающимися к самолюбованию, самобичеванию и другим различным «самостям» (как любит это наш герой). А также описаниями излишнего геройства при распугивании своими зубами и всем внешним видом недалеких умом охранников Острова, вооруженных только дубинками (хоть и с искровыми разрядниками, которые, сами понимаете, не могут даже пощекотать металлическое тело). Хочу опустить эти сцены. В конце концов, в задумку автора не входило написание очередного «боевика». Если я придумаю, как смягчить эту тему - возможно, в будущем и возьмусь дописать эти главы.
     Добраться до «Черной двери» этому «господину с крыльями» удалось без особых трудностей. Тем более, он смутно, но все же помнил маршрут в лабораторию, из которой его выволокли много лет назад. Да и вообще, местность была знакома, он все-таки провел некоторое время в интернате при Институте Детского Здоровья, в одном из корпусов которого и была спрятана лаборатория по изучению мультипортала.
     Удача была на его стороне и настрой у него вполне боевой.
     И так, вернемся к повествованию…


ГЛАВА IX. Дверь.

     Я пролез в створ этой чертовой двери с десяок раз и в ту, и в другую сторону. Ничего не происходило. Голосовой помощник женским голосом постоянно диктовал какие-то цифры, видимо пространственно-временных координат или чего-то подобного.
     Отчаяние охватило меня. «Какой же я все-таки идиот!» - думал я, кажется, даже говорил это вслух, добавляя разные слова, которые совсем нельзя печатать в книгах. «Как же я собрался что-то исправлять?! Я же ничего не знаю! Дуболом!» - сокрушался я «Какая, нафиг, «Нейтрино»! Оно же проходит сквозь любую толщу массы незамеченным! И не влияя ни на что!».
     Господи, какое же отчаяние навалилось на меня. Руки и крылья опускались, я ничего не мог поделать. Все было зря! Геройства не получилось, я опять стал никчёмностью…
     «Аномальный резонанс темпорального поля, сектор категории Б…» сказала невидимая помощница.
     Неожиданно раздался звук чего-то вращающегося, как приглушенная патефонная пластинка… Воздух в лаборатории сгустился и издал громко «Чик-Динь-Боом», через мгновение еще раз «Чик-Динь-Боом». Из ниоткуда били механические настенные часы! Да, я четко услышал «тук» маятника между ударами молоточков, бившим по длинным струнам.
     Не дожидаясь следующего удара, я нырнул в проем черной двери.
Передо мной оказалась дверь обитая коричневым дермантином с мебельными фигурными гвоздиками. Края обивки были подвернуты по периметру дверного полотна, видимо от времени потерты, местами до дыр. Дверь была в полутемном помещении, небольшого размера, видимо тамбур деревенского дома. Стена вокруг была покрашена побелкой, давно не обновлявшейся или немного затертой руками или одеждой, без наличников.
     Я потянулся к ручке, обычной дужке из металла, со стертой краской. Моя металлическая рука прошла сквозь металл рукояти, не ощутив его. Я попытался прикоснуться к двери и с тем же успехом рука прошла сквозь полотно. Дверь была весьма толстой, деревянной, по всему, тяжелой, и в тоже время эфемерной, не осязаемой. Тогда я весь навалился на дермантиновую поверхность закрывавший проем и совсем без всяких ощущений прошел сквозь неё. За дверью досчатый пол был сантиметров на 30–40 ниже уровня тамбура. Дверь окружал выкрашенный в голубой цвет косяк, наверное, чуть меньше, чем в полметра толщиной, судя по всему, дубовый (наверное, старинный, но заботливо перекрашенный).


ГЛАВА X. Диалог о фантастике.

     Внизу на полу, спиной ко мне стояла женщина, высокая, стройная. В легком темно-коричневом платье с цветочками, на плечах была накинута вязаная кофточка. Лица ее я не видел. Черные волосы немного волнами крупных кудрей ложились на плечи. Она была босиком. Одной рукой придерживала кофточку у плеча, в опущенной другой была матерчатая сумка. Перед ней (лицом к ней и ко мне) стоял худой, долговязый мальчик, лет тринадцати-четырнадцати (ну, не умею я возраст определять!). В коричневых трусах и замызганной расстегнутой рубашке с коротким рукавом в крупную цветастую клетку, явно меньше его на пару размеров, сверкая загорелыми полосами ребер и пупком-пимпочкой. Выгоревшие на солнце русые волосы были давно не чесаны (и не мыты), на носу тяжело висели очки в пластиковой оправе (видно тоже уже маловатые). В руках у него была раскрытая книжка. На лице была нескрываемая радость, приезд мамы (Да, ЕГО мамы! Я почувствовал!) был неожиданным и очень приятным сюрпризом, который застал его за чтением интересной книги. Он смотрел своей маме в лицо, что-то рассказывал, почти в захлеб. Он смотрел и в мою сторону и не видел меня! Я стоял прямо за спиной женщины, и меня не было видно. Это не было сном. Я отдавал себе отчет, что портал не может выдавать такие метаморфозы, он осуществляет физический перенос. Но я был увлечен наблюдаемым диалогом. В некоторой степени, я благодарил проведение, которое сделало меня невидимым, ведь я ни малейшим образом не мешал беседе.

