Взлетая вверх при полёте в пропасть

   Инструкция, которая звучала в голове, была очень чёткой.
   - Проходя сквозь препятствия, неважно в каком мире, и неважно в каком состоянии, самым важным элементом будет твоё состояние безмятежности. Будут ли твои испытания болезнью, странным сном или просто аварией в пути, умей сохранять хотя бы каплю безмятежности, при всей критичности ситуации. Будут реакции, естественные реакции твоих тел: астрального, физического, ментального, энергетического. Но безмятежность должна пронизывать их шпагой своего превосходства, тонкой иглой понимания сути более глубокой, той в которой все эти тела играли только игры, и в них , естественно ставки были высоки, но...! Даже эти игры были ширмой, маской чего-то более глубокого и ценного.
   Испытуемый Задал вопрос.
   - В моём движении вверх и вперёд, ставшее несгибаемым намерением, исчезли вершины, требующие покорить их. Полёт стал ровным и... Я падаю, лечу в пропасть жизни, в стремление совершить невозможное. Я вижу, как вспыхиивают мои друзья и своими сполохами освещают мне путь...
   - Ты правильно понимаешь испытание. Выйти из игры легче всего. Гораздо легче найти инструктора, ограничить количество испытаний или поставить предел для себя. Твой полёт бесконечен, и падения НЕИЗБЕЖНЫ В СЦЕНАРИИ. НО УМЕНИЕ ПРЕВРАЩАТЬ ИХ ВО ВЗЛЁТ ДУХА ОТЛИЧАЕТ НАСТОЯЩИХ ПУТНИКОВ ДУХА.
   Инструкция прервалась. Мелкими намёками приходило осознание собственного Пути. И осознание ценности каждого Пути, что встречался Путнику. Некоторые из встретившихся Путей так и не были понятны и приняты испытуемым, и именно это неприятие выделило испытуемого, сделало его борцом со своими страхами, дало крылья разным телам его.
   "Улетаю, но... остаюсь. Никто не покажет мне верный путь, потому что ошибки дают повод задуматься, а победы могут лишить осторожности и сбить с Пути."
   Эти мысли лишали массы тело, и одновременно окрыляли, и в то же время не давали улететь.
   - Всему своё время.
   Но даже время имело возможность раствориться и стать препятствием. Он знал, что Путь его бесконечен, и порой хотелось плакать от осознания прошлых и будущих потерь любимых спутников, бесценных друзей. Но  настоящее показывало, что вчерашние враги легко становились лучшими советчиками, а игры переставляли роли в каждой игре. Мастера Игры умели вчерашнюю пропасть сделать вершиной. Чего только стоило превращение советского общества в капиталистичекое. И только Дух, подобно нюху собаки, так и продолжал вести испытуемых то к вершинам, то в пропасти, а то и просто бросая в пустыне жизни. Песок времени в пустыне жизни казался бесконечным. И позволял швыряться им. Только тем, у кого пустыня заканчивалась, каждая песчинка была на вес золота и даже дороже...
   Испытуемый нашёл в пустыне не только песок, но и забытые города, города страсти и безупречности, реки истины и скалы Мудрости. И даже здесь, понимал он сейчас, это-только игра. Мастера Игры прекратят ее, как только новый Буратино не увидит холст, на котором нарисован костёр, и не проткнет его своим длинным носом.
   "Хорошо, что я не Варвара, а то бы лишился своего носа давным-давно! Останусь - ка я тем, кем я есть, деревянным мальчиком по имени Буратино. ВЕДЬ ТАК ВЫ ПРОПИСАЛИ МОЮ РОЛЬ, МАСТЕР ИГРЫ?"
   Мастер Игры замолк, и уже давно. " Снова в путь. Да, с маленькой буквы, но это мой любимый путь, и я ценю именно его!"
  День снова просыпался. Шагай, Буратино! Доброго пути!