Якоб Клапвейк. О правовом порядке и Царстве Божием

О ПРАВОВОМ ПОРЯДКЕ И ЦАРСТВЕ БОЖИЕМ
Якоб Клапвейк

Многие христиане в наши дни остро ощущают себя вовлеченными в вопрос
взаимоотношений между верой и политикой. Разве в мире так называемых правовых отношений в том виде, в каком они сложились, нет глубокого разрыва между расовыми конфликтами и мировыми страданиями. между гонкой вооружений и движением за мир для всех  народов, между всем тем, что Бог повелел нам в Своем Слове и запечатлел в нашей совести, и нашей суровой политической реальностью ? Действительно ли есть связь? Или мы уже не видим трезво того, что в нашем оставленном Богом мире  исторические и политические события пошли таким произвольным ходом и вопреки Божию закону, что почти все точки соприкосновения с Его Царством исчезли?
Если вы оглянетесь вокруг, в мир большой и малой политики, вы обнаружите
ужасающую несправедливость, мировой голод, риск ядерной катастрофы и вечно испуганные детские глаза. Если вы затем возьмете в руки Библию, перед вами откроется
другой мир . Затем вы слышите о Боге, Который выводит стонущий рабский народ из
Египта в Землю Обетованную, о Боге, Который творит справедливость для бедных и несчастных, вдов и сирот, о Боге, Который привел Своего Сына Иисуса в мир
как Спасителя. и придет как Освободитель, о Боге, , предлагающем перспективы мессианского царства мира, в котором народы разберут свои системы оружия и перекуют свои мечи на орала (Ис. 2:4). Разве это не два отдельных мира?

Двойная реальность?

Кажется, что христиане находятся в двойной реальности: Божьем мире и нашей повседневной жизни. Везде, где Дух Божий касается людей, так или иначе открывается противоречие между порядком Царства Божия и тем, что должно считаться у нас общественно-правовым порядком. Когда вступает в действие Дух Божий, говорит Петр
в своей проповеди Пятидесятницы, старики начинают видеть сны, молодые люди получают новые видения (Деян. 12:17). Люди становятся беспокойными, их не устраивает
существующее положение; народ Божий в пути. Эта мечта древняя и новая, земля обетованная иудеям, мессианское Царство израильских пророков, имеют для христиан основу и центр в личности, работе, обширной благодати Иисуса Христа. Где голос Иисуса овладевает человеком, где  Воскресший Господь зовет: следуйте за Мной – там Он устанавливает часть этого Царства.
Так что эта мечта – не просто прихоть. Он оправдывает ожидания. Однажды
мечта воплотится в этой реальности, когда серая завеса зла будет сброшена с этого мира.
Между тем, христиане уже находятся под властью Царства. Они поймали мечту.
Они мечтают мечтой Мартина Лютера Кинга о том, что на красных холмах Джорджии
сыновья бывших рабовладельцев и сыновья бывших рабов однажды сядут за один стол как братья. Им снится мечта преподобного Бейерса Науда, что белые, коричневые и черные дети однажды объединят свои усилия. Им снится мечта умирающего епископа Оскара Ромеро о том, что угнетатели и угнетенные однажды найдут друг друга у подножия Креста.
Я просто хочу сказать, что истинная религия – вопреки утверждениям Маркса – не является опиумом для народа. Истинная религия не притупляет и не затемняет, а обостряет наши глаза. Только в свете библейской мечты, в присутствии Мессии-Христа
эти глаза полностью открываются и мы впервые потрясены жестокостью нашего повседневного существования. В этом свете вы не можете ни игнорировать страдания
стран третьего мира и угрозу ядерной катастрофы, ни принимать ее как историческую судьбу. Божий мир и наш мир неразделимы. Разве мессианская мечта не была дана нам как выход из нашего разрушенного существования?

Радикальное Евангелие?

Для многих христиан, особенно для христианской молодежи, это решает вопрос: необходимо построить прямой мост от повседневной политики к Царству Божьему, которого мы ожидаем. Это и есть максимально радикальная евангельская политика! Ведь если в этом мире так много жестокой и зверской несправедливости, то мы – а это означает, прежде всего, люди с политической ответственностью среди нас – должны что-то сделать и изо всех сил бороться с этим? Разве не  политика может вбить клин в прочные структуры насилия и угнетения, укоренившиеся в нашем мировом собществе? Имея  религиозные потребности хорошей общины— правильна эта постановка вопроса или нет,  на этот счет существуют разные мнения —  в политике хоть что-то да можно сделать. Так можно сосредоточиться и посвятить себя тому, что, например, в недавнем основополагающем отчете CDJA «Исцеление сокрушенных» названо с сильным акцентом и с большой регулярностью «освободительным спасательным движением Бога».
Я  спрашиваю: разве мы здесь не на правильном пути? Не следует ли нам чаще испытывать нашу веру в политическом плане ? Разве предыдущее поколение не слишком усвоило Евангелие, не одухотворило его , не преподносило его и не впитывало его как утешение души? Не могла ли церковь также больше интересоваться ортодоксальностью, чем ортопраксией, больше правильным учением, чем правильными действиями? И разве нам не следует читать Библию новыми глазами? Разве мы не должны осознавать, что даже в библейские времена вера часто сводилась к принятию политического выбора? В поддержку такого политического взгляда на Библию в наши ни существуют всевозможные аргументы. Разве исход израильтян из Египта не был актом веры и политического бунта ? Разве Иисус в Своей проповеди – если использовать основной отчет CDJ A (с. 12) – не был радикальным критиком существующего порядка? Разве самое древнее церковное исповедание веры , которое мы знаем, «Иисус есть Господь» (Рим. 10:9, 1 Кор. 12:1, Фил. 2:11) не было еще и политическим манифестом против претензий на власть обожествленного императора в Риме? Разве нам не важно заново изложить древнее Послание Библии и перевести его в политические термины?
С 1960-х годов воздух в христианских кругах был наполнен такого рода «политической теологией». Что об этом думать? Я думаю , что приведенные выше взгляды заслуживают хотя бы некоторой нашей симпатии . Во всяком случае, они ясно дают понять, что существует определенная взаимосвязь между верой и политикой, между конкретными политическими отношениями в этом мире и законами Царства Божия. Слава Богу, Библия и вера не равнодушны, осуждая жестокую силовую политику прошлых и нынешних фараонов и цезарей . Однако я бы добавил, что это не самая сложная часть.
Вопрос о том, как Евангелие должно влиять на политические отношения, еще не
получил ответа. Ведь на протяжении всей истории христиане ломали голову и даже затевали баталии над вопросом: какие отношения имеют Христос и Кесарь, Папа Римский и Император, духовное и светское управление, вера и политика, Царство Божие и политическая система?  Единогласного и окончательного ответа получено не было.
Кстати, в этих вопросах столько подводных камней, что я и не рискну дать удовлетворительный ответ. В контексте моего рассказа мне хотелось бы измерить расстояние между тем, что мы привыкли считать законным порядком в этом мире, и справедливостью Царства Божия. Для удобства я свел это в два основных утверждения с
пояснениями.

