Звериная европейская молодость

Иллюстрация к новелле: интернет-источник в свободном доступе.


«Звериная» европейская молодость

или бело-европейский (брутальный) идеализм


Сегодняшняя Европа, географическая Европа — это балаган. С какой скоростью белые поколения меняют убеждения? Без идеи человек «сетевое животное». К сожалению, от боевой Европы остались лишь география и белоевропейский лингвистический фундамент.
От несправедливости стонут все белоевропейцы. Архетипы утрачены. Можно расспросить их и выяснить: «Люди запада! Да разве об этом мы мечтали?»

...
«На то испытания и проводятся, чтобы выявить слабые стороны перспективного изделия - «брутального идеализма», — предположил эксперт».
...

В боевом экзистенц-металле лишь две партии, между которыми выбирать — это силовые -мета и силовые -фора. Это силовые рычания, Или-Или, между памятью и «злостью», между опасностью и опасностью, ельник-эпизод и ельник-эпизод. «Звериная» европейская молодость — это ударная партия и ударная партия.

Сегодняшняя не-Европа (географическая Европа) — это предательская белая ветвь и предательская белая ветвь.

Нужно сказать, что люди повсеместно очень запущены, деформированы очень сильно, угнетены ландшафтом, угнетены имморализмом; без нравственных шансов – без тотального влияния на себя! Посмотрите, во что превратилась «жизнь». Я не вижу высоконравственности ковбойских столиц старого доброго Среднего запада: Мичигана, Огайо, Индианы. Идеология треккеров (движущаяся граница белых поселений, пограничные столбы, стремление к обережению духа и крови) повсеместно искореняется.

Думаю, что в реванш-столетии потребуется строгий пересмотр «жизни», выбесить баскервиль в лесах, вспомнить архетипы древнейшей Европы — еще до разлета лингвистических ветвей.

«Дикая» принцесс-Европа, лингвистика древнейших лесов, лесная текстография. Это же универсальный передаточный документ от героя философии существования. Европа-модель – белая модель – чистая модель – триумф черного платья.

Европа ждет решительных и строгих, суровых и настойчивых, и волевых (натур), не склонных к колебаниям, мало считающихся с «реалиями», глупыми реалиями.
...

Природный эксперимент в Европе — коллайдер животного происхождения (фигурант Дарвин) — оказался неудачным, имморальным. Белые ветви – и русские, и немцы (самоназвание deutsch, отколовшаяся «предательская» латинизированная ветвь) – оказались слабыми, изрезаны имморализмом, с ядом внутри. Не-идеалистами. (Америка тоже немцы.)

С восьмого по десятый века произошло первое отторжение русских людей от русских людей, белоевропейского человека от военной лингвистики древнейших лесов Европы.

В десятом (католический яд, разлет лингвистических ветвей) и двадцатом веках (к изначальному не-идеализму, аморали добавили нацменские волны-искажения) были устроены бойни, что явилось известным и окончательным (Final Solution) решением белоевропейского вопроса.


Итак, заминированный изнутри природный яд (неидеализм, hate-interest) «наложился» на историчность.

Мы окружены деградантами в морали.

Пьянство, жевание-вдыхание кокаина, сосание табачных сосок, предательство семьи, расовое предательство, взаимо-ненавистничество (hate-interest) — это в каждой белой ветви на планете. В этом изначальная природная слабость белого человека, коллайдерная животная подстава. А дальше... плутоведы выродили Европу — и белый человек в целом был добит. Это было понятно консервативным футурологам еще в начале двадцатого века, но идеалисты смотрели не «туда»!

__________

«Белый белому враг, изначально» – так задумано в древнейшей Европе. Сегодняшний человек идеологически похабен: «не могу, не обязан, не буду». И так сделали. «Белый белому враг» – вот с чего нужно начинать - с абсурда, а не с локальных препятствий. С вопиющего и недостоверного. Мертвое море воображает себя пострадавшей стороной. Это провокация, заканчивая Карлом, назвавшимся "великим" (обнагление латинизации), Шикльгрубером и бойней сороковых. Я жалею Европу-ценность. Подозрителен, очень подозрителен замес-коллайдер. (Да это заговор, львы-европейцы, один большой заговор.)

Мы ведь в одной лодке, а ее заносит. Безумие штатов следует остановить – на «интересной», вихляющейся дистанции. Кстати, для этого ядерной Ницшеанке достаточно (и только) риторики. Но какой. Вот только поместить в правильный контекст – контекст военного, европейского эпоса.

... Но вот куда сдать Тушу? Географической Европы (сегодняшней не-Европы, анти-Европы, врага) - после контр-вылазок на гризли? Куда сдать тушу (!) – лживый коллайдер, непонятный замес, животное происхождение — становится центральным вопросом Родины-Европы на русской бело-европейской основе. Белый фосфор как воплощение.