- Чудеса какие то, то не заставишь тебя в руки книжку взять, то какие-то прямо моря впечатлений и потоки радости – иронично сказала мама.

- Да! Ты знаешь, это мне папа книжку купил. Мы когда поехали к бабушке, заехали в книжный. Он сказал, что на отпуск возьмет себе почитать фантастику всякую. А я как обычно ужастиков захотел. И взял сборник Лавкрафта и про вампиров…

- Господи! Ты своими страшилками отца без отпускных, наверное, оставил – засмеялась она.

- Нее… он сказал, что книжки на заначку берет... - Немного смутился.

- Вот как?… очень интересно! –  с шуточным удивлением сказала мама.

- Ага. Там еще акция была на книжки, только вышедшие недавно, он мне и купил. Хоть, я фантастику и не очень… Автор наш! Прикинь, в Турени живет, представляешь, я его небольшие рассказы в журнале читал, но там про Тимуровцев каких то, а тут фантастическая повесть! Я думал кроме Стругацких и «Кирбулычёва» никто больше не пишет такого! Сюжет там сначала интересный, ребята сами домик для игр построили на дереве, и так нафантазировались, что один из них через нарисованную в сарайчике дверь прямо в космический корабль попал и космонавта к себе заманил, он их потом спас… но, это только начало!

- Ничего не смыслю в фантастике – пользуясь паузой, вставила она свое слово - Лучше бы ты к школе то, что нужно прочитал. Зря я что ли в чемодан тебе книг положила, которые по программе задали?

- Ну, мам… - с натянутым неудовольствием сказал мальчик, дергая левой ногой и тряся книгой в руках, – там скучно и тупо! А тут я на одном дыхании за несколько вечеров! Погода плохая была, по улице ходить невозможно – скользко и вязнешь через шаг, а я оторваться не могу. Так написано завлекательно… 

- Я заметила – засмеялась босая мама, пошевелив пальцами ног – я тоже еле сапоги оторвала от этого чернозема, он такой жирный и липкий. Прямо пластилин, по полпуда на каждом сапоге. Хорошо, что еще дядя Лёня нас на тракторе довёз.
     Они оба засмеялись.
     За спиной мальчика была беленая стена с двумя небольшими деревянными окнами, завешанные легкими тюлевыми занавесками, более плотные с нарисованными золотыми рыбками были раздернуты в стороны. Между оконными проемами стоял старый телевизор на голубой фанерной тумбе с дверцами и ящиками, накрытой салфеткой с плетеными узорами. Над телевизором висел метровый шкафчик из полированного дерева и стеклянными окошками, точнее это были настенные часы с большим блестящим латунным маятником, который громко и вальяжно отстукивал свой неторопливый шаг, с белым восьмиугольным циферблатом, по которому перемещались ажурные стрелки. Рядом с тумбой телевизора стоял накрытый скатертью круглый стол, выполнявший роль журнального. На нем валялись разбросанные тетрадки, разрисованные цветными ручками, которые хаотично были разложены вокруг. Там же лежало несколько журналов о путешествиях и толстая, судя по внешнему виду очень старая, книга, открытая на развороте с монохромным изображением парусного корабля.
     Часы чем-то негромко стукнули внутри, отводя молоточки и из них раздался звук раскручивающегося маховика. Через мгновение часы ударили «Чик-Динь-Боом», через такт маятника еще раз…


ГЛАВА XI. Точка (У?).

     За стеной тяжелая многопудовая гиря с ревом ухнула с неба на землю, телевизор и вся мебель в доме синхронно подпрыгнули. Почти одновременно снаружи лопнул огромный воздушный шар. Размалывая стекла оконных рам в мелкие брызги и разрывая тюль занавесок в клочья, снося с подоконников цветочные горшки, на лету разметая в стороны растения и землю из них, в комнату ворвался сгусток воздуха.
     Следом выламывая пересохшие деревянные рамы и местами прошивая стену, сбивая черно-белые фотографии прадедов, дядей и тетей в стеклянных рамах, разнося грузный, но ни в чем неповинный телевизор, громко хлопнувший расколотой лучевой трубкой, в помещение как рой диких ос, разлетаясь веером влетели шарики, размером с невызревшие горошины. Не отставая от них, как огромная рука великана, пытающаяся проникнуть в бумажную коробку, легко роняя бревна стены и размалывая в своей ладони штукатурку, падающие часы, растерзанный телевизор, подлетающую к потолку мебель, растворяя в вихрях яркого жаркого пламени превращающиеся в пыль все встречные предметы ворвался адский шторм.
     Они не успели ничего понять. Поражающие элементы тактической ракеты снопом прошили их тела как одно целое, взрывная волна соединила их в объятия, спрессовав их самих и между ними открытую книгу. Горящий ком из только что стоявших передо мной людей, окруженный огненной волной, превратившись в огромный кулак вышиб настежь тяжелую дубовую дверь и меня…
     Я кубарем выкатился к дальней стене лаборатории из черного створа портала. Сбил треногу с камерой и опрокинул столик с какими-то инструментами, они, рассыпаясь зазвенели между кабелей, растянутых по полу. Воздух вокруг меня будто горел, но ни осколков, ни явного пожара или действия фугасной волны не было…
     «Я проникал сквозь преграды, а они меня не видели, не смотря на прямой переход сквозь мультипортал!» - осознал я – «Я был в противофазе стоячей волны! Фантом в волновом поле того пространства! Нейтрино в толще кристаллической решетки!». Вот оно!


ГЛАВА XII. Великое закрытие.

     Более я не раздумывал, нельзя было упустить так удачно повернувшийся «аномальный меридиан». Рванувшись всем своим металлическим телом и сложив крылья, с разбегу прыгнул, что есть силы… Мимо створа портала… Пролетая рядом, я обеими руками схватился за боковую стойку черной дверной коробки. Рывком закруглил траекторию своего полета и вошел в портал, с другой стороны, ногами вперед…
     Выбив ногами раму окна, я ввалился в комнату. Деревянная рама, вылетев полностью, разбросала куски стекла по полу, проехала по крашенным доскам и собрав собой вязанный из кусков материи ковер-дорожку замерла неподвижно. Передо мной стоял спиной мальчик. «Успел!» - подумал я. Женщина теперь была лицом ко мне, и я вспомнил и узнал ее! Я выпрямился и неосознанно расправил крылья.
     Стихший шум ломающихся деревяшек и звон стекла замер, превратившись в беззвучный вакуум. Глаза мамы начали округляться, а мальчик попытался повернуться. За моей спиной раздался, как удар грома, звук «Динь-Боом» и тут же разрыв боеприпаса за стеной. Вторая рама вылетела, осколки стекол распылились в пространстве помещения. Тяжелые часы упали мне на спину, расколов стекла в дверцах и издав звук падающего с девятиэтажного здания разбивающегося пианино. В спину и крылья забарабанили шарики-осы, не в силах пробить мое металлическое тело и даже фольгу моих крыльев! «Не пробивают!» - яркой искрой мелькнула счастливая мысль. Но следом пришла их хозяйка – взрывная волна, толкнув всего меня как поршень вперед. Я как мог смягчил этот рывок, благодаря расправленным крыльям, в полете собирая в охапку мальчика и маму. Я сложил крылья образовав купол, выставил вниз и напряг сегментированный хвост. (Черт побери, во всей этой кутерьме я его даже не заметил и только сейчас ощутил, что он у меня есть!).
     Расставив руки, ноги и хвост, как 5-ю точку опоры, я как мог корректировал траекторию полета. Волна сжатого воздуха врубила всех нас троих в створ старинной, тяжелой и крепкой, покрашенной в нежно голубой цвет масляной (современной) краской двери. Я воткнулся, как гвоздями, всеми конечностями в косяк и принял всю разрушительную волну на себя. «Господи, если ты есть, спасибо тебе за то, что мне хватило сил и прочности!». Энергия взрыва и инерция наших тел вырвала тяжелую толстую раму двери из стены и повалила ее на пол.
     Образовался некий саркофаг, стенами которого был мощный косяк, а крышкой были я и мои крылья. Вся мощь огненного шторма, осколки, пыль и остатки деревянного дома пронеслись над нами в огород, находившийся прямо перед домом, с грохотом обрушившись на цветущий картофель и валя полувековые яблони. Мальчик, прижатый к моей груди спиной, тяжело дышал. Под ним, на полотне двери лежала мама. Глядя на, мою металлическую морду, которую я успел сложить на длинной шее и спрятать внутрь этого импровизированного купола, она отняла руку от затылка мальчика, которой обнимала его, и провела по гладкому металлу знакомой теплой ладонью… и что-то прошептала...
     В тот же миг какая-то неимоверная сила подняла меня и, как котенка, бросила сквозь коридоры миров… Опять кубарем я выкатился из портала.
    
     Но, теперь, вокруг царил хаос. Освещение в лаборатории почти не работало, но все мерцало в отблесках пламени. Сбиваясь, возвращаясь с середины слов к началу и шурша помехами голос женщины повторял, бесконечно крутя одну фразу: «Система в режиме удержания контура. Нештатная ситуация. Вся энергия на сохранение коридора…». С полок с оборудованием иногда раздавался треск и вырывались снопы искр. Кабели, подходящие к порталу, с низким гулом дрожали и дымились. Рама «Черной двери» гудела, как турбина и с каждой секундой раскалялась, набирая яркость свечения, выбрасывая языки пламени. При этом форма ее явно менялась в пространстве, из прямоугольной рамки она превращалась сначала в овал, а потом в огненный обруч. Черную лаковую дверь втянуло внутрь, как пылесосом. Полотно двери расплавилось внутри и расплылось. Оно было похоже на жидкую черную смолу, растянутую как мембрана барабана в пяльцах огненного кольца, иногда плещась как вода в ведре, которое толкнули в бок.

     Я встал и подошел к этому пылающему кругу, с черной жижей в середине. «Система сама сожгла портал. Вот тебе и Великое закрытие, как мечтала Мартышка в старинном мультфильме» - звучало в голове, как гул от звона колокола. Я протянул руку и прикоснулся к поверхности этой черноты, не обращая внимания на окружающее пожарище. Там, за мембраной черной жидкости, а теперь еще за сотнями разбежавшихся в стороны граней миров Кристалла, тысячами переходов, которые, возможно, никогда уже не встанут в одну параллель с меридианом, осталось детство мальчика, его мама… такие знакомые, родные и… неимоверно далекие. «Теперь, наверное, у них есть будущее. Вдруг он сможет?» - слабая надежда промелькнула в мыслях.
     Яркое, светящееся белым светом, кольцо раскаленного металла побежало от пальца по моей руке, как будто я медленно продвигался сквозь петлю индукционной (ТВЧ) печи. Металл моего тела за фронтом раскалённой полосы быстро остывал, переливаясь цветами побежалости и тут же покрывался махровой ржавчиной. Руки я больше не чувствовал. Раскаленная лента двигалась по мне и охватывала всего меня, пронесясь по крыльям и ногам, дошла до кончика хвоста и поднималась к шее. «Мамочка, ты есть!» только и успел подумать я, и исчез в темноте межкристаллического вакуума…
     Вспышка света, как взрыв сверхновой, разметала стены лаборатории и всего здания Института, вместе с оборудованием и центральным сервером Системы, оставив на полыхающем пригорке острова несгораемую скульптуру металлического крылатого чудища, застывшего с приоткрытой зубастой пастью, вытянутой вперед рукой и, как будто бы указывающего пальцем в пространство. Правда, металл был покрыт таким толстым слоем ржавчины, словно ему очень-очень много лет.
----

Примечания:

[14] -  «В глубине Великого Кристалла» — цикл фантастических повестей В. П. Крапивина, объединённых общей картиной метавселенной, имеющей форму кристалла, каждая грань которого является отдельной вселенной, и частично перекликающимися сюжетами. Ведущую роль в произведениях цикла играют дети, имеющие особые способности, позволяющие им, в частности, проникать в параллельные вселенные. Особая роль отводится некоему сообществу Хранителей — Командоров, призванному охранять таких детей.
[15] - Нейтрино (итал. neutrino — нейтрончик, уменьшительное от neutrone — нейтрон) —  это тип частиц, похожий на электрон, и принадлежащий к лептоновому семейству фундаментальных частиц. Нейтрино отличаются отсутствием заряда и массой, которой практически не существует. (new-science.ru)
[16] -  «Голубятня на жёлтой поляне» — фантастический роман-трилогия В. П.  Крапивина (1982-1985 г.).
[17] - Живец (или животь, ср. лит. uvys: «рыба») — мелкая живая рыба, используемая для насадки на рыболовные крючки в качестве наживки для ловли хищной рыбы, например, при ловле щук жерлицами.
[18] - Нарциссизм — свойство характера, заключающееся в чрезмерной самовлюблённости и самооценке — грандиозности, в большинстве случаев не соответствующей действительности.
[19] -  Головная боль.
[20] - Отсылка к Вольфгангу Паули, работавшему в Швейцарии.

---
ЭПИЛОГ: http://proza.ru/2024/12/22/870