Царство Божие и правовой порядок

Мой первый главный тезис противоречит чрезмерным ожиданиям многих
политических теологов и гласит: существует огромная дистанция между правовой системой, установленной государством, и Царством Божьим из-за законности публичного
правопорядка и из-за неизбежности политического компромисса. Мне предстоит обсудить оба вопроса более подробно, как о  законности публичного правопорядка, так и о природе и необходимости компромисса.
Сначала немного о «законности». Правовой порядок, устанавливаемый государством, всегда, даже внутри современного демократического правового государства, в значительной степени является внешним правовым порядком. По своей природе и назначению государство можно рассматривать как правовую общность правительства и подданных в содержательном смысле этого слова, то есть как публично-правовой порядок, который, несмотря на все историческое многообразие, в своей основе базируется на правовых принципах. данных Богом. Граждане обязаны вершить правосудие, а правительство призвано поддерживать законный порядок на данной территории с помощью монополизированной силы меча. Вот почему в Библии также сказано, что правительство имеет право от Бога приказывать, отражать несправедливость и при всем этом не носит меч напрасно.(Рим. 13:4 и т. д.). Однако незаменимость
этого меча уже указывает на пропасть, существующую между содержательным идеалом
юридического сообщества и реальными отношениями в нашем грешном мире.1
В  грешном мире гражданское чувство и чувство справедливости, слава Богу, не
были полностью утрачены. Между тем, каждое государственное сообщество должно защищать себя внутренними и внешними средствами власти. Обратите внимание, что у правительства нет духовных ресурсов. У него есть только политические средства, средства основанные на силе и власти, для обеспечения соблюдения закона и, при необходимости, наказания за его несоблюдение.. В этом его сила, но в этом и его ограничение. В современном плюралистическом обществе, таком как наше,
правительство как общественный институт не может апеллировать к Евангелию
в своей законодательной и исполнительной работе по отношению к гражданам, хотя христианские правители должны лично быть полностью связаны Словом и Законом Божьим, и также когда это касается общественной жизни. У правительства также нет конкретных средств для утверждения евангельских представлений, моральных норм или правового сознания в сознании подданных. Не правда ли, особенно в демократическом правовом порядке, что правительство в создании и осуществлении публично-правовых норм во многом зависит от правовых взглядов , которые уже присутствуют в сознании людей ? Правительство , которое хотело бы позиционировать себя по отношению к своим гражданам как своего рода народный просветитель, в кратчайшие сроки было бы заклеймено как манипулятор. И оправданно! Результат этого таков. что поскольку закон нарушается, правительство может сделать ненамного больше, чем регулировать  внешнее поведение заинтересованных субъектов. И то лишь в той мере, в какой такое поведение явно противоречит установленному и признанному правопорядку. Но правительство практически не имеет влияния на менталитет народа или на правосознание отдельных граждан , за исключением того, что хорошее законодательство и управление фактически поддерживают закон и что ничто на самом деле не поощряет нарушения закона. Тем не менее в итоге система порой работает так, как будто это явно коррумпированная политика и администрация.
В этом смысле, на мой взгляд, можно сказать, что правительство
имеет в своем распоряжении только средства, определяющие поведение. Оно не должно внушать идеологию или манипулировать. Оно не может вмешиваться в сферу личных, политических или религиозных убеждений. Оно не должно формировать чувства или связывать их. Поступая так, оно подошло бы в опасной близости к тоталитарному государству! Правительство , возможно, уже является краеугольным камнем общественного порядка, стражем общественных интересов. В этом отношении оно может лишь поддерживать общий правовой порядок и принимать необходимые положения, способствующие этому правопорядку. Как таковое оно действительно может создать общие, правовые рамки , а также предоставить пространство и сформулировать условия для правильного функционирования всех видов негосударственных форм таких как семья, школа, церковь и бизнес-сообщество. Таким образом, поведение, не соответствующее закону, можно преследовать и, при необходимости, принуждать к исполнению с применением силы и юридических санкций. Но помимо этого? правительство разрешает все, пока это законно.
 На мой взгляд, эта физическая законность раскрывает ограниченность задач правительства. Например, правительство Нидерландов может предложить юридическую защиту всем, кто здесь живет , но оно не может предотвратить попадание людей в невыгодное положение или личное причинение вреда иностранцам, женщинам, инвалидам и так далее . Позвольте мне привести еще один пример. В Соединенных Штатах расовая сегрегация и неравное обращение с чернокожими в школах, на выборах и т. д., возможно, были юридически отменены со времен Мартина Лютера Кинга, но чернокожие продолжают ощущать дискриминацию и неравные возможности на собственном опыте. Другими словами, мечта Мартина Лютера Кинга не сбылась, или, лучше сказать, эта мечта приняла лишь весьма ограниченную форму.
 Вот что я имею в виду под огромной дистанцией между общественным и гражданским правопорядком, с одной стороны, и Царством Божьим , с другой. Царство Божие, помимо того, что оно может быть сообществом веры, надежды и любви, (1 Кор. 13:13), его также можно назвать законным сообществом. Многие позитивные формы справедливости на земле являются лишь бледным отражением библейской, мессианской справедливости. Библейская справедливость означает, что сокрушенное творение приходит в норму и не только Богу, но и человеку воздается полная справедливость. В порядке Царства Божьего речь никогда не идет о внешнем или законном поведении. Там люди меняются изнутри через проповедь Слова и действие Духа, через подражание
распятию оказавшегося Мессианским Царем. Там зло было побеждено добром, там
искуплена вина, там высыхают слезы, там удаляются не только симптомы, но и корни зла
. Справедливость и мир – целуют друг друга, говорит Пс. 85: 11.