«В августе сорок четвертого...» военная прифронтовая контр-разведка решает проблемы. Смерш и только Смерш решает проблемы. Смерш, а не «тайная» полевая полиция. Невыполненных задач для Смерш в конце войны не существовало. «Мы сделали Это». За всю войну не было ни одного случая измены и добровольной сдачи в плен. Смерша, как такового, может быть, и нет, но смершевцы остались. Агент-интеллекрат – это волевой и цельный человек, активный «хищник», активный егерь. Прошу это запомнить.

Смершевцы обладают тем, чем не обладает никакая полиция, чем не обладает никто, а именно: развитым феноменом боевого интеллекта.


Зачем вообще нужна history, кому? Если баскервиль торжествует. Вдумайтесь в эту нелепицу. Это уже фальшь-история, две тысячи лет, ликвидационный период. Идеальная Европа в обманном времени. Идеология гиперболоидов, ультрас: Гарин умеет ждать – Кириллов умеет ждать. Метафизика инженеров!

Если что и нужно изучать – так военную метафизику, ее незакатную европейскую судьбу плюс откровенную, военную географию. Одинокая смерш-Европа!

Сегодня вся Европа большое уязвимое место, запах мангрового болота, здесь настоящее «вьетконговское» гнездо порока, это одна большая спекуляция. (Насколько будет свирепствовать актив?) Завоевание Европы реванш-столетия через лингвистику, минуя плутогон, – это не «та» Европа! Что такое метафора? белый вулкан? кибервойска? Это проход через завал или топь, или старую гарь, прорубщик Смит. От низкого горизонта не осталось и следа. Это вертикальные столбы зеленого цвета, экзистенциал вразнос и свободнопадающие бомбы, прыгающие танцевальные платформы, роковые (на первый слог) ударные машины.

Если Европа-идея восстанет (на географии), — то произойдет это на изначальной белоевропейской русской мета-основе. Потому что сегодня не «та» теория. А если теория не «та», то наш жалельщик жизни Достоевский устами Раскольникова: «теорию нужно заменить» (энергия, ум, жалость, военный гуманизм).

Это умные мысли в «концентрационной» красивой форме. Вы только посмотрите на галерею красивых женщин в так называемой «истории», пристально, жестко, и вы увидите, что красота однотипна, идет красивый модельный однообразный ряд, классический однотип. Поэтому нам, европейским лингвистам, бруталам, – пора призадуматься и о категориях метафор, бронепанелей и красоток. От прыгающих динамо-красоток к тяжелым танцевальным платформам, отмобилизованные ницшеанки, выскакивающие из воды – экзистенциалы Хайдеггера, затем вновь к диким вихляющимся иноходкам («осмельтесь на самый соблазнительный взгляд кошки»). Здесь смыкание волн. Тяжелые танцевальные динамо-машины и прыгающие платформы. Жизнь удалась. Все это в цейтнот и динамику, – за брутальную жизнь. И что мы видим, львы-европейцы? Мы видим рубленые реплики-стратегемы в ультра-лингво-политике.

Экземпляры таранного типа – таранные экземпляры – выигрывают морально и посмертно. Если вы не экзистенциалист (военный), не расовый военный экземпляр, не военный биолог, – то вам придется сложно. Экзистенциалисты, например, умирают совершенно спокойно.

Раса – это не только фраза, раса, как известно – кровь, а кровь стоит на языке, лингвистика ее определяет.

И совсем не случайно военные интеллекраты, ученые в бункерах беломорья считают себя цветом арийской науки. Мир, может, и на исходе, но не для севера Европы. Это север, движущаяся граница Западного края, движущаяся граница Северной Европы – навстречу Северной Америке. Европа полетит сквозь пепел. Европейская, антипиратская миссия. Якорь один на всех и сбросить за борт. SOS над Желтым морем! «Ядерная вертикаль» для красоты пейзажа.

В чем отличие бурской колонизации от англо-саксонской? Английская плутократия всегда противоречила духу бурской колонизации. В движении на север, во всех смыслах! Жизнь как электро-трек, беспрерывная тематическая композиция. Great Trek, нордический трек, жизнь-экспансия. Вспомните судьбы супергероев. Вы только посмотрите на эти огромные пространства. – Мы были лучшими. – Да, мы были лучшими. Я хочу, чтобы ты продолжил...

С одной стороны, всю жизнь англосаксонская плутократическая система и ее пособники. А с другой? Астродинамика, планирующие боевые блоки и светлокожие, «весенние» идеалисты. Термоядерный кулак.

Зима на морских побережьях Европы будет не только суровой, но жестокой и беспощадной.
Лобовая и метафизическая опасность, и любовь – идут рука об руку; они неразлучны. «Лишь любовь оставит нам последний шанс остаться здесь, наедине». Мираж, волшебный мир – на другом берегу. Русская Арктика – это настоящая изоляция.

В двадцатом веке к белым ветвям (русским и отколовшимся «латинос») радикалы поднесли факел. Расовые предатели (race traitors), преобразовавшись в «латинос», ринулись в двадцатом веке на рваную изломанную кромку русского материка.

Шикльгрубер (хромосома известного африканского происхождения) и его тотальная нацменская резня белых ветвей — прямое следствие разлета лингвистических ветвей в Европе. «Тысячелетняя империя» Шикльгрубера закончилась не начавшись именно в силу слабости, отсутствия европейской теории (!), в силу нацменских узкоспециальных задач.

Не будет преувеличением сказать, что разлет лингвистических ветвей — это начало надлома, скотничества в Европе. (Разлет проморгали.) С этого момента движение Европы остановилось. Был утерян критерий. Для белой Европы на русской мета-основе картина мира испорчена. Раскол в Европе подготовил лингвистическую почву для череды идеологических и физических негро-восстаний, а для бункерных идеологов реванш-столетия — лингвистическую «боль». И белый человек, видимо, в целом был добит.
… …
В чем истоки американского маньячества? Белые в Америке в массе своей «самоназвание deutsch». Пра-европейский язык, пра-европейская нордическая культура отсутствуют — это больное искусственное новообразование. На индейском континенте (маневровая площадка для satans) отсутствуют тысячелетние территориальные европейские корни. Отсюда гонор, психологическая уязвимость, страсть бегать по психиатрам, «группам» («Бойцовский клуб», 1999), влечение к Шикльгруберу, нацменскому олигархату. (Нацменские вопросы — не арийские, не европейские вопросы.) Фразируя Ницше, «не-европейские твари — это несвоевременные твари».

Циркуляция биогаза в коллайдере (кларсфельд-анархия) — вот и результат.

К сожалению, Европа невнятно началась и невнятно заканчивается.

Самое опасное в реванш-столетии — это претензии нацменства, благодаря чему и случились гигантские бойни-диверсии-схлест между белыми ветвями, не имеющими серьезных видовых различий. Претензии на исключительность китайцев, Вашингтона, высокомерных претензий JDL и саймон-визентальской группровки (ось Вена — Лос-Анджелес). 
...

Разлета лингвистических ветвей в Европе уже не будет — институт кары в лесах предшествует расе.

Институт кары — это лесные контр-мероприятия.

Контр-диверсионные мероприятия предшествуют лингво-расе.

Утро для Европы на безжалостных словах.

Поэтому идеология реванш-столетия говорит о Европе-расе, о металле (metal-основе), как должно быть изначально в лесах Европы, о лучших экземплярах белой расы без намека на нацменство.

Европа-раса на русской мета-основе.

И «плясать» от русских первопроходцев, от идеологии белого треккера, от правосудия, от традиционализма дикозапада, от героя-одиночки на Новой ядерной земле, от лесной военной белоевропейской новеллистики на русской метафизической основе.

Грядет новое поколение дистанции – гиперболоидов инженера Гарина. Плюс метафизический бунт «Бесов» Достоевского с харизмой инженера Кириллова (можно всю жизнь быть рядом и не догадаться, не «опознать» его потенциал).

Как все переплелось и в теории, и в жизни – войны, «металл глаз», Побережье и белые субмарины нового поколения, трассеры, полет валькирий над северным холодным морем, ежедневные зрительные обращения в сторону Северного Ледовитого океана в Ожидании...
Герои всегда... в тяжелой, металлически-черной экипировке.

Где-то еще маячат белые субмарины, сталкерские задачи реванш-столетия. Где-то боевые тоннели в недрах архетипа.

Архетипы правят и управляют.
...

С любовью к Северной Европе.

Вся жизнь на летучих листках – эссеистских, вся жизнь есть «прорыв из одиночества», вся жизнь на боевых способностях будущего – от океана до океана. Все формы воспринимаются как поэтические. Сегодня развилось небывалое уединение (даже спорить не с кем). Жизнь как «роман в письмах», это проект, «оружейный проект» – суровый воздух (очень холодный воздух), глубокая любовь, глубокая ненависть...

Держать себя, всегда и везде – победительно. Но «здесь» нужен ум, Крюгер, большой ум («Семнадцать мгновений весны»). Добавим: холодный ум. И карлейлевское сердце – сердце героя! Лесная опасность (тайна) заинтересовывает, беспокоит...

Идеализм нас спасет, я в этом уверен. Атмосферные эпопеи нашего времени создаются благодаря весеннему идеализму – колоссальной силы. Самим собой человек становится, когда берется, наконец, «за текст». Слова, и ритмы, и любовь – в этом странном вращении жизни и смерти.

Раньше мир был волшебным, моя небесная собеседница – люди были молоды. Я хочу ходить по облакам. Астрономы обнаружили «самое далекое скопление галактик» – да это сказочное житье!

Действительно, герой героичен... он, герой – с воззрениями и парадоксами – перечитывает Ее (жизнь) с читательским желанием и даже страстностью любовника.

Проходит время, и ты смотришь на текст широко раскрытыми глазами...

Желаю тебе обогнуть твой вулкан.


***
События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором.