Не думай о портвейне свысока

            Картина Сергея Семёнова «ВЗБЕСИВШИЕСЯ ПОРТВЕЙНЫ»

                Питие портвейна — это своеобразный компромисс
                между выбором алкоголика
                и студентки художественного училища
                (Алексей Шабельский)

Намедни, смакуя винтажный портвейн после душевной трапезы в правильном ресторане
«Amantes» на Балеарском побережье, слегка подрихтовал первый куплет «семнадцатимгновенной» песни:

«Не думай о портвейне свысока:
Наступит время — сам поймёшь, наверное:
На совести сермяжного совка
Кривая репутация портвейная…»

А вечерком нашёл в интернете похожую переделку скрепного штирлицевского шлягера
в исполнении Александра Волокитина:

«Не думай о портвейне свысока:
Наступит время — сам поймёшь, наверное:
Не хватит на бутылку коньяка —
Так сдашь бутылки — хватит на десертное!»



…Ещё в детстве мама учила меня, что портвейн — «вино сапожников»,
и пить его не следует ни при каких обстоятельствах.

Но почему же всё-таки советские (да и постсоветские) портвейны в подмётки не годятся родным португальским?
Просто виноделы наши наклейку спёрли, а технологию похерили.

Вместо высококлассных коньячных и виноградных спиртов в вино стали добавлять сначала картофельный, а с начала восьмидесятых годов — обычный этиловый спирт. 

Но и это не помешало доморощенным писателям сперва выпить, а потом живописать отечественное пойло.

«Там цензура и портвейн, здесь — свобода и коньяк», — писал Сергей Довлатов, сравнивая СССР и Америку.
Zлободневненько, не правда ли?

Ценитель портвейна Андрей Макаревич воспел напиток в песнях «Машины времени»
и в своей книге «Занимательная наркология».
Слова его мастерски ласкают слух:

«Портвейн следовало заливать внутрь сплошной струёй, не отвлекаясь на вкус.
Он бил по голове тёплой подушкой, угол зрения ощутимо сужался (в буквальном, а не в переносном смысле), тянуло к каким-то добрым глупостям, но кто-нибудь тут же заводил спор на тему, кто лучше – Битлы или Роллинги, и вся энергия портвейна вылетала в этот спор, и внутри возникала не занятая ничем пустота – как будто из горшка вырвали растение вместе с землёй, и срочно надо было добавить, а вот добавляли уже не обязательно портвейном – чем удавалось.
Портвейн, надо сказать, не терпел смешений».

«Мама — Анархия, папа — стакан Портвейна».
Это уже вечно живой Виктор Цой…


Венедикт Ерофеев по-братски делится с читателем рецептом бюджетного коктейля
на основе портвейна «Поцелуй тёти Клавы»:

«У меня в чемоданчике есть «кубанская».
Но нет сухого виноградного вина.
Значит, и «первый поцелуй» исключён для меня, я могу только грезить о нём.

Но у меня в чемоданчике есть полторы четвертинки «российской» и «розовое крепкое»
за рупь тридцать семь.
А их совокупность и даёт нам «поцелуй тёти Клавы».
Согласен с вами: он невзрачен по вкусовым качествам, он в высшей степени тошнотворен, им уместнее поливать фикус, чем пить его из горлышка, — согласен, но что же делать, если нет сухого вина, если нет даже фикуса?
Приходится пить «поцелуй тёти Клавы»…

В «Москва–Петушки» Ерофеев и вовсе уподобил портвейн драйверу комфортного общения:

«Мы жили душа в душу, и ссор не было никаких.
Если кто-нибудь хотел пить портвейн, он вставал и говорил:
«Ребята, я хочу пить портвейн».
А все говорили: «Хорошо. Пей портвейн. Мы тоже будем с тобой пить портвейн»».
Вот такое единодушие.

И я следом тоже решил не отставать от классиков —
не прошёл мимо животрепещущей бормотушной темы
в шестой главе исторического романа «КРЫМЧАНИН»,
повествующего о спецоперации «ДУНАЙ» 1968 года в братской Чехословакии:
https://www.next-portal.ru/composition/167529/

… А вчера не смог таки отказаться от рюмки неимпортозамещённого портвейна
на десерт…

4 декабря 2024 года