Царство  и политический компромисс

Теперь, во-вторых, вот объяснение моего другого основного тезиса: политического компромисса. При выполнении своей задачи правительство, как я уже указывал, сильно связано правовым сознанием граждан. Это означает еще большее ограничение
задач государства. Это правда, что у правительства есть своя, изначальная, Богом данная ответственность перед народом; я еще вернусь к этому.  Однако в современном плюралистическом обществе, таком, как наше, вся его политика должна реагировать на то, что происходит в различных секторах этого общества. Правительство также не должно игнорировать взгляды меньшинств в стране (вспомните убийства, совершаемые
среди нас исламистами). Ему придется постоянно проверять. особенно во времена экономического спада, как все виды более или менее оправданных требований или желаний должны сопоставляться друг с другом. Конкретные действия правительства должны каким-то образом показаться справедливыми населению, которое, как и в Нидерландах, также имеет очень смешанный ментальный состав ( на этом основана наша парламентская демократия). Там, где один человек видит настоящее великое добро, другой иногда видит великое зло, скрывающееся за углом (вспомните обсуждение
вокруг так называемого антидискриминационного права. И даже то, что
значительная часть населения воспринимает как главное зло (я бы упомянул только проституцию в Катерхте и торговлю героином на Зидейке), во многих случаях можно
ограничить лишь в некоторой степени, приложив величайшие усилия.
Я просто хочу сказать: политикам придется запачкать руки. Их жизнь зависит от компромиссов. Об этом свидетельствует каждое коалиционное соглашение.. Христианские политики в плюралистическом обществе также должны
– чтобы предотвратить худшее – часто сотрудничать в «правых» инициативах (правила абортов, правила развода и т. д. и т. п.), хотя эти партии  противоречат заповедям Господа, противоречат жизни христианской общины. нарушают мессианскую мечту. Такова суровая политическая реальность нашего разбитого, грешного мира.
Можно идеалистически отмахнуться от всего этого, но мне хотелось бы лишь напомнить, что даже при теократической системе древнего народа Израиля (конечно,
не плюралистического общества в нашем понимании этого слова) Моисею, если можно
так выразиться, пришлось отказаться от запрета на развод из-за «жестокосердия вашего», говорит Иисус в Мф. 19:8. Я думаю, что такая вседозволенность неизбежна и сегодня, если не в христианском сообществе, то, по крайней мере, в рамках демократического
государства. В некоторой степени компромиссы неизбежны. Как далеко вы можете зайти
в регулировании того, что вы сами воспринимаете как грубый скандал или демоническое
зло? Я думаю, что подобное – дело личной совести каждого государственного служащего. Но стоит только подумать о позорящей Бога мерзости, которую мы называем «ядерным оружием» и которую мы воздвигли, как частокол, вокруг парка развлечений западного общества потребления, чтобы понять, насколько незавидна сегодня жизнь сознательного политика.
Короче говоря, занятие политикой создает невероятно трудную путаницу, в которой, как христианский политик с благими намерениями, помимо своей совести и здравого смысла, вы должны принимать во внимание самые разные вещи: существующий порядок, людей с разными взглядами,  чувствительные традиции, международные соглашения, неопределенное будущее и – особенно не забывать  неистребимость зла, в том числе и в том, что касается вашего собственного отношения. Посмеем ли мы назвать
это «христианской политикой»? Ибо какое отношение имеет к Царству Божию
тот трудный путь политического искусства, на котором так часто приходится соваться в зло, так часто стремиться лишь к вполне достижимому ?

Невыносимое напряжение

Можете ли вы себе представить, что есть христиане – и зачастую не в последнюю очередь – на которых глубоко впечатляет огромная дистанция между законами Царства Божия, обобщенными в Нагорной проповеди Иисуса (Мф. 5-7) и тем, что мы в Королевстве Нидерландов, в контексте НАТО и т. д., варим из наших правовых идей, отказались от идеала христианской политики или хотя бы от христианско-демократического партийного образования? Они этого не делают, потому что отказались от мечты и стали чистыми прагматиками. Конечно, такое тоже случается . Однако меня не интересуют такие люди. Нет, меня беспокоит то, что есть люди, которые считают, что практическая политика, практикуемая христианскими демократами в Нидерландах или за их пределами, настолько противоречит сути Евангелия, что их не компрометируют сложные партийные программы и тщательно продуманные правительственные соглашения - отдавая свои голоса и т. д., они хотят действовать только в соответствии со своими фактами. Они хотят сразу увидеть, какая партия, «конфессиональная» или нет, ближе всего подходит к евангельскому стандарту и библейской надежде в конкретной ситуации. Они выпадают в осадок из-за расстояния, не говоря уже о противоречии между мечтой и реальностью.
Но пусть никто не отмахивается от этого. Ибо Библия заверяет нас, что грядут трудные времена, в которых каждый может быть в какой-то момент изгнан из общественной жизни , каждый, кто не преклонится перед демоном этой реальности, перед силами, возникающими из моря народов ( прочитайте Откр. 13). В Восточной Европе люди могут высказаться по этому поводу. Кто может сказать, насколько далеки мы от этого на так называемом свободном Западе?

Царство Божье и царствование Христа

Теперь пришло время взглянуть на другую сторону медали, на мое второе утверждение. Ибо расстояние между политикой и верой, между сегодняшней Гаагой
и мессианским Царством будущего дня может быть огромным, но, тем не менее, между ними существует связь, очень существенная связь,и это  я должен сказать для поощрения.
Мой второй основной тезис противоречит обреченности политических реалистов и
гласит: «Существует тесная связь между политическим правовым порядком и Царством
Божьим благодаря Царству Христа и наместничеству политика. Очень кратко о первом, о Царстве Христа; кратко потому, что оно пребывает с нами и свидетельство по этому поводу неопровержимо. Иисус, возможно, долго молчал перед Пилатом, чтобы показать, что Его Царство не от мира сего и не соответствует политическим амбициям. Этому слуге мирского правительства, Пилату, в любом случае было ясно сказано о двух вещах, а именно о том, что Иисус - истинный Царь, и, кроме того, что власть политического правительства - это власть, данная Богом (Иоан. 18:37 ; 19:11).
Другими словами, в государстве и политике мы не находимся на нейтральной почве - это высшая мудрость. Нет. Мы все еще находимся в порядке реальности Божьего творения, где действительно пребывает Бог во Христе, Царь, хоть и инкогнито, фактически со времени Его воскресения, Библия показывает, что наша вера цепляется за это, иногда дрожа, несмотря на непостижимые ужасы Освенцима и ГУЛАГаа . Тем не менее, именно Он, и никто другой, является «Правителем царей земных» (Откр. I:5). Так или иначе, все силы в этом мире «подвластны» царской власти, которую Иисус как скрытый Мессия уже осуществляет среди нас и которая также придает направление и смысл политическому искусству.

Царство Божие и наместничество политика

А теперь поймем политическое наместничество. Библия называет правительство «учреждением Божьим» (Рим. 13:2). Таким образом, любой, кто занимается политикой,
осуществляет «служение Богу» в буквальном смысле этого слова. Любой, кто занимает должность государственную, в такой же степени, как и тот, кто занимает церковную должность, является vicarius Dei, наместником Бога на кусочке Его земли. Он или она работает в Верховном правительстве. По этой причине не только цари Израиля, но
даже персидский царь Кир в какой-то момент может быть назван в Библии «мессией», т.е. «помазанником Божьим» (Ис. 45:1).. По этой причине псалмопевец даже иногда называет судей Израиля «богами»; они как бы заняли свое место на судилище Божием. Подобно Пилату, они, хотят они того или нет, являются наместниками Бога, облеченными данной Богом должностью. То, что это легитимизирует и, следовательно, оправдывает
действия правительства свыше, является хорошо известной инсинуацией гуманистических кругов. Верно обратное . Любой, кто читает о «богах-судьях» в Пс. 58 и 82 или о грехе Пилата (Ин. 19:I 1) обнаруживает, что действия таких людей таким образом  не узакониваются, а критикуются. Очевидно, что не человек, не говоря уже о правителе, является окончательным эталоном права и закона. Очевидно, человек, ни как личность , ни как народ, не является верховным сувереном. В итоге закон оказывается небезопасным для людей.
 Говоря о легитимации, гуманистический взгляд на правительство вполне может предоставить власть имущим большее алиби несправедливости, чем библейский взгляд. Я , конечно, не отрицаю, что и с последним можно поступить нечестно. Согласно Библии, закон, издаваемый правительством, имеет какое-то отношение к священному закону Бога. Но всякий раз, когда правосудие нарушается на улицах, как только совесть власть имущих обжигается, слава Богу, есть последний Апелляционный Суд, Страшный Суд. Политический наместник был и остается вовлеченным в Царство справедливости. Бог не разъединяет старый и новый мир . Очевидно, у Него есть человечество , которое может быть объектом Его вечного благоволения, благодаря Христу также и в Нем. Сегодня нам дарован пригодный для жизни мир, мире, которому Он не позволит идти своим чередом . Ведь он есть и остается Его творением, в котором действуют Его наместники.
Итак, мы живем в мире, в котором власть всегда является властью, предоставленной Богом. Другими словами: мы живем в мире, где власть основывается не
на силе отдельного человека или суверенитете народа (даже если он избирает  собственный парламент), а где эта власть опирается на суверенную волю Бога. Мы живем в мире, в котором нынешнее позитивное право находит свою основу и пробный камень в
юридических постановлениях Господа. Мы живем в мире, в котором политика все еще может быть освященным или, скорее, освященным служением Богу.
Я спрашиваю: пока Бог слышит стоны замученных, имеем ли мы право вернуть
свой мандат или стать наместником Бога ? Как христиане с мессианской мечтой, мы должны остро признать внешнюю, ограниченность, нарушенность общественного и гражданского правопорядка ( не говоря уже о недостатках международного права). Но без этого беспорядочного порядка мир сначала превратился бы в ад , и сон, боюсь, стал бы не более чем кошмаром . Опять же, в политике сознательный христианин испытывает огромный стресс. Если вы хотите использовать возможность только для передачи пророческого свидетельства , вы можете уйти невредимым. Но если вы действительно хотите принять на себя ответственность за политическое предприятие как форму религии, вы сначала обнаружите, насколько вы действуете на пересечении двух миров. Вы испытываете недостаток, но также и заповедь. Вы знаете про гниль , но и про призвание. Нужно ли еще формулировать вывод? Пока Бог останется верен этой земле и не позволит палачу одержать победу над своей жертвой, мы тоже останемся верными земле, отчасти через политику. Хотя последняя и близко не приблизится к осуществлению Царства Божия.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn